CC BY
88
3. I Эааа ТапТааЭ0аТ ТТёаоТааТ Та ТаЭадТааТеа аТппоаТТаёаТй. ГТаТпое 24.04.2009 [УёаёоЭТТ-Тйё ЭапоЭп]. — Важе! аТпооїа: http://www.prokrm.rU/content/view/548/3/. — £ааё. п уёЭаТа.
4. I ЭТёоЭаооЭа Ват'оаёёёе ОаоаЭпоаТ ïТоЭааТааëа То ЭаёТТТйо ТоааёТа ТаЭадТааТеу опоЭаТеои ТаЭо0аТёу даёТТТааоаёипоаа Та ТоЭаТа ї9аа е даТЭТаиу о+айеопу 0ёТё. ГТаТпое 25.10.2007 [УёаёоЭТпйё ЭапоЭп]. — Важе! аТпооїа: http://www.genproc.gov.ru/news/news-6914. — £ааё. п уёЭаТа.
5. I ЭТёоЭаооЭа О|э!атёТё Таёапое 'ЭТааЭеёа ёт'ТёТаТёа даёТТТааоаёипоаа Та ТаЭадТааТее.
ГТаТпое 20.08.2007 [УёаёоЭТТТйё ЭапоЭп]. — Важе! аТпооїа: http://www.proctmo.ru/news/
news_11875813559/. — £ааё. п уёЭаТа.
6. Вааёедаоеу Тао'ЭТаёоа «ТаЭадТааТеа» — Та 'Таапоёа аТу 'ЭТёоЭаооЭй. ГТаТпое 23.07.2008
[УёаёоЭТТТйё ЭапоЭп]. — Важе! аТпооїа: http://www.prokuratura.ur.ru/
index.php?option=com_content&task=view&id=2129&Itemid=39. — £ааё. п уёЭаТа.
7. Кіаа-т-аТеТ А. ЫооааТой-^Эепой ïЭаïТаа^о ї^ааТ а 0ёТёа. [УёаёоЭТТТйё ЭапоЭп] / А. №а-+аТёТ. — Важе! аТпооїа: http://www.lawreview.ruZ3.shtml. — £ааё. п уёЭаТа.
І їпобїееа 17.10.09.
ЇВ I АЁА1 и АвА! А Г ШО I АвА ГЁхА ГЁЁ Г ЙОЁОООЁ I Г Г I А I Ї ВААА АвА^АА Г В IЙЙЁЁЙЕ I Ё ОАААВАОЁЁ ГА ОхАЙОЁА А вАоАвА Г АО! А
А.В. А9аТёГ,А.А. ТпоаГеТа
Ёппёаао|эопу ïЭТаëа!Q аЭа!аТТйо ТаЭаТе+аТёё ёТТпоеоооеТТТТаТ ї^аа аЭажааТ ВТппёёпёТё ОаааЭаоее Та о+апоеа а ЭабаЭаТао!а. ТаmТТаQаа|эопу оаёе, опёТаеу, аЭа!аТТQа Эа!ёе, ТапоТуоаёипоаа, ïЭе ёТоТЭQо ïТаТаТQа ТаЭаТе+аТеу !Таоо ааТ-аеоипу. I Эааёааа|эопу їоое пТааЭ0а тоаТааТеу ЭТппеёпёТаТ даёТТТааоаёипоаа а ааТ-ТТё пбаЭа.
Из ограничений конституционного права граждан Российской Федерации на участие в референдуме мы считаем возможным выделение группы так называемых временных ограничений, т. е. условий, определяющих сроки, когда не может быть назначен или проведен референдум. Конституция Российской Федерации допускает ограничение прав и свобод человека и гражданина только в исключительных случаях и в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституци-онного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ст. 55).
В условиях чрезвычайного положения в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия (ст. 56) [6]. Чрезвычайное и военное положение — это особые виды государственного режима. Ограничение
права на участие в референдуме предусмотрено Федеральными конституционными законами «О чрезвычайном положении» [12] и «О военном положении» [13].
