CC BY
131
КАЙТАГСКОЕ УЦМИЙСТВО В КОНТЕКСТЕ КАВКАЗСКОЙ ПОЛИТИКИ ИРАНА, ТУРЦИИ И РОССИИ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В.
®2011 Рашидов М.Р.
Дагестанский государственный педагогический университет
Освещается место и роль кайтагского уцмийства - одного из значительных и влиятельных феодальных владений Дагестана - в политике России, Ирана и Турции в первой половине XVIII в., соперничавших за сферы влияния на Северо-Восточном Кавказе. Автор, опираясь на архивные и литературные источники, а также исследования известных дагестановедов, показывает беспрецедентную борьбу народов Дагестана, в частности Кайтагского уцмийства, против Надир-шаха.
The author of the article brings into the light the place and the role of Kaytag utsmiyat, one of Dagestan considerable and influential feudal possessions in the policy of Russia, Iran and Turkey in the first half of the 18th century, competing for the influence spheres in the North-Eastern Caucasus. Guided by archival and literary references well-known Dagestan history experts’ research he shows Dagestan peoples’ unprecedented struggle against Nadir-shah, in particular in Kaytag utsmiyat.
Ключевые слова: Дагестан, Кайтагское уцмийство, кавказская политика, Надир-шах, Ахмед-хан уцмий, Иран-хараб.
Keywords: Dagestan, Kaytag utsmiyat, Caucasian policy, Nadir-shah, Akhmed-khan utsmiy, Iran-harab.
Дагестан в первой половине XVIII в. играл особую роль в кавказской политике соперничавших держав -Турции, Ирана и России. В их борьбу за сферы влияния в регионе были втянуты и феодальные владетели Дагестана. Дагестан, как и весь Кавказ, и теперь является объектом неослабевающего внимания
современных великих держав.
Напряженная политическая ситуация в регионе, активизация кавказской политики Турции и стран Запада, так называемая «иранская проблема» еще раз свидетельствуют о возрастающей роли Кавказа, в частности Дагестана - южного форпоста России - в современной международной обстановке.
В первой половине XVIII в. Кайтагское уцмийство, сложившееся еще в древности в политическую единицу, являлось одним из наиболее значительных феодальных владений по территории и влиянию в политической жизни Дагестана. Это было довольно обширное государственное образование,
располагавшееся в приморской низменности и охватывавшее предгорный и нагорный Дагестан [3. С. 257]. Оно характеризовалось многоотраслевым хозяйством и достаточно высоким для своего времени уровнем экономического развития, сочетало в себе феодальную и общинную формы общественной структуры, отличалось сложной социальной
стратификацией общества и своеобразной структурой
административно-политического управления [13. С. 252; 12. С. 389].
Дагестан в силу своего стратегически важного положения традиционно находился в спектре особого внимания соперничавших за влияние на Кавказе Османской империи и Персии. С выходом России на Каспий этот регион оказался в сфере и ее внешней политики. В начале XVIII в. каждая из этих держав продолжала борьбу за расширение своих позиций в регионе. Решающий этап в этой борьбе наступил в начале 20-х годов XVIII в., когда разложение Сефевидской державы достигло своего апогея, а ее имперские структуры в кавказских провинциях полностью дискредитировали себя перед местным населением, вызвав многочисленные антииранские восстания.
Между иранскими правителями и дагестанскими владетелями со времени правления шаха Аббаса I, когда Дагестан попал под власть Ирана, установились отношения вассалитета. К началу XVIII в. зависимость дагестанцев от исфаханского двора была номинальной, выражаясь в формальном признании шахского сюзеренитета. Зависимость эта выражалась в том, что уцмии получали от шаха ежегодное жалование и должны были по требованию последнего со своими подданными «воинскую службу
отправлять» [8. С. 126-127]. Так, согласно данным И. Гербера, уцмий получал от шаха ежегодно 2000 руб. [10. С. 83]. Во многих грамотах сефевидских шахов упоминается о посылаемых уцмиям подарках: лошадей, богато украшенной золотом сбруи с седлами, халатов из драгоценных тканей, а также
денежного жалованья [8. С. 126]. Однако, как свидетельствуют исторические факты, уцмии не
подчинялись власти шаха, не
исполняли его требований и не
выставляли ему войск. Но от денежного жалованья и подарков не отказывались [18. С. 204].
