CC BY
158
ПРОЕКТЫ РАЗВИТИЯ КОЛХОЗНОЙ СИСТЕМЫ В ПОЗДНЕСТАЛИНСКИЙ ПЕРИОД*
С.Н. Андреенков
Аграрные реформы первого постсталинского десятилетия разрабатывались в конце 1940-х - начале 1950-х гг. Этот тезис можно встретить и в советской, и в постсоветской научно-исторической литературе, отражающей проблемы аграрной политики Советского государства середины XX в.1 Современные авторы при этом основное внимания акцентируют на инициативах, предусматривавших включение товарно-денежных отношений как средства ускорения темпов развития сельского хозяйства. Однако вопросы совершенствования аграрного строя, разрабатывавшиеся в послевоенные годы, еще не стали предметом отдельного научно-исторического анализа. Их отображение в литературе является весьма фрагментарным и не обеспечено широкой фактологической базой. В настоящей статье мы попытаемся заполнить эти лакуны. Считаем целесообразным сконцентрировать внимание на анализе планов по развития колхозной системы, которая являлась ядром аграрной модели сталинизма.
Пришедшая к власти в 1917 г. партия большевиков обязательным условием построения социализма считала обобществление крестьянских хозяйств. До конца 1920-х гг. в силу объективных и субъективных факторов проведение этих преобразований отодвигалось на отдаленную перспективу. Поскольку мелкотоварное производство, на котором базировалась аграрная экономика периода нэпа, перестало отвечать задачам ускоренного развития страны, было принято решение о переходе к форсированной социалистической реконструкции села. Ее долгосрочной целью являлось создание крупных общественных (государственных) высокотоварных сельхозпредприятий индустриального типа, своеобразных фабрик по производству сельхозпродуктов. Ближе всего к этому организационному формату стояли совхозы, поэтому их численность предполагалось увеличить. Колхозы же рассматривались как предшественники совхозов. Важнейшая краткосрочная задача состояла в том, чтобы объединить всех крестьян в колхозы (сельхозартели) и формировать условия для их сближения с совхозами. Таким образом, результатом социалистической реконструкции сельского хозяйства ближайших лет должно было стать появление колхозно-совхозной системы.
Начиная коллективизацию, руководство страны, по всей видимости, не планировало использовать в колхозной системе репрессивные механизмы, ставить сельхозартели под жесткий административный контроль. Оно
* Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 13-31-01215а2).
130
полагало, что благодаря крупным коллективным хозяйствам, к которым селяне проявят большой интерес, сельхозпроизводство возрастет и государство получит достаточные объемы продовольствия и сырья для нужд индустриального сектора. Росту сельхозпроизводства будет способствовать более широкое применение колхозами машинной техники, которое приведет к высвобождению значительного количества рабочих рук для промышленности и совхозов. Однако крестьянство стало сопротивляться коллективизации, колхозы оказались экономически слабыми хозяйствами, что в условиях набиравшей темп индустриализации превратилось в большую проблему. Ее решением стало формирование системы внеэкономического принуждения колхозников к труду и отчуждения их продукции. Крестьянству не доверили использование сложной сельскохозяйственной техники, ее сконцентрировали в государственных машинно-тракторных станциях (МТС), механизированные работы которых были для колхозов обязательными и дорогостоящими.
Родившаяся в 1930-е гг. колхозная система стала результатом взаимодействия двух сил - государства и крестьянства. Первая сила одержала победу над второй, но не безоговорочную. Коллективизировав деревню насильственным способом, верховная власть сделала крестьянам уступку, предоставив им право иметь личные приусадебные хозяйства (ЛПХ), ставшие важной составляющей колхозного строя. ЛПХ были также у сельских и городских рабочих и служащих. Хотя изначально существование в аграрном секторе экономики индивидуальных хозяйств не предусматривалось.
Массовое совхозное строительство, начавшееся вместе с коллективизацией, вскоре было остановлено. Государственный сектор сельского хозяйства оказался малопродуктивным и дорого обходился государству. Если в колхозах средства для развития хозяйства и выполнения обязательств перед государством можно было черпать из фондов оплаты труда, то в совхозах этот механизм не действовал, поскольку работники здесь получали гарантированную государством зарплату. Накануне Великой Отечественной войны в СССР насчитывалось 4 тыс. совхозов, колхозов было 235 тыс.2 В последних сосредотачивалась примерно половина продуктивного скота, почти все посевы зерновых и технических культур и треть площадей под картофелем и овощами, на государственные хозяйства приходилась только десятая часть общего объема этих мощностей. Треть всего стада, а также 60 % картофельных и овощных посевов находились в ЛПХ.
Таким образом, созданный в 1930-е гг. аграрный строй существенно отличался от колхозно-совхозной системы, которая была предметом мечтаний марксистских теоретиков и практиков 1920-х гг. По мнению И.В. Сталина, образованные в ходе массовой коллективизации производственные формы и отношения являлись наиболее подходящей и единственно возможной организационно-хозяйственной моделью, что в основном обусловливалось значительным вкладом колхозной системы в развитие страны.
131
Благодаря сельхозартелям удалось осуществить тотальную мобилизацию ресурсов деревни для индустриализации и победы в Великой Отечественной войне.
