CC BY
66
Б 0.006 0.004 0.003 0.004 0.002 0.004 0.003 0.026
В 0.0004 0.001 0.001 0.004 0.001 0.003 0.0009 0.01
Г 0.007 0.006 0.007 0.004 0.005 0.005 0.004 0.046
Д 0.003 0.004 0.007 0.003 0.003 0.004 0.004 0.051
Ж 0.0004 0.001 0.001 0.0009 0.003 0.001 0.001 0.016
З 0.001 0.0009 0.0009 0.002 0.0009 0.0009 0.002 0.009
и 0.001 0.001 0.0009 0.002 0.001 0.003 0.001 0.032
К 0.01 0.003 0.002 0.003 0.003 0.002 0.002 0.0001
Л 0.006 0.005 0.004 0.006 0.005 0.003 0.005 0.0083
М 0.006 0.005 0.006 0.006 0.005 0.003 0.002 0.018
Н 0.009 0.008 0.008 0.005 0.008 0.007 0.01 0.092
П 0.0009 0.0009 0.0004 0.001 0.0009 0.0009 0.001 0.0001
Р 0.011 0.01 0.012 0.014 0.01 0.012 0.012 0.041
С 0.007 0.004 0.012 0.005 0.003 0.009 0.01 0.026
Т 0.004 0.004 0.006 0.003 0.003 0.006 0.005 0.024
Ф - - - - - - - -
Х 0.005 0.008 0.008 0.004 0.002 0.007 0.007 0.037
Ц 0.001 0.004 0.001 0.0004 0.002 0.002 0.001 0.0015
Ч 0.0004 0.0009 0.0004 0.0004 0.0004 - 0.002 0.0023
Ш 0.0009 0.0009 0.002 0.002 0.001 0.002 0.003 0.012
Щ 0.0004 - 0.0004 0.0004 0.0004 - 0.0009 0.0001
Данные приведены с учётом коэффициента соответствия, равного 4.1 (в сопоставлении с частотностью звукобукв в языке). Коэффициент соответствия соответствует отношению общего числа звукобукв во всех псевдословах, вербализующих эмоции (4118), к количеству печатных знаков, взятых нами при расчёте частотности звукобукв монгольского языка в текстах (1000 знаков) на публицистических материалах по А.П. Журавлёвской методике.
Как видно из таблицы, самыми частотными гласными звукобуквами оказались А, О, У, Э. Рассматривая соотношение гласных звукобукв в полученных реакциях , можно отметить, что встречаемость А в псевдословах, вербали-зирующих все эмоции, достаточно высока, и это объясняется тем, что употребление этой звукобуквы является наиболее частотным в речи. Здесь прослеживается устойчивое преобладание во всех стимулах вышеупомянутых гласных, что вероятно, обусловлено самим характером стимулов фотографий (открытые рты, выпученные глаза). Объясним данное утверждение примерами: в псевдословах, полученных при вербализации -2,4,5,6 фотографий, на которых
изображены люди с открытым ртом, доля гласных выше, чем согласных (псевдослова, вербализующие эмоции ‘-2,4,5,6 -паадаа, саураа, уаваан, яааа). Таким образом, при порождении псевдослов явно пролеживается влияние иконизма,
связанного с артикуляциями гласных звуков.
Библиографический список
По результатам исследования спектр сонантов, использованных при вербализации эмоций, очень высок. При оязычивании всех эмоций носителями использовались звукобуквы Р, К, Л, М, Н, Х. Что касается соотнесённости каждой эмоцией с использованием в её вербализации тех или иных согласных или гласных звукобукв, то какая - либо закономерность в данном случае не прослеживается. Исключение составила звукобуква Х, которая оказалась многочастотной в псевдословах для вербализации отрицательных эмоций, хотя и не таковой в монгольском языке.
Из вышесказанного можно сделать следующие выводы:
1. Данный эксперимент доказал возможность окказиональной вербализации эмоций носителями монгольского языка.
2. Гласные и сонанты проявляют более информативность при вербализации эмоций, чем другие согласные. Это обьясняется тем, что особенность артикуляции гласных звуков влияет на оязычиванию эмоций.
