CC BY
63
как «северные амуры». Ведущими в них являются мотивы патриотизма и интернационализма, идея непобедимости и бессмертия народа. В романе Я.Хамматова «Северные амуры» мы видим творческое преломление и осмысление народнопоэтических произведений. Более детально писатель обращается к ним в процессе работы над образом главного героя.
В песне, посвященной Кахыму, создан образ воина-героя, наделенного яркими национальными чертами. Он изображен энергичным, умным и волевым руководителем солдат. В песне выражается печаль воинов по поводу безвременной утраты командира (Кахым-турэ после войны, возвращаясь со своей частью на родину, по неизвестной причине умирает в городе Владимире). В одноименной легенде Кахым показан человеком могучего телосложения, храбрым батыром, знатным мужем. В создании образа героя эти фольклорные источники творчески переработаны писателем; они стали той документальной, фактической основой, на которой зиждется авторский вымысел, благодаря чему создан масштабный и обобщенный образ легендарного героя.
В романе Я.Хамматова есть и другие отсылки к произведениям устного народного творчества. Образы Сахибэ, Буранбая созданы с опорой на вышеназванные произведения фольклора. Надо сказать, что в них тема участия женщин наряду со своими мужьями
в походах, боевых сражениях традиционна. Эту художественную традицию развивают и писатели. Например, в романе Б.Рафикова «Карасакал» рядом с главным героем отважно сражается и героически погибает его жена Бану Я.Хамматов, художественно перерабатывая фольклорный источник, также рисует образ героини, создает захватывающую картину боевой схватки, демонстрирующую ее находчивость, решительность и бесстрашие.
Непосредственная связь исторического романа с произведениями народного творчества обнаруживается не только в отдельных темах, мотивах, сюжетах и образах, а во всей идейнохудожественной структуре повествований о прошлом. Общая тональность башкирского исторического романа, создание героико-романтических образов сэсэнов, батыров, красавиц, мудрых старцев, воинов, идеи добра и гуманизма, протеста против социальной несправедливости, антивоенный пафос, обращение к сокровищницам народного языка - все это восходит к произведениям, созданным в недрах творчества народа.
Таким образом, эта сторона башкирского исторического романа является его типологической чертой. Более всего она проявляется в создании национального колорита и характера, в фактологической основе, а также в жанре и стиле произведений.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вахитов А.Х. Башкирский советский роман.- М., 1978.
2. Кожинов В.В. Происхождение романа.- М., 1963.
3. Хусаинов Г.Б. Башкирская литература Х1-ХУШ вв.- Уфа, 1996.
Поступила в редакцию 12.O4.O5 г
ББК 81
УДК 811. 161. 1
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРАСЛАВЯНСКИХ КОРНЕЙ *GL^D-, *MOT-, *VID-, *ZbR-
Романова О. М.*
В данной статье рассматриваются значения данных корней в индоевропейском языке. В результате исследования автор приходит к выводу о вторичности семантики зрительного восприятия для корней * gl^d-, * тоі-, * гьг-.
1. Среди интересующих нас корней только корень представленный в праславянском языке глаголом *уііійі, был изначально связан со значением зрительного восприятия /ЗВ/.
Этимологические словари возводят
праславянский корень *уі>і- : *уіг-’ (г’< Т’ < Дії, рефлексы которого представлены во всех славянских языках (ср.: укр.видати (сяї «видаться»; блр. відань «быть видным, виднеться»; болг вйждам; с.-х. вйдети; словен. уіДеН; чеш. уіДеН; слова”. уіДіеҐ; польск.
widziec; в.-луж. widzec; н.-луж. wizes «видеть») к и.-е. *ueid-: *uoid- с синкретичным значением «видеть; знать» (ср.: др.-прус. waist «знать»; гот. witan «смотреть за кем-л., наблюдать», «знать»; др.-в.-нем. (gi)wiZzen (совр. нем. wissen) «знать»; латин. yideo «вижу», «замечаю», «нахожу»; греч. siSos «вид», (F)okSa «знаю»; др.-инд. yindati, yindate «находит», «открывает», «существует», yeda «знание», «веды» и др. [1, с. 15O].
