CC BY
114
ОБЩЕСТВО
ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАГОТОВОК СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПРОДУКЦИИ НА УРАЛЕ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ Мотревич В.П.
Статья посвящена проведению заготовок сельскохозяйственной продукции в колхозах Урала в годы Великой Отечественной войны. Показано изменение законодательной базы в условиях военного времени, охарактеризованы методы изъятия продукции сельского хозяйства, исследованы результаты натурального налогообложения сельхозпредприятий и индивиидуальных хозяйств населения, анализируются формы заготовок продукции сельского хозяйства в кооперативных объединениях крестьян.
ORGANIZATION OF AGRICULTURAL PRODUCTS IN THE URALS DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR Motrevich V.P.
This article is devoted to the procurement of agricultural products in the collective farms of the Urals in days of the Great Patriotic War. The change of legislative basis in the conditions of a wartime is shown, methods of withdrawal of production of agriculture are characterised, results of the natural taxation of agricultural productions and individual farm holdings of the population are investigated.
В годы Великой Отечественной войны сельскохозяйственная продукция заготавливалась для государства сельхозартелями как по линии обязательных поставок, так и через плату за работу МТС, сдачу в фонд РККА, возврат колхозами семенных и фуражных ссуд и др. Большую часть заготовок сельхозпродукции давали обязательные поставки. Накануне и в первые годы войны ассортимент сдаваемых по ним сельскохозяйственных продуктов и сырья значительно расширился. К сдаваемым ранее зерну, мясу, молоку, шерсти, картофелю добавились еще яйцо, брынза, кожевенное сырье, сено, махорка, семена масличных культур, а также овощные культуры: капуста, лук, морковь, свекла, помидоры, огурцы. Так, в
1941 г. в Молотовской области для колхозов ввели обязательные поставки льноволокна, а в 1942 г. - махорки [1].
Накануне войны был изменен и порядок начисления обязательных поставок. В соот-
ветствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 7 апреля 1940 г. «Изменение в порядке заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов» колхозы стали привлекаться к поставкам продукции растениеводства не с плана их посева, как раньше, а с каждого гектара пашни, закрепленной за ними [2]. В размер пашни включалась не только освоенная, но и подлежащая освоению земля. Изменился и порядок заготовки продукции животноводства. Ее поставки стали начислять не с количества колхозного скота, а с каждого гектара земельной площади. Изменив порядок начисления поставок, государство тем самым стремилось обеспечить заранее определенный объем заготовок. Новый принцип должен был заинтересовать колхозы в максимальном расширении посевных площадей и увеличении общественного стада.
Списки привлекаемых к поставкам колхозов составлялись по каждому виду про-
дукции районным уполномоченным Наркомата заготовок СССР на основе данных о закреплении за хозяйствами земельных площадей. Они утверждались уполномоченными НКЗ СССР по области, краю и республике (не имеющей областного деления). После этого райуполнаркомзаг выписывал обязательства по поставкам и вручал их под расписку председателю колхоза или заменяющему его лицу. Колхоз был обязан сдать государству продукцию установленного качества в размерах и в сроки, указанные в обязательствах. Прием продукции в счет обязательных поставок и расчет с колхозами по установленным ценам возлагались на специальные заготовительные организации, которые имели на местах сеть контор, баз и приемных пунктов. Так, зерно колхозы сдавали на приемные пункты и склады «Заготзерно», сено - на пункты «Заготсено», скот - на базы «Заготскот», молоко и масло
- предприятиям «Главмолоко» и «Главмас-лопром» и т.д. Колхозы должны были на своем транспорте, в своей таре и за свой счет подвозить зерно и другие подлежащие сдаче государству продукты на указанные в обязательствах заготовительные пункты. Приемка от колхозов сельхозпродуктов оформлялась выдачей сдатчикам приемных квитанций. За сданные продукты заготовители оплачивали колхозам по установленным ценам их стоимость путем перечисления денег на счет колхоза в местном отделении Госбанка [3].
Сдаваемое зерно оплачивалось колхозам по государственным заготовительным ценам с применением скидок (рефракций) за пониженное качество. Если зерно было засорено посторонними примесями или повышенной влажности, то заготовительные пункты принимали его со скидкой с веса и цены, а при влажности выше допустимой -вовсе не принимали.
Обязательные поставки формально не являлись налогом. Колхозы сдавали продукцию не бесплатно, а за определенное вознаграждение (продажа производилась по
твердым государственным ценам). Но так как сдача колхозами государству определенной части продукции была обязательна и производилась не по договору, а на основании закона, то эти поставки имели силу и характер налога и являлись натуральным налогом с коллективных хозяйств. Фактически введенные в январе 1933 г. обязательные поставки в сочетании с натуральной оплатой за работу МТС означали резкую натурализацию экономических отношений между колхозами и государством.
