CC BY
163
Всеобщая история
УДК 94(0-511)"19"
Т. А. Воробьёва
АРАБСКИЙ МИР НА ПУТИ К ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ*
В статье рассматриваются вопросы формирования послевоенной политики США на Арабском Востоке в условиях генезиса холодной войны. Анализируется специфика ближневосточной ситуации, которая задержала процесс включения арабского мира в блоковую конфронтацию, определила характер советско-американских отношений в данном регионе. Акцентируется внимание на роли арабского национализма, который недостаточно учитывался как в Вашингтоне, так и в Москве.
It is considered in this article the formation of the postwar U.S. policy in the Arab world in conditions of the genesis of the Cold War. It analyzes the specifics of the Middle East situation, which delayed the process of integrating the Arab world's bloc confrontation, determined the character of Soviet-American relations in the region.
It is shown the role of Arab nationalism, which is not sufficiently taken into account in both Washington and Moscow.
Ключевые слова: арабский национализм, Тройственная декларация, ближневосточное командование, англо-египетский кризис, «Четвёртый пункт» программы Г. Трумэна, Д. Ачесон, нефть, военные базы, советско-сирийские отношения.
Keywords: Arab nationalism, Tripartite declaration, the Middle East Command, the Anglo-Egyptian crisis, "the Point Four program", H. Truman, D. Ache-son, oil, military bases, Soviet-Syrian relations.
B глобальном процессе становления холодной войны регионы имели собственную динамику. B этом плане интересно проследить, как втягивался в блоковую конфронтацию арабский мир. Непосредственно интересы США и СССР в данном регионе не соприкасались в отличие от Восточной Европы и Дальнего Востока. Однако сама политическая атмосфера тех лет была пропитана подозрительностью в отношениях друг к другу. Поражение американцев в Китае, появление советской атомной бомбы, интенсивный процесс деколонизации породили переосмысление политики безопасности, что нашло отражение в док-
* Статья подготовлена в рамках выполнения Тематического плана научно-исследовательских работ ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», проводимых по заданию Министерства образования и науки в 2010-2013 гг., регистрационный номер 5.1.10.
© Воробьёва Т. А., 2011 48
трине Совета Национальной Безопасности -СНБ-68 [1], которая, как отмечал Гэддис, призывала противостоять «мировому коммунизму» повсеместно, без выделения жизненно важных и приоритетных регионов [2]. В результате политика «сдерживания коммунизма» стала распространяться на все регионы вдоль периметра советских границ; в сферу стратегических американских интересов окончательно включается Арабский Восток, ещё в 1948 г.
Совет национальной безопасности пришёл к выводу, что в случае войны советская армия сможет захватить не только Западную Европу, но и Ближний Восток, в том числе Каир [3]. В апреле 1950 г. в подготовленном Объединённым разведывательным комитетом и американским посольством в СССР документе «Советские намерения» давался такой прогноз: «Кремль распространяет революционное движение с целью захватить определённые ключевые районы раньше, чем свободный мир восстановит там свои позиции... Эти области, возможно, Юго-Восточная Азия и нефтяные районы Ближнего Востока.» [4].
Вместе с тем в глобальной американской стратегии регион занимал особое место, так как не входил в зону военно-оборонительных обязательств Вашингтона. Политические условия на Арабском Востоке (рост арабского национализма и палестинский кризис) не способствовали использованию американцами в военных целях территорий Египта, Сирии, Ливана, Ирака. В случае столкновения с СССР у США имелась только одна база - военный аэродром в Дахране (Саудовская Аравия), но и в отношении её в связи с поддержкой Вашингтоном Израиля возникли проблемы. Так, американский посол в Саудовской Аравии Дж. Чайлдс сообщал, что «король может отойти от тесных дружественных отношений с США» [5]. Что касается английских баз в Египте и Ираке, то их можно было использовать только при условии, что англичане смогут сохранить там свои позиции. Помимо политических причин беспокойство в Вашингтоне вызывала крайняя отсталость и бедность региона, ибо это могло стать важнейшей предпосылкой для распространения революционных идей в арабском обществе [6].
В инаугурационной речи 20 января 1949 г. Г. Трумэн предложил принять программу технической помощи для слаборазвитых стран [7]. Этот документ вошёл в историю как «Четвёртый пункт» программы Трумэна или «малый план Маршалла». Программа предусматривала широкое привлечение частного капитала, образователь-
ных и других профессиональных групп [8]. Оценивая этот шаг администрации Трумэна, Гэддис отмечал, что «военная и экономическая помощь союзникам» - один из инструментов политики сдерживания [9]. Как составную часть «доктрины сдерживания коммунизма» восприняли данную программу и в Кремле [10]. На другой аспект этого документа обратили внимание Джойс и Габриэл Колко: «Программа помощи для экономически отсталых районов открывала для американского бизнеса создание благоприятного инвестиционного климата» [11].
ЮСИС [12] сразу же признала программу помощи в «качестве важного психологического оружия», была развёрнута работа по пропаганде преимуществ американской политики по сравнению с советской, а также в целях предотвращения обвинений «в империализме доллара» или в «попытках западных империалистов купить дружбу» [13]. В марте 1952 г. появилась статья С. Копера, исполняющего тогда обязанности директора Управления ближневосточных дел, «Программа помощи. Отсутствие угрозы империализма», в которой подчёркивалось, что программа не «предназначается для создания американских рынков и сфер влияния» [14]. Такая пропагандистская работа была необходима, так как новую инициативу Вашингтона в арабском мире встретили неоднозначно. Так, в ряде египетских публикаций отмечалось, что «под маской экономической помощи отсталым странам ставится цель поставить страну под военный, политический и экономический контроль» [15]. В 1950 г. депутаты сирийского и ливанского парламентов заявляли, что «прежде, чем рассматривать вопрос о предложениях Четвёртого пункта, необходимо, чтобы Запад принял меры для разрешения спорных вопросов» [16].
Американская помощь не была бескорыстной. Например, правительству Ливана она была обещана на следующих условиях: военный аэродром в районе Литании под предлогом защиты нефтепровода, военная база Рас-Бейрут, расширение аэродрома в Раяке и морского порта в Триполи для захода крупных военных кораблей [17]. Первой страной, принявшей американскую техническую помощь, стала Саудовская Аравия [18]. К осени 1951 г. все арабские страны, за исключением Сирии и Йемена, в разной степени участвовали в программе «Четвёртого пункта» [19]. В некоторых районах Ближнего Востока, таких, как Саудовская Аравия, помощь была результативной, но в целом ожидать положительных результатов в тех политических условиях было трудно [20].
