CC BY
32
Любарец А.В. ©
Магистр, кафедра философии, Дальневосточный федеральный университет ПРОГРЕССИВНЫЙ ВЕКТОР ИНЕРЦИИ УТОПИЗМА ВЕЛИКОГО МАО ЦЗЭДУНА
Аннотация
Данная статья посвящена осмыслению аспекта влияния утопических идеалов Мао Цзэдуна на человеческое общество. Автор рассматривает влияние утопических идеалов Мао Цзэдуна на человеческое общество и вовлечение этого общества в поиски достижения утопии.
Ключевые слова: Утопия, идеология, политика, религия, конфуцианство, идентификация, контркультура.
PROGRESSIVE VECTOR OF INERTIA OF THE UTOPIANISM OF MAO ZEDONG
Summary
This article is dedicated to understanding the aspect influence of utopian ideals of Mao Zedong to human society. The author examines the influence of utopian ideals of Mao Zedong on human society and the involvement of the society in the quest of achieving utopia.
Keywords: Utopia, ideology, politics, religion, Confucianism, identification, counter-culture.
Исторически сложилось так, что жизнь, учение и философия Мао Цзэдуна подверглась с одной стороны критике со стороны противников социализма, но с другой стороны имеется и масса сторонников этой бесспорно одаренной и величественной, исторической фигуры нашей современности. Хотелось бы подчеркнуть, что социалистические идеи из Китая в 1960-х годах оказали влияние и на сам Западный мир. Вследствие этих процессов, "политики деконструкционисты" в руководстве США принимают решение в качестве защиты от социалистических идей создать контркультуру внутри собственной культуры. [10,10] В конце 1960-х годов США и Европу против действующего капиталистического, политического курса захватила волна демонстраций и протестов среди основной массы населения этих стран. Ю.Н. Давыдов приводит такой факт, что среди протестующих одним из политических кумиров "оказался Мао Цзэдун" и Че-Гевара. [2,8]
Здесь следует сделать не большое отступление и отметить, что впоследствии правда масс-медиа предприняло попытки нивелировать подлинную подоплеку тех самых протестных событий, объясняя тем, что протестующие на самом деле смутно понимали против чего они, собственно говоря, протестуют. Как пример можно привести Т. Рошака и его труд «Истоки контркультуры», где он явно сам себе противоречит, приводя факты, что многие тысячи людей во Франции в 1968 году "шли на баррикады". [4, 53] Далее, он приводит факты, что теми же протестными явлениями была охвачена и вся Западная Европа, где протестующие "маршировали под «Интернационал» с красными флагами". [4,54] На этом вся правдивая диалектика Т. Рошака заканчивается, и он начинает убедительно на всем протяжении своей книги доказывать потенциальному читателю значительность политических, протестных процессов 60-х и 70-х годов и о зарождении и возникновении прогрессивной по своему значению контркультуры. О чем Т. Рошак действительно умалчивает так, это о целенаправленном разрушении политическим руководством США родной культуры так, "политики деконструкционисты экспериментировали над культурой, создавая контркультуру без всяких угрызений совести". [10,10] Самуэль Хантингтон
© Любарец А.В., 2016 г.
