CC BY
782014-2015 гг. Этнология, история, археология, культурология. - СПб.: МАЭ РАН, 2015. 9. КрупновЕ.И. Средневековая Ингушетия. - М.: Наука, 1971.
References and Sources
1. Robakidze A.I. Zhilishcha i poseleniya gornyh ingushej// Kavkazskij etnograficheskij sbornik. T.2. Ocherki etnografii gornoj Ingushetii. - Tbilisi: Mecniereba, 1968.
2. Kamennaya letopis' strany vajnahov. Pamyatniki arhitektury i iskusstva Chechni i Ingushetii/ Sost. Aziev M.A., Chahkiev D.Yu. - M.: Russkaya kniga, 1994.
3. Istoriya Ingushetii / Otv.red. N.D. Kodzoev. - Magas: Ingushskij nauchno-issledovatel'skij institut gumanitarnyh nauk im. Ch. Ahrieva, 2011.
4. Kuznecov V.A. Alano-osetinskie etyudy. - Vladikavkaz: SOIGSI, 1993.
5. Rtveladze E.V. Velikij Indijskij put': Iz istorii vazhnejshih torgovyh dorog Evrazii. - SPb.: Nestor-istoriya, 2012.
6. Chunakov N.V. Velikij shelkovyj put' / https://geosystems.m/use/arkhitektua-i-pamyatniki-istorii/artides/ingushskiebashni/? sphraseJd=332477&fbdid=IwAR3Esm2dEQdD5rkH0rTyzBQzVGgq0jYXHzi2akWxzDGnpL8SLWMpaQ-aohY (data obrashcheniya: 26.05.2020)
7. Grekov B.D., Yakubovskij A.Yu. Zolotaya Orda i ee padenie. - M.-L.: AN SSSR, 1950.
8. Harsiev B.M.-G., Dolgieva M.B. / Lavrovskij sbornik: Materialy XXXVIII i XXXIX Sredneaziatsko-Kavkazskih chtenij 2014-2015 gg. Etnologiya, istoriya, arheologiya, kul'turologiya. - SPb.: MAE RAN, 2015.
9. Krupnov E.I. Srednevekovaya Ingushetiya. - M.: Nauka, 1971.
ЧАХКИЕВ АЛИ УМАРОВИЧ - научный сотрудник Ингушского государственного университета, аспирант кафедры «История» ([email protected]).
CHAHKIEV, ALI U. - Researcher at Ingush State University, Ph.D. student of the Department "History" ([email protected]).
УДК 94(470.6).063:327«173/174»
ИБРАГИМОВА П.Н., МУРТАЗАЕВ А.О. ПРОТИВОБОРСТВО РОССИИ, ИРАНА И ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В 30-40-Е ГГ. XVIII В.
Ключевые слова: Российская империя, Порта, Сефевидская держава, Северный Кавказ, Дагестан, Сурхай-хан, Надир-шах.
В статье рассмотрена проблема противостояния Российской империи с Портой и Сефевидским Ираном в 30-40-е годы XVIII столетия. Показано, что неэффективная внешняя политика послепетровской эпохи, частые дворцовые перевороты, личные амбиции представителей власти стали причиной ослабления позиций Российской империи на Северном Кавказе. Ситуация дополнительно осложнилась также тем, что местные верховные владетели были недовольны политикой российской администрации. Неэффективность внешней политики России создала благоприятные условия для завоевательных походов Надир-шаха, османов и крымских ханов, привела к усилению на Кавказе позиций сначала Османской империи, а потом Ирана. Подписание русским правительством договоров 1732 и 1735 гг. в результате возникновения угрозы сближения Ирана с османами, с одной стороны, вмешательство европейских держав и их интриги - с другой, привели к потере Россией Прикаспийских областей.
IBRAGIMOVA, P.N., MURTAZAEV, A O. THE CONFRONTATION BETWEEN RUSSIA, IRAN AND THE OTTOMAN EMPIRE AT THE NOTH CAUCASUS IN THE 30-40S OF THE XVIII CENTURY
Keywords: Russian Empire, Porta, Safavid Power, North Caucasus, Dagestan, Surkhay Khan, Nadir Shah.
In the article considers the problem of confrontation between the Russian Empire and Porta and Safavid Iran in the 30-40s of the XVIII century. It is shown that the ineffective foreign policy of the post-Petrine era, frequent palace coups, personal ambitions of government representatives caused the weakening of the positions of the Russian Empire in the North Caucasus. The situation was further complicated by the fact that local supreme rulers were unhappy with the policies of the Russian administration. The inefficiency of Russia's foreign policy created favorable conditions for the conquests of Nadir Shah, the Ottomans and Crimean khans, and led to the strengthening of the positions of the Ottoman Empire and then Iran in the Caucasus. The signing by the Russian government of the treaties of 1732 and 1735 as a result of the threat of rapprochement between Iran and the Ottomans, on the one hand, the intervention of European powers and their intrigues, on the other, led to the loss of the Caspian regions by Russia.
