CC BY
157
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2008. № 2
Е.Н. Глазунова
ПРОГРАММА «ЧЕТВЕРТОГО ПУНКТА» Г. ТРУМЭНА
И НАЧАЛО «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» НА ПЕРИФЕРИИ
БИПОЛЯРНОЙ СИСТЕМЫ
Историки, которым в той или иной степени приходилось размышлять о причинах начала «холодной войны», знают, как трудно бывает избежать искушения и не задаться вопросом о том, кто же все-таки явился «главным виновником» в процессе ее развязывания — СССР или США? На протяжении многих лет представители разных историографических школ и направлений предлагали на этот вопрос прямо противоположные варианты ответов. Однозначного мнения не существует и сегодня. Сразу же, однако, следует оговориться: подобные затруднения в оценках справедливы только в отношении европейского измерения «холодной войны». Что же касается ее «второго фронта» — стран развивающегося мира, то здесь, на наш взгляд, можно дать достаточно определенный ответ: инициатором борьбы двух «сверхдержав» на периферии послевоенной международной системы явились Соединенные Штаты.
Хронологической точкой отсчета длительной и насыщенной драматическими событиями истории советско-американского противостояния в «третьем мире», как нам представляется, можно считать 20 января 1949 г. — день официального вступления в должность 33-го президента США. Именно тогда, в традиционном инаугурационном обращении к американскому народу (точнее, в последней, четвертой его части) Г. Трумэн заявил о решительном намерении Вашингтона «выступить с новой и смелой программой, направленной на улучшение жизни в слаборазвитых странах»1. «Наша цель — говорил президент, — помочь свободным людям в мире с помощью их же собственных усилий производить больше продуктов питания, одежды, стройматериалов, механизировать их труд. Все это позволит значительно облегчить их страдания. ...Только демократия способна вдохнуть в людей животворные силы и обеспечить продвижение к победе в борьбе
1 Public Papers of the Presidents of the United States. Harry S. Truman. 19481953. Vol. 1-8. Washington, 1961-1966. 1949 vol. Washington, 1963. P. 114-115.
с теми, кто подавляет их права, а также с самыми древними врагами человечества — голодом, нищетои и отчаянием»2.
Речь в президентском выступлении шла о так называемой «техническои помощи» — программах, направленных на распространение передовых технологий и научных знаний в области жизненно важных отраслей хозяйства, а также о необходимости привлечения капиталовложений в регионы, которые нуждались в развитии.
Провозглашение программы технической помощи, вошедшей в историю внешней политики США под названием «Четвертого пункта», явилось реакцией руководства Соединенных Штатов на значительные изменения, произошедшие в мире после Второй мировой войны. События конца 1940-х гг., самым важным из которых, несомненно, была китайская революция, заставили американских политиков признать наличие фактора, существенно осложнявшего общую картину противоборства двух «супердержав», — национально-освободительного движения в тех странах, которые впоследствии стали называться «третьим миром». Ответ на этот «вызов» в Вашингтоне предложили весьма неординарный и оригинальный: в то время как «старые» колониальные державы — Англия и Франция — с национализмом своих колоний воевали, американцы решили его реформировать.
Именно такую масштабную задачу поставили перед американской внешней политикой авторы «Четвертого пункта». Техническую помощь они рассматривали в качестве ключевого момента социально-политического развития «отсталых регионов». При этом в понятие «развитие» приверженцы нового подхода вкладывали глубокий смысл. По их мнению, Соединенные Штаты Америки не только имели возможность, но и были обязаны повлиять на внутреннюю ситуацию стран «отсталых» регионов посредством проведения в них социально-экономических реформ. Важно отметить, что, обосновывая необходимость активизации политики США в отношении развивающихся стран, сторонники концепции технической помощи напрямую связывали ее с государственными интересами США. По их убеждению, демократизация «отсталых» регионов должна была способствовать становлению в них прозападных политических режимов, что в дальнейшем обеспечивало бы стабильность мировой ситуации в целом.
Реформы, направленные на демократизацию стран «третьего мира», были рассчитаны на длительный срок. Согласно концепции технической помощи, реформированию в первую очередь
2 Ibid. P. 115.
подлежали сельское хозяйство, здравоохранение и сфера образования развивающихся стран. При этом ядром будущей программы, по первоначальному замыслу ее авторов, должен был стать именно образовательный аспект. В узком понимании это означало ликвидацию неграмотности населения и подготовку квалифицированных специалистов для наиболее важных отраслей хозяйства развивающихся стран; в широком — воспитание новых поколений, убежденных в преимуществах демократического образа жизни и «американских» нравственных ценностей.
Видимо, в силу этой многогранности и противоречивости «Четвертый пункт» всегда вызывал самые неоднозначные оценки как у современников, так и у историков3. Спектр мнений по этой проблеме необычайно широк, что особенно ярко проявилось в американской историографии и публицистике. В обобщенном виде можно провести разграничение (вполне традиционное для нашей отечественной литературы) между школами «реальной политики» и «политического идеализма», хотя, конечно, подобное разделение выглядит весьма условным: внутри каждого из названных направлений существует масса нюансов.
