CC BY
35
В принципе, сравнительные придаточные предложения являются равнозначными по коммуникативной интенции главным, разницу составляет выбор средств для ее реализации. Использование способа «от обратного» диктуется прагматической установкой говорящего. Релевантным является одно из значений коньюнктива - потенциальность. Метафорическое сравнение, содержащее структуру KII+СО, является подтверждением утвердительного высказывания сравниваемой части.
Актуальными для данной работы являются также автономные идиоматические желательные или сравнительные предложения, которые О.И. Москальская называет «Als obSätze» и «Wenn-Sätze» [11]. Имея структуру придаточного предложения, при автономном употреблении они актуализируют имплицитное утвердительное суждение и обладают высокой степенью эмфазы. Диагностирующую функцию при определении утверждения выполняет контекст, а также транспозиция.
(18)Der Alte sagte (er hielt sich den Bauch, in dem wohl sein Schmerz saß, mit den Händen zusammen): «Als ob’s keinen anderen Arzt gäbe» [5, c. 97].
CC: Es gab andere Ärzte.
Скрытое утверждение содержат также высказывания ирреального плана со СО с союзами als, als wenn либо бессоюзные, которые можно рассматривать как отделившиеся придаточные предложения или как автономные при имеющихся в данном тексте главных («Parzellierung» - О.И. Москальская).
(19)Als wenn wir die Kinder nicht selber Verstand hätten! Ich habe doch auch Augen, Mutt [10, c. 268].
СС: Die Kinder hatten Verstand selbst.
(20) Wär nicht noch das Pech mit der Hand gekommen! [5, c. 95].
СС: Das Pech war gekommen.
Актуализация утверждения происходит в монологических высказываниях имплицитным способом при сравнении или сопоставлении фактов. Грамматическим фактором порождения утверждения является сочетание коньюнктива с отрицанием.
Необходимо подчеркнуть, что рассмотрение скрытого смысла при актуализации категории утверждения/отрицания не ограничивается одним только коньюнктивом. Сюда можно отнести также такие языковые средства как «отрицание + отрицание», риторический вопрос, фразеологизмы, содержащие отрицание и т.д.
Таким образом, категория утверждения/отрицания - наиболее яркое лексико-грамматическое средство, указывающее на наличие скрытого смысла. Одним из признаков присутствия такового является наличие коньюнктива, который в сочетании со средством отрицания имплицирует утвердительное суждение, а в предложениях без СО имплицирует отрицательное суждение.
Фактический материал показал зыбкость границ между некатегоричным утверждением и отрицанием, вследствие чего они тяготеют друг к другу, представляя некое целое, которое может быть разделено на противочлены в большей степени благодаря антропоцентрической направленности всякого высказывания, поскольку грамматические средства (в данной статье: коньюнктив и средства отрицания) позволяют определить моделированное утверждение/отрицание, тогда как многие другие способствуют восприятию содержания текста в полном объеме. Таким образом, выражение скрытого смысла посредством грамматических средств носит более формализованный характер, чем, например, с помощью таких стилистических средств как тропы.
Библиографический список
1. Владимирская, Л.М. Лингвистическое прогнозирование в актуализации скрытых смыслов // Актуальные проблемы лингвистики и лин-гводидактики: сборник статей / под ред. Л.М. Владимирской. - Барнаул: Изд-во Алтайской академии экономики и права, 2009. - Вып. 3. -Т. 2.
2. Владимирская, Л.М. Философско-лингвистический потенциал категории утверждения/отрицания в современном немецком языке. - Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1997.
3. Brinkmann, H. Die deutsche Sprache // Gestalt und Leistung. Die 2. Aufgabe. - Düsseldorf: Schwan, 1971.
4. Колшанский, Г.В. Коммуникативная функция и структура языка // Всесоюзная научная конференция «Коммуникативные единицы языка» / МГПИИЯ им. М. Тореза. - Тезисы докладов. - М., 1984.
