CC BY
200
ЗОНА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
УДК 621.039(519.3+519.5+520) ББК 66.4(0),3+68.8
В. В. ГОРЧАКОВ
Проблемы
ядерной безопасности в Северо-Восточной Азии
Освещается проблема ядерной безопасности в Северо-Восточной Азии. Обсуждаются пути ее решения. Акцент делается на ситуации на Корейском полуострове. Подчеркивается, что денуклеаризация Корейского полуострова должна осуществляться в рамках общей военно-политической разрядки в Северо-Восточной Азии, снижения уровня военной конфронтации и формирования основ взаимного доверия между присутствующими в регионе государствами.
Ключевые слова: ядерная безопасность, Корейский полуостров, КНДР, Республика Корея, Северо-Восточная Азия, Япония.
V. V. Gorchakov
Nuclear Security Problems in North East Asia
The paper highlights the problem of nuclear security in North East Asia and describes the ways of its solution. The author emphasizes that the Korean Peninsula should be denuclearized within general military and political détente in Northeastern Asia, slackening of military confrontation and formation of the basis for mutual trust between the countries constituting the Region.
Keywords: nuclear security, the Korean peninsula, Democratic People's Republic of Korea, Republic of Korea, Northeastern Asia, Japan.
Руководством страны поставлены сегодня серьезные цели по хозяйственному, технологическому и социальному подъему Сибири и Дальнего Востока. Последовательное освоение этих регионов с их природными и другими ресурсами призвано принести мощную отдачу. Но для успешного решения внутренних задач необходимо отсутствие внешних угроз. Главный источник угроз в Северо-Восточной Азии -военное противостояние на Корейском полуострове, которое длится более 60 лет.
ГОРЧАКОВ Виктор Васильевич — доктор технических наук, профессор, главный редактор журнала «Таможенная политика России на Дальнем Востоке». [email protected].
© Горчаков В. В., 2016
Двадцать пять лет назад, в декабре 1991 г., КНДР и Республика Корея подписали ряд документов по улучшению отношений, одним из которых стало Соглашение о примирении, взаимном ненападении, сотрудничестве и обменах. В нем два корейских государства признали суверенитет друг друга, факт существования на Корейском полуострове двух государств и обязанность следовать принципу невмешательства во внутренние дела друг друга. Второй важный документ - Декларация Севера и Юга о безъядерном статусе Корейского полуострова. Подписание этих соглашений совпало с распадом СССР и прекращением советской помощи КНДР, что побудило КНДР идти на улучшение отношений [3; 6; 11].
Началась практическая реализация достигнутых договоренностей. Республика Корея объявила об отсутствии на территории страны ядерного оружия в декабре 1991 г. В январе 1992 г. КНДР подписала Соглашение о гарантиях с МАГАТЭ, разрешающее проводить инспекции северокорейских ядерных объектов. В 1992-1993 гг. представители МАГАТЭ посетили ряд ядерных объектов в КНДР. Результаты этих инспекций показали, что Пхеньян осуществляет широкую ядерную деятельность. Появились сообщения о том, что Северная Корея вплотную подошла к созданию ядерного оружия. С 1993 по 2003 г. МАГАТЭ, США, Республика Корея и КнДр предпринимали различные подходы для нормализации обстановки на Корейском полуострове. За это время менялись президенты в США и их политика по отношению к КНДР, менялось руководство КНДР. В результате женевских переговоров в 1994 г. было заключено Рамочное соглашение о принципах урегулирования конфликта вокруг северокорейской ядерной программы. Помимо технологических пунктов о типах реакторов, взаимоотношений с МАГАТЭ, документ содержал официальные гарантии, исключающие угрозу применения ядерного оружия со стороны США и обязывающие КНДР предпринимать шаги по продвижению в жизнь Совместной декларации Севера и Юга Кореи о провозглашении Корейского полуострова безъядерной зоной. Была начата работа по реализации Рамочного соглашения, но в 2001 г. к власти в США пришли республиканцы, и они подвергли критике политику Б. Клинтона по «вовлечению» КНДР. Распад Рамочного соглашения начался в 2002 г. Администрация Дж. Буша интерпретировала действия Северной Кореи по обогащению урана как нарушение Рамочного соглашения. В октябре 2002 г. госсекретарь США К. Пауэлл официально заявил, что Рамочное соглашение потеряло смысл из-за признания КНДР о наличии у нее урановой программы [8; 9].