Нормы поставок утверждались Правительством СССР. Они были неодинаковыми для различных зон. По сравнению с довоенным периодом размеры обложения повысились. Уже в 1941 г. для колхозов Мо-лотовской области на 35% были увеличены нормы поставок сена. В соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 15 февраля 1942 г. «О некотором повышении норм обязательных поставок мяса государству» были увеличены нормы для колхозов и колхозных дворов. Для колхозов они устанавливались в размере 3,5-5 кг с гектара земельной площади. В феврале - апреле 1942 г. возросли нормы поставок картофеля, овощей и других продуктов сельского хозяйства [4]. Повышение налогообложения диктовалось возросшей потребностью страны в продовольствии и сельскохозяйственном сырье.
Значительное количество зерновых, а также картофель поступали государству и в счет натуральной оплаты производимых МТС работ. В соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О порядке начисления натуроплаты за работы МТС по зерновым культурам» ее размер определялся количеством гектаров «мягкой пахоты» в зависимости от урожайности. Не обслуживаемые МТС колхозы сдавали государству зерновых на 15% выше нормы [5]. Для начисления натуроплаты колхозы одного района стали относить к одной из групп урожайности. В случае большой пестроты урожая в районе допускалось отне-
Мотревич В.П.
сение отдельных колхозов к разным группам урожайности. Оплата колхозами работ МТС устанавливалась по ставкам за отдельные виды работ.
При начислении натуроплаты урожайность бралась не фактическая, а биологическая, не учитывавшая потери на уборке. Предложение о внедрении биологического учета урожая Наркомзем СССР внес в марте 1939 г. при выработке третьего пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. И в целях «правильного» начисления урожайности зерновых и технических культур перед войной перешли к ее определению перед уборкой «по корню». Биологический учет урожая существовал вплоть до сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС. Оценка урожайности производилась грубо, с помощью метровки. В результате видовая (биологическая) урожайность в 1,5-2 раза превышала урожайность фактическую. В годы войны этот разрыв в ряде хозяйств был еще больше.
О соотношении фактической и биологической урожайности в колхозах Урала говорят следующие данные (в числителе - фактическая, в знаменателе - биологическая урожайность) [6].
1940 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г.
7,6 3,5 3,1 4,8
10,5 7,5 6,6 6,5
При оценке урожая разрешалось использовать только данные видовой оценки. Председатели колхозов и работники районных земельных отделов, которые пытались снизить видовую оценку урожая до размеров фактической урожайности, строго наказывались. Завышение группы урожайности, а в связи с этим и завышение натуроплаты за работы машинно-тракторных станций, были повсеместно распространенным извращением налоговой политики.
Детально был регламентирован и строго контролировался порядок сдачи государству растениеводческой продукции. Из первых партий зерна, масличных культур и картофеля погашались полученные колхо-
зами от государства ссуды, а также задолженность колхозов за прошлые годы по обязательным поставкам и натуроплате. В дальнейшем из каждой сдаваемой колхозами партии зерна половина шла в счет обязательных поставок, а другая половина
- в счет натуроплаты за работы МТС. Сдача зерновых и других культур должна была производиться в точном соответствии с врученными обязательствами и счетами за работы МТС [7].
Сдавалась сельскохозяйственная продукция и в фонд РККА. Поставки зерна в него имели силу налога. Принятое в июле 1942 г. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О создании из урожая 1942 г. хлебного фонда Красной Армии» предусматривало в случае невыполнения плана сдачи зерновых санкции, аналогичные тем, которые применялись при невыполнении плана обязательных поставок. В соответствии с установленным порядком хлебосдача за каждый год производилась до июля будущего года. Отчисления зерна в этот фонд частично компенсировали сокращение поступлений зерновых по обязательным поставкам. Зерно шло государству по линии возврата колхозами семенных и фуражных ссуд, а также хлебосдачи совхозами и гарнцевого сбора [8].
В структуре заготовок зерна в СССР по размерам поступлений на первом месте находились обязательные поставки. За 1941-
1944 гг. на их долю пришлось 41,5% всех заготовок. За ними следовали натуроплата за работы МТС - 36,7%, хлебосдача совхозами - 12,1%, возврат ссуд колхозами -4,9% и совхозами - 0,2%, сдача зерна в хлебный фонд РККА - 4,1% и гарнцевый сбор -
0,5%. При анализе результатов хлебозаготовок в отдельных областях следует указать на крупные размеры возвращенных семенных ссуд в южноуральских областях и значительную сдачу зерна в хлебный фонд РККА в нечерноземных районах [9]. Это свидетельствует о том, что хлебозаготовки в Пермской и Свердловской областях проходили легче, чем на Южном Урале.
Осенью 1941 г. в результате мобилизации всех ресурсов заготовки сельскохозяйственной продукции на Урале прошли успешно. Колхозы сдали картофеля, овощей, мяса, яиц больше, чем в довоенном 1940 году. В 1942 г. положение в сельском хозяйстве СССР ухудшилось. На Урале валовой сбор зерновых в колхозах уменьшился по сравнению с 1940 г. на 51,6%. Сократилось поголовье скота, снизилась его продуктивность. В этой обстановке для ускорения выполнения хлебозаготовок в соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об уборке урожая и заготовке сельскохозяйственных продуктов в 1942 г.» засыпка семенных фондов с общих посевов вплоть до выполнения планов заготовок была запрещена [10].