5. Seghers, A. Das siebte Kreuz: Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1967.
6. Micki Mager - Veken, L, Kammer, K. Micki Mager. Berlin: Verlag Neues Leben, 1966.
7. Zweig, A. Die Zeit ist reif. Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1967.
8. Uhse, B. Wir Söhne. Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1984.
9. Brezan, J. Mannesjahre. Berlin: Verlag Neues Leben.
10. Fallada, H. Kleiner Mann, was nun? Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1982.
11. Moskalskaja, O.I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. - M.: [Б. и.], 1971.
Статья поступила в редакцию 28.01.10
УДК 811.111’373.612.2
Е.В. Сильченко, канд. филол. наук, доц. ААЭП, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
АКТУАЛЬНОСТЬ МЕТАФОРИЧЕСКИХ ВЫРАЖЕНИЙ, ВЕРБАЛИЗУЮЩИХ АНГЛИЙСКИЙ КОНЦЕПТ «РАСПУТНЫЙ ЧЕЛОВЕК»
Целью данного исследования является выявление причин использования конкретной лексемы посредством лингвистического прогнозирования. В условиях синонимии метафорических средств способ образного выражения предопределяется, прежде всего, имманентными свойств личности говорящего и/или особенностями коммуникативной ситуации.
Ключевые слова: метафора, прогнозирование, личность, коммуникативная ситуация.
В английском языке фиксируется большое количество метафор, актуализирующих оценку объекта номинации по параметру «сексуальная распущенность». Использование в речи метафорического высказывания свидетельствует о стремлении продуцента выразить свои мысли и чувства наиболее эффективным способом, чтобы оказать в условиях конкретной коммуникативной ситуации максимальное прагматическое воздействие на реципиента. При этом английское язы-
ковое сознание располагает определённым набором конвенциональных образных средств.
1. In amusement, Jake watched the Colonel putting his hand over the blonde’s hand and lifting it with a clash of bracelets to his lips. Stupid old goat, he thought. Picking up his pint, he catfooted towards the table. "Hello, Bernard," he said softly. Colonel Carter dropped the blonde like a wasp-filled pear and turned puce (Cooper “Riders”, p. 289).
2. "Nonsense. She’s just a sweet simple girl".
" What you don’t know about sweet simple girls would fill an album! Рук mother ran away and caused a scandal - remember? -when she was younger than Elvira is today. As for old Coniston, he was one of the worst rips in England (Christie “At Bertram’s Hotel”, p. 112).
3. There on the summit stood a smirking old satyr in catpet slippers, delightedly damning all common sense and calculation (Fowles "The ebony tower", p. 50).
4. He thought of Beth again: how she would have adored this being planged straight into the legend ... the wicked old faun and his famous afternoons (Fowles “The ebony tower”, p. 6).
5. "Too young. I’m not letting a girl her age abroad by herself, with wolves like Ludwig, Guy and Rupert around". "I’ll keep an eye on her. I’ll personally see she’s in bed, alone, by eleven o’clock every night" (Cooper “Riders”, p. 432).
6. An aging playboy is a pathetic sight (Cooper “Riders”, p.
786).
Так, метафорическое осмысление сути мужчины по параметру «сексуальная распущенность» реализуется через сопоставление с козлом (goat), клячей (rip), волком (wolf) и сатиром (satyr). Единичность случая порождения авторской метафоры (old faun) свидетельствует о достаточности сложившегося в языке набора метафор для выражения соответствующих коммуникативных намерений носителей языка.
В условиях синонимии метафорических средств особую значимость приобретает выявление причин использования конкретной лексемы посредством объективирования соответствующей когнитивной модели метафоризации. Как отмечает профессор Л.М. Владимирская, «в языке и в языковом сознании можно обнаружить некоторые знаки и символы, способные создать стройную картину относительно причин и следствия их использования» [1, с. 13]. Целью данного исследования является прогнозирование имманентных свойств личности говорящего и/или коммуникативной ситуации, предопределяющих способ образного выражения. Чтобы определить релевантность метафорических высказываний, необходимо учитывать несколько параметров лингвистического прогноза, основывающихся на скрытой информации:
1) информативный потенциал,
2) оценочный компонент,
3) интенциональный потенциал,
4) антропологический потенциал.
Под информативным потенциалом понимается «набор имплицированных зависимостей вне контекстуальных условий» [2, с. 126].
Компонентный анализ словарных дефиниций слов goat, rip, wolf, satyr, faun, playboy позволяет выявить точный признак, приписываемый адресантом объекту номинации. Интеграционным семантическим признаком является «многочисленность сексуальных отношений с женщинами».
