CC BY
170УДК 347.63
ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ДЕТЕЙ, РОЖДЕННЫХ ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ СУРРОГАТНОГО МАТЕРИНСТВА
© Н.А. Иванова
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина 392000, Российская Федерация, г. Тамбов, ул. Интернациональная, 33 E-mail: nelli1004@yandex.ru
Аннотация. Рассмотрены проблемы установления происхождения детей, рожденных при использовании суррогатного материнства. На основе анализа доктринальных, нормативных источников и материалов судебной практики выявлены недостатки и пробелы в правовом регулировании установления происхождения ребенка, рожденного суррогатной матерью, а также сформулированы предложения, направленные на их устранение. Отмечено, что сложность решения этих вопросов обусловлена этическими, религиозными, социальными проблемами, а также несовершенством законодательной базы. Рассмотрены понятия «происхождение детей», «суррогатное материнство». Выражено мнение о том, что требование о необходимости представления при государственной регистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, документа, выданного медицинской организацией и подтверждающего факт получения согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), на запись указанных супругов родителями ребенка, нарушает не только права и законные интересы таких лиц, но и ребенка. Обращено внимание на проблему определения субъектного состава лиц, имеющих право воспользоваться услугами суррогатной матери. Показаны пробелы правового регулирования установления происхождения ребенка в случае смерти потенциальных родителей или суррогатной матери. Указывается на необходимость установления требований к лицам, участвующим в программе суррогатного материнства, таких же, как и к усыновителям. Данные положения будут соответствовать интересам детей.
Ключевые слова: родители; дети; суррогатное материнство; гестаци-онное суррогатное материнство; суррогатная мать; потенциальные родители; кровное родство; происхождение детей; государственная регистрация рождения ребенка
Развитие биомедицинских технологий, активно внедряющихся в настоящее время, позволяет настолько близко приблизиться к истокам человеческой жизни, что человек как бы сам может являться ее «творцом». С каждым годом в России возрастает число детей, рожденных с
помощью вспомогательных репродуктивных технологий (далее -ВРТ), представляющих собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма. Одним из таких методов является суррогатное материнство, под которым следует понимать «вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которой вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показа-ниям»1. Суррогатная мать по российскому законодательству не может быть одновременно донором яйцеклетки. Таким образом, между суррогатной матерью и вынашиваемым ею ребенком отсутствует генетическая связь. Такое суррогатное материнство называется полным или гестационным. Частичное суррогатное материнство, когда суррогатная мать выступает в качестве донора яйцеклетки, в России запрещено.
Правовые вопросы установления происхождения ребенка, рожденного суррогатной матерью, являются сложными, так как тесно связаны с этическими, религиозными, социальными проблемами. Следует признать, что российский законодатель не уделяет им должного внимания.
Под термином «происхождение детей» в научной литературе понимают кровное происхождение от определенных мужчины и женщины [1, с. 205]. На протяжении столетий для установления происхождения детей от родителей факт их кровного родства являлся определяющим [2, с. 60]. Однако широкое применение ВРТ, как отмечает М.В. Антокольская, не позволяет более связывать происхождение ребенка только с кровным родством [3, с. 171]. Все большее признание получает теория социального отцовства и материнства, согласно которой основанием возникновения родительских прав и обязанностей может быть не только биологическое происхождение (кровное родство), но и социальная связь [4, с. 20].
Установление происхождения ребенка согласно Семейному кодексу Российской Федерации (далее - СК РФ) осуществляется посредством обязательной регистрации факта его рождения в органах ЗАГСа.
1 Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ф3 (действ. ред. с учетом измен. и доп.) // СЗ РФ. 2011. № 48. Ст. 6724.
Согласно ст. 14 Федерального закона от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния» основанием для государственной регистрации рождения ребенка в органах ЗАГСа являются:
- документ установленной формы о рождении, выданный медицинской организацией независимо от ее организационно-правовой формы, в которой происходили роды;
- документ установленной формы о рождении, выданный медицинской организацией, врач которой оказывал медицинскую помощь при родах или в которую обратилась мать после родов, либо индивидуальным предпринимателем, осуществляющим медицинскую деятельность, - при родах вне медицинской организации;
- заявление лица, присутствовавшего во время родов, о рождении ребенка - при родах вне медицинской организации и без оказания медицинской помощи2.