Положение обострилось после того, как в мае 2003 г. США завершили активную фазу военной операции в Ираке. Возобладало мнение, что следующей целью Вашингтона станет КНДР.
В мае 2003 г. Пхеньян объявил, что Декларация 1991 г. о безъядерном статусе Корейского полуострова «мертва». Возникла угроза военного
конфликта на Корейском полуострове. Заместитель министра иностранных дел РФ А. Лосюков в июле 2003 г. отметил, что Корейский полуостров находится на грани войны. В 2003 г. северокорейские власти, благодаря активной работе с ними России и Китая, согласились на шестисторонние переговоры (Россия, Китай, США, Япония, Республика Корея и КНДР) по своей ядерной программе. Первый раунд переговоров прошел в Пекине в августе 2003 г. Шесть раундов шестисторонних переговоров, состоявшихся в 2003-2005 гг., в ходе которых было принято Совместное заявление от 19 сентября 2005 г., определяющее принципы отказа Пхеньяна от программы создания оружия массового поражения в обмен на экономическую помощь, не привели к прогрессу в урегулировании ядерной проблемы Корейского полуострова [7; 8; 10; 12].
9 октября 2006 г. вошло в новейшую мировую историю как день, который разрушил складывавшуюся более полувека систему обеспечения безопасности в Северо-Восточной Азии, поставил под сомнение будущее всего процесса ядерного нераспространения. Именно в этот день КНДР произвела первое ядерное испытание. Оно не только открыло стране путь в клуб ядерных держав, но и, по сути, сняло перед Японией, Тайванем и Южной Кореей - странами с развитой атомной энергетикой - многие преграды, препятствовавшие им развивать собственные программы создания ядерного оружия. После очередного запуска ракет в декабре 2012 г. и третьего ядерного испытания в феврале 2013 г. СБ ООН принял резолюции по осуждению этих действий. Пхеньян в ответ заявил об отказе соблюдать положения Совместного заявления от 19 сентября 2005 г., а также о непризнании важнейших межкорейских договоренностей, включая Совместную декларацию Севера и Юга Кореи о денуклеаризации Корейского полуострова 1991 г. [10].
В марте 2013 г. Пхеньян объявил о новом стратегическом курсе на «параллельное развитие экономики и ядерных сил». Объявленное КНДР 6 января 2016 г. испытание «экспериментальной водородной бомбы» ознаменовало начало нового витка конфронтации на Корейском полуострове. Пятое ядерное испытание КНДР провели в сентябре 2016 г.
Итак, на протяжении 10 лет с 2006 по 2016 г. на Корейском полуострове одна сторона проводила ядерные испытания, запускала ракеты разной дальности под предлогом защиты страны от нападения. Другая сторона проводила ежегодные американо-южнокорейские военные учения, угрожая КНДР; дополнительное напряжение возникло после объявления решения о размещении на территории Республики Корея американских противоракетных комплексов ТНААД.
Несмотря на усилия, предпринимаемые заинтересованными странами, включая Россию, перспективы нормализации обстановки на Корейском полуострове пока не просматриваются. Тем не менее эту проблему надо
решать. И чем быстрее, тем лучше. Вопрос заключается в том, как это сделать [2; 5]. В связи с этим эксперты рассматривают три варианта. Первый, и он имеет немало сторонников, прежде всего в США, состоит в «превентивном» военном ударе, но это почти наверняка вызовет массивную дорогостоящую войну, и нет гарантии, что весь скрытый потенциал Северной Кореи будет уничтожен. Кроме того, и Россия, и Китай, и Южная Корея выступают решительно против такого сценария, считая, что он может захватить и их территории.
Второй вариант - жить с ядерной Северной Кореей. Однако его опасность состоит не в том, что Северная Корея воспользуется ядерным оружием, хотя ситуация будет напоминать костер, тлеющий возле склада с боеприпасами, а в том, что она может его продать. Тем более, что такие попытки, если верить сообщениям информагентств, Пхеньяном уже предпринимались. Кроме того, это будет все же подталкивать другие страны региона к обладанию собственным ядерным оружием.