Ограничивалась и свободная продажа хлеба. В сентябре 1943 г. СНК СССР принял специальное Постановление «О запрещении торговли хлебом до выполнения плана хлебозаготовок». В целях пресечения разбазаривания хлеба колхозам, колхозникам и единоличным крестьянским хозяйствам запрещалось продавать и обменивать зерно и муку до выполнения плана сдачи хлеба государству. За нарушение этого Постановления председателей колхозов и других должностных лиц привлекали к судебной ответственности. Задержанные при продаже хлеба колхозники и единоличники в первый раз подвергались штрафу в размере до 300 руб., а при повторном нарушении они привлекались к судебной ответственности. При этом продукты отбирались и передавались органам Наркомзага [11].
Нередко в хлебопоставки изымали и семенное зерно. Так, под нажимом заготовительных органов в 1943 г. его сдали колхозы многих районов Молотовской области. Это приводило к непроизводительному использованию транспорта. На следующий год сдавшие семенное зерно колхозы брали у государства семенную ссуду. Осенью семена сдавали на базы «Заготзерно», а весной везли их обратно в колхозы, часто за десятки километров. В
ряде случаев шли даже на прием на заготовительные пункты некондиционного зерна. Повсеместным явлением стала приемка на мясопоставки скота, вес которого был ниже сдаточного. Часто практиковалась замена недостающих продуктов другими по установленному эквиваленту.
Война внесла коррективы и в организацию вывозки сельхозпродукции. Зерно старались быстрее отправить на хлебоприемные пункты, чтобы им не воспользовались колхозники, однако сделать это было чрезвычайно трудно. Многие колхозы располагались за десятки километров от заготовительных пунктов, транспортных средств не хватало, дороги были плохими. Выходили из этого положения разными путями. Недостающих возчиков заменяли прибывшими на помощь горожанами. Если не хватало лошадей, то колхозники запрягали коров. Зерновые возили не только на телегах, но и на лодках, зимой - на санях. Принимаемые меры, в том числе и чрезвычайные, привели к определенным результатам. В 1942 г. колхозы Урала сдали стране 11 млн. ц зерна, что было намного меньше, чем в предшествующие годы. Однако при оценке этих данных надо иметь в виду, что если в 1940 г. на артельные нужды было оставлено 27,1 млн. ц зерна, то в 1942 г. в 2 раза меньше - 14,5 млн.
В 1941-1942 гг. государству удалось максимально ограничить потребности артелей, заготовив при этом не только все товарное, но и часть необходимого для воспроизводства зерна. Однако этот успех был достигнут дорогой ценой. Семенные фонды колхозы засыпали не полностью; в результате весной 1943 г. пришлось сократить посевы зерновых и уменьшить норму высева. Это вело к дальнейшему падению валовых сборов. Сдача в мясопоставки скота с весом ниже сдаточного веса вела к сокращению общественного стада. Большинство колхозов установленные планы обязательных поставок не выполняло, да и не могло выполнить. Недоимки прошлых лет включались в план
Мотревич В.П.
будущего года, что еще больше увеличивало его напряженность.
При высоких нормах поставок и низких заготовительных ценах заготовки сельхозпродукции проходили крайне тяжело. Трудности еще больше возрастали в связи с господством административно-командных методов руководства сельским хозяйством. Нередко сверх установленных планов передовые районы и колхозы получали дополнительные задания, чтобы, сдав продукцию за отстающие хозяйства, «вытянуть» район или область к запланированному объему заготовок. Часто такие задания были совершенно нереальны и просто разрушали экономику артелей. В этой ситуации руководители некоторых хозяйств стремились оставить в артели хотя бы часть продукции, чтобы было чем сеять, кормить скот, оплачивать трудодни. В колхозе «Ирек» (Бардым-ский район Молотовской области) с этой целью были созданы Фонд тракториста и Свободный фонд, которые районными организациями были признаны незаконными [12]. При этом не учитывался тот факт, что кормить армию и страну надо не только сейчас, сегодня, но и завтра.
В годы войны при проведении заготовок широкое распространение получило применение мер административного воздействия. Отставание по заготовкам, особенно хлеба, рассматривалось как преступление. В Мо-лотовской области по этой причине на разные сроки были осуждены председатель колхоза «Смычка», а также счетовод и председатель ревизионной комиссии этой артели [13]. Строго наказывали и руководителей областного масштаба. В 1941 г. за серьезные упущения в сельском хозяйстве решением ЦК ВКП (б) было сменено руководство обкома партии и облисполкома в Чкалове. Аналогичная ситуация сложилась в Челябинской области. Состоявшийся в январе 1942 г. Пленум Челябинского обкома партии освободил от работы как несправив-шегося первого секретаря обкома и утвердил на этот пост Н.С. Патоличева. Однако
низкими административными мерами и «перетряской» кадров изменить влияние неблагоприятных погодных условий и компенсировать ослабление материально-технической базы сельского хозяйства было нельзя [14].