Согласно ст. 14 Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении» референдум не проводится на территории, где введено чрезвычайное положение, в течение всего периода действия чрезвычайного положения. На основании п. 4 ст. 7 Федерального конституционного закона «О военном положении» референдум не проводится и на территории, где введено военное положение. Референдум не только не проводится, но и не назначается в условиях военного или чрезвычайного положения, а также в течение трех месяцев после отмены военного или чрезвычайного положения. Введение таких ограничений объективно обусловлено невозможностью обеспечить проведение референдума в обстановке, в которой могли бы быть гарантированы конституционные права и свободы.
© А. В. АЭа!еТ, А. А. ТпоаТёТа, 2009
В соответствии со ст. 1 Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 г. № З-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (с изменениями от 30 июня 2003 г., 7 марта 2005 г.) под чрезвычайным положением понимается вводимый в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Федеральным конституционным законом на всей территории страны или в ее отдельных местностях особый правовой режим деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, общественных объединений, допускающий установленные законом отдельные ограничения прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, прав организаций и общественных объединений, а также возложение на них дополнительных обязанностей.
Введение чрезвычайного положения является временной мерой, применяемой исключительно для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя страны. Целями введения чрезвычайного положения являются устранение обстоятельств, послуживших основанием для его введения, обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина, защиты конституционного строя Российской Федерации.
Под военным положением понимается особый правовой режим, вводимый Президентом на территории Российской Федерации или в отдельных ее субъектах в соответствии с Конституцией в случае агрессии или ее непосредственной угрозы против страны.
Целью введения военного положения является создание условий для отражения или предотвращения агрессии против Российской Федерации. Период действия военного положения начинается с даты и времени начала действия военного положения, которые устанавливаются указом Президента, и заканчивается датой и временем отмены (прекращения действия) военного положения.
В период действия военного положения в соответствии с законом могут в той мере, в какой это необходимо для обеспечения обороны страны и безопасности государства, ограничиваться права и свободы граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства (далее — граждан), деятельность организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, права их должностных лиц. На граждан, организации и их должностных лиц могут возлагаться дополнительные обязанности.
В соответствии с ч. 2 ст. 87 Конституции Российской Федерации основанием для введения Президентом военного положения на территории страны или в отдельных ее регионах является агрессия против Российской Федерации или ее непосредственная угроза. В Федеральном конституционном законе «О военном положении» в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права агрессией против Российской Федерации признается применение вооруженной силы иностранным государством (группой государств) против суверенитета, политической независимости и территориальной целостности страны или каким-либо иным образом, несовместимым с Уставом ООН.
В п. 5 ст. 6 Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» от 28 июня 2004 г. предусмотрена возможность ограничения срока, в течение которого референдум субъекта Российской Федерации, местный референдум с такой же по смыслу формулировкой вопроса не проводятся. Данная норма не исключает проведение повторного референдума по тому же самому вопросу, ограничивается только период, в течение которого это невозможно. Установлен верхний предел срока ограничения — не более двух лет со дня официального опубликования результатов референдума [14].
Еще одно и, вероятно, самое существенное ограничение на осуществление гражданами инициативы проведения референдума состоит в установлении запрета на проведение референдума в последний год полномочий Президента, Государственной Думы, а также во время избирательной кампании, проводимой одновременно на всей территории страны на основании решения уполномоченного федерального органа. Данное ограничение означает невозможность проведения референдума на протяжении примерно двух с половиной лет. Иными словами, прямое волеизъявление народа — высшая, нежели выборы, форма народовластия — периодически приостанавливается минимум на два с половиной года. В случае же принятия решения о прямых выборах Совета Федерации в полном составе при несовпадении даты выборов палат Федерального Собрания и Президента период запрета может увеличиться.
Серьезность данного ограничения несколько уменьшилась в связи с принятием Закона Российской Федерации о поправке к Конституции от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ «Об изменении срока полномочий Президента Российской Федерации и Государственной Думы» [9], которым продлены сроки полно-
мочий Президента и Государственной Думы до шести и пяти лет соответственно.