Богатый природными ресурсами, важный по своему геополитическому и стратегическому положению Прикаспийско-Кавказский регион в первой половине XVIII в. представлял собой главный объект притязаний трех великих держав - России, Сефевидского Ирана и Османской империи. Каждая из сторон пыталась усилить свое влияние на Каспии. Однако достижению поставленных стратегических целей противоборствующих стран, в том числе России, мешали некоторые внутренние и внешние факторы.
Внешняя политика Петра I, его преобразования и завоевательные походы отчасти усилили позиции Российской империи на мировой арене, чего нельзя сказать о послепетровской эпохе. Неэффективная внешняя политика, частые дворцовые перевороты, личные амбиции представителей власти стали причиной ослабления позиций империи на международной арене. Такая же слабая политика наблюдалась и в вопросах, касающихся Прикаспийско-Кавказского региона. Ситуация осложнилась еще и тем, что местные верховные владетели были крайне недовольны политикой российской администрации на Северном Кавказе. Ярким примером этого
является штурм в 1725 году шамхалом Адиль-Гереем Аграханского редута из-за гнета, под которым находились его подданные. Однако штурм оказался неудачным, обернулся большими потерями. В ответ на это русское правительство для принятия соответствующих мер отправило на Сулак генерала Матюшкина. Им же в последующем был отдан приказ генералу Кропотову «всячески трудиться, чтобы его, шамхала, добыть в свои руки» [1, с.98].
Нужно отметить, что отмеченные события вызвали значительный интерес Порты, которая предложила России помощь, для чего намеревалась выступить со своими войсками в Ширван. Тем не менее, представитель России дал на эти предложения решительный отказ, заявив, что подобные действия будут рассматриваться русским правительством как повод для нарушения договора 1724 года со стороны османов. В этой связи он потребовал «чтобы султан направил своему командующему указ, чтобы ни под каким протекстом в дагистанские земли не мешался, яко они российские подданные, и что сие нам весьма чувствительно» [2. АВПРИ. Ф.89].
Таким образом, в планах Порты в рассматриваемый период на первое место вышли Шемаха и Ширван. Однако, несмотря на отмеченные выше выступления против российской администрации, большинство населения Дагестана и Северного Кавказа все же придерживались пророссийской ориентации, не желая признавать власть османов. В этой связи показателен срыв надежд Порты, которые она возлагала на Дауд-бека по насильственному переселению некоторых жителей, которые проживали на подвластных России территориях.
В сложившейся ситуации важное значение приобретала позиция местных лидеров. Так, верховная власть в Ширване в это время находилась в руках Сурхай-хана, который вскоре перешел на сторону османского султана за обещанный ему шемахинский трон. Это создало для Порты благоприятные условия для того, чтобы укрепить свои позиции в Ширване и Дагестане. Причем для активизации действий на Кавказе Порта пошла на сближение с афганским правителем Ирана Мир Ашрафом. 15 октября 1727 года был подписан Хамаданский договор «на авантажных» для Порты «кондициях», суть которых сводилась к тому, что Ашраф признавал султана Ахмета III халифом всех мусульман-суннитов, в том числе и афганцев, а Ахмед Ш, в свою очередь, признавал Ашрафа шахом Ирана. Под власть султанского правительства отходили Тебриз, Ардебиль, Ереван, Хамадан, Керманшах, Султания, а также земли между Багдадом и Басрой. Сверх территорий, признанных за Портой по трактату 1724 года, она включила в зону своего влияния Хузестан, Зенджан, Тегеран и Казвин с их округами, а за Ашрафом сохранились провинции Восточного Ирана [3, с.77]. По утверждению иранского историка Рамазани, «это драматическое продвижение турок сделало более реальной угрозу подчинения страны османами, чем когда-либо за долгую историю Ирана» [4, с.22].
Ирано-турецкий договор насторожил русское правительство. Серьезно обеспокоенный таким положением, Верховный Тайный Совет 29 марта 1729 года поручил генералу Левашову провести переговоры с Ашрафом. В случае гарантии сохранения территорий Гиляна, Мазендарана и Астрабада, Россия обещала их Ирану. На основании этого, 13 февраля 1729 года генерал Левашев подписал с Ашфаром в Реште трактат, «предусматривающий передачу ему территории, находящейся в зоне российского влияния до места слияния Аракса и Куры. Остальные области, отошедшие к России по Петербургскому договору 1723г., сохранялись за ней» [5, с.189-194].
Хамаданский договор не помог Порте в реализации ее планов. Тогда османы решили активизировать свои действия на кавказском плацдарме с помощью Сурхай-хана. Для этого османские военачальники Мустафа-паша и Али-паша составили план карательной операции, поручив Сурхай-хану подавить восстания армян и азербайджанцев за Араксом, а его дяде Карат-беку - усмирить непокорных дагестанцев. В декабре 1728 года Сурхай-хан обошел русскую пехоту ниже места слияния Аракса и Куры, прошел через Сальяны, Мугань, Джеват, грабя на пути российских подданных, и дошел до не достроенной русскими специалистами крепости на реке Куре, где пытались укрыться спасавшиеся от него беженцы [6]. Генерал Румянцев, взяв под защиту бежавших местных жителей, предупредил османских командующих, чтобы они отозвали Сурхай-хана, угрожая в противном случае разорить Шемаху. Сурхай-хан взял у местных жителей аманатами влиятельных старшин и поспешно отступил в Шемаху [7].