И, наконец, третий вариант - дипломатия. Но не силовая, не «выкручивание рук», поскольку ни санкции, ни другие жесткие действия ситуацию не изменят. Ведь СБ ООН уже давно лишил КНДР энергетических ресурсов, и страна живет в условиях как экономического, так и фактического голода. При объявлении же новых санкций северокорейская пропагандистская машина сработает по старой отлаженной схеме - вина за ухудшение положения в стране будет возлагаться на Запад во главе с США, которые «хотят уничтожить КНДР».
Поэтому в данной ситуации выход видится один, тот, на котором настаивает российское руководство, - отказаться от политического, а тем более силового давления на Северную Корею, оказать ей экономическую и гуманитарную помощь, добиться расширения контактов северокорей-цев с внешним миром. США следует отказаться от манипулирования северокорейским фактором в глобальной политической игре и вместо этого реально содействовать становлению в КНДР энергетической системы под международным контролем.
Россия не разделяет линию жесткого прессинга, которую некоторые страны избрали в отношении КНДР, полагает контрпродуктивным выстраивание международных коалиций против этой страны. Очевидна ошибочность расчетов на то, что санкции и давление рано или поздно приведут КНДР к краху либо принудят руководство этой страны пойти на серьезные уступки по принципиальным вопросам. Запас прочности у режима немалый, а внешний нажим может только подтолкнуть Пхеньян к дальнейшему ужесточению своей линии.
Альтернативой неблагоприятному сценарию должно стать продолжение дипломатических усилий с целью вернуть Северную Корею за стол переговоров. Не вызывает, однако, сомнений, что пока не снизится
военная угроза и откровенно враждебное отношение к Пхеньяну со стороны Сеула и Вашингтона, северокорейцы не пойдут на отказ от своих ядерных программ. Поэтому мы считаем, что денуклеаризация Корейского полуострова должна осуществляться в рамках общей военно-политической разрядки в Северо-Восточной Азии, снижения уровня военной конфронтации и формирования основ взаимного доверия между присутствующими в регионе государствами.
В начале XXI в. в российской и зарубежной научной литературе широко обсуждается проблема, какие страны могут в будущем претендовать на присоединение к Ядерному клубу. Особенно остро этот вопрос встал после северокорейских ядерных испытаний, которые могут спровоцировать эффект «ядерного домино» в Восточной Азии и других регионах [4; 11].
Дискуссии о возможном ядерном выборе Токио возобновились в 19921994 гг. во время первой «ядерной тревоги» на Корейском полуострове. В 1993 г. в СМИ появились сообщения о перевозке из Франции в Японию 1 т плутония. Весной 1994 г. были обнаружены необъявленные 68 кг плутония на заводе по его производству в японском городе Токай. Японская сторона объяснила этот факт «скоплением чрезмерного количества пыли в зоне действия перерабатывающего завода». Однако в том же 1994 г. бывший премьер-министр Японии Цутома Хата заявил, что Токио обладает потенциалом для создания ядерного оружия, хотя и не реализует его из-за международных ограничений. Это породило опасения, что в случае появления атомной бомбы у КНДР Япония последует ее примеру.
Более жесткие заявления японских политиков зазвучали в период второй «ядерной тревоги» 1998-2003 гг. В июне 2002 г. о возможности получения Токио собственного ядерного оружия заявил генеральный секретарь кабинета министров Японии Ясуо Фукуда. Одновременно занимавший в то время пост заместителя генерального секретаря кабинета министров Японии Синдзо Абэ утверждал, что Токио мог бы иметь «маломощное» ядерное оружие. С аналогичным тезисом выступил 7 апреля 2002 г. лидер японской оппозиции Ичиро Озава, который, правда, считал, что основная опасность для Японии исходит от возможного наращивания китайского ядерного арсенала.