На данном этапе мы воздерживаемся от построения всех фоносемантических шкал звукобукв. Для этого необходимо провести и прямые и обратные эксперименты на разных материалах.
В перспективе планируется провести обратные эксперименты на материале рисунков и на других неречевых сигналах для опознания эмотивной семантики псевдослов.
1. Галсан, С. Сопоставительная грамматика русского и монгольского языков. - Уланбатор, 1974.
2. Журавлев, А.П. Фонетическое значение. - Л., 1974.
Статья поступила в редакцию 30.10.09
УДК 811.111’373.612.2
Е.В. Сильченко, соискатель ААЭП, г. Барнаул, E-mail: [email protected] ПРОГНОСТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ МЕТАФОРЫ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Данная статья посвящена рассмотрению возможности исследования метафорических употреблений в русле лингвистического прогнозирования, одного из современных лингвистических направлений. Прогностический потенциал метафоры очень богат и включает в себя возможность прогнозирования национальной концептосферы носителей языка, а также некоторых свойств объекта номинации, адресанта и адресата, их межличностных отношений. Метафорические выражения могут быть не только материалом для прогнозирования, но и его объектом. Знание закономерностей, охватывающих все аспекты прогностического потенциала метафоры, позволяет прогнозировать порождение метафор, то есть употребление в определённой коммуникативной ситуации конкретных когнитивных моделей метафоризации, а во многих случаях даже и само метафорическое употребление.
Ключевые слова: метафора, прогнозирование, концептосфера, модели метафоризации.
Лингвистическое прогнозирование является одним из давно. Ещё А.А. Потебня писал, что «основной вопрос вся-
новейших и весьма актуальных направлений современной кого знания: откуда и, поскольку можно судить по этому,
лингвистики, что стало осознаваться учёными достаточно куда мы идём» [1, с. 5].
В последнее время многие исследователи обратились к проблеме лингвистического прогнозирования. Первые такие исследования были проведены в рамках психолингвистических исследований (И.Н. Горелов, А. А. Залевская, И. А. Зимняя, А.А. Леонтьев, К.Ф. Седов, Р.М. Фрумкина). Вопросы лингвистического прогнозирования, но в других аспектах, раскрываются В.Г. Байковым, А.А. Кретовым, Е.В. Лукашевич, В. Н. Мигириным на базе русского языка, на материале немецкого языка исследованием ещё одного направления лингвистического прогнозирования занимаются Л.М. Владимирская, О.В. Раззамазова, Т.В. Шенкнехт.
Метафора является благодатным материалом для прогнозирования, однако изучению этого аспекта метафорических выражений уделяется недостаточно внимания, в связи с чем представляется актуальным для современной лингвистики выявление и анализ всех прогностических возможностей метафоры, то есть её прогностического потенциала во всём его объёме.
Чтобы определить этот потенциал, рассмотрим понятие прогноза и основные направления лингвистического прогнозирования.
В философии в рамках теории познания проблемы прогнозирования исследуются уже давно. Прогноз при этом понимается как вероятностное суждение о будущем состоянии какого-либо процесса или явления. В самом широком смысле термин «прогноз» выступает как синоним предсказания или предвидения [2, с. 358].
Следует отметить, что, во-первых, не только научные исследования, но и все виды действий человека (и животных), включают компонент вероятностного прогнозирования. «Под вероятностным прогнозированием принято понимать способность человека использовать информацию, имеющуюся в его прошлом опыте, для прогноза вероятности наступления тех или иных событий в предстоящей ситуации» [3, с. 3]. Одни события ожидаются с большей вероятностью, другие - с меньшей. В основном эти ожидания основываются на частотности появления определённых событий или явлений в конкретных обстоятельствах.
Во-вторых, отличием научного прогнозирования от ненаучного является то, что прогноз не просто высказывается, а выводится тем или иным способом из конкретных, научно установленных положений.
В-третьих, как отмечает А.Г. Никитина, определение прогноза как «суждения», «систему положений», «знание» и т.д. содержит некорректную характеристику структуры прогнозирования. В этих определениях под предвидением, прогнозом понимается только некоторый результат, уже полученное знание, однако вернее было бы понимать его как некоторую целостную операцию, процедуру познания [4, с. 9]. Таким образом, прогнозирование - это целостный исследовательский акт, в ходе которого из одних знаний (оснований) получаются другие знания (сам прогноз).