Подобная активность Порты на кавказском плацдарме объяснялась ослаблением позиций в данном регионе как России, так Ирана. После вторжения афганских завоевателей Иран охватили междоусобные войны. Экономика страны находилась в плачевном состоянии, хозяйственная
деятельность пришла в упадок. Ситуация изменилась только к 30-м гг. XVIII века, когда на службу к иранскому шаху Тахмаспу II поступил талантливый и амбициозный военачальник Надир из племени афшаров. К ноябрю 1729 года ему удалось полностью изгнать из Ирана афганцев. Встревоженный неожиданными победами Ирана, османский султан стал добиваться от иранского шаха признания за Портой тех территорий, которые были признаны за ней по Хамаданскому договору 1727 года. В ответ на это иранский шах потребовал от Стамбула, чтобы ему также были возвращены города, которые «они, османы, похитили из-под его власти» [8, с.43].
Однако Ахмед III никак не отреагировал на такое заявление со стороны иранского шаха. Более того, убедившись в том, что Тахмасп не собирается добровольно уступить ему земли по Хамаданскому договору, он решил добиться их военным путем. С этой целью султан опять обратился к Сурхай-хану. Как сообщалось в донесении И.И. Неплюева от 2 июля 1730 года, султан повелел Сурхаю собрать «сколько можно войск» и идти к Ардебилю в подчинение турецкого командующего в Тебризе Мустафы-паши. При этом Сурхая обнадеживали тем, что «ежели храбростию и трудом ево возимеет Порта сщастию Испоганью овладеть, в таком случае учинит во Испогани ханом своим» [9]. При этом Порта вела двойную игру по отношению к Сурхай-хану: в случае, если бы он не справился с поставленной целью, было решено от него избавиться. С другой стороны, заманчивыми предложениями Сурхая пытался склонить на свою сторону и иранский шах. Он обещал ему верховное владение над всем горским населением, титул везиря и правителя Шемахи. Со своей стороны, Сурхай-хан, догадывавшийся о тайных замыслах Порты, придерживался нейтральной позиции по отношению к обеим сторонам, пытаясь также не испортить отношения с русским правительством.
Тем временем Порта стала активно готовиться к военным действиям: на берегу Черного моря началось строительство военных баз, крепостей, а также прокладывалась новая дорога из крепости Фаш в Грузию, Ширван и Дагестан. Пользуясь благоприятно сложившейся для них обстановкой в Закавказье и Прикаспийских областях, османы решили начать военные действия, однако произошедшее 17 сентября 1730 года восстание в Стамбуле под руководством Патрона Халиля, которое завершилось свержением власти Ахмеда III, помешало этим планам. Тем не менее, учитывая тот факт, что к этому времени военачальник персов Надир находился в Хорасане для подавления там восстания племени абдали, османы все же решили действовать. В 1731 году они нанесли войскам иранского шаха ряд поражений, после чего тот был вынужден уступить Порте Армению. Грузию, Ширван и часть Карской области.
В сложившейся ситуации подписание мира между двумя державами было неизбежно. Однако новый ирано-турецкий договор противоречил интересам России, и во избежание этого русское правительство направило для ведения переговоров с иранским шахом опытного дипломата барона Петра Шафирова. Его задача состояла в том, чтобы «внушить шахским министрам, что в случае необходимости территориальных уступок Ираном Порте, то лучше уступить арабские провинции, которые легче вернуть обратно ввиду недостаточной организованности сопротивления арабов, но ни в коем случае не уступать Дагестан и прикаспийские области с Закавказьем. А ежели они Жоржию и Армению, Шемаху с Ширваном с кумыки и дагистаны... туркам уступят, то сами рассудят, что Персия тогда от них, турок, со всех сторон окружена будет и с российским государством вся коомуникация пересечена будет» [10]. Впрочем, в связи с очередным поражением иранского войска и их отступления к Тебризу, российская сторона сочла неблагоразумным заключение договора с Ираном, боясь, что Порта может захватить территории, которые Россия уступила шаху. После очередного поражения под Тебризом и захвата османами Хамадана, Тахмасп II 12 января 1732 года подписал с турецким султаном договор, уступив ему Ереван, Тбилиси, Гянджу, Шемаху, Ширван и Дагестан. По условиям договора Тебриз и Керманшах возвращались Ирану, а река Аракс была признана границей двух держав в Закавказье [11, с.197].
Заключив это соглашение, направленное против России, Порта попыталась немедленно усилить свои позиции в Дагестане. С этой целью османы обратились к грузинскому князю Г. Амилахвари с призывом организовать выступление Сурхай-хана, уцмия Ахмед-хана и Хасбулата против России. Однако эта попытка закончилась безрезультатно. Владетели Дагестана решительно отказались принять в нем участие [12, с.250].