В начале XVIII в., как и прежде, уцмии Кайтага претендовали на особую роль в политической жизни региона, участвуя в сложных хитросплетениях кавказской политики противоборствующих держав, и это им удавалось. Особо в этом плане выделялся уцмий Ахмед-хан,
проводивший гибкую, тонкую политику как внутри Дагестана, так и вовне - в отношениях с Персией, Турцией и Россией, признавая номинальную
власть то одной, то другой
противоборствующей стороны.
Следует учитывать тот факт, что идея подданства понималась Турцией, Ираном и Россией с одной стороны, феодальными владетелями СевероВосточного Кавказа, в частности
Дагестана, - с другой, по-разному. Феодальные владетели, выступавшие от имени своих народов, понимали это как покровительство, что не означало умаления ни в какой степени их самостоятельности, обычаев,
верований, нравов и т.п. Российские же власти, например, зачастую понимали «подданство» буквально, что часто приводило к конфликтам сторон. Просчеты в кавказской политике России, Ирана или Турции, явно или тайно соперничавших за сферы влияния в регионе, приводили к усилению позиций той или иной державы. Поэтому политические настроения северокавказских
владетелей иногда резко менялись.
Так, в начале XVIII в. произошли антииранские выступления в пограничных областях Дагестана, Азербайджана и Грузии, которые были связаны с усилением произвола и насилия шахских властей. Предводителями
антииранских восстаний в 1707-1712 гг. выступили Хаджи-Дауд Мюшкюрский, Ахмед-хан Кайтагский, Сурхай-хан Казикумухский и Али-Султан Цахурский.
Энергичный и инициативный Ахмед-хан-уцмий, проявив
готовность принять самое активное участие в борьбе за изгнание кызылбашей с Кавказа,
«посредством тайных прокламаций, старался возмутить жителей Ширвана и вооружить их против Персии» [4. С. 123]. Руководители антииранского движения,
эксплуатируя религиозные чувства масс, целью борьбы ставили освобождение мусульман-суннитов из-под власти еретиков - шиитов. Эти призывы, как и следовало ожидать, попали на благодатную почву, широкие массы откликнулись и поднялись на борьбу с кызылбашами. Объединив свои отряды в один мощный кулак, Хаджи-Дауд Мюшкюрский, Ахмед-хан Кайтагский и Сурхай-хан Казикумухский приступили к активным действиям в Северном Азербайджане.
В начале XVIII в. Россия испытывала большой интерес к кавказским делам, что было обусловлено как объективными обстоятельствами того времени, так и экономической политикой Петра I, стремившегося в короткий срок создать национальную
промышленность и развитую торговлю. Со своей стороны, Турция также старалась не упускать своего шанса на Кавказе и, сохраняя видимость лояльных отношений с Ираном и Россией, пыталась использовать в своих интересах наиболее влиятельных кавказских владетелей.
Активизация политики
«Блистательной Порты» на Кавказе и стремление предупредить ее гегемонистские устремления в борьбе за овладение Каспийским морем заставили Петра I держать под пристальным вниманием весь прикаспийский регион. Обстановка здесь продолжала осложняться. Возникла реальная возможность для Турции прибрать к рукам Кавказ и
стать единственной владычицей не только на Черном, но и на
Каспийском море. Петр I решил
опередить османов и в июле 1722 г. выступил с 100-тысячной армией из Астрахани. В течение четырех
недель российской армией была занята территория от Аграхани до Дербента [9. С. 67].
Действия российских войск в
Прикаспии вызвали острое недовольство Стамбула,
прилагавшего немало усилий, чтобы создать в Дагестане антироссийскую коалицию: в ход были пущены все средства - от интриг и подкупа до дезинформации и натравливания одних на других. Нагнетая обстановку, османы засылали в Дагестан все новых агентов [10. С. 61]. Кайтагский уцмий и утамышский владетель также были одарены дорогими подарками и обнадежены в военной помощи турок [16. С. 61].
