CC BY
21
УДК 811.1
ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ЯВЛЕНИЯ В СИСТЕМНО-УРОВНЕВОй МОДЕЛИ ЯЗЫКА
Магомед Магомедович ХАЛИКОВ,
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой иностранных языков Самарского государственного университета путей сообщения, г. Самара, e-mail: magomed_samara@mail.ru
В статье проблема языковых уровней рассматривается в функционально-динамическом аспекте; в фокусе внимания находятся лингвистические процессы и состояния, связанные с реализацией механизма межуровневой транспозиции языковых единиц и приводящие к формированию корпуса языковых явлений двойственного, промежуточного характера. Межуровневые факты носят универсально-лингвистический характер, отражают эволюционную сущность языка, акцентируют роль транспозиции как важнейшего механизма языковой динамики, обусловлены креативной природой знаково-коммуникативной деятельности человека, материализуются как агентивная проекция функциональности на субстанцию языка, образуют особый аспект взаимодействия факторов статики и динамики в системности языка. Отмечается обусловленность промежуточных явлений, феноменов дуалистической природы в структуре и функционировании языка диалектически-противоречивой холистической онтологией объектного мира, особенно остро воспринимаемой современной наукой, приоритетно ориентированной на межпарадигмальные и междисциплинарные исследования, значимой манифестацией которых стало триумфальное восхождение синергетики как области и технологии познания.
Ключевые слова: уровни языка, транспозиция, межуровневые феномены, полуаффикс, сложное слово, словосочетание, текст.
Уровневая концепция языка сегодня является лингвистической реалией, ее конструктивная роль в формировании современной теории языка общепризнана. Значимым подтверждением этой роли стало то, что уровневый подход, основанный на тезисе о качественном многообразии единиц языка и вертикально-интегрированном характере отношений между ними, ученые применяют и при исследовании феноменов, находящихся за пределами пространства, образуемого традиционно выделяемыми номенклатурными единицами языка. Например, Т. А. ван Дейк говорит об уровневой организации контекста [7, pp. 120-121], а ряд лингвистов в ракурсе уровневой онтологии языка в качестве «новой» его единицы рассматривают и дискурс - объект, чрезвычайно популярный в современной лингвистике. Примечательно, что для таких утверждений нередко выбирается способ косвенной номинации, реализуемый в уклончивых формулировках вроде: «Принципиальная культурная обусловленность типов текста более значима для преподавания иностранных языков, чем их региональная дифференциация, историческая или субкультурная вариативность. Эти аспекты, как представляется, приобретают актуальность на более высоком уровне языка» [10, s. 89]. Заметим попутно, что в лингвистике никак не удается достичь согласия в определении означаемого термина «высшая единица языка»; долгое время в качестве таковой признавалось предложение, затем ею стали считать текст; сегодня, как видим, на эту роль претендует дискурс; последняя точка зрения явно игнорирует проблему субстанциональной (онтологической) специфики дискурса, например, то, что текст и дискурс вербализуют разные сущности объектного мира «текст - это продукт», «дискурс - это процесс» [6, p. 24].
Задача данной публикации - показать, что для теории структурно-уровневого моделирования языка значимы не только отдельные уровни и их конституенты, но и многочисленные в естественных языках явления, (1) связанные с переходом/транспозицией единиц с одного лингвистического уровня на другой и (2) находящиеся в движении между уровнями, занимающие промежуточное положение в структурной и функциональной системности языка.
Эмпирическая очевидность феномена переходности/промежуточности в системе языка непосредственно вытекает из эволюционной его природы: «...в каждом языке на каждом этапе его развития имеется множество переходных явлений» [1, с. 173]. В свою очередь, динамическая сущность языка обусловлена его включенностью в глобальную предметно-событийную динамику бытия, для описания которого, наряду с другими, довольно часто используются концепты сложность, противоречивость,
неопределенность, амбивалентность и их когнитивные аналоги и синонимы. Сложность и противоречивость онтологии мира - явление не внележащее по отношению к языку, но пронизывающее его субстанцию и многоаспектную семиотическую сущность.
В синхронии и истории науки можно найти много примеров неоднозначной трактовки объектов/ явлений физического и идеального мира: свет - волна или частица? вирус - живой или неживой организм? и т. д. Это явление объясняется разными причинами. Одна из них - объективная многоаспект-ность изучаемых явлений и основанная на этом возможность их отнесения - с одинаковой мерой ве-рифицируемости - к разным категориальным классам путем актуализации в каждом случае их разных онтологических признаков и свойств (ср. в химии - переходные элементы, имеющие общие свойства с металлами и неметаллами). Вторая причина связана с фактором наблюдателя в практике познания, с невозможностью исключения индивидуально-личностных, субъективных моментов при восприятии и изучении объектов внешнего мира. Известно, что этот фактор в разных науках проявляется по-разному: в естественных (точных) - в минимальной степени, в гуманитарных (питаемых интроспекциями) - во всей полноте. Возможности комбинаторной актуализации указанных причин практически не ограничены, поэтому в эмпирической базе науки потенциально амбивалентно трактуемые факты составляют весьма репрезентативную часть.
