CC BY
65
15. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № бЗ-ФЗ (ред. от 13.07.2015, с изм. от 16.07.2015) (с изм. и доп., вступ. в силу с 25.07.2015) // Собр. законодательства РФ. - 1996. - № 25. - иКЬ: http://www.pravo.gov.ru от 28.11.2015.
16. Уразбаев Р.Ш., Мингалимова М.Ф. Прекращение уголовных дел за примирением сторон по несчастным случаям на производстве со смертельным исходом незаконно // Законность. - 2015. - № 9. - С. 456.
А. В. Дербина, М. Н. Дубинец, А. В. Фролов
Проблемы в определении пределов компетенции суда при рассмотрении ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу
В связи с проведением в Российской Федерации новой судебной реформы некоторые вопросы осуществления судами своих полномочий приобрели особую актуальность. Одним из проблемных моментов является вопрос ограничения конституционных прав участников уголовного процесса на основании решения суда. Исследователями отмечается проблема формального подхода к вопросу о применении мер пресечения как со стороны суда, так и со стороны следственных органов. Так, судья А. Червоткин, анализируя разъяснения, данные Постановлением Верховного суда РФ № 41, обратил внимание на их предназначение минимизировать практику судов в своих постановлениях, лишь формально перечислив основания избрания мер пресечения в виде заключения под стражу, кроме того, подчеркнул необходимость тщательного исследования судами наличия фактических оснований избрания рассматриваемой нами меры пресечения [12]. Как отмечает И.М. Хапаев, с учетом всевозможных ограничений, установленных законом в качестве необходимых при избрании меры пресечения, было бы целесообразно предоставить суду право избрания любой из перечисленных в ст. 98 УПК РФ меры пресечения, наиболее соответствующей обстоятельствам конкретного дела, а также особенностям личности подозреваемого, обвиняемого [16, с. 85]. Поддерживая изложенную позицию, считаем целесообразным предложить внести изменения в ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ, заменив словосочетание «мера пресечения в виде залога или домашнего ареста» на словосочетание «иная мера пресечения».
Дискуссионным является вопрос о степени тяжести инкриминируемого преступления, которое зачастую лежит в основе возбуждения большинства ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. При этом прямо предусмотренное уголовно-процессуальным законом требование об установлении в качестве предмета доказывания таких обстоятельств, как: данные о личности, степень общественной опасности и иных обстоятельств совершения преступления, зачастую просто игнорируется. Фактическое избрание рассматри-
ваемой нами меры пресечения на основании тяжести инкриминируемого деяния заменяется формулировкой, изложенной в п.1 ст. 97 УПК РФ: «подсудимый скроется от суда», «продолжит заниматься преступной деятельностью», «уничтожит доказательства», а также «иным способом воспрепятствует производству по делу» [15, с. 25]. Г.С. Девяткин подчеркивает расплывчатость формулировки ст. 97. Однако не считаем возможным согласиться с данной позицией ввиду многообразия различных фактически складывающихся на практике ситуаций.
Европейским судом не раз отмечалось, что использование термина «тяжесть совершенного преступления» противоречит презумпции невиновности, в частности, в постановлении по делу № 39602/05 «Федоренко против Российской Федерации» [6]. В то же время ряд исследователей придерживаются точки зрения, согласно которой меры пресечения в виде заключения под стражу при обвинении (подозрении) лиц в совершении преступлений различных категорий тяжести должны отличаться [15, с. 27]. Позиция Верховного суда изложена в постановлении Пленума ВС РФ № 41, согласно которому наличие установленных п. 1 ч. 1 ст. 97 УПК РФ мер пресечения именно на первоначальных этапах производства по делу может быть подтверждено лишь тяжестью предъявленного обвинения и возможностью назначения наказания в виде лишения свободы на длительный срок. Позиция Верховного суда РФ представляется верной, но мы склонны придерживаться позиции ряда исследователей, согласно которой судам необходимо уходить от данной практики, руководствуясь лишь конкретными данными, находящимися в прямой взаимосвязи со ст. 97 УПК РФ.
Очередным проблемным моментом является назначение рассматриваемой меры пресечения в отношении лиц, находящихся в ослабленном состоянии, а также лиц, страдающих хроническими заболеваниями.