В-четвёртых, в теории познания мнения исследователей относительно объекта прогнозирования разделились. Одни авторы связывают прогноз только с будущим (например, авторы Нового философского словаря, Н.И. Храленко). Эта точка зрения отразилась и в работах таких лингвистов как И. Н. Горелов, Е.В. Лукашевич, К.Ф. Седов, Р.М. Фрумкина.
Другие учёные, не отрицая возможности прогнозирования будущих явлений и фактов, называют прогнозированием и такие познавательные процедуры, которые относятся к объектам, существующим в момент исследования, но не наблюдаемым в силу каких-либо обстоятельств, например, предсказание Д.И. Менделеевым новых химических элементов, предвидение элементарных частиц в микрофизике, открытие радиационных поясов вокруг земного шара. Многие лингвистические исследования базируются именно на таком понимании прогноза (Л.М. Владимирская, Т.В, Шенкнехт).
Третья группа философов считает, что предсказываемые явления могут существовать в настоящем, будущем и прошлом [5, с. 18]. Именно так понимает лингвистическую прогностику А.А. Кретов, который выделяет три разновидности
лингвистического прогнозирования: 1) прогностику исчезающего - реконструкцию или ретрогностику; 2) прогностику существующего - экспликацию или онтогностику; 3) прогностику возникающего - экстраполяцию или футурогностику [6, с. 23].
В силу особенностей лингвистики как науки исследователи занимаются либо реконструкцией прошлого состояния языка (этимология, история английского языка), либо изучают настоящее состояние языковой системы. Очень редкие исследования посвящены будущим изменениям языка. При этом именно футурогностика (прогнозирование будущего состояния чего-либо) впервые привлекла внимание лингвистов к проблемам прогнозирования, так как с точки зрения философии считается, что наличие прогностики (теории и практики прогнозирования) в составе той или иной науки является свидетельством её теоретической завершённости. Прогностика появляется как самостоятельная область знаний только при достаточно высоком уровне развития научного познания, так как предполагает не только знание о существующем объекте и законах его функционирования, но и знание о законах развития и о тенденциях изменения соответствующего объекта [7, с. 18]. Соответственно существует экономическая, политическая, социологическая, демографическая, медицинская, техническая, экологическая прогностика. Однако лингвистической прогностики как сформировавшегося и общепринятого направления пока нет.
Наиболее проработанным направлением лингвистической прогностики является онтогностика. Но и здесь наблюдается выделение различных течений, так как исследователей привлекают различные аспекты языка и речевой деятельности. Так, поскольку одним из важнейших видов поведения человека является речевое поведение, психолингвисты отводят важную роль вероятностному прогнозированию появления тех или иных элементов текста, а также прогнозированию понимания речи. И.Н. Горелов и К.Ф. Седов отмечают, что, читая книгу или слыша устную речь собеседника, люди невольно прогнозируют (а иногда и ошибочно «слышат» или «видят») то, что «наиболее вероятно», так как чаще всего встречается в речи или текстах. Более того, «специальные эксперименты показывают, что заметная часть того, что мы слышим, определяется как раз нашим опытом прогнозирования в речи» [8, с. 94-95].
При этом видится актуальным утверждение Р.М. Фрум-киной, что частотность в данном случае не сводится к той, которая определяется словарями, так как, встречаемость какого-то элемента в письменной и в обиходной речи несколько различается, кроме того, влияет обиходность самого предмета, когда этот предмет мы видим часто, хорошо знаем его, пусть даже и не говорим о нём. Поэтому исследовательница предлагает с помощью специальных психометрических методик определять субъективную оценку частот, работая непосредственно с носителями языка [3, с. 6].
А.А. Залевская обращается к прогнозированию, когда пишет о выводном знании, которое позволяет слушающему или читающему заполнить пробелы в воспринимаемом тексте через референциональную соотнесённость, осуществить прагматическую интерпретацию текста. Путь к успешной коммуникации автор видит в идентификации слова как средства доступа к единому информационному тезаурусу человека при использовании выводного знания [9, с. 267-283].
