CC BY
78
нить совокупность получаемых государственной и второй (накопительной) пенсий. Ведь объем накопительной пенсии будет равняться размеру пенсии, выплачиваемой государством, и даже превосходить ее.
Арсанукаева М.С.,
канд. экон. наук, профессор кафедры частного права
Российского университета кооперации
ПРОЕКТЫ ВВЕДЕНИЯ ВОИНСКОЙ ПОВИННОСТИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ (70-80-е гг. XIX в.)
Окончание Кавказской войны ознаменовалось проведением в крае многих реформ (административной, судебной, земельной, налоговой) и поставило вопрос о распространении воинской повинности на горское население. К данному периоду горцы Кавказа уже не одно десятилетие служили в российской армии на добровольной или обязательной основе. Сведения о службе представителей кавказских народов в военных формированиях Российской империи содержатся в трудах военных историков, воспоминаниях кадровых офицеров, донесениях и записках военных чиновников дореволюционного периода1. Данная тема получила некоторое освещение в работах советских и современных исследователей2.
1 См.: Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. Ч. 1. СПб., 1869; Потто В.А. Кавказская война. От древнейших времен до Ермолова. Т. 1. Ставрополь, 1994; Крестовский В.В. Двадцать лет в действующей армии (1877—1878 гг.). СПб., 1878; Градовский Г.К. Война в Малой Азии. СПб., 1879; Записки Алексея Федоровича Львова //Духовно-музыкальный журнал «Регентское дело». 2006. № 10.; Галушкин Н.В. Собственный Его Императорского Величества Конвой. М., 2004.; Волконский Н.А. Погром Чечни в 1852 году //Кавказский сборник. Т. V. Тифлис, 1880.; Мемуары Генерала Мусса-паши Кундухова //Дарьял. 1995. № 2 и др.
2 Нерсесян М.Г. Отечественная война 1812 г. и народы Кавказа. Ереван, 1965. С. 110; Мирко В.П. К истории формирования Кавказско-горского ополчения // Известия СКНЦВШ. Серия общественных наук. 1973. №2. С. 63—65; ГапуровШ.А. Северный Кавказ в политике России в начале XIX века (1801—1815 годы). Грозный, 2004; Санакоев М.П. Чеченцы и ингуши — участники Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Сухинели 1875; Бабурин Л.Ю. Представители народов Северного Кавказа в составе русского офицерства в 70-90-х гг. XIX в.// Некоторые проблемы отечественной и зарубежной истории. Вып. 2. / отв. ред. И.Г. Жиряков. М., 1995.; АкиевХ.А. Привилегированные сословия горцев Северного Кавказа на службе в царской армии и милиции. // Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии в XVI — начале XX в. Грозный, 1980; Гриценко Н.П. К вопросу о социально-экономических отношениях в Чечено-Ингушетии в пореформенный период (поземельные отношения). // Известия Чечено-Ингушского НИИ. Том. IV, вып. 1, история. Грозный, 1964.; Лапин В.В. Национальные формирования
Привлечение горского населения к отбыванию обязательной воинской повинности как подданных Российской империи состоялось не сразу. Как известно, хотя Манифестом от 1 января 1874 г. в империи была объявлена всеобщая воинская повинность, действие Устава о воинской повинности временно не распространялось на Закавказье и другие отдаленные местности (ст. 2 Указа Правительствующему Сенату от 1 января 1884 г.). Для них предполагалось издать особые положения, учитывающие местные особенности. Тем не менее создание сухопутных частей, комплектуемых из «инородцев», предусматривалось ст. 7 Устава о воинской повинности1.