Более монолитным представляется второй подход. Приверженцы школы «политического идеализма» (отметим, что они всегда находились в явном меньшинстве), не отрицая политико-экономического аспекта зарубежной помощи, в большей степени делали акцент на гуманитарных задачах программы; многие из них в целом были склонны рассматривать «гуманитаризм» в качестве постоянной и весьма значимой движущей силы внешней политики США4.
Гораздо более яркий и разнообразный спектр мнений представлен историками-«реалистами». И пожалуй, наиболее убедительной стороной их аргументации является как раз тот факт, что «Четвертый пункт», его истоки и содержание рассматриваются представителями этого историографического направления в неразрывной связи с проблемой происхождения и сущности «холодной войны». При этом, правда, историки-«реалисты» по-разному оценивают назначение, цели и эффективность программ технической помощи. Они считают, что принятие «Четвертого пункта» было обусловлено, во-первых, осознанием американски-
3 Более подробно об историографии проблемы см.: Глазунова Е.Н. Американская программа технической помощи развивающимся странам: происхождение, сущность, попытки реализации (1949-1952): Дис. ... канд. ист. наук. М., 1997.
4 См., например: Brown Jr., William A., Opie R. American Foreign Assistance. Washington, 1953; Groseclose E. Diplomacy of Altruism? // Wiggins J., Schoeck Н. Foreign Aid Reexamined. Washington, 1958.
ми политиками необходимости приобретения новых союзников в «холодной войне», во-вторых, потребностью в сырье и рынках, в-третьих, — тем, что техническая помощь была одним из средств реализации идеи о взаимозависимости интеграционных экономических процессов и политической стабильности.
Применительно к нашей проблеме историков этой школы можно условно разделить на приверженцев «экономического» подхода, который, отметим сразу, является наиболее распространенным среди американских исследователей, и менее популярного среди них «стратегического», или «инструментального», понимаемого нами как стремление объяснить концепцию помощи нацеленностью на изменение существующего миропорядка.
Относительная малочисленность представителей «стратегического» направления5, с нашей точки зрения, отнюдь не свидетельствует о слабости их позиции. Пожалуй, главным и несомненным достоинством исследований историков-«инструменталистов» является то, что проблема экономической и технической помощи рассматривалась ими в жесткой увязке с социально-политическими и культурными особенностями развития «отсталых» стран. Основной задачей концепции технической помощи они считали обеспечение не только «физической институциализации» общества (т.е. строительства школ, больниц, дорог, аэропортов и т.д.), но и «институализации массового сознания», т.е. широко развернутой работы по воспитанию поколения «по-западному» мыслящих людей. Причину неудач программ экономической и технической помощи они видели именно в невнимании и нежелании американского руководства признать важность этого аспекта.
Сторонники «экономической» интерпретации проблемы зачастую практически не разделяли понятия «Четвертый пункт» и «экономическая помощь». Все мероприятия Вашингтона в отношении стран «третьего мира» они, как правило, рассматривали с точки зрения жизненно важных для США экономических интересов и отмечали, что в основе положений «Четвертого пункта» лежало стремление американского руководства обеспечить политические предпосылки экономической интеграции. Важно, однако, отметить, что, говоря о сторонниках «экономического» подхода, мы не имеем в виду то, что все они отрицали значение социально-политических аспектов программы технической помощи. Многие из них, как и приверженцы «стратегического» направления, оперировали категориями «государственные интере-
5 К этой группе историков в первую очередь следует отнести Дж. Монтгомери (Montgomery J. Foreign Aid in International Politics. Prentice-Hall (N.J.), 1967).
сы» и «национальная безопасность», но пути к их обеспечению видели не в социально-политических реформах, а в реализации экономических и других «материальных» интересов США в «третьем мире»6. При этом одни историки рассматривали «Четвертый пункт»
7
исключительно в контексте «холодной воины», другие же подчеркивали тот факт, что техническая помощь явилась весьма остроумным изобретением американских либералов, призванным укрепить позиции США в мировой торговле; что провозглашение программы диктовалось необходимостью включения «отсталых» регионов в послевоенную международную экономическую систему, а основные ее рамки были очерчены еще в Бреттон-Вудсе и Ялте8.
Заметим, что в отечественной историографии данная тема в течение долгого времени оставалась неисследованной. Думается, объяснялось это не столько отсутствием внимания к программе Трумэна, сколько тем, что в силу чрезвычайной «заидеологизиро-ванности» проблемы советские историки понимали тщетность попыток ее глубокого анализа. Однако в последнее десятилетие наметилось явное оживление интереса отечественных историков к «Четвертому пункту». Помимо упомянутой выше диссертации автора настоящей статьи, в которой впервые в нашей историографии была предпринята попытка комплексного анализа истоков и сущности программы технической помощи, необходимо отметить опубликованное в США исследование российского историка С. Шенина9. В нем автор, на наш взгляд, совершенно справедливо утверждает, что «появление подобного плана явилось нормальным и естественным этапом эволюции внешней политики Соединенных Штатов»10. В оценках причин обращения Вашингтона к такому новому для внешней политики США аспекту, как техническая помощь, С. Шенин делает акцент на осознании американскими политиками необходимости «формирования экономических, политических и социальных условий в слаборазвитых регионах с целью их вовлечения в новый мировой порядок»11.