Однако за успехи страны была заплачена большая цена. Аграрный сектор экономики в итоге оказался в глубочайшем упадке. В качестве способов восстановления сельхозпроизводства рассматривались такие факторы, как укрепление трудовых ресурсов села, в первую очередь за счет возвращения демобилизованных фронтовиков, наращивание государственных капиталовложений, улучшение агротехники, расширение ЛПХ. Для быстрого решения задач, сопряженных с развитием колхозного производства, в сентябре 1946 г. при правительстве СССР был создан Совет по делам колхозов, который возглавил нарком земледелия А.А. Андреев. Новый орган имел 11 подразделений, важнейшими из которых являлись отделы по проверке соблюдения Устава сельхозартели, по организации трудодней, по развитию колхозной экономики, по обобщению передового опыта, по подготовке кадров и по правовым вопросам. Сбор информации о состоянии колхозов и осуществлении правительственных решений по колхозному строительству осуществлялся с помощью представителей Совета в регионах.
При выборе рычагов подъема отрасли приоритетными считались все же не инвестиции государства, а мобилизация ранее накопленных колхозами людских и материальных резервов. Уже осенью 1946 г. в целях усиления материальной базы и улучшения финансовой системы колхозного производства при помощи Совета по делам колхозов стала осуществляться кампания по ликвидации нарушений Устава сельхозартели. В рамках нее колхозам возвращалось имущество, незаконно перешедшее в распоряжение различных организаций и учреждений, погашалась их задолженность перед хозяйствами, снижались завышенные нормы оплаты труда и штаты административно-управленческих работников, экспроприировались «излишки» приусадебных земель колхозников. Усиливался налоговый прессинг на ЛПХ.
Продолжала действовать сложившаяся в 1930-е гг. заготовительная система, гарантировавшая поступление государству сельскохозяйственных продуктов и сырья. Изначально создавать жесткие механизмы их изъятия у крестьянства не предусматривалось. Правительство полагало, что сельхозпродукцию предстоит закупать по ценам, выгодным и колхозникам, и государству. Хотя расценки не моги быть слишком высокими, поскольку основные финансовые средства намечалось направлять в индустриальный сектор экономики. Однако производство сельхозпродуктов сократилось, их пришлось изымать у колхозов с помощью таких фактически налоговых инструментов, как обязательные поставки, закупки и контрактация. За реализацию по ним продукции хозяйства вознаграждались соразмерно заготовительным, закупочным и контрактационным
132
ценам соответственно. Значительная часть зерна поступала государству в порядке натуральной оплаты за работы МТС.
Обязательные поставки были введены в 1933 г. для колхозов, единоличников и личных приусадебных хозяйств и являлись базовым каналом поступления сельхозпродукции в государственные фонды. С конца 1930-х гг. они исчислялись по нормам сдачи с каждого закрепленного за хозяйством гектара пашни (для продукции полеводства) и сельхозугодий (для продукции животноводства) независимо от того, используются они или нет, что создавало стимулы для максимального вовлечения в сельхозоборот этих ресурсов. Разрешалась замена поставок одних продуктов другими. Она производилась в организованном порядке и по утвержденным коэффициентам замены. В 1946 г. объемы обязательной сдачи продукции были снижены, в частности отменили поставки в хлебный и мясной фонды Красной армии, но в 1947 г. нормы заготовок вновь возросли. В этот году были увеличены с 20 до 25 % надбавки к зернопоставкам для колхозов, не обслуживавшихся МТС. Погектарные нормы сдачи зерна стали устанавливаться не для районов в целом, а для групп колхозов внутри районов, что снижало уровень обложения традиционно низкоурожайных хозяйств и позволяло повысить объемы изъятия хлеба в более доходных сельхозартелях. Изменили также порядок планирования колхозных заготовок: республиканским, краевым и областным властям разрешалось доводить до районов «несколько большие» задания по хлебосдаче, чем это предусматривалось годовым планом. Практика установления для колхозов сверхплановых заготовительных заданий была незаконной, тем не менее, широко использовалась3.
Система закупок де-юре существовала для того, чтобы результативно работающие колхозы продавали по ним сверхплановые объемы продовольственной продукции и получали дополнительные средства, что стимулировало к расширению хозяйства. Закупочные цены были выше заготовительных ценовых норм. В 1952 г. в рамках закупок пшеница оказывалась для государства дороже на 32 %, яйца - на 60 %, молоко - в 3,2 раза, свиньи - в 3,9, крупный рогатый скот (КРС) - в 6,1, картофель в 7,5 раза4. В то же время они были ниже рыночных цен. Механизм закупок часто не работал по причине изъятия излишков по линии сверхплановых обязательных поставок.
По контрактации, то есть на условиях договоров с уполномоченными государством хозяйственными структурами, реализовывались только технические культуры. Механизмом стимулирования их производства и реализации государству являлись введенные в 1950 г. премии-надбавки к заготовительным ценам за сверхплановую обязательную сдачу.
