CC BY
30C.B. Лалетин
ПРОСТРАННЫЙ КОММЕНТАРИЙ К НЕБОЛЬШОЙ ЗАМЕТКЕ
Мамуля1 и папуля2, дорогие.
Пишу вам маленькую записочку. Мы живы, здоровы. Слава богу, кончился Лондон. Кончился с огромным успехом, но все испортила Макарова3, мы в шоке. Как-то не верится, кажется все это не серьёзно.
Сергеев остается пока в Лондоне, до выяснения обстоятельств. Мы все надеемся.
Мамуля и папуля, мы спешим в автобус. Я вас крепко целую. Всем привет. От Наташки4 привет
целую Саша5.
Это небольшое письмо, по сути - записка, находится в части архива Бориса Васильевича Шаврова, которая хранится в фондах Санкт-Петербургского Государственного музея театрального и музыкального искусства.
Александр Борисович Шавров, в 60-70 гг. один из ведущих характерных танцовщиков Кировского театра, находясь на зарубежных гастролях, написал несколько весточек своим родителям.
Приведенное выше письмо обратило на себя внимание, в первую очередь, нехарактерными для А. Шаврова особенностями. Текст написан на обычном листе бумаги и не датирован. Два других письма из того же архива, на фирменных бланках отеля Strand Palace Hotel London, датированы 4-м и 19-м августа.
Вероятно, Александр Шавров писал родителям в спешке, где-нибудь у стойки портье, перед самым отъездом, что видно из слов «.. .мы спешим в автобус».
Конверт письма Шаврова в архиве не обнаружен. Можно, впрочем, предположить, что послание передали «с оказией» знакомые, сослуживцы, по каким-либо причинам возвращающиеся домой.
Основной интерес вызывает, безусловно, упоминание А. Шавровым имени Натальи Макаровой. Мелькнувшая в скупых строчках фраза об «испорченных» лондонских гастролях стала не просто ключом к датировке послания. Она напоминает о драматических событиях первых сентябрьских дней 1970 года. Именно тогда Наталья Макарова, вслед за Рудольфом Нурее-вым, совершила побег на Запад, невольно став главной героиней письма А. Шаврова. Попробуем восстановить историческую картину.
20 июля 1970 года в газете «Вечерний Ленинград» было опубликовано сообщение о предстоящих гастролях балетной труппы театра имени Кирова в Лондоне6. В английскую столицу прославленный коллектив приглашался уже в третий раз. Директор театра Петр Иванович Рачинский в статье подробно рассказал о ходе заграничного турне. Гастроли из 46 спектаклей должны были открыться в концертном зале Royal Festival Hall 23 июля и завершиться 5 сентября. Лондонцам предполагалось показать четыре программы7.
После Великобритании театр планировал впервые посетить Нидерланды, выступив на сценах Амстердама, Гааги и Роттердама с 8 по 13 сентября. Завершался большой зарубежный тур на фестивале музыкальных театров в столице Румынии - Бухаресте. Возвращение в Ленинград намечалось на 27 сентября8.
Гастроли в столице Англии проходили успешно. Взыскательная лондонская публика тепло принимала советских артистов: восходящую звезду Михаила Барышникова, «космического» Юрия Соловьева, блистательных балерин Аллу Осипенко, Ирину Колпакову, Наталью Макарову. Полтора месяца Кировский театр дарил свое искусство жителям туманного Альбиона.
Гастроли уже подходили к концу, когда грянул гром среди ясного неба: Макарова обратилась к английским властям с просьбой о предоставлении политического убежища, и 4 сентября 1970 года английское правительство официально удовлетворило ее желание.
Сама балерина в своих воспоминаниях говорит, что решение остаться она приняла на прощальном ужине в семье ее английских друзей, Владимира и Ирины Родзянко, вечером 3-го сентября. Этот шаг, как признается балерина, она не обдумывала и не планировала заранее. Импульсивная Макарова в одночасье, «сразу и бесповоротно»9 повернула свою судьбу на Запад.
После звонка в полицию в дом к Родзянко приехали два полисмена, уточнили, является ли желание Макаровой окончательным, и препроводили ее в полицейский участок. Там беглянка в ожидании своей участи провела ночь. По ее признанию, она выкурила не меньше десяти пачек сигарет, чтобы успокоить взвинченные нервы10.
Когда утром 4-го сентября пришло разрешение остаться в Англии, балерину, видимо, в целях безопасности, отвезли в загородный дом, где она около десяти дней находилась под присмотром сотрудников Скотланд-Ярда. Появившиеся позже слухи о медикаментозном или психологическом воздействии на нее Макарова категорически отрицает.
На следующий день в труппе поднялся переполох. Ощущение растерянности, непонимания, невероятности произошедшего чувствуется в словах Шаврова-младшего. Настроения, царившие в труппе после инцидента, подтверждает и А.Е. Осипенко: «...тогда со мной случился шок. Я отрицала очевидное. Думала: не может быть»11.
