CC BY
151
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2013. № 2(14)
ПРОЕКТ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВОВЫХ ПОНЯТИЙ И КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ СТАТУС МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА: ДОКТРИНА ГЕРБЕРТА ХАРТА*
© С. Н. Касаткин
Касаткин Сергей Николаевич
кандидат юридических наук, доцент
заведующий кафедрой методологии и философии права Самарская
гуманитарная академия (г. Самара)
Прелставлен обзор локтрины межлунаролного права британского юспозитивиста Герберта Харта на основе его работы «Понятие права» (1961 г.). Общим контекстом рассмотрения выступает заявленный Хар-том проект «объяснительного опрелеления» в юрис-прулениии, прелполагающий разграничение и анализ центральных и пограничных случаев употребления понятия. В статье лелается вывол о необхолимости скорректировать полхол Харта к межлунаролному праву с учетом современной межлунаролной практики и прояснения оснований выбора и характеристик центрального случая права.
Ключевые слова: юспозитивизм, Герберт Харт, понятие права, межлунаролное право, опрелеление в юрисп-рулениии, метолология юриспрулениии, локтрина.
Настоящая работа представляет собой обзор концепции международного права, предложенной британским философом права, юспози-тивистом Гербертом Л. А. Хартом (1907-1992 гг.). Учение о международном праве рассматривается здесь в рамках общей доктрины мыслителя о праве и методологии юриспруденции, в частности, в контексте его критики используемых здесь логико-дефинитивных инструментов и проекта
* В основу данной работы положены материалы выступления автора на международном симпозиуме «Философия и современное международное право», организованном совместно философским и юридическим факультетами Санкт-Петербургского государственного университета и факультетом права Университета Буэнос-Айреса, проходившем в Санкт-Петербурге 13-14 мая 2013 года.
«объяснительного определения». Ключевым объектом анализа в работе выступает фундаментальный и широко известный труд автора «Понятие права» (1961 г.)1.
Обращение к соответствующим рассуждениям Харта мотивировано рядом обстоятельств. Во-первых, это связано с общей значимостью проблем методологии юриспруденции, выстраиванием состоятельной теории права и международного права, с важностью интеграции достижений западной правовой мысли в отечественную юридическую науку и образование. Во-вторых, это обусловлено ограниченным вниманием к данному аспекту творчества автора не только в России, но и за рубежом: с одной стороны, широкое обсуждение взглядов Харта в общей теории и философии права зачастую не касается его трактовки международного права2, с другой — юристы-международники, разбирая базовые подходы к определению международного права гораздо чаще обращаются к иным авторам (позитивистам), Джону Остину или Гансу Кельзену. Вместе с тем, соответствующая позиция Харта как одного из столпов позитивизма ХХ столетия представляет не меньший интерес, тем более с учетом самобытности трактовки им феномена международного права (пусть даже и периферийной в учении философа3). Наконец, в-третьих, обращение к авторскому видению международного права значимо как анализ элемент анализа общеметодологического подхода Харта, оценки состоятельности последнего.
В свете сказанного, очертим базовые позиции британского мыслителя, начиная с его концепции объяснительного определения и построенной на нем концепции права, переходя затем к его доктрине международного права и завершая анализ общей оценкой построений автора.
Итак, в «Понятии права» Герберт Харт представляет свое исследование как опыт «аналитической юриспруденции» и «дескриптивной социологии»4: методологически он подходит к объяснению права через анализ существующего словоупотребления, мысля язык в качестве важного канала доступа к социальной реальности, вбирающего в себя исторически и практически сложивши-
1 См.: Xapm Г. Л. А. Понятие права. СПб., 2007. (Русский перевод издания: Hart H.L.A. The Concept of Law. 1nd ed. Oxford, 1961 [2nd ed. with Hart's Postscript / Eds. P. Bulloch, J. Raz. Oxford, 1994]). — Наиболее важными для данной работы являются первая глава сочинения Харта, содержащая описание его методологического подхода, и глава десятая, анализирующая концептуальный статус международного права.
2 По мнению Джереми Уолдрона, международное публичное право — по сути единственная значительная область правовой регламентации, оставшаяся без серьезной разработки со стороны представителей аналитической теории права (в том числе в силу особенностей влиятельной здесь позиции Г. Харта) (см.: Waldron J. Hart and the Principles of Legality // The Legacy of H.L.A. Hart: Legal, Political, and Moral Philosophy. Oxford, 2008. 67-69 ff).