Подобного рода интриги были постоянной угрозой интересам России на Северном Кавказе. «В особливом артикуле трактата внесено, - отмечал современник, - чтоб обеим примирившимся
державам соединенными силами принудить примирившимся державам соединенными силами принудить россиян к отдаче взятых ими у персиян земель» [13, с.119]. Поэтому, объективно оценив сложившуюся ситуацию, русское правительство, которому было хорошо известно о тайном желании персидского военачальника Надира о захвате власти в Иране, решило привлечь его на свою сторону. Надир обвинил шаха в измене и сверг его с престола, на который был возведен малолетний сын Тахмаспа Аббас III. Но фактически страной правил Надир, ставший при нем регентом. Вслед за этим, 21 января 1732 года он подписал с Россией крайне выгодный Рештский трактат, помимо различного рода торговых привилегий предусматривавший важные территориальные уступки со стороны России. Ирину возвращались провинции Астрабад, Мазендаран и Гилян, но с условием, чтобы эти земли «ни под каким образом в другие державы отданы не были». Предусматривалось, что Россия осуществит это обязательство через пять месяцев после ратификации договора, если Надир вернет контроль над захваченными османами территориями в Ширване, Армении и Грузии. В трактат было включено также согласие возвратить Баку и Дербент, когда Надир освободит Иран от турецких войск [5, с.194-200].
Рештский трактат способствовал усилению позиций Персии на Северном Кавказе и вызвал отрицательную реакцию Порты. Недовольный таким исходом, османский султан начал накалять обстановку на Кавказе с помощью крымского хана Каплан-Гирея, который начал предъявлять претензии на кабардинские и черкесские земли, а также Сурхай-хана. Интриги Порты не дали положительных результатов. С одной стороны, российские войска на берегах Дона и Терека были в полной боевой готовности для защиты своих подданных здесь, с другой -Надир не признал Керманшахский договор и готовился к войне с Портой, чтобы вернуть захваченные ею иранские земли. Взвесив всю сложность ситуации, османский султан приказал крымскому хану быть в полной боевой готовности для войны с Персией. Каплан-Гирей намеревался повести свое войско через Кавказские горы близ Дагестана и, осознавая, что предстоит нелегкая борьба, решил заручиться поддержкой местных владетелей, «привлекая к Порте горцев Кавказа от устья Кубани до русских границ в Дербенте» [14, с.200]. Подобное поведение со стороны крымского хана рассматривалось как враждебный акт против русских, поскольку его войска должны были пройти по территориям, находящимся под протекторатом России по Стамбульскому договору 1724 года.
Таким образом, кавказский регион вновь оказался яблоком раздора между Портой и Россией. Тем временем, ситуация на Кавказе обострилась в связи с походами крымского хана Фетхи-Гирея, которому удалось, заручившись поддержкой кабардинских князей, дойти до границ Чечни. Однако здесь двадцатипятитысячной армии крымского хана пришлось отступить с большими потерями под напором русских войск.
После военных неудач крымчаков османская империя вновь подняла вопрос о пропуске корпуса Фетхи-Гирея. Ситуацию при этом дополнительно осложняло то, что главнокомандующий русской армией принц Людвиг демонстрировал полную бездарность. Закрывшись с основными силами в крепости Святой Крест, он направил против крымцев ограниченные силы, которые не смогли их остановить. В этой ситуации, при помощи чеченского князя Айдемира Бартыханова и уцмия Кайтага Ахмед-хана, Фетхи-Гирей, с частями крымцев и кубанцев следуя через Терек, Аксай-су, Яман-су и Койсу, в двадцатых числах июня стал лагерем у подножия Тарки-Тау, где сделал ставку на сыновей Сурхая и уцмия Ахмед-хана. Так, за свои услуги Ахмед-хан был им пожалован титулом трехбунчужного паши [15, с.75]. В итоге, зависимые от уцмия кайтагские старшины присоединились к нему под Дербентом (за исключением табасаранских владетелей Магомед-бека и Рустам-кади). Сын кадия Рустама Муртузали и племянник Темир также отказались примкнуть к крымчакам и, поступив на российскую службу, ушли в Дербент, где стали получать «годовое жалованье» в 150 и 50 рублей, соответственно [16].
Заметим, что под Дербентом крымские войска затем вновь потерпели поражение. Этот факт не ускользнул от Порты, которая не без вмешательства французов и англичан, стала обвинять русское правительство в нарушении условий Стамбульского трактата 1724 года. В такой быстро менявшейся атмосфере Порта стремилась установить свою власть на территориях Кабарды и Дагестана. Однако сокрушительное поражение сорокатысячной османской армии в ноябре 1733 г. под Багдадом при столкновении с войсками Надира помешала ее планам. Правитель Багдада Ахмед-паша, оказавшись под ударом персов, в конце 1733г. без ведома турецкого султана подписал с Надиром Багдадский мирный договор, предусматривавший возвращение к границам,
предусмотренным Касре-Ширинским персидско-османским договором 1639 года [17, с.99]. В этой ситуации Багдадский договор дал Надиру повод потребовать от Порты возврата захваченных ею иранских территорий, включая кавказские земли. Тем самым он старался не только укрепить свои позиции на Кавказе, но и расширить там сферу своего влияния. С такой целью он в августе 1734 года обратился к кавказским владетелям «немедленно очистить [от сторонников Порты] территории, находящиеся под их управлением» [18, с.68].
