CC BY
94
УДК 343.3/7
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ИНСАЙДЕРСКОЙ ИНФОРМАЦИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫМИ МЕТОДАМИ: ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ
THE OPPOSITION TO THE USE OF INSIDER INFORMATION BY CRIMINAL LEGAL METHODS: POTENTIAL PROBLEMS OF LAW ENFORCEMENT
С. И. ГУТНИК (S. I. GUTNIK)
Анализируются нормы действующего законодательства о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации в части установления уголовной ответственности за неправомерное разглашение инсайдерской информации и её соотношения с ответственностью за разглашение коммерческой тайны.
Ключевые слова: информация ограниченного доступа; инсайдерская информация; коммерческая тайна; уголовная ответственность; разглашение инсайдерской информации; экономические преступления; фондовые рынки; экономическая сфера.
This article analyzes the current legislation on the prevention of illegal use of insider information with regard to the criminalization of unauthorized disclosure of insider information and its relationship with the norm for disclosure of trade secrets.
Key words: restricted access information; insider information; trade secrets; criminal liability; disclosure of insider information; economic crime; stock markets; the economic sphere.
Неправомерные действия, которые совершаются в сфере экономической деятельности, обусловлены в подавляющем большинстве случаев корыстной мотивацией криминогенной личности. С усложнением экономических отношений способы совершения преступлений в экономической сфере усложняются, растёт квалификация лиц, их совершающих. Поэтому законодательство в области противодействия новым экономическим правонарушениям должно постоянно совершенствоваться.
Относительно недавно в Российской Федерации был принят Федеральный закон «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ. Указанный нормативный акт установил базовые термины и определения в области неправомерного информационного обмена в сфере торговли на фондовых рын-
ках, а также основные принципы противодействия раскрытию инсайдерской информации. В частности, закон определил, что под инсайдерской информацией следует понимать точную и конкретную информацию, которая не была распространена или предоставлена (в том числе сведения, составляющие коммерческую, служебную, банковскую тайну, тайну связи (в части информации о почтовых переводах денежных средств) и иную охраняемую законом тайну), распространение или предоставление которой может оказать существенное влияние на цены финансовых инструментов, иностранной валюты и (или) товаров (в том числе сведения, касающиеся одного или нескольких эмитентов эмиссионных ценных бумаг, одной или нескольких управляющих компаний инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов, одного или нескольких хозяйствующих субъектов либо одного или нескольких финансовых инструментов, иностранной
© Гутник С. И., 2014 224
валюты и (или) товаров) и которая относится к инсайдерской информации, указанной в законе [1].
Таким образом, законодатель определяет, что инсайдерскую информацию составляют такие сведения, раскрытие или передача которых при нарушении норм закона может повлечь за собой причинение существенного ущерба экономическим интересам конкретного лица, являющегося хозяйствующим субъектом.
Помимо всего прочего, указанный федеральный закон с 28 июля 2013 г. ввёл в Уголовный кодекс Российской Федерации новый состав преступления, предусмотренный ст. 185.6, - неправомерное использование инсайдерской информации. В ч. 1 указанной статьи предусматривается ответственность за умышленное использование инсайдерской информации для осуществления операций с финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товарами, к которым относится такая информация, за свой счёт или за счёт третьего лица, а равно умышленное использование инсайдерской информации путём дачи рекомендаций третьим лицам, обязывания или побуждения их иным образом к приобретению или продаже финансовых инструментов, иностранной валюты и (или) товаров, если такое использование причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода или избежанием убытков в крупном размере [2]. Таким образом, общественная опасность указанного деяния заключается в неправомерном использовании в личных, как правило, корыстных целях информации относительно финансовых и иных инструментов, что причиняет крупный ущерб третьим лицам - хозяйствующим субъектам.
Часть 2 указанной статьи предусматривает ответственность за умышленное использование инсайдерской информации путём её неправомерной передачи другому лицу, если такое деяние повлекло возникновение последствий, предусмотренных ч. 1 данной статьи. Это означает, что норма устанавливает ответственность за незаконную передачу инсайдерской информации, которая может содержать, в том числе, сведения, составляющие коммерческую тайну.