В 2006 г. осторожные заявления о возможности ядерного выбора Токио вышли на уровень официальной дипломатии. На саммите «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге 17 июля 2006 г. премьер-министр Японии Д. Коидзуми подчеркнул, что если ядерная бомба появится у Северной Кореи, его страна оставляет за собой право создать «потенциал сдерживания» КНДР. Этот подход, судя по заявлениям для прессы, разделял и премьер-министр Японии Синдзо Абэ. Нельзя исключать, что под «потенциалом сдерживания» оба премьера понимали создание японского
ядерного арсенала. И хотя 10 октября 2006 г. премьер Абэ отметил, что Токио будет придерживаться трех неядерных принципов своей политики, в случае обострения ситуации на Корейском полуострове Япония может сделать выбор в пользу создания своего ядерного оружия (в частности, в ноябре 2006 г. японские парламентарии призвали правительство рассмотреть вопрос о том, противоречит ли создание ядерного оружия нормам японской конституции).
Одной из причин ядерного выбора Токио может стать распространенное в Японии ощущение военной опасности, исходящее от возможного ракетно-ядерного удара КНДР. В 2004 г. в Японии был принят пакет законов о чрезвычайных обстоятельствах, стимулирующий развитие систем гражданской обороны. В июле 2005 г. правительство Д. Коидзуми обязало все 47 префектур страны подготовить до марта 2006 г. планы эвакуации и спасения мирного населения на случай военной агрессии против Японии. Планами предусмотрено создание чрезвычайных штабов и групп реагирования во внештатных ситуациях. На эти тревоги накладывается и «фактор исторических воспоминаний»: Япония была первой и пока единственной страной, против которой было применено ядерное оружие.
Во второй половине XX в. Япония создала развитую атомную энергетику и накопила большие запасы высокообогащенного урана и плутония. В настоящее время ядерная политика Токио ограничена внутренним законодательством Японии, обязательствами в рамках американо-японских договоров о сотрудничестве в сфере мирного использования атомной энергии 1955 и 1968 гг., условиями Договора о нераспространении ядерного оружия и Дополнительного протокола МАГАТЭ 1997 г., особой негласной нормой, согласно которой большая часть плутония хранится за пределами японской территории (прежде всего в Британии и Франции). Однако в последние годы Токио пытается ослабить эти ограничения.
Основным препятствием для ядерного выбора Японии пока выступают условия американо-японского договора безопасности 1961 г. Но после парламентских выборов 2003 г. в стране звучат голоса о намерении пересмотреть ряд его статей в сторону предоставления большей военной самостоятельности Токио. В перспективе японское правительство может поставить вопрос о пересмотре ряда статей «мирной конституции» 1947 г. Возможно и развитие событий по израильскому варианту: создание Японией небольшого ядерного арсенала без официального провозглашения себя ядерной державой и в рамках соглашения с США.
Другим кандидатом на присоединение к Ядерному клубу выступает Республика Корея. Военную ядерную программу Сеул пытался проводить еще в начале 1970-х гг., однако в 1976 г. эти попытки были пресечены США. С того времени основное внимание Республика Корея сосредоточила на развитии мирной атомной энергии (в настоящее время в стране
действует 20 АЭС, каждая из которых имеет собственное хранилище радиоактивных отходов) и на проведении лабораторных экспериментов по обогащению урана и выделению плутония. Такие опыты позволяют Сеулу в том числе сохранить потенциал для возможного возрождения военной ядерной программы.
В 1980-1982 гг. южнокорейские физики провели незадекларированный в МАГАТЭ лабораторный эксперимент по выделению плутония из отработанного ядерного топлива. В 1982-1984 гг. в Южной Корее было создано 154 кг природного металлического урана, часть которого была использована в опытах по лазерному обогащению урана. В 1997 г. инспекторы МАГАТЭ взяли пробы в горячей камере южнокорейского исследовательского реактора ТРИГА-Ш, которые показали наличие слабо облученного обедненного урана и сопутствующего плутония. Наконец, в январе-феврале 2000 г. в Южной Корее было расщеплено некоторое количество урана, о котором в мае 2004 г. было сообщено представителям МАГАТЭ. Эти события привели к тому, что 11 ноября 2004 г. Совет управляющих МАГАТЭ принял резолюцию, осуждающую незадекларированные действия Южной Кореи. Толчком к активации военной ядерной программы Южной Кореи могут, как и в случае с Японией, послужить два фактора -обострение ситуации на Корейском полуострове и сомнение в надежности политико-военных гарантий США.
