Протест как фактор деструктивного поведения подростков и молодежи Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

А. Ш. Гусейнов

ПРОТЕСТ КАК ФАКТОР ДЕСТРУКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПОДРОСТКОВ И МОЛОДЕЖИ1

С практической стороны исследование протеста востребовано в связи с эскалацией недовольства во многих странах. В нашей стране протестная активность стихийна и особо опасна. Научная актуальность осмысления протеста личности состоит в том, что феноменология, онтология и аксиология протестной активности недостаточно разработаны в психологической литературе.

Истоки протестной активности лежат в психологической плоскости, в характере отношений ребенка с родителями. Реакции оппозиции типичны для детского, подросткового и юношеского возрастов. Диалектика исследования протеста состоит в том, что он социален по содержанию, но психологичен, по сути. Необходимо построение теории протеста, как регулятора социальной активности личности. Поэтому протест рассматривается нами как способ взаимодействия личности с социальным окружением и макросоциумом [1, 2].

Цель исследования заключается в выявлении особенностей проявлений протеста у подростков и молодежи как фактора деструктивного и агрессивного поведения.

Протест определяется нами как субъективное переживание личностью угрозы потери благ, свободы, достоинства и ценностей и проявляется в виде устойчивых личностных особенностей или ситуативных реакций, направленных на устранение этой угрозы.

В настоящее время наиболее изучен социальный протест — бунт, забастовки [3, 4]. Отношение к протесту у отечественных исследователей довольно негативное, но многие западные исследователи (Т. Гарр, А. Камю) считают, что протест является показателем внутренней зрелости личности, ее способности отстаивать права [5, 6].

Феноменология протеста активно исследуется в рамках девиантного поведения подростков. К особенностям протестного поведения подростков обращаются как отечественные, так и зарубежные исследователи: Л. С. Выготский, А. Е. Личко, Е. В. Зма-новская, В. Д. Менделевич, К. Н. Поливанова, Е. Линдеманн, Э. Эриксон и др. [2, 7-12].

Согласно идеям Л. С. Выготского, подростковый возраст имеет две фазы — негативную и позитивную. Негативная связана с отмиранием прежней системы интересов, носит протестующий, отрицательный характер [7]. К факторам, обусловливающим протест подростков, относят потребность в освобождении от опеки взрослых, протест против правил и ценностей, стремление к независимости [2, 10]. Однако протестное поведение, характерное для подростков, не исчезает и в юношеском возрасте. По Э. Эриксону, в юности человек осознает свою идентичность. Затруднения в самоидентифицикации проявляются в личностной дезадаптации: протесте, неуверенности, растерянности [12]. Заряд протеста в молодежной среде может перерождаться в экстремистские действия, и даже, по А. Н. Малышеву, приводить к терроризму [4, 13].

1 Исследование выполняется при поддержке гранта РГНФ №10-66-38645 а.

© А. Ш. Гусейнов, 2011

Т. Гарр указывает на относительную депривацию, то есть чувство недовольства, возникающее у людей при сравнении своего положения со статусом других, имеющих больше благ. Неудовлетворенность и протест тем выше, чем больше ожидания, усугубляемые сравнениями социальных субъектов друг с другом [5, с. 61-62].

Методологическим основанием исследования являются концепция Т. Гарра, а также модель протестного поведения, разрабатываемая нами. В основе указанной модели лежит представление о том, что протестная активность возникает в моменты жизненных кризисов. Эскалация протеста наблюдается в те периоды, когда обостряются противоречия между привязанностью к важным объектам и стремлением к самостоятельности, когда личность стремится от зависимости к независимости. Протест во многом парадоксален, поскольку человек просит помощи, но отвергает ее суть, это претензия на самостоятельность, реализованная путем требования помощи. Протест часто проявляется в виде незрелой ограниченной независимости. Изучать столь сложный конструкт целесообразно с привлечением методик, отслеживающих деструктивные проявления в личности.