В соответствии с п. 5 ст. 16 вышеуказанного закона при государственной регистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одновременно с документом, подтверждающим факт рождения ребенка, должен быть представлен документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), на запись указанных супругов родителями ребенка3. Аналогичное требование содержится в п. 4 ст. 51 СК РФ. Согласие суррогатной матери должно быть выражено только после рождения ребенка. «Считается, что в процессе вынашивания эмбриона между ним и суррогатной матерью возникает особая биологическая и эмоциональная связь, которая даст о себе знать только после рождения ребенка» [5, с. 269].
Таким образом, согласие суррогатной матери является необходимым условием государственной регистрации материнства и отцовства лицами, участвовавшими в программе суррогатного материнства, в отношении рожденного ею ребенка. Если суррогатная мать не согласна на то, чтобы родителями ребенка были записаны лица, участвовавшие в программе суррогатного материнства, и желает оставить новорожденного у себя, она сама регистрирует его рождение в органах ЗАГСа на основании медицинского документа о рождении. Если суррогатная мать состоит в браке, то именно ее супруг «автоматически» будет за-
2 Об актах гражданского состояния: федеральный закон от 15.11.1997 г. № 143-Ф3 (действ. ред. с учетом измен. и доп.) // СЗ РФ. 1997. № 47. Ст. 5340.
3 Там же.
писан в качестве отца рожденного ею ребенка независимо от личностных качеств и наличия обстоятельств, исключающих усыновление. Для этого суррогатной матери достаточно представить в органы ЗАГСа медицинские документы о рождении ею ребенка и свидетельство о государственной регистрации брака. В этом случае шансы генетических родителей оспорить родительские права суррогатной матери и ее супруга, ссылаясь только на то, что между последними и ребенком отсутствует генетическая связь, практически равны нулю. В соответствии с п. 3 ст. 52 СК РФ «супруги, давшие согласие на имплантацию эмбриона другой женщине, а также суррогатная мать не вправе при оспаривании материнства и отцовства после совершения записи родителей в книге записей рождений ссылаться на эти обстоятельства».
В этой связи заслуживает внимания жалоба в Конституционный суд РФ граждан Ч. П. и Ч. Ю., в которой они пытались оспорить конституционность п. 4 ст. 51 СК РФ в части, определяющей порядок записи в книге записей рождений родителей ребенка, рожденного в результате применения суррогатного материнства, и п. 5 ст. 16 ФЗ от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния», устанавливающего требование о необходимости представления при государственной регистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, документа, выданного медицинской организацией и подтверждающего факт получения согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), на запись указанных супругов родителями ребенка. Конституционный суд РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы граждан Ч. П. и Ч. Ю., однако, не все судьи Конституционного суда были единогласны. Так, по мнению судьи Конституционного суда РФ С.Д. Князева, соответствие положений п. 4 ст. 51 СК РФ и п. 5 ст. 16 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» конституционным требованиям вызывает большие сомнения. Он отмечает, что «в разрешении вопроса о наделении генетических (биологических) родителей материнскими и отцовскими правами, законодатель остается безучастным к интересам лиц, чьи половые клетки использовались для оплодотворения женщины, вынашивающей плод. Тем самым создается легальная почва для нарушения баланса конституционных ценностей и умаления прав и законных интересов не только генетических родителей, но и ребенка, рожденного в результате применения соответствующей вспомогательной репродуктивной технологии. С медико-биологической точки зрения рождение ребенка с использованием ука-
занной технологии предполагает «соучастие» генетических родителей и суррогатной матери. Вследствие этого сами по себе вынашивание и роды не могут служить достаточным основанием признания за последней неограниченной свободы усмотрения в определении обладателей родительских прав. Очевидно, что отказ суррогатной матери от исполнения своих обязательств перед лицами, являющимися биологическими родителями ребенка, не может перечеркнуть их «природных» прав»4.
По мнению судьи Конституционного суда РФ Г.А. Гаджиева, также жалоба должна была рассматриваться Конституционным судом РФ. Согласно его позиции, «закрепление законодателем императивной нормы, касающейся предоставления суррогатной матери исключительной привилегии в решении вопроса о наделении родительскими правами, является не бесспорным. Такой подход ведет к нарушению прав генетических родителей и не обеспечивает соблюдение конституционных принципов правовой определенности, справедливости и равенства»5.
