ПРОГНОСТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 340.0

ПРОГНОСТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

Честнов Илья Львович

Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, профессор кафедры теории и истории государства и права, д-р юрид. наук, профессор, заслуженный юрист РФ, e-mail: ichestnov@gmail.com

В статье рассматривается прогностическая функция юридической науки теории государства и права. Автором демонстрируются ограничения осуществления прогнозов в юриспруденции

Ключевые слова: функции юридической науки; прогноз; прогностическая функция теории государства и права

PROGNOSTIC FUNCTION OF STATE AND LAW THEORY

Chestnov Ilya L.

St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation, Professor of the Department of Theory and History of State and Law, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, e-mail: ichestnov@gmail.com

The article considers the prognostic function of the legal science of the theory of state and law. The author demonstrates the limitations of making predictions in jurisprudence

Keywords: function of juridical science; implementation; implementation function in state and law theory

Для цитирования: Честнов И.Л. Прогностическая функция теории государства и права // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной

академии. 2022. № 1 (81). С. 94-96.

Как известно, наука - это социальный институт по воспроизводству научных знаний, поэтому ее функциями являются производство, фиксация, трансляция научных знаний и применение их на практике. Эти функции реализуются наукой во взаимодействии с социумом (а если точнее - властью в любом социуме), который формулирует социальный заказ на производство научного знания, его воспроизводство и интериоризацию в жизнь и осуществление действий членов социума. Все это, очевидно, относится и к юридической науке, включая, конечно, и теорию государства и права.

Функции науки условно можно подразделить на «внешние», или экстерналистские, и «внутренние» - интерналистские. Это различие относительно, так как внешние и внутренние функции взаимообусловливают друг друга. Первые характеризуют назначение юриспруденции (в данном случае речь идет о теории государства и права) в современном мире и обусловлены ролью и значением права в социуме. Поскольку «генеральная» функция права (термин Л.И. Спиридонова) состоит в обеспечении целостности социума - в обеспечении его нормального функционирования с помощью нормирования меры свободы в функционально значимых общественных отношениях, - то социальная функция юридической науки в общем и целом заключается в обосновании закрепления социальных отношений в правовых формах, т.е. в обосновании права, в обосновании правоприменительной практики и трансляции такого рода знаний последующим поколениям. Сюда же относится иде-олого-социализаторская функция юридической науки, призванная обеспечить легитимность правопорядка, существующего в данном социуме.

Внутренние функции науки, включая теорию государства и права, связаны с производством научного знания. Весьма оригинальную классификацию функций юриспруденции предлагают В.В. Лазарев и С.В. Липень. По их мнению, первая «часть юридической науки, возможно, исторически самая древняя, может быть образно поименована "служанкой". Впрочем, таковой она и была на самом деле. Она не только не стремилась к поиску истины, но, напротив, использовала весь наличный инструментарий для увода от истины в угоду власть имущим, в угоду господствующему взгляду, к собственной выгоде. Вторую часть, отнюдь не объемную, составляют ничем не обремененные поиски чистой истины по вопросам происхождения и сути государства и права, их назначения, наилучших форм, механизмов и функций. Речь идет о научных исследованиях на самом высоком методологическом уровне с опорой на достижения науки предшествующих эпох. Эта наука не состоит в услужении у кого-либо, преследует собственный интерес, хотя не исключено, что ее результаты будут использованы той или другой социальной силой. Третья часть - самая обширная. Следует рассматривать ее в свете своего рода "социальной алхимии" со всеми теми плюсами и минусами, которые свойственны алхимии вообще. Да, усилия ее тружеников нацелены на творчество, на поиск своего золота, своего "философского камня", но усилия эти бесплодны». [1, с. 23]

« Внутренние », или интерналистские функции юридической науки, подобно функциям науки как таковой, как принято считать в классическом науковедении, состоят в описании, объяснении, понимании и предсказании юридической реальности,

Прогностическая функция теории .,

а также в производстве нового знания. Функция трансляции научных знаний осуществляется наукой вместе с системой образования. Одной из важных функций юридической науки вообще и теории государства и права, в частности, является прогностическая функция, о которой и пойдет речь ниже.

Предсказание, как считалось в классическом науковедении, призвано дать научно обоснованный прогноз развития изучаемого объекта. Открытые, например физикой, законы позволяют предсказывать некоторые физические процессы и явления. Однако неклассическая, а тем более постклассическая наука (в том числе и естествознание), столкнувшись с кризисом классической рациональности, демонстрирует гораздо более скромные претензии на предсказание будущего. Открытие диссипатив-ных структур И. Пригожиным в химии и зародившаяся во многом на основе его работ синергетика привели к радикальному сомнению в возможность прогнозирования более или менее сложных естественных (природных) процессов. Тем более это касается социальных наук, в которых неистребима свобода воли, а значит для них конститутивна случайность, вероятность социальных событий и процессов. Н.Н. Моисеев настаивает на непредсказуемости поведения социальной системы, что обусловливает «неспособность провести детальное и достаточно точное исследование возможных последствий принимаемых решений, а значит, и их сопоставления и рационального выбора. <...> На определенной ступени сложности управляемой системы точный расчет необходимых команд, то есть то, на чем основывается вся теория управления техническими системами, становится принципиально невозможным» [2, с. 330].