Для раскрытия анализируемой темы важно объективно оценивать уровень цен, по которым оплачивались обязательные поставки и закупки. Представление о нем можно составить в результате сопоставления
133
ценовых показателей в СССР с системой цен на продукты сельского хозяйства в других государствах. Мы располагаем данными о ценах на важнейшие виды сельхозпродукции в европейских странах социалистического содружества и ведущих странах Запада. Сравнительный анализ позволил сделать вывод о том, что в СССР к началу 1953 г. реализация центнера пшеницы, позднеспелого картофеля и КРС оплачивалась меньше, чем в Европе и США. Если в СССР при сдаче пшеницы по обязательным поставкам колхозы получали 10 руб. и по госзакупу - 14 руб./ц, то в восточноевропейских странах, где также использовалась многоканальная система поставок сельхозпродукции государству, заготовительные и закупочные цены в пересчете на рубли были следующими: Польша - 105 и 140 руб./ц, Чехословакия - 44 и 66, Болгария - 26 и 94, Венгрия - 22 и 28, ГДР - 21 и 42, Албания - 20 и 120, Румыния - 10 и 35 руб. соответственно. Закупочные (фермерские) цены на пшеницу в Швеции были равны 43 руб./ц, в ФРГ - 42, в Англии - 31, в США - 27 руб. Заготовительные и закупочные цены на картофель в СССР составляли 4 и 30 руб./ц, в указанных выше странах Восточной Европы в среднем - 10 и 26 руб., на КРС - соответственно 31 и 190 руб. против 137 и 335 руб./ц. Ниже, чем в СССР, эти продукты оплачивались только в Румынии. В США за картофель фермерам платили 15 руб./ц, за КРС - 200 руб. Зато цены на свиней, молоко и яйца находились примерно на уровне стран Европы и США. Например, в СССР заготовительная цена на молоко (25 руб./ц) была сопоставима с аналогичными ценовыми показателями в Венгрии (27 руб.) и ГДР (30 руб.), а также с закупочными расценками в Англии (24 руб./ц)5.
Таким образом, отставание СССР от восточноевропейских государств и стран Запада по размерам цен на продукцию сельхозпредприятий не было катастрофическим и касалось только отдельных продуктов. Тем не менее, доходы колхозов от реализации сельхозпродукции государству оставались низкими. В 1952 г. в производстве зерна восполнялось только 7 % затрат, картофеля - 12 %, говядины - 2 %, свинины - 3 %, молока - 11 %, яиц -15 %. Наибольшая доля издержек покрывалась в выращивании хлопка (63 %). Заготовительные цены на сахарную свеклу, лен-волокно, шерсть восполняли 20-30 % себестоимости6.
Невысокие объемы денежных поступлений от поставок государству продукции обусловливались не только низкими заготовительными ценами, но и чрезмерно высокими издержками. В колхозной экономике их структура включала натурально-денежные расходы на оплату трудодней, услуг МТС, кредитов, налогов, задолженностей, на формирование семенных, фуражных и страховых зерновых фондов. В послевоенные годы затраты сельхозартелей возрастали, увеличивались нормы сдачи натуроплаты за услуги МТС, повышался подоходный налог. В 1948 г. обложение годового дохода колхоза от реализации продукции в порядке контрактации
134
и закупа, а также стоимости продукции, из которой формировались натуральные фонды, увеличилось с 4 до 6 %. 12 % годовых вместо 4 % надлежало уплатить за продукцию, распределенную среди колхозников. Ее стоимость рассчитывалась по закупочным ценам, а не по заготовительным, как ранее. Остальные доходы стали облагаться по 13 %-ной ставке (ранее - по 8 %-ной)7.
Самым простым способом сокращения затрат являлось уменьшение платы за труд. За работу на общественных полях и фермах крестьяне получали мизерные средства - все, что оставалось после расчетов с государством по натуральным и денежным платежам. Например, в Новосибирской области в 1952 г. колхозники получили по трудодням 61 млн руб., или 25 % от общего денежного дохода колхозов (238 млн руб.). На каждый двор пришлось по 443 руб. Этой суммы хватило бы на покупку в магазине, например, 21 кг подсолнечного масла (2 ведра) или 41 кг сахара-песка (меньше 1 мешка). Столько же стоили 22 м2 льняного полотна или 42 м2 белой бязи. Розничные цены на эти дефицитные промтовары постоянное возрастали и в 1952 г. достигли своих наибольших значений, оказавшись выше, чем в 1929 г., соответственно в 40, 17, 19 и 25 раз8. Для годового потребления колхозной семьи указанные объемы промышленных товаров были явно недостаточными. Для работников сельхозартелей плата за труд на общественных полях и фермах в основном представляла собой ежегодную выдачу производимой хозяйством продовольственной продукции, в первую очередь зерна, количество которого также было невелико. Так, в 1952 г. в Омской области каждый трудоспособный колхозник получил в среднем по 267 кг зерна (4-5 мешков, 730 г в день)9. В связи с этим большую роль в жизни колхозников играли ЛПХ, которые являлись для них основным источником натуральных и денежных доходов.
2 июня 1948 г. Президиум Верховного Совета СССР принял известный указ о «тунеядцах»10, которыми назвали колхозников, не вырабатывавших минимума или плохо работавших при его выполнении, и которых предстояло выселять в отдаленные районы. Попытка сократить число «тунеядцев», на наш взгляд, обусловливалась стремлением власти уменьшить объем трудодней, не обеспеченных реальным результативным трудом, чтобы высвободить натуральные и денежные средства, которые можно было использовать для повышения выплат эффективно работавшим крестьянам или для расчетов с государством. Масштабы репрессий против «тунеядцев» оказались незначительными, поскольку государство не могло расправиться с миллионами колхозников, которые работали не так продуктивно, как хотелось. В целом данную кампанию вряд ли можно считать успешной.