Источники неоспоримо свидетельствуют о том, что в тяжелейших условиях военного времени колхозники работали с колоссальным напряжением. Государству сдавалась не только почти вся товарная продукция колхозов, но и часть продукции, необходимой для простого воспроизводства. Однако с выполнением заготовок дела в колхозах обстояли по-разному. По данным Наркомата заготовок СССР, в 1940 г. колхозы на Урале выполнили план хлебозаготовок в среднем на 86,7%; в 1941 г. - на 81,0%; в 1942 г. - на 37,8%; в 1943 г. - на 47,8%; в
1944 г. - на 65,6% [15].
Рассмотрим, как выполнялись обязательные поставки (а они были основным видом хлебозаготовок) на примере колхозов Молотовской области. Здесь производство зерновых по сравнению с другими областями Урала сохранилось на более высоком уровне. На Западном Урале сотни хозяйств, в частности в Верхне-Муллинском, Верхне -Городковском, Гайнском, Косинском районах, досрочно рассчитались с государством. Вместе с тем тысячи колхозов планы поставок не выполняли. Если в 1940 г. в области не справились с планом хлебозаготовок 27% хозяйств, то в 1941 г. - 33, в
1942 г. - 49, в 1943 г. - 50, в 1944 г. - 51 и в
1945 г. - 38% колхозов. Не выполняли планы и целые районы, такие как Бардымский, Больше-Сосновский, Уинский, Усинский и другие [16].
Вышеуказанные районы отставали по хлебозаготовкам на протяжении всей войны. Однако колхозники там трудились самоотверженно, стремясь заменить ушедших в армию односельчан. В Уинском районе десятки колхозников ежедневно выполняли по 2-3 нормы. В колхозе «Память Ильича» Больше-Сосновского района убороч-
ные работы осенью 1942 г. велись круглосуточно; для ускорения вывозки хлеба колхозники использовали все наличное тягло, в том числе и коров [17]. Ударно трудились сельские труженики Усинского и соревнующегося с ним Бардымского районов. Повсеместно в артелях создавались фронтовые бригады по сдаче хлеба государству. 4 сентября 1942 г. в колхозе «Красный Восток» Бардымского района был сформирован «Красный обоз» из 37 подвод. В тот день на заготовительный пункт было сдано 130 ц чистосортного зерна. Хорошо трудились возчики зерна в артели «Красный Урал». Вместо установленных правлением колхоза 40 часов возчики М. Мансуров и Г. Шан-дуров совершили поездки на заготовительный пункт и обратно за сутки. В колхозе «Ирек» этого же района для ускорения хлебозаготовок была организована круглосуточная молотьба [18].
Таким образом, в Молотовской области самоотверженно трудились десятки тысяч колхозников, однако результаты их производственной деятельности существенно различались. Попытаемся выяснить причины этого на примере четырех районов области, среди которых были как отстающие, так и передовые. Для анализа использованы данные годовых отчетов колхозов о результатах хлебозаготовок в 1942 г. Данные отчетов показывают, что если в 1942 г. в Гайнском и Косинском районах колхозы выполнили план хлебозаготовок на 100%, то в Больше-Сосновском - на 67%, а в Уин-ском - на 50%.
Причины столь заметных различий в результатах производственной деятельности заключались, прежде всего, в условиях, в которых находились эти районы. Колхозы Больше-Сосновского и Уинского районов были многоземельными. Нагрузка посевных площадей в них была значительно выше, чем в Гайнском и Косинском районах. В Больше-Сосновском районе нагрузка посева на трудоспособного колхозника и живое тягло была примерно в 3 раза выше нагруз-
ки в Гайнском. При этом колхозники Боль-ше-Сосновского района работали с колоссальным напряжением: в 1942 г. среднегодовая выработка у них составляла 385 трудодней на одного трудоспособного. Это было выше не только среднеобластной выработки (334 трудодня), но и в 2,4 раза превосходило выработку в передовом Гайнс-ком районе.
Приведенный пример не является единичным. Среднегодовая выработка на трудоспособного колхозника составила в Уин-ском районе 345 трудодней, а в Косинском
- 236. При этом Уинский район был отстающим, а Косинский - передовым. Более того, отстающие по хлебозаготовкам районы сдали больше зерна в расчете на 1 трудоспособного, чем передовые. Так, передовой Косинский район сдал и продал государству в расчете на 1 трудоспособного 5,9 ц зерновых, а отстающий Уинский район - в 2,3 раза больше - 13,4 ц. Такое соотношение наблюдалось и в колхозах других районов.
В условиях резкого снижения уровня механизации в сельском хозяйстве высокая интенсивность труда колхозников не гарантировала успешного проведения полевых работ. Нехватка рабочих рук и тягла отрицательно сказывалась на их качестве. В артелях упала урожайность, уменьшились валовые сборы. В наибольшей степени они снизились в многоземельных колхозах, которые из-за высокой нагрузки посева хуже обрабатывали землю и не успевали полностью убирать урожай. Этого не учитывала существующая система хлебозаготовок.