Стратегия эмпирического исследования заключается в выявлении личностных и средовых факторов, обусловливающих протестную активность подростков и молодежи. Протест изучался с помощью авторского опросника протестного поведения личности ППЛ, состоящего из 50 вопросов [14, с. 250-253]. Методика ППЛ — это одношкальный опросник, фиксирующий готовность к протесту (установки); выбор паттернов протеста (поведенческие проявления); косвенные показатели предрасположенности к протесту: неудовлетворенность, неприятие ситуаций, провоцирующих протест, идентификацию с лицами, проявляющими протестную активность и т. п. В опроснике применялась пятибалльная шкала (от 0 до 4 баллов), среднее — 100 баллов. Опросник ППЛ был адаптирован для выборки подростков и молодежи. Внутренняя согласованность опросника по б-Cronbach = 0,82; ретестовая надежность б-Cronbach = 0,73. Характер взаимосвязи опросника ППЛ с надежными методиками позволят оценить его возможности в качестве инструмента для исследования протеста. Личностные расстройства диагностировались по опроснику «Мини-мульт» в адаптации Ф. Б. Березина и М. П. Мирошникова. Агрессивность изучалась при помощи методики А. Баса — А. Дарки. Внутриличностные факторы тревоги выявлялись с использованием опросника психологических защит Р. Келлермана — Г. Плутчика (SLI). Копинг-стратегии определялись по шкале С. Хобфолла (SACS). Для оценки статуса как показателя удовлетворенности отношениями применялась социометрия. Показатели шкал вышеназванных методик сопоставлялись с показателями протестных установок по методике ППЛ. Статистический анализ осуществлялся с применением t-критерия Стьюдента и корреляционного анализа Спирмена в программе Statistica 6.0. Рассматривались лишь достоверные различия и значимые связи.

Эмпирическая база исследования: подростки — учащиеся 8-11-х классов средних школ Краснодарского Края (150 чел.), а также молодежь и студенты различных вузов г. Краснодара (150 чел.).

В эмпирическом исследовании в выборке подростков (М = 102,59 баллов, SD = 16,9) и в выборке молодежи (М = 97,63 балла, при SD = 20,73) выявлены показатели протеста. Подростки характеризуются несколько более высокой готовностью к протесту, чем молодые люди более старшего возраста, различия достоверны (t = 2,043; p < 0,042).

Далее, из выборок подростков и молодежи методом контрастных групп (нижние и верхние квартили распределения) были выделены подгруппы с высокими и низкими показателями протеста по методике ППЛ. Как следствие, у подростков выявлена достоверность различий между подгруппами с низким (М = 79,20 баллов; SD = 7,37) и высоким (М = 126,89 баллов; SD = 9,12) показателями протеста (I = -17,804, р < 0,001). Аналогично обнаружены значимые различия между подгруппами молодежи с низкими (М = 74,73 баллов; SD = 12,48) и высокими (М = 122,53 баллов; SD = 7,48) показателями протеста (I = -21,38; р < 0,001).

Следующий этап исследования включал сравнение средних показателей психологических защит. Установлено, что показатели психологических защит по 7 из 8 шкал в выборке молодежи достоверно выше (р < 0,001-0,05), чем в выборке подростков. И хотя повышение профиля защит у молодежи достигается за счет включения защит высокого уровня — компенсации, интеллектуализации, реактивных образований, общий уровень напряженности защит высок.

Наибольшее расхождение среди выборок наблюдается по шкале «Вытеснение»: 56,43 балла у подростков и 77,66 балла у молодежи (I = -6,13). Показатель отрицания во всех возрастных группах оказался заметно выше — 77,85 балла в группе подростков и 81,39 балла у молодежи. Вытесняются и подавляются внутренние импульсы или обстоятельства, вызывающие тревогу.

Обнаружены расхождения по шкале «Регрессия»: 68,16 балла у подростков и 82,17 балла у молодежи (I = -4,38). У молодежи более выражены показатели замещения: 83,07 балла против 67,66 у подростков (I = -5,41); подавленные негативные эмоции связываются с объектами, представляющими меньшую опасность.

По шкале «Компенсация» также наблюдаются различия: у подростков — 76,86 балла; у молодежи — 85,60 (£ = -3,26). Молодежь чаще заимствует недостающие у себя качества у других, зависима от чужого мнения.

По шкале «Проекция» в обеих выборках выявлен высокий уровень средних: у подростков — 66,21 балла, у молодежи — 51,13 балла (I = 4,31). Неприемлемые для подростков чувства и мысли приписываются другим.

По шкале «Интеллектуализация» уровень защит средний: у подростков — 58,75 балла; у молодежи — 66,06 (I = -1,99; р < 0,05). Молодежь более склонна к абстракции, к уходу от эмоций.

По шкале «Реактивные образования» уровень защит высок: у подростков — 68,79 балла, у молодежи — 75,95 (I = -2,13; р < 0,05). Подростки и молодежь предотвращают возникновение неприемлемых для них мыслей и чувств, развивая противоположные устремления.

Результаты корреляционного анализа указывают на высокозначимую связь (р < 0,01) протестных установок подростков с четырьмя шкалами психологических защит. В группе подростков установлены положительные связи показателей протеста с «регрессией» (г = 0,389), «компенсацией» (г = 0,238), «проекцией» (г = 0,341), «замещением» (г = 0,362); с индексом примитивных защит (г = 0,455). Итак, формирующаяся личность подростка, склонная к протестному реагированию, оказывается незрелой, не умеющей адекватно оценивать себя и искаженно воспринимающей других.

