CC BY
131УДК 82-31
ПРОБЛЕМЫ ЖАНРА И КОМПОЗИЦИИ В РОМАНЕ Д. КИЗА «МНОЖЕСТВЕННЫЕ УМЫ БИЛЛИ МИЛЛИГАНА»
А. С. СОЛОВЬЁВА,
бакалавр филологии, Санкт-Петербургский государственный университет, 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, 11, тел. +7 (812) 328-08-42, e-mail: star.58@list.ru
Аннотация
Соловьёва А. С. Проблемы жанра и композиции в романе Д. Киза «Множественные умы Билли Миллигана».
Статья посвящена обсуждению жанровой природы романа американского писателя Дэниела Киза «Множественные умы Билли Миллигана». Роман является жизнеописанием реального человека, что позволяет определить его жанр как биографический роман. Однако по причине несомненной документальности и особенностям композиции и нарратива, книга может восприниматься и как образец нон-фикшен. В статье рассматриваются критерии художественности, их воплощение в романе, подробно изучаются художественные приемы, используемые писателем с целью наиболее достоверно и вместе с тем увлекательно передать невероятную историю Билли Миллигана и убедить читателя в ее правдивости. Делается вывод о том, что жанровая неопределенность оставляется писателем намеренно как средство достижения поставленных автором целей.
Ключевые слова: биография, нарратив, жанр, точки зрения, саспенс, литература и психиатрия.
Summary
Solovyeva A. S. Genre and Composition Problems: «The Minds of Billy Milligan» by D. Keyes.
The article is dedicated to the discussion upon genre nature of a novel «The Minds of Billy Milligan» by D. Keyes. The novel is based on a true story and describes a life of a real person, what makes it possible to define its genre as biographical novel. However, the novel could also be taken as an example of
© А. С. Соловьёва, 2018
non-fiction due to the documentary features as well as narrative and composition peculiarities introduced in the book. The article examines the artistic criteria and their realization in the novel, studies the artistic devices used by Keyes in order to convey this incredible story of Billy Milligan accurately, make it graphic for the reader to convince them of its faithfulness. It is revealed that the author leaves this genre ambiguity on purpose so that he could achieve the aims he set.
Keywords: biography, narrative, genre, points of view, suspense, literature and psychiatry.
Литература содержит множество примеров обращения к психиатрической теме, а соответственно, и подходов к ее репрезентации. Небезынтересно посмотреть, каким образом эта тема раскрывается в романе Дэниела Киза «Множественные умы Билли Миллигана», вышедшем в 1981 году.
Книга представляет собой описание жизни Уильяма Стэнли Миллигана, базирующееся на фактологической (биографической) основе. Этот человек впервые в истории США был признан невиновным в совершении тяжких преступлений, он был оправдан на основании его психического заболевания -расстройства множественной личности [4, с. 9].
Поскольку книга «Множественные умы Билли Миллигана» является жизнеописанием реального человека, можно было бы говорить о том, что перед нами биографический роман. Однако по причине несомненной документальности и особенностям композиции и нарратива, книга может восприниматься и как образец нон-фикшен. Обсуждение жанровой природы этой книги заставляет вспомнить, что биография является пограничным жанром, который, хотя и может квалифицироваться как history, в то же время обладает многими чертами, характерными для story - художественного произведения [14]. Художественной биографию в той или иной степени делает уже сам по себе отбор материала биографом [16]. Грань между художественной и нехудожественной литературой представляется довольно размытой, неясной, и, кроме того, проницаемой [6]. Отсутствие определяемой границы научного и литературного дискурсов было впервые наиболее последовательно продемонстрировано школой «культуральной кри-
тики» (culture criticism) [2]. Вопрос о художественности текста является проблематичным, поскольку до сих пор не выявлены четкие языковые критерии, на основании которых можно было бы классифицировать текст как художественный. Один из основных признаков повествовательного художественного текста - его фикциональность [17], т.е. то обстоятельство, что изображаемый в тексте мир является фиктивным, а в его основе лежит вымысел как «художественная конструкция возможной действительности» [9, с. 24]. Противоположным понятием по отношению к фикциональности является фактуальность.
