CC BY
17
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ЦЕНТРЫ РОССИИ
"ПРОФЕССИОНАЛИЗМ - ОБЩИЙ ПРИНЦИП ЛЮБОЙ
КОНКУРЕНЦИИ"
Беседа с генеральным директором Центра социального прогнозирования Ф. Э. Шереги
— Франц Эдмундович, расскажите, пожалуйста, о Вашем центре: когда он возник, какие исследования Вы проводите, кто является основным заказчиком, сколько человек у Вас работает.
— Центр функционирует с октября 1990 г. Тогда он назывался Центр социального прогнозирования и маркетинга — «Логос» и имел несколько учредителей. Но интересы соучастников разошлись, кто-то ушел в государственную структуру, кто-то в другой бизнес, а кто-то просто посчитал, что это неприбыльное дело. В результате, в 1994 г. я возглавил центр и стал, вместе со своим сыном, его собственником. При этом как директор я выполняю не только и не столько управленческие функции, сколько содержательные, в том числе пишу отчеты по проведенным исследованиям.
С одной стороны,центр специализируется по коммерческому и электоральному маркетингу. С другой стороны, мы выполняем социальные заказы — проводим массовые опросы, посвященные различным актуальным проблемам, финансируемые фондами, государственными учреждениями, министерствами. В штате у нас занят 21 человек, остальные со-
трудники — кодировщики, макети-ровщики, интервьюеры и т. д. — внештатные. Тематика исследований весьма широка, и когда бывает необходимо, мы привлекаем специалистов. В течение нескольких лет центр осуществляет исследования совместно с Фондом правовых реформ, с научно-исследовательским институтом Центробанка мы разрабатываем проблемы кредитных организаций, устойчивости, кризисности, инвестиционного поведения населения. Целый ряд исследований проводятся совместно с Министерством образования и науки, в частности, в связи модернизацией отечественного образования, по проблемам наркотизации молодежи, беспризорности. В число наших постоянных партнеров входят также академические институты — Институт социологии и Институт комплексных социальных проблем. Помогаем реализовать проекты, которые заказывает Фонд Эберта по проблемам массового сознания, молодежи, семьи, женщин. Работали мы и с Антимонопольным комитетом, и с Министерством труда. Тенденция такова, что социальная доминанта будет сохраняться еще лет пять-десять, но затем социальные исследования, скорее всего,
займут второй план, а на первый выйдут исследования оперативные, рыночные, маркетинговые и электоральные.
— Но сейчас государственный заказчик у Вас основной?
— Скорее, государственный и фонды, прежде всего зарубежные.
— А насколько перспективно государство в качестве заказчика? Не уходит ли оно из сферы заказа социологических исследований?
— Да. Такая тенденция есть, и она будет усиливаться. Я не исключаю, что с реформой академических институтов и системы образования государство переведет на фонды все заказы, за исключением отдельных институциональных заказов, которые важны для управления, особенно в кризисных ситуациях, или каких-то специальных тем, касающихся, например, военной области, сферы экологии и т. п. Общесоциальные исследования будут переданы фондам, и с ними будут иметь дело университеты. А исследовательские центры будут иметь дело с крупными международными и общегосударственными корпорациями, со сферой бизнеса, политическими организациями для выполнения оперативных заказов, проектов, формирования пиар-кампаний.
— Меняется ли что-либо в проведении конкурсов относительно заказов на социологические исследования?
—Государство стало выделять меньше средств на поддержку науки как таковой и больше — на решение конкретных управленческих задач. Можно сказать, что происходит рационализация заказов.
— Не получится ли так, что в целях управления государство будет наращивать эти заказы?
— Это зависит от степени стабильности общества.
— Есть другая точка зрения, согласно которой именно нестабиль-
ность будет приводить к увеличению государственного заказа.
— Конечно, когда нет проблем — нечего исследовать. И наоборот, если нестабильность усиливается — сейчас вот пенсионеры зашумели, я предвижу волнения молодежи в связи с ростом безработицы — число государственных заказов на исследования подобных процессов будет увеличиваться. Но рано или поздно стабильность в обществе наступает. И тогда многие фирмы разоряются, потому что расчет был на одну конъюнктуру заказов, а потом она оказывается совсем другой. Сейчас, например, в связи с реформами в правительстве многие центры прекратили функционировать, поскольку тех управлений, для которых они осуществляли заказы, уже нет. Кроме того, зависимость от правительственных учреждений очень конъюнктурная и очень опасная. Нормальная ситуация такова: само существование центра гарантировано рынком даже с минимальной прибылью и на нулевом цикле. Какие-то социальные заказы являются дополнительными. Это создает стабильность условий специализации, кадровую стабильность, тематическую стабильность, и таким образом обеспечивается выживаемость центра.