Некоторые психолингвисты рассматривают реализацию прогностических потенций языковых средств с трёх сторон, в трёх аспектах. Реципиент прогнозирует «во-первых, некоторое событие, «стоящее за текстом (содержание текста), во-вторых, - конкретную лексику как средство описания этого события, в-третьих, - грамматические формы лексических единиц и целостные структуры» [8, с. 96].
Для предлагаемой работы наибольший интерес в психолингвистической концепции прогнозирования представляет первый аспект. В отношении метафорических высказываний очевидно, что реципиент прогнозирует некоторое содержание, смысл метафоры.
С точки зрения когнитивной лингвистики метафора - это, прежде всего, экспликация процесса самоорганизации системы смыслов. Не результата, но процесса, когда эксплицируется несколько возможных направлений изменения исходной системы смыслов. Это прорыв на поверхностный уровень языка «становящегося бытия» новой смысловой системы, когда когнитивная система индивида пытается освободиться от излишней энтропии смысла. Метафора рассматривается как компонент, который останавливает в знаке континуальность смысла, не прекращая, не устраняя её: за счёт актуализации ментального процесса установления аналогий (открытой системы) подключение тех или иных систем значений в принципе не ограничено ничем, кроме содержания когнитивной системы индивида [10, с. 58-61].
Иными словами метафоризация задаёт открытую динамическую схему познавательного процесса. Эта схема представлена, прежде всего, когнитивными моделями метафориза-ции, которые направляют поток ассоциаций, позволяют связать две концептуальные единицы когнитивной системы человека - область-цель и область-источник. Обе эти области чаще всего являются фреймами, реже - отдельными концептами. В обоих случаях они содержат большое количество самых разных признаков. Когнитивные модели метафоризации (также как и фреймы, концепты) входят в когнитивную систему человека. Именно они позволяют реципиенту «не заблудиться» во всех этих признаках и ассоциациях. Актуализируя когнитивные модели метафоризации, он прогнозирует вероятностный набор признаков, который уточняется уже контекстом (как лингвистическим, так и экстралингвистическим).
При недостаточности стереотипных представлений ментальный процесс аналогии может задействовать и другие признаки, представления, образы, ассоциации и т.п., входящие как в национальную, так и только в индивидуальную концеп-тосферу реципиента. Таким образом, познавательный процесс, оставаясь динамичным, принципиально открытым, стабилизируется за счёт репрезентации определёнными конвенциональными компонентами, к которым могут быть отнесены слово («тело метафоры») и когнитивные модели метафориза-ции.
Поскольку когнитивные метафорические модели являются общими для всех носителей языка, говорящий, продуцент использует их для создания метафоры, а реципиент - для понимания метафоры. Это обусловливает успешность коммуникации, и наоборот.
Так, например, употребление английского слова wolf в значении «распутник» будет совершенно непонятным русскому человеку, хорошо знающему английский язык. Такое недопонимание связано с тем, что в английской когнитивной системе существует стабильная, конвенциональная когнитивная модель, обусловливающая ассоциирование стремления к чему-либо, жажду чего-либо, с распутностью. Эта модель является национально-специфичной и отсутствует в когнитивной системе носителей другого языка. В русской концеп-тосфере волк представляется вечно голодным и злым. Ни одна из русских когнитивных моделей, обусловливающих метафорическое осмысление распутности, не связана с этими признаками. Соответственно, отсутствие у реципиента необходимой когнитивной модели не позволит ему прогнозировать используемый адресантом признак, что чрезвычайно затруднит процесс взаимопонимания в коммуникации. Например, вне контекста реципиент воспримет объект номинации как злого, мрачного человека.
Таким образом, метафора позволяет прогнозировать свойства объекта номинации, что можно считать первым аспектом и первым элементом прогностического потенциала метафоры.
При этом следует говорить именно о прогнозировании как об акте познания, когда проявляется вероятностное суждение, так как часто одно и то же слово может иметь различные метафорические значения.
1. ... she was so wrapped up in brown furs that it was hard to say which was hair and which was fur. But for the attractive face
she might have been a small toddling bear (G.K.Chesterton The Flying Stars).