Выделяется ряд пробелов механизма защиты прав лиц данной категории:
- ни в законодательстве, ни в разъяснениях Пленума ВС РФ нет прямого запрета суду на избрание меры пресечения в виде заключения под стражу при наличии медицинских документов, подтверждающих тяжелое заболевание, указанное в Постановлении Правительства РФ от 14 января 2011 г. № 3.
- законом не предусмотрено права судьи назначить медицинское освидетельствование с целью определения состояния подозреваемого, обвиняемого при решении вопроса об избрания соответствующей меры пресечения. Следовательно, судья будет вынужден отбросить представленные доказательства, в случае если они будут поставлены под сомнение следователем или прокурором, либо делать самостоятельные выводы в том, в чем он не является специалистом. Н.А. Подольный в своей работе указывает на опасность подобных суждений [13, а 32].
На основании вышеизложенного считаем целесообразным внести поправки в ст. 108 УПК РФ, дополнив ее частью следующего содержания: «Мера пресечения в виде заключения под стражу неприменима в отношении подозреваемого, обвиняемого при выявлении у него тяжелого заболевания, удостоверенного медицинским заключением». Кроме того, считаем целесообразным уполномочить судью при наличии достаточных данных направлять подозреваемого, обвиняемого на медицинское освидетельствование в целях выявления соответствующего состояния.
Дискуссионным в науке является вопрос о заочном аресте обвиняемого. По мнению О.И. Цоколовой, неявка сторон, своевременно извещенных о времени проведения судебного заседания, без уважительной причины не является препятствием для рассмотрения ходатайства. Среди прав, перечисленных в ст. 46 УПК РФ, не значится право непосредственно участвовать в судебном заседании. Таким образом, ее позиция сводится к тому, что запрет на заочный арест вызывает сложности исключительно ввиду сложившейся судебной практики [17, с. 45].
Однако вышеизложенное мнение противоречит международным нормам, а также позициям Верховного суда РФ и Конституционного суда РФ. Так, согласно п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав и основных свобод человека, п. 3 ст. 5 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека, а также п. 11 и 32 Свода принципов защиты лиц, подвергаемых задержанию или заключению под стражей, лицам, лишенным свободы вследствие ареста, должна быть обеспечена реализация законного права на разбирательство его дела в суде для безотлагательного решения вопроса о вынесении постановления относительно степени законности его задержания, а в случае незаконности задержания - распоряжения о его освобождении. Позиция Конституционного суда по данному вопросу подчеркивает обязательность личного участия обвиняемого в судебном заседании. Верховный суд придерживается аналогичного мнения, ориентируя нижестоящие суды обеспечивать участие обвиняемого при рассмотрении вопроса о назначении в его отношении меры пресечения в виде заключения под стражу [13, с. 67].
Применение заочного ареста допустимо лишь в случае объявления обвиняемого в международный розыск, что прямо предусмотрено уголовно процессуальным законом, а именно п. 5 ст. 108 УПК РФ.
Одним из наиболее дискуссионных является вопрос о применении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении несовершеннолетних обвиняемых.
Пленум Верховного суда РФ дает разъяснения по поводу применения данной нормы пресечения к рассматриваемой категории лиц в соответствующих постановлениях Пленума ВС РФ. Так, п. 6 постановления Пленума ВС РФ о 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» подчеркивается, что
заключение под стражу в отношении данной категории лиц является крайней мерой и возможно в течение кратчайшего временного периода. Данный момент также находит отражение и в международно-правовых актах, а именно в ст. 13 Минимальных стандартов правил ООН, ст. 37 Конвенции о правах ребенка. Кроме того, п. 10 постановления Пленума ВС РФ № 41 подчеркнута обязательность обсуждения вопроса о возможности применения альтернативной меры пресечения в виде передачи несовершеннолетнего под присмотр законных представителей, иных лиц, заслуживающих доверия, а лиц, находящихся в специализированных учреждениях - должностным лицам соответствующего учреждения (данное правило прямо предусмотрено ст. 423 УПК РФ).
