CC BY
52УДК 343.146
Озернов Максим Евгеньевич Шматков Леонид Михайлович Санкт-Петербургский государственный университет
Юридический факультет Россия, Санкт-Петербург maks .ozernov97@mail .ru leonidshmatkov7@yandex.ru Ozernov Maksim Shmatkov Leonid St. Petersburg State University Faculty of Law Russia, Saint-Petersburg
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ СОЮЗЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ПЕРЕЖИТОК ПРОШЛОГО ИЛИ ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА
ТРУДЯЩИХСЯ?
Аннотация: Научная новизна представленного исследования, по мысли автора, заключается в попытке, с одной стороны, всестороннего рассмотрения проблем профсоюзов, с другой стороны, в построении логичной причинно-следственной связи, отделяющий первопричины профсоюзных проблем от их следствий, вторичных причин. Отвечая на вопрос, являются ли профсоюзы сегодня пережитком прошлого или все же составляют последнюю надежду трудящихся, автор предлагает концептуальный вариант разрешения проблематики, основанный на учении профессора Е. Б. Хохлова о сближении интересов работодателя и его работников.
Ключевые слова: трудовое право, право социального обеспечения, профсоюзы, забастовки, противоречие труда и капитала.
TRADE UNIONS IN TODAY'S WORLD: A RELIC OF THE PAST OR
WORKERS' LAST HOPE? Annotation: Scientific novelty of the presented research, in the author's opinion, is an attempt, on the one hand, to comprehensively consider the problems of trade unions, on the other hand, to build a logical cause-effect relationship, separating the root causes of trade union problems from their consequences, the secondary causes. Answering the question of whether trade unions today are a relic of the past or still constitute the last hope of workers, the author offers a conceptual version of the resolution of the problem, based on the teaching of Professor E. B. Khokhlov about the convergence of the interests of the employer and its employees. Key words: labor law, social security law, trade unions, strikes, labor-capital controversy.
Актуальность исследования проблематики падения популярности профессиональных союзов в современном мире диктуется рядом факторов. С одной стороны, профессиональные союзы на протяжении многих десятилетий занимали важнейшее место в регулировании трудоправовых отношений, в частности, в разрешении трудовых споров, а потому накопили значительный опыт в эффективной защите трудовых прав работников и представления их интересов в рамках социального партнерства. С другой стороны, на рубеже XX и XXI веков профессиональные союзы столкнулись с рядом проблем, которые привели к спаду профсоюзного движения во всем мире. Во-первых, в последние десятилетия наблюдается неуклонное падение численность членов профсоюзов как в России, так и во всем мире. Во-вторых, также отмечается рост пассивности подавляющего большинства оставшихся членов профсоюзов. Исходя из вышеуказанного, целью данного исследования является теоретический анализ проблем, послуживших причинами спада профсоюзного движения на рубеже XX и XXI веков, и предложение возможных вариантов решения этих проблем.
Как отмечается в доктрине трудового права, по меньшей мере с конца 70-х гг. наметилась тенденция к сокращению численности профсоюзов [1, с. 429]. Так, например, численность Федерации независимых профсоюзов России (далее - ФНПР), объединяющей подавляющее большинство крупных российских профессиональных союзов, сократилась за двадцать лет с 45 млн человек в 1996 г. до 20 млн человек в 2016 г. [2, стр. 97], т. е. более чем в два раза. В связи с этим доктор экономических наук И. В. Липсиц, например, делает следующий неутешительный вывод: «Сыграв немалую роль в развитии цивилизованного рынка рабочей силы, профсоюзы в промышленно развитых странах сегодня уходят в историю по мере становления социальной рыночной экономики» [3, с. 153].
В советский период отечественной истории профсоюзы являлись частью государственно-партийного аппарата и обладали широчайшими полномочиями в области защиты прав интересов трудящихся [4, с. 262]. В результате провозглашения после 1990 года новых принципов деятельности профсоюзов, которые соответствовали международным стандартам и послужили основополагающими началами для определения пути функционирования профсоюзов в новых российских политико-экономических условиях, государство более не инициировало создание профсоюзов, как на государственных предприятиях, так и на предприятиях частного бизнеса. В итоге, инициатива по созданию профсоюзов полностью была отдана в руки работников, которые так и не проявили большой активности в создании своих представительных организаций [5, с. 3]. Таким образом, новое поколение работников с более низким профессиональным самосознанием уже перестало воспринимать профсоюзное объединение как необходимый элемент трудовой жизни [6, с. 183-184].