6 Наиболее ярким выразителем этой точки зрения является, например, Р. Пэ-кенхэм (Packenham R. Liberal America and the Third World. Princeton, 1973).
7 См., например: Paterson Th. Foreign Aid Under Wraps: The Point Four Program// Wisconsin Magazine of History, 56. 1972-1973. Winter.
8 См., например: Pollard R. Economic Security and the Origins of the Cold War, 1945-1950. N.Y., 1985; Rotter A. Path to Vietnam: Origins of the American Commitment to South-East Asia. Ithaca, 1987.
9 Shenin S. The United States and The Third World: The Origins of Postwar Relations and The Point Four Program. Huntington; N.Y., 2000.
10 Ibid. P. 183.
11 Ibidem.
Многообразие в оценках происхождения и сущности «Четвертого пункта» совсем не случайно. И интересно, что представители всех перечисленных подходов одновременно правы и неправы. Разобраться в этой непростой проблеме современным историкам помогают недавно опубликованные в США архивные материалы, значительное количество которых прежде (отчасти оттого, что на их подборку и обработку требовалось длительное время, отчасти потому, что многие документы оставались засекреченными) были недоступны даже американским специалистам12. Сегодня представленные в электронном виде по меньшей мере 80 тыс. страниц документов исполнительной и законодательной ветвей власти США, частной корреспонденции и интервью сотрудников аппарата Белого дома, Госдепартамента, многочисленных официальных и неофициальных лиц, в той или иной степени имевших отношение к разработке «Четвертого пункта», позволяют проследить изменения, которые претерпела концепция технической помощи от возникновения самой идеи до первых попыток реализации программы.
Архивные источники помогают объяснить и те существенные расхождения, которые имеются в историографии проблемы. Они ясно свидетельствуют о том, что постепенно вызревавшая в американских либеральных кругах идея технической помощи поначалу действительно могла стать логическим продолжением и воплощением нацеленных на формирование нового послевоенного мирового порядка положений Бреттон-Вудской и Ялтинской конференций. Однако претворена в жизнь она была скорее не благодаря, а вопреки Бреттон-Вудсу и Ялте в тех условиях, когда практически уже не оставалось никаких сомнений в том, что попытки создания нового мирового порядка и интеграции в него Советского Союза окончательно потерпели крах. Политическим контекстом провозглашения программы технической помощи, вне всякого сомнения, стала «холодная война». Но парадокс истории состоит в том, что, создав необходимые условия для появления «Четвертого пункта», «холодная война» заставила надолго забыть первоначальную и наиболее оригинальную задумку авторов концепции — глубинное реформирование стран «отсталых» регионов с целью изменения их социально-экономического и политического статус-кво.
Интересно отметить, что после провозглашения «Четвертого пункта» многие известные общественные деятели США заявили
12 Point Four Program of Technical Assistance to Developing Nations. Archival Materials at the Library. Prepared by Dennis Bilger and Randy Sowel, February 1999 // Truman Presidential Museam & Library (www.trumanlibrary.org).
претензии на его авторство. Об этом с некоторой обидой вспоминала вдова «официально признанного» родоначальника программы — рядового чиновника Государственного департамента США Бенджамина Харди. «"Time", "Life", "Newsweek" и практически все остальные журналы, — вспоминает Кристин Харди, — исписали горы бумаги о том, как их сотрудники и самые разные люди работали над ней (идеей «Четвертого пункта». — Е.Г.). ...Президент "General Electric" Чарльз Уилсон... уже на следующий день твердо заявил, что идея принадлежит ему одному; главный редактор "Christian Science Monitor" целый разворот своей газеты по-
13
святил рассказу то том, как эта идея созрела в его голове»13.
Несмотря на вполне понятную обиду жены погибшего при исполнении своих обязанностей автора «Четвертого пункта», следует признать, что столь значимая и давно витавшая в воздухе идея вряд ли могла появиться в голове у одного человека. Декларация программы технической помощи явилась закономерным результатом длительного этапа развития американской либеральной внешнеполитической мысли. Доступные сегодня источники позволяют историкам, не углубляясь в далекую историческую рет-роспективу14, довольно подробно проследить процесс рождения и развития идеи.
Справедливости ради отметим, что отдельные американские общественные деятели либерального толка обратили внимание на проблему «отсталых» регионов в контексте формирования более справедливого и стабильного международного порядка задолго до Г. Трумэна. Так, видный публицист и специалист в области международных отношений У. Липпманн еще во время Первой мировой войны в общих чертах сформулировал тезис о необходимости участия США в процессе развития этих стран. Он призывал «не поворачиваться спиной к слабым народам», а предпринять все возможное для того, чтобы «сделать их сильными», и в качестве «главного мотива демократической внешней политики» предлагал модернизацию их экономики15.