Исследователи обращают внимание на отдельные проблемные моменты процессуального законодательства при урегулировании данного вопроса. Ю.Н. Кабанцов указывает на отсутствие раскрытия обстоятельств, которые необходимо считать исключительными при решении вопроса об избрании рассматриваемой меры пресечения в отношении данной категории лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления средней степени тяжести. Пояснения по этому поводу Пленума ВС РФ также отсутствуют. Следовательно, данная проблема нуждается в тщательном исследовании и дальнейшем законодательном регулировании [10, с. 45].
Таким образом, рассматриваемая тема требует дальнейшего исследования с целью разработки и дальнейшего совершенствования, законодательных и иных сопутствующих механизмов реализации и защиты прав и свобод человека и гражданина.
Список литературы
1. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными (утверждены ООН 30 авг. 1955 г., одобрены Экономическим и Социальным Советом на 994-м пленарном заседании 31 июля 1957 г.) // Советская юстиция. - 1992. - № 2. - С. 19.
2. Конвенция о правах ребенка (Нью-Йорк, 20 нояб. 1989 г.) // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР от 7 нояб. 1990 г. № 45. - С. 955.
3. Конвенция о защите прав человека и основных свобод БТЭ № 005 (Рим, 4 нояб. 1950 г.) (с изм. и доп.) // Собр. законодательства РФ от 8 янв. 2001 г. - № 2. Ст. 163.
4. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (Минск, 26 мая 1995 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации от 29 марта 1999 г. - № 13. - Ст. 1489.
5. Постановление Правительства РФ от 14 января 2011 г. № 3 «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений» // Собр. законодательства Российской Федерации от 24 янв. 2011 г. № 4. - С. 608.
6. Постановление ЕСПЧ от 20.09.2011 «Дело Федоренко (РеЬогепко) против Российской Федерации» (жалоба № 39602/05) // Бюл. Европейского суда по правам человека. - 2013. - № 2.
7. Определение Конституционного Суда РФ от 24 февр. 2011 г. № 250-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ибрагимова Гюльоглана Ханоглан оглы на нарушение его конституционных прав статьями 97 и 99 Уголовно-
30
процессуального кодекса Российской Федерации»: (документ официально опубликован не был). Доступ из справ. правовой системы «Консультант-Плюс».
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» // Бюл. Верховного суда РФ. -2014. - № 2.
9. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Рос. газ. - 2011. -№ 29. - 11 февр.
10. Кабанцов Ю.Н. Особенности избрания меры пресечения при совершении преступлений несовершеннолетними // Вестн. Краснодарского ун-та МВД России. -
2014. - № 2(24). - С. 45-48.
11. Капинус Н.И. Меры пресечения в российском уголовном процессе // Следователь. - 1998. - № 5. - С. 30-34.
12. Павлов А.В., Сидорова И.В. Особенности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого, объявленного в международный розыск // Законодательство и практика. - 2014. - № 2(33). - С. 67-69.
13. Подольный Н.А. Отдельные проблемы оценки заключения эксперта // Эксперт-криминалист. - 2006. - № 1. - С. 31-34.
14. Судницын А. Б. Даные о совершении преступления определенной степени тяжести при избрании и применении меры пресечения в виде заключения под стражу: значение, нормативное закрепление, складывающаяся практика // Вестн. Сибирского юрид. ин-та ФСКН России. - 2014. - № 4. - С. 23-29.
15. Тройнина И.С. Задержание по подозрению в совершении преступления и применение мер пресечения в отношении несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых: вопросы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Воронеж, 2013.
16. Цветкова Е.В. Особенности и порядок применения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых // Рос. следователь. - 2012. - № 15. - С. 88-93.
17. Эсендиров М.В. О некоторых вопросах соблюдения прав обвиняемого при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу // Общество и право.
2015. - № 1(51). - С. 208-2013.
И. Г. Дулепова-Дмитриченко
К вопросу о совершенствовании деятельности судов: альтернативные способы решения споров и досудебное их урегулирование
В течение всего времени существования Российской Федерации проводится систематическая работа по формированию наиболее оптимальной модели судебной системы. В любом демократическом обществе этой ветви власти придается особое значение.
В советские годы судебная власть рассматривалась в качестве одной из форм разрешения социальных конфликтов. С этой точки зрения судебная деятельность имела ограниченное значение и действовала как