Широкий круг вопросов, связанных с арабским миром, а также с Турцией, Грецией и Ираном, был рассмотрен в ноябре 1949 г. в Стамбуле, а затем в марте 1950 г. в Каире на конферен-
циях с участием чиновников из Госдепартамента и дипломатических представителей в странах Ближнего и Среднего Востока [21].
В арабской части обсуждения актуальных проблем были поставлены задачи добиться политической и экономической стабильности, повышения престижа США в арабском мире, ориентации арабской политической элиты на Запад и её отхода от СССР, в связи с чем выдвигалась цель «не допустить распространения влияния Советского Союза в любой стране, любым способом». Саудовская Аравия признавалась ключевым звеном в обеспечении американских интересов в арабском мире, поэтому предлагалось пойти королю навстречу в его требованиях включить королевство в программу «Четвёртого пункта» и оказания военной помощи на возмездной основе при том, что такая помощь пока рассматривалась как нежелательная для других стран [22].
В то же время пришли к заключению, что вопросы обороны Ближнего Востока пока ставить преждевременно, ибо не завершён процесс образования НАТО, в результате чего региональная ближневосточная система не может быть обеспечена достаточными ресурсами [23]. Весь регион Ближнего Востока признавался сферой военной ответственности Великобритании, за исключением Саудовской Аравии и Израиля. На встрече в Каире вопросы организации безопасности региона были сфокусированы на Турции, Греции и Иране, которые в тот момент, с точки зрения американских стратегов, были более важны в предотвращении советской экспансии в нефтяные районы [24].
Итоги конференции обозначили соперничество в борьбе за нефть и стратегические базы на Востоке [25]. «В Овальном кабинете Белого дома больше всего беспокоились о ближневосточной нефти», в долгосрочном плане - в отношении арабов, которые «в пику западной политики в Палестине могут начать действовать сообща с Россией», - пишет отечественный автор Л. Мед-ведко [26].
Важным документом, принятым в свете решений Каирской конференции, стала Декларация трёх [27], подписанная 25 мая 1950 г. в Лондоне тремя державами (США, Великобританией и Францией) по инициативе США. Она определяла позиции держав в арабо-израильской зоне, где неустойчивое перемирие создавало не только угрозу для безопасности Ближнего Востока, но и поставкам ближневосточной нефти в Западную Европу, что было необходимо для успешного выполнения плана Маршалла. Нефтяной фактор арабские правительства могли использовать как рычаг давления на произраильскую политику США [28].
С этой целью державы решили поставить под свой контроль поставки оружия как Израилю, так и арабам, военное обучение, создание военных миссий в пределах, необходимых для обеспечения внутренней безопасности этих государств, но каждая страна «должна была дать формальные гарантии отказа от агрессии по отношению к любому другому на Ближнем Востоке». Таким образом, фактически устанавливался контроль над экспортом оружия на Арабский Восток [29]. Однако реальным смыслом этой политики, по мнению П. Хана, «было предотвращение советской угрозы» [30].
Арабы восприняли это как «необоснованное вмешательство со стороны великих держав во внутренние дела... заморозили территориальный статус-кво Палестины с целью не допускать в будущем поправки к линии перемирия» [31]. Официальный орган египетской буржуазной партии Вафд, газета «Аль Мисри» писала: «Запад даёт понять, что арабский мир - зона его влияния, и предупреждает от возможного вступления в соглашение с СССР» [32]. В донесениях советских послов о реакции общественности на Тройственную декларацию также отмечалось, что «отношение к ней действительно неоднозначное» [33].
В противовес Декларации трёх государства Арабской лиги 17 июня 1950 г. подписали Договор о совместной обороне и экономическом сотрудничестве [34]. Вслед за этим Постоянный комитет Лиги Арабских Государств (ЛАГ), обсудив «документ трёх», 21 июня рекомендовал правительствам всё же принять Тройственную декларацию, но с некоторыми оговорками: державы «должны были дать гарантии, что не будут оказывать давление в вопросах мира с Израилем и посягать на их независимость и суверенитет» [35].
Саудовская Аравия, первая из арабских стран, заключила ряд соглашений с США, среди которых наиболее важными были: о военном сотрудничестве (18 июня 1951 г.) и о военно-авиационной базе Дахран (тогда же). В результате королевство получило право закупать оружие и военные материалы в Соединённых Штатах, при этом Эр-Рияд брал обязательство не нападать на третье государство (речь шла об Израиле. - Авт.) на стороне стран, входящих в Арабскую лигу. Параллельно продлевалась на 5 лет американская аренда военно-авиационной базы Дахран [36]. Военная помощь Саудовской Аравии предоставлялась в рамках «взаимной обороны», американское военное ведомство исходило из того, что Саудовская Аравия «должна была подготовиться на случай войны раньше, чем какое-либо другое арабское государство» [37].
Важнейшим компонентом международных отношений в арабском мире в предшествующий период были американо-английские противоре-
чия [38]. Однако они начали отступать на второй план, так как английские базы и войска, расположенные на территории стран Арабского Востока, в отсутствии американских, отвечали интересам обеспечения безопасности Запада. Как заявлял Г. Макги, «англичане должны оставаться как можно дольше»: «Мы не хотели их заменить» [39]. Следует иметь в виду, что большая часть военных (Пентагон, ОКНШ), да и сам президент, предпочтение отдавали европейскому и дальневосточному направлениям, особенно, когда летом 1950 г. началась корейская война и одновременно США втягивались в войну в Индокитае. Ещё раньше, в рамках доктрины Трумэна, американцы взяли на себя ответственность за безопасность Турции и Греции. Как говорил О. Брэдли, «есть предел нашим возможностям» [40].
Из опубликованных документов за 19501951 гг. видно [41], что вплоть до осени 1951 г. в американской стратегии «сдерживания» главным ключевым звеном в системе безопасности Ближнего и Среднего Востока была Турция, которая, по мнению Вашингтона, «могла сыграть ведущую роль. в создании объединённой арабской армии, способной защищать интересы американских нефтяных монополий на Среднем Востоке» [42], в то время как для Лондона был Египет из-за важности Суэцкого канала не только для данного региона, но и для Африки и Южной Азии в целом. Что касается Арабского Востока, то создавалось впечатление, что у Соединённых Штатов не было желания брать на себя какие-либо обязательства в британской сфере интересов. Это позже признал Дж. Даллес, когда в беседе с премьер-министром Египта М. Нагибом в мае 1953 г. сказал: «Ближний Восток - одна из самых опасных зон, которой США до этого пренебрегали» [43].
