CC BY
235
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия Институт философии человека, Кафедра теории и истории культуры Доцент, кандидат культурологии
Herzen State Pedagogical University, St.Petersburg, Russia Associate Professor, Ph.D. in Cultural Studies achukurov@yandex. ru
ДИССОЦИАТИВНОЕ РАССТРОЙСТВО ИДЕНТИЧНОСТИ В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ И ОСОБЕННОСТИ ЕГО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЕ
В статье анализируется диссоциативное расстройство идентичности (ДРИ) как феномен культуры. В условиях нестабильной повседневности информационного общества постоянная идентичность фактически исключена. Личность, защищаясь от давления социокультурной среды, вырабатывает адаптационные механизмы, переформатируя собственную идентичность в зависимости от оценки угроз и собственной смысложизненной стратегии. Некоторые механизмы самозащиты срабатывают совершенно без участия человека, будучи заложенными в него. В результате их срабатывания, мы можем столкнуться с одновременной деконструкцией идентичности и формированием новых идентичностей в рамках одного «тела-носителя». Рассматривая феномен диссоциативного расстройства идентичности, особое внимание мы уделяем репрезентации этого феномена в художественной культуре. В результате приходим к выводу, что за счет введения в ткань повествования диссоциативного расстройства идентичности художественный текст постоянно обогащается новыми конфликтными ситуациями и художественными образами начиная с XIX века. Мы также указываем конкретные особенности репрезентации и причины обращения творческой личности к ДРИ.
Ключевые слова: культура, диссоциативное расстройство идентичности, шизофрения, лич-
ность, идентичность, искусство, литература, кинематограф.
DISSOCIATIVE IDENTITY DISORDER (D.I.D) AS CULTURAL AND ARTISTIC
PHENOMENON 141
We analyze the dissociative identity disorder (D.I.D) as a cultural phenomenon in this article. The permanent identity is actually impossible in an unstable information society. The person, defending itself against the socio-cultural environment pressure, develops adaptive mechanisms, reformatting his own identity depending on the assessment of threats and his own sense of life. Some mechanisms of self-defense work completely without the participation of a person, being incorporated into it. As a result of their intervention, we can face the simultaneous deconstruction of identity and the formation of a new identities within a single "host body". Considering the phenomenon of dissociative identity disorder, particular attention is paid to the representation of this phenomenon in art. We conclude that due to the introduction of the dissociative identity disorder into the text, art is constantly enriched with a new conflict situations and characters from the XIX century. We also point out the specific features of representation and the reasons for the author appeals to D.I.D.
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
Key words: culture, dissociative identity disorder, schizophrenia, personality, identity, art, literature, cinema.
В ситуации глобализации и сопряженных с ней миграционных процессов, в условиях нарастающего неконтролируемого информационного шума и формирования новых гибких способов контроля со стороны власти личность все чаще прибегает к тем или иным защитным механизмам, в ходе реализации которых происходит де/реконструкции самоидентичности. Нестабильная социокультурная обстановка, превращающаяся в «норму» информационного постиндустриального общества, фактически исключает константную идентичность. Последний факт становится причиной исключения самого понятия «идентичность» из дискурсивной практики, как это происходит в квир-теории.
Интересно в данной ситуации то, что некоторые механизмы самозащиты срабатывают совершенно безо всякого участия человека, будучи изначально заложенными в него. В результате же их срабатывания, мы можем столкнуться с парадоксальной ситуацией - одновременной деконструкцией идентичности и формированием новых идентичностей в рамках одного «тела-носителя». Речь идет о диссоциативном расстройстве идентичности (ДРИ), который мы будем в дальнейшем рассматривать именно как культурный феномен. И поскольку наша работа посвящена репрезентации диссоциативного расстройства идентичности в художественном тексте, кратко остановимся на двух центральных понятиях исследования - «идентичность» и «личность».