Что до фактуальности, то о ней можно говорить в том случае, если произведение основано на реальных фактах и в общем и целом лишено вымысла. Однако даже при самой строгой опоре на фактический материал не отменяется огромная творческая роль вымысла. В этом случае он понимается широко и проявляется в самом отборе изображаемых явлений, установлении между ними причинно-следственных связей, в придании жизненному материалу художественной цельности. Наряду с фикциональностью выделяется еще одно обязательное свойство художественного текста, а именно эстетичность, т.е. способность художественного текста вызывать эстетическую реакцию у читателя, влиять на восприятие повествования. Для достижения этой цели автор должен организовать повествование таким образом, чтобы содержательной стала сама манера повествования [9]. Таким образом, главными атрибутами художественного текста являются фикциональ-ность и эстетичность. Соответственно, текст, обладающий этими свойствами, можно относить к «литературному» на основании его художественной функции.
Одним из основополагающих способов эстетического воздействия является композиционное построения текста. В романе «Билли Миллиган» ядро повествования обрамлено предисловием, перечнем личностей, составляющих раздробленное сознание героя, эпилогом, послесловием и приме-
чанием автора. Ядро композиции составляют три большие главы, именуемые автором «книгами». Каждая «книга» в свою очередь делится на главы и на небольшие подглавы, обозначаемые номерами.
Первая «книга» рассказывает о событиях, отсчитываю-щихся от первого совершенного Миллиганом изнасилования до момента полной интеграции его личностей. Основные коллизии в этой части романа следующие: арест Билли, суд и признание его невиновным, лечение в психиатрической клинике. Таким образом, первая глава содержит элементы криминального и медицинского романов, так как большое внимание уделяется описанию работы полиции, адвокатов, а также устройству медицинской практики, методам психиатрического диагностирования и терапии. Вторая «книга» прерывает криминально-психиатрическую канву и отсылает нас назад, к детству Билли, описывает его жизнь с момента рождения и до событий, обозначенных в начале первой главы. Читатель узнает, как постепенно происходило расщепление, что этому способствовало. Знакомясь с интерпретацией Киза, мы узнаем о мотивах поступков Билли, о его чувствах и мыслях. Основное действие происходит внутри сознания Билли, в подробностях описаны диалоги между его личностями, то, как складывались их отношения друг с другом, как между ними были распределены обязанности, «роли», как каждая личность приобретала собственные навыки, как развивала свои таланты. Третья «книга» возвращает нас в «настоящий» момент - таким образом, художественное время снова движется вперед. Действие сконцентрировано на том, как неприятие Билли социумом препятствует его лечению, разрушает его и без того неустойчивую, скажем прямо, патологическую психику. В этом смысле текст приобретает остросоциальную окраску.
Как мы видим, в романе представлена раздробленная временная линия: настоящее, прошлое, продолжение насто-
ящего. Выбор композиционного приема отсылает нас к жанру детектива, в том числе и детектива медицинского. В самом деле, лишь только после того, как читатель узнает о происшествии, ему показывают, что и как происходило, т.е. за констатацией факта следует его интерпретация. Вместо следующих друг за другом событий перед читателем возникает цепочка из причинно-следственных связей: сначала виден результат и лишь потом - действия, которые привели к такому результату. Другими словами, наблюдаются совершенно иные смысловые связи, нежели те, которые возникали бы при хронологически последовательном построении текста. Налицо типичное для классического детектива построение: происшествие, дедукция, отматывающая назад цепочку происшествий к их началу, точнее, к замыслу, и далее - к мотиву. Киз намеренно отменяет фабульные связи в сюжете, что заставляет читателя глубже проникнуть в психологию героя, заняться самостоятельным толкованием преступления и психопатологии героя. Думается, что благодаря именно такой структуре книги читатель проходит медленный путь от узнавания фактов к их осмыслению, а, следовательно, и к состраданию. Ведь, по существу, вся эта фантасмагорическая история представляет собой не столько клинический случай, сколько критику социума, всех тех представителей государственных институций, которые оказались недальновидны, жестоки и зачастую и попросту невежественны. Зачастую даже психиатры оказываются не вполне профессиональными. Впрочем, заметим, что в психиатрии всегда происходила борьба школ, приводившая к разным идеологиям и, следовательно, к разным экспертным оценкам и методам терапии или наказания. Весьма вероятно и, что Киз избрал такую композицию не без влияния постепенно складывающейся «литературной формулы» [11] - повествования о людях с расстройством множественной личности.