Константин Михайлович Сергеев, в то время главный балетмейстер Кировского театра, ввиду чрезвычайности положения, остался в Лондоне, о чем упоминает в своей записке А. Шав-ров. Его целью было добиться личной встречи с Макаровой, образумить ее, заставить изменить свое решение и вернуться в Советский Союз. Об этом свидетельствуют три письма К.М. Сергеева к беглянке, которые она приводит в своих мемуарах, изданных в США. Приведем их в хронологической последовательности, в обратном переводе.
7 сентября 1970, Лондон
Дорогая Наташа!
Я пишу тебе впервые и впервые обращаюсь к тебе с просьбой встретиться и поговорить. Наша труппа уехала в Голландию. Я остался в Лондоне специально для того, чтобы встретиться с тобой. Ты можешь понять, в каком положении я оказался.
Ты не можешь отказать, так как знаешь моё отношение к тебе, и ты сама говорила о взаимном теплом отношении, моя дорогая Офелия.
До скорой встречи.
Константин Сергеев12.
Необходимо отметить, что письмо Сергеева помогает установить более-менее точную датировку письма А. Шаврова. Известно, что гастроли в Лондоне завершились 5-го сентября. Принимая во внимание сообщение о том, что труппа уехала в Голландию, можно утверждать, что Александр Борисович Шав-ров писал родителям 6-7 сентября 1970 года.
Н. Макарова получила сергеевское письмо через Скотланд-Ярд, в который оно было доставлено из Советского посольства. Наталья Романовна имела все основания сомневаться как в конфиденциальности послания, так и в искренности слов Сергеева. В любом случае, она приняла решение и пути назад не было. На родине ее не ждало ничего хорошего - «только Москва и все, что под этим подразумевается»13.
Тем не менее Макарова ответила Сергееву, постаравшись убедить его в неизменности своего выбора.
Дорогой Константин Михайлович.
Я была бы рада сказать вам много добрых и искренних слов, чтобы успокоить вас, но я достаточно хорошо понимаю, что в данный момент это не в моей власти.
Ваше душевное состояние понятно, и оно очень трогает меня. Но единственная вещь, которую я могу сейчас
сделать, это попытаться убедить вас, что я приняла решение без всякого влияния извне и что оно является неизменныгм.
Я осознала, что у меня есть в жизни только одна ценность - это мое искусство. Я пошла на большие жертвыг, принимая это решение, но я приложу все свои силы, чтобы максимально реализоваться в балете и сказать моим танцем все, что я чувствую в душе, чем я одарена. Выг настоящий артист, у меня ни на минуту не возникало в этом и тени сомнения, выг должныг понять меня. Молю Бога, чтобыг выг от всего сердца пожелали мне успеха.
Спасибо вам за все, что выг сделали для меня, остаюсь искренне любящей,
ваша Наташа Макарова14.
В короткой переписке, завязавшейся между главным балетмейстером Кировского театра и новоиспеченной «ренегаткой», интересно проследить изменение тона писем Сергеева от почти отеческого до менторского.
В его втором, более развернутом письме уже чувствуются резкие нотки раздражения.
9 сентября
Еще раз я обращаюсь к тебе с настойчивой просьбой о встрече со мной. Твой ответ на мое письмо быгл чрезвыгчай-но неожиданныгм. <...>
Я уверен, что многое быгло скрыгто от тебя и что твои ответыг быгли тебе навязаныг. <...> Как если бы кто-то другой подменил тебя, ты стала жесткой и бессердечной. Это не похоже на тебя, и я не хочу этого признавать.
Я писал Наташе Макаровой, дорогой нашему сердцу и чья судьба нам небезразлична, и в чьем успехе есть немалая доля нашей заботыг, труда и любви. Не встретившись с тобой, я не смогу вернуться в Ленинград. <...>
Я даже не знаю, здорова ли тыг? Жива ли? И что с тобой случилось? Невероятно, непостижимо, что я не могу
встретиться с тобой. Это чрезвычайно подозрительно, и я уверен, что это идёт не от тебя.
Я настоятельно прошу после получения этого письма сообщить мне место и время нашей встречи.
С нетерпением, Константин Сергеев15.
«Я послала еще одно письмо, чтобы снять все иллюзии,» -пишет Макарова в воспоминаниях. В ответ Сергеев посылает третье письмо, датированное 11 сентября. В нем он «пытается спасти себя <...> на этот раз впадает в демагогию»16.
Наташа, я прочел твое письмо с горьким чувством. Глубокая печаль и ужасные предчувствия твоей дальнейшей судьбы овладели мной. Возможно, мне не стоило тебе отвечать. Но я знаю тебя очень долго и очень хорошо, чтобы разделять твои иллюзии - ты глубоко заблуждаешься и ты не права в своем решении. История учит нас совсем иному: кто порывает со своей родиной, тот гибнет.
Наташа, пока еще не поздно, измени решение. Опомнись, освободись от этих заблуждений. Я могу рассказать тебе при личной встрече много разных вещей, в основном касающихся твоей творческой работы и того, что ее окружает.