Как хорошо известно, личность формируется в результате взаимодействия биологически данного человеку организма и социокультурного окружения, и процесс этот перманентен. Именно
внешние факторы - то самое социокультурное окружение - определяет разницу моделей поведения, картин мира и т.д., т.е. делает представителей Homo Sapiens непохожими друг на друга. В свое время Л. М. Разорина провела систематизацию подходов к определению понятия «личность» и выделила три группы. По мысли исследовательницы, в рамках первой группы предпринимается попытка свести личность к некоей сущности человека - т.е. к его деятельной социальной природе, что представляется неверным. Определения второй группы характеризуют «личность» как некий уровень развития человека, высший уровень интеграции. В определениях третьей группы личность трактуется как набор свойств и качеств, которые усваиваются из внешней социокультурной среды обитания1. Вот самое распространенное определение личности: «Личность - конкретный живой человек, обладающий сознанием и самосознанием. Структура личности - совокупность социально значимых психических свойств, отношений и действий человека, сложившихся в процессе его развития и определяющих его поведение»2. Если опираться на приведенное определение, то сам процесс формирования личности носит объективный характер, где действенными факторами являются биология и среда обитания.
Приведем для иллюстрации наиболее полное и всеобъемлющее определение личности,
1 Разорина Л.М. К определению понятия «личность» в советской психологии // Вопросы психологии. 2005. №1. С. 79-88.
2 Глоссарий. Психологический словарь // Psychologies [Электрон. ресурс] Режим доступа: http://www.psychologies.ru/glossary/11/lichnost/ (10.09.2017).
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
представленное в монографии «Философия личности» и основанное на анализе большого количества классических определений данного понятия. «Личность представляет собой субстанциональное единство, включенное в ряд систем того же рода, объективируемое из Универсума по признакам адаптивно-адаптирующего взаимодействия с субстратом (материальным миром), обладающее свойством саморефлексии и самоизменения, и рассматриваемое как структурный элемент системы более высокого уровня (культура, или символический мир)»3. Таким образом, это определение вбирает и биологическую составляющую и социокультурную, указывает на динамичность формирования личности и взаимосвязь с внешним миром, а также на рефлексию и самоизменение, т.е. добавляет активности субъекту.
В монографии «Кросс-культурная психология. Исследования и применение»4 приводится интересный пример анализа «африканской личности», проведенный сенегальским психиатром Сноу. Согласно его концепции, основанной на анализе анамнеза и модели поведения пациентов, все психические отклонения имеют внешнюю причину и связаны с оказанием агрессивного воздействия и нарушением гармонии. Задача врача - определить, где именно была нарушена гармония. По сути, в личности представлено три оси, соединяющие физическую и духовную сущности с внешними субъектами - общиной, миром предком и семьей (родом). Нарушение этих связей и является причиной дисгармонии, а дисгармония - причиной психозов и неврозов. Иными словами в примере с африканской личностью субъект вновь лишается активности и/или волеизъявления. Таким образом формирование личности чаще предстает как процесс
3 Атланов Д.Ю., Булгакова О.С. Философия личности. СПб., НПЦПСН, 2012. С.109
4 Берри Дж., Пуртинга А.Х., Сигалл М.Х., Дасен П. Р.
Кросс-культурная психология. Исследования и применение. Харьков: Гуманитарный Центр, 2007. С. 118.
взаимодействия биологического и социального, где воля самого человека оказывается факультативна или обретает маргинальный статус.
Совершенно иная ситуация с понятием «идентичность». В его основе - прежде всего процесс идентификации или самоидентификации, т.е. соотнесение себя с другим индивидом или общностью, принятием норм и ценностей другого или группы других как своих собственных. И не обязательно этим другим/другими могут быть твои современники - перенос себя в иное социокультурное пространство и усвоение местных ценностей ровно такая же самоидентификация. Таким образом, идентичность - это чувство тождественности. Подобная тождественность может быть фактически лишаться саморефлексии и соотнесение себя с определенной общностью будет происходить автоматически, как это было, например, в средине 143 века, или превращаться в поиск и быть результатом добровольного выбора. «Формирование или коррекция идентичности - это процесс преобразования всех прежних идентичностей в свете ожидаемого будущего. Таким образом, идентичность личности операциональна, связана с инструментальным характером человеческого Я и является производной от функции, выполняемой человеком в окружающей его действительности»5. По мнению авторов, функция - это выполняемая человеком социальная роль. Нарушение функции, исчезновение социальной роли приводит к кризису идентичности, болезни.