С позиций как классической, так и структуралистской школ, роман «Множественные умы Билли Миллигана»,
несомненно, является нарративным, т.к., во-первых, повествование ведется от лица опосредствующей инстанции (нарратора), выраженного имплицитно, а во-вторых, он описывает как развитие исходной внешней ситуации, так и ментальное развитие персонажа, усложнение и подробное раскрытие характеров. Нарративность - это еще один признак художественности текста. Понимание природы наррати-ва в биографии является первостепенно важным в эстетике композиции, определяющей поэтику [10].
Структуру повествования произведения формирует система речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем, рассказчиком или несколькими рассказчиками [1]. Иными словами, нарративная структура - это способ представления изображаемого мира. Поскольку перед Кизом стояла задача написать биографический роман, он был заинтересован в том, чтобы попытаться изобразить историю Билли не только ярко, но и убедительно. Убедительность при этом основана не только на художественной достоверности деталей, условно говоря, на реализме, сколько на объективности, фактографичности в максимально возможной степени. Для этого Киз прибегает к приему множественности точек зрения или, как определил его Ж. Женетт, прием «переменной фо-кализации», при которой разные фрагменты повествования рассказаны с точки зрения разных персонажей [3]. Иначе говоря, точки зрения можно определить как позиции, с которых в художественном произведении ведется повествование [7]. Этот прием позволил Кизу отразить в тексте всех персонажей, имеющих отношение к истории Билли: представителей судебной системы, родственников, психиатров, медицинского персонала, и главное - всех личностей Билли и его самого, так называемую «интегрированную личность». Точки зрения появляются перед читателем постепенно.
Все начинается с Киза, предваряющего начало повествования. Затем первыми на сцену выходят полицейские, которые
не знают о Билли ничего кроме самых общих фактов, таким образом, у читателя создается первое общее впечатление о Билли. Далее появляются адвокаты, которые знакомятся с ним гораздо ближе. Затем Билли представлен с точки зрения того психолога, которая первой узнает тайну его расщепленного сознания. Психолог как будто «отворяет» нам дверь в сознание Билли. И только потом слово наконец-то предоставляется ему самому, а точнее его личностям, которые последовательно раскрываются перед читателем.
Как уже было сказано, Дэниел Киз помещает в мир романа самого себя. Он дает себе имя «писатель» и говорит о себе как об объекте повествования. Иными словами, появляется персонаж, замещающий автора, но не решающий проблему всеведения, так как то и дело мы вновь оказываемся внутри головы Билли (ее содержание, сцены, разыгрывающиеся в сознании героя, разумеется, не доступны непосредственному объективному стороннему наблюдению). Персонаж «писателя» наделен в повествовании особой ролью - Кизу нужен был кто-то, кто беседовал бы с Билли, не будучи психиатром, и таким образом предоставлял читателю наименее предвзятую и при этом не обусловленную медицинской профессиональной парадигмой точку зрения.
Появление каждой последующей точки зрения приближает читателя к «настоящему» Билли, к самой сути его «таинственной истории», пока, наконец, все точки не сходятся в одной - «объединенном Миллигане» или Учителе. В этот момент читатель становится максимально близким к Билли, настолько, что получает санкционированную Кизом возможность в следующей части исследовать его «изнутри».
Во второй части романа точки зрения «внешних» наблюдателей тесно переплетаются с точками зрения «внутренних людей» («the people inside» [13, с. 1]) Билли, на которых в этой главе сделан особенный акцент. Однако затем, вернувшись из мира воспоминаний и прошлого Билли Миллигана в «ре-
альный» мир, читатель снова смотрит на Билли со стороны. Начинается постепенное удаление от Билли, пока, в конечном счете, перспектива повествования не возвращается снова к фигуре писателя, эксплицированного Киза.
Точки зрения нередко дают читателю противоречивую информацию о Билли. Так, например, отчим Билли характеризует его как «отъявленного лжеца»:
«Уильям обвинял меня в угрозах, жестоком обращении и содомии, <..>. Эти обвинения абсолютно ложные. <..> Я не сомневаюсь в том, что Уильям постоянно и во многом врал в ходе тех осмотров» [4, с. 173].