Особую категорию амбивалентности образуют объекты и явления, находящиеся в процессе трансформации. Например, некоторые растения и животные меняют свою половую принадлежность; это значит, что на стадии трансформации точная их идентификация по указанному признаку объективно невозможна. Это наиболее очевидный пример, в котором трансформация предстает как объективный процесс материального мира. В сфере духовности, в мире концептов и сознания трансформации не менее реалистичны, только здесь они актуализованы как умопостигаемые явления, как феномены абстрактно-мыслительной деятельности человека. К этому роду явлений могут быть отнесены, в частности, процессы нейтрализации логических и семантических противоположностей; в интеллектуальной и эмоциональной деятельности человека противоположности не только онтологически предполагают друг друга, но и образуют одну целостность, находятся в динамическом единстве; по этой причине возникают ситуации, когда невозможна однозначная когнитивная и вербальная дифференциация противоположных сущностей. В языке и речевой практике фиксируются подобные факты; ср., например, узуальные немецкие оксюморонные существительные с антонимическими компонентами Freundfeind, На&ч'НеЬе, а также дискурсивно развернутый аналог одного из них в набросках Ф. М. Достоевского к будущему роману: Он ее любит, т. е. ненавидит.
Таким образом, объективные основания науки включают в себя в качестве существенной предпосылки невозможность законченной интерпретации многих явлений мира, обусловленную в конечном итоге динамически-противоречивым характером онтологии мира. Этот тезис в значительной степени характеризует эмпирическую базу и теоретико-концептуальный ландшафт лингвистики.
Вне понятия процессуальности, противоречивой трансформационной и эволюционной сущности единиц, форм и структур система языка не поддается истолкованию и научно-объектной проблематиза-ции. Сказанное в еще большей степени справедливо в отношении употребления языка, речевой практики, вербально-коммуникативной деятельности человека; весь синонимически-терминологический ряд, обозначающий функционирование языка, интерпретируется - и в аспекте формальной логики, и в ракурсе лингвистической семантики - через идею процессуальности, динамики, развития. Приближаясь к интересующей нас проблематике, можно отметить, что фундаментальным онтологическим признаком языка-речи является подвижность, транспарентность и незавершенность границ между отдельными единицами и категориями, эксплицирующими системно-структурную картину этого сложнейшего и находящегося в состоянии перманентного развития социального феномена.
Наука в значительной степени формируется и структурируется подобно своему объекту; подвижность и пластичность языковой субстанции самым непосредственным образом отражается на характере организации лингвистического дискурса. Это проявляется прежде всего в двух существенных и взаимосвязанных особенностях науки о языке: в ее принципиальной плюралистичности и интерпретационной природе. Научное знание в лингвистике приобретается путем интроспекции, посредством индивидуальной рефлексии над объектом, которая не может не быть субъективно обусловленной и зависимой
от фактора наблюдателя. Отсюда вытекает возможность и необходимость множественных трактовок. Обилие точек зрения, отсутствие общепринятых дефиниций, споры и дискуссии по всему массиву актуальной проблематики стали наукообразующими фундаментальными факторами в лингвистике. Перечислить дискуссионные вопросы современной лингвистики невозможно; также нереалистична в плане выполнимости задача статистической регистрации тезисов и трактовок, которые считаются общепринятыми в содружестве лингвистов и не являются предметом научных споров. Назовем для наглядности (взятые наугад) по-разному трактуемые исследователями проблемы современной науки о языке:
Является ли артикль частью речи?
Есть ли герундий в английском языке?
Каков статус частицы ка в русском языке: слово или аффикс?
Английское stone wall - словосочетание или сложное слово?
Этот список можно продолжить практически бесконечно, если привлекать для рассмотрения материал частнолингвистических дискурсов.
Лингвистический плюрализм в определенной степени является свойством этой науки, порожденным природой изучаемого ею объекта; язык - явление функциональное, и в этом качестве он интегрирован в социальный контекст и процесс мышления. Последние онтологически динамичны, процессуальны по своей сущности и осуществляются в значительной степени при инструментальном участии языка. Эволюционизм есть базовый онтологический признак всех функционирующих систем, язык как сложная саморазвивающаяся социальная система обладает этим качеством в высшей мере, он перманентно находится в состоянии функциональной динамики, в процессе преобразования своей субстанциональной и функциональной структурности.