Современная культура предоставляет человеку широчайший спектр возможностей самоидентификации, а огромное количество вызовов вообще исключает сколь-нибудь постоянную идентичность. С одной стороны вариативность выбора затягивает процесс социализации, с другой - делает его непредсказуемым, поскольку в информацион-
5 Атланов Д.Ю., Булгакова О.С. Философия личности. СПб. НПЦПСН. 2012. С. 118.
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
ном обществе прежние каналы социализации утратили свое значение - ни родители, ни компании сверстников более не являются полноценными участниками этого процесса - тот же виртуальный мир оказывается более значим. С третьей же стороны, перманентная ситуация выбора сама по себе выступает как дистресс и может приводить к полной утрате контроля над процессом, а выбор иден-тичностей превращается в блуждание по лабиринту без каких-либо перспектив выбраться наружу.
Фактически сегодня мы можем говорить о том, что формирование и трансформация идентичности (или «различий» в квир-теории) есть результат оценки личностью степени агрессивности окружающей среды. А в информационном обществе среда по определению является агрессивной, поскольку перманентно вторгается в пределы социального тела. Защита - это естественное, врожденное свойство организма, другое дело, что в процессе жизнедеятельности человек разрабатывает новые защитные механизмы, дополняющие те, носителем которых он уже является.
«Для уменьшения воздействия со стороны окружающей среды (внешней среды и внутренней среды организма) наш мозг способен искажать поступающую информацию для обеспечения организму оптимального в конкретном случае функционального (рабочего) состояния. Здесь важным является определение защит как информации. Сначала личность считывает объективную информацию, но подстраивает (искажает) ее под свое субъективное видение событий окружающей среды. А потом проецирует свой адекватный, но объективно неадекватный ответ в ту же окружающую среду.
Началом формирования «защит» является необходимость выживания в изменяющемся окружающем мире, когда информационная травматиза-ция способна привести к гибели организма (личности) или в смягченном случае нанести ей урон. Человек в этом случае меняется качественно. Если не
работает механизм "включения защит", то человек входит в состояние дезадаптации и заболевает»6.
Проблема в том, что сами защиты могут быть не полезны или, точнее, их срабатывание способно приводить к негативным последствиям для личности. Формирование альтернативной модели поведения может рассматриваться как проявление действия защитного механизма ровно так же, как любые трансформации физического тела.
Насколько современная наука, не говоря об обществе, способна дать адекватную оценку сформированной в результате срабатывания защитных механизмов альтернативной модели поведения? Дэвид Мауцумото указывает: «Клиницисты оценивают девиантное поведение и поведение, обусловленное психическим расстройством, отталкиваясь от моделей, усвоенных ими в процессе обучения... и профессионального опыта, приобретенного в 144 рамках конкретных условий или контекста наблюдения. Идентификация, описание, категоризация и разработка плана лечения представляет собой сложный социально-культурный процесс»7. Хорошо известно, что модель поведения, укладывающаяся в пределы культурной нормы в одном социокультурном окружении, классифицируется как девиантное в другом. Иными словами, как работа специалистов, так и обыденное сознание в полной мере детерминированы господствующей аксиосфе-рой.
Примечательно, что даже результат употребления психотропных средств и иные техники изменения сознания оказываются культурно детерминированы. Еще в результате межкультурного взаимодействия эпохи колонизации в Европу проникают представления о технике изменения сознания. Если в XIX - начале XX века эти техники ста-
6 Булгакова О.С. // Вестник психофизиологии. Международный научный журнал. №3. 2016. СПб.: Изд.: НПЦ ПСН. 2016. С. 8 - 9.
7 Мацумото Д. Психология и культура. СПб. Изд.: Питер. 2003. С. 428.