Однако вплоть до второй половины 1940-х гг. подобные призывы оставались гласом вопиющего в пустыне. Исключение составлял лишь Латиноамериканский регион - традиционная вот-
13 Oral History Interview with Christine Hardy Little. Arlington, Virginia. February 23, 1973 by Richard D. McKinzie [21], [22] // Point Four Program of Technical Assistance to Developing Nations. Archival Materials at the Library. Prepared by Dennis Bilger and Randy Sowel, February 1999 // Truman Presidential Museam & Library.
14 Подробнее об истоках происхождения программы см.: Глазунова Е.Н. Программа «Четвертого пункта» Г. Трумэна: традиции и новаторство // США: становление и развитие национальной традиции и национального характера. М., 1999.
15 Lippmann W. Early Writings. N.Y., 1970. P. 28-29.
чина и зона «особой» ответственности США, где техническая помощь была опробована на практике в годы Второй мировой войны16. Вместе с тем уже тогда взоры американских либералов обратились и в сторону других «слаборазвитых» регионов. В этой связи уместно вспомнить два исторических события — майское (1941 г.) радиообращение Франклина Д. Рузвельта и подписание в августе того же года Атлантической хартии. В выступлении президента по национальному радио наибольший интерес для нас представляет формулировка знаменитых «четырех свобод», в особенности двух последних: «Мы примем только такой мир, который будет предан делу свободы слова и самовыражения... свободы от нужды и свободы от страха (курсив мой. — Е.Г.)»17. Дальнейшее развитие идея рузвельтовских «четырех свобод» получила в совместном англо-американском заявлении — так называемой Атлантической хартии, где были сформулированы «общие принципы» послевоенного мироустройства. Примечательно, что новый мировой порядок, по мнению подписавших хартию сторон, предусматривал право равного доступа к сырьевым ресурсам, а также совместные усилия по улучшению социальных условий на земном шаре (курсив мой. — Е.Г.)18.
После смерти Ф.Д. Рузвельта американские либералы еще какое-то время продолжали размышлять над проблемой «отсталых» регионов в русле идей своего покойного лидера. Их своеобразным клише стало утверждение, что борьбу за демократию следует начинать с наступления на голод и болезни, поскольку они «взращивают коммунизм и фашизм». В то же время, анализируя природу национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах, политики либерального толка понимали, что простого знака равенства между борьбой этих народов за независимость и коммунизмом нет и быть не может. Действительно, большинство населения этих стран не имело ни малейшего представления о том, что такое коммунизм. С точки зрения либералов, коммунисты, рассматривавшие национально-освободительное движение в качестве одной из форм революционной борьбы, подчас просто умело использовали возможность направить события в нужное им русло.
16 Этой деятельностью занималось созданное в 1940 г. Координационное управление по межамериканским делам.
17 Radio Address Announcing the Proclamation of an Unlimited National Emergency. May 27. 1941 // Public Papers of the Presidents of the United States. Franklin D. Roosevelt. N.Y., 1950. 1941 vol. P. 192.
18 The Atlantic Charter: Official Statement on Meeting Between the President and Prime Minister Churchill. August 14. 1941 // Ibid. P. 314-315.
Либералы в Соединенных Штатах внимательно наблюдали за ходом освободительного движения в колониальных и зависимых странах, анализировали деятельность приходящих к власти национальных правительств. Их интересовало, к примеру, на что были направлены усилия правительства Хо Ши Мина19, а это были в первую очередь мероприятия по борьбе с неграмотностью, голодом и болезнями. Сами по себе они не таили никакой «коммунистической угрозы» и ассоциировались с коммунизмом лишь потому, что проводились под руководством «фанатично преданного Сталину и обученного Москвой»20 президента. Либералы рекомендовали учесть этот опыт при формировании политики США в отношении развивающихся стран.
Наиболее последовательно работал в этом направлении Честер Боулс. Пожалуй, изучение эволюции взглядов этого видного политика и общественного деятеля позволяет довольно отчетливо обозначить основные этапы формирования концепции технической помощи. Следует отметить, что под влиянием изменений в международной обстановке за период с 1945 по 1948 г. взгляда: Ч. Боулса претерпели существенные изменения. В его первых послевоенных публичных выступлениях, посвященных проблемам взаимоотношений США с развивающимися странами, не было ни антисоветской, ни прямой антикоммунистической риторики. Очевидно, что в процессе работы над ними Ч. Боулс, находясь под сильным впечатлением победы над фашизмом, стремился подыскать рецепты, с его точки зрения, необходимые для обеспечения экономической и политической стабильности страны и мира в целом. Важнейшим аспектом послевоенной американской внешней политики являлась, по его мнению, экономическая и техническая поддержка стран Азии, Африки, Латинской Америки, Европы, а также России. Снабжение их продовольствием, предоставление им новейшей сельскохозяйственной технологии и оборудования, совместные проекты по совершенствованию коммуникационных и ирригационных систем в комплексе с пропагандистскими мероприятиями, — все это, как считал Ч. Боулс, не только способствовало бы развитию американской экономики, обеспечивая ее сырьем, рынками и помогая справиться с проблемами безработицы, но и поддерживало бы внутри страны и за ее
пределами устойчивость столь дорогих для каждого американца
21
«моральных ценностей»21.