3 Глава десятая «Понятия права» является чуть не единичным примером развернутого анализа международного права, проведенного Г. Хартом. Еще одним сочинением по данному вопросу является его работа 1968 года «Учение Кельзена о единстве права» ^м.: Hart H.L.A. Kelsen's Doctrine of the Unity of Law // Hart H. L. A. Essays in Jurisprudence and Philosophy. Oxford, 1983. Pp. 309-342).
4 См.: Xapm Г. Л. А. Понятие права. С. 7.
еся в обществе понятийные сходства и разграничения, представления, конвенции и установки. В этом плане его проект выступает примером изыскания в области философско-лингвистического анализа и построенной на его базе «лингвистической феноменологии права»5, сопряженного с экспликацией, рефлексией и систематизацией существующих речевых практик и противостоящего в этом плане проекту абстрактно-логической переработки и унификации языка (последние, по Харту, искажают организующие словоупотребление принципы и связи и тем самым препятствуют реализации избранной автором методологической программы)6.
Рассуждая подобным образом, Харт выступает с критикой построенного на логицизме традиционного подхода к определению юридических понятий per genus et differentiam specificam, предполагающего установление рода и видовых отличий. Согласно автору, этот методологический прием удовлетворителен (как элемент обыденных и профессиональных юридических знаний) лишь в ситуациях ясности определяемого слова и необходимости уточнения проводимых им границ между означаемыми объектами. Такая дефиниция ориентирована на стандартный случай, при фиксации которого, с одной стороны, предоставляется правило перевода непонятного термина в хорошо известный, с другой — выделяется тип обозначаемых словом объектов, указывая его общие и особенные черты7.
Однако, как отмечает философ, данный подход неудовлетворителен при исследовании и объяснении понятия права (и смежных ему понятий, в том числе права международного):
1) В его отношении отсутствует ясная беспроблемная родовая категория (по Харту, наиболее очевидный «кандидат» — правила поведения — сам вызывает затруднения)8.
5 Ср.: Остин Дж. Л. Принесение извинений // Три способа пролить чернила: Философские работы / Дж. Л. Остин. СПб., 2006. С. 208.
6 См.: Касаткин С. Н. 1) Аскриптивизм и отменяемость понятий юридического языка: очерк концепции Герберта Харта // Российский ежегодник теории права. 2011. № 4. СПб., 2012. С. 689-692 и др.; 2) «Злоупотребление логикой» в судебной аргументации: критика формализма и реализма в очерке Г. Л. А. Харта «Позитивизм и разделение права и нравов» (1958) // Антрополопя права: фшософський та юридичний вим1ри (стан, проблеми, перспективи): Стати учасниюв М1жнародного «круглого столу» [Львов, 2013-2014, выход в свет в 2014 году]. — Более подробно об аналитической программе философии права Харта см.: Оглезнев В. В. Г.Л.А. Харт и формирование аналитической философии права. Томск, 2012. Гл. 2 и др.; Дидикин А. Б., Оглезнев В. В. Онтология и эпистемология права: аналитическая традиция: монография. Новосибирск, 2012. § 2.1 и др.
7 См.: Харт Г. Л. А. Понятие права. С. 21-22.
8 См.: там же. С. 22-23. — Отметим, что в своих более ранних произведениях философ также указывал на отсутствие у ключевых юридических терминов (например, субъективного юридического права, юридической обязанности, корпорации и т.п.) собственных фактуальных аналогов и на необходимость их разбора в контексте употребления с учетом характерных способов осуществления соответствующих речевых актов (см., в частности: Харт Г. Л. А. Определение и теория в юриспруденции // Правоведение. 2008. № 5. С. 6-32).
2) Помимо ясных случаев существуют и случаи пограничные (например, право первобытных/примитивных сообществ, право крайне аморальное/нелегитимное, международное право); последние имеют лишь некоторые из признаков типичного случая, в их отношении отсутствует устойчивая конвенция словоупотребления, и возможны обоснованные аргументы pro и contra их включения в ту или иную понятийную «семью»9.