В результате колхозы Больше-Сосновско-го и Уинского районов должны были сдать по обязательным поставкам 48,4% валового сбора, в то время как колхозы Гайнского и Косинского районов - всего 18,8%. Мобилизовав все резервы, многоземельные колхозы сдали по обязательным поставкам 26,2% валового сбора зерновых и выполнили при этом план всего на 54,2%. Малоземельные колхозы сдали всего 18,8% вало-
Мотревич В.П.
вого сбора зерновых и выполнили план по заготовкам на 100%. Приведенные данные убедительно показывают, что усилий колхозники многоземельных колхозов прилагали больше, а результаты получали хуже, чем хозяйства с меньшей нагрузкой посевных площадей. На Урале же преобладали многоземельные колхозы.
Характерен пример колхоза им. Ильича Очерского района Молотовской области. В 1940 г. колхоз имел 530 га пашни, из них обрабатывал 387 га. В хозяйстве насчитывалось 70 трудоспособных колхозников и 17 рабочих лошадей. В военные годы колхозники сельхозартели им. Ильича трудились самоотверженно, стараясь дать больше сельхозпродукции для фронта. В 1943 г. пахарь Е. Кайгородов, бороновальщица Д. Артемова выполняли норму на 130%. Колхоз поставил на откорм скот для освобожденных районов. На посев не хватило семян, и колхозники досеивали поля своими семенами. Однако рабочих рук и тягла недоставало, колхоз отставал с уборкой урожая. Из-за отставания по хлебозаготовкам председатель артели был снят с работы и отдан под суд. В колхоз был направлен новый председатель. Однако положение артели не улучшилось, да и не могло улучшиться. В 1945 г. в хозяйстве из 70 трудоспособных колхозников осталось 29, а из 17 рабочих лошадей -
11. Несмотря на то, что выработка на трудоспособного колхозника увеличилась в среднем с 315 трудодней в 1940 г. до 412 в
1945 г., хозяйство было отсталым. При нагрузке посева на трудоспособного колхозника в 13 га, а на рабочую лошадь - в 35 га обработка почвы проводилась упрощенно и с большим опозданием. В результате урожайность зерновых снизилась с 7,7 ц с га в 1940 г. до 2,8 га в 1945 г., а валовой сбор уменьшился на 72%. В 1945 г. колхоз им. Ильича сдал государству 34,1% сбора зерновых, 85,7% картофеля, 66,6% молока, 74,1% яиц, 100% шерсти и т.д. и при этом был в числе отстающих.
Трудовой подвиг колхозников сельхозар-
тели им. Ильича станет нам более понятен, если учесть тот факт, что они не только в 4 раза перевыполнили обязательный минимум трудодней, но и работали практически бесплатно. В 1945 г. на трудодень в этом колхозе было выдано всего по 120 г зерна и
3 коп. деньгами [19].
Тяжелым для сельского хозяйства оказался и 1943 год. Несмотря на значительное увеличение сбора картофеля, валовая продукция сельского хозяйства СССР оставалась на уровне 1942 г. Заготовки зерна составляли лишь 30% к уровню 1940 г., а скота и птицы - 60%. Такое положение объяснялось не только трудностями военного времени, но и крайне сложными погодными условиями: засухой в Поволжье, ранними заморозками в Сибири, длительными дождями в центральных районах РСФСР. При этом в
1943 г. потребность в продовольствии по сравнению с 1942 г. увеличилась. Красная Армия освободила 2/3 оккупированной территории, на которой проживали десятки миллионов советских людей. Освобожденные районы были разорены и нуждались в помощи. В ноябре 1943 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР разработали систему мер по увеличению хлебозаготовок. Для оказания помощи местным партийным и советским организациям в выполнении плана хлебозаготовок на места были направлены А.А. Андреев, И.А. Вознесенский, А.Н. Косыгин, А.И. Микоян, Н.М. Шверник и другие члены ЦК ВКП (б) [20]. Кроме того, еще в декабре 1942 г. СНК СССР и ЦК ВКП (б) приняли Постановление «О разрешении приема хлеба в фонд Красной Армии из личных запасов хлеба колхозников» [21]. Внесенное из личных запасов зерно засчитывалось в общий план выполнения хлебосдачи колхозами.
Данные показывают, что на протяжении первых двух с половиной лет войны в колхозах успешно шла заготовка овощей. Неплохо обстояло дело и с заготовкой картофеля, что свидетельствует о развитии в ряде хозяйств овоще-картофельного направле-
ния. Поступление же животноводческой продукции уменьшилось, что было связано с сокращением численности колхозного стада и снижением его продуктивности. Заготовки животноводческой продукции проходили на Урале тяжело. Это объяснялось, прежде всего, порядком начисления обязательных поставок, несоответствием между размерами облагаемых земельных угодий и фактическим поголовьем скота в колхозах.