19 Хо Ши Мин — руководитель компартии Индокитая, в сентябре 1945 г. возглавивший временное правительство Демократической Республики Вьетнам.
20 The New Republic. 1948. Dec. 13. P. 16.
21 Bowles Ch. Tomorrow Without Fear. N.Y., 1946. P. 84.
Нетрудно увидеть, что Ч. Боулс являлся выразителем того внешнеполитического подхода, который в более поздней американской литературе получил название «либерально-демократический интернационализм». Аргументируя необходимость и возможность американского влияния на внутреннюю ситуацию других стран путем социально-экономических и политических реформ, сторонники этого подхода напрямую связывали его содержание с концепцией национальной безопасности США. С их точки зрения, демократизация «отсталых» регионов обеспечивала устойчивость политических режимов в них и установление вследствие этого стабильных межгосударственных отношений, что и являлось гарантией безопасности страны.
В начале 1948 г. Ч. Боулс предложил новый, развернутый вариант концепции помощи развивающимся странам. Самые существенные модификации в нем произошли в формулировании целей политики технической помощи: теперь она должна была стать важнейшим инструментом в наборе «сдерживающих коммунизм» средств. Основные положения новой концепции сводились к следующему.
Америка — общепризнанный лидер мировой цивилизации. Ее основная задача — остановить стремительно распространяющийся в течение последних двух лет коммунизм. Единственный путь к решению поставленной задачи — формирование массовой оппозиции коммунистическим идеям в самих развивающихся странах, что возможно осуществить лишь посредством оказания поддержки тем «демократическим группам, которые разделяют американскую концепцию общественного развития». Для решения поставленной проблемы Соединенным Штатам следует незамедлительно приступить к разработке «смелой, охватывающей весь
"22
мир, программы экономической и социальной помощи»22.
Несмотря на отсутствие в концепции Ч. Боулса прямых антисоветских посылов, пересмотр им своих прежних взглядов отражал общую тенденцию развития американской либеральной мысли в отношении «третьего мира». Наступала эпоха «холодной войны», и у концепции технической помощи появилась конкретная «программа-минимум» — борьба с коммунистической идеологией и ее носителем — Советским Союзом.
Нужно отдать должное американским либералам — в их поле зрения «третий мир» попал еще тогда, когда истощенный войной Советский Союз и думать не мог о том, чтобы «заняться» этим
22 Bowles Ch. The Conscience of a Liberal. Selected Writings and Speeches / Ed. by H.S. Commager. N.Y., 1962. P. 8.
регионом. Но в США понимали, что рано или поздно это произойдет. Об этом красноречиво свидетельствует знаменитая «длинная телеграмма» Дж. Кеннана. «В отношении колониальных районов и отсталых или зависимых народов советская политика... будет направлена на уменьшение мощи, влияния и связей развитых западных стран. — писал в феврале 1946 г. автор доктрины «сдерживания». — .На этом уровне будут разрешены все приемы»23.
Годом позже тот же Дж. Кеннан пока еще в довольно осторожной и абстрактной форме фактически попытался свести воедино концепции сдерживания и технической помощи. В одном из документов, подготовленном группой стратегического планирования Госдепартамента, которую он возглавлял с весны 1947 г., говорилось: «Величайшие азиатские народы — китайский и индийский, не успев даже приступить к решению основных демографических проблем, столкнулись с невероятными трудностями, связанными с вопросами снабжения продовольствием и регулирования рождаемости. .Сегодня все азиатские народы стоят перед необходимостью изменить свой жизненный уклад под воздействием современной технологии. Процесс этой адаптации также будет долгим и насильственным. Не только возможно, но даже вероятно, что за это время многие народы попадут под влияние Москвы, чья идеология представляет для них больший соблазн и кажется более реальной, чем то, что мы можем ей противопоставить. Все это представляется неизбежным, и мы не можем надеяться на успех без привлечения значительно большей доли национальных усилий, чем та, которую наша страна когда-либо была готова признать необходимой для подобных целей»24.
По сути дела, американские либералы были готовы предложить «новый курс» в мировом масштабе. Неолиберальные рецепты, с помощью которых полтора десятилетия назад сами Соединенные Штаты справились с тяжелейшим внутренним кризисом, как казалось многим, вполне годились и для внешней политики. Активное вмешательство государства в социально-экономическую сферу жизни общества в свое время предотвратило социальные взрывы внутри страны. По мнению либералов, то же самое государство, ставшее теперь бесспорным лидером «свободного мира»,
23 Телеграмма поверенного в делах США в СССР Дж. Кеннана государственному секретарю США. Москва, 22 февраля 1946 г. («Длинная телеграмма» Дж. Кеннана) // Системная история международных отношений: В 4 т. 1918-2003. События и документы / Под ред. проф. А.Д. Богатурова. Документы. 1945-2003. М., 2004. С. 38-39, 41.