При употреблении лексем goat и satyr, faun проявляется доминирующий признак «сильное сексуальное желание, похоть», который и обусловливает отношения с женщинами (реальные или желаемые). Для понимания образа, созданного метафорой, необходимо обращение к соответствующему фрагменту английской национальной концептосферы. В данном случае английское языковое сознание актуализирует архаические представления, сохранившиеся от индоевропейского периода. Как отмечает В.Н. Топоров, мифологические представления подчёркивают его исключительную сексуальность (в сниженном виде - похотливость) и плодовитость [3, с. 663].
Информационный потенциал языковых метафор goat, satyr и авторского метафорического употребления faun совпадают. Дифференциация происходит за счёт «культурного кода». Как отмечает Л.М. Владимирская, «обращение к лингвистическому прогнозированию позволяет установить подобный «культурный код» в метафорообразовании, объекти-
вируя как прототипическую составляющую метафоры, так и порождающую её культурную норму, позиционированную в национальном языковом сознании [4, с. 76].
Метафоры satyr и faun восходят к античным мифологиям - к древнегреческой (satyr) и древнеримской (faun). Сатиры описывались как лесные божества, служащие Дионису, с хвостом, рогами и козлиными ногами, отличающиеся распутностью. Эти представления закрепились и в английской национальной концептосфере. Фавны внешне выглядели также, но их моральный облик не акцентировался в мифах. Однако метафорическое употребление old faun позволяет прогнозировать презентацию и сатиров, и фавном одним английским концептом, что, в свою очередь, обусловлено нере-левантностью для современных носителей языка национальной принадлежности элементов античной культуры.
Следует отметить, что обращение к «культурному коду» и национальному языковому сознанию является непременным условием для декодирования смысла метафорического употребления, то есть релевантно прежде всего для реципиента. Для продуцента важнее стилистическое различие между книжными вариантами satyr, faun и разговорным goat.
Метафорическое употребление слова rip актуализирует, прежде всего, представление об аморальности объекта номинации, в том числе в отношениях с женщинами.
Метафора wolf актуализирует интегральный признак в сочетании с семой «соблазнение», что предопределяет как ограниченный круг женщин, так и специфику поведения объекта номинации. Представляется интересным, что волк является полной противоположностью животным, традиционно вовлекаемым в процесс метафорического осмысления развращенности, похотливости (козёл и кляча) - сильный, активный, жестокий хищник, однако в английском языковом сознании он также ассоциируется с распутным человеком. Вероятно, этот метафорический перенос вторичен, поскольку является результатом дальнейшего развития концептуальной метафоры wolf - «обжора», которая отразилась и в дериватах (to wolf - «пожирать с жадностью», wolfish - «голодный как волк»). Ненасытный голод переносится и в сексуальную сферу, при этом основой метафоризации является такой общий признак голода и похоти как интенсивность и невоздержанность в утолении этого желания. При этом признак «агрессивность, жестокость», входящий в состав концепта wolf, в процессе метафоризации нейтрализуется.
Слово playboy в отличие от слов goat, rip, wolf актуализирует целый комплекс признаков, описывающих образ жизни объекта номинации - богатый, ведёт беспутный образ жизни, ни в чём себе не отказывает, соответственно, вовлечён в пьянки, кутежи, дорогие плотские удовольствия.
Таким образом, информативный потенциал, то есть тот смысловой объём, который продуцент получает вне зависимости от контекста, обусловливает смысловое противопоставление лексемы playboy и остальных метафор, различия между которыми не столь существенны и могут нивелироваться.
Однако глубокое постижение смысла метафоры делает необходимым подход к метафоре не как к изолированной единице, а как к целостному коммуникативному образованию. Это концептуальное изменение неизбежно ведёт к смещению внимания исследователя от информативного потенциала метафор к связи между участниками коммуникации - адресантом, адресатом и объектом номинации.
Исследование метафорических высказываний внутри дискурса, в рамках коммуникативной ситуации опирается, прежде всего, на один из основных семантических компонентов метафоры - оценку.
Так, метафорические высказывания stupid old goat и one of the worst rips in England отличаются своей спорадичностью и экспрессивностью. Динамика развития обеих ситуаций обусловлена резко отрицательной оценкой, актуализируемой метафорическим высказыванием. Негативная оценка прогно-
зируется как на основании используемой области - источника метафоризации (животные, не имеющие в английской концеп-тосфере каких-либо положительных ассоциаций), так и через контекстуальные импликации. Метафоры goat и rip совпадают по оценочному компоненту, но за счёт неоднозначного развития коммуникативной ситуации позволяют прогнозировать различный интенциональный потенциал.