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
новятся достоянием лишь богемных кругов, то во второй половине XX века в связи с распространением йоги и либерализацией употребления легких наркотиков этот процесс обретает огромный масштаб. Исследователи обратили внимание на совершенно парадоксальный феномен. «Влияние культурных переменных рассматривал также Уоллес (1959). Имеются весьма примечательные различия между североамериканскими индейцами, которые используют пейот для религиозных ритуалов, и европейскими американцами. Индейцы рассказывали о чувстве благоговения и избавления от физических недугов, а у евро-американцев наркотик очень по-разному влиял на настроение - от депрессии до эйфории. У них переставали действовать социальные ограничения, изменялось поведение, чего не наблюдалось у индейцев. Изменения восприятия были угрожающими у испытуемых американцев европейского происхождения, которые прошли весь спектр переживаний. Индейцы же рассказывали о видениях, которые согласовывались с их религиозными верованиями и оправдывали их ожидания относительно того, что должно было произойти. Очевидно, культурные ожидания и знания являются важными детерминантами субъективных (эмпирических) и объективных (наблюдаемых) аспектов поведения»8.
Подобная относительность оценок, во-первых, приводит к юридически казусам. Например, дело Марка Петерсона, который занимался сексом с женщиной, страдавшей диссоциативным расстройством идентичности. Женщина пошла на секс без всякого принуждения, но Марк Петерсон через несколько дней был обвинен в изнасиловании - две личности из 21, проживавшей в теленосителе, как выяснилось, не дали согласие на половой акт. Одна из них «проявилась» во время секса в роли невольной партнерши, а вторая - шестилетняя девочка - в роли наблюдателя. Правда через
8 Берри Дж., Пуртинга А.Х., Сигалл М.Х., Дасен П. Р. Кросс-культурная психология. Исследования и применение. Харьков: Гуманитарный Центр. 2007. С. 125.
месяц приговор отменили, но можно представить, что пережил Петесон, да и у женщины за время разбирательств количество автономных личностей на фоне дистресса возросло до 46.
Во-вторых, заставляет произвести переоценку самого феномена под названием «диссоциативное расстройство идентичности», анализируя его именно как один из вариантов механизма самозащиты и выявляя культурную значимость возникающих в теле-носителе личностей.
Диссоциативное расстройство идентичности и шизофрения: культурологический дискурс
Внесем некоторую ясность, дабы отличать в дальнейшем диссоциативное расстройство идентичности как от шизофрении, также весьма популярной в художественной культуре, так и от «из-
145
мененных состояний личности», существующих в -
художественных, религиозных, псевдорелигиозных, или любых иных духовных практиках.
Во-первых, диссоциативные расстройства возникают в результате стрессов и/или серьезных психологических травм, по сути, как защитная реакция организма. Во-вторых, данное расстройство предполагает присутствие в одном человеке нескольких автономных личностей. Этот аспект наиболее часто эксплуатируется в триллерах, фильмах ужасов и детективах. В третьих, эти личности, как правило, не знают о присутствии друг друга, не помнят того, что было в их отсутствие. Этот важный фактор нередко игнорируется режиссерами и сценаристами, когда на авансцену повествования выводится некая «новоприобретённая» «альфа-личность», знающая о наличии других и комментирующая их поведение. И обратим внимание на следующие важные моменты: диссоциативное расстройство идентичности не имеет никакого отношения к «выдуманному другу» ребенка (частый мотив в художественной культуре) и не является
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
следствием употребления наркотиков или алкоголя.
Шизофрения действительно по определенным внешним параметрам близка диссоциативному расстройству идентичности, по крайней мере, с точки зрения непрофессионала. В частности, она предполагает двойственность отношения к окружающему, «расколотость» сознания.
Сама по себе болезнь имеет глубокую историю, корнями уходящую в первобытность. Многие исследователи датировали ее появление временем возникновения наскальной живописи, а в Древнем Египте мы уже видим описания симптомов этой болезни. Однако само название родилось только в 1908 году, когда его ввел в научный оборот швейцарец Эйген Блейер. Поскольку раскол на древнегреческом - это схизис, отсюда и название «схизофрения», трансформированное в «шизофрению».
В отличие от диссоциативного расстройства идентичности, причиной шизофрении чаще всего называют факторы биологические: генные повреждения, наследственность, осложнения после родов и беременности и, даже, инфекции (вирусный энцефалит как вариант). Кроме того, согласно одной из версий, шизофрения может стать результатом долгого употребления наркотиков. Социально-психологические факторы стрессорного характера также могут послужить спусковым механизмом для развития шизофрении. Именно последний факт часто служит причиной путаницы как зрителей/читателей, так и создателей художественного текста, потому необходимо уточнить симптоматику этого заболевания.