24 Etzold Th., Gaddis J. Containment. Documents on American Policy and Strategy, 1945-1950. N.Y., 1978. P. 227.
4 ВМУ, история, № 2
было обязано оказать содействие реформам в странах, развитие событий в которых ставило под угрозу американские интересы. Таким образом, в конце 1940-х гг. либералы предлагали очень логичное, с их точки зрения, решение: перенести имеющийся позитивный опыт реформ, в критический для американской истории период удержавших общество от чрезмерной радикализации, в область внешней политики и теми же методами повлиять на происходящие в послевоенном мире процессы. При этом очевидный «силовой» крен «доктрины Трумэна», к тому времени уже ставшей наиболее концентрированным выражением политики «сдерживания», не мог удовлетворить приверженцев «нового курса», большинство из которых разделяли мнение Ф. Рузвельта о том, что «коммунизм всегда возникает вследствие серьезных экономических бес-
25
порядков и связанного с ними социального недовольства»25.
В то же время подобные осторожные подходы и оценки свидетельствовали о том, что опасность «неуправляемого» национально-освободительного движения для США вашингтонскими политиками пока еще в должной мере не осознавалась.
Однако, несмотря на то что приоритетным направлением внешнеполитического курса Вашингтона по-прежнему оставалась Европа, американские аналитики все чаще стали говорить о том, что сфера интересов США распространялась далеко за ее пределы. Рост национализма в зависимых и только что освободившихся странах Ближнего и Дальнего Востока, по их мнению, стал представлять немалую угрозу безопасности США. «Уход зависимых стран с колониальной орбиты, — писали внешнеполитические эксперты летом 1948 г., — не только ослабляет наших потенциальных европейских союзников, но и лишает Соединенные Штаты гарантированного доступа к жизненно важным базам и сырьевым ресурсам этих регионов в возможной войне. В том случае, если освободившиеся страны попадут под влияние Советского Союза, американская стратегическая и экономическая безопасность окажутся перед лицом серьезной угрозы»26.
Угроза, о которой писали вашингтонские эксперты, приобретала все более отчетливые очертания по мере того, как развивались события в Китае. По всей видимости, именно осознание просчетов в китайской политике, приведших в 1949 г. к «потере» этой страны, окончательно подвело американскую внешнеполитическую элиту к решению о пересмотре подходов в отношении
25 Public Papers of the Presidents of the United States. Franklin D. Roosevelt. Vol. 1-13. N.Y., 1938-1950. Vol. 5. P. 384.
26 CIA Cold War Records. The CIA under Harry Truman / Ed. by M. Warner. Washington: D.C., 1994. P. 222.
стран «третьего мира». Революция в Китае продемонстрировала, с одной стороны, правоту сторонников «азиатской» политики в том, что в сдерживании коммунизма не может быть географических приоритетов27, с другой — неэффективность методов военно-экономической помощи, расчета на скорый успех.
В ряде работ американских исследователей нередко можно встретить мнение о том, что идея «Четвертого пункта» появилась из «ниоткуда», прозвучала «как гром средь ясного неба»28. Определенный элемент случайности здесь, действительно, присутствовал, однако преувеличивать его значение ни в коей мере нельзя.
Можно было бы сказать, что удачное стечение обстоятельств и тот самый счастливый случай выпали на долю молодого и доселе никому не известного сотрудника Комитета по общественным связям Госдепартамента США, бывшего корреспондента «Атланта Джорнэл» в Бразилии Б. Харди. Но источники свидетельствуют об обратном: Б. Харди давно уже ждал этого случая и был готов к нему, он сумел выбрать верный момент и нужных людей, чтобы «протолкнуть» давно вызревавшую в либеральных кругах идею. Фактически именно Харди удалось концептуально соединить два пока еще разновекторно развивавшихся подхода: предложенное «доктриной Трумэна» и трактовавшееся преимущественно в силовом варианте сдерживание «советской угрозы», с одной стороны, и либерально-реформистскую и на первый взгляд слишком «гуманитарно» звучавшую техническую помощь — с другой.
Меморандум, подготовленный Б. Харди для инаугурационного выступления президента и ставший впоследствии «Четвертым пунктом», назывался «Использование технологических достижений США для борьбы с международным коммунизмом». Сам Б. Харди, рассказывая о том, как родилась идея новой программы, писал: «Вернувшись (из Бразилии. — Е.Г.), я испытал сильное желание сделать что-то большее на этой земле, чем просто удобрить ее своими костями. Находясь в Бразилии, я мог воочию убедиться в великих возможностях и необходимости той, пусть даже небольшой, работы, которая велась там в рамках проектов
27 В так называемую «азиатскую» группировку, помимо заинтересованных в активизации внешнеполитической экспансии США на Дальнем Востоке представителей промышленных, финансовых и военных кругов, входили такие видные деятели Республиканской партии, как Р. Тафт, Г. Гувер, генерал Д. Макартур. Эта группировка исходила из того, что в процессе реализации доктрины сдерживания нельзя оставлять «без присмотра» такой важный регион, как Азия и Дальний Восток. Ее позиция определялась требованиями всемерной военной и экономической поддержки Чан Кайши.