В 1723 г. шахское правительство, оказавшись в крайне тяжелом положении, пошло на переговоры с Россией, завершившиеся
подписанием Петербургского
договора, по условиям которого иранский шах уступил России Дербент, Баку, а также Гилян, Мазандеран и Астрабад [6. С. 66-84].
Явный успех кавказской политики России еще более обострил русско-турецкие взаимоотношения. Султан объявил о намерении присоединить к своим владениям Дербентское ханство, якобы издавна
принадлежавшее Турции. В декабре 1722 г. в Шемахе был объявлен султанский указ о назначении Дауд-бека верховным правителем Дагестана и Ширвана с резиденцией в Шемахе [2. Л. 412]. Однако эта акция Стамбула имела обратный результат: дагестанские владетели не признали верховной власти Дауд-бека, а Шемаха превратилась в объект острой борьбы между Турцией и Дауд-беком с одной стороны, Ахмед-ханом-уцмием, Сурхай-ханом и шамхалом - с другой [16. С. 67].
В феврале 1724 г. султан Ахмед III сделал уже не первую попытку привлечь на свою сторону уцмия, послав ему «жалованную грамоту», обещая наградить его и его сына «высшей степени достоинством». Однако это обращение не нашло ответа. Тогда османы решили сделать ставку на шамхала Тарковского [12. С. 208].
Уцмий Ахмед-хан, проявляя ум и изворотливость политического
деятеля, внимательно следил за всеми изменениями политической жизни в регионе и, умело используя ирано-русские и ирано-турецкие противоречия, принимал в ней активное участие, проводя по возможности относительно
самостоятельную политику.
К 30-м гг. XVIII в. под властью уцмия Ахмед-хана был весь Кайтаг-Дарго. Кроме того уцмий пользовался большим влиянием и авторитетом в Акуша-Дарго и других даргинских владениях. Уцмийское достоинство давало ему большую власть. Ахмед-хан был в «горах человек первый», «против царской титлы на коленках не станет» и «шапки не снимет» [15. С. 55]. Русский посланник в Персию А. Лопухин отмечал, что уцмий Кайтага был «владелец сильный и славный..., здесь, кроме его, никто силы такой не имеет» [11. С. 23].
Компромиссный Стамбульский мир 1724 г. усилил геополитические позиции в регионе как Турции, так и России: два наиболее сильных на тот момент государства договорились о разделе кавказских владений третьего соперника - Ирана [16. С. 68-69]. Царское правительство, скрупулезно изучив настроения местных владельцев, делало ставку на уцмия Кайтага, всячески подогревая в нем соперничество с Сурхаем [1. Л. 17]. Что касается внешнеполитических позиций Ахмед-хана, то на тот момент он придерживался пророссийской
ориентации, не забывая при этом и о своих интересах.
В 1732 г. в Иране к власти пришел Надир, открыто заявлявший свои претензии на Кавказ, в частности, на Дагестан. Между Ираном и Турцией с переменным успехом велась перманентная война. И, как всегда в таких случаях, правящие круги воюющих стран наперебой
старались вовлечь дагестанских владетелей и старшин в сферу своих интересов. Надир придавал огромное значение созданию
кавказского плацдарма, а военностратегическое положение Дагестана как опорной базы на побережье Каспия должно было способствовать решению этой задачи. Летом 1734 г. Надир предпринял попытку вернуть под свою власть прежние владения Ирана в Дагестане и Ширване. Захватив и разграбив Шемаху, он решил преподать жестокий урок непокорившемуся правителю
Ширвана Сурхай-хану
Казикумухскому. Первый поход Надира в Дагестан закончился поражением Сурхай-хана и большими бедствиями для дагестанцев, через чьи селения огнем и мечом прошелся кровавый завоеватель.
После заключения в марте 1735 г. Гянджинского договора [20. С. 110] начался вывод из Прикаспия российских войск. Одновременно с этим Порта и ее вассал Крымское ханство решили взять реванш и захватить Кавказский регион, что и вызвало немедленную реакцию Надира. Борьба за Дагестан между Турцией и Ираном достигла своей кульминации.