Однако были известны менее болезненные способы понижения расходов на оплату труда. Уменьшить количество трудодней представлялось возможным путем сокращения численности работников административно-
135
управленческого персонала. Осуществление этой меры всегда вело к укрупнению хозяйственных подразделений и централизации управления производством, что имело очевидные плюсы. Помимо экономии трудодней эта практика позволяла эффективнее распоряжаться техникой и способствовала уменьшению издержек.
В 1950 г. по инициативе секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева стартовала кампания по созданию крупных колхозов на базе нескольких мелких. Она проводилась в рамках реализации партийного постановления «Об укрупнении мелких колхозов и задачах партийных органов в этом деле»11, принятого 30 мая того года. К сожалению, укрупнение к прогнозируемым результатам не привело. Акция приобрела огромные масштабы, объективной потребности в которых не было. Слияние проводилось силовыми методами, в ускоренном порядке, без учета мнения колхозников и местных условий. В течение 1950 г. колхозная сеть существенно уменьшилась. В Сибири, например, число сельхозартелей сократилось в 2 раза, размер каждого хозяйства в среднем удвоился. В Омской области средняя численность дворов, трудоспособных работников, площадь пашни и посевов сельхозартелей возросли в 2,5-3,0 раза, количество полеводческих бригад убавилось на четверть, на столько же увеличилось число задействованных в них работников12.
Предложенный Н.С. Хрущевым проект преобразования колхозной деревни имел и социальную составляющую. Укрупненные колхозы должны были создавать при себе поселки городского типа, так называемые агрогорода с развитой культурно-бытовой инфраструктурой. Для их формирования предлагалось организовать сселение мелких отдаленных деревень. Впервые эти планы были представлены общественности в статье «Новый облик колхозной деревни», опубликованной Н.С. Хрущевым в «Правде» 11 апреля 1950 г.
В 1951 г. работа по укрупнению колхозов и сселению мелких деревень для образования крупных поселений фактически остановилась. Однако идея обустроить село путем проведения этих мероприятий не умерла. После смерти И.В. Сталина началась новая волна слияний колхозов, которая ослабла только к концу правления Н.С. Хрущева. С конца 1950-х гг. стало развертываться переселение жителей так называемых неперспективных деревень во вновь создаваемые крупные благоустроенные поселки городского типа, то есть в «агрогорода». Эта работа растянулась на десятилетия и имела весьма противоречивые последствия.
Укрупнение хозяйственных структур как способ повышения производительности труда имело альтернативу - разукрупнение производственных единиц. Эту идею активно обсуждали после февральского пленума ЦК ВКП(б) 1947 г., который для устранения уравниловки в оплате труда предложил колхозам внедрять звеньевую систему13. За небольшими группами колхозников, на которые рекомендовалось разбивать наиболее крупные
136
полеводческие бригады (65 и более человек), следовало закрепить землю, тягло и инвентарь. Оплата труда в них производилась с учетом результатов деятельности. В колхозах Сибири, например, звенья существовали менее чем в половине полеводческих бригад, да и то лишь по 1-2 на бригаду.
Результативность деятельности МТС страдала от трудностей, связанных с неудовлетворительным состоянием их материально-технической базы, обусловленным недостаточным снабжением. Капиталовложения в МТС ограничивались в силу многих причин, в том числе и в связи с тем, что предоставленные им государственные средства не удавалось полностью вернуть в бюджет, их стоимость оказывалась больше стоимости получаемой от колхозов натуроплаты. А ее объемы напрямую зависели от производительности колхозной пашни, то есть от деятельности МТС.
Невозможность компенсировать государственные средства, израсходованные на материально-техническое обеспечение деятельности МТС, была одной из причин увеличения объемов взимания с колхозов натуроплаты. С 1934 г. они исчислялись по зависящим от уровня урожайности плавающим поразрядным расценкам полного цикла и отдельных видов работ. Хозяйство, отнесенное к более высокому разряду урожайности, платило МТС больше. По зерновым культурам, наряду с установленными расценками оплаты за весновспашку, взмет зяби, обработку паров, боронование и сев, предусматривалось также процентное отчисление от общего объема намолота молотилками и комбайнами МТС. Сельхозпродукты в счет оплаты работ МТС должны были поступать в установленные сроки. Урожайность и предполагаемый объем продукции, необходимые для исчисления натуроплаты, определялись прямо на поле, то есть с помощью так называемого биологического метода, и без вычета технических потерь. В мае 1947 г. ввели новые более высокие разряды урожайности и на 10-20 % увеличили расценки для ранее существовавших разрядов. Правда, при этом определялись сниженные ставки за несвоевременно проведенные работы. Натуроплата ложилась на плечи колхозов все более тяжелым бременем14.
Разорвать порочный круг проблем, связанных с функционированием системы МТС, правительство пыталось не один раз. В январе 1947 г. Министерство сельского хозяйства СССР подготовило проект постановления «О мерах по улучшению работы машинно-тракторных станций»15. В документе предлагалось изменить порядок финансирования МТС. Передовым станциям рекомендовалось предоставлять больше средств, отстающим - меньше.