Кроме этого, зачастую выход из профсоюза в 1990-2000-е гг. представлял собой вполне осознанный выбор работника, основанный на нежелании находиться в дискредитированной организации [7, с. 20]. В числе прочего
361
профсоюзы того времени дискредитировали себя беспомощностью в вопросах отстаивания прав работников. Так, конец XX в. в России охарактеризовался массовыми нарушениями законодательства, в т. ч. трудового; стали повсеместными и глобальными нарушения трудовых прав работников: массовые увольнения, проводившиеся с грубейшими нарушениями закона, свёртывание деятельности по заключению коллективных соглашений и договоров и длительные задержки выплат зарплаты. При этом все нарушения происходили в условиях фактического наличия системы контроля и регулирования трудовых отношений со стороны профсоюзов [7, с. 22]. Также значительный урон численности профсоюзов нанесли обыкновенное нежелание работников платить членские взносы в профсоюзные организации и т.н. «стихийный» отток, когда при переходе на новое предприятие работник уже не встает автоматически на профсоюзный учет, как это требовалось в обязательном порядке в советское время и как это перестало требоваться сейчас в соответствии с принципом свободного членства.
Однако, как уже было отмечено, тенденция падения популярности профсоюзного движения началась далеко не с 1990-х гг. и далеко не только в пределах России, а немногим ранее по всему земному шару. Так, например, во Франции к концу прошлого века профессиональные союзы объединяли менее 10% от общего числа работников, в то время как в начале 1990-х гг. их было минимум в два раза больше [1, с. 428-429]. По данным, приводимым И. В. Липсицом, действительное число членов профсоюзов США и Турции составляло на конец прошлого века всего около 20%, а Японии и Италии - от 30% до 40% [1, с. 429]. И даже в Германии, где исторически сложилось сильное влияние профсоюзов, за последнее десятилетие XX века численность их членов снизилась с 12 до 9 млн человек, составляя около трети работников от их общего числа [4, с. 264-265]. В целом за указанный период абсолютная численность членов профсоюзов в большинстве развитых стран снизилась на
величину от 6% и до 75%, а охват профсоюзным членством в подавляющем большинстве стран составляет менее 20% работающих по найму [4, с. 265].
Таким образом, данная тенденция носит общемировой характер, а потому её первопричины, равно как и следствия, не могут быть рассмотрены в масштабах исключительно одной страны или даже одного региона мира. Одной из таких проблем, послуживших причиной падения популярности профсоюзов среди работников, традиционно выделяют т. н. «корпоративный эгоизм» профсоюзов, т. е. стремление профсоюзов первоочередно удовлетворить собственные интересы. Так, деятельность профсоюзов на практике зачастую может создавать дополнительные проблемы на рынке труда как для общества в целом, так и для его отдельных членов именно тогда, когда она становится связана с т.н. «корпоративным эгоизмом», отражающим наличие собственных амбициозных корпоративных интересов профсоюзов [1, с. 426]. В первую очередь, такой «корпоративный эгоизм» может проявляться в росте коррумпированности профсоюзной «верхушки», заинтересованной в улучшении своего личного материального благосостояния, и лишь затем -благосостояния рядовых членов профсоюза.
В данной связи примечателен опыт борьбы с коррумпированностью профсоюзов в США в 1950-х гг., где процветали мошенничество и различные злоупотребления профсоюзных лидеров в использовании огромных профсоюзных фондов. Под влиянием общественного резонанса, вызванного громкими раскрытиями подкупов должностных лиц профсоюзов, Конгресс США, преодолев сопротивление профсоюзов, в 1959 г. принял закон Лэндрума-Гриффина об отчетности и раскрытии фактов в трудовых отношениях между трудящимися и предпринимателями.