В английском языке существует конвенциональное метафорическое значение у слова bear - «неуклюжий, грубый человек», что не мешает появлению различных неконвенциональных метафорических употреблений. Так, в приведённом выше примере девушка, укутанная в меха, сравнивается с медвежонком. Метафорическое переосмысление основывается на внешнем сходстве, при этом актуализируется представление о чём-то пушистом и милом (подчёркивается хорошенькое лицо девушки), может быть, немного неповоротливом и забавном. Адресант явно испытывает симпатию к объекту номинации. Об этом же свидетельствует употребление прилагательного small. Оно характеризует не размер объекта номинации, а размер источника метафоры, то есть медведя. Принципиально важно, что девушка сопоставляется не с обычным взрослым медведем, а с маленьким. Взрослый медведь - животное крупное, сильное и опасное. Это совсем не те признаки, которые могли бы сочетаться с образом симпатичной девушки.
Таким образом, реципиент не имеет изначально заданного значения метафорического выражения, он вынужден прогнозировать актуализируемый им смысл, опираясь как на содержание своей концептосферы и конвенциональные когнитивные модели метафоризации, так и на свои знания о конкретной коммуникативной ситуации.
Анализ метафорических употреблений слов wolf и bear репрезентирует и второй аспект, вторую составляющую прогностического потенциала метафор - возможность прогнозирования соответствующих частей концептосферы человека. Следует отметить, что для современной когнитивной лингвистики является общепризнанной возможность прогнозирования основных когнитивных признаков, входящих в состав когнитивных структур, задействованных в процессе метафориза-ции, а также ценностной картины мира.
При этом метафорические употребления в прозаических текстах являются материалом для прогнозирования в основном только национальной концептосферы, так как в таких текстах преобладают языковые конвенциональные метафоры, построенные по когнитивным моделям этого языкового сообщества, то есть основанные на стереотипных представлениях национальной концептосферы.
Так, нами были выявлены метафорические употребления терминов родства в прозаических текстах английских и американских авторов 20 века. Всего было обнаружено около 430 таких употреблений (полные и частичные метафоры) и только около 30 употреблений могут быть отнесены к авторским. Но и эти 30 неконвенциональных метафор актуализировали те шесть когнитивных моделей метафоризации, которые были выявлены на материале языковых метафор.
Рассмотрим, какие когнитивные признаки актуализируются в неконвенциональных метафорических употреблениях -те же, что в конвенциональных, или более индивидуальные.
2. Mademoiselle, the other day, when we sat round the table, I implored you to be frank with me. What one does not tell to Papa Poirot he finds out (Christie The Mystery of Kings Abbot).
В приведённом примере представлена когнитивная модель «Перенос качеств». Говорящий употребляет метафору papa по отношению к самому себе. Этим он актуализирует ряд когнитивных признаков, приписываемых в английской концептосфере отцу. Во-первых, возраст - адресат старше своей собеседницы, этот признак косвенно определяется и по обращению mademoiselle. Во-вторых, контекст употребления позволяет прогнозировать намерение говорящего - ему важно подчеркнуть не столько возраст, сколько своё естественное превосходство по некоторым параметрам, например, он более опытный, более умный, поэтому от него ничего нельзя скрыть.
При этом употребление вокативной формы papa актуализирует дополнительные признаки - симпатию и снисходительность адресата по отношению к адресанту. Прогнозируются личностные взаимоотношения между адресатом и адре-
сайтом. Говорящий не доволен, что адресант не говорит ему всю правду. Но он не ругает её, а по-отечески журит, понимая, что сделала она так не со злым умыслом, а по глупости, неразумности, обусловленным её юным возрастом.
Таким образом, авторское, неконвенциональное употребление слова papa позволяет прогнозировать сложные межличностные отношения, возникшие между коммуникантами, при этом актуализируются стереотипные признаки, метафори-зация идёт на основе частотной когнитивной модели.
Большинство текстовых, авторских употреблений английского слова father и его вокативных форм (daddy, papa) широко актуализируют когнитивную метафорическую модель «Группа».
3. Next to the Godfather, the consigliere was the most important man in the Organization (Sheldon Rage of Angels).
В современном английском языке у слова godfather существует уже ставшее конвенциональным значение «глава мафии». При этом актуализируется осмысление подпольной или криминальной группы как семьи. Такое представление восходит к тридцатым годам 20-ого века - к расцвету итальянской мафии в США с её семейными ценностями и сильной католической традицией. Однако это направление оказалось плодотворным и получило своё дальнейшее развитие в текстах.