Проведенные накануне войны изменения в политике заготовок подходили для тех районов, где были необходимые условия для расширения сельскохозяйственного производства. На Урале колхозы не имели возможности осваивать новые земли и увеличивать плотность стада. Введенный в
1940 году новый принцип начисления обязательных поставок приводил к передаче из уральских колхозов основной части произведенной продукции. Это влекло за собой сокращение колхозного стада, уменьшение семенных, фуражных, продовольственных и прочих фондов и отрицательно сказывалось на состоянии производства. Завышенные нормы поставок означали и уменьшение выдачи по трудодням, что способствовало оттоку трудоспособного населения из деревни. Новый порядок начисления обязательных поставок продолжал действовать и в военное время, хотя в тех условиях расширять и эффективно использовать всю пашню было практически невозможно. В результате Молотовская область всю войну планы поставок сельхозпродукции по всем видам заготовок не выполняла.
В годы войны на Урале сложилось положение, когда многие колхозы оказались недоимщиками по многим видам продукции и не имели перспектив по ним рассчитаться. Применение самых жестких административных рычагов не давало в этой обстановке ощутимых результатов. Поэтому в стране были приняты меры по совершенствованию налогообложения, приведению его в соответствие с экономическим потенциалом хозяйств. Решениями правительства из обложения ис-
ключалась часть закрепленных за колхозами земель, непригодных для использования под сенокосы и пастбища. В Пермской области из обложения исключили 30 тыс., а в Челябинской - 230 тыс. га таких земель [22].
На заключительном этапе войны было произведено массовое списание с колхозов недоимок по обязательным поставкам. Одновременно в ряде случаев были изменены нормы обязательных поставок. В 1945 году для колхозов Свердловской и Челябинской областей были снижены нормы поставок зерна, а для последней - еще по мясу и сену. Кроме того, в целях стимулирования производства картофеля, овощей и корнеплодов СНК СССР разрешил Наркомзагу и Молотовскому облисполкому уменьшить на 10%, начиная с 1945 г., нормы обязательных поставок зерна колхозам пригородной зоны [23].
Предпринимаемые меры были весьма своевременны. Система заготовок настолько противоречила реальному положению дел в сельском хозяйстве, что это грозило окончательно подорвать экономику колхозов. В условиях передачи государству даже той части прибавочного продукта, которая шла на возобновление простого воспроизводства, функционирование части колхозов было под вопросом. Исключение из обложения части земель, списание недоимок, снижение норм сдачи сельскохозяйственных продуктов облегчили положение колхозов. Благоприятно сказалось и общее улучшение положения в сельском хозяйстве, наступившее на заключительном этапе войны. Это сразу же облегчило проведение заготовок в крае. В 1944 г. уральские колхозы сдали стране зерна и картофеля больше, чем в предшествующем году.
Хуже обстояло дело с продукцией животноводства. Уменьшение численности стада, снижение его продуктивности вели к сокращению валовой продукции. В то же время колхозы больше сдали и продали государству скота. Однако рост заготовок скота отражал не улучшение, а, наоборот, ухуд-
Мотревич В.П.
шение положения в животноводстве. Зачастую скот сдавали из-за нехватки кормов, чтобы не допустить его падежа. Количество сдаваемого скота увеличилось и потому, что большая его часть имела упитанность ниже установленной нормы. Численность такого скота постоянно росла. Если до войны в Молотовской области удельный вес сдаваемого в мясопоставки скота ниже средней упитанности составлял 52%, то в
1941 г. - 61%, в 1942 г. - 77%, в 1943 г. -84%. Каждый килограмм живого веса такого скота засчитывался только за 750 г мясопоставок [24]. Со стороны заготовительных организаций («Заготскот») допускались нарушения правил приемки скота при определении его упитанности. Недостаточно была развернута сеть заготовительных баз, вследствие чего колхозы несли большие потери в весе скота из-за перегона его на дальние расстояния.
Сдаваемая государству продукция оплачивалась по низким заготовительным ценам, которые не менялись с начала 1930-х гг. В 1931 г. заготовительная цена картофеля в Уральской области составляла 4, а ржи
- 5,2 руб. за центнер [25]. К сожалению, отсутствуют данные о себестоимости колхозной продукции за 1940-е гг. Однако для сравнения можно использовать сведения о себестоимости продукции совхозов. В 1943 г. себестоимость зерновых в совхозах на Урале составляла 109, а картофеля -34 руб. за центнер [26]. Таким образом, заготовительные цены возмещали незначительную часть затрат на производство растениеводческой продукции. В результате поступления колхозов от сдачи зерновых -основы сельского хозяйства на Урале -составляли небольшую часть их доходов. Несколько выше были закупочные цены. Однако и они были намного ниже себестоимости сельскохозяйственной продукции и в сотни раз уступали ценам колхозного рынка. Так, в 1943 г. по сравнению с 1940 г. индекс цен на колхозных рынках увеличился на продукты растениеводства в 12,6 раз,
а на продукты животноводства - в 13,2 раза. Разница в ценах была огромной, однако колхозы основную часть своей продукции передавали государству.