3) Многочисленные примеры общего понятия соединены друг с другом разнообразны/ми связями — по аналогии, по различным отношениям с центральным элементом, как составляющие сложной деятельности (последнее, по мысли автора, образует систему употребления термина «правовой») и т. п.10
В противовес традиционной дефиниции, Харт предлагает собственный метод объяснения правовых понятий (который впоследствии получил название «объясняющего определения» («explanatory definition»)"):
1) Харт отказывается от поиска общего знаменателя для всех правовых явлений (соответственно — от унифицирующей универсальной дефиниции, регламентирующей всегда необходимые и достаточные условия употребления того или иного слова), но выстраиваем таксономию случаев «права», вычленяя среди них случаи стандартные и пограничные (в качестве типичного проявления автор рассматривает систему внутригосударственного права).
2) Далее Харт обращается к изучению стандартного примера права, проводя обособленный анализ основной совокупности элементов, составляющих понятие права и регулярно порождающих фундаментальные затруднения/споры: речь, в частности, идет о рассмотрении:
— взаимоотношений права и принуждения;
— взаимоотношений права и морали; и, наконец,
— разбора (ключевого здесь) понятия правила12.
3) Затем Харт исследует пограничные формы права, уделяя особое внимание их связям с центральным случаем.
Следуя этой методологической стратегии, философ в последующих главах свой работы предлагает картину права в качестве системы первичных и вторичных правил, т.е. норм, налагающих обязанности, и метанорм, наделяющих властью, обеспечивающих сохранение и воспроизводство правил первого порядка — правил признания (устанавливающих критерии юридического в системе), изменения и (судебного) решения13.
9 См.: Харт Г. Л. А. Понятие права. С. 23. — Ср. с категорией «семейного сходства» у Л. Витгенштейна (см.: Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. М., 1994. С. 75-319. § 66-67).
10 См.: Харт Г. Л. А. Понятие права. С. 23-24.
11 См.: Bayles M. Hart's Legal Philosophy. An Examination. Dordrecht, 1992. P. 6 ff.
12 См.: Харт Г. Л. А. Понятие права. С. 14-21.
13 См.: там же. Гл. 5-9. — Об общей позитивистской концепции Харта см.: Моисеев С. В. Философия права. Курс лекций. 2-е изд., испр. и доп. Новосибирск, 2004. С. 31-42; Касаткин С. Н. Юридический позитивизм в англо-американской правовой мысли. Концепция Герберта Харта // Юридический позитивизм и конкуренция теорий права: история и современность (к 100-летию со дня смерти Г. Ф. Шершеневича): Материалы VI ежегодной Междунар. науч.-практич. конф: в 3 ч. / отв. ред. О. В. Кузьмина, Е. Л. Поцелуев. Иваново, 2012. Ч. 1. С. 298-320.
В свете названных ориентиров Харт подходит и к разбору концептуального статуса современного ему международного права (применяя к нему в том числе приемы анализа центрального случая). Последнее трактуется философом в качестве пограничного образца права, у которого отсутствует собственная законодательная власть, суды с властной юрисдикцией и централизованные санкции, и который, таким образом, близок простой форме социальной структуры, где имеются лишь первичные обязывающие правила без стандартов второго порядка (в том числе без унифицирующего правила признания)14. Отвергая — как поверхностный и неплодотворный — вопрос о статусе международного права, понимаемый как чисто словесный и сводящийся к произвольному выбору терминологии («Будем ли мы соблюдать существующую конвенцию о словоупотреблении или нет?»), автор отстаивает необходимость выявления и анализа принципов (ключевых элементов), лежащих в основе данной речевой традиции/ рактики15.
Следуя в этом направлении, Харт сначала разбирает два базовых источника сомнений в юридическом характере международного права, оба из которых производны от его противопоставления праву национальному: 1) последнее традиционно отождествлялось с приказами, подкрепленными санкциями, 2) статус суверенного государства полагался несовместимым с юридическими ограничениями/обязанностями.
1) Разбирая словоупотребление, касающееся «обязывающего статуса» международного права, Харт отвергает его неизбежную связь с санкциями: по мысли автора, обязывающее правило — это образец, принимаемый в качестве стандарта поведения и оснований оценки / порицания и т. п. Кроме того, он доказывает, что с учетом фактов — разницы в практике следования правилам, в надежном и эффективном использовании санкций и проч. — из необходимости организованных санкций в национальном праве не следует такая же необходимость для права международного16.