Этот закон предусматривал обязанность предоставления финансовых
отчетов министру труда и устанавливал ряд доверительных гарантий. Так,
профсоюзы должны были ежегодно предоставлять отчеты о собственном
финансовом состоянии и проводимых финансовых сделках, например, таким
363
как ссуды своим лидерам. В свою очередь предприниматели были обязаны отчитываться о всех выплатах должностным лицам и рядовым членам профсоюза, которые они производили сверх заработной платы и которые могли бы служить прикрытием фактической передачи взятки. Кроме того, закон ограничил размер ссуд, выдаваемых профсоюзами своим должностным лицам, суммой 2 тыс. долларов, а также запретил покрывать за счет бюджета профсоюза налагаемые на его представителей штрафы за нарушение указанного закона [8, с. 139]. Как отмечается в доктрине трудового права, современное российское профсоюзное законодательство в отличие правопорядков западных стран не содержит необходимых на сегодня превентивных антикоррупционных механизмов [9, с. 31].
Кроме того, «корпоративный эгоизм» профсоюзов в ряде случаев может заключаться в ограничении профсоюзной деятельностью прав человека. Так происходит, например, в случае введения системы «закрытого цеха», т.е. положения, в соответствии с которым предприниматель может нанимать только членов профессионального союза [1, с. 426]. Безусловно, такое требование отвечает интересам профсоюзов, т. к. способствует увеличению численности их членов, а значит и доходов профсоюзов и укреплению их позиций при переговорах с работодателем; однако такое требование ограничивает право на труд граждан, не являющихся членами профсоюзов, приводя к их дискриминации.
Система «закрытых цехов» изначально распространилась в Соединенных
Штатах после принятия в 1935 г. закона Вагнера, впервые в истории США
провозгласившего не только права профсоюзов, но и закрепившего гарантии
этих прав. Так, этим законом не только запрещалось уголовное преследование
рабочих за создание профсоюзов и участие легальных в забастовках, но и
возлагалась на работодателей обязанность заключать коллективные договоры
[10, с. 628]. Однако на практике система «закрытого цеха» стала фактически
приводить к массовой дискриминации большого числа рабочих, не состоявших
364
в профсоюзах. В частности, именно поэтому уже в 1947 г. был принят закон Тафта-Хартли, и поныне действующий в США, в соответствии с которым отменялось правило «закрытых цехов», а любые забастовки должны были соответствовать целому ряду условий, введение которых было направлено на поддержание экономической безопасности государства [10, с. 629].
Что касается российской действительности, то трудовым законодательством РФ запрещается любая неосновательная дискриминация в сфере труда: так, согласно ст. 3 Трудового кодекса РФ (далее по тексту - ТК РФ) никто не может быть ограничен в трудовых правах и свободах или получать какие-либо преимущества в зависимости от обстоятельств, не связанных с деловыми качествами работника. При этом, как указывает Верховный Суд РФ в п. 10 Постановлении Пленума от 17.03.2004 N 2, под деловыми качествами работника следует, в частности, понимать способности физического лица выполнять определенную трудовую функцию с учетом имеющихся у него профессионально-квалификационных и личностных качеств работника.
Получается, факт членства работника в конкретном профсоюзе никак не относится к деловым качествам, а потому практика «закрытого цеха» в современном российском трудовом законодательстве должна a priori признаваться дискриминационной. Несмотря на негативный мировой опыт «закрытых цехов» и явное противоречие закрепленному в трудовом законодательстве не только РФ, но и большинства развитых зарубежных стран принципу свободного участия в профессиональных союзах, данный вопрос и по сей день окончательно не снят с повестки обсуждения. Например, как в структуре ФНПР, так и в освещающей ее деятельность газете «Солидарность» периодически обсуждается инициатива введения в РФ системы «закрытого цеха» [11].
Если прямое и радикальное ограничение прав человека профсоюзной
деятельностью в современном мире является все же редким явлением, зачастую
365
можно столкнуться с простым игнорированием профсоюзом прав работников. Так, «корпоративный эгоизм» профсоюзов во многом нивелирует их демократичность. В свою очередь, именно демократия как идеал государственного и общественного устройства является одним из наиболее привлекательных режимов, способных обеспечивать естественные и неотъемлемые права работников.