Госдепартамент, особенно его ближневосточный отдел, в отличие от президентской администрации, занимал иную позицию, исходя из того, что США должны принимать более активное участие в разрешении арабских проблем [44]. Во-первых, «потеря ближневосточной нефти повлияет на стратегические и экономические позиции Запада. а установление советского контроля над Ближним Востоком создаст военную угрозу Западной Европе» [45]. Во-вторых, «в случае войны Ближний Восток будет вторым по значимости после Европы регионом» [46]. Поэтому Госдепартамент предложил объявить, что, «осознавая важность интересов безопасности США на Ближнем Востоке, американцы готовы оказать помощь всем государствам региона в защите против агрессии» [47]. Вместе с тем американские политики, идя на сотрудничество с англичанами в обеспечении безопасности арабской зоны, объявили, что оно не будет распространяться на Са-
удовскую Аравию и сохранится руководящее положение США в Турции и Греции [48]. Таким образом, было положено начало разработке совместной англо-американской оборонительной системы применительно к Арабскому Востоку.
Однако новый курс Вашингтона в арабской политике столкнулся с ситуацией, которая значительно отличалась от других регионов. В условиях формирования биполярного мира США хотели быть уверены в том, что ближневосточные государства являются их союзниками в противостоянии СССР, тем более, что арабскими властями «в целом была сведена к минимуму или успешно подавлена коммунистическая деятельность». Но в Вашингтоне недооценили «ультранационализм» [49]. В центре внимания арабов были вопросы деколонизации, а не проблемы противостояния между Западом и Востоком. На страницах арабской прессы критиковались правительственные чиновники, выступавшие за тесный союз с Западом. «Мы охотно согласились служить США и Англии, не получая какой-либо услуги с их стороны. В результате мы потеряли дружбу Советского Союза, не получив никакой выгоды от американо-английской дружбы. Свидетельством этого является Палестинская трагедия», - писала ливанская газета «Бейрут аль Масса» [50]. Ливанский представитель в ООН на пресс-конференции 11 мая 1950 г. заявил, что «на Ближнем Востоке есть элементы, симпатизирующие Советскому Союзу, и умалять их значение было бы большой ошибкой» [51]. Министр национальной экономики Сирии М. Давалиби в одной из бесед с советским посланником в этой стране сказал: «Если американцы будут продолжать свою политику, то арабские страны предпочтут советский режим» [52]. Навряд ли эти и другие, довольно многочисленные заявления арабских лидеров действительно были проявлением стремления к установлению отношений с Советским Союзом. По словам ливанского посла в СССР Таки эд-Дин, были «определённые "корыстные" цели», так как «угроза» сближения с Москвой могла «умерить империалистические аппетиты американцев» [53].
Арабское общество продемонстрировало свою особую позицию в период корейской войны. Так, египетский делегат в ООН М. Фавзи воздержался при голосовании в Совете Безопасности за американскую резолюцию «о коллективных действиях по защите Южной Кореи», заявив, что «корейский эпизод является еще одним проявлением вражды между двумя блоками, которые угрожают миру во всем мире» [54]. Ряд араб-ских государств заявил о невмешательстве в корейскую войну, что «вызвало недовольство американцев» [55].
Декларирование арабскими правительствами политики нейтрализма в отношении блоков, со-
бытия в Иране, начавшаяся война в Корее, англо-египетский кризис, снижение престижа США из-за проводившейся администрацией Трумэна «противоречивой политики с явным уклоном в сторону Израиля» [56] - из всего этого явствовало, что необходимо было совместно с Великобританией более активно подойти к обеспечению безопасности Ближнего Востока [57].
Помимо укрепления позиций в Саудовской Аравии Вашингтон стал проявлять внимание к Египту, особенно по вопросу использования зоны Суэцкого канала американскими военными кораблями [58]. Посол США в Каире Кэффери сообщил, что базы в Суэцком канале можно использовать не только в рамках обороны, но и как наступательный плацдарм [59]. Советский посланник в Сирии и Ливане Д. Солод информировал МИД, что «американцы открыто вытесняют англичан вслед за Саудовской Аравией, Грецией, Турцией и Ираном, также из Египта, Сирии и Ливана» [60].
Договорённость держав весной 1950 г. по вопросу поставок оружия арабам и Израилю в целях самообороны, по существу, явилась первым шагом на пути создания общеарабской системы обороны. С этого времени начался процесс «стимуляции и координации англо-американских оборонных усилий» [61]. Дин Ачесон позже в своих воспоминаниях писал, что в январе 1951 г. он обратился с письмом к военному министру Дж. Маршаллу с предложением о сотрудничестве Госдепартамента с военным ведомством и Пентагоном в определении стратегических интересов и выработке политики в регионе от Восточного Средиземноморья до Индии, указывая, что в этом пространстве возникла кризисная ситуация, которой «может воспользоваться Россия для реализации своих исторических планов продвижения на юг, к тёплым морям и нефти» [62]. Макги пишет, что к лету США и Англия договорились о необходимости создания Верховного союзного командования по Ближнему Востоку (МЕС) с включением в эту систему Египта, создав, таким образом, механизм контроля над регионом. По выражению автора, «это было компромиссное решение англо-египетского спора» [63]. В результате британское военное присутствие сохранялось, а базы в зоне Суэцкого канала оказывались под международным контролем [64].
Арабская политическая элита неоднозначно восприняла англо-американскую идею создания оборонной системы, направленную против Советского Союза. Какая-то её часть считала, что советская экспансия реальна, другая - актуализировала проблемы независимости и вывода английских войск, но большинство в отношении противостояния Запада с Востоком придерживалось политики нейтрализма [65]. Поэтому со-
здание МЕС, по мысли вашингтонских стратегов, должно было остановить дрейф арабов в сторону нейтрализма [66]. Кульминационным моментом в судьбе «средневосточного командования» были события осени 1951 г. К этому времени англо-египетский диалог по поводу отмены договора 1936 г. и вывода английских войск зашёл в тупик, несмотря на все попытки Лондона договориться с Каиром, но на своих условиях [67]. Египет твёрдо придерживался требования безусловного вывода английских войск. Поддержку египетскому народу оказывали все арабские страны. Как писал Дж. Кэмпбэлл, «арабские государства, может быть, были не против военного сотрудничества с Западом, но в данной ситуации они не могли пойти против Египта» [68]. Затягивание англо-египетского кризиса ставило под угрозу позиции Запада на Ближнем Востоке, особенно на фоне событий в Южной и Юго-Восточной Азии [69]. Тогда США взяли инициативу в свои руки. Вместо модели ближневосточного командования предложили создать «Организацию обороны Среднего Востока» (МЕБО) [70], членами-учредителями которой стали бы США, Великобритания, Франция и Турция. Египет приглашался в качестве одного из соучредителей на основе равноправного партнёрства. В случае полного принятия условий Египтом, Англия отказывалась от договора 1936 г. и выводила свои войска [71].