В ответ на запрос из Военного министерства в 1875 г. кавказская военная администрация представила «предварительные соображения» о применении основных правил общеобязательной воинской повинности к населению Закавказья и «инородцам» Северного Кавказа. По всеподданнейшему докладу командующего Кавказским военным округом великого князя Михаила Николаевича (1862-1881 гг.), император Александр II одобрил следующие главные основания для применения Устава о воинской повинности к населению Кавказа:
1) условия применения общеобязательной воинской повинности должны быть согласованы «с особенностями и разнообразными интересами каждого из туземных племен» с целью избежать «потрясений и нарушения спокойствия в крае»; 2) туземное население края привлекать к службе в составе специальных туземных вооруженных сил, постоянных или временных, т.е. иррегулярных. В целях «военного образования», т.е. обучения горцев военному искусству в европейском понимании, в каждую из постоянных туземных частей включать определенное число «чинов русского происхождения из регулярных войск...»; 3) все выявленные и принятые за правило особенности применения правил о воинской повинности к каждому из кавказских племен должны иметь лишь временный характер и подготовить почву к переходу к отбыванию воинской повинности на основаниях, установленных для всех российских подданных; 4) правила несения обязательной военной службы распространить на все народности Кавказа без исключения2.
Для разработки проекта Положения по приказу главнокомандующего кавказской армией осенью 1876 г. в Тифлисе создается специальный комитет из лиц местной администрации, а также начинают работу частные комиссии
в Кавказской войне /Россия и Кавказ: сквозь два столетия. СПб., 2001; Опришко О.Л. Кавказская конная дивизия. Возвращение из забвения. Нальчик, 1999 и др.
1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 1, оп. 1. Д 41182.
Л. 34.
2 РГВИА, ф. 1, оп.1. Д 41182. Л. 34-34 об.
в каждой области Кавказа. Перед ними ставилась задача «успокоения» горского населения в связи с введением воинской повинности и разъяснение общих вопросов предстоящей реформы. Однако война с Турцией (1877-1878 гг.) вынудила кавказскую администрацию «отложить приведение в исполнение означенных предположений»1. Несмотря на нерешенность данного вопроса, в период Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. из представителей северокавказских горцев на добровольной основе были сформированы иррегулярные полки. На всем протяжении второй половины XIX — нач. XX в. горцы служили, преимущественно, в иррегулярных частях (казачьих полках, милиционных частях, охранной страже и т.д.)2.
В январе 1880 г. по данному вопросу в Военное министерство поступила записка от бывшего наместника Кавказа кн. Михаила Николаевича, основные положения которой получили одобрение императора. И снова финансовые затруднения оставили проект нереализованным. Затем, в 1882 г., выполняя волю императора Александра III о настоятельной необходимости скорейшего привлечения туземного населения Кавказа к правильному отбыванию воинской повинности, генерал-адъютант кн. А.И. Дондуков-Корсаков, командующий войсками Кавказского военного округа (1882— 1890 гг.) создает областные и губернские комиссии по данному вопросу. Материалы работы комиссий были обобщены редакционной комиссией под председательством Н. Петрова (при участии полковников Е. Юрковского и С. Мылова)3 и составлен проект военной реформы, предложный кн. Дон-дуковым-Корсаковым для обсуждения. Сущность предлагаемой реформы заключалась в следующем:
1) туземцы Кавказского края, призываемые на службу, на основании Устава о воинской повинности, комплектуют туземные пешие и конные части, и, по истечении трех лет, зачисляются прямо в ополчение (милицию), где остаются до достижения ими 40-летнего возраста. В случае войны формируются, по мере надобности, новые туземные милиционные части по бывшим примерам и посредством призыва людей, принадлежавших к милиции (ополчению), начиная с младших возрастов.
2) туземные части комплектуются христианами и мусульманами отдельно; причем из первых формируются преимущественно пехотные части, а из последних — исключительно конные.
1 Архив внешней политики Российской империи МИД РФ (АВПРИ), Персидский стол, оп. 488, ед. хр. 417, л. 75 об.
2 Тройно Ф.П. Кавказская война и судьбы горских народов // Кавказская война: история и современность. Материалы научной конференции. Краснодар, 16-18 мая 1994 г. Краснодар, 1995. С. 81.
3 АВПРИ, Персидский стол, оп. 488, ед. хр. 417, л. 75 об.