Для осуществления своих планов в 1734 году Надир отправился покорять Шемаху и Ширван, однако назначенных целей не смог достичь. «Шемахинская экспедиция» не дала положительных результатов в связи с тем, что Надиру не удалось склонить на свою сторону ни Сурхай-хана, ни других горских владетелей, которые не посмели выступить против России. Однако русскому правительству Надир тоже предъявлял претензии в ходе переговоров, требуя от них возврата Прикаспийских земель, отошедших к ней по Рештскому договору 1732 года. Учитывая обстановку, осложненную конфликтом за польский престол, Россия поспешила вывести свои войска из Прикаспийских областей, чтобы не спровоцировать войну с Ираном. По этим соображениям предложение о возвращении Ирану занятых ранее земель нашло поддержку в придворных кругах Петербурга. 10(21) марта 1735 г. был подписан русско-иранский Гянджинский договор, предусматривавший отвод русских войск за р.Сулак и возвращение Ирану Прикаспийских областей при условии, что эти земли не будут переданы в дальнейшем султанскому правительству [5, с.202-207].
Подписание Гянджинского договора серьезно обострило отношения Ирана с Османской империей, осложнило положение кавказских народов, вынужденных терпеть иранское владычество, а также подорвало престиж России. Вывод русских войск с дагестанских земель и значительные территориальные уступки со стороны России послужили поводом к очередному нашествию Надира на Ширван и Дагестан, ставшему причиной поднятия среди владетелей Кавказа протурецких настроений. В этой ситуации очередные походы крымского хана Каплан-Гирея на Северный Кавказ, подстрекаемые Портой, были восприняты русским правительством как нарушение договора 1724 года и стали причиной русско-турецкой войны 1735-1739 гг. Официально война была объявлена 12 апреля 1736 году
Важно отметить, что российско-османская война 1735-1739 гг. совпала по времени с подготовкой и осуществлением похода иранского шаха Надира в Индию, Афганистан и Центральную Азию. Трудности, переживаемые Портой, обостренные длительными войнами, были использованы дипломатией западных держав, чтобы добиться ее сближения с шахским Ираном. Поэтому, несмотря на противодействие российской дипломатии в Стамбуле, в сентябре 1736 г. между Персией и Портой был заключен Эрзерумский мирный договор, не выгодный для России [19, с.80]. Этот договор был крайне выгоден для персов, пытавшихся стабилизировать ситуацию в собственной стране. По словам С.М. Соловьева: «Нельзя было не желать мира, потому что, по донесениям резидента, Персия находилась на опасном положении: адербижанцы взбунтовались; афганцы приготовили большое войско, чтоб не пускать Надира в Кандагар; Грузия отложилась, и соединенные владельцы ее поразили персидское войско недалеко от Тифлиса; дагистанцы начали разбойничать, а шаху набрать войска негде» [20, с.419].
Эрзерумский договор не смог, однако, улучшить ситуацию ни в Османской империи, ни в Иране. Участившиеся во многих районах Дагестана антииранские восстания еще больше усугубляли положение персов. После поражения похода под руководством Ибрахим-хана в Джаро-Белоканы освободительная борьба против владычества персов охватила многие районы Дагестана. Особенно упорной она была в Дербенте и Табасаране. В конце 1738 г. сын Сурхай-хана Казикумухского-Муртузали, захватил Кубу, где на престоле был утвержден дядя Сурхай-хана -Карат-бек [21, л.142]. Узнав о предательстве Сурхай-хана, Надир приказал арестовать его сына Муртузали и отправить его в Исфахан, а среди горцев был пушен ложный слух, что «шах пойдет к туркам горами близ кумык и остановится в Кабарде и будет. с турками договору иметь чтоб ему шаху идти к Астрахани, а Когда де Астрахань возмет, то и далее в Россию пойдет» [21, л.129].
В свою очередь, Россия не смогла обратить в свою пользу изменившуюся ситуацию на Кавказе. Обострение отношений с шахским Ираном и предстоящая война со Швецией вынудили ее к поспешному заключению мира с Османской империей. Таким образом, 18(29) сентября 1739 г. был подписан Белградский договор между двумя державами. По условиям договора Кабарда
получила независимость. Шестая статья договора, касающаяся положения Большой и Малой Кабарды гласила: «Быть тем Кабардам вольными, и не быть под владением ни одной, ни другой империй, но токмо за бариеру между обеими империями служить имеют» [22, с.901]. Белградский договор отрицательно сказался на внешней политике России, обострив еще больше ее отношения с Портой по вопросам крымских и кабардинских земель.