Зерновые, картофель, мясо, молоко, яйцо, шерсть, кожсырье и некоторые другие виды сельхозпродукции страна получала также и из личных подсобных хозяйств колхозников. К сдаче зерна привлекались хозяйства, имевшие посевы зерновых; молока - имевшие коров; шерсти - обладатели овец и коз. Заготовки мяса, яиц, кожсырья производились независимо от наличия скота и птицы по установленным для области нормам. Семьям военнослужащих, а также нетрудоспособных колхозников предоставлялись льготы. Шкуры крупного рогатого скота в обязательном порядке должны были продаваться заготовительным организациям [27].
Взимание обязательных поставок с большинства крестьянских семей вследствие их тяжелого материального положения происходило с трудом. Законодательством предусматривались за невыполнение обязательных поставок разнообразные меры наказания. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 24 ноября 1942 г. «Об ответственности за невыполнение обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов государству колхозными дворами и единоличными хозяйствами» предусматривалось наложение штрафа на недоимщиков и привлечение злостных нарушителей к уголовной ответственности. В случае невыполнения в срок установленных поставок народный суд по заключению районного уполномоченного Наркомата заготовок СССР налагал на недоимщиков штраф в размере двукратной стоимости несданных в срок продуктов, исчисленной по рыночной цене.
Виновные в неоднократном невыполнении обязательных поставок помимо штрафа привлекались к уголовной ответственности. В связи с этим СНК СССР утвердил Инструкцию о порядке применения Постановления Правительства от 24 ноября 1942 г. В ней указывалось, что в случае невыпол-
нения колхозными дворами обязательных поставок, райуполнаркомзаг или, по его поручению, агент по государственным поставкам вручает недоимщику письменное предупреждение. В этом предупреждении говорилось о том, что в случае невыполнения обязательств в десятидневный срок дело о взыскании недоимок будет передано в суд. При этом для обеспечения взыскания недоимок производится опись имущества недоимщика. После решения суда о взыскании недоимок народный судья выдавал рай-уполнаркомзагу исполнительный лист для принудительного исполнения судебного решения [28]. Однако на практике судебные санкции применялись не ко всем недоимщикам, в противном случае пришлось бы осудить всю деревню. Сельскохозяйственная продукция от колхозников поступала и через госзакуп. Однако закупочные цены намного уступали рыночным ценам. Поэтому Центросоюз, чтобы заинтересовать крестьян в продаже сельхозпродукции, организовал встречную продажу необходимых крестьянам товаров.
Тяжелое положение в сельском хозяйстве было обусловлено наличием нерешенных перед войной вопросов в колхозном строительстве. Политический строй и хозяйственный механизм, созданные в 1930-е гг., были приспособлены к выполнению задач своего времени - времени форсированной индустриализации и подготовки к войне. И.В. Сталин рассматривал колхозы как источник получения максимального количества дешевого хлеба и пополнения промышленности рабочей силой. Сложившаяся в ходе реконструкции народного хозяйства административная система управления колхозами фактически отрицала их кооперативную природу. Они были превращены в государственные предприятия с принудительным трудом. В результате сельский труженик был лишен инициативы и самостоятельности; произошло отчуждение работника от средств производства, труженика - от управления колхозными делами.
В годы войны административные методы управления колхозами еще более усилились, достигнув своего предела. Кооперативные объединения крестьян были лишены остатков самостоятельности и поставлены в полную зависимость от районного руководства. Административнокомандная система охватывала все стороны деятельности колхозов, жестко регламентировала даже внутренний распорядок труда и отдыха в них. Наибольший вред установившийся стиль руководства приносил при планировании сельскохозяйственного производства. Планы устанавливались «сверху» в виде продразверстки, исходя из потребностей в сельскохозяйственной продукции. При этом реальные возможности хозяйств во внимание не принимались. Планирование в артелях осуществлялось на тех же принципах, что и на государственных предприятиях, только без бюджетного финансирования и материально - технического снабжения. В то же время вся полнота материальной и, главное, юридической ответственности за результаты хозяйственной деятельности возлагалась на каждый отдельный колхоз, коллектив его членов и председателя. Война усилила возникшее в ходе коллективизации противоречие: хозяйничали в колхозах партийные и советские органы, а ответственность за результаты их работы всецело возлагалась на колхозников.
Еще хуже обстояло дело с оплатой труда. В большинстве хозяйств материальные стимулы были незначительными, в некоторых же отсутствовали полностью. Обесцениванию трудодня способствовали как существовавший в те годы «остаточный» принцип распределения доходов колхоза среди его членов, так и сохранение устаревших норм выработки, плохо налаженный учет трудодней, их разбазаривание и т.д. Для своего потребления члены колхоза получали не долю в коллективно произведенном продукте, а плату за труд, причем очень низкую. По существу, крестьяне были отчуждены не толь-
Мотревич В.П.