Открытия в синергетике, в том числе применительно к ограниченности научных предсказаний, постепенно проникают в юридическую науку и теорию государства и права. Так, Г.В. Мальцев пишет: «Синергетика оспаривает право науки упрощать и схематизировать. Во всяком случае, ученые не должны упрощать и схематизировать. Во всяком случае, ученые не должны делать это применительно к сложным, открытым, динамическим системам, каковыми выступают огромное множество природных и все социальные системы. Отказ от простоты и точности знания, развенчание парадигм, направленных на линейность, обратимость, устойчивость, необходимость, законосообразность, причинность и т.п. - все это вместе взятое погружает науку в атмосферу неопределенности, возможно, уже идущей на смену оптимистической уверенности ученых в прогрессирующем развитии человеческого знания о мире, в благодетельных результатах освоения человеком природы. <...> Синергетические выводы из анализа таких понятий, как "неустойчивость", "неопределенность", "неравновесность", "нелинейность", "необратимость", "многообразие" и "сложность развития мира" логически завершились

принятием постулата, согласно которому порядок не указывает на направление мировой эволюции, реальность не является ареной господства императивов порядка и упорядочения. Господствует, собственно, только саморазвивающийся процесс, который способен созидать новое. <...> Сама синер-гетическая парадигма рождает сомнения в строгой императивности любых научных рекомендаций» [3, с. 91, 95, 99].

Тезис о том, что большее знание об общественной жизни, даже подкрепленное опытом, равносильно большей предсказуемости, а значит и контролю над нашей судьбой, был опровергнут Ф. Хайеком, К. Поппером, Э. Гидденсом и другими философами. Расширение нашего понимания социального мира, считает Э. Гидденс, могло бы привести ко все более ясному постижению человеческих инстинктов и, следовательно, к возрастающему технологическому контролю над ними, если бы это знание постоянно проникало в мотивы социального действия, производя шаг за шагом рост рациональности поведения в отношении специфических потребностей. Однако никакой объем накопленных знаний об общественной жизни не может охватить всех обстоятельств их применения [4, р. 39-47]. К. Поппер, будучи сторонником «социальной инженерии», по этому поводу пишет: «... структура нашей социальной среды в некотором смысле продукт человеческой деятельности, наши институты и традиции не есть дело Бога или природы, а представляют собой результат человеческих действий и решений и изменяются под их влиянием. Однако это не означает, что все они сознательно спроектированы и их можно объяснить на основе человеческих потребностей, ожиданий или мотивов. Наоборот, даже те институты, которые возникают как результат сознательных и преднамеренных человеческих действий, оказываются, как правило, непрямыми, непреднамеренными и часто нежелательными побочными следствиями таких действий. Только немногие институты сознательно спроектированы, тогда как их абсолютное большинство просто «выросло» как неспроектированные результаты человеческих действий. <...> Теперь мы можем добавить, что даже большинство тех немногих институтов, которые были сознательно и успешно спроектированы (скажем, новый университет или профсоюз), никогда не функционируют в соответствии с планом их создания, и это обусловлено непреднамеренными социальными последствиями, которые неминуемо возникают в ходе их целенаправленного конструирования» [5, с. 111].

Ко всему прочему, ограниченность научных предсказаний, в том числе в теории государства и права, обусловлена имманентностью непреднамеренных последствий у любого социального (и юридического) действия, наличием дисфункций или латентных функций у любого социального (и правового) института, а также невозможностью однозначной квалификации социального действия

Юриспруденция на современном этапе

95

как хорошего/плохого, полезного/вредного, правомерного/противоправного и т.д. Социальные явления и процессы не существуют вне (без) их интерпретации и обусловлены позицией наблюдателя, поэтому их оценка исторически и социокультурно контекстуальна: зависит от обстоятельств места и времени, а значит - релятивна. Следовательно, в глобальной перспективе невозможно дать однозначную оценку, например, научно-техническому процессу в плане его влияния на экологию. В связи с вышеизложенным справедливым представляется пессимизм Л.И. Спиридонова и некоторых других юристов по поводу завышенных ожиданий в отношении возможности предсказательной функции юридической науки. «Люди, как бы высоко они сами не оценивали свою научно-техническую вооруженность, до сих пор по существу пользовались только одним методом, который в современной логике получил название "метод проб и ошибок" - писал ученый [6, с. 219]. При этом, как остроумно замечают Ю.Д. Блувштейн и А.В. Добрынин, «...число ошибок очень близко к числу проб, что свидетельствует о крайней ненадежности этого метода» [7, с. 28]. Исходя из этого, даже в криминологии -науки с весьма развитым математическим аппаратом - считается, что наилучшим методом краткосрочного прогноза является экстраполяция [7, с. 33].

В качестве вывода следует отметить, что вышеизложенное дает основание утверждать, что прогностическая функция юридической науки (и науки теории государства и права), безусловно существует, но является ограниченной в связи с принципиальной неполнотой нашего знания о таком многогранном и постоянно изменчивом объекте, как право, однако это не дает основания для того, чтобы такие прогностические исследования не проводились.

Библиографический список:

1. Лазарев В.В., Липень С.В. История и методология юридической науки. М.: Норма, 2017. 496 с.

2. Моисеев Н.Н. Расставаясь с простотой. М.: «Аграф», 1998. 480 с.

3. Мальцев Г. В. Социальные основания права. М.: Норма, 2007. 800 с.

4. Giddens A. The Consequences of Modernity. Stanford, Stanford Un. Press, 1990. 101 p.

5. Поппер К. Открытое общество и его враги. М.: Культурная инициатива, 1992. Т. 2. 528 с.

6. Спиридонов Л.И. Социология уголовного права. М.: Юридчисекая литература, 1986. 240 с.

7. Блувштейн Ю.Д., Добрынин А.В. Основания криминологии. Опыт логико-философского исследования. Минск, Изд. Университетское, 1990. 287 с.