Но я не хочу делать это в письме, которое проходит через чужие руки. Я продолжаю надеяться на прояснение твоего разума и на скорую с тобой встречу.
Константин Сергеев17.
Это письмо Макарова оставила без ответа. Она чувствовала, что Сергеев в первую очередь боится за себя, за свой пост. «Мы говорили на разных языках,» - констатирует бале-рина18. Будучи по природе фаталисткой, Макарова без оглядки пошла навстречу неизвестности, смело распахнув двери в новую жизнь.
В прошлом остались успешная карьера в театре, звание заслуженной артистки РСФСР, солидный репертуар балетов Петипа, Фокина, Сергеева, Якобсона, Захарова, да и практически всех советских хореографов. Но, несмотря на это, Макаровой не давал покоя творческий голод, мучивший балерину с детства. Ей было тесно в рамках Кировского театра-музея. Макарова выбрала свободу - и творческую, и личную. На Западе ее ждали работы в балетах Дж. Баланчина, М. Бежара, К. Мак-миллана, Д. Ноймайера, Д. Кранко и многих, многих других. Макарова стала настоящей звездой, получившей мировое признание.
Но решение остаться на Западе определило не только ее судьбу. К.М. Сергеев, главный балетмейстер театра, ревностный хранитель классического наследия, высочайший профессионал, идеально отладивший балетный механизм труппы, вынужден был покинуть свой пост. 6 ноября 1970 года он подал заявление об уходе в связи «с создавшейся очень сложной обстановкой в балетной труппе, мешающей нормальной творческой деятельности»19.
Так была поставлена точка в многолетней и плодотворной работе К.М. Сергеева в театре оперы и балета им. С.М. Кирова.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Блатова Александра Николаевна (1912-1974) - артистка балета Кировского театра (1930-57), солистка характерного танца, педагог ЛХУ им. А.Я. Вагановой (1952-74 гг.).
2 Шавров Борис Васильевич (1900-1975) - выдающийся классический и характерный танцовщик, солист Театра оперы и балета им. С.М. Кирова (1918— 59 гг.), один из ведущих педагогов-репетиторов театра (1946-70 гг.).
3 Макарова Наталья Романовна (р. 1940) - ведущая солистка балета Кировского театра (1959-70 гг.), лауреат Международного конкурса балета (Варна, 1965), заслуженная артистка РСФСР (1969 г.), с 1970 г. живет за границей.
4 Лифлянд Наталья Дмитриевна (р. 1944) - артистка балета Кировского театра (с 1963 г.). В 1970 г. - жена А.Б. Шаврова.
5 Шавров А.Б. Письмо А.Н. Блатовой и Б.В. Шаврову (не датировано) // ОР СПбГМТиМИ - Ф. 11. - Ед. хр. 84. - Л. 1.
6 Гастрольные меридианы. Зрителям Англии, Голландии, Румынии // Вечерний Ленинград, 1970. 20. 07. - № 168 (7552). - С. 3.
7 I программа: акт «Теней» («Баядерка», муз. Л. Минкуса, хор. М.И. Пети-па), III акт балета «Щелкунчик» (муз. П.И. Чайковского, хор. В.И. Вайноне-на), картины «Запорожская сечь» («Тарас Бульба», муз. В.П. Соловьева-Седого, хор. Б.А. Фенстера) и «Курды» («Гаянэ», муз. А.И. Хачатуряна, хор. Н.А. Анисимовой); II программа: III акт балета «Спящая красавица» (муз. П.И. Чайковского, хор. М.И. Петипа), вторая картина «Лебединого озера» (муз. П.И. Чайковского, хор. Л.И. Иванова), Grand pas из балета «Пахита» (муз. Л. Минкуса, хор. М.И. Петипа), «Па-де-катр» (муз. Ц. Пуни, хор. А. Долина); III программа: «Ленинградская симфония» (муз. Д.Д. Шостаковича, хор. И.Д. Бельского), «Шопениана» (муз. Ф. Шопена, хор. М.М. Фокина), классические pas de deux. IV программа: «Жизель» (муз. А. Адама, хор. Ж. Перро, Ж. Коралли, М.И. Петипа).
8 Время летних перелетов. Ленинградцы на гастролях // Ленинградская правда, 1970. 22. 07. - № 170 (16873). - С. 4.
9 Наталья Макарова: Восемнадцать лет спустя. - М., 1993. - С. 8.
10 A dance autobiography by Natalia Makarova. - New York, 1979. - P. 89. (Далее: А dance autobiography...).
11 А.Е. Осипенко. Незаменимая // Наталья Макарова: Восемнадцать лет спустя. - М.,1993. - С. 123.
12 A dance autobiography. . - P. 90.
13 Ibid. P. 90.
14 Ibid. P. 90.
15 Ibid. P. 91.
16 Ibid. P. 91.
17 Ibid. P. 91.
18 Ibid. P. 91.
19 Сергеев К.М. Заявление на имя директора ГАТОБ им. С.М. Кирова П.И. Рачинского // ЦГАЛИ. - Ф. 337. - Оп. 2. - Ед. хр. 494. - Л. 112.