В научных работах последних лет пристальное внимание обычно уделяется Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июня 2003 г. № 10-П, принятому в связи с запросом представляющих оппозицию депутатов Государственной Думы и посвященному проверке конституционности запрета на совмещение кампаний выборов и общероссийского референдума. В этом документе, продолжившем линию предшествующих актов суда (Постановления от 10 июня 1998 г. № 17-П; Определения от 8 октября 1999 г. № 171-О и др.), сделан вывод о том, что федеральный законодатель обладает достаточной свободой усмотрения при регулировании условий и порядка проведения референдума, а также изложены позиции об особенностях высших форм непосредственного народовластия, их предназначении и соотношении, которым должно следовать законодательство. Конституционный Суд не усмотрел нарушения основного закона в том, что возможность инициирования референдума была существенно ограничена. С критикой выводов и аргументов суда выступил в Особом мнении к указанному постановлению судья В. О. Лучин. Важно остановиться на анализе приведенных доводов, впоследствии повторявшихся и развитых авторами ряда научных публикаций.
На наш взгляд, усиливается тенденция к расширению перечня оснований либо запрета референдума, либо его ограничения жесткими режимными формулами. Следует признать, что Конституционный Суд Российской Федерации Постановлением от 11 июня 2003 г. № 10-П выполнил функцию юридического оправдания политического решения законодателя. Можно согласиться и с высказанным в процессе по данному делу мнением одного из заявителей, А. И. Лукьянова, о том, что речь идет о фактической ликвидации института референдума. На наш взгляд, в мотивировочной части указанного постановления ущербно положение: «Поскольку одновременное проведение выборов и референдума в силу объективных обстоятельств может воспрепятствовать адекватному волеизъявлению граждан и привести к снижению эффективности и той и другой формы непосредственного народовластия, федеральный законодатель вправе ввести регулирование, при котором осуществление кампании по проведению референдума не совпадает с избирательной кампанией» [4]. Это необоснованное утверждение подменило анализ соразмерности ограничения той цели, которую преследовал законо-
датель при его введении. При этом не был рассмотрен главный вопрос, можно ли было достичь этой цели иным путем — без введения такого жесткого запрета на проведение референдума.
Резюмируем выводы В. О. Лучина, доказывающие недопустимость ограничения возможности инициирования и проведения референдума.
1. Утверждение о том, что одновременное проведение референдума и выборов способно исказить волеизъявление граждан, безосновательно. Почему совпадение агитационного периода может только исказить волеизъявление, а не способствовать его формированию? Народ достоин большего уважения и доверия. Он в состоянии не исказить волеизъявление на референдумах и выборах.
2. Проведение референдума в отведенное законом время означает введение прямой зависимости народного волеизъявления от Государственной Думы, Совета Федерации и Президента, является неопределенно длительным ограничением, поскольку предполагает проведение референдумов по «остаточному» от времени проведения выборов принципу, в то время как из Конституции Российской Федерации скорее следует, что именно референдум является первичной формой народовластия.
3. Право на референдум является неотчуждаемым правом народа, важнейшим практическим инструментом реализации его суверенитета. Ограничение этого права означает присвоение принадлежащих только народу властных полномочий, что не просто противоречит Конституции, но и прямо запрещено ч. 4 ст. 3 основного закона. Судья Конституционного Суда В. Г. Ярославцев в Особом мнении также обратил внимание на то, что Конституция Российской Федерации не устанавливает ограничений инициирования и проведения референдума и не предусматривает возможности введения таких ограничений законом [4]. Стоит отметить, что Конституция Российской Федерации и не запрещает введение таких ограничений.
4. Существенно ограничив время проведения референдума, реализацию конституционного права гражданина на участие в референдуме, федеральный законодатель умалил демократические начала Российской Федерации, нарушил одну из основ конституционного строя России — народовластие, которое нельзя рассматривать как фрагментарное право каждого гражданина в отдельности и российского многонационального народа в целом непосредственно осуществлять власть в остаточное от выборов время [7, с. 49].
Полагаем, что перечисленные ограничения на реализацию конституционного права гражданина Российской Федерации на участие в референдуме выходят за рамки пределов ограничения прав и свобод человека, сформулированных в п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно и с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе» [8, с. 20].