Анализ корреляций указывает на то, что молодежь, склонная к протесту, также использует примитивные психологические защиты. Установлены связи (р < 0,01) показателей протеста с регрессией (г = 0,305), замещением (г = 0,333) и индексом прими-

тивных защит (г = 0,310). Молодежь, склонная к протестному реагированию, использует низкоуровневые психологические защиты, не может адекватно оценить ситуацию, ищет внешних врагов, виновных в ее проблемах, несдержанна.

Установлено, что в обеих выборках показатели шкал личностных свойств по методике «Мини-мульт» находятся в пределах нормы. У подростков завышены показатели шкалы F, что, вероятно, свидетельствует о желании приукрасить себя [4]. Выявлены положительные связи показателей протеста подростков со шкалами методики «Мини-мульт»: депрессии (г = 0,337; р < 0,01), истерии (г = 0,234; р < 0,05), импульсивности (г = 0,204; р < 0,05), паранойяльности (г = 0,549; р < 0,001), психастении (г = 0,207; р < 0,05), шизоидности (г = 0,361; р < 0,01), гипомании (г = 0,480; р < 0,001). Наличие этих связей указывает на стойкие паттерны характерологических и поведенческих изменений, свидетельствующих о внутриличностном конфликте. Подростки с протестными установками проявляют ответственность, чувство долга и достоинства, независимость, активны в отстаивании своих позиций и идей; склонны к соперничеству и доминированию. В то же время они оппозиционны, склонны к идеализации и индивидуализму, не уверены в себе, обидчивы, стремятся заслужить любовь окружающих, быть принятыми, испытывают страх потери объекта, эмоционально незрелы, увлекаемы новыми идеями и иногда зависимы от авторитетов.

Общий паттерн связей показателя протеста со шкалами методики «Мини-мульт» в выборке молодежи иной. Положительная связь показателя протеста со шкалой «Гипомании» (г = 0,256; р < 0,01) у молодежи указывает на то, что молодежь с протестными установками деятельна, тяготеет к лидерству, но увлекается новыми идеями и, вероятно, зависит от авторитетов, легко вовлекается в компании.

Таблица 1. Показатели средних по шкалам копинг-стратегий и достоверность различий по ^критерию Стьюдента в выборках подростков и молодежи

Копинг-стратегии Подростки (среднее в баллах) Молодежь (среднее в баллах) Различия по t-критерию Уровень значимости р

Ассертивность 20,65 17,43 7,854 0,000

Вступление в социальный контакт 23,91 16,72 14,364 0,000

Поиск социальной поддержки 23,83 15,87 14,975 0,000

Осторожность 20,69 16,91 7,848 0,000

Импульсивность 17,98 16,49 3,025 0,003

Избегание 17,15 16,42 1,378 0,169

Непрямые действия 19,99 16,42 6,910 0,000

Асоциальные действия 18,09 16,46 2,822 0,005

Агрессивные действия 20,03 16,07 7,179 0,000

Исследование стратегий преодоления стресса по методике SACS указывает на несколько завышенные показатели по всем шкалам копинг-стратегий в выборке подростков, в выборке молодежи наблюдается средний уровень выраженности копинг-стра-тегий. Выражены различия между выборками подростков и молодежи (см. табл. 1) по 8 шкалам: «Ассертивность», «Вступление в социальный контакт», «Поиск социальной поддержки», «Осторожность», «Импульсивность», «Непрямые действия», «Асоциальные действия» и «Агрессивные действия». Подростки демонстрируют высокие показатели копинг-стратегий, применяя как активные, просоциальные и непрямые

стратегии преодоления стресса, так и неконструктивные стратегии. В группе подростков установлены положительные корреляции неконструктивных копинг-стратегий и показателей протеста: «Осторожность» (г = 0,248; р < 0,05); «Избегание (г = 0,324; р < 0,01), «Непрямые действия» (г = 0,274; р < 0,01); «Агрессивные действия» (г = 0,354; р < 0,01).

Изучены взаимосвязи показателей протеста с показателями социометрического статуса. Наблюдается тенденция к связи протестных установок с показателем статуса в выборке подростков (г = -0, 157; р < 0,10). В выборке молодежи выявлена значимая отрицательная корреляция протестных установок со статусом (г = -0,171; р < 0,05). Низкий статус может негативно влиять на общую психологическую удовлетворенность личности, в свою очередь, обусловливая протестную активность молодежи и отчасти подростков.