Поддерживаемый османами, но придерживавшийся по возможности независимой от внешних сил позиции, Сурхай-хан маневрировал, призывая под свои знамена народы Дагестана. Ахмед-хан-уцмий
внимательно следил за действиями казикумухского хана, не
предпринимая решительных шагов. Кумыкские владетели были заняты
междоусобной борьбой за шамхальское достоинство.
Уцмий Ахмед-хан, земли которого по Гянжинскому трактату отходили к Ирану, оставшись без поддержки России, которой в числе подавляющего большинства дагестанских владетелей в 30-е гг. XVIII в. он присягал на верность [16. С. 874; 2. Л. 56-58 об.], решил обратиться за помощью к Стамбулу и крымскому хану Каплан-Гирею. В ответ в мае 1735 г. Стамбул отправил уцмию алмазную печать, множество подарков и средств для склонения на сторону османов других дагестанских владетелей. В указе султана крымскому хану
предписывалось немедленно
выступить в поход с 60-тысячным войском «. в дагестанские народы к Усмею-хану и прочим тамошним князьям. », отстранить от власти Сурхай-хана как «бездельника и отступника многих султанских указов» и назначить на место Сурхаево «Усмея хана, который имеет быть старшим и над прочими дагестанскими
князьями. » [приводится по: 16. С. 110]. Таким образом, весной 1735 г. Дагестан занял исключительное положение во внешнеполитических планах Османской империи и Ирана, в реализации которых немаловажная роль отводилась Кайтагскому
уцмийству. Обстановка в Дагестане благоприятствовала походу крымцев. В конце июля 1735 г. Каплан-Гирей выступил в поход [16. С. 109-110, 114— 115].
Для встречи крымских войск на Сулак прибыли сыновья уцмия Ахмед-хана Кайтагского и Сурхай-хана Казикумухского, которым Стамбулом через Каплан-Гирея были присвоены пышные титулы и вручены богатые подарки. Каплан-Гирей дошел почти до Дербента, но вынужден был прервать свой поход и вернуться назад, так как между Турцией и Ираном было заключено перемирие, а Россия двинула 80-тысячный корпус Миниха из Польши на Бахчисарай. Но перед отступлением из Дагестана
Каплан-Гирей своей властью объявил правителем Ширвана Сурхай-хана, правителем Дербента и Кайтага -уцмия Ахмед-хана, а на место шамхала Хазбулата, сторонника Ирана, был назначен его двоюродный брат - Эльдар. Кроме того, дагестанские владетели получили богатые подарки, а уцмию оставили артиллерию и арсенал [16. С. 117].
Разъяренный тем обстоятельством, что уцмий Кайтага и казикумухский хан примкнули к крымцам, Надир осенью 1735 г. предпринял новое вторжение в Дагестан. Кровавое столкновение произошло в Маджалисе между Надир-шахом и войсками уцмия Ахмед-хана, его сына Хан-Магомеда, Сурхай-хана Казикумухского и Эльдара, претендовавшего на
шамхальский престол. И на этот раз горцы потерпели поражение. Сурхай отступил в Кази-Кумух, уцмий - в Кала-Корейш. Маджалис был разорен, скот и имущество захвачены персами.
Осадив Кала-Корейш, где
укрепился уцмий Ахмед-хан, Надир-шах предложил осажденным сложить оружие. Уцмий, реально оценив сложившуюся обстановку, решил не допускать бесполезного
кровопролития и послал во
вражеский стан депутацию почетных людей и свою дочь, «испрашивая пощады и прощения». Шах пощадил уцмия, а его красавицу дочь выдал замуж за бывшего в его свите Гусейн-Али-хана Кубинского [14. С. 485].
Итак, главные политические
противники Надира в Дагестане -уцмий Ахмед-хан и Сурхай-хан вновь потерпели поражение. Однако внешне выражая покорность, они отнюдь не собирались прекращать борьбу с узурпатором. Русские власти неоднократно получали сообщения теперь уже о союзе Сурхай-хана с уцмием Ахмед-ханом, о постройке ими 10 каменных укреплений. Есть сведения о
постройке кубачинцами 7
укреплений, оснащенных пушками [4. С. 77].