С течением времени в языках, изоморфно динамике социально-дискурсивных процессов, меняется все: звуковой строй, грамматика, лексика, функциональная парадигма, когнитивный контент. Один из аспектов этих перемен - изменение категориального статуса языковых единиц; ср. возникновение предлогов из наречий и субстантивных групп, субстантивация прилагательных, образование артиклей из указательных местоимений и числительных и т. д. Процессы статусной транспозиции идут непрерывно, поэтому в языковой субстанции во все времена можно найти явления промежуточного характера; они, с одной стороны, демонстрируют пластичность и переменчивость языковых единиц, форм и структур, а с другой - выступают в качестве онтологической предпосылки плюралистичности лингвистических теорий.
В литературе и на научных форумах на протяжении десятилетий периодически поднимается вопрос о недопустимости терминальных классификаций в языке и, в частности, о проницаемости границ между лингвистическими единицами разных уровней, возможности амбивалентной трактовки стратификационного статуса ряда структурно-функциональных элементов языка-речи. Например, Л. В. Щерба отмечал, что наблюдаются «переходные случаи между словом и морфемой, с одной стороны, и между словом и сочетанием слов, с другой стороны» (цит. по кн.: [2, с. 126]). Но феномен подвижности межу-ровневых границ не получил должного системно-концептуализированного описания в теории языка.
Введение в оборот лингвистики понятия полуаффикс (полусуффикс, полупрефикс) позволило терминологически закрепить в лингвистическом дискурсе двойственно-амбивалентный статус большого количества языковых единиц. По существу, оно стало первым в метаязыке лингвистики специализированным понятием, институционально фиксирующим промежуточно-двуплановый статус исследуемых языковых единиц. Благодаря этому феномен переходности, промежуточности не только приобрел автономный номенклатурно-терминологический статус в сфере науки о языке, но и привлек к себе специализированное внимание исследователей, оказался фокусированным в лингвистических описаниях. Как известно, приобретение имени меняет бытийную сущность объекта в человеческом сознании, знаменует его переход в сферу актуального когнитивного опыта, в область приоритетных интеллектуально-познавательных и практических интересов человека. Термин полуаффикс повлиял на форматирование науки о языке, обогатил ее методологически и - главное - зафиксировал явление грамматико-лексической категориальной переходности как объект, достойный исследовательского внимания и раскрывающий существенную особенность языковой системы в целом.
Представляется необходимым специально отметить еще один аспект интерпретации феномена двоякой системно-функциональной актуализованности языковых единиц, относимых к разряду полуаффиксов. Этот аспект связан не с изучением конкретного языкового материала, манифестирующего типологическое многообразие реализации данной модели формирования номинативных единиц в том или ином языке, а с исследованием самого явления как особой функционально-системной интенции языка, как необходимой составляющей его знаково-коммуникативной сущности. Указанный аспект актуализо-вывает и ставит в центр исследовательского внимания явление переходности в природе языка, феномен лабильности (пластичности) знаково-коммуникативной субстанции языка как необходимой предпосылки, обеспечивающей его адаптивные способности, энергетическую устойчивость и дееспособность в меняющихся условиях социальной практики. Существенную особенность языка как функционирующего инструмента и воплощения духовно-интеллектуальной практики человека составляет интенция к развитию, потребность в движении, устремленность к диверсификации структурно-материальных основ. Безусловно, в основе всего этого лежат особенности человеческого мышления, его когнитивной практики и психологии, важнейшей характеристикой которой является стремление к инноватизации социокультурного опыта, потребность в новизне и понимание нового как воплощения более высокой эффективности, как явления, в большей степени отвечающего требованиям духовно-практической деятельности. Интеллект поддерживает свой функциональный (и значит, витально-релевантный) тонус путем постоянного тренинга, креативной практики, создания новых артефактов материально-духовной культуры.
Строго говоря, термин полуаффикс (полусуффикс, полупрефикс) не в полной мере отражает реальное двойственно-семиотическое положение этого элемента в системе языка. В нем вполне адекватно отображена вторичная системно-номинативная сущность этой единицы, но отсутствует указание на первичный ее статус - как узуально-полновесного слова с автономным предметно-понятийным содержанием. Но в самом главном - в экспликации переходного положения единиц двоякой уровневой принадлежности - термин этот следует считать весьма удачным, соответствующим онтологической природе номинируемого им явления.