Нововведения в виде директив были включены в текст постановления февральского пленума ЦК ВКП(б) 1947 г.16 Хозрасчетные отношения стали использовать, но только в бригадах МТС. Хозрасчет на этом уровне предусматривал, в частности, поиск новых источников повышения производительности труда и экономии средств. Однако в 1947 г. получить прибыль, то есть сэкономить ресурсы, предоставленные государством,
137
МТС не удалось. Их убытки составили 15,2 млн руб. Правда, эти показатели были выше уровня 1945 (- 92,3 млн) и 1946 гг. (- 232,6 млн руб.). Зато в последующие годы четвертой пятилетки МТС страны смогли дать прибыль. В 1948 г. она была равна 23,1 млн руб., в 1949 г. - 157,3 млн, в 1950 г. - 105,3 млн руб.17
Однако реальных положительных перемен в работе МТС колхозы не почувствовали. МТС по-прежнему диктовали им свою волю, не учитывали их интересы, мало уделяли внимания развитию животноводства, производства картофеля, овощей, технических культур. Так, в 1950 г. в Новосибирской области вспашка паров была оснащена техникой на 97,1 %, зяби - на 99,2 %, посев зерновых культур - на 86,4 %. Объем работ по хлебоуборке комбайнами в колхозах области составлял 90,7 %. В то же время посев льна-долгунца был механизирован на 6,5 %, а его уборка - на 2,5 %, картофеля - соответственно на 4,9 % и 12,2 %. В животноводстве применялся ручной труд18. Планы тракторных работ станций с колхозными правлениями не обсуждались. Например, в 1948 г. директор Грязновской МТС Называевского района Омской области Крехунец на вопрос представителя Совета по делам колхозов о том, согласован ли план механизированных работ с руководством колхоза, ответил: «А что его согласовывать - на общем собрании увидят»19. Слабой оставалась материально-техническая база МТС.
В 1951 г. экономисты В.Г. Венжер и А.В. Санина, вошедшие в историю как сторонники идеи «рыночного социализма», предложили провести радикальную реформу системы материально-технического обслуживания колхозов. Она предусматривала продажу техники МТС колхозам, которые смогли бы лучше ей распорядиться. По мнению В.Г. Венжера, реорганизация МТС освободила бы государство от обязанности вкладывать средства в развитие сельхозпроизводства и позволила ему сосредоточиться на производстве предметов потребления. И.В. Сталин так прокомментировал инициативу: «Что значит <...> требовать продажи МТС в собственность колхозам? Это значит вогнать в большие убытки и разорить колхозы, подорвать механизацию сельского хозяйства, снизить темпы колхозного производства. Отсюда вывод: предлагая продажу МТС в собственность колхозам, т.т. Санина и Венжер делают шаг назад в сторону отсталости и пытаются повернуть назад колесо истории»20. Предложения В.Г. Венжера, конечно, отклонили. До смерти И.В. Сталина в сфере материально-технического обеспечения колхозного производства существенно ничего не изменилось.
Большие перемены в жизни МТС произошли в постсталинский период. В конце 1953-1955 гг. подъем сельского хозяйства связывался с развитием именно этих предприятий. Однако все существовавшие в системе МТС противоречия сохранялись и даже усилились. Трудовые и технические ресурсы станций по-прежнему использовались не вполне так, как хотелось, планы сбора натуроплаты не выполнялись. В связи с этим в 1956-1957 гг.
138
правительство сократило ассигнования на развитие этих предприятий, вновь было объявлено о необходимости перевода их на хозрасчет. Использование хозрасчетных отношений, как и прежде, ограничилось уровнем бригад. Началось укрупнение МТС, многие из них упразднялись, передавая технику и кадры совхозам. В 1958 г. Н.С. Хрущев поддержал идею В.Г. Венжера о продаже техники колхозам. Начавшаяся в этом году реорганизация МТС, как и предупреждал И.В. Сталин, привела к разорению значительной части сельхозартелей. Выкуп машинного парка не стал для них добровольной акцией, как изначально планировалось, а превратился в обязательную скоротечную операцию, вгонявшую в долги. Колхозы так и не смогли должным образом распорядиться полученными от станций трудовыми и техническими резервами, значительная их часть была потеряна.
Еще одной сферой взаимодействия государства и колхозов, рассматривавшейся в качестве объекта преобразований, являлась система сельскохозяйственного планирования. Проблема состояла в том, что колхозы де-факто не были самостоятельными хозяйствами, объемы и порядок их работы определялись и регламентировались директивами вышестоящих органов власти, что не создавало интереса к развитию общественного производства. После окончания войны производственные задания для колхозов разрабатывались в структурах трех ведомств - созданных в конце 1945 - начале 1946 г. Министерстве земледелия СССР, Министерстве технических культур СССР и Министерстве животноводства СССР. На местном уровне при районных и областных (краевых) исполкомах действовали управления сельским хозяйством, как и министерства, разбитые на многочисленные функциональные и отраслевые отделы, каждый из которых, исходя из спущенных сверху показателей, составлял свои планы. В связи с множественностью органов, устанавливавших производственные задания, имели место такие негативные явления, как разрыв в сроках и задержка доведения плановых норм до исполнителей, нестыковки планов между собой, корректировка уже утвержденных показателей в течение года, проводимая чаще всего в сторону их увеличения. Эти обстоятельства в значительной степени осложняли осуществление хозяйственных задач, во многом делая их невыполнимыми.