В 40-е гг. XVIII века обострилось народно-освободительное движение горцев против персидского ига. В период с 1737 по 1739 гг. Надир одерживает ряд блестящих побед в Афганистане и Северной Индии, после которых он заявил: «Стоило мне одной ногой лягнуть и вся Индия разрушилась с престолом Великого Могола. Ежели мы обеими ногами лягнем, то весь свет может в пепел обратиться» [23, с.128]. Получив огромные богатства с завоеванных земель, пополнив ряды своей армии отборными войсками, он опять устремил свои взгляды на Кавказ, чтобы окончательно утвердить там свою власть. В мае 1941 года, после жестокого уничтожения джарцев, многочисленная армия Надира вторглась в Дагестан. Условия для похода были более чем благоприятные в связи с тем, что, связанные двумя договорами (Эрзерумский 1736 г. и Белградский 1739 г.) Россия и Порта не имели возможности вмешиваться в дела персов. Учитывая тот факт, что в данный период народы Кавказа остались без поддержки, в большей степени российской, они были вынуждены в одиночку бороться с персами. Это и являлось основной целью Надира: «отрезать Дагестан от влияния России и султанской Турции, соорудив на его территории ряд крепостей на реках Бугам, Манас и Сулак. Кроме того, намечалось поставить десятитысячный разъезд на Тереке «для непропуску» северокавказских жителей на территорию России» [24]. Из сведений, полученных из местных архивных материалов, мы узнаем, что в период похода Надира на Дагестан сильно возросла пророссийская ориентация кавказских владетелей, которые, «прося покровительства и помощи против Надира» [25, л.л. 10-11 ], настаивали, чтобы Россия приняла их «под свое могучее покровительство» [25, л.25].
Русское правительство не могло открыто вмешиваться в ситуацию на Кавказе, тем более принять в свое покровительство кавказские народы. Однако оно продолжало тайно оказывать им военную помощь, снабжая необходимым провиантом. Благодаря этому горцы смогли дать достойный отпор войскам Надира, которые начали терпеть одно поражение за другим. Удостоверившись в том, что дальнейшая борьба с горцами не сулит ему никаких побед, Надир решил отступить, а предлогом для этого стала война с Портой. Тем временем, стремление кавказских народов к сближению с Россией вызывало беспокойство у Порты. Воспользовавшись выводом персидских войск, Порта пыталась настроить некоторых дагестанских владетелей против России. Однако кавказские владетели не повелись на ложные посулы османов.
В декабре 1944 года Надир принял уже четвертую попытку овладения Дагестаном, которая также оказалась провальной. А в 1745 году Кайтагский уцмий Ахмед-хан нанес сокрушительное поражение иранскому гарнизону, который находился в Дербенте. После такого поражения Надир предпочел отступить, чтобы иметь возможность подготовить новые силы для войны с османами. Война между Ираном и османской Турцией длилась год и закончилась поражением Порты. 4 сентября между обеими державами был подписан мирный договор. По условиям ирано-турецкого договора Северо-Восточный Кавказ остался формально независимым, однако обе державы оставляли за собой право вмешательства во внутренние дела местного населения. Об этом свидетельствует четвертый пункт договора, в котором говорилось, что «народ лезгинской и другие находящиеся в тех краях вольными имеют остаться... в их правлении и дела не вступаться, а буде против Блистательной Порты или противу персицкого государства какое их неприятельское намерение откроется, то по сношению обеих сторон вольно по вине их наказать» [26].
Возможность совместного вмешательства в северокавказские дела рассматривалась некоторыми современниками как сговор против России. Подтверждение этому мы получили из архивных источников, где говорится, что «турецкий султан с шахом персицким мир заключили и подлинным намерением между собой утвердились: шаху иттить будущею весною к Астрахани, а салтану турецкому отправить для взятия по- прежнему города Азова к тамошним местам войски» [27]. В сложившейся обстановке Россия поспешила принять меры по усилению своих позиций в Кабарде, Осетии, Чечне и других районах. В июне 1747 года в результате предательского заговора погиб Надир-шах. Его завоевательные походы на Северный Кавказ, унесшие огромные людские и материальные ресурсы, в результате упорной и героической борьбы местного населения, оказались
провальными и привели к крушению Иранской империи. В связи с этим русское правительство было обеспокоено тем, что Порта в данном случае могла усилить агрессию против России. Однако благодаря вовремя принятым мерам со стороны русского правительства, очередная попытка установления господства османов на территории Северного Кавказа провалилась.
Подводя итог внешнеполитическому курсу России, Ирана и Османской империи в 30-40-е гг. XVIII века, следует отметить, что Северо-Восточный Кавказ по-прежнему играл важную роль в интересах этих держав. Неэффективность внешней политики России в рассматриваемый период привела к усилению на Кавказе позиций сначала Османской империи, а потом Ирана. Это же стало причиной завоевательных походов Надир-шаха, османов и крымских ханов на территории Северного Кавказа и Закавказья. Подписание русским правительством договоров 1732 и 1735 гг. в результате возникновения угрозы сближения Ирана с османами, с одной стороны, вмешательство европейских держав и их интриги - с другой, привели к потере Россией Прикаспийских областей. Однако это вовсе не означало, что русское правительство отказалось от своих притязаний на эти территории. 40-е гг. XVIII века характеризуются усилением национально-освободительной борьбы против персидского ига, в котором немалую роль сыграла и Россия. Поддержка ею этой борьбы способствовала сближению местного населения с Россией, а также укрепила ее авторитет на Северном Кавказе и в Закавказье.
