CC BY
107
ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ПОСТАВКИ ГОСУДАРСТВУ КАК ФОРМА ИЗЪЯТИЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПРОДУКЦИИ В УСЛОВИЯХ ТОТАЛИТАРНОГО РЕЖИМА
В. П. МОТРЕВИЧ,
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой, 620075, г. Екатеринбург, ул. К. Либ-Уральская государственная сельскохозяйственная академия кнехта, д. 42; тел.: 8 (343) 371-33-63
Положительная рецензия представлена А. В. Черноуховым, доктором исторических наук, профессором, заведующим кафедрой архивоведения и истории государственного управления Уральского федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина.
В 1930-1950-е гг. в условиях застоя сельскохозяйственного производства при одновременном росте городского населения и наращивании зернового экспорта, а также вследствие значительных расходов, связанных с необходимостью оплаты поставляемой продукции, государство установило новую систему налогообложения для колхозов. Она состояла их трех видов изъятия сельскохозяйственной продукции: обязательных поставок, натуроплаты МТС и государственных закупок. Натуральным налогом стали обязательные поставки, взимавшиеся всеми видами сельскохозяйственной продукции, в первую очередь зерном. Размеры поставок определялись сверху, независимо от экономических показателей хозяйств. Первоначально за основу начисления поставок земледельческой продукции принимались плановые размеры посевных площадей, а для определения размеров поставок животноводческой продукции — поголовье скота.
Обязательные поставки формально не являлись налогом. Колхозы сдавали государству продукцию не бесплатно, а за определенное вознаграждение (продажа производилась по твердым государственным ценам). Но так как сдача государству определенной части продукции была обязательна и производилась не по договору, а на основании закона, то эти поставки имели силу и характер налога и являлись натуральным налогом с коллективных хозяйств. Фактически введенные в январе 1933 г. в Союзе ССР обязательные поставки в сочетании с натуральной оплатой за работу МТС означали резкую натурализацию экономических отношений между сельхозпредприятиями и государством.
Артели не могли в судебном порядке оспаривать размеры врученных им обязательств или сам факт привлечения их к обязательным поставкам. Все жалобы на неправильные действия уполномоченных Нар-комзага направлялись только в исполкомы районных или областных советов или вышестоящим органам Наркомзага. Зерновые, кожсырье, картофель, молоко. мясо, шерсть, яйцо и другие виды сельхозпродукции государство по обязательным поставкам получало и из индивидуальных хозяйств колхозников. Крестьянские хозяйства, имеющие посевы картофеля, привлекались к сдаче зерна, имевшие коров — к сдаче молока, овец и коз — шерсти. Заготовки кожсырья, мяса, яиц производилось независимо от наличия скота и птицы по установленным для данной области нормам. Накануне войны ассортимент сдаваемых по ним сельскохозяйственных продуктов и сырья значительно расширился. К сдаваемым ранее зерну, мясу, молоку, шерсти, картофелю добавились еще яйцо, брынза, кожевенное сырье, сено, махорка, семена масличных
культур, а также овощные культуры — капуста, лук, морковь, свекла, помидоры, огурцы [1].
Одновременно был изменен и порядок начисления обязательных поставок. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 7 апреля 1940 г. «Изменение в порядке заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов», артели стали привлекаться к поставкам продукции растениеводства не с плана их посева, как раньше, а с каждого гектара закрепленной за ними пашни [2]. В размер пашни включалась не только освоенная, но и подлежащая освоению земля. Изменился и порядок заготовок продукции животноводства. Ее поставки стали начислять не с численности скота, а с каждого гектара земельной площади. Изменив порядок начисления поставок, государство тем самым стремилось обеспечить заранее определенный объем заготовок. Новый принцип должен был заинтересовать сельхозпредприятия в максимальном расширении посевных площадей и увеличении общественного стада. Списки привлекаемых к поставкам хозяйств составлялись по каждому виду продукции районным уполномоченным Наркомата заготовок СССР на основе данных о закреплении за хозяйствами земельных площадей. Они утверждались уполномоченными НКЗ СССР по области, краю, республике (не имеющей областного деления). После этого райуполнаркомзаг выписывал обязательства по поставкам и вручал их под расписку председателю сельхозартели или заменяющему его лицу.