Более того, сам Билли иногда сомневается в своем диагнозе, что и не удивительно. Ведь вряд ли даже «нормальный» человек без каких-либо видимых психических отклонений способен к стопроцентному объективному самопознанию:
«К тому моменты Билли уже поверил на слово в то, что говорили ему другие, - что он множественная личность, хотя внутри себя не находил никаких этому подтверждений» [4, с. 204].
Некоторые личности, составляющие внутренний мир Билли, утверждают, будто они «реальные люди»:
«- Доктор Джордж, это не «личности». Это люди. <...> Когда вы говорите «личности», кажется, что вы не верите в их реальность» [4, с 108].
«- Артур умный, но он просто человек» [4, с. 202]. Парадоксально, однако, что другие личности признают свою галлюцинаторную природу:
«- Я принял, что я плод воображения. <..> У меня проблем нет. Я сам есть проблема» [4, с. 202-203].
В определенный момент Билли даже склоняется к тому, чтобы объяснить свое состояние вмешательством потусторонних сил:
«<...> все это время за разделенными частями стояла безымянная сущность - некто, кого Рейджен назвал Учите-
лем. То есть получается, что это невидимое, состоящее из различных фрагментов, похожее на духа (здесь и далее выделено мной - А.С.), нечто по имени Учитель и создало всех остальных, как детей, так и чудовищ, - и, следовательно, оно одно несло ответственность за совершенные ими преступления» [4, с. 204].
В приведенном отрывке вопрос о степени виновности Билли в совершенных им преступлениях разрешается в пользу отрицания вины. Ответственность за поступки возлагается на некую «сущность», овладевшую сознанием Билли.
Все точки зрения подаются через аукториального повествователя, т.е. исключенного из действия нарратора, находящегося «над» ситуацией. Аукториальный повествователь находится вне мира повествования, но организует его, предлагая, таким образом, адресату текста определенную интерпретацию событий. При этом точки зрения постоянно сменяют друг друга: вслед за повествователем мы то наблюдаем ход мыслей адвокатов Билли и их отношение к нему и судебному процессу, то проникаем в сознание его врачей, то смотрим на происходящее глазами одной из его личностей, то снова возвращаемся к адвокатам и врачам. Метод множественности точек зрения позволил Кизу наиболее полно раскрыть множественные смыслы чудовищной истории Билли Миллигана. Мнение идеального читателя относительно правдивости рассказанной истории складывается из суммы предъявленных ему доказательств. Предъявляя множество точек зрения, Киз - в отличие от создателя и теоретика этого литературного приема, Генри Джеймса - не оставляет места сомнению, заставляет читателя поверить в истинность рассказа.
Кроме того, в романе читатель встречается с многочисленными документальными вставками. Киз помещает в текст газетные статьи, отчеты, документацию, письма, протоколы. Это, а также то, что в основе истории лежит реальное громкое дело, дает основания поместить текст в рамки традиции
«Нового журнализма» - направления, возникшего на стыке литературы и журналистики США во второй половине ХХ века [15]. В этот период многие американские прозаики стали ощущать, что традиционная литература не справляется с задачей достоверно отражать происходящее, в результате чего появился целый ряд произведений, для которых характерен журналистский подход, однако факты в них представлены не только коллажем из документальных источников, но и с помощью художественных средств [5].
Анализ нарративной структуры романа позволяет сделать вывод о том, что роман «Множественные умы Билли Миллигана» имеет сложную субъектно-речевую организацию. Наряду с повествованием от третьего лица в тексте представлены диалоги, внутренняя речь героев, а также документальные вставки.
Очевидно, что описанными выше приемами композиционного и нарративного построения Киз пользуется для того, чтобы раскрыть главную тему произведения: сложность, порой непостижимость человеческой психики. Прежде эта тема раскрывалась в литературе, в частности в готической прозе, как правило, через фигуру героя, раздираемого противоречиями, мечущегося между добром и злом, а также через мотивные комплексы (двойничество, одержимость дьяволом), при этом фикциональность таких произведений не вызывала сомнений. История Билли Миллигана выглядит фантастической и в то же время совершенно реальной. Таким образом, сам жизненный материал, т.е. реальная криминально-психиатрическая история, бросил вызов литературе в целом. Киз принял вызов, осознавая, что перед ним стоит серьезная задача: ему предстояло найти способ наиболее полно донести до читателя невероятно сложный психиатрический портрет Билли Миллигана (даже френетическая готика не посягала на создание столь многоуровневой личности) и удивительную историю его жизни. Будучи опытным литератором, Киз не мог не осознавать, что
обработка такой невероятной истории будет сопряжена со многими трудностями.