Если согласиться с приведенными положениями или хотя бы с одним из них и применить их к проблеме допустимости введения ограничений для вопросов референдума, то мы придем к однозначному выводу: введение таких ограничений нарушает принцип народного суверенитета и не допускается Конституцией Российской Федерации. Ведь в теории конституционного права принято утверждать, что народный суверенитет имеет приоритет перед государственным. Органы государственной власти являются представителями народа, действуют в рамках полученных от него полномочий. Следовательно, они не могут ограничивать право народа самостоятельно принимать какое-либо решение прямым волеизъявлением. Если народ прямым решением, принятым на референдуме, не ограничил права и не уполномочил законодателя вводить такие ограничения, то «самочинное» (без санкции народа) их введение законодателем будет нарушать народный суверенитет.
Кроме того, согласно ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Приведенные основания для ограничения конституционного права граждан на участие в референдуме не подпадают под действие нормы ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации.
Для того чтобы дать объективную оценку состояния сегодняшнего российского законодательства и предложить пути его совершенствования, следует четко разделить правовые идеалы и действительность, желаемое и возможное, юридические фикции и реальность. Без этого будет трудно избежать логи-
ческих противоречий и строго аргументировать позицию в защиту института референдума [11].
Во-первых, принцип народного суверенитета (полновластия народа, народовластия) совсем не означает, что прямое волеизъявление народа преобладает при принятии государственных решений. Ни в одной стране мира референдум не является приоритетной формой народовластия. Он лишь в той или иной степени дополняет деятельность представительных государственных органов.
Во-вторых, народное представительство как способ реализации принадлежащих народу властных полномочий нельзя смешивать с институтами частноправового представительства. Как отмечал Б. Н. Чичерин, народное представительство «не есть простое поручение, как частная доверенность или полномочие; государственное начало придает ему совершенно иной характер. Когда частный человек поручает свои дела другому, он имеет в виду исполнение своей личной воли, которую он для собственной выгоды или удобства передает поверенному, заступающему на его место. Последний является здесь орудием или средством в руках другого. Он обязан действовать исключительно в интересах доверителя, по его предписаниям, в установленных им пределах... Все это немыслимо в народном представительстве. На поверенного возлагается не исполнение частной воли доверителя, а обсуждение и решение общих дел... Призванный к участию в политических делах, он приобретает известную долю власти и тем самым становится выше своих избирателей, которые в качестве подданных обязаны подчиняться его решениям. Поэтому представитель действует совершенно независимо от избирателей. Иногда он даже обязан поступать несогласно с их волею и с их интересами» [10, с. 3—4].
Именно государство устанавливает пределы использования института референдума в политической жизни. В. Н. Руденко подчеркивает: «В действительности возможности принятия гражданами публично-властных решений на референдуме всегда ограничены. Они определяются совокупностью норм конституционного права, устанавливающих гарантии права граждан на участие в референдуме. Совокупность этих норм права составляет институт референдума» [10, с. 126].
В-третьих, народный суверенитет нельзя сводить к наличию у народа неотчуждаемого субъективного права принять любое государственное решение на референдуме. Л. Дюги отмечал, что в попытках оправдать повелевающую власть «было найдено только два
объяснения — божественное право и народный суверенитет. О божественном праве не стоит даже и говорить. Это объяснение, очевидно, не имеет цены. Но и оправдание национальной волей не стоит большего». Объяснения народного суверенитета, по мнению ученого, «походят на объяснения прежних психологов, которые, чтобы найти основание феноменам психологического порядка, помещали за ними мыслящую субстанцию, которую называли душою. Политические теоретики, чтобы оправдать фактическое состояние, правительственную силу, утверждают существование за нею суверенной субстанции, личности нации... Все это лишь схоластические формулы, исчезающие при простом исследовании действительности» [5, с. 35].
Принцип народного суверенитета ценен тем, что он не допускает обретения каким-либо лицом властных полномочий независимо от воли избирателей либо лиц, являющихся их легитимными представителями. Следует согласиться с С. А. Авакьяном, который акцентирует внимание на том, что этот принцип объединяет всех граждан государства независимо от национальной принадлежности [1, с. 341] и предполагает разнообразные формы общественного контроля за законотворческими органами [2, с. 8]. Это тем не менее не дает оснований для упрощенного толкования указанного принципа.