Министерство сельского хозяйства СССР, объединившее в 1947 г. под своим началом три указанных выше сельскохозяйственных ведомства, видело решение проблемы в расширении и ужесточении регламентации деятельности структур, занимавшихся производственным планированием. В проекте постановления Совета Министров СССР «О порядке планирования и сроках утверждения планов развития сельского хозяйства»21, разработанном министерством в октябре 1947 г., отмечалось, например, что облисполкомы, крайисполкомы и республиканские власти устанавливали плановые показатели для райисполкомов и МТС только спустя месяц после их получения из Москвы. Например, в 1947 г. руководство Алтай-
139
ского края, получив цифры годового сельскохозяйственного плана, как и другие регионы, 11 февраля, утвердило составленные на их основе задания для районов и МТС лишь 12 марта. Производственно-финансовый план МТС в связи с этим определили в марте-апреле, а договор между МТС и колхозами подписывали в апреле-мае, когда уже шли посевные работы. Последние производились в масштабах, которые были выгодны МТС, а не колхозу. При заключении договора, сельхозартелям приходилось соглашаться с условиями, ранее навязанными руководством станций. Поэтому проект постановления предлагал ввести правило, согласно которому Совету Министров СССР следовало принять план развития сельского хозяйства страны к 15 ноября, до областей, краев и республик он должен был доводиться не позднее 1 декабря, до районов и МТС - не позднее 15 декабря, до колхозов - не позднее 1 января.
Таким образом, в послевоенные годы режим властвования над деревней сохранял свою мобилизационную сущность. Колхозное крестьянство при минимизации потребления внеэкономическими способами привлекалось к сверхнапряженному труду во благо общегосударственных интересов. Де-юре колхозная система признавала значимость фактора материальной заинтересованности. Источником роста групповых и личных доходов считались интенсификация труда и вовлечение в работу все большего количества колхозников. Связанный с этим рост объемов сельхозпроизводства должен был способствовать увеличению доходов в условиях сложившихся заготовительных цен. Однако де-факто издержки колхозов, значительную долю которых составляли налогово-податные платежи, регулировались государством, которое их повышало, получая дополнительные ресурсы и сводя на нет желание колхозников результативно работать в общественном хозяйстве. Существенно продвинуться вперед по пути интенсификации их труда с помощью улучшения работы МТС, ограничения административного диктата, рационализации управления производством не удавалось.
В начале 1950-х гг. в сельхозпроизводстве, объемы и мощности которого в основном достигли довоенного уровня к 1950 г., доминировали застойные тенденции, обострялся продовольственный дефицит. Ощутимой была нехватка зерна. В 1951 г. его расход в СССР к показателям 1950 г. составлял 106 %, в 1952 г. - 115 %, в 1953 г. - 120 %, тогда как объемы заготовок -соответственно 104 %, 107 %, 91 %22. Для преодоления дефицита хлеба в 1953 г. правительство разбронировало из госрезерва 2,6 млн т зерна23. Тяжелая ситуация сложилась в животноводстве, в том числе в связи с острой нехваткой фуражного зерна. В 1952 г. в СССР мяса, молока и яиц производилось не намного больше, чем в 1940 г., - соответственно 5,2 и 4,7 млн; 35,7 и 33,6 млн т; 14,4 и 12,2 млрд шт.24
В условиях усиливающегося продовольственного дефицита часть высшего руководства выступила за корректировку аграрной политики государства. В конце 1952 г. для выработки мер по повышению произ-
140
водительности животноводства в ЦК партии была создана комиссия, в которую вошли А.А. Андреев, Н.Г. Игнатов, А.И. Микоян и Н.С. Хрущев. Она подготовила проект постановления правительства «О мерах по дальнейшему развитию животноводства в колхозах и совхозах», который предусматривал расширение и улучшение материально-технической базы отрасли, увеличение зарплаты работникам МТС и совхозов, повышение заготовительных цен на мясо, молоко, шерсть, а также продажу колхозам автомашин, строительных материалов и прочих товаров производственного назначения по сниженным наполовину розничным ценам. Для осуществления этих планов в сельское хозяйство необходимо было вложить дополнительные средства. Объем капиталовложений в 1953-1955 гг. надлежало расширить по сравнению с показателями действующего пятилетнего плана на 17,4 млрд руб., из них 5,7 млрд следовало израсходовать на сверхплановое производство и поставки хозяйствам сельхозтехники. Увеличение фондов оплаты труда работников сельхозпредприятий требовало выделения дополнительных 4,7 млрд руб., проведение заготовок животноводческой продукции по новым ценам - 12,4 млрд руб.25
Из-за необходимости финансировать сельское хозяйство в сверхплановом порядке рассматриваемый план развития животноводства вызывал у высших чиновников большие сомнения. Но решающее слово, конечно же, было за И.В. Сталиным. В январе 1953 г. по указанию генсека реализацию проекта отложили на неопределенный срок. Более того, И.В. Сталин предложил повысить налоги на колхозы и личные хозяйства сельских жителей на 40 млрд руб., поскольку «крестьяне живут богато»26. Естественно, что данное утверждение абсолютно не соответствовало действительности: в начале 1950-х гг. колхозники большинства регионов России влачили нищенское существование.