При анализе метафорического употребления stupid old goat очевиден диссонанс между нейтрально окрашенной пресуппозицией и резко негативной метафорой (stupid, goat идут с пометой derogative «уничижительное, оскорбительное»). Данное противопоставление задаётся не только лексическими средствами, но и синтаксическими. Обычное распространённое повествовательное предложение сменяется неполным субстантивным предложением. Спокойная, даже лирическая ситуация резко прерывается и трансформируется в ситуацию конфликта.
Столь резко негативная оценка адресантом поведения объекта метафоризации не может быть обусловлена объективными мотивами, к которым относится традиционное порицание супружеской измены. Употребление такой эмоционально окрашенной метафоры позволяет прогнозировать личную вовлечённость адресанта. При этом возможны различные варианты такой вовлечённости. Как контекст, так и общий опыт, включающий в себя знание деталей того события, о котором говорится, имплицируют определённый вариант личностных взаимоотношений между адресантом и объектом номинации - предшествующая антипатия по отношению к объекту метафоризации.
Метафорическое выражение one of the worst rips in England строится не на противопоставлении пресуппозиции, а как её логическое завершение. При этом проявляется особенность коммуникативных намерений адресанта - данное метафорическое выражение венчает цепочку логических аргументов адресанта.
Лексемы satyr и faun несут не столько информацию об объекте номинации, сколько об адресанте. Использование в качестве источника метафоризации античной мифологии и изобразительного искусства, обращавшихся к античным сюжетам, позволяет реципиенту прогнозировать высокий уровень образованности адресанта и/или его принадлежность к сфере искусства. Таким образом, к релевантным имплицитным смыслам в данном метафорическом выражении относится особенность мировосприятия адресанта. Проявляется обусловленность речевого пространства продуцента его интеллектуально-психологическими свойствами (т.н. «антропологическим кодом» [5, с. 16]).
При этом происходит диссонанс между пресуппозицией и метафорическим употреблением. Смысловым центром пресуппозиции является глагол adore («обожать»), выражающий отношение к описываемой ситуации. В то же время лексема faun актуализирует черту характера человека, негативно воспринимаемую обществом. Негативная оценка усилена двумя детерминантами wicked и old.
Следует отметить частотность употребления прилагательного old с лексемами goat, rip, satyr. Поскольку возраст объекта номинации не только актуализируется прилагательным old, но и имплицируется контекстом, он относится не к новой информации (к реме), а к уже известной (к теме). Соответственно, прилагательное old репрезентирует физическое свойство объекта номинации, а также приобретает дополнительную функцию - усиливает релевантность признака. Таким образом, содержательная составляющая данного высказывания обогащается дополнительным смыслом. Если для взрослого мужчины распутность - это аморально, то для пожилого человека - это не только аморально, но и глупо, что рассматривается адресантом как признак умственной несостоятельности объекта номинации.
Оценочный компонент метафоры wolf отличается от вышеописанных метафор. Несмотря на то, что в процесс ме-тафоризации вовлекается область - источник «Животные»,
метафорическое выражение актуализирует умеренную негативную оценку и не считается оскорбительным для объекта номинации.
Отрицательный оценочный компонент метафор goat, satyr и faun позволяет прогнозировать психическое противопоставление адресанта и объекта номинации. Высказывая презрение, неприязнь к объекту номинации адресант тем самым дистанцируется от него, имплицирует своё отличие от протагониста. Соответственно, себя адресант воспринимает как личность, имеющую право на подобное суждение. В нашем случае адресант противопоставляет себя протагонисту, прежде всего, по морально-нравственным свойствам, то есть прогнозируется восприятие им себя как носителя точки зрения общества, традиционной морали.
Особенность образной и концептуальной составляющей метафорического употребления слова wolf позволяет прогнозировать противопоставление адресанта и протагониста, основанное на чувстве опасности, некоторой угрозы личным интересам говорящего со стороны описываемых людей.