Отдавая предпочтение волеизьявлению суррогатной матери, законодатель исходит из гестационной теории, которая ведет свое происхождение еще из римского права, где существовал принцип «mater est quam gestation demonstrate» («мать определяется беременностью»). Однако такой подход, по нашему мнению, игнорирует принцип обеспечения приоритетной защиты прав и интересов ребенка, закрепленный в п. 3 ст. 1 СК РФ. Как отмечается в п. 15 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 20 апреля 2006 г. № 8, под интересами детей следует понимать создание благоприятных условий (как материального, так и морального характера) для их воспитания и всестороннего развития6.
На наш взгляд, нетрудно ответить на вопрос о том, где будет лучше жить и воспитываться ребенку: в семье лиц, по инициативе которых начинается сложная и дорогостоящая репродуктивная программа и являющихся в большинстве случаев генетическими родителями, или
4 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Ч. П. и Ч. Ю. на нарушение их конституционных прав положениями п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации и п. 5 ст. 16 Федерального закона «Об актах гражданского состояния»: определение Конституционного суда РФ от 15.05.2012 г. № 88О-О. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
5 Там же.
6 О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении): постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 20.04.2006 г. № 8 (действ. ред. с учетом измен. и доп.) // Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. 2006. № 6.
в генетически чужой для него семье суррогатной матери, которая, как правило, участвует в данной программе с целью улучшить свое материальное или жилищное положение. Следует также отметить, что закрепление за суррогатной матерью права решать судьбу ребенка создает предпосылки для использования ею малыша в качестве инструмента шантажа и вымогательства. В большинстве случаев суррогатная мать получает вознаграждение за свои услуги. При этом «стоимость ее согласия» может возрастать после рождения ребенка. Так, в Санкт-Петербурге женщина, вынашивавшая ребенка для биологических родителей, узнав, что будет двойня, потребовала большее вознаграждение, чем это было предусмотрено в договоре, и отказалась отдавать детей. Она записала себя и супруга в качестве родителей малышей [6].
Возможны иные злоупотребления со стороны суррогатных матерей. Например, в 2004 г. в Чите суррогатная мать не отдала родившегося ребенка супругам, участвовавшим в программе «суррогатного материнства», а в результате подала иск на взыскание алиментов с генетического отца ребенка, которые были присуждены в судебном порядке [7].
Не исключены злоупотребления и со стороны потенциальных родителей, которые после рождения ребенка суррогатной матерью иногда отказываются признавать свое материнство и (или) отцовство. Так, суррогатной матери из Волгограда, имеющей четверых собственных детей, пришлось оставить себе ребенка, которого она вынашивала для мужчины, пожелавшего иметь внука от своего умершего сына. Заказчик, воспользовавшись услугами нескольких суррогатных матерей, отказался от новорожденной, так как мечтал о внуке. В настоящее время девочка вынуждена жить и воспитываться в семье суррогатной матери [8].
Известны ситуации, когда ребенка, родившегося с заболеваниями, отказывались забирать его генетические родители, мотивируя свой отказ тем, что проблемы со здоровьем новорожденного обусловлены пагубным влиянием организма суррогатной матери [9, с. 42].
Характер таких отношений по сути является товарно-денежным, и их объектом является ребенок.
Следует обратить внимание на субъектный состав лиц, имеющих право воспользоваться услугами суррогатной матери, который по-разному определяется в нормативных правовых актах. Так, из содержания п. 4 ст. 51 СК РФ и п. 5 ст. 16 Федерального закона от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния» следует, что воспользоваться услугами суррогатной матери могут только лица, состоящие в зарегистрированном браке. Между тем в п. 3 ст. 55 Феде-
рального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что «мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, имеют право на применение вспомогательных репродуктивных технологий при наличии обоюдного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Одинокая женщина также имеет право на применение вспомогательных репродуктивных технологий при наличии ее информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство». Судебная практика исходит из того, что п. 4 ст. 51 СК РФ «предусматривает только частный, один из нескольких возможных случаев - случай регистрации рождения ребенка, родившегося в результате реализации программы суррогатного материнства для лиц, состоящих в браке, и органы ЗАГСа ошибочно применяют данную частную норму как общую, делая из нее вывод о невозможности участия в программе суррогатного материнства для женщины, не состоящей в зарегистрированном браке» [10, с. 12-15].
Кроме того, судебная практика признает право на установление отцовства в отношении ребенка, рожденного суррогатной матерью, и за одинокими отцами. Так, Бабушкинский районный суд г. Москва в августе 2010 г. вынес первое прецедентное для России решение, обязывающее районный ЗАГС зарегистрировать ребенка, родившегося по программе гестационного суррогатного материнства с донорскими ооцитами для одинокого мужчины7. Таким образом, впервые в России было получено свидетельство о рождении ребенка с прочерком в графе «мать».