Поскольку одной из главных задач, поставленных Кизом, было привлечь общественное внимание к проблеме жестокого обращения с детьми [4, с. 1], он понимал, что следует не просто создать художественно-документальную историю Билли, но сделать роман интересным массовой аудитории. Для того чтобы читатель, не будучи профессиональным психиатром, не оставил чтение весьма объемного тома, писателю необходимо постоянно удерживать его внимание. С этой целью повествование построено вокруг тайн и загадок. На протяжении всего романа опытного («идеального») читателя преследуют сомнения относительно реальности всего того невероятного, что происходит с Билли [12]. Знакомя читателя с множеством разных точек зрений, Киз позволяет ему самому делать вывод о том, насколько можно верить изложенному. Перед читателем предстает вполне научная загадка, начавшаяся с криминальной истории. Вместе с героями романа читатель задается вопросом о том, насколько реально заболевание Билли, верен ли поставленный ему диагноз. Сыщиками здесь выступают не только представители правозащитных органов, но и профессиональные психиатры, сам Киз, а вместе с ним и читатель. Преступник-Миллиган одновременно выступает в роли жертвы. Он оказывается жертвой трех факторов: жестокого обращения в детстве, своей психической аномалии -диссоциации, и жертвой непонимания и страхов, охвативших общество, шокированное происходящим с Билли и вокруг него.
Киз не просто заставляет читателя заниматься поиском истины, но и держит своего читателя в постоянном напряжении. Перед нами триллер, автор которого, создает у читателя ощущения неопределенности и ужаса. Саспенс является важной частью романа. Его основу, как в готике и детективе, составляет «жуткое», которое, по выражению Шеллинга: «должно было оставаться тайным, но выдало себя» [8]. Не-
сомненно, наличие у Билли двадцати трех личностей - это и есть то, что должно было оставаться тайной. Данный факт неоднократно подчеркивается в романе. Внутренние личности Билли сами приняли решение о том, что их существование должно держаться в тайне:
«Но тот, кто вышел [в сознание], не должен рассказывать чужим о нашем существовании. Это тайна нашей семьи» [4, с. 264].
Впечатление жуткого, как видим, создается не столько тайной преступления и тайной болезненного сознания, как это наблюдается в криминальных триллерах о маньяках, а тем фактом, что до поры до времени скрытые в психике Билли сущности вышли в реальный мир и стали действовать наряду с реальными людьми и предметами. В работе «Жуткое», отправной точкой в которой служит вышеупомянутый тезис Шеллинга, Фрейд писал, что «впечатление жуткого возникает, когда стирается грань между фантазией и действительностью, когда перед нами предстает нечто реальное, что до сих пор мы считали фантастическим» [8, с. 276]. Именно это и происходит в романном пространстве «Билли Миллигана», когда субличности наделяются собственными правами, признаются реальными людьми, несмотря на то, что они не обладают физическим телом. Реальное и фантастическое оказывается настолько тесно переплетенным, что читателю с трудом удается четко отграничить их друг от друга. Самым интересным и наиболее фантастическим в романе представляется изображение того специфического места, в котором пребывают личности Билли внутри его головы. В интерпретации Киза, существует некое «пятно», в которое должна встать та или иная личность, чтобы завладеть сознанием:
«- Артур использует этот образ, чтобы объяснить малышам, как происходит переход в реальный мир. (. . .) Это большое светящееся пятно на полу. Все стоят рядом в темноте или лежат в своих кроватях, кто-то наблюда-
ет, кто-то спит, кто-то занят своими делами. А тот, кто встает в пятно, завладевает сознанием» [4, с. 192].