Показатели агрессии определялись в группах подростков и молодежи по опроснику А. Басса и А. Дарки. Установлено, что показатели агрессии в выборке молодежи находятся в пределах средних значений, а показатели агрессии у подростков несколько завышены. Показатель косвенной агрессии у подростков — 5,43 балла — значимо ниже, чем у молодежи — 4,69 балла (I = 3,69; р < 0,01). Подростки чаще, чем юноши, используют сплетни, интриги. По шкале «Раздражение» также наблюдаются различия: у подростков 6,42 балла, у молодежи — 5,69 (I = 2,85; р < 0,01). Подростки в большей степени вспыльчивы, грубы. Показатели вербальной агрессии заметно выражены: у подростков — 9,53 балла, у молодежи — 8,39 (I = 3,87; р < 0,01). Негативизм более выражен у подростков — 3,4 балла, чем у молодых людей — 2,93 балла (I = 2,93; р < 0,01). Подростки склонны к неприятию старших, недовольны нормами и правилами. Показатели чувства вины более выражены у подростков — 5,82 балла, по сравнению с показателями молодежи — 5,25 балла (I = 2,34; р < 0,05).

В выборке подростков выявлены положительные связи показателей протестных установок по 9 из 10 шкал методики Басса — Дарки (г от 0,271 до 0,512; р < 0,01). Молодежная выборка выявляет лишь одну значимую положительную связь протеста с косвенной агрессией (г = 0,171; р < 0,05).

Выводы

В группах подростков и молодежи протестная активность имеет психологические особенности, соответствующие возрастным закономерностям развития (уточним — кризисного развития).

Выявлено, что протест является важным деструктивным предиктором интра-персонального конфликта. Данное утверждение подкреплено фактами выявленных высокозначимых положительных корреляций показателей протеста с большинством показателей шкал применяемых методик («Мини-мульт», психологические защиты, копинг-стратегии, агрессивность и др.), что свидетельствует о дезадаптивности личности, выражающейся в том, что подростки с высоким уровнем протеста применяют примитивные психологические защиты, используют арсенал неконструктивных стратегий выхода из стресса, зависимы от статуса в группе, враждебны. Подростки с высокой протестной готовностью склонны к проявлению физической, косвенной, вербальной агрессии, им присущи раздражительность, обида, чувство вины, подозрительность.

Также установлено, что протест уже не является важным внутриличностным фактором, обусловливающим формирование защит, личностных дезадаптаций и копинг-стратегий у молодежи. Но протест у молодых людей более старшего возраста не исчезает, он активно манифестируется в поступках и, вероятно, перемещается в сферу межличностных отношений и ценностей. Поиску аксиологических, интерперсональных детерминант протеста молодежи должны быть посвящены следующие этапы исследования.

Литература

1. Гусейнов А. Ш. Протестное поведение как угроза личной и социальной безопасности // Сб. матер. Всерос. науч. семинара «Психология безопасности и психологическая безопасность: проблемы и перспективы исследования». Сочи: СГУТиКД, 2010. С. 10-18.

2. Перешеина Н. В., Заостровцева М. Н. Система работы общеобразовательного учреждения по профилактике и коррекции девиантного поведения современного школьника. Ярославль: МАПН, ЯрГУ, 2007. 390 с.

3. Личко А. Е. Типы акцентуаций характера и психопатий у подростков. М.: Апрель-Пресс, ЭКСМО-Пресс, 1999. 416 с.

4. Малышев А. Н. Коллективные трудовые забастовки на современных российских предприятиях: социолого-управленческий подход: дис. ... канд. социол. наук. М., 2006. 150 с.

5. Гарр Т. Р. Почему люди бунтуют. СПб.: Питер, 2005. 461 с.

6. Камю А. Бунтующий человек // Камю А. Философия. Политика. Искусство. М.: Политиздат, 1990. 415 с.

7. Выготский Л. С. Собр. соч.: в 6 т. Т. 3. Проблемы развития психики / под ред. А. М. Матюшки-на. М.: Педагогика, 1983. 368 с.

8. Змановская Е. В. Девиантология. Психология отклоняющегося поведения: учеб. пособие. М.: Академия, 2003. 288 с.

9. Корнилова Т. В., Григоренко Е. Л., Смирнова С. Д. Подростки группы риска. СПб.: Питер, 2005.

336 с.

10. Менделевич В. Д. Психология девиантного поведения: учеб. пособие. М.: МЕДпресс, 2001. 432

с.

11. Поливанова К. Н. Психология возрастных кризисов: учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. М.: Академия, 2000. 184 с.

12. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996. 344 с.

13. Кутыгина Е. Н. Культура политического протеста: дисс. ... канд. полит. наук. Ростов-на-Дону, 2005. 156 с.

14. Гусейнов А. Ш. Психология болезни и инвалидности: учеб. пособие. Краснодар: КГУФКСТ, 2008. 365 с.

Статья поступила в редакцию 28 декабря 2010 г.