3) К формированию были предложены 3 пешие дружины и 6 Ц конных полков, которым имелось в виду присвоить штаты и устройство, определенные для пластунских батальонов, конных полков Терского казачьего войска и Кубанского казачьего дивизиона.
4) Для окончательного формирования всех частей требовалось 6 632 человека, при ежегодном контингенте около 2 200 человек, что оставляло ^ % мужского населения края.
Единовременный денежный расход исчислялся в 683 895 руб., а на постоянное содержание частей — 1 451 496 руб. Предполагалось, что после осуществления проекта содержание туземных войск потребовало бы от Военного министерства лишь около 400 000 руб. добавочного расхода1.
Для обсуждения данного проекта по приказу кн. Дондукова-Корсакова 18 ноября 1883 г. состоялось особое совещание под председательством начальника окружного штаба, генерал-лейтенанта Троцкого. В числе приглашенных оказались также офицеры из горцев, известные своей службой в российской армии и преданностью правительству: генерал-майоры Кайсум Анзоров (кабардинец) и Ару Чермоев (чеченец), а также майор князь Гамзаев (кумык). На совещании обсуждались вполне конкретные вопросы: о применении к мусульманскому населению Терской области Устава воинской повинности и об организации частей из новобранцев горского населения2.
Офицеры — выходцы из горцев, ознакомившись с мнениями областных и губернских комиссий, предварительно рассматривавших проект Устава и редакционной комиссии, признали, что для горцев первостепенное значение имеет воинская повинность как таковая, а не сами положения Устава, пусть и приспособленные к местным условиям. Будучи в Тифлисе по вызову кавказской администрации, а не по выбору своих народов, они не признавали себя полномочными принимать какое-либо решение по такому важному вопросу без согласия своих народов и могли высказать только личное мнение, исходя из собственного опыта3.
Генерал-майор Н. Петров в своем докладе изложил причины, по которым российское правительство признавало необходимым «привязать к отбыванию повинности воинственные племена Кавказа», объяснил необходимость организации частей из горцев и подготовки их к военному делу, а также указал на те чрезвычайные льготы, которые российское правительство готово предоставить кавказскому населению.
Тем не менее, как заявили генералы Анзоров и Чермоев и майор князь Гамзаев, горцы, готовые и способные нести воинскую службу на основании
1 АВПРИ, Персидский стол, лл. 79 об., 80.
2 Там же, л. 66.
3 Там же, лл. 66-66 об.
предлагаемого Положения, на тот период могли быть лишь «единичными исключениями» среди общей массы. Свою позицию офицеры обосновывали тем, что племенам Северного Кавказа в течение сравнительно небольшого отрезка времени, «всего в какие-нибудь двадцать с небольшим лет пришлось пережить уже чрезвычайные реформы, к которым народы подготавливаются веками». Речь шла от тех административных, судебных и иных преобразованиях, которые происходили на Северном Кавказе после окончания Кавказской войны.
«Дайте время, — говорил генерал Анзоров, — освоиться со всем этим народу нашему, осесть и прикрепиться к своим местам и хозяйству, и тогда он примет спокойно всякие вновь вводимые новые повинности и даже, наиболее ненавистную для него, обязательную воинскую». Генерал отмечал, что над горцами довлеет не «страх перед опасностями войны, не трудность службы», т.к. «горцы Северного Кавказа все прирожденные воины». Широкие горские народы были не в состоянии примириться с мыслью об обязательной, а не добровольной повинности, о службе в мирное время, с жизнью и обучением по образцу регулярных войск и, тем более, с мыслью о вступлении в ряды их, наравне с прочими подданными империи». Опасаясь за свою самобытность, горцы предпочитали переселение в Турцию1.
Майор князь Гамзаев заявил при этом, что переселение горцев лишит правительство значительного числа подданных из горцев, которые могли бы впоследствии стать хорошими гражданами и, напротив, «увеличит военные силы Турции хорошим в военном смысле и вполне нам враждебном элементом»2.