2) Что касается классического «аргумента от суверенитета», то он, по Харту, переворачивает порядок вопросов: невозможно узнать, какой суверенитет (т. е. степень нормативной автономии) имеет государство, пока неизвестно, каковы формы/правила международного права, учреждающее подобное положение дел. В свете этого философ выдвигает три возражения против теорий самоограничения государства (аналогов теорий общественного договора):
— необъясненность/догматизм тезиса об абсолютности суверенитета;
— необходимость признаваемых правил для того, чтобы соглашения государств порождали обязательства (последнее, согласно автору, находится в конфликте с трактовкой суверенитета как свободы от любых правил);
— противоречие фактам: не все международные обязательства порождаются согласием государства (что очевидно на примерах создания новых государств, присоединения новых территорий и попадания в новую сферу регулирования и др.)17.
14 См.: Харт Г. Л. А. Понятие права. С. 214.
15 См.: там же. С. 214-215.
16 См.: там же. С. 216-220.
17 См.: там же. С. 220-226.
После разбора указанных сомнений, Харт обращается к воззрению, которое отождествляет международное право и мораль, считая его трактовку морали (как, по сути, концептуальной «корзины для мусора») слишком широкой, неплодотворной и нуждающейся в дальнейшей дифференциации. В числе оснований отграничения международного права от морали философ называет различия:
1) в формах социального давления (юридическая апелляция к прецедентам, договорам, доктрине отлична от морального обращения к совести);
2) в нравственной важности стандартов (нормы международного права зачастую не имеют самодостаточной ценности, выступая лишь возможными средствами достижения некой цели);
3) в возможности законодателя и правотворческого установления правил (что уместно для права, но неприемлемо для морали);
4) в необходимости моральных мотивов существования нормативной системы и следования ее правилам (для международного права допускаются различные, в том числе неморальные, обоснования: расчет, традиция, альтруизм и т. п.).
С учетом данных положений, автор приходит к выводу о том, что международное право гораздо ближе к праву, чем к морали18.
Наконец, Харт исследует ряд проводимых в науке аналогий по форме между системами внутригосударственного и международного права (по санкциям, исполнению властных (судебных) решений, практике несоблюдения правил/противодействия им и др.), считая их преувеличениями. Последнее относится и к постулату о присущей системе международного права «основной норме» (например, «договоры должны соблюдаться» или «государствам следует поступать так, как они обычно поступают»). Согласно философу, данное положение вводится априорно и препятствует исследованию реального характера соответствующих правил. По его мнению, существование правил как обязывающих стандартов поведения, обеспеченных социальным давлением, не требует наличия фундаментальной нормы, устанавливающей критерии действительности правил системы — последние могут приниматься как таковые, без специального подтверждения. В свете названных аргументов, Харт утверждает обоснованность аналогий между национальным и международным правом только по функциям (отличающим их от морали) и по содержанию (принципам, понятиям, методам), но не по форме (институционализации)19.
Переходя к общей оценке изложенной позиции Герберта Харта, обратим внимание на ряд моментов:
1) Фактология современного международного права. Следует учесть, что представленная здесь концепция автора формируется на материалах международной практики 1940-х — 1950-х гг. ХХ века, т. е. в период, когда современное международное право лишь начинает обретать свой новый статус и силу. Отсюда значительный и очевидный прогресс международного права во второй половине XX — в начале XXI вв. дает основания для иных ответов на вопро-
18 См.: там же. С. 226-231.
19 См.: там же. С. 231-236.
сы, поставленные Хартом (в части формирования разветвленной системы наднациональных стандартов и связанных с ними гарантий и санкций, развития системы международных организаций и властных инстанций с правотворческими полномочиями, судебных органов с императивной юрисдикцией и т. п.), а значит и для соответствующей правки его понятийных квалификаций.
2) Проблема центрального случая. В своих рассуждениях именно внутригосударственного право берется Хартом в качестве образца, по отношению к которому оцениваются все остальные случаи правового, включая международное право, которому, в этом плане, не хватает тех или иных институциональных характеристик. Однако подобный выбор философа — в том числе в свете притязаний на общий характер создаваемой теории — остается по большому счету проясненным (даже при его возможной опоре на практики обыденного восприятия и языка)20, давая повод рассматривать международное право как «недоправо»21.
3) Пример конституционного (публичного) права. В продолжение сказанного заметим, что даже так понимаемый центральный случай, имеет некоторые изъяны: внутригосударственное право реконструируется автором в первую очередь на материалах уголовного и гражданского (частного) права без широкого обращения к конституционной (и в целом публично-правовой) регламентации. Между тем присущие последней черты — касающиеся, установления базовых принципов/критериев правопорядка, системы санкций и ответственности, действия судебной юрисдикции и проч. — гораздо ближе международному праву, что тем самым ослабляет (проводимые Хартом) его расхождения с правом внутригосударственным22.