Системно-языковой материал довольно часто дает поводы для функционально-синонимической трактовки единиц разных уровней, когда категориально-таксономические их различия нейтрализуются на фоне общности функционального задания. Функциональный изоморфизм стимулирует эти процессы, в языке в конечном итоге все подчинено целям коммуникации; вне функциональной перспективы явление языка существовать не может. Нейтрализацию указанного типа можно наблюдать, например, в сфере английского словообразования, в частности - в технике наименования людей, занимающихся отдельными видами спорта. Аффиксальный способ, в целом менее распространенный в этой тематической области здесь по сравнению с русским языком, представлен такими единицами, как boxer, golfer, runner и др., более частотны аналитические комплексные имена с компонентом player в роли словообразовательного элемента (полусуффикса): tennis player, chess player, croquet player и т. д. Примечательно, что в наименовании самого английского из популярных видов спорта участвуют оба указанных способа: footballer/football player.
Следует отметить, что стратегия употребления аффиксов в качестве словообразовательных единиц по-разному реализуется в разных языках, что обусловлено прежде всего структурно-типологической спецификой языка (наряду с другими факторами - остротой потребности в расширении синонимической номинативной базы, общей активностью словообразовательной парадигмы и др.). Например, в немецком языке это явление относится к категории высокочастотных и коммуникативно-релевантных, что дает основания «считать полуаффиксацию особым, самостоятельным, лексико-семантическим способом словообразования» в этом языке [4, с. 152]. Русский язык, который отличается высокой продуктивностью собственно префиксального и суффиксального словообразования, удовлетворяет потребности в инноватизации процессов номинации по преимуществу этими способами и не обнаруживает заметной активности в плане транспозиции лексических единиц в полуаффиксы.
Представляется необходимым дополнить изложенные выше соображения, фокусированные на центральном для данного случая вопросе о природе и характере протекания процессов транспозиции по межуровневой траектории, некоторыми конкретно-языковыми данными, эксплицирующими наиболее
рельефно выраженные знаково-коммуникативные особенности функционально обусловленного переноса лексических единиц на морфемно-словообразовательный уровень языка.
Прежде всего следует отметить, что большой массив примеров словообразования при помощи полуаффиксов характеризуется экспрессивно- и функционально-стилистической нейтральностью, что указывает на реальную коммуникативно-мотивированную потребность языка в номинативных единицах данного типа. В том же немецком языке огромными лексическими пластами представлены словообразовательные модели с компонентами -reich, -leer, -voll, -arm, -stark, -mann, -werk и др., номинирующие реалии объективного мира в качестве первичных средств концептной денотации, без привнесения каких-либо оценочно-экспрессивных оттенков коннотативной семантики. Много таких единиц и в современном лексическом фонде английского языка - например, с полупрефиксальными компонентами half-, top-, old-, real-, stone-, sweet- и др. Таким образом, полупрефиксы играют важную конструктивную роль в обогащении лексико-номинативного ресурса языка на основе конкретных актуализованных коммуникативной практикой потребностей.
Второе, на что следует обратить внимание в контексте описания специфики транспонированного употребления автономных лексических единиц в качестве морфемно-технических элементов номинации, - это экспрессивно-прагматический потенциал, яркая стилистико-экспрессивная маркированность этого типа словообразования, реализуемая в особых условиях коммуникативного дискурса. Например, высокой степенью экспрессии, прагматической действенностью и способностью стилистически окрашивать значительный фрагмент текста обладают немецкие полусуффиксальные модели словообразования с именами-антропонимами типа Heulsuse, Kesselfritze и др., весьма частотные в сфере разговорной речи и профессионально-жаргонной коммуникации.
Наконец, важной особенностью полуаффиксальной парадигмы в системе номинативных ресурсов языка является ее способность служить наглядной и убедительной иллюстрацией к процессуально-динамическому характеру языковой субстанции. Весь корпус этих единиц воплощает в себе эволюционную тягу языка; в этих единицах наглядно и очевидно проявляется открытость и незавершенность языковой системы, а также роль транспозиции как механизма, способного по-новому форматировать структурно-субстанциональную системность языка. Полуаффиксальные образования носят пограничный характер, они одновременно актуализованы в двух функционально-статусных ипостасях, что вообще делает их фокусированными в аспекте динамики и трансформации языка.
Свойство исследуемых единиц воплощать собой динамическое начало в языке отчетливо проявляется в диахроническом ракурсе. Всякий элемент движения по траектории межуровневой транспозиции может быть эмпирически зафиксирован на основе исторических текстовых данных. Так, для немецкого языка достоверно установлено, что большинство суффиксов имен существительных с абстрактным значением когда-то были самостоятельными лексическими единицами. Например, современный суффикс -heit генетически восходит к древневерхненемецкому существительному со значением «вид, состояние», сохранившемуся до наших дней в некоторых немецких диалектах (ср. баварское von junger hait "von Jugend auf/c юношеских лет"). Лексические единицы, функционирующие в качестве полуаффиксов, оказываются в зоне динамической активности языка: «Подобные компоненты могут в дальнейшем лексически побледнеть, приобрести еще более обобщенный характер, иногда совсем изменить значение и, наконец, исчезнуть в качестве самостоятельной лексической единицы, сохранившись только в качестве части слова» [3, с. 78].