Применительно к профсоюзным организациям основные составляющие механизма реализации принципов демократии можно сформулировать следующим образом: во-первых, легальное закрепление основных прав членов организации; во-вторых, фактическое наличие свободных, равных, прямых, тайных выборов руководящих органов, как коллегиальных, так и единоличных; в-третьих, право каждого члена организации свободно высказывать и отстаивать свое мнение; в-четвертых, разделение органов управления организации на руководящие, исполнительные и контрольно-ревизионные при их независимости и относительной самостоятельности в рамках закрепленных полномочий. По тому, насколько эффективно работают механизмы реализации основных принципов демократии в деятельности конкретной профсоюзной организации, можно судить об уровне ее демократичности [12, с. 18-19].
Однако процесс нивелирования демократичности может происходить и в
тех случаях, когда профсоюзные лидеры не назначаются коллегиальными
органами, а избираются всеобщим и равным голосованием: будучи уже
избранными, профсоюзные деятели зачастую остаются на посту в течение
продолжительного времени. Так, по мнению П. Самуэльсона, такие яркие
личности американского профсоюзного движения, как, например, Джон Л.
Льюис и Уолтер Рейтер были настолько популярны среди членов своих
профсоюзов, что отдельный член профсоюза не мог добиться многого, если он
был не согласен с общей политикой, проводимой такими лидерами. Кроме того,
рассмотренная ситуация характерна не только для единоличных, но и для
коллегиальных органов управления профсоюза: в период между ежегодными
366
профсоюзными съездами организацией обычно управляет исполнительный совет, состоящий из узкого круга лиц [8, с. 139-140]. Таким образом, суть проблемы состоит также и в том, что отдельно взятый рядовой член профсоюза де-факто не принимает активного участия в определении профсоюзной политики.
Наконец, порочная практика удовлетворения корыстных интересов профсоюзных лидеров за счет работников, являющихся членами профсоюза, косвенно приводит к увеличению числа самих профсоюзов и, как следствие, уменьшению численности членов, а значит и влияния каждого отдельно взятого профсоюза. Применительно к ситуации в РФ, появление большого числа профсоюзов обусловлено также падением доверия к ФНПР, вызванным рядом причин. Так, например, исследовали обращают внимание на следующие негативные тенденции: малоэффективность действий, неумение и нежелание использовать новые возможности и формы; засилье старых кадров, фактический кадровый коллапс; излишняя политическая ангажированность и употребление политического веса в интересах профсоюзных лидеров [13, 25 -30].
С конца 1990 г. профсоюзные движения постоянно испытывают тенденцию к расколу. О том, что речь идет не столько о многообразии профсоюзных организаций, сколько о расколе среди них, свидетельствует характер их взаимодействия. Так, старые и новые представительские организации работников не только не сотрудничают друг с другом, а откровенно оппонируют друг другу: случаи, когда новые и старые организации выступали совместно, достигая общих целей, почти не встречаются, зато более чем достаточно случаев, когда они конфликтовали. Можем отметить, что такая тенденция понятна и логична: профсоюзы всегда делили одну и ту же членскую базу, при этом каждая новая организация была тем сильнее, чем больше членов она отнимала у старой [14, с. 98].
Такая конкуренция организаций не только не может позитивно влиять на
положение работников, но зачастую и очевидно ухудшает его. Так, исходя из исследований российского социолога П. В. Бизюкова, «пик увольнений, массовые невыплаты зарплаты пришлись на то время, когда новые профсоюзные организации не только появились, но и оформились в стабильные и даже влиятельные организации» [14, с. 99]. Так, зачастую профсоюзы уделяют больше внимания конкуренции с другими представительскими организациями, чем своим истинным функциям - защите и представительству интересов работников; и даже в отсутствие конкуренции фактор дробления профсоюзного движения, как уже отмечалось, означает ослабление позиций каждой конкретной профсоюзной организации.
Однако деятельность профессиональных союзов затрудняет ситуацию на рынке труда далеко не только в результате их «корпоративного эгоизма». Так, нередко те же последствия могут наступать и в результате чрезмерных усердий, связанных со стремлением профсоюзов удовлетворить не собственные корпоративные интересы, а интересы представляемых ими рабочих. При этом зачастую профсоюзы не принимают во внимание опасность, существующую для деятельности не только отдельных работодателей, но целых отраслей экономики [1, с. 427]. В этом ключе наиболее примечательна история деятельности профсоюзов в Детройте в середине и второй половине XX в.