Офицеры из горцев признавали, что для успешного введения воинской повинности в Терской области необходимо переселить всех желающих («беспокойных») в Турцию и распространить воинскую повинность на оставшихся горцев «без всяких временных изъятий из общего Устава». В противном случае были возможны волнения среди горцев, дезертирство в частях, что в мирное время вызвало бы рост числа абреков, а в военное — превратило эти части в «беспокойные» и негодные для службы. Наиболее предпочтительной для горцев признавалась служба в милиции3.
Всеподданнейшая записка кн. Дондукова-Корсакова о правилах несения воинской повинности кавказскими горцами, по повелению императора, заслушивалась в Комитете Министров 24, 31 января и 7 февраля 1884 г.4. Однако единого мнения по данному вопросу так и не было достигнуто.
1 АВПРИ, Персидский стол, л. 67.
2 Там же, л. 67 об.
3 Там же.
4 Там же, л. 60.
В итоге, просчитывая все возможные последствия, кн. Дондуков-Корсаков предложил отсрочить фактическое введение воинской повинности среди населения Северного Кавказа и Дагестана1.
Невозможность привлечения горцев к отбыванию воинской повинности на равных условиях с остальными подданными империи вызвала к жизни новое решение. В 1887 г. горское население привлекается к отбыванию воинской повинности в виде денежного налога. В действительности («натурою») ее отбывали только осетины, которые признавались более благонадежными2. Нормативной базой для введения воинского налога для горцев послужил «Проект о налоге, установленном на Кавказе взамен исполнения воинской повинности натурою». В ст. 1. Проекта указывалось, что все, без различия состоянии, инородцы, в том числе и Терской области, облагаются временно, впредь до привлечения их к отбыванию воинской повинности, натурою (ст. 1 Высочайше утвержденного 28 мая 1886 г. мнения Государственного совета), особым денежным сбором взамен исполнения воинской повинности натурою3.
Первый раздел проекта определял категории плательщиков. «Инородцы» по платежу воинского налога делились на две категории: к первой из них принадлежат податные сельские обыватели, а ко второй — остальные плательщики этого налога (ст. 2). Списки плательщиков должны были составляться и вестись Казенными палатами, на основании общих семейных списков, а также представляемых податными инспекторами и уездными начальниками сведений о произошедших в семейных списках изменениях (ст. 3)4.
Во второй главе проекта речь шла о самом воинском налоге, его размере и порядке исчисления. Общая сумма налога, причитающаяся с податных сельских обывателей губернии, области или округа, определялась ежегодно местной Казенной палатой. Сумма налога рассчитывалась путем умножения числа подлежащих обложению дымов на средний по губернии (области или округу) подымный оклад данного налога, утверждаемый в законодательном порядке. Определяемая таким образом общая сумма распределялась между входящими в состав губернии (области или округу) сельскими обществами пропорционально взимаемым с них средним окладом земского сбора и числу подлежащих в каждом обществе обложению воинской налогом дымов (ст. 4)5.
1 АВПРИ, Персидский стол, л. 85.
2 Вертепов Г. Ингуши //Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1892 г. Кн. 2. Владикавказ, 1892. С. 127.
3 ГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 1955, л. 7.
4 Там же, лл. 7-7 об.
5 Там же.
Раскладка воинского налога рассматривалась и утверждалась Советом Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе (ст. 5). Суммы воинского налога, установленные для каждого селения, вносились в общий окладной лист (ст. 6). Раскладка воинского налога на отдельных плательщиков предоставлялась сельскому сходу (ст. 7)1.
В главе 3 проекта определены сроки взноса воинского налога, причитающегося с сельских обществ, — до 1 ноября. В противном случае устанавливалась пеня по 1% в месяц. Пеня добавлялась по полпроцента за каждые пятнадцать дней. Если сумма не уплачивалась в течение месяца, то уездное (областное) казначейство направляло список должников в полицейское управление для взыскания2.