Колхоз был обязан сдать государству продукцию установленного качества в размерах и в сроки, указанные в обязательствах. Прием продукции в счет обязательных поставок и расчет с колхозами по установленным ценам возлагались на специальные заготовительные организации, которые имели на местах сеть контор, баз и приемных пунктов. Так, зерно колхозы сдавали на приемные пункты и склады «Загот-зерно», сено — на пункты «Заготсено», скот — на базы «Заготскот», молоко и масло — предприятиям «Главмолоко» и «Главмаслопром» и т. д. Колхозы должны были на своем транспорте, в своей таре и за свой счет подвозить зерно и другие подлежащие сдаче государству продукты на указанные в обязательствах заготовительные пункты. Приемка от колхозов сельхозпродуктов оформлялась выдачей сдатчикам приемных квитанций. За сданные продукты заготовители оплачивали колхозам по установленным ценам их стоимость путем перечисления денег на их счет в местном отделении Госбанка [3]. Сдаваемое зерно оплачивалось колхозам по государственным заготовительным ценам с применением скидок (рефракций) за пониженное качество. Если зерно
было засорено посторонними примесями или повышенной влажности, то заготовительные пункты принимали его со скидкой с веса и цены, а при влажности выше допустимой — вовсе не принимали.
Нормы обязательных поставок утверждались Правительством СССР. Они были неодинаковыми для различных зон. В Свердловской области среднеобластные нормы обложения с гектара пашни закрепленных земель в 1941 г. составляли: по зерну — 133,5 кг (99,9 кг — обязательные поставки и 33,6 кг — натуроплата за работы МТС), по картофелю — 63 кг, овощам — 25,9 кг. Поставки животноводческой продукции с каждого гектара земельной площади составляли в год: молока — 16 л, мяса — 3 кг, яиц — 7 шт. Внутри областей нормы варьировались в зависимости от состояния сельскохозяйственного производства и специализации отдельных районов и колхозов. Так, в 1943 г. в Челябинской области колхозы, должны были сдать в среднем по 10 л молока с гектара закрепленной земельной площади, в том числе колхозы Катав-Ивановского района — по 20 л, а Брединского — лишь по 3,5 л [4].
С началом войны по сравнению с довоенным периодом размеры обложения повысились. Уже в 1941 г. на 35,0 % были увеличены нормы поставок сена для колхозов Пермской области. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 февраля 1942 г. «О некотором повышении норм обязательных поставок мяса государству» были увеличены нормы для колхозов и колхозных дворов. Для колхозов они устанавливались в размере 3,5-5 кг с га земельной площади. В феврале-апреле 1942 г. возросли нормы поставок картофеля, овощей и других продуктов сельского хозяйства. Детально был регламентирован и строго контролировался порядок сдачи государству растениеводческой продукции. Из первых партий зерна, масличных культур и картофеля погашались полученные колхозами от государства ссуды, а также задолженность колхозов за прошлые годы по обязательным поставкам и натуроплате. В дальнейшем из каждой сдаваемой колхозами партии звена половина шла в счет обязательных поставок, а другая половина — в счет натуроплаты за работы МТС. Сдача зерновых и других культур должна была производиться в точном соответствии с врученными обязательствами и счетами за работы МТС [5].