В результате событий Второй мировой войны 1939-1945 гг. основная
часть промышленных мощностей европейских стран была либо уничтожена,
либо переведена «на военные рельсы» и не могла в кратчайшие сроки
переформатироваться. Этим воспользовались Соединенные Штаты, чья
промышленность все время войны находились в безопасности и могла во
многом удовлетворять нужды Старого Света. Так, например, Детройт в 1940-х
гг. стал «автомобильной столицей» Штатов, а локомотивом экономики региона
стали автомобильные гиганты, образовавшие т.н. «большую детройтскую
тройку», в которую входили три крупнейшие американские
368
автомобилестроительные компании: Chrysler Group LLC, производившая такие автомобили, как Dodge и Jeep; General Motors, с конвейера которой выходили, например, Chevrolet и Cadillac; Ford Motor Company, выпускавшая не только одноименную марку Ford, но и другие марки, в т.ч. Lincoln. Кроме «большой тройки» существовало ещё множество более мелких независимых производителей автомобилей, из которых особо выделялся Packard, будучи лидером на американском рынке роскошных автомобилей [15].
Бурным развитием автомобильной промышленности воспользовался Объединенный профсоюз рабочих автомобильной промышленности (далее по тексту - ОПРА) под руководством Уолтера Рейтара. Ещё в 1937 г. в результате ожесточенной забастовки, продолжавшейся больше месяца, ОПРА успешно получил признание General Motors, все рабочие которой перешли под профсоюзное крыло. Вслед за этим объявило забастовку и подавляющее большинство рабочих на всех фабриках Chrysler, заставив компанию принять условия ОПРА. Дольше всех из «большой тройки» держался Ford, но и он по аналогичному сценарию был вынужден пойти на уступки профсоюзу в 1941 г. Наиболее больно деятельность ОПРА ударила по компании Packard, у которой после окончания войны и так появились финансовые трудности: в 1950 г. компании пришлось пойти на заведомо крайне невыгодную сделку с ОПРА по повышению зарплат работником, а уже в 1956 г. Packard разорилась и закрывала свою фабрику в Детроите. Постепенно, в 1980-1990-е гг. обанкротились и закрылись все заводы «большой детройтской тройки», постепенно оставив почти все население города-миллионника вовсе без рабочих мест [15].
Как итог, угасание такого большого города, как Детройт фактически не
имеет аналогичных прецедентов в истории Соединенных Штатов: по
статистике, численность населения города за полвека сократилась с 1 млн 800
тыс. до 700 тыс. человек, и исход жителей продолжается по сей день. Кроме
того, сегодня Детройт максимально подвержен маргинализации: безработица
369
возросла до 18%, что в 2 раза выше, чем в среднем по стране; уровень убийств стал самым высоким в США, превысив в целых 11 раз уровень убийств в Нью-Йорке; не менее 70 000 домов и участков земли в городе заброшены и около половины улиц не освещаются вовсе [16].
В связи с этим американский экономист и лауреат Нобелевской премии по экономики Пол Самуэльсон отмечал, что «американские профсоюзы используют дубинки, огнестрельное оружие и динамит. Это самый действенный и самый насильственный юнионизм в мире. Европейцу не понять, как можно проливать кровь из-за пустяковой цели — положить дополнительно несколько центов за час работы в конверт с заработной платой... как более миллиона рабочих могут одновременно бастовать, парализуя всю экономику, и притом эти забастовщики не являются авангардом революции» [8, с. 140].
Однако пример упадка Детройта далеко не единственный, негативное влияние профсозов на производство можно проследить и в российском правопорядке. В 2011 г. работники автозавода «Форд» компании ОАО «Соллерс» неоднократно проводили так называемые «предупредительные» забастовки с целью улучшения, по их мнению, неблагоприятных условий труда, однако такие выступления были признаны незаконными, т.к. они проводились с нарушениями законодательства. Достаточно креативно помог рабочим выйти из ситуации их профсоюз: работники автозавода массово начали сдавали кровь, при этом пользовались гарантией, предоставленной ст. 186 ТК РФ, не выходя на работу целыми бригадами. Получается, сдача крови фактически использовалась работниками и стоящим за их спинами профсоюзом как инструмент давления на работодателя [17, с. 37].