резюмирует по этому поводу, что события 1960-х и 1970-х годов показали, что "национальные лидеры, приступая к деконструкции нации", совершили фактически беспрецедентный поступок, последующий результат которого требует явного переосмысления. [5,224] Контркультура создавалась как защита от социалистических идеологий, "проникающим в Европу и США из Китая, Кубы, СССР, стран социалистического лагеря". [10,10] Возвращаясь к Ю.Н. Давыдову, следует еще раз отметить, что среди протестующих 60-х и 70-х годов одним из политических кумиров был Мао Цзэдун, а так же он отмечает возникновение наряду с другими политическими группировками возникновение и "маоистских" группировок. [2,12] Так, Генри Киссинджер отмечает, что неважно, каким был Мао Цзэдун, он был многогранным и у него были как и темные, так и светлые стороны важно то, что он объединил Китай. Мао Цзэдун отправил его в новый путь, где в итоге Китай стал в одном лице единственной, коммунистической страной готовой стать к тому же и сверхдержавой номер один. [6,110111]
Идеи Мао Цзэдуна несут в себе долю определенного утопизма, так как на это повлияло его увлечение в двадцатилетнем возрасте "демократией девятнадцатого века, утопизмом", идеями совершенно новыми и чуждыми для Китая конца XIX начала XX века. [13, 71] В молодые годы Мао со своими друзьями пытался создать некое подобие коммуны или "Университет самообразования". В такой коммуне все деньги, заработанные любым членом коммуны, должны были пускаться на общее научное образование членов Университета самообразования. [13,119] Впоследствии эти начинания проецировались и на будущую концепцию развития коммунистического Китая где, "государство задумывалось как новый нравственный проект".[6,114] Г. Киссинджер отмечает, что Мао всю жизнь вынужден был заниматься реформами внутри бюрократической, чиновничьей системы. Не смотря на все реформы от конфуцианского наследия в виде бюрократической, чиновничьей системы не так легко было избавиться, так как та в свою очередь стала культурной компонентой китайской культуры в целом. [6,114] Р. Мак Грегор приводит факт того, что при Мао Цзэдуне самого Конфуция "презрительно называли символом феодальной отсталости". [11,62] Но, не смотря на все это конфуцианству, к которому Мао Цзэдун на первых этапах своего политического восхождения поначалу относился критически, все, же удалось интегрироваться в коммунистическую идеологию, это было в своем роде, как определяет Г. Киссинджер "повторением конфуцианских традиций в зеркальном отражении". [6,114] Несомненно, Мао, так же как и обычный человек совершал ошибки, которые в его положении приобретали трагический характер, как пример можно привести начатую в 1958 году программу «Большого скачка». Во многих странах были подобные программы или процессы, как пример можно привести первичный экономический прогресс, закончившийся в итоге крахом в США перед Великой депрессией. В то время в игры на рынке ценных бумаг был вовлечен буквально весь западный мир и все его считали, как наиболее исключительный "период экономического прогресса". [12,17] Последствия, ставшие уже достоянием истории, показали, что спекулятивный бум охвативший половину Западного мира обернулся для США крахом 1929 года и развитием "последующей депрессии 1930-х годов", длившейся почти восемь лет. [12,199] Во время Великой депрессии в Америке был так же свой голодомор, который унес, как отмечают исследователи миллионы жизней в США. [1] Вследствие вышесказанного, различные критические выпады и обвинения в голодоморе со стороны западных исследователей на Китай и Россию кроме как пафосными и претенциозными не назовешь, так как в самой Америке от голода в депрессию 1930-х годов "умерли около 5 миллионов граждан". [1] Таким образом, диалектически вполне естественно, что и в социалистическом Китае программа «Большого скачка» не была лишена очевидных казусных и не удачных по своему осуществлению проектов, таких как дворовые доменные печи, по производству стали или ежегодный план перевыполнения по сбору урожая, и совсем уж курьезный проект по уничтожению воробьев.
Брюс Диксон резюмирует примерно по этому, что в теории проекты подобные «Большому скачку» кажутся легко достижимыми проектами, но на практике, же в реальной жизни многое из проектов грозит обернуться тотальным провалом в виде гротескного истребления воробьиной популяции. Поэтому, как резонно считает Брюс Диксон, необходимо в стратегии достижения соблюдать баланс, золотую середину между чередой "утопических и нацеленных на развитие периодов". [3,11] Последствия не правильно принятых решений сказывались, прежде всего, непосредственно на самом Мао Цзэдуне так, министр обороны Пэн Дэхуай вынес на пленум вопрос о сомнительной рациональности принятого "курса «большого скачка»". [15,458] В ходе пленума становилось понятно, что министр обороны Пэн Дэхуай недвусмысленно возлагал вину на самого председателя Мао Цзэдуна. Предательский поступок Пэна Дэхуая, несомненно, был ударом для Мао и он, учитывая заслуги Пэна Дэхуая перед партией, все же не принимает окончательного радикального решения, сохраняя ему, "статус в партии" но отстраняет его от присутствия на различных партийных советах и ставит крест на его политической карьере. [15,462] Совершенно очевидно, что в политических проектах и сопутствующих им политических идеологиях, а также пропаганде присутствует доля определенного "утопизма по умолчанию". [9,39] В идеале Пэн Дэхуай должен был не обвинять одного лишь Мао, а как то попытаться нивелировать ситуацию по отношению к курсу «Большого скачка» на который сам Мао Цзэдун, несомненно, возлагал большие надежды. Брюс Диксон примерно по этому поводу высказывается, что утопические интервалы в периодах развития политических проектов сказываются и на "политике набора новых членов". [3,11] Соответственно, если политический лидер как в нашем случае Мао Цзэдун ведет всех за собой к определенной утопии, то ему "нужны люди с хорошей идеологической подготовкой, способные повести за собой массы" и быть к тому же преданными самому Мао Цзэдуну. [3,11] Здесь следует сделать отступление и вспомнить хунвейбинов во времена Культурной революции, с помощью которых Мао произвел своеобразную чистку, как в руководящих высших рядах партии, так и среди рядовых партийных масс. Вследствие культурной революции Китай в очередной раз содрогнулся от короткой, кровопролитной гражданской войны. На пленуме 8 августа 1966 года были приняты "так называемые «16 пунктов»" культурной революции.