Погранично-промежуточный статус номинативных единиц, образованных с использованием полуаффиксов, проявляется в целом ряде случаев и в разнообразии способов их графической презентации в различных источниках, в том числе - в солидных, академически-стандартизованных лексикографических изданиях. Например, словарь «Macmillan English Dictionary» фиксирует графический облик однотипных по модели образования (с участием общего для них полупрефиксного элемента half) лексических единиц тремя способами - слитно, через дефис, раздельно; ср. соответственно: halftone/ halfway - half-price/half-truth - half term/half time. Примечательно, что нет единообразия в написании таких сложно-номинативных единиц даже при идентичности их предметно-тематического содержания; указанный словарь рекомендует писать half dollar раздельно, а родственный ему по номинативной ипостаси halfpenny - слитно. При более масштабной выборке с использованием ряда словарей подобного
рода разногласия в трактовке графического образа структурно- и функционально-однотипных единиц номинации будут наблюдаться с гораздо большей частотностью.
Приведенный выше материал показывает, что транспозиция по типу слово^морфема возникает как явление, компенсирующее недостаток средств вербализации отдельных коммуникативно-релевантных элементов дискурса; в когнитивной практике структурируется новый концепт (иногда - как детализация уже имеющегося), он нуждается в словесно-семантической репрезентации для включения в информационно-коммуникационные процессы, языковое сознание проводит поисковую работу в системе национально-языковых технологий номинации и отбирает одну из них, в данном случае - транспонированное употребление автономных лексических единиц в функции словообразовательного элемента. Транспозиция функционально мотивирована в аспекте генезиса, она помогает решать конкретные задачи когнитивно-дискурсивной практики. При этом надо отметить, что в реальном речевом потоке случаев транспозиции во много раз больше, чем это отслеживается в лингвистических исследованиях, базирующихся преимущественно на материале узуальных когнитивно-речевых фактов. По существу, транспозиция пронизывает всю коммуникативно-речевую деятельность, обеспечивает ее действенность и адекватность задачам социодискурсивной практики. В основе всех движений в структурно-функциональной системности языка лежат потребности коммуникации, интенции, направленные на оптимизацию или интенсификацию речевой практики, на усиление прагматических эффектов.
Если в явлениях полуаффиксации воплощается интенция заполнения номинативных лакун в языке, то другое явление погранично-межуровневого характера - транспозиция через границу слово/словосочетание - мотивировано потребностями коммуникации, прежде всего - задачами прагматической интенсификации вербального сообщения. Релевантную область явления погранично-межуровневого характера образуют в системе языка и номинативно-компрессированные единицы, функционирующие в разных типах речи в качестве синонимической альтернативы к генетически первообразным структурно-полносоставным номинативным комплексам. Речь идет о явлениях транспозиции по модели словосочетание ^ слово, которая существенным образом видоизменяет семный состав и его конфигурацию в конечном продукте коммуникативно-синтаксического преобразования, ср.: mobile phone ^ mobile, modal verb ^ modal. Краткость выражения трактуется языковым сознанием как семиотически релевантная интенция; как известно, человек стремится придать семантико-прагматические функции практически каждому явлению формально-строевого характера. В коммуникативно-речевой практике это проявляется в первую очередь как актуализация способа организации плана выражения, как придание особого коммуникативного статуса вербально-техническим аспектам общения, выдвижение на передний план структуры коммуникативного акта вопроса «КАК сказано?». Коммуникативная ценность краткости, лаконичности языковой формы, возможно, обусловлена не только соображениями экономии речевых усилий, времени и т.д., но и архетипическим представлением о том, что слова не только транслируют смыслы, но и порождают информационно-шумовые эффекты. Может быть, поэтому и молчание часто воспринимается не только как коммуникативное благо, но и как прагматически-эффективный способ самовыражения?
Кроме того, вся языковая практика человека пронизана креативной стратегией, стремлением обновить, модифицировать технику вербализации. Для ряда сфер коммуникации экспрессия новизны является фактором краеугольной значимости (художественный текст, обиходно-разговорная речь, реклама, публицистика и др.), в то же время существуют инновационно-инертные типы речи (прежде всего, официально-деловая), мерилом семиотической состоятельности которых считается стандартизованность манеры изложения во всех семиотически релевантных измерениях: композиционном, содержательном, ономасиологическом, синтаксическом, интонационно-просодическом и т. д. Комбинацией двух указанных факторов создаются предпосылки в языке для реализации приема транспозиции на основе семан-тико-синтаксической компрессии; это происходит в соответствии с теми возможностями, которыми располагает система и структура языка.