Принятое осенью 1951 г. решение о вступлении в НАТО Турции и Греции обеспечивало через Турцию связь структуры ближневосточной безопасности с Североатлантическим блоком. Таким образом, создавалась региональная подсистема в глобальной американской системе безопасности. Но события в Египте развёртывались не по сценарию, разработанному союзниками. Пока они обсуждали детали новой модели безопасности, египетское правительство 8 октября внесло в парламент законопроект о денонсации англо-египетского договора 1936 г. 13 октября состоялось вручение коллективной ноты министру иностранных дел Египта Салах эд-Дину послами США, Великобритании, Франции и Турции. Однако египетские власти даже не стали знакомиться с документом, и 14 октября парламент денонсировал англо-египетский договор 1936 г. [72] Госсекретарь Д. Ачесон обвинил египетское руководство в неуважении к международным обязательствам [73]. Тогда державы обратились к главам других арабских государств, однако те отнеслись к этому настороженно и сдержанно [74]. Но в конце октября 1951 г. Ирак и Иордания всё же заявили о своём желании присоединиться к оборонительному союзу. Власти Саудовской Аравии также объявили, что они будут на стороне США в случае войны с СССР
[75]. В то же время арабская общественность выступила в поддержку Египта - в Багдаде, Дамаске, Бейруте прошли демонстрации [76]. На вопрос «Какой враг нам угрожает?» был ответ: «Это Запад, который создал Израиль» [77].
Советское руководство решило воспользоваться неблагоприятным для Запада политическим климатом и активизировать свою ближневосточную политику. Более интенсивными становятся контакты с египетскими властями. 24 октября Салах эд-Дин в беседе с советским послом затронул тему подписания пакта о ненападении [78], закупки оружия. Однако Москва не торопилась с решением этих вопросов, не желая провоцировать Запад.
Действия западных держав по втягиванию арабских стран в военно-оборонительную систему рассматривались как направленные против СССР [79]. В связи с этим советское руководство предприняло, по выражению Р. Гината, «крупную дипломатическую инициативу», отправив 21 ноября ноты правительствам Египта, Сирии, Ливана, Ирака, Саудовской Аравии, Йемена и Израиля [80], в которых предупреждало арабских политиков, что вступление в какую-либо военно-оборонительную организацию будет рассматриваться как враждебный Советскому Союзу акт, и давало понять, что странам Ближнего Востока в конфликте Запад - Восток лучше оставаться нейтральными. Более жёсткие по содержанию ноты 24 ноября были отправлены правительствам США, Великобритании, Франции и Турции [81]. Кремль предупредил, что им будут предприняты любые меры, чтобы предотвратить создание военно-политического блока на южных границах СССР. Советский документ подвергся «интенсивному обсуждению». Как пишет Р. Ги-нат, расхождения были по поводу характера ответа: США и Турция придерживались жёсткой позиции, Англия и Франция предложили ограничиться опровержением обвинения. В конечном итоге в ответной ноте от 18 декабря державы отклонили все обвинения в агрессии, заявили об «ошибочной интерпретации» МЕС советскими властями и обвинили СССР в попытках дестабилизации обстановки на Ближнем Востоке [82]. В то же время СНБ пришёл к выводу, что угроза для безопасности Запада исходит в настоящий момент скорее от нестабильности в регионе, националистических и антизападных настроений в арабском обществе, чем «от прямой советской военной атаки» [83]. Как пишет П. Хан, «провал МЕС стал следствием неспособности США согласовать интересы Запада с национальными чаяниями египтян» [84]. По словам другого автора, П. Силе, западные державы «проявили удивительную нечувствительность к египетскому и арабскому мнению» [85]. На антиамериканские
настроения арабской политической элиты влияла в том числе произраильская позиция администрации Г. Трумэна.
После денонсации договора 1936 г. резко возросла англо-египетская конфронтация вплоть до вооружённых столкновений [86]. События в Египте на фоне ирано-английского кризиса, индо-пакистанского конфликта, корейской войны превращали Ближний Восток в особо опасную зону для стратегических интересов США. В Вашингтоне начали осознавать, что главной причиной отказа Египта было нежелание иметь на своей территории иностранные войска [87].
Для осуществления своего плана создания военно-оборонительного союза на Арабском Востоке американцы решили ориентироваться на либеральную часть египетской военно-политической элиты. К июльскому 1952 г. перевороту в Египте, совершённому организацией «Свободные офицеры», согласно некоторым источникам, были причастны американцы - посол Кэффери, функционеры ЦРУ Кермит Рузвельт и М. Коплэнд, американский военный атташе Д. Эванс [88]. Об американской поддержке «Свободных офицеров» писал Г. Колко [89]. Автор книги «Советский Союз и арабский национализм» называет посла Кэффери «закулисным руководителем» [90].
Новое египетское правительство обратилось с просьбой оказания военно-экономической помощи. Египетский министр иностранных дел А. Фарадж в беседе с Ачесоном в ноябре 1952 г. сказал: «Египтяне оценили американские симпатии к новому режиму, но, может быть, эти симпатии превратятся в материальную поддержку -финансовую, экономическую и военную помощь» [91]. Однако США выдвинули ряд условий, при выполнении которых была возможна «материальная и моральная поддержка» с их стороны. Прежде всего, новый режим должен был привести свои интересы в соответствие с американскими, урегулировать англо-египетские отношения, учитывая, что при создании МЕБО без британцев не обойтись, присоединиться к оборонительной организации и установить мирные отношения с Израилем. Кроме того, Египту предложили «сделать публичный жест», что свидетельствовало бы об изменении его политики, например поддержать действия ООН в Корее [92].
В Москве считали, что от переворота «выиграли американцы» и он косвенно отражал англо-американские противоречия по поводу этой страны [93]. Как неэффективную оценил позицию СССР в период событий лета 1952 г. в Египте американский учёный Гэддис, так как в Кремле увидели «ещё один военный переворот, какие наблюдались в Южной Америке» [94]. Правда, кремлёвским руководителям трудно было разглядеть в новом египетском руководстве возмож-
ных союзников в противостоянии Западу, когда оно регулярно арестовывало коммунистов и сажало их в тюрьмы. Но и надежды администрации Трумэна на то, что новый режим в Египте пойдёт на принятие американских условий создания оборонительной системы и заключит мир с Израилем, не оправдались.