Во-первых, это феномен «украденных мыслей» и/или «украденного тела», когда человек перестает быть хозяином тела и мыслей - они становятся «чужими»: телом кто-то управляет, а мысли -«нашептывает». Во-вторых, это наличие бредовых идей, когда мир вокруг резко меняется, а окружающие превращаются в кого-то иного - шпионов,
монстров и пр. Этот мотив часто используется в популярной культуре, но ничего подобного мы не найдем в диссоциативном расстройстве идентичности. В-третьих, фиксируется появление галлюцинаций - как зрительных, так и слуховых. В четвертых, мысли путаются, а человек может впадать в ступор. Иными словами, в случае шизофрении симптоматика бывает как продуктивная так и непродуктивная (негативная). Первая что-то добавляет к поведению (голоса в голове, галлюцинации), а вторая - отнимает (мышление, движение).
Шизофрения неоднократно оказывалась в фокусе культурологического анализа, в том числе и как доминанта глобального культурного процесса, обозначившаяся в конце XIX веке. Так В. Руднев указывает, что «.квантовая физика, потребовавшая новой онтологии и новой логики (многозначной), потому что элементарные частицы одно- 146 временно и существуют, и не существуют с точки зрении обыденного здравого смысла»9 положила начало шизофреническому схизису. Для гуманитарных наук, по мысли В. Руднева, подобной «отправной точкой» становится кинематограф, когда давно умерший человек предает перед зрителем на экране живым. Не анализируя всю работу, укажем лишь, что ее центральная идея сводится к тому, что шизофренический схизис оказывается определяющим для культуры ХХ века10 .
Но если шизофрения действительно привлекала внимание философов и культурологов, то диссоциативное расстройство идентичности абсолютно несправедливо оказалось вне пределов интереса гуманитарной мысли. В результате в современном художественном тексте симптомы диссоциативного расстройства идентичности и симптомы шизофрении переплетаются и накладываются друг на друга, создавая у потребителя ложную картину. Ситуация усугубляется еще и тем, что авторы
9 Руднев В. Философия языка и семиотика безумия: Избранные работы. М.: 2007. С. 504.
10 См. там же
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
нередко пренебрегают отправной точкой начала болезни, анализом причин. Лишь в тех произведениях, в которых согласно сюжету должна присутствовать глубокая аналитика заболевания, мы видим хорошо разработанную информационную базу. В качестве примера можно привести телевизионные сериалы «Мыслить как преступник» и «Тугая струна» (последний имеет литературную основу). И в том, и в другом случае сюжет строится вокруг «профайлеров», чьей профессиональной обязанностью является составление профиля преступника, нередко страдающего тем или иным психическим заболеванием. И здесь уже невозможно обойтись без детального анамнеза.
Есть у этой темы и иной аспект. Многие пишут о механизмах формирования идентичности, но проблема ее «расформирования» не поднимается. Диссоциативное расстройство идентичности -это единственный яркий пример такого рода, ведь речь идет о появлении нескольких автономных личностей в результате переживаемого дистресса. И что представляется принципиально важным, диссоциативное расстройство идентичности выступает как защитный механизм, когда личность оказывается неспособна противостоять внешней агрессии или ситуации, которая трактуется сознанием как агрессивная и опасная. Иными словами, перед нами защитный механизм, направленный на формирование новой идентичности (нескольких идентичностей), но срабатывающий автоматически и исключающий добровольный выбор, в отличие от бодимодификаций или трансформации гендер-ной идентичности, когда личность самостоятельно и добровольно принимает решение о смене модели поведения и внешнего облика11. С точки зрения культурологии, что перед нами - деконструкция идентичности или создание новых идентичностей?
11 Чукуров А. Механизмы самодаптации личности как причины социокультурных трансформаций // Terra Humana. Общество. Среда. Развитие. 2015. №4. СПб.: Ас-терион. 2015. С.116 - 121.
