CC BY
109
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА
УДК 343.346.24
Проблемы толкования понятия «механическое транспортное средство» в рамках статьи 264 Уголовного кодекса
Российской Федерации
Бугера Наталья Николаевна, Волгоградская академия МВД России, кандидат юридических наук, доцент
e-mail: [email protected]
Штаб Оксана Николаевна,
Барнаульский юридический институт МВД России, кандидат педагогических наук, доцент
e-mail: [email protected]
В представленной статье рассматриваются проблемы толкования понятия «механическое транспортное средство» для целей статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации. Авторами приводятся концепции определения «механическое транспортное средство», существующие в настоящее время в законодательстве и в научной литературе. Излагается авторская точка зрения на понятие «механическое транспортное средство».
Ключевые слова: транспортное средство; механическое транспортное средство; проблемы квалификации; предмет преступления.
Problems of interpretation of the concept of «mechanical vehicle» in the framework of articles 264 of the Criminal code of the Russian Federation
Bugera Natalia Nikolaevna,
Volgograd Academy of the Ministry of the Interior
of Russia, Candidate of Law, Associate professor
Shtab Oksana Nikolaevna,
Barnaul Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Candidate of Pedagogic Sciences, Associate professor
The article deals with the problems of interpretation of the concept of «mechanical vehicle» for the purposes of article 264 of the Criminal code of the Russian Federation. The authors describe the concept of the definition of «mechanical vehicle», currently existing in the legislation and in the scientific literature. The author's point of view on the concept of «mechanical vehicle» is stated.
Key words: vehicle; motor vehicle; qualification problems; subject of the crime.
Последнее столетие отмечено технологическим прорывом, доступностью технических инноваций. Механическое транспортное средство, казавшееся роскошью в начале XX в., стало обыденным явлением, неотъемлемой составляющей собственности практически каждой семьи. Законодатель относит автомобили к категории источников повышенной опасности, что не всегда в полной мере осознается лицами, управляющими транспортными средствами. И без того сложную транспортную ситуацию, обусловленную отставанием количественного и качественного развития дорожных сетей от нарастающей численности автомобилей на душу населения, усугубляет правовой нигилизм водителей в области соблюдения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. Спектр юридических мер ответственности за данный вид нарушения законодательства достаточно широк и включает в себя гражданско-правовую, административную и уголовную ответственность.
Статистика свидетельствует, что различного рода катастрофы, крушения и аварии происходят в связи с грубейшими нарушениями правил движения и эксплуатации транспортных средств. Так, в нашей стране ежегодно совершаются от 20 до 24 тыс. таких происшествий; в них погибают в среднем от 30 до 35 тыс. человек (в том числе 1,5 тыс. детей) и получают ранения более 250 тыс. человек. Ежегодные экономические потери Российской Федерации от последствий дорожно-транспортных происшествий составляют 2,4-2,6 % ВВП1.
В России по ст. 264 УК РФ в 2015 г. зарегистрировано 26 347 преступлений, в 2016 г. - 21 749, в 2017 г. -20 735, в 2018 г. - 20 144 преступления2.
Статистика последних четырех лет свидетельствует о сокращении зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 264 УК РФ.
В 2017 г. на долю последствий преступного пренебрежения правилами дорожного движения приходился почти каждый третий погибший (31,4 %) от всех уголовно наказуемых деяний, а их общее количество сопоставимо с жертвами убийств (9,6 тыс.). В 2018 г. ситуация кардинально не поменялась. С начала 2018 г. было совершено 151 291 ДТП, погибло 16 412 человек и ранено 17 778 человек. Всего же от преступлений, связанных с нарушением ПДД, за последние полтора года пострадало 37 тыс. человек, в том числе почти 16 тыс. женщин, 7,8 тыс. пожилых граждан, 3,8 тыс. несовершеннолетних. Свыше 22 тыс. лиц был причинен тяжкий вред здоровью, а в 13,3 тыс. случаях наступила смерть3.