Ссылаясь на ч. 3 ст. 19 Конституции РФ, суд указал, что «действующее законодательство исходит из равенства прав женщин и мужчин. Не является исключением и право одиноких мужчин на рождение
детей, создание семьи, в которую будут входить только дети и их
8
отец» .
В российском законодательстве отсутствуют нормы, посвященные установлению происхождения ребенка, рожденного суррогатной матерью, которые предусматривались бы на случай смерти лиц, участвовавших в программе суррогатного материнства.
7 Решение Бабушкинского районного суда г. Москва от 04.08.2010 г. по гражданскому делу № 2-2745/10. URL: http://babushky.msk.sudrf.ru/modules.php?name=sud_ delo&srv_num=1 &name_op=case&case_id=3793759&delo_id=1540005 (дата обращения: 10.01.2017).
8 Там же.
Так, в случае смерти потенциальных родителей суррогатной матери предстоит сделать сложный с моральной точки зрения выбор: оставить ребенка в роддоме или оставить его у себя. Давая свое согласие на участие в программе суррогатного материнства, она была готова только вынашивать ребенка, а не воспитывать и содержать его.
Не исключается смерть суррогатной матери во время родов или сразу после них, когда она не успела дать свое согласие на то, чтобы родителями были записаны лица, давшие согласие на имплантацию эмбриона. Такие лица установить свое материнство и (или) отцовство в административном порядке не смогут. Зарегистрировать ребенка в органах ЗАГСа на основании заключенного договора суррогатного материнства на основании действующего законодательства невозможно. В сложившейся ситуации лица, давшие согласие на имплантацию эмбриона, могут усыновить ребенка, конечно, при соблюдении многочисленных требований, предъявляемых к институту усыновления. И если потенциальные родители не будут соответствовать требованиям, предъявляемым к усыновителям, орган опеки и попечительства должен обеспечить передачу ребенка в семью, соответствующую требованиям законодательства, а при отсутствии такой возможности передать ребенка в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Кроме того, возникает вопрос: если умершая суррогатная мать состояла в браке, должен ли ее супруг давать согласие на усыновление ребенка? Исходя из положений о презумпции отцовства, ответ должен быть положительным. На наш взгляд, нарушаются не только права лиц, давших согласие на имплантацию эмбриона, но и родившегося ребенка.
В правовой регламентации нуждается также вопрос о государственной регистрации места рождения детей, родившихся при применении суррогатного материнства. С целью обеспечения тайны рождения таких детей необходимо предоставить лицам, воспользовавшимся ВРТ, право на изменение места рождения ребенка, рожденного суррогатной матерью. Это соответствует положениям Конституции РФ (ч. 1 и 2 ст. 19, ч. 1 ст. 23, ч. 1 и 2 ст. 38 и ч. 3 ст. 55), Конвенции о правах ребенка и Федеральному закону от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», гарантирующим неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, а также государственной защиты материнства, детства и семьи. Такого же подхода придерживается судебная практика. Показательным в этом отношении является следующий пример из правоприменительной практи-
ки. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда, рассмотрев гражданское дело по апелляционной жалобе Р. на решение Тушинского районного суда г. Москва, указала, что «в соответствии со ст. 1 ГПК РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права). Согласно п. 1 ст. 135 СК РФ для обеспечения тайны усыновления по просьбе усыновителя могут быть изменены дата рождения усыновленного ребенка, но не более чем на три месяца, а также место его рождения. Законодательство не регулирует вопрос о регистрации места рождения детей, рожденных в результате применения вспомогательной репродуктивной технологии, при этом не исключает возможность его изменения с целью обеспечения тайны рождения таких детей»9.
Тема суррогатного материнства является дискуссионной и противоречивой не только в России, но и во всем мире. С одной стороны, оно является одним их самых эффективных методов преодоления проблемы бесплодия. С другой стороны, суррогатное материнство порождает целый комплекс правовых, социальных, религиозных, морально-этических проблем. Не случайно в ряде стран с развитой высокотехнологичной медицинской помощью суррогатное материнство совсем запрещено (Германия, Франция, Норвегия, Швеция) либо существенно ограничено. Использование суррогатного материнства только на некоммерческой основе разрешено в Австралии, Великобритании, Дании, Испании, Нидерландах, Канаде.