Республиканская администрация, придя к власти в 1953 г., поставила вопрос о корректировке ближневосточной политики, считая, что прежняя администрация не достигла прогресса на этом направлении. В январе 1953 г. Объединённый разведывательный комитет при участии Госдепартамента и военных структур проанализировал условия и тенденции, влияющие на безопасность США на Ближнем Востоке [95]. Основные выводы сводились к следующим тезисам: регион сохраняет свою важность для США по причине огромных запасов нефти и геостратегического положения; в арабском мире сильны антизападные настроения; арабские руководители не осознают советской опасности и считают, что Запад под видом МЕС хочет сохранить свои империалистические позиции; антиамериканские настроения связаны с поддержкой США Израиля. Следовательно, резюмировали авторы документа, возникают благоприятные условия для советской экспансии. СССР может воспользоваться уменьшением влияния Запада и предпринять шаги по усилению коммунистического влияния. Причём допускалось, что антизападные и даже коммунистические режимы могут возникнуть и без военного советского вмешательства.
В мае 1953 г. регион Среднего и Ближнего Востока посетил новый госсекретарь Дж. Ф. Даллес [96]. Одной из целей его визита на Арабский Восток была попытка протолкнуть свой план создания на южных границах Советского Союза военного блока. Интерес представляет его встреча с М. Нагибом, премьер-министром Египта [97]. Египетский премьер в разговоре с госсекретарём сказал, что «у его страны есть стремление дружить с США», «Россия нам не друг» [98]. Одновременно заявил, что отношение к пакту о безопасности «у арабов сдержанное, так как они имеют горький опыт отношений с Великобританией», Египет должен иметь полный контроль над военными базами [99]. В свою очередь Даллес объяснил, что его поездка связана с возможностью изучения настроений в регионе, но политика новой администрации по-прежнему будет базироваться на коммунистической угрозе, ибо «со смертью Сталина коммунистическая философия не изменилась. Коммунисты уже правят одной трети мира и стремятся к дальнейшему расширению» [100]. Сохранение военных баз в зоне Суэцкого канала - сдерживающий фактор против советской агрессии. Новая администра-
ция учитывает также издержки прежнего правительства и будет стремиться к более сбалансированной политике в отношении арабов и Израиля [101].
Итогом первого года деятельности администрации президента Д. Эйзенхауэра стало признание провала оборонительных систем МЕС и МЕБО. Даллес в итоге пришёл к выводу, пишет Гэддис, что «надо отказаться от мысли, что Египет - ключевое звено в обороне Ближнего Востока» [102]. В результате в Вашингтоне ставку сделали на реализацию модели «северного яруса» по линии Турция - Пакистан с возможным присоединением к ним таких стран, как Египет и Ирак [103]. Но это уже новый этап втягивания арабского мира в блоковую конфронтацию.
Оценивая американскую политику в Азии, Дж. Кеннан пришёл к выводу, что «сосредоточенность США на «Третьем мире» была роковым недоразумением «неспособности (американцев. - Авт.) понять, как глубока, как иррациональна и как неустойчива была реакция в целом соответствующих народов на идеи и импульсы, которые приходили к ним со стороны Запада» [104]. Эти слова дипломата и учёного в полной мере относятся к Арабскому Востоку. Поэтому, «как бы Америка не отмежёвывалась от европейского колониализма - пишет Г. Киссинджер, -.в развивающихся странах их рассматривали как полезных помощников из империалистического лагеря, но уж ни в коем случае не как настоящих партнёров» [105].
Итак послевоенный период в истории арабских стран был, прежде всего, связан с решением задач деколонизации, но в отличие от восточно-азиатских народов здесь «отсутствовал национально-революционный фермент для развития по китайской или юго-восточной модели» [106]. В то же время в предшествующий период они не заложили основы модернизации общества, как это было в Южной Азии. В результате арабский национализм порождал как антииностранные, так и антикоммунистические настроения, создавая особые комбинации обстоятельств.
Многообразие международных отношений на Ближнем Востоке не сводилось только к советско-американскому соперничеству. Существенную роль играли партнёрско-конкурентные отношения Вашингтона с Лондоном, дифференцированная политика США в отношении арабских стран. В свою очередь, арабские лидеры активно использовали советский фактор в давлении на США. Кроме того, на ближневосточную политику администрации Трумэна значительное давление оказывали заинтересованные группы военно-политической и бизнес-элиты, в результате чего часто возникали расхождения в понимании её основных целей и методов в данном регионе.
Президент и его команда исходили из глобальной стратегии, в которой первостепенное место в Азии отводилось Японии и ЮВА.
Появление тезиса «советской угрозы» в обосновании США своих действий на Арабском Востоке в 1949-1953 гг. было следствием, с одной стороны, тех процессов, которые происходили в послевоенном мире, когда нарушались многие союзнические обязательства и договорённости, достигнутые на конференциях в Ялте и Потсдаме, а с другой - формирования идеологии холодной войны. Так, политика Москвы в отношении Ирана, Турции стала восприниматься в Вашингтоне как начало советской экспансии в южном направлении, к Персидскому заливу, к ближневосточной нефти.
На наш взгляд, конфликтная ситуация в арабском регионе зарождалась как результат традиционного англо-российского соперничества на Ближнем Востоке в целом. В то же время в условиях, когда зона Суэцкого канала была определена как рубежная в случае военного конфликта с Советским Союзом, а Ближний Восток был признан «вторым по степени стратегической важности для Соединённых Штатов регионом» [107], естественно, США не могли допустить СССР в Средиземное или Красное море.
Существенную роль сыграл тот факт, что в Вашингтоне СССР начали рассматривать, прежде всего, как идеологического противника (доктрина «сдерживание коммунизма»), а не только геополитического, что привело к отказу или нежеланию американских властей считаться с советскими интересами. Этому способствовала и провокационная политика Кремля в отношении Турции и Ирана, а также его активность в Восточной Европе и на Дальнем Востоке.
Ретроспективный анализ ближневосточной политики Сталина позволяет согласиться с выводом Гэддиса, что «западное беспокойство по поводу советских достижений в области Ближнего Востока, по крайней мере, пока Сталин был жив, весьма преувеличены» [108]. США к концу 1953 г. добились большего в арабском мире, несмотря на все издержки, связанные с поддержкой Израиля, по существу, заложили фундамент для выстраивания в будущем уже своей «империи». В то же время вмешательство СССР в решение палестинской проблемы, поддержка Израиля в войне с арабами давали шанс для Кремля стать полноправным участником международных отношений на Ближнем Востоке уже на этапе генезиса холодной войны в регионе.
Процесс включения арабских стран в военно-политическую систему Запада, наподобие НАТО, провалился. Арабские власти не рассматривали «советскую угрозу» как главную. Во многом это объяснялось наличием главной проблемы - про-
тивостояние с Израилем. Одной из причин провала к 1953 г. американской политики по созданию системы безопасности было непонимание и недооценка арабского национализма.