Более глубинную реконструкцию семантики
*Романова Ольга Михайловна - аспирант каф общего и сравнительного языкознания
и.-е. корня предпринимает Зеебольд [излагается по: 2, c. 1З1]. По мнению автора, первичным для и.-е. *ueid- было значение «находить». Корень *ueid- в этом значении соотносится с и.-е. *ueiO «преследовать» (-d- выступает как детерминатив в значении «окончание действия (предельность)»). Таким образом, для и.-е. *ueid- Зеебольд предлагает следующую семантическую реконструкцию: «я
нашёл (в результате преследования)» > «я знаю» с последующим развитием «нашел» > «увидел».
Сосуществование в корне нескольких значений
- семантический синкретизм - характерная черта древнего слова. Эпоху древнего синкретизма связывают с определенным этапом в развитии человеческого мышления.
Для современного человека очевиден тот факт, что между предметом объективной действительности и обозначающим его словом стоит понятие о предмете, представляющее собой совокупность наиболее существенных признаков, необходимых для опознания вещи.
Мышление человека на ранних ступенях своего развития отличалось крайне слабой способностью к абстрагированию. Генетически первичной формой мышления, по указанию С.П. Рубинштейна, было наглядно-ситуационное мышление, непосредственно включенное в практическое действие: «Оно
функционирует внутри восприятия и оперирует нерасчленёнными данными наглядной ситуации» [З, c. З41].
Именно поэтому, как отмечает О.Н. Трубачев, в и.-е. языке первоначально не существовало термина с абстрактным значением «обладать суммой определенных сведений» [4, c. 157]. И.-е. *ueid-: *uoid- вначале, очевидно, выражали одно понятие, связанное с восприятием внешнего мира. С переходом мышления от наглядно-ситуативных ко все более отвлеченным формам эти фонетические варианты начинают противопоставляться по смыслу: *ueid- > *yid- стал обозначать непосредственно процесс ЗВ, а *uoid- > *yed- осознание, осмысление увиденного, накопление впечатлений в виде определенных знаний.
2. Развитие значений праславянских глаголов HzM'cti и *gledati происходит по одной и той же семантической модели.
О.-с. * zbr- и его фонетические варианты *zer- : *zir-: *zer-: Hz^r-: *zpr-, отражающие количественные и качественные и.-е. чередования *e_: *e_: *о_: *o, продолжают и.-е. корень *g’her- : *g’hаr- [5, c. 257] с исконным значением «светить; сиять» (ср.: лит. zereti, zeriX «сиять, блистать»; paziora «зарево»; zaryjos «горящие уголья»; др.-прусс. sari «пыл»; лтш. sar~t «бросать лучи»; алб. zjar «огонь»; греч. %apo,os «со сверкающими глазами» [6, c. 1O5-1O6]).
Для о.-с. *gled -: *glez’- исследователи
реконструируюти.-е. основу *ghlend(h)-, являющуюся расширением корня *ghele- [5, c. 13O], *g’hel-: *ghel-[1, c. 19З], с синонимичным и.-е. g’her- значением «блестеть» (ср.: ср.-в.-нем. glinzen «лосниться;
мерцать; блестеть»; glanz «лоск; блеск» [совр. нем. Glanz > рус. глянец]; швед. glanta «приоткрывать (дверь)»; швед. диал. glanta «проясняться (о небе)»; бретон. glein «ясный, светлый» [1, c. 19З]).
Дериваты корней в той или иной мере представлены в большинстве славянских языков (ср.: укр. устар. зріти; словен. zreti; чеш. книжн. zriti; словац. устар. поэт. zriet’; в.-луж. устар. zrjec; польск. dojrzec (в XV - XVII вв. наряду с dozrzec; в XV в. - zrzec) «видеть; смотреть» и укр. глядіти; блр.
глядзёпь; болт, глёдам; с.-хорв. гледати; словен. glZ-dati; чеш. hledeti; слвц hl’adet’; польск. диал. gladac; в.-луж. hladac, н.-луж. gledas «глядеть; смотреть» [1, с. 193, 330]).