Осенью 1941 г. в результате мобилизации всех ресурсов заготовки сельскохозяйственной продукции на Урале прошли достаточно успешно. Сельхозартели сдали картофеля, овощей, мяса, яиц больше, чем в довоенном 1940 г. Однако в 1942 г. положение в сельском хозяйстве СССР заметно ухудшилось. В этой обстановке для ускорения выполнения хлебозаготовок в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об уборке урожая и заготовке сельскохозяйственных продуктов в 1942 г.» засыпка семенных фондов с общих посевов вплоть до выполнения планов заготовок была запрещена [6].
Ограничивалась и свободная продажа хлеба. В сентябре 1943 г. СНК СССР принял специальное постановление «О запрещении торговли хлебом до выполнения плана хлебозаготовок». В соответствии с ним в целях пресечения фактов разбазаривания хлеба, колхозам, колхозникам и единоличным крестьянским хозяйствам запрещалось продавать и обменивать зерно и
муку до выполнения плана сдачи хлеба государству. За нарушение этого постановления председателей колхозов и других должностных лиц привлекали к уголовной ответственности. Задержанные при продаже хлеба колхозники и единоличники в первый раз подвергались штрафу в размере до 300 руб., а при повторном нарушении они привлекались к уголовной ответственности. При этом продаваемые продукты конфисковывались и передавались органам Нарком-зага [7].
Нередко в хлебопоставки изымали и семенное зерно. Так, под нажимом заготовительных органов его сдали колхозы Гаринского, Исовского, Сысерт-ского, Таборинского и других районов Свердловской области. Это приводило к нерациональному расходованию сил и средств артелей, непроизводительному использованию транспорта, поскольку на следующий год сдавшие семенное зерно артели были вынуждены брать у государства семенную ссуду. Осенью семена сдавали на базы «Заготзерно», а весной везли их обратно в колхозы, часто за десятки километров. В Челябинской области, которая отставала по хлебозаготовкам, пошли даже на прием на заготовительные пункты некондиционного зерна. Повсеместным явлением стала приемка на мясопоставки скота, вес которого был ниже сдаточного. Часто практиковалась замена недостающих продуктов другими по установленному эквиваленту. Артели Свердловской области, например, сдали взамен картофеля сельскохозяйственную продукцию 19 наименований [8].
Война внесла коррективы и в организацию вывозки сельхозпродукции. Зерно старались быстрее отправить на хлебоприемные пункты, чтобы им не воспользовались крестьяне, однако сделать это было чрезвычайно трудно. Многие колхозы располагались за десятки километров от заготовительных пунктов, транспортных средств не хватало, дороги были плохими. Выходили из этого положения разными путями. Недостающих возчиков заменяли прибывшими на помощь горожанами. Если не хватало лошадей, то крестьяне запрягали коров. Зерновые возили не только на телегах, но и на лодках, зимой — на санях.
Таким образом, используя различные формы административного воздействия, государству удалось максимально ограничить потребности артелей, заготовив при этом не только все товарное, но и часть необходимого для воспроизводства зерна. Однако этот успех был достигнут дорогой ценой. Семенные фонды сельхозпредприятия засыпали не полностью. В результате приходилось сократить посевы зерновых и уменьшить норму высева. Это вело к дальнейшему падению валовых сборов. Сдача в мясопоставки скота с весом ниже сдаточного веса вела к сокращению общественного стада. Большинство колхозов установленные планы обязательных поставок не выполняло, да и не могло выполнить. Недоимки прошлых лет включались в план будущего года, что еще больше увеличивало его напряженность.
При высоких нормах поставок и низких заготовительных ценах заготовки сельхозпродукции проходили очень тяжело. Трудности еще больше возрастали в связи с господством административно-командных методов руководства сельским хозяйством. Нередко сверх установленных планов передовые районы и
сельхозпредприятия получали дополнительные задания, чтобы, сдав продукцию за отстающие хозяйства, «вытянуть» район или область к запланированному объему заготовок. Часто такие задания были совершенно нереальны и просто разрушали экономику артелей.