В складывающейся обстановке возрастает актуальность международного форума по Корее. Созыву многосторонней конференции по безопасности и безъядерному статусу Корейского полуострова практически нет разумной альтернативы. Ядерный аспект - это ведь только часть проблемы, хотя достаточно важная. Поэтому требуется широкий, комплексный подход к ее урегулированию, чего можно добиться только на представительном международном форуме.
По мнению экспертов, со времени обретения Пакистаном ядерного оружия темпы его распространения резко возросли, особенно применительно к Ближнему Востоку и Азиатско-Тихоокеанскому региону. А то, что ядерные технологии двойного назначения получают страны не очень «благополучные», обостряет проблему. В этой ситуации вполне объяснимо возвращение общественного интереса в таких странах, как Япония и Республика Корея, к вопросу возобновления своих ядерных программ в целях защиты собственной национальной безопасности. Нельзя исключить, что Тайвань, пытаясь сохранить свою самостоятельность, обратится к ядерной военной программе [4]. А в АТР распространено мнение, что «создание ядерного оружия для Тайваня - вопрос не технологий и разработок, а вопрос политического решения». Ядерную энергетику Тайваня называют «главным детищем Гоминьдана». За время правления партии на острове
Тайвань добился весомых успехов в развитии мирной атомной программы. Сегодня остров обладает 6 действующими АЭС. Электроэнергия, вырабатываемая ядерными реакторами, составляет 30 % общего объема потребления в стране. Есть основания говорить о том, что Тайвань обладает технологиями, необходимыми для получения ядерных материалов - как для мирных целей, так и для использования при создании ядерного оружия.
От обстановки на Корейском полуострове во многом зависит будущее не только Северо-Восточной Азии, но и всего Азиатско-Тихоокеанского региона, и развитие общемировых процессов [1]. Наша страна хочет видеть Корейский полуостров свободным от военного противостояния и ядерного оружия, а в будущей мирной единой Корее - чувствовать процветающего соседа и дружественного партнера.
Список литературы
1. Ивашенцов Г. Корейская проблема и безопасность в СевероВосточной Азии // Международная жизнь. 2010. № 6. С. 120-132.
2. Корейский полуостров: вызовы и возможности для России: коллективный докл. экспертов для Российского национального комитета Азиатско-Тихоокеанского Совета сотрудничества по безопасности (АТССБ). М.: Изд-во Московского ун-та, 2011. 80 с.
3. Корейское урегулирование и интересы России / под ред. В. И. Денисова и А. З. Жебина. М.: Ин-т Дальнего Востока РАН; НП ИД «Русская панорама», 2008. 344 с.
4. Понамарев С. Ракетно-ядерный потенциал Тайваня в контексте проблемы воссоединения // Ядерный контроль. 2005. Т. 11, № 4. С. 21.
5. Россия и дилеммы ядерного разоружения / под ред. А. Арбатова, В. Дворкина, С. Ознобищева. М.: ИМЭМО РАН, 2012. 290 с.
6. Торкунов А. В., Денисов В. И, Ли Вл. Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. М.: ОЛМАМедиаГрупп, 2008. 544 с.
7. Федоров Ю. Корейский ядерный кризис и Россия // Ядерный контроль. Т. 11, № 4 (78). С. 41-61.
8. Фененко А. В. Теория и практика контрраспространения во внешнеполитической стратегии США. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. 248 с.
9. Фененко А. В. Ядерные тревоги на Корейском полуострове // МЭ и МО. 2013. № 5. С. 3-16.
10. Юдин Ю. Технические аспекты ядерной программы КНДР // Ядерный контроль. № 1 (79), т. 12. С. 129-141.
11. Ядерное оружие после «холодной войны» / под ред. А. Арбатова и В. Дворкина. М.: РОССПЭН, 2006. 559 с.
12. Ядерная перезагрузка: сокращение и нераспространение вооружений / под ред. А. Арбатова и В. Дворкина. М.: РОССПЭН, 2011. 511 с.