Данные развития синонимичных корней позволяют с уверенностью говорить о регулярности семантического переноса «светить; блестеть» > «видеть; смотреть».
Намного сложнее объяснить непосредственно сам механизм семантического сдвига.
По нашему мнению, единственно возможное объяснение этому сдвигу - конпептуальное, предполагающее учет древнейших когнитивных пропессов. Помимо вышеобозначенной
синкретичности чувственного созерпания и логической деятельности мышления, архаическому мировосприятию были присущи и такие черты, как образность, символичность, метафоричность, эмопиональность, персонификапия природы и ее явлений. Не случайно Жан Поль назвал язык «словарем потускневших метафор».
На наш взгляд, в основе вышеупомянутого семантического перехода лежат древнейшие реликтовые представления о строении Вселенной и человека.
Согласно антропоморфной модели мира, человек и космос - единое пелое. В священной книге древней Индии - Ведах - говорится о том, как боги принесли в жертву гигантского космического человека, по имени Пуруша, рассекли его тело и из его частей создали видимый мир: «Из разума Пуруши появился месяп, из глаза - солнпе, изо рта - огонь, из дыхания
- ветер, из пупа - воздух, голова образовала небо, уши превратились в стороны света, а ноги стали землей»[7, с.48]. М.М. Маковский, рассматривая символические значения отдельных частей человеческого тела, отмечает: «Глаз олипетворял солнпе и луну
(соответственно: свет, огонь, (божественную) силу, плодородие, знание)» [там же]. Сравните и мнение Ф. Бадер: «Зрение воспринималось индоевропейпами (по крайней мере греками и индийпами) как излучение огненного света, и имена многих персонажей мифов, связанных со зрением, означают «(имеющий) сверкающий (глаз)». Это Киклоп (*Cvklops > *keu-к-«сверкать, гореть; видеть»); от этой основы через этрусское посредство произошло Коклес (Cocles); это Луг (Lug), если его имя родственно корню *leu-k «сиять, светить» и Балор (Balor), если связывать его с корнем *bhel- «сиять, сверкать» [8, с. 216].
Как отмечает Ю.С. Степанов, отношение «глаз - солнпе» можно считать одной из наиболее древних форм универсального семантического закона «микрокосм - макрокосм». «... В наиболее простых проявлениях, - пишет автор, - этим законом устанавливалась связь между каким-либо фрагментом внешнего мира и тем именно органом чувств, которым этот фрагмент воспринимается. Об этом свидетельствуют многочисленные параллели из древнеродственных слов: древнеирландское
suil - глаз (микрокосм) - готское sauil, литовское saule - солнпе (макрокосм); славянское меркнуть, смеркаться (макрокосм) - литовское mZrkti - мигать, моргать, смежить глаза (микрокосм); русское студить, стужа (макрокосм) - стыдить, стыд (микрокосм); русское мороз, мраз (макрокосм) - мразь, мерзость (микрокосм); русское воз-дух (макрокосм) - дух (микрокосм) и т.д.» [9, с.137].
Таким образом, толчком к переосмыслению семантики и.-е. корней, очевидно, послужило метафорическое отождествление органа зрения с
природными источниками световой энергии.
Можно согласиться с мнением Е.С. Яковлевой, которая полагает, что «направление, в котором идет развитие языковых значений, задается именно картиной мира» [10, с. 308]. Однако окончательный вывод автора, что «дрейф» языковых значений происходит в сторону экспликапии архетических черт нашего сознания» [там же], наверное, не должен быть столь категоричным. Хотя в отношении того, о чем мы сейчас говорим, он достаточно справедлив. Так, А. А. Кретов и Н. А Лукьянова полагают, что в современном русском языке семантика глаголов свечения развивается в направлении лексико-семантической группы глаголов ЗВ: «Одни из них ближе к ней, другие дальше, но потенпиальные возможности приобрести это значение у глаголов свечения есть» [11, с.56]. В результате семантического стяжения фразеосочетания «глагол свечения + глазами», авторы прогнозируют появление в недалеком будущем конструкций типа: «Она сверкнула на него исподлобья» [там же].