В-четвертых, Конституция Российской Федерации не запрещает законодателю вводить условия и ограничения для использования института референдума. Более того, она вообще не содержит серьезных гарантий права граждан на референдум. Высказывается мнение о том, что основной закон не устанавливает ограничений в отношении предмета референдума, поскольку конституционный законодатель стремится к максимально демократичному и широкому регулированию института референдума [2]. Ключевым моментом для «конституционного законодателя» было назначение референдума Президентом. Отсутствие у него такого права по Конституции Российской Федерации 1978 г. (в редакции 1992 г.) не позволяло на законной основе одолеть политических оппонентов — Съезд народных депутатов и Верховный Совет. Закрепив исключительное право Президента назначать референдум (п. «в» ст. 84) и продекларировав право граждан участвовать в нем (ч. 2 ст. 32), Конституция 1993 г., по сути, не определила основные правовые параметры института референдума. Она лишь дала отсылку к Федеральному конституционному закону, в соответствии с которым должен назначаться референдум (п. «в» ст. 84).
Конституция Российской Федерации не предоставляет гражданам право инициировать проведение референдума. Такое право гарантировал Федеральный конституционный закон от 10 октября 1995 г. Если бы российский парламент в те годы не был оппозиционным по отношению к Президенту, мы могли бы получить законодательное решение, согласно которому общероссийский референдум проводится исключительно по инициативе Президента. Вряд ли такое решение было бы признано противоречащим Конституции Российской Федерации 1993 г. Следует отметить, что в большинстве зарубежных государств реальная возможность населения принимать властные решения на референдуме лимитируется либо ограничением круга вопросов референдума, либо отнесением инициативы его проведения к исключительной компетенции государственных органов.
В-пятых, референдум — это не более чем один из механизмов политического процесса, но не панацея от социальных бед и не средство принятия оптимальных государственных решений. Нет нужды подробно останавливаться на общеизвестных фактах, свидетельствующих о том, что референдумы нередко используются деспотическими, авторитарными режимами для достижения целей, далеких от канонов демократии. Как весьма точно отметил и обосновал Й. Шумпетер, так называемая воля народа, играющая роль легитимирующей юридической фикции, в действительности всегда является продуктом, а не движущей силой политического процесса [3, с. 174].
Инициирование референдума в петиционном порядке организуется и осуществляется не абстрактными народными массами, а вполне конкретными политическими силами, нередко представляющими оппозицию. Безусловно, в арсенале оппозиции демократического государства может быть право инициирования референдума по вопросам, неудобным для правящего кабинета. Однако такая возможность всегда в той или иной степени ограничивается, регламентируется нормами конституционного права. Оппозиция не может и не должна иметь абсолютное, неограниченное право предлагать населению решения, за реализацию которых она не несет ответственности.
Обстоятельства, исключающие назначение и проведение референдума, не могут быть изменены иначе как путем внесения поправок в Федеральный конституционный закон.
Проведенный анализ позволяет сделать выводы:
1) установление ограничений для исполь-
зования института референдума не противоречит принципу народного суверенитета, а лишь доказывает несостоятельность упрощенного толкования этого принципа;
2) ограничения для вопросов референдума могут вводиться российским законодателем. Из этого, однако, не следует, что такие ограничения могут быть произвольными.
Сложность проблемы предопределяет повышенные требования к качеству соответствующих законодательных решений. Регламентируя практическое использование правового института, отнесенного к высшему непосредственному выражению власти народа, законодатель должен быть особо аккуратен, щепетилен в выборе приемов и средств.
АЁАЁЁIАВАОЁхАМЁЁЁIЕ
1. АааёиуГ N. А. ЁТТгюёоооёТТТТа ТЭааТ ВТппёё : о+аа. ёоЭп. А 2 о. 0. 1 / N. А. АааёиуТ. — 1 . : Ё>9ёпой, 2005. — 720 п.
2. АааёиуГ N. А. ТайапоааТТйё баёоТЭ а даёТТТоаТЭ+апоаа : ТаёТоТЭйа ТЭТаёаш ё ТЭааёТжа-
Тёу // ЁТТпоёоооёТТ. ё ЮТёоёТ. ТЭааТ. — 2006. — 1 3. — N. 8—12.