Корректировка курса аграрной политики стала возможной только после смерти генсека. В конце 1953-1955 гг. капиталовложения в аграрный сектор экономики были существенно увеличены. Штаты сельхозпредприятий возросли, зарплата персонала повысилась. По предложению Н.С. Хрущева, значительные трудовые и технические ресурсы были направлены на восток страны, где развернулось освоение целинных и залежных земель.
Изменилась ценовая политика государства в аграрной сфере. По предложению главы правительства Г.М. Маленкова в конце августа 1953 г. были подняты заготовительные и закупочные цены на молоко (в 2,2 и 1,5 раза), КРС (в 4,8 и 2,1 раза), свиней (в 2,9 и 1,6 раза) и другие животноводческие продукты. Государство стало больше платить за колхозные поставки картофеля и овощей. Рост оплаты заготовок зерновых культур был связан с подъемом закупочных цен на них в среднем в 9 раз. В 1955 г. увеличили и заготовительные цены на зерновые. Снижались нормы натуральных и денежных платежей. Уменьшались они и в личном секторе сельского хозяйства.
141
Следуя по пути повышения цен, Н.С. Хрущев ушел дальше Г.М. Маленкова. Партийный лидер рассчитывал поднять их до уровня, при котором колхозам хватало бы вырученных средств для восполнения издержек и создания накоплений. С 1958 г. все сельхозартели стали продавать продукцию только по линии госзакупок, закупочные цены, введенные 1 июля того года, определялись с учетом затрат хозяйств. Обязательные поставки, натуроплата, контрактация были отменены, задолженности по ним списали. Правда, в 1958 г. рентабельным удалось сделать только производство зерновых и технических культур, животноводство оставалось убыточным.
«Революция цен» середины 1950-х гг. создала новую экономическую реальность. Колхозники получили возможность получать более высокие, чем раньше, доходы, не поднимая при этом на соответствующий уровень качество своего труда. Государство как бы предоставило им аванс, надеясь на его восполнение через результативный труд в будущем. Вскоре стало ясно, что эти вложения компенсировать не удается.
* * *
Таким образом, в годы позднего сталинизма вопрос о реформировании колхозной системы поднимался неоднократно. Его актуализация обусловливалась осознанием многими высшими руководителями того факта, что при существующей аграрной модели поднять сельское хозяйство на необходимый уровень не представляется возможным. Планы либерализации колхозной системы получали шанс на осуществление тогда, когда ситуация в аграрном секторе казалась наиболее тяжелой. Решения январского пленума ЦК ВКП(б) 1947 г., явно нацеленные на смягчение режима функционирования колхозов, в значительной степени были продиктованы сильнейшим голодом в регионах европейской части СССР, унесшим миллионы человеческих жизней. В этом контексте особо значима роль Совета по делам колхозов, который был лучше осведомлен о жизни сельхозартелей. Для работы на их интересы он и был создан. Его видение реалий и перспектив развития колхозной системы отличалось от подходов Министерства сельского хозяйства СССР. Однако тогда, когда аграрный сектор демонстрировал успехи, например, обеспечил восстановление сельхозпроизводства, в повестку дня правительства включались вопросы о продолжении упрочения в деревне социалистических отношений через дальнейшее обобществление хозяйств и сближение сельского образа жизни с городским. Но из-за консерватизма И.В. Сталина, считавшего сложившийся аграрный строй вполне оптимальным, предложения усовершенствовать колхозную систему либо совсем не осуществлялись, либо реализовывались частично. Это касалось и проектов, реализация которых должна была ускорить движение советской деревни к коммунистическому идеалу, и шагов, способствовавших развитию материальной заинтересованности в труде колхозников. В том или ином виде эти инициативы были реализованы в постсталинский период.
142
Примечания
i
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20 21 22 23
Историография крестьянства советской Сибири. Новосибирск, 1976; Зеленин И.Е. Аграрная политика Н.С. Хрущева и сельское хозяйство. М., 2001; Шестаков В.А. Социально-экономическая политика советского государства в 50-е -середине 60-х гг. М., 2006.
Сельское хозяйство СССР: Статистический сборник. М., 1960. С. 43, 51-52. Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. 3: Налогово-податное обложение деревни. 1946 - 1952. Новосибирск, 2003. С. 17-18.
Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 5. Оп. 24. Д. 592. Л. 27.
Там же.
Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 7486. Оп. 4. Д. 1561. Л. 32.
Ильиных В.А. Налогово-податное обложение сибирской деревни. Конец 1920-х -начало 1950-х гг. Новосибирск, 2004. С. 61, 67.
Народное хозяйство Новосибирской области и города Новосибирска: Статистический сборник. Новосибирск, 1957. С. 106; РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1326. С. 77; Оп. 4. Д. 1561. С. 29.
Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф.1699. Оп. 1. Д. 1227. Л. 46, 62. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни». 2 июня 1948 г. // Отечественные архивы. 1993. № 2. С. 38.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9-е. Т. 8. М. 1985. С. 214-217.
РГАЭ. Ф. 9476. Оп. 1. Д. 2554. Л. 63; Д. 2148. Л. 77; ИАОО. Оп. 1. Д. 1227. Л. 111112; Крестьянство Сибири в период упрочения и развития социализма. Новосибирск, 1985. С. 271.
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (1917 - 1967 гг.). Т. 3. М., 1968. С. 421-422.
Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. 3. С. 17.
РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 1. Д. 4340. Л. 7 -8, 18.