Чем определяется промежуточно-пограничный межуровневый статус языковых единиц данного типа? Это обусловлено особого рода двуплановостью их лингвосемиотической природы: по содержанию, предметно-денотативному значению, компрессионно-трансформированная единица является комплексным образованием, интегральной концептной структурой, т. е. выступает в семиотической по-
зиции словосочетания, а в плане формально-экспонентной структуры данного языка она актуализована как дискретная однокомпонентная единица номинативной линейности речи, т. е. актуализована в конвенциональном статусе слова. Этот динамический антагонизм между содержанием и формой обеспечивает высокую прагматико-энергетическую действенность таких единиц, делает их привлекательными для типов дискурса, в которых особо ценятся авторефлексивные свойства текста и недосказанность (поэзия, художественное слово).
Лаконизм, сжатость выражения остро востребованы в такой вербально-коммуникационной сфере, как визуальный телетекст. Здесь широко применяется прием компрессии, сущность которого заключается в минимизации и функциональном уплотнении словесно-текстового материала при одновременной (и обусловленной этим) интенсификации функции контекста при передаче предметно-смыслового содержания коммуникации. Визуально-информационные текстовые инсталляции («бегущая статья»), активно внедряемые в современные технологии формирования общественного мнения, выполняют интегрально-системную задачу - создать эффект информационной гипернасыщенности, неизбежно приводящей к ослаблению аналитико-критического отношения к воспринимаемому. «Бегущая строка» представляет собой информационно-емкий продукт, структурируемый по модели компрессии. Приведем для наглядности некоторые примеры из практики вещания ВВС.
Рекуррентную структурно-процедурную модель компрессионной транспозиции в указанном теледискурсе представляют преобразования с атрибутивными комплексами. Примечательно, что при этом из формально-текстовой структуры сообщения исключается, как правило, предметно-референтный элемент атрибутивного словосочетания (определяемое имя существительное). Это свидетельствует о коммуникативно-смысловом доминировании самого атрибута в составе конкретного информационно-текстового образования:
„Russian missiles hit IS from Caspian" (BBC, 0710.2015).
Здесь элиминирован из формально-синтаксической структуры сообщения референционно-реле-вантный субстантивный элемент Sea - по соображениям рациональной эксплуатации инфраструктурных ресурсов коммуникации, вполне естественных для данного дискурса.
Более сложный структурно-транспозиционный тип представляют примеры вроде Germany 's Merkel, France 's Hollande, в которых элиминируется функционально значимый элемент словосочетания, номинирующий официальный национально-специфический титул высшего государственного чиновника, соответственно для данных случаев - Chancellor и President. По существу, в этих построениях однословные формы притяжательного падежа выступают как дискурсивно-типизированные субституции двуком-понетных полноструктурных атрибутивных словосочетаний Germany's Chancellor, France 's President.
В клишированных структурах ТВ-дискурса могут исключаться, в рамках функциональной транспозиции, и другие элементы формально-синтаксической структуры текста, например - семантико-роле-вой компонент, обозначающий объект действия. Таков мобилизующий внимание визуализованный вербальный аттрактор Breaking, который выступает при транслировании новостных программ в функции замещения ономасиологически сбалансированного синтаксического комплекса Breaking News.
В разных функционально-прагматических типах текстов встречается модель транспозиции с элиминированным определительным компонентом. Такова, например, стереотипизированная номинативная конструкция a man with the past, в которой остается невербализованным перед past характеризующий элемент с общенегативной оценочной интенцией, без труда актуализуемой в качестве таковой адресатом на основе фоновых знаний и прецедентно-контекстных импликаций: criminal, shady, hidden,etc.
Во всех этих дискурсивных манифестациях реализован один и тот же механизм компрессионной номинации, формально преобразующий словосочетание в языковую единицу нижележащего иерархического уровня - слово. Структура с двумя актуализуемыми концептами, органичными для синтаксической единицы словосочетания, укладывается в единичный элемент номинации. Уровнево-статусная характеристика таких образований невозможна без обращения к идее переходно-динамических явлений в языке - по причине их таксономической исключительности, обусловленной формально-содержательной асимметрией в их структурировании.