— А насколько результаты социологических исследований используются в государственной политике?
— Они слабо используются по двум главным причинам. Во-первых, по-прежнему, еще с советских времен, считается, что информация, поставляемая ФСБ, МВД, Госстатом, более достоверная, и при принятии решений опираются прежде всего на нее. Между тем никакой достоверности такая информация не гарантирует. Возьмем ту же официальную статистику, в частности, последнюю перепись населения. Говорить о досто-
верности здесь не приходится. Или, скажем, численность иностранных студентов. По нашим данным, их 68 тысяч, по данным Госстата — 85 тысяч. Дело в том, что многие молодые люди прибывают в Россию, регистрируются, получают свидетельство о том, что они куда-то зачислены на учебу, что они студенты вуза. А потом занимаются торговлей, бизнесом, коммерцией. Но цифры дает МВД, и если оно зарегистрировало "на учебу", значит, "на учебу". То же касается и экономической статистики. Всем известно, что почти везде половина зарплаты получается по ведомости, а половина наличностью. Множество людей, которые числятся безработными, так как их трудовые книжки нигде не учтены, работают на рынке, грузчиками, охранниками и т. д. И получается, что часть занятого населения фактически не учитывается.
Еще одна причина, по которой данные социологических исследований слабо используются при принятии решений, заключается в недостаточной социологической грамотности управленцев и политиков. Первые, как правило, технари, вторые — выходцы из армии, где административное управление, из ФСБ, МВД. Они не привыкли работать с цифрами, не знают, как собрать нужную информацию, что делать со статистикой. Так что, на мой взгляд, в этом смысле сейчас ситуацию для социологии не назовешь благоприятной. Другое дело, что объективные процессы заставят ее измениться к лучшему.
— Какие направления исследований являются сейчас перспективными, какие будут развиваться в ближайшее время? И какие здесь открываются перспективы для Вас и для Вашего центра?
— Развиваться будет прежде всего маркетинг. Хотим мы этого или
нет, но мы вынуждены будем выходить на мировой рынок.
— Вы могли бы выделить какие-то отрасли экономики?
— Во-первых, это торговля. Далее, средний бизнес. Малый маркетингом заниматься не будет. Из крупных предприятий начнут выходить на рынок предприятия, специализирующиеся в области машиностроения, электроники. Будет развиваться строительство развлекательных комплексов, система отдыха, сферы, которые ориентированы на массового потребителя. Эта часть рынка станет формировать заказы в первую очередь. Кроме того, я думаю, что после небольшого затишья активизируется политическая жизнь. Все это приведет к тому, что количество заказчиков увеличится.
— Насколько перспективны корпоративные исследования?
— Такие исследования есть и сейчас, их проводят в основном западные фирмы. Благодаря усложнению социальной и политической жизни крупные предприятия будут испытывать потребность в исследовании внутриколлектиных отношений, корпоративного сознания коллектива. Однако для решения этой задачи не достаточно применения методов сбора стандартной информации. Здесь должны работать не только социологи, но и психологи и даже экономисты. Кстати, определенный опыт у нас есть, он накоплен еще в советское время, когда мы изучали проблемы коллектива БАМа.
— Используете ли Вы в своих общероссийских исследованиях партнерскую сеть, есть ли у Вас постоянные супервайзеры?
— На 60% у нас своя сеть, остальное — это некоторые очень хорошо работающие точки типа Красноярска, ими пользуются все. Была идея снять помещение, создать региональную сеть в 21—22 точках. Мы
консультировались с коллегами в США, и они нам рассказали, что это не практикуется, потому что очень дорого. У Гэллапа самостоятельными корпоративными исследованиями занимаются 6—7 точек. Выгоднее заключать контракт для сбора информации.
— Какие конкурентные преимущества Вашего центра позволяют Вам выживать в сегодняшних условиях, с оптимизмом смотреть в будущее?