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. С. 410-411. Вылцан М.А. Восстановление и развитие материально-технической базы колхозного строя (1945 - 1958 гг.). М., 1976. С. 101.
Народное хозяйство Новосибирской области и города Новосибирска. С. 119. ИАОО. Ф. 9476. Оп. 1. Д. 1806. Л. 33-35.
Сталин И.В. Сочинения. Т. 16. С. 116, 220-221.
РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 1. Д. 4340. С. 4-12.
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 24. Д. 538. Л. 7.
Хрущев Н.С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. Т. 1. М., 1962. С. 86.
143
24
25
26
1
2
3
4
5
6 7
8.
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
Сельское хозяйство СССР. М., 1960. С. 329.
РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 53. Д. 657. Л. 180-182.
Зеленин И.Е. Указ. соч. С. 52.
Istoriografija krest'janstva sovetskoj Sibiri. Novosibirsk, 1976; Zelenin I.E. Agramaja politika N.S. Hrushheva i sel'skoe hozjajstvo. M., 2001; Shestakov V.A. Social'no-jekonomicheskaja politika sovetskogo gosudarstva v 50-e - seredine 60-h gg. M., 2006.
Sel'skoe hozjajstvo SSSR: Statisticheskij sbornik. M., 1960. S. 43, 51-52.
Politika raskrest'janivanija v Sibiri. Vyp. 3: Nalogovo-podatnoe oblozhenie derevni. 1946 - 1952. Novosibirsk, 2003. S. 17-18.
Rossijskij gosudarstvennyj arhiv novejshej istorii (RGANI). F. 5. Op. 24. D. 592.
L. 27.
Tam zhe.
Rossijskij gosudarstvennyj arhiv jekonomiki (RGAJe). F. 7486. Op. 4. D. 1561. L. 32. Il'inyh V.A. Nalogovo-podatnoe oblozhenie sibirskoj derevni. Konec 1920-h - nachalo 1950-h gg. Novosibirsk, 2004. S. 61, 67.
Narodnoe hozjajstvo Novosibirskoj oblasti i goroda Novosibirska: Statisticheskij sbornik. Novosibirsk, 1957. S. 106; RGAJe. F. 7486. Op. 7. D. 1326. S. 77; Op. 4. D. 1561. S. 29.
Istoricheskij arhiv Omskoj oblasti (IAOO). F.1699. Op. 1. D. 1227. L. 46, 62.
Ukaz Prezidiuma Verhovnogo Soveta SSSR «O vyselenii v otdalennye rajony lic, zlostno uklonjajushhihsja ot trudovoj dejatel'nosti v sel'skom hozjajstve i vedushhih antiobshhestvennyj paraziticheskij obraz zhizni». 2 ijunja 1948 g. // Otechestvennye arhivy. 1993. № 2. S. 38.
KPSS v rezoljucijah i reshenijah s#ezdov, konferencij i plenumov CK. Izd. 9-e. T. 8.
M. 1985. S. 214-217.
RGAJe. F. 9476. Op. 1. D. 2554. L. 63; D. 2148. L. 77; IAOO. Op. 1. D. 1227. L. 111112; Krest'janstvo Sibiri v period uprochenija i razvitija socializma. Novosibirsk, 1985. S. 271.
Zakrytoe pis'mo CK VKP(b) CK kompartij sojuznyh respublik, krajkomam, obkomam, okruzhkomam, gorkomam i rajkomam partii «O zadachah kolhoznogo stroitel'stva v svjazi s ukrupneniem melkih kolhozov». 2 aprelja 1951 g. // Otechestvennye arhivy. 1994. № 1. S. 44-48.
Reshenija partii i pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam (1917 - 1967 gg.). T. 3. M., 1968. S. 421-422.
Politika raskrest'janivanija v Sibiri. Vyp. 3. S. 17.
RGAJe. F. 7486. Op. 1. D. 4340. L. 7 -8, 18.
Reshenija partii i pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam. T. 3. S. 410-411.
Vylcan M.A. Vosstanovlenie i razvitie material'no-tehnicheskoj bazy kolhoznogo stroja (1945 - 1958 gg.). M., 1976. S. 101.
Sbornik rukovodjashhih materialov po kolhoznomu stroitel'stvu. M., 1948. S. 217223.
144
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Narodnoe hozjajstvo Novosibirskoj oblasti i goroda Novosibirska. S. 119.
IAOO. F. 9476. Op. 1. D. 1806. L. 33-35.
Stalin I.V Sochinenija. T. 16. S. 116, 220-221.
Reshenija partii i pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam. T. 3. S. 384.
RGAJe. F. 7486. Op. 1. D. 4340. S. 4-12.
RGAJe. F. 9476. Op. 1. D. 169. S. 38-41.
Direktivy KPSS i sovetskogo pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam (1917 -1957 gg.). T. 4. M., 1958. S. 365-370.
RGANI. F. 5. Op. 24. D. 538. L. 7.
Hrushhev N.S. Stroitel'stvo kommunizma v SSSR i razvitie sel'skogo hozjajstva. T. 1. M., 1962. S. 86.
Sel'skoe hozjajstvo SSSR. M., 1960. S. 329.
RGAJe. F. 4372. Op. 53. D. 657. L. 180-182.
Zelenin I.E. Ukaz. soch. S. 52.
145