Слово playboy практически не является оскорбительным, в зависимости от личных свойств коммуникантов оно может приобретать даже положительную оценку. В приведённом выше примере (6) адресант высказывает мысль о том, что жалкими, вызывающими презрение являются пожилые мужчины, активно ухаживающие за женщинами, ищущие плотских утех. Таким образом, актуализируется важность возраста объекта номинации при оценке его по данному признаку. То, что для молодого мужчины не приветствуется, но считается позволительным (повеса, шалопай, бабник), в поведении пожилого мужчины вызывает резкую неприязнь, презрение. Именно поэтому негативно окрашенные метафорические употребления «распутник» часто усиливаются за счёт прилагательного old - old goat (1), old satyr (3), old faun (4).
Таким образом, оценочный компонент метафорического высказывания позволяет прогнозировать межличностные отношения коммуникантов, которые мотивируют коммуникативные намерения говорящего.
Современный английский язык располагает также определённым набором метафор, актуализирующих признак «сексуальная распущенность» в отношении женщин.
7. Mrs Bodkin was not convinced; Janey was a minx (Cooper “Riders”, p. 413).
8. "You little slut,” said Rupert slowly. "You just picked him up and went to bed for a six-thousand lire shirt” (Cooper “Riders”, p. 584).
9. Some starlet named Samanta Freebody was naming her loves on page 6, the little tramp (Cooper “Riders”, p. 694).
10. No whores or chippies. Understand? (Sheldon “Rage of Angels”, p. 123).
11. Then she’s just a whore, going to bed with you on the first date. It wasn’t even a date. She came to interview you, wormed it all out of you (Cooper “Riders”, p. 383).
12. Despite her protestation that all men were beasts, Hilary herself was an animal in bed - insatiable, almost a nymphomaniac (Cooper “Riders”, p. 417).
Компонентный анализ словарных дефиниций слов minx, slut, tramp, whore, chippie, numphomaniac позволяет выявить интеграционный семантический признак «многочисленность сексуальных отношений с мужчинами». При этом следует отметить, что в отличие от лексем goat, rip, wolf, satyr, faun, playboy метафоры, использующиеся для номинации женщин, имеют одинаковый информатиный потенциал, поскольку не актуализируют никаких дополнительных смыслов кроме интеграционного признака.
Интенциональный потенциал метафорических выражений (7-12) также совпадает. Данные образные средства позволяют вербализовать общие и частные интенции адресанта. К общим интенциям относится выражение субъективной оценки протагониста наиболее эффектным способом. Частные интенции предопределяются коммуникативной ситуацией.
Все анализируемые выражения строятся по принципу морально-нравственного противопоставления. При этом только в примере (8) адресат и метафорический номинант совпадают. Контекст позволяет прогнозировать ряд частных интенций адресанта - выразить своё презрение, оскорбить адресата, что, по его мнению, должно способствовать её раскаянью и исправлению. В примерах (10, 11) адресатом является мужчина, а объектом метафоризации - распутные женщины. Прогнозируется коммуникативное намерение - не столько осудить номинантов, сколько предостеречь реципиента от общения с такими женщинами. В выражениях (7, 9, 12) особенностью коммуникативной ситуации является отсутствие прямой речи, так как метафорические употребления являются частью внутреннего монолога. Соответственно, коммуникативным намерением адресанта является выразить своё негативное отношение к объекту номинации.
Следует отметить, что особенностью данной группы метафорических употреблений является отсутствие градации актуализируемого признака.
Как отмечалось выше, степень оскорбительности метафорических высказываний (1-6) варьируется от близкого к положительному playboy до резко негативных goat, rip. Слова minx, slut, tramp, whore, chippie относятся к грубой, бранной лексике. Возможно, более оскорбительными являются метафорические употребления слов, которые имеют не только значение «шлюха, потаскушка», но и «проститутка». Для английского языка характерна концептуальная связь и взаимозаменяемость этих понятий. Наиболее ярко она проявляется при переносном употреблении слова whore (проститутка) по отношению к женщинам, не вовлечённым в эту профессию (11). Слова slut, tramp и chippie развивают сначала значение «распутница», а потом «проститутка». Таким образом, прогнозируется представление о том, что основной причиной занятия проституцией является распутность женщины, а идеи «возмездность услуг» и «профессиональный характер деятельности» относятся к смысловой периферии и легко нейтрализуются при метафорическом употреблении. Эта тенденция проявляется на протяжении многих веков. Так, слово slut в значении «неряха, грязнуля» появляется в конце 14 века - начале 15 века, а уже в середине 15 века фиксируется его употребление в значении «проститутка» [6, с. 901]. Слово tart в середине 19 века стало употребляться в значении «любимая, милая», в
Библиографический список
начале 20-х годов оно приобретает значение «легкомысленная или распутная женщина», а уже в 40-х годах начинает активно использоваться по отношению к проституткам [7, с. 436]. Таким образом, данная тенденция сохраняет свою актуальность с 15 по 21 век.