28 Donovan R. Tumultuous Years. The Presidency of Harry S. Truman. 1949-1953. N.Y., 1982. P. 3.
технической помощи, по-иному, с позиций слаборазвитой страны, оценить огромную моральную и материальную мощь Соединенных Штатов и, вернувшись домой, стал думать о том, как при-
29
менить эту мощь с пользой для нас и для других»29.
Альтруизм и идеализм автора «Четвертого пункта» вполне органично вплетался в канву политических событий, современником и участником которых ему довелось стать. Это подтверждают и интервью его вдовы. Кристин Харди хорошо помнила, когда ее муж впервые озвучил мысль, положенную в основу «Четвертого пункта». Произошло это в апреле 1946 г. в бразильском порту Сантос, когда супружеская чета с детьми, возвращаясь в США, по причине «инспирированной коммунистами» забастовки портовых рабочих вынуждена была там надолго задержаться. Именно тогда Б. Харди, наблюдая за ходом событий, сказал жене, что за время работы в Бразилии видел достаточно, чтобы убедиться в том, какую огромную помощь в области сельского хозяйства, медицины и образования Соединенные Штаты могли бы оказать слаборазвитым странам. Замечание это, по воспоминаниям Кристин, прозвучало в контексте обсуждаемых ими в тот момент политических новостей: американские газеты буквально каждый день публиковали все новые и новые «пугающие» сообщения о том, как Советский Союз в очередной раз по тому или иному вопросу оказывал давление на США. «Коммунистическая партия была очень сильна в Бразилии в это время, — рассказывает К. Харди. — Когда мы жили в Рио, мы видели тысячи марширующих, как на параде, коммунистов с факелами в руках. Коммунисты определенно работали в Бразилии, чтобы завладеть умами людей»30.
Таким образом, Б. Харди уже на самом начальном этапе «холодной войны» в качестве главных целей технической помощи видел не только абстрактную демократизацию «отсталых» стран, но и ставил более конкретные задачи — борьбу с коммунизмом и распространением советского влияния.
20 января 1949 г. президент озвучил основные положения подготовленного Б. Харди проекта инаугурационной речи почти слово в слово. Но в то же время в президентское выступление были внесены и существенные дополнения. С точки зрения развития концепции технической помощи сравнительный анализ текста речи Г. Трумэна и содержания меморандумов Б. Харди имеет важное значение. Наиболее заметным изменением, внесенным в первоначальный текст, явилось заявление о необходимости поощре-
29 Memorandum, Benjamin H. Hardy to Jonathan Daniels. November 19, 1950. Hardy Papers. Point IV Folder 2. Box 1. Truman Library, Independence, Missouri.
30 Oral History Interview with Christine Hardy Little, [10].
ния капиталовложений в регионах, нуждающихся в развитии. С этим очень существенным уточнением предложение Харди смотрелось несколько иначе. Весьма отдаленные и не всем понятные перспективы «новой и смелой» политики дополнялись совершенно конкретной, осязаемой экономической реальностью: перед Соединенными Штатами открывались необъятные рынки. Таким образом, «Четвертый пункт» сразу вызвал живой интерес со стороны американского делового мира, который, естественно, был склонен рассматривать пункт о капиталовложениях как краеугольный камень всей программы, а все, что касалось технической помощи, — как дополнительные мероприятия, способствующие созданию благоприятного «инвестиционного климата».
Впоследствии Б. Харди признавал, что в принципе учитывал возможность возникновения необходимости в капиталовложениях31. Однако он намеренно не хотел смещать акценты — именно техническая помощь, по его замыслу, была концептуальным ядром нового рефомистского подхода к странам «отсталых» регионов.
Вместе с тем в команде Г. Трумэна работали эксперты, которые во главу угла политического курса США в развивающемся мире ставили капиталовложения. Например, один из советников президента по экономическим вопросам У. Салант вспоминал о том, что идея помощи слаборазвитым странам интересовала его именно с точки зрения инвестиций. При этом не следует слишком приземлять названный подход и оценивать его лишь с точки зрения прагматизма и интересов американского бизнеса. Понимая, что подобное дополнение должно было придать концепции технической помощи больше привлекательности, либералы все же смотрели на проблему шире, и в первую очередь с точки зрения создания единого и стабильного экономического пространства. Так, например, У. Салант рассчитывал, что оживление экономики слаборазвитых стран в результате американских капиталовложений будет способствовать и улучшению экономической ситуации в Европе, поскольку по мере увеличения экспортных возможностей государств, находившихся в сфере действия плана Маршалла, они смогут извлечь для себя экономическую выгоду этим «окольным» путем32. В результате, считал У. Салант, выигрывают все.