Примечания
1. Задачи и программы национальной безопасности США (NSC 68, 14 апреля 1950 г.) // Главный противник: документы американской внешней политики и стратегии 1945-1950 гг. / сост. и авт. вступ. ст. И. И. Ильинский. М., 2006. С. 378-452.
2. Gaddis J. L. Strategy of Containmen. N. Y., 1982. P. 91.
3. Report to the President by the National Security Council //FRUS: 1948. General; the United Nations (in two parts). Wash., 1976. V. 1. Part. 2. P. 665.
4. Report on "Soviet Intentions". Prepared by the Joint Intelligence Committee, American Embassy, U.S.S.R., April 25, 1950 FRUS: 1950. Central and Eastern Europe; The Soviet Union. Wash., 1980. V. 4. P. 1169.
5. Cit.: Abramson Ar. Ch. The Formulation of American Foreign Policy Towards the Middle East during the Truman Administration, 1945-1948 // of Doctor of Philosophy in Political Science. Los-Angeles, 1981. P. 397.
6. FRUS: 1949. The Near East, South Asia, and Africa. Wash., 1977. V. 6. P. 33.
7. Department of State Bulletin, January 30. 1949. p. 123; FRUS: 1949. V. 1. National security affairs, foreign economic policy. Wash., 1976. P. 757-763; Acheson D. Present at the Creation. My years in the State Department N. Y., 1968. P. 265. См. The Point Four program in the Near East. // FRUS: 1950. V. 5. Wach., 1978. P. 279-283. Подробную историю программы «Пункта-4» См.: Шенин С. Ю. США - Третий мир: У истоков новых отношений (история «Пункта-4» 1949-1953). Саратов, 1997.
8. FRUS. 1949. V. 1. P. 763; The Acting Secretary of State to Certain Diplomatic and Consular Official // FRUS: 1950. V. 5. P. 280-282; Г. Трумэн позже писал: «При разработке Четвёртого пункта программы я дал понять, что все существующие частные и государственные мероприятия будут использованы. Американские торгово-промышленные предприятия за рубежом и частные некоммерческие организации, такие, как Рокфеллеровский институт или институт международного образования, могли дать много ценной информации и оказать услуги в технической помощи, доступной для слаборазвитых стран» Truman H. S. The Memoirs of Harry S. Truman. V. 2: Years of Trial and Hope. N. Y., 1956, P. 246.
9. Gaddis J. L. Strategy of Containmen... P. 21.
10. Ближневосточный конфликт: из документов архива внешней политики P®. 1947-1967: в 2 т. / отв. ред. В. В. Наумов. М., 2003. Т. 1. С. 152.
11. Kolko J. and Kolko G. The Limits of Power: The World and the United States Foreign Policy, 1945-1954. N. Y., 1972. P. 622.
12. Транслитерация от United States Information Service.
13. U.S. Propaganda Activities in the Middle East -Documents // www.gwu.edu/~nsarchiv/.../docs.htm: Documentation on Early Cold War. Doc.24, 59.
14. Vaughan J. R. The Failure of American and British propaganda in the Arab Middle East. P. 112.
15. АВП P®. Ф. 87. Оп. 11. П. 17. Д. 7. Ч. 2. Л. 69.
16. АВП P®. Ф. 56/б. Оп. 18. П. 685. Д. 555. Ч. 1. Л. 136; Д. 557. Ч. 3. Л. 142.
17. АВП P®. Ф. 56/б. Оп. 18. П. 677. Д. 497. Л. 8.
18. Lenczowski G. The Middle East in World Affairs. Ithaca, N. Y., 1962. P. 444.
19. Speiser E. A. Middle East Dilemmas P. 151; Например, в 1952 г. наибольшая помощь была оказана Иордании и Ливану, а Сирии - нет. В 1953 г. - Египту, а в 1954 г. - снижена. См.: Шенин С. Ю. Указ. соч. Приложение Б. С. 151.
20. McClellan G. S. The Middle East in the Cold War (The Reference Shelf, Volume 28). URL: www.archive.org/.../middleeastinthec007118mb.
21. Agreed Conclusions of the Conference of Near Eastern Chiefs of Mission Held at Istanbul, November 26-29, 1949 // FRUS: 1949. V. 6. P. 165-169; Conference at Cairo, Egypt, of American diplomatic and consular officials involved in Near Eastern affairs // FRUS: 1950. V. 5. P. 1-239.
22. FRUS: 1949. V. 6. P. 170-172. Было принято решение пригласить короля Ибн Сауда в Вашингтон, но при этом отмечено, что приглашение других высших лиц арабских государств нежелательно.
23. Hahn P. L. The United State, Great Britain and Egypt, 1945-1956: Strategy and Diplomacy in the early Gold War. The University of North Carolina Press, 1991. P. 78.
24. FRUS: 1950. V. 5. P. 4-5, 271 etc.
25. АВП P®. Ф. 87. Оп. 11. П. 16. Д. 6. Л. 139.
26. Медведко Л. И, Медведко С. Л. Восток - дело близкое. Иерусалим - святое: мемуарно-историчес-кое повествование. М., 2009. С. 97.
27. Tripartite Declaration // Department of States. Bulletin № 570, June 5. 1950. V. 22. P. 886; FRUS: 1950. V. 5. P. 167-168.
28. Abramson Ar. Ch. The Formulation of American Foreign Policy. P. 395, 396.
29. Hurewitz J. C. Soviet-American Ruvalry in the Middle East. N. Y.; Wash.; L., 1971. P. 9.
30. Hahn P. L. Op. cit. P. 99, 101; Туганова О. Э. Политика США и Англии на Ближнем и Среднем Востоке. М., 1960. С. 35; Acheson D. Present at the Creation. P. 562. Однако можно предположить, что США хотели взять под контроль рынок оружия на Арабском Востоке, так, после принятия резолюции СБ о запрете продажи оружия в регион Вашингтон оказался в худшем положении, чем Великобритания.
31. FRUS: 1959. V. 5. P. 176-177.
32. АВП P®. Ф. 87. Оп. 11. П. 17. Д. 7. Л. 111.
33. См. Телеграмма посланника СССP в Израиле П. И. Ершова в МИД СССЯ Док. 71. С. 127; Запись беседы посланника СССP в Египте С. П. Козырева с посланником Ливана в Египте С. Аль-Хури. Док. 72. С. 128 // Ближневосточный конфликт.
34. История дипломатии / под ред. А. А. Громыко. М., 1974. Т. 5. С. 532. Для координации работы в рамках Договора создавались Совет совместной обороны и Постоянный военный комитет.