20 Обоснование центрального случая не сводится лишь к осмыслению (понятийных) отношений внутригосударственного и международного права, но является проблемой для правовой теории в целом, образуя, к примеру, один из аспектов фундаментального спора юспозитивизма и естественного права: в подобном ключе можно рассматривать полемику Харта с Лоном Фуллером о моральных основаниях и содержании правовой системы (Харт Г. Л. А. Позитивизм и разграничение права и морали // Правоведение. 2005. № 5. С. 104-136; Фуллер Л. Позитивизм и верность праву: Ответ профессору Харту // Правоведение. 2005. № 6. С. 124-159), в этом же прямо заключается и методологический вызов позитивизму со стороны Джона Финниса (для которого морально легитимный правопорядок выступает правом в его центральном смысле) (см.: Финнис Дж. Естественное право и естественные права. М., 2012. Гл. 1 и др. См. также: Бикс Б. О границе, разделяющей теорию естественного права и юридический позитивизм // Российский ежегодник теории права. 2009. № 2. СПб., 2011. С. 69-80; Лайтер Б. За пределами спора Харта и Дворкина: проблема методологии в юриспруденции // Российский ежегодник теории права. 2009. № 2. СПб., 2011. С. 116-151; Касаткин С. Н. Методологическая критика юспозитивизма: Дж. Финнис // Фшо-софсью, методолопчш та психолопчт проблеми права: Зб1рник матер1ал1в V М1жна-родной науково-теоретичноп конференцш. Кшв, 2012. С. 92-94).
21 См.: Beckett J. The Hartian Tradition in International Law // The Journal Jurisprudence. 2008. № 1. P. 51-83; Payandeh M. The Concept of International Jurisprudence in the Jurisprudence of H.L.A. Hart // The European Journal of International Law. 2011. Vol. 2. № 4. P. 980 ff.
22 См.: Goldsmith J., Levinson D. Law for States: International Law, Constitutional Law, Public Law // Harvard Law Review. 2009. Vol. 122. № 7. Pp. 1791-1868.
4. Проблема системности правопорядка. Выстраивая модель внутригосударственного права как единства первичных и вторичных правил, автор противопоставляет его некоему примитивному социальному порядку первичных правил с их неопределенностью, статичностью и неэффективностью. В этом плане вторичные правила признания, изменения и судебного решения мыслятся средством решения проблем доправового общества и показателем/основой системности порядка (т. е. его правового характера). Отсюда системность права начинает связываться Хартом именно с этими формальными структурами, по которым далее оценивается и международное право. Между тем, концепция философа допускает и более взвешенный подход: поиск в международном праве институтов, способных действовать в качестве инструментов решения названных проблем, вне зависимости от их тождества внутригосударственным формам (Это касается и наличия в международном праве норм признания, устанавливающих критерии юридического и направленных на решение проблем неопределенности)23.
Таким образом, изложенный здесь подход Герберта Харта, при всей его общей эвристической ценности, в отношении международного права нуждается в корректировке, связанной с поправкой на современную фактологию, а равно с прояснением оснований выбора и характеристик центрального случая (включая соотношение формальных и функциональных сторон системности правопорядка).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Bayles, M. Hart's Legal Philosophy. An Examination. — Dordrecht, 1992. — 316 p.
2. Beckett, J. The Hartian Tradition in International Law // The Journal Jurisprudence. — 2008. — № 1. — Pp. 51-83.
3. Goldsmith J., Levinson D. Law for States: International Law, Constitutional Law, Public Law // Harvard Law Review. — 2009. — Vol. 122. — № 7. — Pp. 1791-1868.
4. Hart, H. L. A. Kelsen's Doctrine of the Unity of Law // Essays in Jurisprudence and Philosophy / H. L. A. Hart. — Oxford : Oxford University Press, 1983. — Pp. 309-342.
5. Payandeh, M. The Concept of International Jurisprudence in the Jurisprudence of H.L.A. Hart // The European Journal of International Law. — 2011. — Vol. 2. — № 4. — Pp. 967-995.
6. Raz, J. Practical Reason and Norms. London: Hutchinson & Co., 1975. 192 p. [2nd ed. — Oxford: Oxford University Press, 1990. 220 p.].