И если эти идентичности автономны (самостоятельны), могут ли они представлять ценность для социума и имеют ли право на самостоятельное существование? И если ответ положительный, то можно ли рассматривать лечение индивида как убийство этих автономных идентичностей? Хотелось бы обратить внимание, что мы сознательно выводим наши рассуждения за рамки сугубой ме-дикализации и рассматриваем этот феномен с фи-лософско-культурологической и художественной позиций.
Диссоциативное расстройство идентичности в художественном тексте
В последние годы резко вырастает количество фильмов и книг, где главным героем выступает человек с той или иной формой альтернативного
147
психического состояния. Речь идет даже не о жан- -
ровой литературе и кинематографе (детективы, ужасы, мистика), где подобные персонажи уже давно и прочно утвердились на лидерских позициях, а о том, что мы привычно называем «мейнст-римом».
Несмотря на отсутствие философско-культурологической рефлексии, диссоциативное расстройство идентичности (ДРИ) уже давно привлекает внимание творческих людей. Прежде всего, речь, разумеется, идет о писателях. Именно в художественной литературе ДРИ занимает достойную нишу и представлено в самых известных текстах. Есть произведения, которые даже у неспециалиста прочно связываются с идеей репрезентации ДРИ. Это ставший хрестоматийным текст Р.Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистер Хайда». Именно этот роман становится образцом для многих поколений писателей и, затем, режиссеров и сценаристов, при создании героя с ДРИ. Прежде всего, эта тема активно использовалась и используется в детективах, психологических триллерах и жанре хоррор (как в литературе,
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
так и в кинематографе). Диссоциативное расстройство идентичности предполагающее наличие нескольких независимых личностей в одном теле -это благодатная почва для данного сегмента художественного творчества, как показал Р.Стивенсон. Однако он же и транслировал будущим поколениям определённые ошибки и недочеты, по сей день нередко обедняющие художественный текст и дающие неверное представление о самом ДРИ.
Так, в результате проведенного анализа 77 художественных текстов, мы обнаружили, что 54 представляют ДРИ как появление (вслед за Р. Стивенсоном) именно двух личностей, что составляет 70% от общего числа проанализированных художественных текстов. Хотелось бы обратить внимание, что речь идет не только о фильмах и традиционных (текстовых) романах - анализу подверглись графические романы, компьютерные игры, манго и аниме. Фильмы «Цвет ночи» (1994) -Роуз и Ричи, «Психо» (1960) - Норман Бейтс и его мать; роман 1908 года Ганса Эверса «Смерть барона фон Фриделя - барон и баронесса, роман 1978 года Уильяма Хьёртсберга «Падший ангел» («Сердце ангела») - Эйнджел и Фэйворит; из самых «топовых» компьютерных игр - это «Final Fantasy VII» (Клауд Страйф и Зак Фэйр), The Elder Scrolls IV (приложение «Дрожащие острова») -Шеогорат и Джигглалаг и т.д.
Таким образом, первое, на что обращаешь внимание, это стремление автора идти по «пути наименьшего сопротивления», давая потребителю одну, скрытую личность, выходящую на поверхность в критической ситуации. Такая личность превращается в alter ego героя. В мировой литературе мы имеем богатую историю создания «двоящихся образов». Достаточно вспомнить стихотворение Сергея Есенина «Черный человек» - последнее крупное произведение поэта, что придало тексту определенный мистический ореол. Стихотворение отражает тот ужас, который царил в душе поэта. Скрытая личность - «черный человек» - по-
является по ночам и мучает лирического героя. Однако alter ego дает возможность герою исторгнуть из себя все дурное, осознать совершенные ошибки, раскаяться. Вторая личность берет на себя значительную часть эмоционально-
психологического груза С. Есенина. Та же идея присутствует и у Ги де Мопоссана в рассказе «Он». Писатель в последние годы жизни страдал от прогрессирующего паралича. В своем стремлении облегчить страдания, разделить их с кем-то, он и создает темное alter ego. Иными словами, «двоящийся образ» родился задолго до того как был исследован феномен ДРИ. Современные авторы нередко выступают прямыми наследниками Стивенсона, Мопассана, Есенина или Жерара де Нерваля, используя «двоящийся образ» для углубления конфликта, при этом весьма вольно трактуя само ДРИ. Совершенно очевидно, что их создателям требуется не 148 правильная репрезентация ДРИ, а демонстрация внутреннего конфликта героя, и даже если герой не осознает этот конфликт - его видят окружающие.