[14.181] Хунвейбины (красные охранники) взяли себе абзац из «16 пунктов», ставший их идеологическим девизом который получил название "четырех старых". [14,182] Под «четырьмя старыми» подразумевалась революционная борьба против лиц в партии "идущих по капиталистическому пути", революционная борьба затрагивала все институты власти: политические, экономические, научные. [14,182] Революционное преобразование должно было вычистить, по мнению Мао Цзэдуна, остатки "эксплуататорской старой идеологии".
[14.182] На протяжении всей своей жизни Мао Цзэдун придерживался то либерально демократических взглядов, то уходил в сторону леворадикализма в период уже политической зрелости но, "утопическим идеалам всеобщего равенства" он практически всегда оставался верен. [13,278]
Генри Киссинджер отмечает, что Китай в 1957 году не обладал тем военным потенциалом и ядерной мощью, которой обладали СССР и США но, тем не менее, Мао на съезде 1957 года в Москве высказался, что в случае ядерного противостояния народ Китая выстоит и именно "«выносливая» культура Китая сделают именно его победителем". [7,285] Это было не голословное утверждение на пустом месте, так как именно война в Корее показала, на, что способен китайский народ, так именно китайскими войсками были остановлены войска США, все это и подтверждало выше приведенный тезис Мао Цзэдуна. Так, резюмирует Филип Шорт, именно из опыта своей помощи Северной Кореи Мао Цзэдун сделал не однозначные выводы, о силе и потенциале Китая. Всему миру было очевидно, что, не смотря на новейшее вооружение у войск США, американцы потерпели фиаско, а войска Северной Кореи и Китая с устаревшим вооружением одерживали победу, было видно, что "исход войны определяется не оружием, а силой духа".[15,392] Более того, именно итоги Корейской войны являются знаковыми для Китая, так как именно эта война считает Генри
Киссинджер, "утвердила новую Китайскую Народную Республику как военную державу и центр азиатской революции".[6, 166] Таким образом, совершенно очевидно, что Мао Цзэдун "восстановил исторические границы" и в итоге можно сказать, что своей личностью харизматизировал национальную идентификацию, дав не беспричинные основания для гордости для самих китайцев, где остальной мир уже вынужден был учитывать Китай как серьезного оппонента в международной расстановке политических сил. [6, 360] Кроме того, как уже выше было сказано социалистические идеологии из Китая, Кубы, СССР, стран социалистического лагеря настолько успешно проникали в США и Европу, что эти страны в результате вынуждены были создать у себя контркультуру как защиту от проникающих социалистических идеологий.