В 193 0— 1940-е гг. при проведении заготовок в стране широкое распространение получило применение мер административного воздействия. Отставание по заготовкам, особенно хлебозаготовкам, рассматривалось как преступление. В принятом в сентябре 1943 г. постановлении Курганского обкома ВКП(б) прямо указывалось, «что виновные в срыве установленных графиков хлебозаготовок, допущении потерь и хищений будут сниматься с постов, исключаться из партии и предаваться суду». За отставание по хлебозаготовкам отвечали, в первую очередь, председатели колхозов. Строго наказывали и руководителей областного масштаба. В 1941 г. за серьезные упущения в сельском хозяйстве решением ЦК ВКП(б) было сменено руководство обкома партии и облисполкома в Оренбурге. Аналогичная ситуация сложилась в Челябинской области. Состоявшийся в январе 1942 г. пленум Челябинского обкома партии освободил от работы, как не справившегося первого секретаря обкома ВКП(б). Однако низкими административными мерами и «перетряской» кадров изменить влияние неблагоприятных погодных условий, и компенсировать ослабление материально-технической базы аграрного сектора было нельзя. Это доказывают результаты развития сельского хозяйства на Южном Урале в 1942 г. Если в 1941 г. колхозы Оренбургской области выполнили план хлебозаготовок на 77,5 %, то в 1942 г. — на 15,4 %. В Челябинской области после смены руководства обкома партии колхозы в 1942 г. выполнили план заготовок хлеба лишь на 17,1 % [9].
Данные итогов заготовительной кампании показывают, что в колхозах достаточно успешно шла заготовка овощей. Неплохо обстояло дело и с заготовкой картофеля, что свидетельствует о развитии в ряде хозяйств овощекартофельного направления. Поступление же животноводческой продукции уменьшилось, что было связано с сокращением численности колхозного стада и снижением его продуктивности. Заготовки животноводческой продукции проходили на Урале крайне тяжело. Это объяснялось, прежде всего, порядком начисления обязательных поставок, несоответствием между размерами облагаемых земельных угодий и фактическим поголовьем скота в колхозах. В 1943 г. в Брединском районе Челябинской области для выполнения плана кожпоставок надо было бы сдать по 1,3 кожи с каждой головы крупного рогатого скота и по 8,4 кожи с каждой наличной свиньи. В Оренбургской области колхоз «Красный пахарь» Тепловского района в 1944 г., чтобы рассчитаться по мясопоставкам, должен был продать государству весь скот и при этом остался бы еще должен 250 ц мяса [10].
Сдаваемая государству продукция оплачивалась по низким заготовительным ценам, которые не менялись с начала 30-х гг. В 1931 г. заготовительная цена картофеля в Уральской области составляла 4 руб., а ржи — 5,2 руб. за 1 ц. В 1943 г. в Свердловской области заготовительная цена картофеля оставалась неизменной, а ржи составляла 4,6—4,65 руб. за 1 ц в
зависимости от района [11]. Такая цена была во много раз ниже себестоимости сельхозпродуктов и возмещала лишь небольшую часть затрат на их производство.
За 1930-1940-е гг. в сельскохозяйственной статистике отсутствуют данные о себестоимости колхозной продукции. Поэтому для сравнения можно использовать сведения о себестоимости продукции совхозов. В 1943 г. себестоимость зерновых в совхозах Урала составляла 109 руб., а картофеля — 34 руб. за 1 ц [12]. Следовательно, заготовительные цены возмещали незначительную часть затрат на производство растениеводческой продукции. В результате поступления колхозов от сдачи зерновых — основы сельского хозяйства на Урале — составляли небольшую часть их доходов. Таким образом, и закупочные цены были намного ниже себестоимости продукции, и в десятки раз уступали ценам колхозного рынка.