Среди этих слов выделяется метафорическое употребление слова nympamaniac. C одной стороны, использование в качестве источника метафоризации научных терминов позволяет реципиенту прогнозировать некоторые элементы антропологического кода (образованность адресанта), однако термины психиатрии могут попадать в лексикон людей без специального образования через научно-популярные издания, ток-шоу, сериалы и т.п. Поэтому важно подчеркнуть вероятностный характер процесса понимания. Реципиент строит гипотезы, которые находят или не находят своё подтверждение в контексте, при дальнейшем развитии коммуникативной ситуации. С другой стороны, данное употребление свидетельствует о коммуникативном намерении адресанта, с точки зрения которого поведение объекта номинации не соответствует общепризнанным представлениям о распутности («шлюха» и «проститутка») из-за чрезмерной ненасытности и граничит с болезнью, психическим расстройством.
Таким образом, на выбор конвенционального метафорического выражения, характеризующего женщину, влияют в большей степени языковые предпочтения говорящего, так как большинство проанализированных нами конвенциональных метафорических употреблений являются синонимами и не позволяют реципиенту прогнозировать какие-либо особенности объекта номинации, кроме половой распущенности и крайне негативного отношения к ней со стороны адресанта. Это отличает данные переносные значения от метафор, характеризующих мужчин, на выбор которых активно влияют личные моральные принципы адресанта, а так же возраст объекта номинации и степень его подверженности описываемому пороку.
Суммируем вышеизложенное: в анализируемой тематической группе слов выбор продуцентом соответствующего образа (то есть когнитивной модели) и языковых средств проявляет гендерную зависимость и предопределяется информативным, эмотивным и интенциональным потенциалами высказывания, а также во многом обусловлен антропологическим потенциалом.
1. Владимирская, Л.М. Концептуальная база лингвистического прогнозирования // Три направления лингвистического прогнозирования в иноязычном пространстве: кол. монография / под ред. Л.М. Владимирской. - Барнаул: БГПУ, 2006.
2. Владимирская, Л.М. Концептуальная метафора как способ прогнозирования национального языкового сознания / Л.М. Владимирская, Г.Д. Косых, Е.В. Сильченко // Три направления лингвистического прогнозирования в иноязычном пространстве: кол. монография / под ред. Л.М. Владимирской. - Барнаул: БГПУ, 2006.
3. Косых, Г. Д. Механизм порождения немецкого метафорического высказывания в реализации функции прогнозирования // Три направления лингвистического прогнозирования в иноязычном пространстве: кол. монография / под ред. Л. М. Владимирской. - Барнаул: БГПУ, 2006.
4. Топоров, В.Н. Козёл // Мифы народов мира. Энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия / под ред. С. А. Токарёва, 1980. - Т.1.
5. Владимирская, Л.М. Концептуальная база лингвистического прогнозирования // Три направления лингвистического прогнозирования в иноязычном пространстве: кол. монография / под ред. Л.М. Владимирской. - Барнаул: БГПУ, 2006.
6. The Routledge Dictionary of modern American slang and unconventional English / ed. by T. Dalzell. - New York, London: Routledge, 2008.
7. Thorne, T. Dictionary of Contemporary American slang. - London: A В C Black, 2009.
Статья поступила в редакцию 28.01.10
УДК 801
Е.Н. Татаринцева, соискатель КемГУ, г. Барнаул. E-mail: [email protected]
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ О «ЯДЕРНОМ» ТИПЕ РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ ОРФОГРАФИИ)
В статье описывается эксперимент, направленный на выявление вариантов реализации языковых личностей носителей русского языка в сфере орфографии. Излагаются этапы исследования и приводятся основные его результаты.