— Я бы выделил два аспекта. Первый я бы не стал называть конкурентным преимуществом, это должно быть характеристикой всякого центра, который хочет не только выжить, но и сохранить репутацию. Я имею в виду неангажированность как в электоральных, так и в маркетинговых исследованиях. Если какая-то партия обратится к нам с предложением сопровождать пиар-кампанию, включаться в определенные формы пропаганды, то даже при хорошей оплате мы от этого откажемся. Выигрыш моментальный, а в перспективе огромные потери. Второе, что действительно является общим принципом любой конкуренции
— это профессионализм, иначе говоря, достоверность информации. Мы стремимся методически гарантировать качественные данные. Кроме того, нужно сказать, что у нас мало центров и редко когда их исследования пересекаются. В США ситуация иная: там не менее 50 маркетинговых центров национального и еще 250 регионального уровня. Я же пока не чувствую рыночной конкуренции. Тем не менее, если она возникнет, то эти названные два критерия окажутся для выживаемости основными, причем судить об этом будет заказчик. И конечно, огромную роль играют оперативность — мы делаем маркетинговые исследования за две-три недели — и универсализм со-
трудников. У нас нет специализации по темам. Однако те, кто занимается социальными научными проектами, не занимаются маркетингом. Это направление ведет в нашем центре мой сын — он же мой заместитель.
— Франц Эдмундович, в названии Вашего центра есть слово "прогнозирование". Речь идет не просто об информации, а о консультировании. Зарубежные ученые сейчас активно обсуждают вопрос о том, должен ли исследователь быть и консультантом.
— Исследовательские центры прикладного типа должны производить информацию. И только в некоторых областях, где хорошая конъюнктура, большой спрос, скажем, в фармацевтике, они могут сформировать у себя один-два консалтинговых центра, которые будут работать достаточно автономно. Консалтинговый центр, как правило, занимается одной темой, а информационный — разными темами. В консалтинге работает узкая группа лиц, а информационный центр — очень громоздкая структура. Но сказанное не означает, что информационные центры не должны заниматься консалтингом как одним из основных видов деятельности. Пока они используют эксклюзивные исследования как форму выживания, в будущем же это должно быть исключением. Основой должны стать мониторинги информации и их продажа. Надо изучать рынок и производить и продавать ту информацию, которая пользуется спросом. Нужно иметь издание, где подобная информация публиковалась бы ежемесячно или ежеквартально, и продавать выпуски, скажем, за 50 долларов. На 10 тысяч потребителей получается очень рентабельно. Сейчас у нас рынок слабый, и мы не продаем информацию, а сидим на эксклюзивных исследованиях. Это не правильный подход. Информация
должна быть не только статичной, но и давать динамику процесса, временной ряд. И тут уже конкурентный интерес центра будет заключаться в том, чтобы найти более устойчивые модели, построить другую модель прогнозирования, поставив порог прогноза. Это как у хорошего повара: чтобы рестораны были конкурентоспособными, каждый начинает изобретать какой-то свой рецепт.
— Какие темы необходимо поднимать профессиональному сообществу для того, чтобы развивать социологические исследования, чтобы достичь определенного уровня? То есть какие сегодня существуют проблемы, которые необходимо поднимать, обсуждать и решать совместными усилиями?
— Прежде всего нужно развенчать тот корпоративный монополизм, который является результатом институционального монополизма и до сих пор сохраняется среди старшего поколения социологов. Поскольку социология была сконцентрирована преимущественно в столице и в основном в академических институтах, то считалось, что социологи — это интеллектуальная элита и чтобы достичь ее уровня, надо пройти определенный отбор: вуз, кандидатская, докторская. От этого нужно уйти. Надо признать, что прикладная социология — профессия. Чтобы стать хорошим социологом, не обязательно быть кандидатом наук, необходимо овладеть этой профессией, и дальше проявится инди-
видуальный талант.
— У нас многие политики тоже защищают кандидатские и даже докторские диссертации.
— Если человек думает, что он не полноценный, потому что у него нет ученой степени — это признак слабости. Когда ко мне приходит клиент, его не интересует, кандидат я или не кандидат. Сейчас мы переходим к западной модели, на двухуровневую систему. "Доктор" — будет означать степень, которая свидетельствует о пригодности человека читать лекции, преподавать. Вообще многое предстоит еще изменить в нашей профессии. Надо, наконец, понять, что подготовка отчета заказчику — это не наука. В своих книгах, описывая прикладные исследования, я всегда подчеркиваю, что это не научный труд. Это ремесло, которым необходимо овладеть, чтобы профессионально работать, и это демонстрация наличия социального заказа. Наука — это не составление анкеты, это логика познания, она формируется в других сферах, где не обязательно должен быть практический выход. Если мы сумеем развести в социологии ремесло и науку, она от этого только выиграет.
Беседовал Дмитрий Авдиенко
Franz Sheregi, Director General of the Center for Social Forecasts, in his interview speaks about the studies carried out by his company, major contractors, promising areas of research and competitive advantages of his organization.