Таким образом, в процессе окончательной доработки президентского выступления в кабинете К. Клиффорда «Четвертый пункт» был разделен на два четко очерченных аспекта — техни-
31 Memorandum, Benjamin H. Hardy to Jonathan Daniels.
32 Oral History Interview With Dr. Walter S. Salant. Washington, D.C. March 30, 1970 by Gerry N. Hess. [37], [40] // Point Four Program of Technical Assistance to Developing Nations. Archival Materials at the Library. Prepared by Dennis Bilger and Randy Sowel, February 1999 // Truman Presidential Museam & Library.
ческую помощь как таковую и капиталовложения в качестве ее важного сопровождения.
В то же время, как показали дальнейшие события, привнесенные изменения не пошли ей на пользу. Со всей очевидностью это проявилось уже во время длившейся почти полтора года дискуссии вокруг вопросов законодательного оформления программы. Представители бизнеса фактически перехватили инициативу у администрации. Именно деловые круги задали тон будущей дискуссии в конгрессе, уведя ее в нежелаемое для сторонников «Четвертого пункта» русло. В частности, два пространных доклада, подготовленных американским отделением Международной торговой палаты и Национальной ассоциацией промышленников, содержали не столько рекомендации конгрессу, сколько совершенно конкретные требования — максимум свободы для частного предпринимательства и минимум контроля со стороны правительства. Первоочередной задачей, требующей решительных действий со стороны правительства, по оценкам американских бизнесменов, было обеспечение гарантий безопасности частных капиталовложений в условиях «повышенного риска»33. В результате главный, «образовательный» аспект технической помощи отошел на второй план, уступив место вспомогательному, с точки зрения ее авторов, компоненту — капиталовложениям.
5 июня 1950 г. президент подписал Закон о зарубежной экономической помощи, последним разделом которого стало техническое сотрудничество. Фактически итогом законодательного оформления программы было непризнание технической помощи в качестве целостной и самостоятельной внешнеполитической концепции.
В 1951 г. на основании Закона о коллективной безопасности, закрепившего приоритет военной помощи в отношении «слаборазвитых» стран, все программы сотрудничества были концептуально, а затем и организационно, объединены. Несмотря на заявления американского руководства о том, что «Четвертый пункт» не снимался с повестки дня и что программы помощи планировались Вашингтоном не только с целью приобретения
34
друзей и союзников в «холодной войне»34, реальность выглядела несколько иначе. Было ясно, что широкомасштабной, охватывающей весь мир программы не получилось: подбор видов помощи, вариантов их сочетания производился сообразно рейтингу, который та или иная страна имела в таблице военно-стратегических и
33 The Bold New Plan. A Program for Underdeveloped Areas with Statement of Principles Prerequisite to the Free Flow of Foreign Investment Capital. Report of the International Relations Committee of the National Association of Manufactures // Clark Clifford Papers. May 20, 1949. Point Four File, Truman Library.
34 Westwood AF. Foreign Aid in a Foreign Policy Framework. Washington, 1966. P. 31.
экономических интересов США. Таким образом, первоначально задуманная концепция технической помощи и ее реальные программы существенно различались. Главным противоречием стало несовпадение провозглашенных «Четвертым пунктом» целей и результатов, к которым приводила практическая политика. Техническая помощь как ключевой компонент экономического развития была призвана изменить социально-политический статус-кво развивающихся стран. Вызванные же необходимостью поддержания безопасности этих стран программы военно-экономической помощи, в количественном отношении ее подавлявшие, фактически были направлены на то, чтобы этот статус-кво сохранить.
Таким образом, можно констатировать, что в судьбе программы технической помощи «холодная война» сыграла весьма неоднозначную и по-своему уникальную роль. С одной стороны, логика начавшегося противостояния заставила американских политиков предпринять действия, которые раньше многими из них презрительно назывались «молоком для готтентотов»35. С другой — методы, при помощи которых «холодная война» велась, фактически делали заявленные «Четвертым пунктом» цели недостижимыми. «Холодная война», породив концепцию, вместе с тем увела ее в сторону, сузила задачи, сконцентрировала все силы внешней политики США на борьбе с «коммунистической угрозой» и «советским империализмом».
Однако неудачи реализации «Четвертого пункта» в период администрации Г. Трумэна отнюдь не означали того, что идея технической помощи развивающимся странам была списана с американского внешнеполитического баланса. Даже когда с приходом в Белый дом республиканской администрации в отношениях с развивающимися странами окончательно утвердился военно-силовой подход, Вашингтон не остановил действие программ технического сотрудничества. А когда в 1961 г. президент Дж. Кеннеди объявил начавшееся десятилетие «декадой развития» и заявил о намерении правительства кардинально изменить политику помощи странам «третьего мира»36, «Четвертый пункт» фактически пережил свое второе рождение.
Поступила в редакцию
12.04.2007
35 «Молоко для готтентотов» — метафора, часто использовавшаяся противниками политики гуманитарной помощи и означавшая бессмысленную благотворительность и необоснованную растрату средств американских налогоплательщиков.
36 Kennedy J. Foreign Aid, 1961 // Why Foreign Aid? Two Messages by President Kennedy and Essays / Ed. by R.A. Goldwin. Chicago, 1965. P. 4.