Подобное может происходить, например, когда профсоюзы в
определенных ситуациях переходят к практике сохранения численности
рабочей силы. Так, изначально рабочие и организация предприятия приходят к
консенсусу об определенной численности рабочей силы, которая необходима в
момент заключения трудового договора, однако в результате появления новых
370
технологий, более автоматизирующих производство, у работодателя отпадает необходимость в таком большом количестве рабочей силы; профсоюз же, защищая интересы работников, возражает против сокращения рабочих мест. Таким образом, прибегая к практике сохранения численности рабочей силы и противодействуя внедрению новейших технологий и оборудования, способствующих увеличению выпуска продукции, профсоюзы участвуют в установлении неблагоприятных для эффективности производства условий и тем самым затрудняют и замедляют экономическое развитие не только конкретных предприятий, но и целых отраслей производства.
Как уже отмечалось, приведенные причины падения популярности профсоюзов не являются единственными, однако, по мысли автора, эти проблемы являются не первопричинами, а лишь следствием рассмотренной ранее проблематики. Так, можно отметить перманентную политизацию и идеологизацию профсоюзной деятельности, а также негативную роль профсоюзов при конкуренции рабочих сил на международном рынке труда. Кроме того, влияние профсоюзов при определении уровня зарплат рассматривается как одна из возможных причин инфляции. Наконец, появление новых нетипичных форм труда в условиях современной цифровой экономики также влечет к снижению популярности привычных форм профсоюзного движения.
Прогрессивное решение обозначенной проблемы ещё тридцать лет назад
отмечал профессор Евгений Борисович Хохлов. Так, Е. Б. Хохлов отмечал, что
во всех странах с рыночным типом экономики применяется с некоторыми
различиями следующая схема распределения дохода, полученного
предприятием в результате своей хозяйственной деятельности: в первую
очередь, из дохода вычитаются производственные издержки, в состав которых
в т. ч. входит выплата заработной платы рабочим, затем из оставшейся суммы
производятся расчеты по налогообложению и прочие отчисления, и лишь потом
полученная чистая прибыль разделяется на две части: одна часть направляется
371
на расширение производства, а другая часть распределяется между собственниками предприятия [18, с. 297].
Однако, как справедливо подчеркивал Е. Б. Хохлов, в этой схеме всегда заложено одно принципиальное противоречие, в советском правоведении обычно определяемое как «противоречие между трудом и капиталом»: с одной стороны, получающие заработную плату лица имеют интерес в увеличении её размеров, с другой стороны, собственники предприятия заинтересованы в снижении производственных издержек, в т.ч. заработной платы рабочих; в противном случае это увеличение означало бы для собственников производства рост издержек производства и, как следствие, снижение размеров их доходов. Важно также отметить, что такое противоречие интересов существует объективно, т.е. независимо от взглядов тех или иных представителей общества, а потому основной вопрос состоит не в признании или отрицании «противоречия между трудом и капиталом», а в способах ее разрешения. Так, мировая и российская практика выработала два взаимоисключающих способа разрешения этого противоречия [18, с. 298].
Первый способ, на практике примененный в России, по своей сути заключается в полном уничтожении капитала как одного из двух элементов рассматриваемого противоречия. Однако, как показал опыт коммунистических государств, сама по себе ликвидация частной собственности путем передачи средств производства государству приводит не к снятию противоречия между трудом и капиталом, а лишь к изменению формы капитала. В этом случае противоречие возникает уже не между работниками и предприятием, а между предприятием в целом и вышестоящим органом государства. Таким образом, конфликт интересов между трудом и капиталом никак не разрешается, а только переходит на более высокий уровень [18, с. 298-299].
Второй способ, уже более века апробируемый преимущественно в
западных странах с рыночной экономикой, в определенной мере
противоположен первому и заключается в своеобразной попытке уничтожения
372
другого элемента противоречия - труда - путем сближения интересов собственника предприятия и его наемных работников [18, с. 299]. Обращаясь к богатому опыту западных стран, этот способ можно условно разделить на два направления: первое характеризуется участием работников в управлении собственностью предприятия, второе - их участием в управлении трудом [18, с. 309].