35. Ginat R. The Soviet Union and Egypt 1945-1955. L. 1993. P. 111; Такая опасность была. Американцы оказывали давление на арабские страны, заявляя, что американская помощь зависит от урегулирования отношений с Израилем, вплоть до подписания с ним мирного договора. См. АВП PФ. Ф. 87. Оп. 17. П. 17. Д. 7. Л. 144, 153, 155; Ф. 56/б. Оп. 18. П. 685. Д. 555. Ч. 1. Л. 136.
36. Lenczowski G. The Middle East in World Affairs. P. 444-445; АВП PФ. Ф. 56/б. Оп. 18. П. 685. Д. 554. Л. 23, 74.
37. АВП РФ. Ф. 56/6. Оп. 17. П. 541. Д. 461. Л. 16.
38. См.: Пелипась М. Я. Англо-американские переговоры о статусе британской базы в зоне Суэцкого канала и позиции Соединённых Штатов Америки // Американские исследования в Сибири. Томск, 2000. Вып. 4. С. 24-64; Дипломатия США и Великобритании в поисках путей ближневосточного урегулирования (1953-1956) // Исследования по всеобщей истории и международным отношениям. Барнаул, 1997. С. 174189. Пелипась М. Я. Скованные одной цепью: США и Великобритания на Ближнем и Среднем Востоке в 1945-1956 гг. Томск, 2003.
39. Hahn P. L. Op. cit. P. 79.
40. Hahn P. L. Op. cit. P. 111.
41. См.: General U. S. Policies in the Near and Middle East // FRUS: 1951. V. 5. Р. 1-44; Outline of Proposed NSC Paper on Policy Toward the Arab States and Israel the Problem // Ibid. Р. 44-48; Gardner L. C. Three Kings: the Rise of American Empire in the Middle East after World War. N. Y., 2009. P. 141; Onozama T. Formation of American Regional... Р. 123.
42. Из записки советника миссии СССР в Сирии К. Кочеткова «Взаимоотношения Сирии с Турцией и Ираком» // Ближневосточный конфликт. Док. 82. С. 139.
43. Генерал М. Нагиб, глава египетского правительства, пришедшего к власти после революции 1952 г. В мае 1953 г. Дж. Ф. Даллес посетил Каир. См.: FRUS: 1952-1954. The Near and Middle East (in two parts). Wash., 1986. V. 9. Part 2. P. 13.
44. General U. S. Policies in the Near and Middle East // FRUS: 1951. V. 5. Р. 11.
45. McChee G. C. The US- Turkich-NATO Middle East Connection.. P. 81-82.
46. FRUS: 1951. V. 5. Р. 45.
47. McChee G. C. The US- Turkich-NATO Middle East Connection.. P. 83; Kolko J. Confronting the Third World US' Policy 1945-1980. N. Y., 1988. Р. 69, 70.
48. FRUS: 1951. V. 5. P. 46, 53, 56; McChee G. C. The US- Turkich-NATO Middle East Connection... P. 8081.
49. Kolko J. Confronting the Third World. Р. 70; Policy Statement Prepared in the Office of Near Eastern Affairs' // FRUS: 1950. V. 5. P. 271.
50. АВП РФ. Ф 56/б. Оп. 17. П. 533. Д. 415. Л. 15.
51. Там же. Л. 100, 103.
52. См. Ближневосточный конфликт. Док. 67. С.121; Док. 84. С. 142; Laqueur W. Z. Communism and Nationalism in the Middle East. N. Y., 1956. Р. 256.
53. Ближневосточный конфликт. Док. 74. С. 130.
54. The Ambassador in Egypt (Caffery) to the Secretary of State // FRUS: 1950. Korea. V. 7. Wash., 1976. P. 261-262; Ginat R. The Soviet Union and Egypt. P. 110.
55. АВП РФ. Ф. 56/б. Оп. 18. П. 677. Д. 497. Ч. 1. Л. 38; АВП РФ. Ф. 87. Оп. 11. П. 17. Д. 7. Л. 223, 225; Ф. 128. Оп. 8. П. 5. Д. 10. Л. 4; В ходе войны на Корейском полуострове позиции арабских государств менялись. См.: FRUS: 1951. V. 7. PP. 1527, 1516, 1623, 1300,1301 etc.; ОКНШ не советовал использовать военные части из Саудовской Аравии, так как «они могут срочно понадобиться для собственных нужд». См.: FRUS: 1950. V. 7. P. 482.
56. Медведко Л. И., Медведко С. Л. Указ. соч. С. 97.
57. Вопрос о степени американо-английского партнёрства постоянно поднимался Госдепартаментом.
58. АВП РФ. Ф. 87. Оп. 11. П. 17. Д. 7. Д. 155, 187.
59. Там же. Л. 148.
60. Ближневосточный конфликт. Док. 60. С. 114.
61. Outline of Proposed NSC Paper on US Policy toward the Arab States and Israel // FRUS: 1951. V. 5. P. 46
62. Acheson D. Present at the Creation. Р. 562-564.
63. McGhee G. C. The US- Turkich-NATO Middle East. Р. 118.
64. Middle East Command (MEC); McGhee G. C. The US- Turkich-NATO Middle East. Р. 115; Campbell J. C. Defense of the MiddleEast Problems of American Policy. N. Y., 1958. P. 42.
65. Ginat R. The Soviet Union and Egypt. P. 99; АВП РФ. Ф. 56/б, оп. 18, п. 685, д. 554, л. 98, 100.
66. Hahn P. Op. cit. P. 111.
67. Переговоры Египта с Англией. См.: Сейра-нянБ. Г. Египет в борьбе за независимось 1945-1952. М., 1970. Гл. 4; Пелипась М. Я. Англо-египетские переговоры о статусе британской базы в зоне Суэцкого канала и позиции Соединённых Штатов Америки // Американские исследования в Сибири. Томск, 2000. Вып. 4. С. 24-64.
68. Ibid. P. 63; Hashim S. H. Behbehani. The Soviet Union and Arab Nationalism. Р. 88, 89.
69. Правительство Д. Неру в Индии отказалось участвовать в блоковой конфронтации; в ЮВА французы терпели поражение в войне с ДРВ; иранский кризис и другие события в Азии.
70. Литтерация Middle East Defense Organisation (MEDO). Осенью 1951 г. план MEDO был представлен в общих чертах, а окончательно оформился в 1952 г.
71. FRUS: 1951. V. 5. P. 209-210.
72. Прекращалось действие закона № 80 от 26 августа 1936 г., законов № 13 и 24 1941 г. о льготах и привилегиях английских войск в Египте и двух соглашений о кондоминиуме в Судане от 19 января 18 99 г.