Высокая степень опасности сделала транспорт объектом пристального внимания законодателя. Практически каждый год вводятся новые нормы, при-
1 См.: Информация ГИБДД РФ [Электронный ресурс]. httр://www.g¡bdd.ru (дата обращения: 10 января 2019 г.).
2 Там же.
3 Там же.
званные регулировать транспортную сферу. Однако иногда нововведения законодателя создают путаницу на практике. Представляется, что отдельную проблему составляет квалификация преступлений, связанных с нарушением эксплуатации транспортных средств и Правил дорожного движения.
Статья 264 УК РФ, предусматривающая ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, за последние годы подвергалась неоднократным изменениям. Тем не менее показатели статистки в данной сфере в настоящее время не дают повода для большого оптимизма, не позволяют говорить о наступлении коренного перелома в лучшую сторону.
Эффективность уголовно-правовой нормы в первую очередь зависит от правильного законодательного описания признаков состава преступления. Норма должна быть самодостаточной, исключающей проблемы толкования и применения. Сущность преступного поведения необходимо закреплять в уголовном законе. Признаки преступления должны адекватно отражать общественную опасность преступления.
Одной из проблем выступает определение понятия предмета преступления. Предметом дорожно-транспортных преступлений являются механические транспортные средства. Справедливости ради нужно заметить, что в литературе высказано мнение, что механическое транспортное средство нужно признавать не предметом преступления, а орудием его совершения4. С этим вряд ли можно согласиться хотя бы потому, что предмет и орудие совершения преступления являются признаками разных элементов состава преступления. Орудия как факультативный признак объективной стороны выделяют в основном в умышленных преступлениях, совершаемых путем насилия (например, тот же автомобиль при наезде на человека с целью убийства будет признаваться орудием совершения преступления).
Между тем законодатель не дает точного перечня механических транспортных средств, перечислив в диспозиции и примечании к ст. 264 УК РФ лишь некоторые его виды: трактора, самоходные дорожно-строительные и иные самоходные машины, а также транспортные средства, на управление которыми в соответствии с законодательством Российской Федерации о безопасности дорожного движения предоставляется специальное право.
Из этого перечня следует, что последнее - обобщающий термин, охватывающий все остальные транспортные средства.
Важным изменением п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 255 явилось
4 См.: Исаев Н. И. Уголовная ответственность за нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. М., 2011. С. 84.
5 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного
исключение из него словосочетания «вне дороги». В отмененной редакции речь шла о необходимости квалификации как преступлений против личности действий водителя транспортного средства, повлекших указанные в ст. 264 УК РФ последствия, в результате управления автотранспортным средством вне дороги. Это положение постановления вводило такой критерий разграничения ст. 264 УК РФ со смежными составами, как место совершения преступления. Предполагалось, что определение места совершения дорожно-транспортного происшествия как дороги либо местности с иным правовым статусом должно влиять на квалификацию содеянного1. Тем самым правоприменитель, следуя позиции Пленума Верховного Суда, был ориентирован на уголовно-правовую оценку дорожно-транспортных деяний водителей, совершенных вне дорог, как преступлений против жизни и здоровья. Данное решение на первый взгляд логично вытекало из наименования ст. 264 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств», а также из законодательного определения «дорожное движение», которое представляет собой совокупность общественных отношений, возникающих в процессе перемещения людей и грузов с помощью транспортных средств или без таковых в пределах дорог.
Однако подобный формально-логический подход не учитывал многообразие мест следования транспорта как источника повышенной опасности, объем системы правовых предписаний, регламентирующих его безопасное движение, и содержания уголовно-правовой нормы, устанавливающей ответственность за посягательство на дорожно-транспортные отношения. При такой позиции регулирование безопасности движения транспорта оказывалось дискретным: пока автомашина двигалась по дороге, на водителя-нарушителя распространялось действие уголовно-правового запрета ст. 264 УК РФ, но при выезде за пределы дороги, например для объезда «пробки», его преступные действия перемещались в зону отношений, регулируемых ст. 109 и 118 УК РФ. Подобное ограничительное толкование правил, регламентирующих безопасность движения транспорта, приводило к тому, что на практике часто складывались ситуации, когда действия правонарушителя, управляющего транспортным средством, причиняющие уголовно наказуемые последствия, при его движении по территории поля, леса, берега реки, замерзшего водоема и т. п. не признавались дорожно-транспортным преступлением, а квалифицировались как преступления против личности.
движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». URL: http: // www.consultant.ru.
1 См.: Баранчикова М. В. Квалификация преступных нарушений Правил дорожного движения по месту их совершения // Вестник Казанского юридического института
МВД России. 2015. № 4 (22). С. 30.
Отметим, что с принятием постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 мая 2016 г. № 22 «О внесении изменений в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 г. № 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения"» появился ряд новых правил и рекомендаций по квалификации ст. 264, 2641, 268 УК РФ.
Важным изменением стало исключение старого и формулирование нового понятия «механическое транспортное средство». В действующей редакции постановления оно приведено в соответствие с примечанием к ст. 264 УК РФ и фактически дублирует его законодательное определение. При этом, «трактуя рассматриваемое понятие, законодатель занял совершенно иную позицию, чем раньше: вместо сущностной характеристики предмета преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, предложил формально-правовую»2.
Если ранее основными критериями отнесения транспортного средства к числу механических транспортных средств выступали объем двигателя и конструктивно развиваемая скорость, то теперь определяющим обстоятельством выступает установленная российским законодательством необходимость получения на управление ими специального права. По сравнению со старой редакцией постановления увеличен перечень механических транспортных средств, выступающих предметом преступлений, предусмотренных ст. 264 и 264.1 УК РФ. В частности, Пленумом Верховного Суда исключено указание на то, что к механическим транспортным средствам не относятся мопеды, мокики и другие транспортные средства с определенными техническими характеристиками.
Согласно п. 1.2 Правил дорожного движения мопед выступает механическим транспортным средством, а его водитель обязан иметь при себе водительское удостоверение. В соответствии со ст. 25 Федерал ьного закона от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ (в ред. от 3 июля 2016 г.) «О безопасности дорожного движения» мопеды относятся к категории транспортных средств, на управление которыми предоставляется специальное право и установлена категория «М» - мопеды и легкие квадрициклы. Соответственно, действия водителей мопедов, содержащие составы уголовно наказуемых деяний, влекут ответственность по ст. 264 и 2641 УК РФ.
Включение мопедов в число механических транспортных средств как предмета данных составов обусловливает принципиально иную, чем раньше, квалификацию преступных действий лиц, управляющих ими. Вместо ст. 268 УК РФ теперь применяется ст. 264 УК РФ, а повторный факт управления транспортным средством, в том числе мопедом, в состоянии опья-
2 Грачева Ю., Чучаев А. Дополнительные уголовно-правовые меры обеспечения безопасности автотранспорта // Уголовное право. 2015. № 3. С. 10-15.
нения влечет уголовную ответственность по ст. 2641 УК РФ.
В новой редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» уточнена квалификация действий лиц, управляющих транспортными средствами, не относящимися к механическим транспортным средствам, и допустивших нарушение правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека. Отмечено, что такая квалификация осуществляется по ст. 268 УК РФ. Данное дополнение Пленума Верховного Суда соответствует сложившейся практике применения норм о дорожно-транспортных преступлениях и лишь акцентирует внимание на возможностях их совершения при управлении немеханическими транспортными средствами.
Так, 3 ноября 2016 г. в г. Екатеринбурге гражданин Б., управляя велосипедом, нарушая требования п. 24.1, п. 24.2, п. 24.6 Правил дорожного движения, утвержденных постановлением Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1090 (в ред. от 23 декабря 2017 г.), проявив преступную небрежность, допустил наезд на пешехода О., которая шла по тротуару. Увидев ее в непосредственной близости перед своим велосипедом, Б. несвоевременно применил торможение, тем самым допустил наезд на О., которой было причинен тяжкий вред здоровью. Виновный допустил нарушение правил безопасности движения, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, и был привлечен к ответственности по ч. 1 ст. 268 УК РФ1.