В научной литературе высказано мнение, что ВРТ создают основы для укрепления и увеличения количества однополых семей и семей с одним родителем, что провоцирует проблемы гендерной и социально-ролевой идентификации у ребенка [11, с. 17]. Суррогатное материнство, по мнению некоторых исследователей, «означает сознательное создание исходной проблемы ради удовлетворения желаний взрослых, что само по себе вызывает серьезные сомнения в законности подобного акта» [12].
Применение суррогатного материнства в России, на наш взгляд, должно допускаться в исключительных случаях и только на некоммер-
9 Апелляционное определение Московского городского суда от 18.09.2013 г. по делу № 11-26919. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
ческой основе. При этом установление происхождения детей, рожденных с применением суррогатного материнства, нуждается в детальной правовой регламентации. В законодательство, регулирующее установление происхождения ребенка, необходимо включить императивную норму, в соответствии с которой лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, должны быть записаны родителями ребенка. Необходимо установить требования к лицам, участвующим в программе суррогатного материнства, такие же, как и к усыновителям. Данные положения будут соответствовать интересам детей.
Список литературы
1. Пчелинцева Л.М. Комментарий к Семейному кодексу РФ. М.: Норма, 2000.
2. КузнецоваИ.М. Семейное право. М.: Юрист, 1999.
3. Антокольская М.В. Семейное право. М.: Юрист, 2002.
4. Тригубович Н.В., Чаусская О.А., Пулявская Л.В. Правовые отношения детей и родителей. Саратов: Научная книга, 2004.
5. Пчелинцева Л.М. Семейное право России. М.: Норма, 2004.
6. Яхонтов О. Близнецы - в два раза дороже: в Петербурге разгорелся очередной «суррогатный скандал». URL: http://radiovesti.ru/article/show/article_id/213239 (дата обращения: 08.01.2017).
7. Тополь С. Счастье из пробирки. URL: http://www.7ya.ru (дата обращения: 10.01.2017).
8. Бровкина М.Между Сциллой и Валькирией. URL: https://rg.ru/2016/08/24/ surrogatnaia-mat-zahotela-otsudit-alimenty-u-rodnogo-dedushki-rebenka.html (дата обращения: 10.01.2017).
9. Трунова Л. Юридические аспекты программы суррогатного материнства // Юридический мир. 2004. № 8-9. С. 40-48.
10. Свитнев К.Н. Обзор правоприменительной практики по делам, связанным с оспариванием отказов органов ЗАГСа в регистрации детей, рожденных в результате реализации программ суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. 2012. № 1. С. 12-15.
11. Высочина Ю.Л. Вспомогательные репродуктивные технологии как фактор кризиса идентичности личности // Вестник Совета молодых ученых и специалистов Челябинской области. 2014. № 1 (4). С. 13-17.
12. Де ла Хуг К., Пюпенк Г. Суррогатное материнство как нарушение прав человека и достоинства личности. URL: http://familypolicy.ru/rep/int-13-049. (дата обращения: 10.01.2017).
Поступила в редакцию 22.02.2017 г. Принята в печать 22.05.2017 г.
Информация об авторе
Иванова Нелли Александровна - доцент кафедры гражданского и арбитражного процесса Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат юридических наук, доцент, e-mail: nelli1004@yandex.ru
Для цитирования
Иванова Н.А. Проблемы установления происхождения детей, рожденных при использовании суррогатного материнства // Актуальные проблемы государства и права. 2017. Т. 1. № 1. С. 57-69.
UDC 347.63
THE PROBLEMS OF ESTABLISHING THE PARENTAGE OF CHILDREN WHO WERE BORN WITH THE USAGE OF SURROGACY
© N.A. Ivanova
Tambov State University named after G.R. Derzhavin 33 Internatsionalnaya St., Tambov, Russian Federation, 392000 E-mail: nelli1004@yandex.ru
Abstract. The establishment of origin of children who were born with the usage of surrogacy is considered. Based on the analysis of doctrinal, normative sources and the materials of judicial practice weaknesses and gaps in the legal regulation of establishing the origin of a child born to a surrogate mother are revealed, and proposals aimed at their elimination are formulated. In addition, it is noted that the complexity of these issues are based on ethical, religious, social issues and imperfection of the legislative framework. The concepts of "origin of the children", "surrogacy" are examined. The view is expressed that the requirement of submission in case of state registration of birth on application of the spouses, who gave consent to implantation of embryo to another woman for gestation, some documents issued by the medical institution confirming the fact of receiving the consent of the woman who gave birth to a child (surrogate mother) is necessary, since mentioning those parents as parents not only violates the rights and legitimate interests of those persons, but also of the child. The attention is paid to the problem of determination of the subject structure of persons entitled to use the services of a surrogate mother. The gaps are shown in the legal regulation of establishing the child's origin in case of death of intended parents or a surrogate mother. In addition, the need for establishing requirements for persons involved in the surrogacy program is indicated, the same as adoptive parents have. These provisions will meet the interests of children.