В 1741 г., собрав огромную армию, Надир-шах вновь отправился в очередной поход на Дагестан. Путь армии персов преградили отважные жители Табасарана. Однако силы были неравны. Подавив героическое сопротивление, часть войск Надир-шаха обрушилась на Кайтаг.
Несмотря на упорную борьбу, кайтагцы в конце концов были разбиты, а сам уцмий укрылся в Кубачах [17. С. 115].
В это время Надир-шах во главе другой группы войск преследовал Сурхай-хана, который вынужден был сдаться, предварительно отправив
своего сына с конницей в Аварию. Оказавшись один на один с громадной иранской армией, уцмий, признав себя побежденным, принял решение капитулировать.
Существуют народные предания, повествующие о том, что Сурхай-хан и Ахмед-хан заключили тайное соглашение, скрепив его клятвой на Коране, использовать любые средства борьбы с ненавистным врагом и решили сдаться в плен, чтобы сохранить своих людей, уберечь их от уничтожения [19. С. 53].
Российское правительство,
связанное Гянжинским трактатом (1735 г.) с Надир-шахом и Белградским договором (1739 г.) с Портой, не решалось оказать
вооруженную помощь горцам Дагестана в их неравной борьбе с персами. Тем не менее, российские власти «осторожно поощряли горцев к борьбе против Надира, снабжая
провиантом, тайно обнадеживая в помощи через дипломатические каналы» [16. С. 107]. В указе
императрицы Елизаветы Петровны в 1742 г. говорилось о необходимости верным России дагестанским владетелям «оказывать тайную
поддержку... и от протекции е.и.в. не отлучать... под оной искусным
образом стараться содержать.» [приводится по: 10. С. 107].
Началась активная подготовка к битве в Аварии. Сурхай-хан, находясь в плену, все же принял активное участие в общем деле и взял на себя снабжение войск и конницы дагестанцев провиантом и фуражом. Сыновья Сурхай-хана, заменив плененного отца, выдвинулись на передний план антииранской борьбы. С ними тайно от персов поддерживал связь и уцмий Ахмед-хан, внешне всячески демонстрируя врагу свою покорность. Военными операциями горцев руководил зять уцмия - Ахмед-хан Мехтулинский.
Решающее сражение произошло в Андалале. Его исход известен: именно здесь «закатилась звезда Надир-шаха» [7. С. 139-176]. Отступление
потерпевших поражение кызылбашей происходило в разных направлениях. Часть своих войск вывести к Дербенту Надир поручил уцмию Кайтага, демонстрировавшему видимость
выполнения задания шаха. Российский резидент сообщал кизлярскому
коменданту, что уцмий,
сопровождавший по заданию Надир-шаха 30-тысячный корпус в Дербент, тайно предупредил своего зятя, который по его сигналу в урочище Капкай, «напав на войско, всех побил, токмо ушло в Дербент человек со ста и то нагие» [приводится по: 16. С. 165]. Обозленный шах заявил, что дотла разорит дагестанскую землю, а
кайтагцев обратит в своих рабов.
У стен Кала-Корейша состоялась кровопролитная битва, которой руководил сам 76-летний уцмий Ахмед-хан. «Такого истребления
защитников не было за 2700 лет истории Азии и Европы! -
свидетельствовал иранский историк, - крепость пала, но семьи лезгин (кайтагцев. - авт.), чтобы не попасть в плен, кончали жизнь самоубийством... женщины сами убивали своих детей, а затем бросались в пропасть... » [приводится по: 16. С. 18]. Раненый уцмий бежал в
Аварию. После падения Кала-Корейша Надир-шах заявил, что важнейшая крепость Дагестана в его руках и теперь нет надобности идти в Аварию.