Литература и источники
1. Потто В.А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах и лицах. - СПб., 1885.
2. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф.89.1725. Д.6. Л.Л. 364-365.
3. СотавовН.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. - М., 1991.
4. Ramazani R.K. The Foreign Policy of Iran. Tegeran, 1948.
5. Юзефович Т.Д. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. - СПб., 1869.
6. Центральный государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД). Ф.379. Кизлярский комендант. Оп.1. Д.4032. 4.I. Л.Л. 62-63.
7. ЦГА РД. Ф.379. Кизлярский комендант. Оп.1. Д.4033. Л.Л. 24-28.
8. Ереванци Абраам. История войн 1721-1736 гг. - Ереван, 1939.
9. АВПРИ. Ф.89. Сношения России с Турцией. Оп.89/1.1730. Д.5. Л.257.
10. АВПРИ. Ф.77. Сношения России с Персией. Оп.77/1. 1730-1733. Д.10. Л.32.
11. Экбаль Аббас. Тарих-е мофессол-е Иран аз эстиля-йе могул та Энгиссра-е Каджари-е. Техран, 1941.
12. Кавказ. - 1856. - №2.
13. Деклаустре Андре. История о персидском шахе Тахмас-Кулы-Хане. //Пер. с франц. С.Решетова. - СПб., 1762.
14. HekmatM.A. Essai sur Ihistoire des relations politiques irano-ottomanes de 1722-1747. Paris, 1937.
15. Алкадари Г. Асари Дагестан. - Махачкала, 1994.
16. ЦГА РД. Ф.18. Дербентский комендант. Д.168. Л.11.
17. Аллаев Н.М. Отношения Кайтагского уцмийства с Россией в XVIII-первой четверти XIX в. - Махачкала, 2007.
18. БакихановА.К. О походах шаха Надира в Дагестане. // Кавказ. - 1846. - №2.
19. Сб.РИО.1982. Т.80.
20. Соловьев С.М. История России. - М., 1963.
21. ЦГА РД. Ф.379. Оп.1. Д.17.
22. ПСЗ. Собр.! Т.10. Д.7900.
23. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. - М., 1965.
24. АВПРИ. Ф. Сношения России с Персией. Оп.77. Д.4. Л.147-153.
25. ЦГА РД. Ф.379. Канцелярия коменданта г.Кизляр. Оп.1. Д.65.
26. АВПРИ. Ф.89. Сношения России с Турцией. Оп.89. Д.9. Л.296.
27. ЦГА РД. Ф.379. Оп.1. Д.14. Л.226.
References and Sources
1. Potto V.A. Kavkazskaya vojna v otdel'nyh ocherkah, epizodah i licah. - SPb., 1885.
2. Arhiv vneshnej politiki Rossijskoj imperii (AVPRI). F.89.1725. D.6. L.L. 364-365.
3. Sotavov N.A. Severnyj Kavkaz v russko-iranskih i russko-tureckih otnosheniyah v XVIII v. - M., 1991.
4. Ramazani R.K. The Foreign Policy of Iran. Tegeran, 1948.
5. yuzefovich T.D. Dogovory Rossii s Vostokom. Politicheskie i torgovye. - SPb., 1869.
6. Central'nyj gosudarstvennyj arhiv Respubliki Dagestan (CGA RD). F.379. Kizlyarskij komendant. Op.1. D.4032. CH.I. L.L. 62-63.