73. FRUS: 1951. V. 5. P. 226; Agwani M. S. The United States and the Arab World, 1945-1952. Aligarh, 1955. P. 165;
74. Onozama T. Formation of American Regional. Р. 134.
75. АВП РФ. Ф. 56/б. Оп. 18. П. 685. Д. 557. Л. 67.
76. АВП РФ. Ф. 56/б. Оп. 18. П. 645. Д. 313. Л. 305, 311, 312; Ginat R. The Soviet Union and Egypt. P. 121.
77. Seale P. with a foreword A. Hourani. The Struggle for Syria. A Study of Post-War Arab Politics, 1945-1958. L., 1987. P. 112.
78. Ginat R. The Soviet Union and Egypt. P. 121.
79. Hashim S. H. Behbehani. The Soviet Union and Arab Nationalism. P. 98.
80. СССР и Арабские страны, 1917-1960 гг.: документы и материалы. М., 1961. Док. 27. С. 103-105; Советско-израильские отношения. Т. 1. Кн. 2. Док. 386; Ginat R. The Soviet Union and Egypt. P. 128.
81. СССР и Арабские страны. Док. 28. С. 106108.
82. Ginat R. The Soviet Union and Egypt. P. 126, 127; Acheson D. Present at the Creation. Р. 565.
83. Statement of Policy Proposed by the National Security Council // FRUS: 1952-1954. Part. 1. P. 223.
84. Hahn P. L. Op. cit. P. 130.
85. Seale P. The Struggle for Syria. P. 111.
86. О вооружённой борьбе в зоне Суэцкого канала См.: Сейранян Б. Г. Указ. соч. Гл. 5.
87. FRUS: 1952-1954.V. 9. Part. 2. P. 253, 261; McGhee G. C. Op. cit. P. 119; С этого времени США оконча-
тельно отказались от модели МЕС и стали арабам предлагать MEDO.
88. Neguib M. Egipt's Destiny. L., 1955. P. 118-119; Хамруш А. Pеволюция 23 июля 1952 г. в Египте. С. 145,150. 151; Примаков Е. М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX - начало XXI века). М., 2006. С. 28.
89. Kolko J. Confronting the Third World. P. 72, 79.
90. Hashim S. H. Behbehani. Soviet Union and Arab Nationalism. P. 107; Очевидно, не следует преувеличивать степень вовлечённости американцев в подготовку событий 23-26 июля 1952 г. Контролировать деятельность «Свободных офицеров» они не могли. П. Хан, например, пишет, что Госдепартамент «был удивлён, когда произошёл переворот». В то же время известно, что король Фарук просил американцев обратиться к англичанам об оказании ему помощи, но США заняли позицию «строгого невмешательства в события». См.: Neguib M. Egipt's Destiny. P. 127; Hahn P. L. Op. cit. P. 146.
91. Ibid. P. 1880.
92. FRUS: 1952-1954. V. 9. Part. 1. P. 1863, 1864.
93. Ближневосточный конфликт. Док. 104. С. 175; Егорин А. 3. Египет нашего времени. М.,1998. С. 51; Hashim S. H. Behbehani. The Soviet Union and Arab Nationalism. P. 101.
94. Gaddis J. L. The Gold War. A New History. Boston, 2007. P. 166.
95' Conditions and Trends in the Middle East. Affecting US Security // FRUS: 1952-1954. V. 9. Part. 1. P. 334 etc.
96. The Visit of Secretary of State John Foster Dulles and Mutial Security Administrator Harold Stassen to the Near and Middle East, may 9-29, 1953. // FRUS: 19521954. Part. 1. P. 1-167.
97. Memorandum of Conversation, Prepared in the Embassy in Cairo // Ibid. P. 8-18.
98. Ibid. P. 9, 12.
99. Ibid. P. 10, 11.
100. Ibid. P. 13.
101. Ibid. P. 13, 15.
102. Gaddis J. L. The Gold War. A New History. P. 169.
103. FRUS: 1952-1954. Part. 1. P. 503-504.
104. Cit. Gardner L. C. Three Kings: the Rise of American Empire in the Middle East after World War. N. Y., 2009. P. 83.
105. Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 473.
106. Советско-израильские отношения. Кн. 2. С. 11.
107. Главный противник: документы американской внешней политики и стратегии 1945-1950 гг. М., 2006. С., 104.
108. Gaddis J. L. The Gold War. A New History... P. 167.
УДК 94(73+497.1)"1949/1953"
А. А. Костин
«ПРОЩАЙ, ДЯДЯ ДЖО! ЗДРАВСТВУЙ, ДЯДЯ СЭМ!»: РОЛЬ США В РАЗВИТИИ ОТНОШЕНИЙ ЮГОСЛАВИИ С ЗАПАДОМ в 1949-1953 гг.*
В статье выявляется влияние советско-югославского конфликта на изменение отношений между Вашингтоном и Белградом, анализируются усилия США по сближению Югославии с Западом, характеризуется динамика югославской политики Соединённых Штатов в 1949-1953 гг.
The article reveals the influence of the Soviet-Yugoslav conflict on change in relations between Washington and Belgrade, analyzes the U.S. efforts to the convergence of Yugoslavia with the West and characterizes the dynamic of the Yugoslavian policy of the United States in 1949-1953.
Ключевые слова: США, Югославия, американо-югославские отношения, советско-югославский конфликт, холодная война, Балканы.
Keywords: United States, Yugoslavia, the US-Yugoslav relations, the Soviet-Yugoslav split, the Cold War, the Balkans.
1949 год стал важным годом в советско-американских отношениях, принесшим изменения в расстановке сил на международной арене. В этот год Г. Трумэн вступил в должность президента США на новый срок, был подписан Североатлантический договор, СССР испытал первую атомную бомбу, произошёл раскол Германии на ФРГ и ГДР, к власти в Китае пришли коммунисты. Изменилась геополитическая ситуация на юге Балкан. В Греции правительственные войска при поддержке Соединённых Штатов одержали победу над повстанцами. Югославская компартия была подвергнута странами Коминформа остракизму. Югославия стала изгоем в коммунистическом мире. Запад ожидал силовой акции советского блока против опального режима И. Бро-за Тито.
Из-за недостаточной открытости российских архивов нет достоверных данных о том, готовило советское руководство военную акцию против югославов. Приходится довольствоваться лишь косвенным свидетельством Н. Хрущева: «Сталин, был озлоблен против Тито до невоз-
* Статья подготовлена в рамках выполнения Тематического плана научно-исследовательских работ ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», проводимых по заданию Министерства образования и науки в 2010-2013 гг., регистрационный номер 5.1.10.
© Костин А. А., 2011