Не всегда герой с ДРИ это отрицательный персонаж или персонаж, который носит в себе скрытое зло, как это представлено Р.Ситвенсоном. Иногда это жертва, как в известном фильме «Цвет ночи». И тогда вторая личность берет на себя часть страданий героя или позволяет ему нормально функционировать в обществе, выступая в роли «доспеха» или «маски», играет «компенсирующую роль». Но даже в этом случае чаще сего мы видим именно две личности - привычную и понятную, и скрытую, страдающую или темную. Проблема в том, что ДРИ вызывает серьезные проблемы в разных сферах жизни, в том числе, в профессиональной, и никакое alter ego не позволит личности (носителю) с ДРИ полноценно функционировать в обществе, либо мы должны изменить свои представления о «полноценном функционировании».
«Скрытой личности» все же чаще всего предстает как отрицательная сущность. Иными словами, это ситуация Хайда и Джекила, когда
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
вторая личность - это маньяк-убийца. Излюбленная тема как режиссеров, так и писателей. Но если в анамнезе пациента действительно был прецедент, связанный с насилием или в его детстве присутствовала взрослая подавляющая личность, тогда появление подобной идентичности вполне вероятно. Но не каждый пациент с ДРИ сталкивался с насилием, а у многих было вполне спокойное детство, а потому появление подобных персонажей вовсе не обязательно и в данном случае мы совершенно согласны с наблюдениями, представленными на специальном ресурсе http://www.didrus.com/. Но художественный текст должен содержать конфликт, а наиболее простой способ построить этот конфликт - вывести на авансцену кровожадного маньяка и заставить главного героя просыпаться, будучи перепачканным чужой кровью, и не помнить, что произошло и кого он зарезал. Классический пример - роман Стивена Кинга «Потаенное окно, потаенный сад», вошедший в сборник «Четыре после полуночи».
Одним из самых ярких кинособытий конца 2016 - начала 2017 года стал выход на экраны психологического триллера «Сплит» реж. М. Найта Шьямалана (премьера в России состоялась 16 марта 2017). Казалось бы авторам удалось приблизиться к правильной репрезентации ДРИ на экране: в главном герое, Кевине, прячется 24 самостоятельные личности. Три личности доминируют - это Патриция, вполне уравновешенная дама, неврастеник Деннис и мальчик 9 лет Хедвиг. Однако авторы тут же допускают одну из самых распространённых ошибок - личности выстраивают между собой сложную сеть коммуникативных связей. Так, в частности, Деннис похищает трех девушек -жертв главного героя, но все остальные «личности» прекрасно об этом осведомлены. В частности, Патриция объясняет несчастным, что предстоит «поедание плоти нечестивых дев», иными словами, девушки нужны для жертвоприношения. При этом все основные «личности» ждут появления 24-ой
личности - «Зверя», и мальчик Хедвиг пугает девушек рассказами об ужасах, которые творит это существо. Т.е. личности не забывают друг о друге, их появление не чередуется с амнезией героя. Более того, эти личности вступают в сговор. Так, например, Патриция и Деннис подавляют одну из личностей - модель по имени Барри - и Деннис (сознательно!) притворяется Барри, вводя в заблуждение психиатра. Складывается крайне запутанная ситуация, когда личность-носитель исчезает полностью, а новые личности живут своей жизнью, выстраивая отношения по собственному разумению. Однако, несмотря на подобные допущение и несоответствия симптоматике ДРИ, в фильме присутствует очень важная для данного расстройства тема - это физическое насилие, которому подвергался главный герой со стороны матери в детстве, а как выше указывалось, ДРИ - это реакция на пере- 149 несенный стресс. Возникающие личности - это специфический защитный механизм человека.