Проведенные накануне войны изменения в политике заготовок подходили для тех районов, где были необходимые условия для расширения сельскохозяйственного производства. На Урале колхозы не имели возможности осваивать новые земли и увеличивать плотность стада. Введенный в 1940 г. новый принцип начисления обязательных поставок приводил к передаче из уральских колхозов основной части произведенной продукции. Это влекло за собой сокращение колхозного стада, уменьшение семенных, фуражных, продовольственных и прочих фондов и отрицательно сказывалось на состоянии производства. Завышенные нормы поставок означали и уменьшение выдачи по трудодням, что способствовало оттоку трудоспособного населения из деревни.
Особенно тяжело шло выполнение обязательных поставок в многоземельных колхозах Южного Урала. Хозяйства в Курганской, Оренбургской, Челябинской областей имели недоимки по всем видам сельскохозяйственной продукции. В результате в годы войны на Урале сложилось положение, когда большая часть колхозов оказались недоимщиками по многим видам продукции, и не имели перспектив по ним рассчитаться. Применение самых жестких административных рычагов не давало в этой обстановке ощутимых результатов. Поэтому в середине 1940-х гг. стране были приняты меры по совершенствованию налогообложения, приведению его в соответствие с экономическим потенциалом хозяйств. Решениями правительства из обложения исключалась часть закрепленных за колхозами земель, непригодных для использования под сенокосы и пастбища, было произведено массовое списание с колхозов недоимок по обязательным поставкам. Одновременно в ряде случаев были изменены нормы обязательных поставок. Предпринимаемые меры были весьма своевременны. Система заготовок настолько противоречила реальному положению дел в сельском хозяйстве, что это грозило окончательно подорвать экономику колхозов. В условиях передачи государству даже той части прибавочного продукта, которая шла на возобновление простого воспроизводства, функционирование части колхозов было под вопросом.
В рассматриваемый период именно колхозы были основным поставщиком сельскохозяйственной продукции. На их долю пришлось более половины заготовленного мяса, молока, шерсти. Сельхозартели были и главным производителем зерна. При этом
МММ. т-Э¥и. ПЭГОб. Ги
37
они передавали государству большую часть сельскохозяйственной продукции практически бесплатно. Несоблюдение принципа эквивалентности в товарном обращении между колхозами и государством лишало сельских тружеников материальной заинтересованности в результатах своего труда, разрушающе влияло на состояние колхозного производства. В этом заключался главный недостаток налоговой политики тех лет. Она не соответствовала нормальным экономическим отношениям и могла существовать непродолжительное время только за счет внеэкономического принуждения.
Тяжелое положение в сельском хозяйстве СССР в 1930-1940-е гг. во многом было обусловлено и наличием не решенных перед войной вопросов в колхозном строительстве. Созданный в СССР политический строй и хозяйственный механизм были приспособлены к выполнению задач своего времени — времени форсированной индустриализации и подготовки к войне. И. В. Сталин рассматривал колхозы как источник получения максимального количества дешевого хлеба и пополнения промышленности рабочей силой. Сложившаяся в ходе реконструкции народного хозяйства административная система управления колхозами фактически отрицала их кооперативную природу. Они были превращены в государственные предприятия с принудительным трудом. В результате сельский труженик был лишен инициативы и самостоятельности; произошло отчуждение работника от средств производства, труженика — от управления колхозными делами.
В годы войны административные методы управления колхозами еще более усилились, достигнув своего предела. Кооперативные объединения крестьян были лишены остатков самостоятельности и поставлены в полную зависимость от районного руководства. Административно-командная система охватывала все стороны деятельности колхозов, жестко регламентировала даже внутренний распорядок труда и отдыха в них. Наибольший вред установившийся стиль руководства приносил при планировании сельскохозяйственного производства. Планы устанавливались «сверху» в виде продразверстки, исходя из потребностей в сельскохозяйственной продукции. При этом реальные возможности хозяйств во внимание не принимались. Планирование в артелях
осуществлялось на тех же принципах, что и на государственных предприятиях, только без бюджетного финансирования и материально-технического снабжения. В то же время вся полнота материальной и, главное, юридической ответственности за результаты хозяйственной деятельности возлагалась на каждый отдельный колхоз, коллектив его членов и председателя. Война усилила возникшее в ходе коллективизации противоречие: хозяйничали в колхозах партийные и советские органы, а ответственность за результаты их работы всецело возлагалась на колхозников.