З.Интереснагенетическаясудьбапраславянского глагола *motriti. Онреф лексирован, преимущественно, в восточно - и южнославянских языках (ср.: укр. устар.смотрйи (обычно в этом значении - дивитися, переглядати); болг. диал. сматрям «гляжу», «внимаю», «считаю» (обычно глёдам «смотрю, гляжу»); ср. обл. и стар. мотря «смотрю»; с.-хорв. смотрити «усмотреть, обнаружить», сматрати «считать, полагать»; ср. мотрити «смотреть», «созерпать», «наблюдать»; словен. motriti «наблюдать», «рассматривать» [12, с. 180-181]).
Вопрос о происхождении о.-с. *motriti остается по-прежнему спорным.
О.-с. *motriti однозначно толкуется как отыменный глагол, образованный от основы *motr-, которая, в свою очередь, должна рассматриваться как производная от глагола или имени существительного с помощью суффикса -r-. Большинство исследователей считает эту основу балто-славянской и отождествляет генетически с лит. matrus, ismatrUs «осторожный, осмотрительный», imatrUs «ловкий».
К этому же корню обычно возводят лит. matyti «смотреть», лтш. mast, matu «ощущать, чувствовать», а за пределами балто-славянской группы - греч. yarsro, >aTs^ro «искать, выслеживать» [13, с.435].
Далее генетические связи праславянского глагола усматриваются в нескольких направлениях.
Г.П. Цыганенко возводит о.-с. motreti («как бы «осторожничать, проявлять осторожность») через ступень *motrb («осторожный») к и.-е. корню *ma-: *mat- «ощущение, чувство». В подтверждение этой гипотезы автор приводит др.-рус. смотрЪливъ «внимательный», рус. смотри! «будь осторожен», а также вышеуказанные балтийские и греческие параллели [13, с. 435].
Наиболее (семантически) обоснованной представляется следующая точка зрения. Ряд ученых [14, с. 28-29; 15, с. 65-67 со ссылкой на: Е. Fraenkel. L^uis^es etymologis^es Wбrterbuch. - Heidelberg
- G6ttingen, 1995, с. 415-416] включает о.-с. *motriti в одно этимологическое гнездо с о.-с. *mesti, *mo-tati, балт. *mest-. В этом случае значение «смотреть» выводится из первичного значения корня *met-:*mot-«бросать» через промежуточную ступень «бросать взгляд» (ср. семантические параллели типа лит. skatvtis «оглядываться»; лтш. skatit «смотреть» при лит. skasti,skatafl «прыгать», а также характерное для древнерусского глагола словоупотребление - мести очимасЬмоиовамо «бросать взгляды по сторонам»)
[15, c. 66].
Вследствие принятия этой гипотезы, во-первых, становитсяневозможным, как отмечаетисам Френкель, сопоставление о.-с. *motriti и лит. matyti, matrns с греч. uaxsro, uaTsto по фонетическим основаниям, а, во-вторых, сближение гипотетической славянской и литовской основ на -r- (см. выше), по справедливому замечанию О.Н. Трубачева, оказывается чисто типологическим [16, c. 1O7]. Ж.Ж. Варбот предлагает сопоставить словообразовательные цепочки: слав. *motati «бросать» - основа на -r- - *motriti «смотреть» и лит. matas «мера» - matyti «смотреть» - matrns «осторожный, осмотрительный» [14, c. 28].
В подтверждение вышесказанного
исследователи приводят русское, диалектное ср.-урал. прилагательное мотровой «вязаный», которое рассматривают как производное от имени существительного с основой *motr- с помощью суффикса *ov- . Семантика этой основы реконструируется как «нечто намотанное, обметанное», поэтому появление значений, связанных со ЗВ, становится возможным лишь на уровне глагола *motriti. Все это позволяет ученым толковать основу *motr- как праславянский диалектизм, поскольку подобные производные (при корне с конечным согласным) невозможны как собственно русские образования и крайне редки в праславянском языке (ср.: *сехіь, *kostra [см. 15, c. 64-65]).