При этом каждое из двух перечисленных направлений получает свое выражение в различных организационно-правовых формах. Так, например, участие в управлении собственностью может подразделяться на две организационно-правовые формы. Первая форма подразумевает участие работников в прибылях компании и реализуется в соответствии с условиями, определенными уставом фирмы, коллективным соглашением или индивидуальным трудовым контрактом, в виде отчислений работникам от чистой прибыли. Вторая форма заключается в участии работников в собственности фирмы и реализуется посредством их включения в число собственников, зачастую с правом решающего голоса по вопросам управления этой собственностью. Как отмечал Е. Б. Хохлов, что вторая организационно-правовая форма хоть и более труднореализуемая, чем первая, однако достаточно многообещающая с точки зрения снятия противоречия между трудом и капиталом [18, с. 310].
Не вызывает сомнений, что именно второе направление, которое заключается в постепенном сближении интересов собственника предприятия -работодателя - и его наемных работников, представляется более перспективным. Кроме того, развитие трудовых правоотношений в рамках предложенной концепции снимает какую-либо необходимость в институте представительства интересов работников профсоюзами, т. к. интересы работников в таком случае будут сонаправлены интересам работодателя, следовательно, нивелируются и все вышерассмотренные проблемы деятельности профсоюзов.
Список литературы:
1. Курс российского трудового права. В 3 т. Т.1: Общая часть / под ред. Е. Б. Хохлова. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. - 573 с.
2. Курбацких, М. С. Эволюция профсоюзного движения в России: теоретический аспект / М. С. Курбацких // Вестник Челябинского государственного университета. - 2012. - № 19 (273). - С. 95-98.
3. Липсиц И. В., Экономика без тайн / И. В. Липсиц. - М.: Дело, 1993. -
352 с.
4. Лушников, А. М. Курс трудового права: В 2 т. Т. 1. Сущность трудового права и история его развития. Трудовые права в системе прав человека. Общая часть / А. М. Лушников, М. В. Лушникова. - М.: Статут, 2009. - 879 с.
5. Леонова А. А. Правовые основы деятельности профессионального союза в организации на современном этапе. Дис. на соискание канд. - М., 2013.
6. Бадхен, М. Л. Кризис профсоюзов и проблема формирования профессионального самосознания / М. Л. Бадхен // XXI царскосельские чтения: материалы международной научной конференции Том. III - 2017. - С. 182-185.
7. Бизюков, П. В. Российские профсоюзы в 1990-е годы: траектория развития / П. В. Бизюков // Профсоюзное пространство современной России -2001. - С. 19-43.
8. Самуэльсон, П. Экономика: в 2 т. Т. 1 / П. Самуэльсон. - М.: ..., 1993. -
740 а
9. Лютов, Н. Л. Коррупционный потенциал законодательства о профсоюзах / Н. Л. Лютов // Трудовое право в России и за рубежом. - 2015. -№ 4. - С. 31-34.
10. История государства и права зарубежных стран: Учебник для вузов: В 2 т. Т. II: Современная эпоха / отв. ред. Н. А. Крашенинникова. - М.: Норма, 2005. - 816 с.
11. Косенков И. Закрытый цех спасет профсоюзы от деградации // Центральная профсоюзная газета «Солидарность». URL: https://www.solidarnost.org/Blog/ilya-kosenkov/ilya-kosenkov_736.html
12. Богачева, И. Ю. Демократизация профсоюзной жизни и повышение активности членов профсоюзов: взаимосвязь и взаимообусловленность. Научно-методические рекомендации / И. Ю. Богачева // М.: ИД «АТИСО», 2014. - 118 с.
13. Лебедев, А. К. Современное состояние профсоюзного движения в России: структуры и технологии / А. К. Лебедев, Н. С. Юханов // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: политология. - 2008. - № 4. - С. 25-33.
14. Бизюков, П. В. Альтернативные профсоюзы: три эпохи / П. В. Бизюков // Профсоюзное пространство современной России - 2001. - С. 98-125.
15. Matt Patterson Empire of Rust: How the UAW Killed Detroit // Competitive Enterprise Institute. URL: https://cei.org/2013/07/29/empire-of-
rust-how-the-uaw-killed-detroit
16. Банкротство целого города: как это работает // Право.ги. URL: https://pravo.ru/review/view/87118/
17. Сиденко, Е. Злоупотребление правом в трудовых отношениях / Е. Сиденко // Legal Insight. - 2014. - № 3 (29). - С. 36-40.
18. Хохлов, Е. Б. Правовое регулирование труда в современных условиях: Проблемы теории и практики. Автореф. докт. дис. - СПб, 1992.