Глава 5 Проекта предусматривала льготы, основания и порядок сложения и возврата недоимок. В сложных ситуациях податному обществу, отдельному плательщику воинского налога или его наследникам предоставлялось право ходатайствовать о сложении, отсрочке и рассрочке всего и части причитающегося налога (ст. 17). Отсрочка и рассрочка уплаты налога на срок не более 5 лет, а равно и сложение сумм не свыше 500 руб. с каждого общества или 50 руб. с каждого плательщика могли быть предоставлены Главноначальствующим Гражданской частью на Кавказе. В большем размере льготы — только с разрешения Министерства финансов (ст. 18). Допускался возврат суммы, превысившей размер воинский налог. Недоимки, неправильно вычисленные или «безнадежные» к взысканию, слагались со счетов распоряжениями Казенных палат...»3. В 1885-1886 гг. решается вопрос о составлении посемейных списков для привлечения населения Кавказа к отбыванию воинской повинности4.
Тема введения воинской повинности для горцев Кавказа обсуждалась в различных кругах дореволюционной России. Так, Н.П. Игнатьев, бывший министр внутренних дел, отмечал необходимость обязательного привлечения горцев к военной службе, «что кавказское население было от века самым воинственным в мире, что недавно состояло поголовно из бойцов и что там покуда нет надобности в продолжительной подготовке селянина для обращения его в надежного солдата.»5.
Таким образом, вопрос о введении воинской повинности на Кавказе в 70-80-х гг. XIX в. так и не был решен. Сама его постановка без должных разъяснений вызвала весьма негативные последствия, в том числе мухад-жирство — переселение горцев-мусульман в Турцию. Воинский налог, рас-
1 АВПРИ, Персидский стол.
2 Там же, лл. 8-8 об.
3 Там же, л. 8 об.
4 Там же, оп. 488, ед. хр. 417, л. 41 об.
5 Государственный архив РФ (ГАРФ), ф. 730, оп. 1, д. 1657, лл. 5-5 об.
считанный из количества земли, предоставленной горцам во владение, без учета ее количества и качества, стал очередным бременем для беднейшей части горского населения. И это лишь некоторые аспекты данной темы, которая требует, безусловно, более глубокого и всестороннего исследования.
Сулейманов Б.Б.,
доцент Санкт-Петербургского государственного
инжнерно-экономического университета
ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА В СФЕРЕ СЕЛЬСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ДАГЕСТАНА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
В современный период развития нашей страны достаточно серьезное внимание уделяется правовой политике. Это предопределяется многими обстоятельствами, в том числе стремлением к построению правовой государственности и гражданского общества, существенным признаком которых является господство права (закона). На правовую политику влияют множество факторов правовой жизни, в частности этнические, культурно-идеологичес-кие1. Указанные факторы преимущественно носят исторический характер. Поэтому представляется целесообразным раскрыть наиболее существенные моменты государственно-правовой политики прошлого. На результативность правовой политики помимо других влияет и культурно-исторический фактор2. Думается, что термин «государственно-правовая политика» допустим и даже является более подходящим, чем «правовая политика», хотя в научной литературе указывается, что последняя — «особая форма выражения государственной политики, средство юридической легитимации, закрепления и осуществления политического курса страны..»3. Между тем, анализируя государственно-правовую политику, которая осуществлялась в прошлом, следует иметь в ввиду и то, что цели и средства ее осуществления были иные. Так, А.В. Малько в одной из своих работ определяет правовую политику «как деятельность государства по созданию эффективного механизма правового регулирования, по цивилизованному исследованию юридических средств в достижении таких целей, как наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина,
1 Малько А.В. Правовая политика как способ организации правовой жизни// Российская правовая политика / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: Норма, 2003. С. 156.
2 Шундиков К.В. Цели, средства и результаты правовой политики// Там же. С. 131.
3 Матузов Н.И. Правовая политика: сущность, концепция, реальность// Там же. С. 78-79.