Примечательны в плане семиотики отношений между планом выражения и планом содержания фузионные композитные образования типа brunch, motel, Brexit (неологизм, возникший в конце 2015
года) и др., составляющие одну из типологически примечательных особенностей системы английского словообразования. Они генетически восходят к реальным или виртуальным словосочетаниям (с сочинительной и подчинительно-атрибутивной связью между компонентами), каждое из них идентифицируются когнитивным сознанием как возникшее путем слияния двух концептов, но интегрировано в систему языка и коммуникативный дискурс как единичный номинативный элемент языка. На стадии узуализации для такого рода образований вопрос об их уровневом статусе теряет актуальность.
Язык дает много примеров того, как единично-автономный семантический элемент языка вербализуется в форме квазисловосочетаний, в составе которых выступают слова со служебно-деривационной функцией, реализуемой в других случаях при помощи единиц нижележащего уровня (морфем). Все аналитические грамматические формы обнаруживают этот признак, ср.: более короткий/кратчайший, самый быстрый/быстрейший, буду читать/прочту в русском языке; wrote/has written, reads/is reading, bigger/more interesting - в английском. Особенно примечателен в указанном отношении последний пример, показывающий, как единицы одинаковой семантической сложности и грамматического статуса (сравнительная степень прилагательных) существенно разнятся в способах манифестации этого содержания. Налицо асимметризм знаковых отношений: полная аналогия знакового содержания и радикальные различия в способах репрезентации этого содержания. Языки предоставляют нам много примеров принципиальной иррелевантности структурно-уровневых различий в практике номинативной деятельности, ср.: в свете изложенного выше/в свете вышеизложенного, русск. летучая мышь/англ. bat.
В ряде случаев характер отношений между однословными и словосочетательными номинациями осложняется вторжением фактора стилистико-прагматических различий; ср., например, русскоязычные номинативные пары канатная дорога - канатка, аскорбиновая кислота - аскорбинка и др., в каждой из которых первые элементы представляют собой стилистически нейтральные словосочетания, а вторые -однословные номинативные единицы с разговорно-речевой стилистической окраской. Эта же ономасиологическая модель реализуется в парах единицами: добрый человек - добряк, подлый человек - подлец и т. д. Это лишь частные аспекты серьезной лингвистической проблемы - текстообразующей и прагма-тико-стилистической функциональности явлений межуровневой транспозиции, см. об этом в [5].
Как известно, вопрос о номенклатуре уровней языковой структуры является дискуссионным; большинство исследователей совершенно справедливо выделяют в системной иерархии языковых феноменов уровень текста и текст как единицу наивысшей сложности. Но в связи с укоренением в современной коммуникативно-информационной деятельности феномена гипертекста (Интернет) возникает непростой вопрос о его трактовке в аспекте уровневой модели языка. Сущность гипертекста состоит в отрицании ряда онтологических характеристик классического текста: размерности, дискретности, линейности, статичности семантики и структуры, завершенности, идентифицируемости автора [8, s. 236-237]. Гипертекст принципиально динамичен, бесконечен, выступает как возможность поэтапного потенциального вхождения пользователя в любую область глобальной семиосферы; гипертекст процессуален, представляет собой открытую информационную структуру, в отношении которой можно лишь условно говорить об авторстве. Вместе с тем он является разновидностью текста, разделяя с ним набор определенных характеристик (лингвистичность, информативность, интенция к структурированию, онтологический прагматизм и др.). В исходной форме, при нереализованной функции развертки, гипертекст идентичен «обычному» тексту; к гипертексту мы переходим через текст классического типа, который может рассматриваться поэтому как явление, предшествующее гипертексту, воплощающее собою мысль о продолжающемся процессе, незавершенности и, следовательно, идею переходности, промежуточности.
Нетрудно заметить корневой изоморфизм в построении сложного предложения, («классического») текста и гипертекста; все они реализуют один и тот же композиционный эффект: в определенных точках повествовательной линии автор актуализует интенцию насыщения предметно-событийного содержания вербального сообщения, в результате чего увеличивается его семантико-структурная размерность. На уровне высокой типизации языковых моделей явление это - того же порядка, что и слово-предложение инкорпорирующих языков. На основе такой прототипической близости коммуникативно-речевых моделей возникают гибридные текстовые формы - вроде повести В. Пелевина «Водонапорная башня», синтаксически оформленной в виде одного сложного предложения.
Многое из вышеизложенного является переложением тривиальных лингвистических истин. Но есть момент, заслуживающий внимания в рамках исследования проблематики межуровневой транспозиции языковых единиц, форм и структур, а именно: известный закон асимметричности языкового знака - явление более глубинное и функциональное, чем принято считать, - регулирует и этот аспект организации языкового материала. Уровневая стратегия систематизации фактов языка не может рассматриваться как возможность формирования непротиворечивых системно-завершенных классификаций, скорее - ее роль заключается в конструировании идеального образа системности языка, представление о котором, несомненно, возникло под сильным влиянием господствовавших в течение столетий логикоцентриче-ских учений о языке. Гораздо более плодотворными представляются для изучения природы и функционирования языка теории, построенные на платформе синергетической парадигмы и рассматривающие язык как сложную открытую самоорганизующуюся систему.