4. Come on - I’ll introduce you to Papa (Sheldon Rage of Angels).
Слово papa приобретает в речи персонажа значение «глава мафиозного клана». При этом адресант (говорящий) сам является мафиози и ближайшим помощником главы клана. Таким образом, актуализируются основные признаки, относящиеся к английскому концепту «отец» - иерархия, роль руководителя и наставника. Выбор формы papa подчёркивает не только привязанность, симпатию и уважение, равные тем, что сыновья испытывают к отцам, но и близость говорящего к объекту номинации, особую доверительность их отношений.
5. We are going to saturate the country with television commercials, build an image of you as the man who can solve America’s problems. Big Daddy - only a young, good-looking Big Daddy (Sheldon Rage of Angels).
Это метафорическое употребление основано на представлении о стране как семье, в соответствие с чем граждане воспринимаются как дети, а президент - их отец. При этом актуализируются ядерные для английского концепта «отец» признаки «главенство» и «защита», а также обусловленные ими факультативные, периферийные признаки «авторитет» и «ум». Все эти качества чрезвычайно важны для любого хорошего руководителя, особенно лидера страны. Форма daddy подчёркивает идею любви, привязанности, доверия, эмоциональной окрашенности отношений между объектом номинации и избирателями. Для английского концепта «отец» эмоциональная сторона отношений относится к периферийным признакам. Для решения коммуникативных задач (предвыборная компания, создание имиджа) эти признаки чрезвычайно важны, поэтому говорящий выбирает вокативную форму, свойственную в основном детской речи. При этом проявляется суггестивная функция метафоры.
6. When he said he supposed the old lady was all right mow that she had got her adopted daughter back again ... (Bronte Jane Eyre).
Английское слово daughter активно вовлекается в процесс метафоризации, в то время как термины свойства и термины, обозначающие членов приёмной семьи, не имеют конвенциональных метафор и почти не участвуют в процессе метафоризации.
Представленное метафорическое употребление adopted daughter (приёмная дочь) актуализирует две группы признаков.
Во-первых, ряд признаков, свойственных английским национальным представлениям о дочери: 1) возраст - пожилая женщина осмысляется как мать, а молодая женщина - как её приёмная дочь; если бы возраст совпадал, то могло бы употребляться слово sister; 2) пол; 3) любовь и забота пожилой
леди в отношении объекта номинации. Как показали наши исследования, в английской концептосфере сформировалось и стало стереотипным представление, что родители любят детей, кормят их, воспитывают, охраняют и всячески заботятся о своём потомстве. Эти функции являются периферийными, однако достаточно широко представлены в языке. В основном они обусловливают метафорические употребления слов mother, father и их производных. Но в последнее время некоторые новые словари фиксируют у слова daughter значение «женщина, являющаяся объектом власти или любви (как бы родительской), часто в обращении, подчёркивающем привязанность более старшего человека». У слова son подобное значение не фиксируется. При этом такое развитие является очевидным, так как вытекает из взаимосвязанных отношений между родителями и детьми, где одни любят и заботятся, а другие любимы, любят и нуждаются в заботе. Если актуализируется один участник таких отношений, то обязательно подразумевается и наличие второго.
Во-вторых, определение adopted позволяет прогнозировать дополнительные признаки, существенные для автора, подчёркивая, что описываемые взаимоотношения возникли относительно недавно.
Таким образом, стереотипные когнитивная модель и представления о семье, свойственные носителям английского языка, позволяют автору описать (а читателю - понять) весьма специфические, нестандартные отношения между людьми. При этом метафоры (конвенциональные и неконвенциональные, то есть языковые и авторские) позволяют прогнозировать исключительно национальную концептосферу. К этому же выводу пришли немецкие исследователи политического дискурса и. Вальтер, и. Хелмиг, Р. Хюльссе. Они рассматривают метафору в первую очередь не как средство аргументации, а как средство отражения общих для определённой группы людей имплицитных категоризационных структур, влияющих на восприятие, «конструирование» социальной реальности [11]. При этом в процессе метафоризации индивидуальным особенностям когнитивной системы участников политической коммуникации отводится незначительная роль [12].