Отчасти схожую ситуацию мы обнаруживаем в романе Дэниэла Киза «Множественные умы Билли Миллигана» (или «Таинственная история Билли Миллигана»), идейно связанном со «Сплитом». Дэниэл Киз базировался на реальной криминальной истории Билли Миллигана - человек, представший перед судом за несколько ограблений и изнасилований. В ходе судебного разбирательства была доказана его невменяемость. Как результат - оправдательный приговор. С точки зрения социокультурного процесса - это мощный прорыв, поскольку впервые диссоциативное расстройство (т.е. наличие множества личностей в одном теленосителе) становится основанием для оправдательного приговора. Что это означает для культурной ситуации в целом? Это означает фактическое признание автономности и самоценности этих личностей. В Билли Миллигане было выявлено 24 самостоятельные личности. В одном теле-носителе «уживались» англичанин с хорошими манерами и образованием, трёхлетняя девочка, мальчик -
|3 (28) 20171
ЗВУК В КУЛЬТУРЕ. АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ SOUND STUDIES / SOUND IN CULTURE:
NEW APPROACHES TO SOUND STUDIES
Андрей Юрьевич ЧУКУРОВ / Andrey CHUKUROV
| Диссоциативное расстройство идентичности в культурологическом дискурсе и особенности его репрезентации в художественной культуре / Dissociative Identity Disorder (D.I.D) as Cultural and Artistic Phenomenon |
жертва насилия, югослав, лесбиянка-поэтесса и многие другие. Необходимо отметить, что у каждой личности имелись и свои таланты - знание экзотических языков (суахили), стихосложение и пр. Если это выходец с Балканского полуострова, то изъяснялся он на сербохорватском - очевидно неродном для Миллигана. Двадцать четыре сложные личности, со сложившимися характерами, особенностями поведения и индивидуальным видением мира. Миллиган подвергся курсу лечения, вышел на свободу и проявил себя как активный гражданин - занимался бизнесом и благотворительностью. Разумеется, в силу своей документальности, история избегает откровенных ошибок и несоответствий ДРИ. Возможно, на сегодняшний день это наиболее верная репрезентация расстройства, ставящая перед нами сформулированный выше вопрос: имеют ли возникающие подобным образом личности право на существование и может ли общество получить от них пользу? Несмотря на кажущуюся аморальность, если мы все же имеем в виду научный дискурс, этот вопрос вполне имеет право на существование.
Далеко не всегда в художественных текстах автор выводит персонажа с ДРИ в качестве главного героя. Нередко такие художественные образы создаются для того, чтобы помочь раскрыться главному герою. Например, роман Ремарка «Черные обелиск», где Женевьева Терговен, содержащая в себе Изабеллу, выступает как главная любовь Людвига Бодмера. Хотелось бы отметить, что серьезный писатель в данном случае сохраняет определённые характеристики болезни, делая таким образом героя более реальным. Женевьева произносит фразу: «Устала я, и устала от своей усталости»12. Члены семьи и окружение пациентов с ДРИ нередко обвиняют их в лени, не зная симптомов расстройства и не будучи способны их распознать.
12 Ремарк Э. Черный обелиск / пер. с нем. Веры Стане-вич. Кемерово: Изд.: Кемеровское. 1982. 416 с.
Заключение
За счет введения в ткань повествования диссоциативного расстройства идентичности художественный текст постоянно обогащается новыми конфликтными ситуациями и художественными образами начиная с XIX века. ДРИ используется для:
• усиления внутриличностного конфликта через детальный показ раздвоенности и невозможности преодоления этого конфликта, поскольку автономные личности представляют разные полюса и ценности;
• драматизации внутренней борьбы и преодоления объективных и субъективных трудностей (болезни, депрессии, комплексов), когда одна автономная личность берет
на себя весь груз проблем и помогает герою -
вернуться к нормальной жизни;
• углубления межличностного конфликта, а также конфликта личности и социума, когда посредством «новых» личностей раскрываются проблемы внутрисемейного насилия или иные ситуации дистресса, спровоцированные извне;
• для более полного раскрытия образа главного героя, не страдающего ДРИ, но поставленного в ситуацию необходимости общения с подобным человеком и всеми автономными личностями, что находятся в нем.
В целом же, диссоциативное расстройство идентичности в условиях нестабильности информационного общества, когда постоянная идентичность оказывается невозможна, да и ее существование как таковое ставится под сомнение и заменяется понятием «различие», требует переоценки и детального культурологического анализа для выявления в целом культурного и, в частности, художественного потенциала.
|3 (28) 20171