Шах, приведя в порядок свои войска после Кала-Корейша, еще не раз предпринимал карательные экспедиции в Кайтаг, Табасаран, в даргинские и аварские общества и снова нес большие потери. В феврале 1743 г. он вывел жалкие остатки своей армии из Дагестана. Важную роль в провале дагестанской кампании Надир-шаха имели многочисленные победы,
одержанные народами Дагестана в боях с агрессором в 1742-43 гг. Наиболее значительным сражением из ряда других следует признать сражение у Кала-Корейша -резиденции уцмия, ставшей яркой страницей освободительной борьбы народов Дагестана.
В первой половине XVIII века в силу своего геополитического положения и
стратегического значения Кайтагское уцмийство, как и весь Дагестан, становится не только и не столько объектом внешнеполитических
устремлений Высокой Порты, Сефевидского Ирана и Российской империи, а активным субъектом международных отношений на Северо-Восточном Кавказе. Для уцмия Кайтага активные дипломатические отношения с соперничавшими за Кавказ державами были своего рода мощным инструментом реализации планов по отстаиванию интересов своего государственного образования, а Россия, Иран и Турция, в зависимости от политической
обстановки, в разное время становились объектами его
политических интересов. Народы, населявшие владения Кайтагского уцмийства, были самостоятельными в своих внешнеполитических действиях, демонстрируя свою достаточно
высокую экономическую, культурную и духовную жизнеспособность.
Примечания
1. АВПРИ. Сношения России с Персией. 1728. Ф. 77. Оп. 1. Д. 18. 2. АВПРИ. Сношения России с Турцией. 1723. Ф. 89. Оп. 1. Д. 5. Ч. 2. 3. Алиев Б. Г., Умаханов М.-С. К. Историческая география Дагестана XVII - начала XIX вв. Кн. 1. Махачкала : ДНЦ РАН, 1999. 4. Алкадари Г.-Э. Асари-Дагестан (Исторические сведения о Дагестане) / пер. и примеч. А. Гасанова. Махачкала, 1994. 5. Бакиханов А. К. Гюлистан-и Ирам. Баку : Элм, 1991. 6. Гаджиев В. Г. Петербургский договор 1723 г. (История заключения и значение) // Русско-дагестанские взаимоотношения в XVI - начале XX вв. Махачкала, 1988. 7. Гаджиев В. Г. Разгром Надир-шаха в Дагестане. Махачкала, 1996. 8. Гаджиев В. Г. Сочинение И. Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и рекою Курой находящихся» как исторический источник по истории народов Кавказа. М. : Наука, 1979. 9. Гасанов М. Р. Каспийский поход Петра I - важный этап в истории российско-дагестанских отношений // Научная мысль Кавказа. 1995. N° 2-3. 10. Гербер И.-Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728 г. // История, география и этнография Дагестана ХУШ-ХХ вв.: Архивные мат-лы / под ред. М. О. Косвена и X. М. Хашаева. М.: Изд-во восточной лит-ры, 1958. (Далее - ИГЭД). 11. Лопухин А. И. Журнал путешествия через Дагестан. 1718 г. // ИГЭД. 12. Магомедов Р. М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. Махачкала, 1999. Кн. 1.13. Магомедов Р. М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII - начале XIX веков. Махачкала, 1957. 14. Русское историческое общество. СПб., 1897. Т. 76. 15. Русско-дагестанские отношения XVII - первой четверти XVIII вв.: Документы и материалы / сост. Р. Г. Маршаев. Махачкала, 1958. 16. Сотавов Н. А. Крах «Грозы Вселенной». Махачкала, 2000. 17. Тамай А. И. К вопросу о провале дагестанской кампании шаха Надира (1741-1743 гг.)//Ученыезаписки Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1958. Т. 5.18. Умаханов М.-С. К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII веке. Махачкала, 1973. 19. Халилов X. М. Героическая борьба с Надир-шахом в лакских песнях и преданиях // Материалы региональной научной сессии, посвященной 250-летию разгрома Надир-шаха в Дагестане. Махачкала, 1997. 20. Юзифович Т. Д. Договоры России с Востоком, политические и торговые. СПб., 1869.
Статья поступила в редакцию 22.12.2010 г.