Жорж Корм отмечает, что марксистская коммунистическая идеология способствовала развитию невиданного по своим масштабам национализма в социалистических странах и в Китае в том числе. [8,58] Александр Панцов, резюмирует, что Китай всегда стоял на стороне СССР по всем вопросам и до самой смерти И.В. Сталина сам Мао почитал Сталина как своего учителя, считая себя лишь его учеником, а на СССР "смотрел как на образец для подражания". [14,8] Война в Корее объединила народ Китая и коммунистическую партию Китая против всего империалистического мира, где США стали негласным лидером и персонифицированным злом мирового, капиталистического империализма стремящимся поглотить Китайскую Народную Республику. [15,395] Факт угрозы того, что Америка может решить в любой момент напасть на Китай создавал наиболее подходящие условия для "трансформации общества".[15,398] После смерти И.В. Сталина лидеры социалистических стран Мао Цзэдун и Н.С. Хрущев вступают в открытую, идеологическую конфронтацию друг с другом. Возникший конфликт влияет на дружеские отношения между Советским Союзом и Социалистическим Китаем. Ведущие мировые державы старались всячески догнать и перегнать друг друга, соревнуясь практически во всех областях в своем развитии. Соответственно в духе требований для того времени ведущий политический лидер должен был обладать как принято сейчас говорить креативным мышлением, умением разрабатывать нестандартные стратегии, которые бы смогли в итоге привести страну к победе в этом конкурирующем между цивилизациями соревновании. Для Китая - Мао Цзэдун оказался как раз тем самым лидером, который повел через революцию и кровь за собой в пока еще не ведомую для самого Китая утопию. Неоспоримой удачей для Китая является и то, что конфуцианству удалось интегрироваться в коммунистическую идеологию, дав тем самым помимо идеологической, политической идентичности и религиозную духовную идентичность. Как резонно отмечает Жорж Корм в связи с развалом СССР и стран социалистического лагеря, где марксизм был основной идеологией, происходило "крушение светских идеологий" не имеющих религиозной компоненты сам Китай избежал этого, так как этой религиозной компонентой обладал в виде конфуцианства. [8,33]
На данный момент в самих США и Европе всячески пытаются навязать проект некой либеральной утопии, где социум состоит из разно расовых по причине мультикультурализма масс и секс меньшинств. Таким образом, пока другие страны пытаются разобраться со своими политическими идеологиями, где на смену светскости приходит интеграция религиозного компонента, Китай на данный момент имеет стабильную отвечающую требованиям современного мира политическую идеологию. В свое время великий кормчий Мао Цзэдун был воодушевлен тем, что СССР запустили первый спутник 5 октября 1957 года в космос. Александр Панцов, приводит такое высказывание Мао о том, что "американцы с их 100 миллионами тонн стали «до сих пор даже одного клубня батата еще не запустили в небо»". [14,87] Для великого кормчего резюмирует, А. Панцов, это было наглядным примером идеологической победы социализма, Мао был счастлив, "втайне мечтая о том, как и его страна, прорвется в космос". [14,87] Великий кормчий любил утопию, и грезил ей, и как показала история, утопия отвечала ему тем же чувством.
Литература
1. Борисов, Б. Историк и публицист Борис Борисов: «Настоящий голодомор был не в СССР, а в США!». - [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kazan.kp.ru/daily/24346.4/535294/
2. Давыдов, Ю.Н. Эстетика нигилизма. (Искусство и «новые левые»). - М.: «Искусство», 1975. -271 с.
3. Диксон, Б. Красные капиталисты в Китае. Партия, частные предприниматели и перспективы политических перемен. - М.: ЗАО «Олимп - Бизнес», 2005. - 288 с.
4. Рошак, Т. Истоки контркультуры. - М.: АСТ, 2014. - 380 с.
5. Хантингтон, С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. - М.: ООО «Издательство АСТ», ООО «Транзиткнига», 2004. - 635с.
6. Киссинджер, Г. О Китае. - М.: Астрель, 2013. - 635 с.
7. Киссинджер, Г. Мировой порядок. - М.: Издательство АСТ, 2014. - 512 с.
8. Корм, Ж. Религиозный вопрос в XXI веке. Геополитика и кризис постмодерна. - М.: Институт Общегуманитарных Исследований. - 288 с.
9. Любарец, А.В. Утопизм пропаганды или пропаганда утопии// Апробация. — 2016. - №3 (42). Ч.1У. - С.37 - 40
10. Любарец, А.В. Идеологический манипулятивный аспект контркультуры// Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - 2016. - №4 (87). - С.7 - 10
11. МакГрегор, Р. Партия: тайный мир коммунистических властителей Китая. - М.: Эксмо, 2011. -416 с.
12. Мошенский, С. З. От глобальных дисбалансов к «Великой депрессии» (1914-1939). - London.: Xlibris, 2014. - 220 с.
13. Панцов, А.В. Мао Цзэдун. - М.: Молодая гвардия, 2007. - 867 с.
14. Панцов, А.В. Рассказы о Мао Цзэдуне. Книга вторая. Революция без любви, или Бунт - дело правое! / А. Панцов. - Ростов н / Д: Феникс; Краснодар: Неоглори, 2009. - 298 с.
15. Шорт, Ф. Мао Цзэдун. - М.: АСТ: Транзиткнига, 2005. - 606 с.