3. АГабаааа А. Г. АааЭё аёу ЭабаЭаТаоТа ТЭёТоёЭйаа|эопу? / А. Г. АТаЭаааа, А. Г. АаЭайа-
аёТ, Ё. А. №а9ШёТа // ШааТёо. ёТ Т поёоооёТ Т. ТаТдЭаТёа. — 2007. — 1 2. — N. 173—181.
4. АапоТёё ЁТТпоёоооёТТ ТТаТ №аа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё. — 2003. — 1 4.
5. А^аё Ё. ^оёаёиПа ТЭааТ, ёТаёаёаоаёиТТа ТЭааТ ё ТЭаТаЭадТааТёа аТпоааЭпоаа. Ёаёоёё,
ТЭТ+ёоаТТйа а 1908 а. а Айп0аё 0ёТёа пТоёаёиТйо Таоё а I аЭёжа / Ё. А|эаё / ТаЭ. А. ВйаТ-
ёТ ; п ТЭааёпё. А. N. Аёаёпаааа. — 1 . : Ёда. Г. Г. ЁёТ+ёТаа, 1909. — 148 п.
6. ЁТТпоёоооёу ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё // 1аЭёаШо. аад. — 2009. — 23—29 уТа.
7. Ёо-г-ёГ А. Т. ВабаЭаТао! а ВТппёё : ёТ тоёоооёТи Т-ТЭааТаТа ЭааоёёЭТааТёа ё ТЭаёоёёа /
А. Т. Ёо+ёТ, А. А. 1 адоЭТа // I ЭааТ ё ТТёёоёёа. — 2003. — 1 9. — N. 49—50.
8. 1 ажаоТаЭТаТау дайёоа ТЭаа ё паТаТа +аёТааёа. №ТЭТёё аТёоШоТа / пТпо. ё апооТ. по.:
1 аёёТа А. 1 . — 1 . : Ё>Эёа. ёёо., 1990. — 672 п.
9. ВТппёёпёау аадаоа. — 2008. — 31 ааё.
10. ВоааГёТ А. Г. I Эу7 ау ааТТёЭаоёу : !Тааёё ТЭааёаТёу, ёТТпоёоооёТТ ТТ-ТЭааТайа ёТпоёоо-
ой / А. Г. ВоааТёТ / ВАГ. ОЭаё. Тоа-Тёа. ЁТ-о бёёТпТбёё ё ТЭааа ; Тоа. Эаа. А. Г. ЁТёТоТа,
1. Ё. Ёоёо0ёёТ. — АёаоаЭёТаоЭа : ОэТ ВАГ, 2003. — 476 п.
11. Nабаааа А. А. Та ТаЭаТё+аТёё ТЭааТаоа ЭабаЭаТаоТа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё / А. А. №Э-
аааа // ЁТТпоёоооёТТ. ё ЮТёоёТ. ТЭааТ. — 2008. — 1 19. — N. 7—12.
12. ОаааЭаёиТйё ёТ тоёоооёТ Т Тйё даёТТ То 30.05.2001 1 3-ОЁ£ «Т +Эадай+аёТП ТТёТжа-
Тёё» // Вт. аад. — 2001. — 2 ё|эТу.
13. ОаааЭаёиТиё ёТТпоёоооёТТТйё даёТТ То 30.01.2002 1 1-ОЁ£ «Т аТаТТП ТТёТжаТёё» //
ВТп. аад. — 2002. — 2 бааЭ.
14. ОаааЭаёиТйё ёТТпоёоооёТТТйё даёТТ ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё То 28 ё|эТу 2004 а. 1 5-ОЁ£
«Т ЭабаЭаТаоТа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё» [УёаёоЭТТТйё ЭапоЭп]. — Важё! аТпооТа: 1пир://
www.rg.ru/204/06/30/referendum-zakon.html. — £ааё. п уёЭаТа.
15. хёгабёГ А. Г. Т ТаЭТаТТ! ТЭаапоааёоаёипоаа / к. Г. хё+аЭёТ. — 2-а ёда. — 1. : 0-аТ
Ё. А. NйоёТа, 1899. — 810 п.
I ТПобТёёа 30.09.09.