Очевидно, что неправомерные действия по раскрытию информации в экономической сфере, например, на фондовых рынках, могут существенно влиять на хозяйственную состоятельность лиц, осуществляющих деятельность по извлечению прибыли, вплоть до причинения ущерба в крупном размере. Однако если оценивать положения анализируемого законодательного акта с позиций достаточности нормативного регулирования, то можно выявить ряд проблем относительно установления уголовной ответственности за неправомерное использование инсайдерской информации.
Первая проблема связана с противоречием между нормой ч. 2 ст. 185.6 УК РФ, введённой анализируемым федеральным законом, и нормой ч. 2 и ч. 3 ст. 183 УК РФ, предусматривающих ответственность за незаконные разглашение или использование сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, без согласия их владельца лицом, которому она была доверена или стала известна по службе или по работе. Если сравнить диспозиции указанных норм, то можно прийти к выводу, что они практически совпадают по содержанию, за тем лишь исключением, что в норме ст. 183 деяние привязывается к признаку обладания сведениями в силу служебных и рабочих отношений. В ст. 183 речь идёт о разглашении сведений, составляющих коммерческую, банковскую или налоговую тайну. Если обратиться к ст. 185.6 (часть 2), то она предусматривает ответственность за неправомерное распространение инсайдерской информации. Ранее мы указывали, что анализируемый федеральный закон содержит определение инсайдерской информации, которая, в том числе, может содержать сведения, составляющие коммерческую, налоговую или банковскую тайну.
Сравнение санкций указанных норм Уголовного кодекса РФ позволяет сделать вывод, что норма ч. 2 ст. 185.6 предусматривает более строгое наказание, в отличие от норм ст. 183. Из этого можно сделать вывод, что фактически если лицо совершает разглашение сведений, составляющих коммерческую тайну, то его деяние подпадает под действие как ст. 185.6, так и ст. 183 в случае возникновения последствий в виде крупного ущерба на сумму более 2 500 000 рублей.
Указанное позволяет говорить о том, что в будущем существование двух конкурирующих норм может породить проблему в правоприменении при квалификации действий виновных лиц и назначении им, соответственно, наказания. Отсутствие судебной практики по данной норме пока не позволяет сделать вывод о том, каким образом суды толкуют данные положения уголовного закона.
Между тем выявленная правовая ситуация противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права. В частности, согласно принципу non bis in idem, никто не может нести дважды ответственность за одно и то же преступление (ст. 4 Протокола № 7 к Европейской конвенции по правам человека) [3].
Первая проблема порождает вторую. Наличие норм о распространении инсайдерской информации само по себе может конкретизировать отдельные положения действующего законодательства о противодействии преступлениям, связанным с неправомерным использованием информации, имеющей значение для экономических процессов. Конкретизация норм позволяет правоприменителю более рационально и корректно применять нормы об уголовной ответственности. Однако в рассматриваемом случае конкретизация норм об инсайдерской информации привела к появлению в Уголов -ном кодексе РФ нового состава преступления. О. А. Лупандина писала, что в случае если информационная избыточность является примером негативной информационной избыточности, она должна быть полностью ликвидирована в текстах нормативных правовых актов [4]. Полагаем, что наличие в за-
конодательстве двух норм, предусматривающих ответственность за распространение инсайдерской информации, создаёт ситуацию негативной избыточности в нормативно-правовом регулировании данного вопроса. А потому законодатель должен чётко определиться с тем, охрана каких отношений на современном этапе развития страны важнее для поддержания правопорядка.
В заключение хотелось бы отметить, что устранение противоречий в действующем уголовном законодательстве объективно необходимо, поскольку уголовный закон базируется на императивном методе правового регулирования. Следовательно, все правоотношения, возникающие в сфере правоприменительной деятельности по поводу формирования круга преступных деяний и установления ответственности за их совершение, должны быть урегулированы максимально подробно и без противоречий.
1. О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ // СЗ РФ. - 2010. -№ 1. - Ст. 4193.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. - 1996. -№ 25.
3. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 4 ноября 1950 г.).
4. Лупандина О. А. Информационная избыточность в текстах нормативно-правовых актов : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов, 2001.