7. Waldron, J. Hart and the Principles of Legality // The Legacy of H.L.A. Hart: Legal, Political, and Moral Philosophy / Eds. M.H. Kramer et al. — Oxford : Oxford University Press, 2008. — Pp. 67-84.
8. Бикс, Б. О границе, разделяющей теорию естественного права и юридический позитивизм // Российский ежегодник теории права / под ред. А. В. Полякова. — 2009. — № 2. — СПб. : Юридическая книга, 2011. — С. 69-80.
9. Витгенштейн, Л. Философские исследования // Философские работы / Л. Витгенштейн ; пер. с нем. М. С. Козловой, Ю. А. Алеева. — Ч. I. — М. : Гнозис, 1994. — С. 75-319.
10. Дидикин А. Б., Оглезнев В. В. Онтология и эпистемология права: аналитическая традиция: монография. — Новосибирск : Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2012. — 200 с.
11. Касаткин, С. Н. «Злоупотребление логикой» в судебной аргументации: критика формализма и реализма в очерке Г. Л. А. Харта «Позитивизм и разделение права и нравов» (1958) // Антрополопя права: фшософський та юридичний вимiри (стан, про-
блеми, перспективи): Статп учасниюв М1жнародного «круглого столу» [Львов, 20132014, выход в свет в 2014 году].
12. Касаткин, С. Н. Аскриптивизм и отменяемость понятий юридического языка: очерк концепции Герберта Харта // Российский ежегодник теории права / под ред. А.В. Полякова. — 2011. — № 4. — СПб. : Юридическая книга, 2012. — С. 677-721.
13. Касаткин, С. Н. Методологическая критика юспозитивизма: Дж. Финнис // Фшософсью, методолопчт та психолопчт проблеми права: Зб1рник матер1атв V М1жна-родной науково-теоретичноп конференцш (Кипв, 17 листопада 2012 року). — Кшв : Нацюнальна академ1я внутртшх справ, 2012. — С. 92-94.
14. Касаткин, С. Н. Юридический позитивизм в англо-американской правовой мысли. Концепция Герберта Харта // Юридический позитивизм и конкуренция теорий права: история и современность (к 100-летию со дня смерти Г. Ф. Шершеневича) : матер. VI ежегодной Междунар. науч.-практич. конф. (Иваново, 5-8 октября 2012 г.) : в 3 ч. / отв. ред. О. В. Кузьмина, Е. Л. Поцелуев. — Иваново : Иван. гос. ун-т, 2012. — Ч. 1. — С. 298-320.
15. Лайтер, Б. За пределами спора Харта и Дворкина: проблема методологии в юриспруденции // Российский ежегодник теории права / под ред. А. В. Полякова. — 2009. — № 2. — СПб. : Юридическая книга, 2011. — С. 116-151.
16. Моисеев, С. В. Философия права. Курс лекций. — 2-е изд., испр. и доп. — Новосибирск : Сиб. унив. изд-во, 2004. — 262 с.
17. Оглезнев, В. В. Г. Л. А. Харт и формирование аналитической философии права. — Томск : Изд-во Том. ун-та, 2012. — 216 с.
18. Остин, Дж. Л. Принесение извинений // Три способа пролить чернила: Философские работы / Дж. Л. Остин ; пер. с англ. В. Кирющенко. — СПб. : Алетейя : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. — С. 200-231.
19. Финнис, Дж. Естественное право и естественные права / пер. с англ. В. П. Гайдамака, А. В. Панихиной. — М. : ИРИСЭН : Мысль, 2012. 554 с.
20. Фуллер, Л. Позитивизм и верность праву: Ответ профессору Харту // Правоведение. — 2005. — № 6. — С. 124-159.
21. Харт Г.Л.А. Позитивизм и разграничение права и морали // Правоведение. — 2005. — № 5. — С. 104-136.
22. Харт, Г. Л. А. Определение и теория в юриспруденции // Правоведение. — 2008. — № 5. — С. 6-32.
23. Харт, Г. Л. А. Понятие права / пер. с англ. под общ. ред. Е. В. Афонасина, С. В. Моисеева. — СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. — 302 с. (Русский перевод издания: Hart H.L.A. The Concept of Law. 1nd ed. Oxford: Oxford University Press, 1961 [2nd ed. with Hart's Postscript / Eds. P. Bulloch, J. Raz. Oxford, 1994]).