7. CGA RD. F.379. Kizlyarskij komendant. Op.1. D.4033. L.L. 24-28.
8. Erevanci Abraam. Istoriya vojn 1721-1736 gg. - Erevan, 1939.
9. AVPRI. F.89. Snosheniya Rossii s Turciej. 0p.89/1.1730. D.5. L.257.
10. AVPRI. F.77. Snosheniya Rossii s Persiej. Op.77/1. 1730-1733. D.10. L.32.
11. Ekbal' Abbas. Tarih-e mofessol-e Iran az estilya-je mogul ta Engissra-e Kadzhari-e. Tekhran, 1941.
12. Kavkaz. - 1856. - №2.
13. Deklaustre Andre. Istoriya o persidskom shahe Tahmas-Kuly-Hane. //Per. s franc. S.Reshetova. - SPb., 1762.
14. Hekmat M.A. Essai sur Ihistoire des relations politiques irano-ottomanes de 1722-1747. Paris, 1937.
15. Alkadari G. Asari Dagestan. - Mahachkala,1994.
16. CGA RD. F.18. Derbentskij komendant. D.168. L.11.
17. Allaev N.M. Otnosheniya Kajtagskogo ucmijstva s Rossiej v XVIII-pervoj chetverti XIX v. - Mahachkala, 2007.
18. Bakihanov A.K. O pohodah shaha Nadira v Dagestane. // Kavkaz. - 1846. - №2.
19. Sb.RIO.1982. T.80.
20. Solov'ev S.M. Istoriya Rossii. - M., 1963.
21. CGA RD. F.379. Op.1. D.17.
22. PSZ. Sobr.I. T.10. D.7900.
23. Gadzhiev V.G. Rol' Rossii v istorii Dagestana. - M., 1965.
24. AVPRI. F. Snosheniya Rossii s Persiej. Op.77. D.4. L.147-153.
25. CGA RD. F.379. Kancelyariya komendanta g.Kizlyar. Op.1. D.65.
26. AVPRI. F.89. Snosheniya Rossii s Turciej. Op.89. D.9. L.296.
27. CGA RD. F.379. Op.1. D.14. L.226.
ИБРАГИМОВА ПН - магистрант факультета Востоковедения Дагестанского государственного университета ([email protected]). МУРТАЗАЕВ А. О. - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории археологии и этнографии, Дагестанский научный центр РАН ([email protected]).
IBRAGIMOVA, P.N. - undergraduate of the faculty of Oriental studies, Dagestan State University.
MURTAZAEV, A.O. - Ph.D. in History, Senior Researcher, Institute of History, Archeology and Ethnography, Dagestan Scientific Center Russian Academy of Science, Mahachkala.
УДК 94(470.46).072:339.177«181/182»
ПИРОВА Р.Н.
К ВОПРОСУ О ЧИСЛЕННОСТИ ПЕРСИДСКОГО КУПЕЧЕСТВА В АСТРАХАНИ
В 1810-1820-Е ГГ.
Ключевые слова: персидское купечество, Астрахань, русско-азиатская торговля, подданство, пошлинное обложение, торговые отношения.
В статье рассматривается вопрос о численности персидского купечества в Астрахани в 1810-1820-е гг., которое на протяжении XIX столетия играло ведущую роль в русско-азиатской торговле на Каспии. В работе исследован и проанализирован комплекс архивных неопубликованных документов, которые в совокупности позволили воссоздать объективную картину количественных и качественных характеристик персидской торговой общины в Астрахани. Показано, что персидское купечество в Астрахани составило обособленную этноконфессиональную группу, основным занятием которой была преимущественно внешняя торговля по Волжско-Каспийскому пути. Вместе с тем, определенные исторические и географические особенности Астрахани позволили этой группе последовательно уклоняться от учета количественных характеристик состава общины, что напрямую было связано с пошлинной (налоговой) политикой российского государства.
PIROVA, R.N.
TO THE ISSUE OF THE NUMBER OF PERSIAN MERCHANTS IN ASTRAKHAN IN THE 1810-1820-IES.
Keywords: Persian merchants, Astrakhan, Russian-Asian trade, citizenship, duty taxation, trade relations.
In the article considers the issue of the number of Persian merchants in Astrakhan in 1810-1820-ies., which during the XIX century played a leading role in the Russian-Asian trade in the Caspian sea. In the work researched and analyzed a complex archive of unpublished documents, which together made it possible to recreate an objective picture of the quantitative and qualitative characteristics of Persian trading community in Astrakhan. It is shown, that Persian merchants in Astrakhan formed a separate ethno-confessional group, the main occupation of which was mainly foreign trade along the Volga-Caspian route. At the same time, certain historical and geographical features of Astrakhan allowed this group to consistently evade taking into account the quantitative characteristics of the composition of the community, which was directly related to the duty (tax) policy of the Russian state.
Расширение границ Российской империи в конце XVIII - начале XIX вв., приведшее к присоединению новых территорий в Причерноморье, Закавказье и на Северном Кавказе, существенно упрочило возможности осуществления русско-азиатской торговли на разных направлениях. На Каспии российское государство в 1810-1820-е гг. приобрело сразу несколько удобных морских гаваней - Дербент, Баку, Ленкорань [8, с.98]. В этой ситуации многим казалось, что старинный российский порт в регионе - Астрахань окончательно потеряет свое значение центра российско-азиатской и, прежде всего, российско-персидской торговли. Но серия кавказских войн, отсутствие удобных сухопутных путей из Закавказья во внутреннюю Россию, удобное расположение Астрахани на Волжско-Каспийском пути и многие другие причины, вплоть до конца XIX века способствовали сохранению внешнеторговых позиций Астраханского порта [6, с.112].
Ведущую роль во внешней торговле Астрахани на протяжении всего XIX века играла персидская община. В состав ее входили торговцы из северных провинций самой Персии, а также тех территорий, которые отошли к Российской империи по мирным договорам 1813 и 1828 гг. [7, с.104]. В связи с этим произошло деление торгующих персиян на русско- и персидскоподданных. При этом, в силу этноконфессиональной общности и коммерческих интересов (льгот со стороны персидского правительства по отношению к своим подданным и нежелания платить налоги российскому правительству в качестве подданных короны), персияне в Астрахани всячески уклонялись от какого-либо учета. В свою очередь, власти, руководствуясь как фискальными, так и