В современный период проблемы квалификации дорожно-транспортных преступлений возникают при управлении виновными самодельными, самоходными транспортными средствами. Анализ практики привлечения к уголовной ответственности их водителей показывает, что в большинстве случаев транспорт признается механическим, хотя и не предназначенным для движения по дорогам общего пользования, а лица, управляющие им, осуждаются по ст. 264 УК РФ. Исключением являются ситуации преступного нарушения правил при управлении мотоблоками и другими подобными средствами.
Практика квалификации фактов управления мотоблоками водителями, находящимися в состоянии опьянения, сталкивается с определенными сложностями в оценке их правового статуса. Между тем официально признано, что мотоблок к транспортным средствам, подлежащим государственной регистра-
1 См.: Решение по делу № 1-35/2016. URL: // https:// rospravosudie.com/court-sudebnyj-uchastok-9-mirovogo-sudi-leninskogo-rajona-g-ekaterinburga-s/act-231874009 (дата обращения: 18 марта 2018 г.).
ции, не относится, «самоходной машиной, на управление которой предоставляется специальное право, не является и, исходя из понятия, сформулированного в примечании к статье 12.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, применительно к другим статьям главы 12 названного Кодекса, транспортным средством признано быть не может»2. Соответственно, преступные нарушения Правил дорожного движения лиц, управляющих мотоблоками, квалифицируются по ст. 268 УК РФ.
Итак, механическое транспортное средство является предметом преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ. По нашему мнению, в диспозиции данной статьи не следует упоминать различные виды транспортных средств, оставив обобщающее понятие - «механическое транспортное средство». При этом следует отказаться от понятия механического транспортного средства в примечании к ст. 264 УК РФ, закрепив следующее: «Понятие механического транспортного средства определяется Правительством РФ в правилах дорожного движения».
Библиографический список
1. Баранчикова М. В. Квалификация преступных нарушений Правил дорожного движения по месту их совершения / М. В. Баранчикова // Вестник Казанского юридического института МВД России. - 2G15. -W 4 (22).
2. Грачева Ю., Чучаев А. Дополнительные уголовно-правовые меры обеспечения безопасности автотранспорта / Ю. Грачева, А. Чучаев // Уголовное право. - 2G15. - W 3.
3. Информация ГИБДД РФ [Электронный ресурс]. -URL: httр://www.gibdd.ru (дата обращения: 1G января 2G19 г.).
4. Исаев Н. И. Уголовная ответственность за нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств / Н. И. Исаев. - Москва, 2G11.
Bibliograficheskij spisok
1. Baranchikova M. V. Kvalifikaciya prestupnyh narushenij Pravil dorozhnogo dvizheniya po mestu ih soversheniya / M. V. Baranchikova // Vestnik Kazanskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. - 2G15. - IW 4 (22).
2. Gracheva YU., CHuchaev A. Dopolnitel'nye ugolovno-pravovye mery obespecheniya bezopasnosti avtotransporta / YU. Gracheva, A. CHuchaev // Ugolovnoe pravo. - 2G15. - W 3.
3. Informaciya GIBDD RF [Elektronnyj resurs]. - URL: httr://www.gibdd.ru (data obrashcheniya: 1G yanvarya 2G19 g.).
4. Isaev N. I. Ugolovnaya otvetstvennost' za narushenie Pravil dorozhnogo dvizheniya i ekspluatacii transportnyh sredstv / N. I. Isaev. - Moskva, 2G11.
2 Постановление Верховного Суда РФ от 10 ноября 2016 г. № 24-АД16-4 // СПС «КонсультантПлюс» [Электронный ресурс]. URL: http: // www.consultant.ru (дата обращения: 10 января 2019 г.).