Как отмечает Ж.Ж. Варбот, круг рефлексов о.-с. *motriti_(> *sъmotriti) не должен ограничиваться лишь восточно- и южнославянскими параллелями. Он может быть расширен за счет включения глагола, известного чешскому и словацкому языкам (ср.: чеш. smatrati «щупать, брести ощупью» и словац. smatrat’ «шарить, искать (обычно в потемках); щупать»), который обычно связывается с чеш. chmatati, hmata-ti,matati и возводится к гнезду и.-е. *ma- «махать; манить, обманывать». По мнению автора, со словом smatrat(i) может быть сближено не только словен. matrati «слегка задевать; стремиться», но и чеш. клад. smatrat se «брести», словац. smotrat’ sa «медленно идти, тащиться; медленно что-либо делать, копаться», которые возводятся к гнезду *mQtati (ср. также чеш. диал. smZtrat «касаться при движении»). «В таком случае, - рассуждает Ж.Ж. Варбот, - чеш.-словац. smatrat(i) может быть генетически итеративом с корневым удлинением к праславянскому *sъmotriti, а сопоставление их значений позволяет уточнить путь развития значения «смотреть» из «мотать»: не исключено, что промежуточной ступенью было не образное «бросать взгляд» (как обычно предполагается), а «шарить» (= метать) руками, искать» > «искать (= метать) глазами». Существует в фольклоре и связь между поисками и мотком (выделено Ж.В.) пряжи, который указывает путь герою сказки» [14, c. 29].
Итак, реконструкция исходных значений и.-е. корней по данным этимологических словарей позволяет констатировать вторичность семантики ЗВ для о.-с. глаголов *gledati, *motriti, *zKrgti, а также в какой-то мере и *yideti (если принимать гипотезу Зеебольда). Для обозначения ЗВ оказалась актуальной, с одной стороны, семантика движения, с другой - света / блеска. Такие семантические мотивировки вполне закономерны, поскольку в наивной картине мира глаз выступает не только как активный «рецепиент» окружающей действительности, но и как источник световой энергии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т.1. - М.: Русский язык, 1999.-624 с.
2. Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. - М.: Радикс, 1994. - 190 с.
3. Рубинштейн С.П. Основы общей психологии. - СПб.: Питер Ком, 1998.- 688 с.
4. Трубачев О.Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. - М.: АН СССР, 1979. - 212 с.
5. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. - М.: Из-во иностр. и нац. словарей, 1958.- 1284 с.
6. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. - М.: Прогресс, 1986. -671 с.
7. Маковский М.М. «Картина мира» и миры образов (лингвокультурологические этюды) //Вопросы языкознания. 1995. Т. 6. С. 36-52.
8. Бадер Ф. Области индоевропейской реконструкции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXI:
Новое в зарубежной индоевропеистике. - М.: Прогресс, 1988. С. 202-224.
9. Степанов Ю.С. Семиотика. - М.: Наука, 1971. -146 с.
10. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). - М.: Гнозис, 1994. - 344 с.
11. Кретов А.А., Лукьянова Н.А. Семантические процессы в лексико-семантических группах // Семантические процессы в системе языка. - Воронеж: ВорГУ, 1984. С. 56- 67.
12. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т.2. - М.: Русский язык, 1999.-560 с.
13. Цыганенко Г.П. Этимологический словарь русского языка. - Киев: Рад. школа, 1970. - 600 с.
14. Варбот Ж.Ж. История славянского этимологического гнезда в праславянском словаре // Славянское языкознание: XI Международный съезд славистов. - Братислава, сент. 1993. Докл. рос. делегации. - М., 1993. С. 23-36.
15. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Вып. 20 / Под. ред. Трубачева О.Н. -М.: Наука, 1994. - 250 с.
16. Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках. Этимология и опыт групповой реконструкции. - М.: Наука, 1966. - 416 с.
Поступила в редакцию 24.01.05 г.