В проанализированных выше примерах уже была отмечена возможность прогнозирования межличностных отношений между адресантом и объектом номинации, а также некоторых свойств говорящего (ум, возраст, социальное положение).
Свойства участников коммуникативной ситуации проявляются не только на уровне отдельных метафорических высказываний, но и на уровне когнитивных метафорических моделей. Так, известно, что одни и те же модели реализуются в политическом дискурсе для привнесения как пейоративных, так и мелиоративных смыслов (то есть для выражения положительной и отрицательной оценки). А. Мусолфф отмечает, что конкретная область-источник - это точка отсчёта для развёртывания разнообразных метафорических сценариев, для отражения оценок и интенций коммуникантов. При этом исследователь не отрицает частичную детерминацию осмысления событий через структуру области-источника, но доказывает, что значительное влияние на функционирование политической метафоры оказывают не только языковые и когнитивные факторы, но и экстралингвистическая среда [13].
Одним из таких факторов является социальное положение участников коммуникации (адресанта, адресата, объекта номинации), что часто обусловливает процесс метафоризации. Приведённый выше анализ метафорического употребления слов godfather (3), papa (4), daddy (5) свидетельствует о возможности прогнозирования социального статуса адресанта, адресата, объекта номинации. Однако исследования американских и европейских учёных показывают, что выбор когнитивных моделей метафоризации также может быть социально обусловлен. Так, П. Друлак отмечает, что метафорические структуры являются отражением структур социальных. Исследователь анализирует метафоры, которые использовали лидеры 28 европейских стран в дебатах о составе и структуре Европейского Союза. Выделив когнитивные модели метафо-
ризации (концептуальные метафоры), в работе выявляется, что лидеры стран ЕС предпочитают метафору «Контейнер», при этом актуализируется представление о ЕС как о едином целом, едином государстве, а лидеры стран-кандидатов на вступление в ЕС - метафору «Равновесие контейнеров», то есть актуализируют представление о ЕС как о сбалансированном объединении государств [14]. Дж. Лакофф отмечет разницу в использовании метафор у демократов и республиканцев [15]. Таким образом, выбор когнитивных моделей может позволить прогнозировать принадлежность к одной из политических группировок, представляющих разные социальные группы, разные политические интересы. Следует отметить, что исследовательский интерес к соотношению социальной принадлежности участников коммуникации и процесса мета-форизации является одной из возможностей развития когнитивной семантики. Представляется важным выявление гендерных, возрастных, образовательных и других особенностей метафоризации.
Именно такое направление лингвистического прогнозирования было сформулировано и активно разрабатывается профессором Л.М. Владимирской и её учениками, которые на материале различных языковых явлений исследуют возможности прогнозирования свойства адресанта и адресата. Несмотря на то, что прогнозируются экстралингвистические факты, данное направление имеет большую лингвистическую ценность и должно рассматриваться как одно из ведущих направлений лингвистической прогностики, так как в его рамках исследуются явления, обусловливающие адекватность понимания и взаимопонимания в коммуникативном процессе, что особенно важно при анализе иноязычного пространства, поскольку это расширяет информативные рамки материала [16, с. 6-7]. Метафорические употребления являются чрезвычайно благодатным материалом для подобного исследования.
Таким образом, прогнозирование свойств адресанта и адресата, то есть участников коммуникации, составляет ещё
один (третий) аспект прогностического потенциала метафорических высказываний.
Как представляется, систематизированное исследование этого аспекта метафоризации, во-первых, имеет самостоятельную теоретическую ценность и актуальность для современной лингвистики, так как соответствует её антропоцентрической направленности и вносит вклад в изучение «человека в языке». Во-вторых, такое исследование имеет практическую ценность для теории коммуникации и теории перевода. В-третьих, подобное исследование позволяет выявить определённые закономерности метафоризации, например, объясняет выбор говорящим той или иной когнитивной модели из широкого спектра, представляемого его когнитивной системой. Существует много исследований, описывающих, фиксирующих для того или иного языка различные когнитивные модели метафоризации. Однако вопрос непосредственного выбора адресантом конкретной когнитивной модели практически неизучен. Таким образом, выявление закономерностей выбора когнитивных моделей обогатит современную когнитивную теорию метафоры, в частности, послужит логическим дополнением теории концептуальных метафор.