Возникает закономерный вопрос: где именно и в каком виде находятся все эти «личности»? Киз изображает некое инопространство, в котором плохо ориентируются даже сами личности: они часто не могут найти друг друга «в темноте», исчезают на время, куда-то уходят, прячутся. Там личности могут играть друг с другом, общаться или заниматься своими делами. Так, Артур каким-то образом умудряется изучать биологию, не находясь «в пятне». После некоторой тренировки Билли получает способность, закрыв глаза, входить в это пространство. При этом он видит свои личности как самостоятельных людей, индивидуумов, он может детально описать их внешность. Два мира - внешний, реальный, и внутренний - тесно переплетаются, взаимодействуя. Сознание Билли вынуждено принимать решения о том, кто именно должен в данный момент выйти в пятно, как лучше действовать, что говорить, какие знания применить. Согласно Фрейду, двойничество, когда «герои произведения плутают в своем Я» и «происходит удвоение Я, разделение Я, подмена Я», является одним из древнейших мотивов, производящих впечатление жуткого [8, с. 271]. То, с чем обычный человек справляется, не задумываясь, в романе преподносится как напряженная работа множества сущностей, ответственных за их носителя. Для очередного переживания романного события как жуткого писатель концентрирует внимание читателя на чувствах той личности, с которой в данный отрезок времени происходят невероятные вещи. Благодаря литературному мастерству Киза читателю удается встать на место главного героя, отождествить себя с ним, и, следовательно, прочувствовать тот ужас, в котором пребывает Билли в большинстве обстоятельств его биографии.
Таким образом, при помощи особым образом выстроенной композиции, характерной для детектива, а также благодаря
приему множественности точек зрения, Кизу удается мастерски осветить проблему бесконечной сложности человеческой психики, те муки, которые влечет за собой диссоциативное расстройство личности и его последствия для Билли Милли-гана. Приемы создания саспенса также помогают увлечь читателя и заставить его сопереживать человеку с отклонениями. Природа самой психиатрии как науки также представлена как детектив, как расследование. Для того, чтобы отыскать то, что мучает сознание, психиатр выступает в качестве сыщика, а болезнь - в качестве преступника. В роли сыщика в нашем случае выступает и читатель «Множественных умов Билли Миллигана», который совместно с автором и персонажами пытается разобраться, истинен ли диагноз. Именно здесь психиатрия смыкается с литературой - на поле этого романа обе решают вопрос истины.
Список использованных источников
1. Виноградов В. В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971. 239 с.
2. Головачева И. В. Фантастика и фантастическое. Поэтика и прагматика англо-американской фантастической литературы. СПб.: Петрополис, 2014. 419 с.
3. Женетт Ж. Фигуры. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. 472 c.
4. Киз Д. Таинственная история Билли Миллигана. М.: Издательство «Э», 2015. 576 с.
5. Несмелова О. О. Новый журнализм: теоретические принципы и их художественное воплощение [Электронный ресурс] // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. - 2011. - Том 153, кн. 2. URL: http:// cyberleninka.ru/article/n/novyy-zhurnalizm-teoreticheskie-printsipy-i-ih-hudozhestvennoe-voploschenie (дата обращения 15.04.17).
6. Старобинский Ж. Действие и реакция. Жизнь и при-
ключения одной пары. СПб.: Владимир Даль, 2008. 672 с.
7. Успенский Б. А. Поэтика композиции. М.: Искусство, 1970. 348 с.
8. Фрейд 3. Жуткое // Художник и фантазирование / Под ред. Р. Ф. Додельцева. М.: Республика, 1995. С. 265-281.
9. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. 312 с.
10. Benton M. Towards a Poetics of Literary Biography// The Journal of Aesthetic Education. - 2011. - Vol. 45, N 3. - P. 67-87.
11. Cawelti J. Adventure, Mystery, and Romance: Formula Stories as Art and Popular Culture. Chicago, University of Chicago Press, 1977. 344 p.
12. Eco U. The Role of the Reader. Bloomington: Indiana University Press, 1979. 288 p.
13. Keyes D. The Minds of Billy Milligan. New York: Bantam Books, 1995. 448 p.
14. Lee H. Virginia Woolf's Nose: Essays on Biography. Princeton: Princeton University Press, 2005. 141 p.
15. Mills N. The New Journalism: A Historical Anthology. New York: McGraw-Hill, 1974. 459 p.
16. Rhiel M., Suchoff D. The Seductions of Biography. Routledge, New York: Psychology Press, 1996. 452 p.
17. Wayne В. The Rhetoric of Fiction. Chicago: University of Chicago Press, 1961. 552 p.