В современной лингвистике, ориентированной на исследование когнитивной и дискурсивной функциональности языковой системы, вопросы структурно-уровневого устройства языка не считаются приоритетными и практически не обсуждаются. Между тем языковой материал двойственной природы, в нашем случае - относимый, в зависимости от индивидуально-исследовательского ракурса рассмотрения, то к одному, то к другому ярусу (уровню) языковой системы, представляется весьма перспективным для объяснения важнейших сторон когнитивно-дискурсивной онтологии языка. Интегральной концептуально-методологической платформой для трактовки таких и других, подобных им фактов языка, может стать фокусирование внимания на идее о функциональной обусловленности процессов генезиса и структурирования лингвистических объектов. Во всяком случае, нельзя признать перспективным для науки взгляд, рассматривающий языковую субстанциональность и функциональность в понятиях пер-вичности/вторичности, когда, например, функциональность трактуется как качественная характеристика языка, возникающая на его материальной (вещной) основе. Более диалектична позиция, трактующая эти аспекты бытийности языка в глубокой их онтологической взаимосвязи и взаимообусловленности.
Явления, пограничные в отношении уровнево-иерархической систематики языка, возникают именно на почве функциональности, по причинам, связанным с необходимостью осуществления коммуникации в соответствии с потребностями и ожиданиями коммуникантов. В практике речевого общения нейтрализуются многие системно-релевантные различия и оппозиции - например, оппозиция вербаль-ности/невербальности знака, узуальности/окказиональности, нормативности/ненормативности коммуникативных единиц и т.д. Также нивелируются и перестают быть актуальными различия, связанные с уровневой принадлежностью языковых единиц. Системно-таксономические параметры языка уступают место параметрам, определяющим качественный характер протекания коммуникации: уместность/ неуместность, эффективность/неэффективность и т. д.
Рассмотренные выше наблюдения призваны раскрыть диалектику уровневого устройства пространства языка, в котором системность и асистемность, статика и динамика выступают как равнодействующие факторы, обеспечивающие функциональные потребности языка, погруженного в вечно обновляющуюся стихию социальной практики. Замечательным подтверждением диалектически-синкретичной организации языковой системы в аспекте уровневой иерархии является то, что единица высшего уровня языковой иерархии - текст - обладает интенцией преобразования в гипертекст.
Феномен переходности является воплощением подвижной, динамической сущности субстанции, структуры и функционирования языка; промежуточные явления, рассматриваемые в процессе эволюции, трудно поддаются систематизации, по природе своей отрицают статичные терминальные характеристики. Переходность - особая интенция языка, находящаяся в постоянном поиске новых способов актуализации. Она реализуется на фоне насущных потребностей социокоммуникативной деятельности. Именно из функциональной необходимости высокоскоростной передачи информации на наших глазах возникла новая, синкретичная форма коммуникации - стиль смс-общения и чата, справедливо названный разговорно-письменной речью.
список литературы
1. Адмони В. Г. О «портативности» грамматических структур // Морфологическая структура слова в языках различных типов. - М.-Л.: Наука, 1963. - С. 173-179.
2. Жирмунский В. М. Общее и германское языкознание. - Л.: Наука, 1976. - 696 с.
3. Степанова М. Д. Словообразование современного немецкого языка. - М.: КомКнига, 2007. -Изд. 2-е, испр. - 376 с.
4. Степанова М. Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке. - М.: Высш. шк., 1984. - 264 с.
5. Халиков М. М. Дискурсивно-прагматический потенциал межуровневой транспозиции лингвистических единиц // Вестник Самарского университета. Серия «История. Педагогика. Филология». -2016. - № 1. - С. 191-196.
6. Brown G., Yule G. Discourse Analysis. Cambridge University Press. - 1988. - 284 p.
7. Dijk T. A. van. Society and Discourse. How Social Contexts Influence Text and Talk. Cambridge University Press, 2009. - 286 p.
8. Jakobs Eva-Maria. Hypertextsorten // Zeitschrift für germanistische Linguistik. 31/2.2003. - S. 232-252.
9. Storrer Angelika. Text und Hypertext // Lemmitzer, Lothar/Lobin, Henning (Hrsg.). Texttechnologie. Tübingen. 2004. - S. 13-50.
10. Willkop Eva-Maria. Anwendungsorientierte Textlinguistik. Am Beispiel von Textsorten, Isotopien, Tempora and Referenzformen // German as a foreign language. - 2003. - № 3. - S. 84-110.