Подводя итог вышеизложенному, отметим, что прогностический потенциал метафоры очень богат и включает в себя возможность прогнозирования национальной концептосферы носителей языка, а также некоторых свойств объекта номинации, адресанта и адресата, их межличностных отношений. Однако метафорические выражения могут быть не только материалом для прогнозирования, но и его объектом. Знание закономерностей, охватывающих все аспекты прогностического потенциала метафоры, позволяет прогнозировать порождение метафор, то есть употребление в определённой коммуникативной ситуации конкретных когнитивных моделей метафоризации, а во многих случаях даже и само метафорическое употребление.
Библиографический список
1. Потебня, А.А. Из записок но русской грамматике. - М.: Наука, 1969. - Том 3.
2. Новая философская энциклопедия в 4 т. - М.: Мысль, 2001. - Том 3.
3. Фрумкина, Р.М. Вероятность элементов текста и речевое поведение. - М.: Наука, 1971.
4. Никитина, А.Г. Предвидение как человеческая способность. - М.: Мысль, 1975.
5. Мелюхин, С. Т. Можно ли предвидеть будущее? - М.: Мысль, 1966.
6. Кретов, А.А. Основы лексико-семантической прогностики: сб. Русское слово в языке, тексте и культурной среде l нод ред. И.Т. Венревой. -Екатеринбург: АРГО, 1997.
7. Храленко, Н.И. Философско-методологические проблемы нрогнозирования. - Л.: Из-во Лен. ун-та, 1980.
8. Горелов, И.Н. Основы психолингвистики l И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. - М.: «Лабиринт», 1997.
9. Залевская, А.А. Введение в психолингвистику. - М.: Российский гос. гуманитарный ун-т, 1999.
10. Герман, И.А. Введение в лингвосинергетику l И.А. Герман, В.А. Пищальникова. - Барнаул: Из-во АГУ, 1999.
11. Mlsse, R. Looking beneath the surface - invisible bothering in the German discourse about Turkey’s possible EU-accession [Э/р]. Режим допуска: www.lse.ac.uklcollectionslEPIC-ldocuments-lICnuelsse.pdf - 2000.
12. Walter, J., Helmig, J. Metaphors as Agents of Signification. Towards a Discursive Analyses of metaphors [Э/р]. Режим допуска: www. es-sex.ac.uklecprleventsljointsessionslpaperarchive-lgranadalws14lHelmig.pdf - 2005.
13. Musolff, A. Cross-language metaphors: obstacles or pathways of international communication? [Э/р]. Рід: www.dur.ac.uk-
lmodern.languagesldeptslgermanlMusolfflcrosslang.doc - 2001.
14. Drulak, P. Metaphors Europe Lives by: Language and Institutional Change of the European Union [Электронный ресурс]. Режим допуска: www.arena.uio.no/eventsldocumentslPaper 001. pdf - 2004.
15. Lakoff, G. Metaphorical Thought in Foreign Policy.Why Strategic Framing Matters. [Э/р]. Режим допуска: www.frameworksinstitute.org/products-lmetaphoricalthought.pdf - 2005.
16. Три направления лингвистического нрогнозирования в иноязычном пространстве: коллективная монография І нод ред. Л.М. Владимирской. - Барнаул: БГПУ, 2006.
Статья поступила в редакцию 27.11.09
УДК 378
О.В. Козина, канд. пед. наук, доц. ААЭП; Н.В. Ященко, преподаватель ААЭП, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ПРОЦЕСС ИНТЕГРАЦИИ В ОРГАНИЗАЦИИ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ УЧЕБНО-ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И КОММУНИКАТИВНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ СТУДЕНТОВ
В работе описаны задачи подготовки современного специалиста в соответствии с требованиями информационного общества, ориентирам развития сферы профессионального образования, проанализированы возможности информационно-коммуникационных технологий для развития коммуникативной компетентности студентов, предложена технология организации самостоятельной деятельности студентов.