ко от средств производства, но и от распределения созданного продукта. Это и послужило экономической основой для его изъятия из колхозов. Одновременно усилилось внеэкономическое принуждение к труду. За невыполнение обязательного минимума трудодней тысячи колхозников исключались из артелей и предавались суду.
Достигшая в войну своего пика командная система управления сельским хозяйством оказывала противоречивое и далеко не однозначное воздействие на положение в колхозах. С одной стороны, высокая централизация управления помогла коллективным хозяйствам легче адаптироваться к экстремальным условиям военного времени, быстрее и полнее мобилизовать материальные и трудовые ресур-
сы села. Представляется бесспорным, что во время Гражданской и Великой Отечественной войн «сверхцентрализм» и государственное принуждение сыграли положительную роль в мобилизации ресурсов и концентрации усилий. Но очевидно и другое. Практически полное отсутствие у колхозников хозяйственной самостоятельности, слабая материальная заинтересованность крестьян, многочисленные факты грубого нарушения устава колхозов крайне негативно отражались на экономике артелей. Лишь путем применения чрезвычайных мер организационного и правового характера удалось снабдить страну необходимым минимумом продовольствия, однако достигнуто это было за счет колоссальных усилий и огромных жертв.
ЛИТЕРАТУРА
1. Правда. 1940. 31 января, 12, 17, 21 апреля, 10, 18, 28 мая; 1941. 26 марта, 24 мая; Социалистическое земледелие. 1942. 7 апреля; Сборник постановлений ЦК ВКП (б) и СНК Союза ССР по вопросам заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов. М., 1941. С. 8-12, 15, 19-27, 61-97; ГАПО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 303. Л. 38.
2. Правда. 1940. 7 апреля.
3. Пятницкий П.П. Обязательные поставки колхозами сельскохозяйственной продукции государству. М., 1951. С. 18.
4. Сборник указов, постановлений и распоряжений, 1941-1945. Челябинск, 1945. С. 118; Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов. Кн. 1. М., 1967. С. 344.
5. Экономическая жизнь СССР. Кн.1. С. 310.
6. ГАКО. Ф. 1607. Оп. 1. Д. 73. Л. 37; ГАОО. Ф. 846. Оп. 2. Д. 178. Л. 19; ГАПО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 3874. Л. 36; ГАСО. Ф. 241. Оп. 2. Д. 235. Л. 26.
7. Сборник указов, постановлений и распоряжений. С. 114-115.
8. Правда. 1942. 11 июля.
9. РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 8. Д. 381. Л. 45, 49, 63, 77, 79.
10. Правда. 1942. 12 июля.
11. Сборник указов, постановлений и распоряжений. С. 214.
12. Ударник (орган Бардымского райкома ВКП (б) и районного Совета депутатов трудящихся Молотовской области). 1943. 5 декабря.
13. Сталинский путь (орган Усинского райкома ВКП (б) и районного Совета депутатов трудящихся Молотовской области). 1943. 29 октября.
14. РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 8. Д. 381. Л. 45, 49, 63, 77, 79.
15. Там же.
16. Голос ударника (орган Уинского райкома ВКП (б) и районного Совета депутатов трудящихся Молотовской области). 1942. 8 сентября; Коммуна (орган Большесосновского райкома ВКП (б) и районного Совета депутатов трудящихся Молотовской области). 1942.
4 ноября; ГАПО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1030. Л. 19.
17. Ударник (орган Бардымского райкома ВКП (б) и районного Совета депутатов трудящихся Молотовской области). 1942. 31 июля, 4 сентября, 7 октября, 20 ноября.
18. ГАПО. Ф. 1090. Оп. 2. Д. 61. Л. 37-41, 106-112, 242, 243, 288-298.
19. ГАПО. Ф. 1090. Оп. 1. Д. 586. Л. 585-587; Ф. 11,33. Оп. 1. Д. 1030. Л. 21; Сталинский ударник (орган Очерского райкома ВКП (б) и районного Совета депутатов трудящихся Молотовской области). 1943. 23 мая, 26 августа.
20. История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941-1945. Т. 3. М., 1961. С.190.
21. Экономическая жизнь СССР. Кн. 1. С. 354.
22. ГАПО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 303. Л. 41; ГАЧО. Ф. 274. Оп. 3. Д. 1616. Л. 139.
23. ГАЧО. Ф. 274. Оп, 3. Д. 1512. Л. 201; Д. 1616. Л. 135; Д. 1695. Л. 189; Ф. 1358. Оп. 2. Д. 17. Л. 8.
24. ГАПО. Ф. 564. Оп. 2. Д. 234. Л. 380, 381.
25. Народное хозяйство СССР: Стат. справ. М.-Л., 1932. С. 352, 357.
26. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 324. Д. 545. Л. 71, 72, 77, 78.
27. Малафеев А.Н. История ценообразования в СССР (1917-1963 гг.). М., 1964. С. 229; Сборник постановлений ЦК ВКП (б) и СНК Союза ССР по вопросам заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов. С. 23, 24, 57, 65, 72-75, 82, 85.
28. Сборник указов, постановлений и распоряжений. С. 122-125.