Key words: parents; children; surrogacy; gestational surrogacy; surrogate mother; intended parents; consanguinity; parentage of children; the state childbirth registration
References
1. Pchelintseva L.M. Kommentariy k Semeynomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii [The Commentary to the Family Code of the Russian Federation]. Moscow, Norma Publ., 2000. (In Russian).
2. Kuznetsova I.M. Semeynoepravo [Family Law]. Moscow, Yurist Publ., 1999. (In Russian).
3. Antokolskaya M.V. Semeynoe pravo [Family Law]. Moscow, Yurist Publ., 2002. (In Russian).
4. Trigubovich N.V., Chausskaya O.A., Pulyavskaya L.V. Pravovye otnosheniya detey i roditeley [Legal Relationship of Children and Parents]. Saratov, Nauchnaya kniga Publ., 2004. (In Russian).
5. Pchelintseva L.M. Semeynoe pravo Rossii [Family Law of Russia]. Moscow, Norma Publ., 2004. (In Russian).
6. Yakhontov O. Bliznetsy - v dva raza dorozhe: v Peterburge razgorelsya ocherednoy «sur-rogatnyy skandal» [Twins - expensive twice: in St. Petersburg broke another "surrogate scandal"]. (In Russian). Available at: http://radiovesti.ru/article/show/article_id/213239 (accessed 08.01.2017).
7. Topol S. Schast'e iz probirki [Happiness from the Tube]. (In Russian). Available at: http://www.7ya.ru (accessed 10.01.2017).
8. Brovkina M. Mezhdu Stsilloy I Val'kiriey [Between Scylla and Valkyrie]. (In Russian). Available at: https://rg.ru/2016/08/24/surrogatnaia-mat-zahotela-otsudit-alimenty-u-rodnogo-dedushki-rebenka.html (accessed 10.01.2017).
9. Trunova L. Yuridicheskie aspekty surrogatnogo materinstva [Legal aspects of surrogate motherhood]. Yuridicheskiy mir [Juridical World], 2004, no. 8-9, pp. 40-48. (In Russian).
10. Svitnev K.N. Obzor pravoprimenitel'noy praktiki po delam, svyazannym s osparivaniem otkazov organov zagsa v registratsii detey, rozhdennykh v rezul'tate realizatsii program surrogatnogo materinstva [Overview of law enforcement in cases related to challenging the failures in the registration of children born as a result of implementation of programs of surrogacy]. Semeynoe i zhilishchnoe pravo [Family and Housing Law], 2012, no. 1, pp. 12-15. (In Russian).
11. Vysochina Yu. L. Vspomogatel'nye reproduktivnye tekhnologii kak factor krizisa iden-tichnosti lichnosti [Assisted reproductive technologies as a factor of the identity crisis]. Vestnik Soveta molodykh uchenykh i spetsialistov Chelyabinskoy oblasti [Bulletin of the Council of Young Scientists and Specialists of the Chelyabinsk Region], 2014, no. 1 (4), pp. 13-17. (In Russian).
12. de la Khug K., Pyupenk G. Surrogatnoe materinstvo kak narushenie prav cheloveka i dostoinstva lichnosti [Surrogacy as a violation of human rights and dignity]. (In Russian). Available at: http://familypolicy.ru/rep/int-13-049 (accessed 10.01.2017).
Received 22 February 2017
Accepted 22 May 2017
Information about the author
Ivanova Nelli Aleksandrovna - Associate Professor of Civil and Arbitration Process Department of Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Jurisprudence, Associate Professor, email: nelli1004@yandex.ru
For citation
Ivanova N.A. Problemy ustanovleniya proiskhozhdeniya detey, rozhdennykh pri is-pol'zovanii surrogatnogo materinstva [The problems of establishing the parentage of children who were born with the usage of surrogacy]. Aktual'nye problemy go-sudarstva i prava - Current Issues of the State and Law, 2017, vol. 1, no. 1, pp. 5769. (In Russian).