Достигшая в войну своего пика командная система управления сельским хозяйством оказывала противоречивое и далеко не однозначное воздействие на положение в колхозах. С одной стороны, высокая централизация управления помогла коллективным хозяйствам легче адаптироваться к экстремальным условиям военного времени, быстрее и полнее мобилизовать материальные и трудовые ресурсы села. Представляется бесспорным, что во время Гражданской и Великой Отечественной войн «сверхцентрализм» и государственное принуждение сыграли положительную роль в мобилизации ресурсов и концентрации усилий. Но очевидно и другое. Практически полное отсутствие у крестьян хозяйственной самостоятельности, их слабая материальная заинтересованность, многочисленные факты грубого нарушения устава колхозов крайне негативно отражались на экономике артелей. Лишь путем применения чрезвычайных мер организационного и правового характера тоталитарному государству удалось снабдить собственное население необходимым минимумом продовольствия. Именно колхозы спасли страну от всеобщего голода, однако достигнуто это было за счет колоссальных усилий и огромных жертв.
Однако обязательные поставки не могли использоваться слишком долго, поскольку носили, в большой степени, чрезвычайный характер. После сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС были снижены нормы обязательных поставок сельхозпродукции колхозами и крестьянскими дворами и повышены заготовительные и закупочные цены. Позднее, в 1958 г., обязательные поставки сельхозпродукции были полностью отменены и заменены государственными закупками по повышенным ценам.
Литература
1. Правда. 1940. 31 янв.; 12, 17, 21 апр.; 10, 18, 28 мая; 1941. 26 марта; 24 мая; Социалистическое земледелие. 1942. 7 апр.; Сборник постановлений ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР по вопросам заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов. М., 1941. С. 8-12, 15-27, 61-97; Государственный архив Пермского края (далее — ГАПК). Ф. 1133. Оп. 1. Д. 303. Л. 38; Государственный архив Свердловской области (далее — ГАСО). Ф. 88. Оп. 1. Д. 5102. Л. 113; Д. 5181. Л. 127.
2. Правда. 1940. 7 апр.
3. Пятницкий П. П. Обязательные поставки колхозами сельскохозяйственной продукции государству. М., 1951. С. 18.
4. Объединенный государственный архив Челябинской области (далее — ОГАЧО). Ф. 274. Оп. 1. Д. 1603. Л. 60.
5. Сборник указов, постановлений и распоряжений. С. 114-118; ГАСО. Ф. 88. Оп. 1. Д. 5115. Л. 17.
6. Правда. 1942. 12 июля.
7. Сборник указов, постановлений и распоряжений. С. 214.
8. ГАСО. Ф. 1813. Оп. 1. Д. 218. Л. 51; ОГАЧО. Ф. 274. Оп. 3. Д. 1421. Л. 3; Д. 1539. Л. 46; Ф. 804. Оп. 3. Д. 6. Л. 104-107.
9. Российский государственный архив экономики (далее — РГАЭ). Ф. 8040. Оп. 8. Д. 381. Л. 45, 49, 63, 77, 79.
10. Челяб. рабочий. 1942. 10 дек.; ГАОО. Ф. 846. Оп. 3. Д.4. Л. 27; Пермский государственный архив новейшей истории (далее — ПГАНИ). Ф. 14587. Оп. 1. Д. 448. Л. 26, 27.
11. Народное хозяйство СССР : стат. справ. Л., 1932. С. 352, 357.
12. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 324. Д. 545. Л. 71, 72, 77, 78.
