CC BY
119
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ ФОРМИРОВАНИЯ И РЕАЛИЗАЦИИ СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНА
С.Н. СТЕХИНА,
кандидат экономических наук Министерство экономического развития и торговли Ставропольского края
В России начало применения стратегического менеджмента предприятиями можно отнести к середине 1990-х гг.. В практике территориального стратегического планирования отправной точкой считается 1997 г., в котором был принят стратегический план г. Санкт-Петербурга [1, с. 10].
В настоящее время на региональном уровне не менее 70 % субъектов Федерации имеет документы долгосрочного планирования — концепции или стратегии развития. Доля городов, разрабатывающих стратегии развития, близка к 50 %, при этом среди центров субъектов Федерации эта доля существенно выше — более 70 %.
В то же время качество стратегических документов требует улучшения. По мнению академика А. Г. Гранберга, в региональных стратегиях и стратегиях федеральных округов Российской Федерации, подготовленных в начале первого десятилетия двадцать первого века «особенно неровно раскрывается позиция по экономическим механизмам регионального развития, финансовым источникам осуществления стратегий, экономическим отношениям региона и центра... по-разному оценивают в регионах и возможные темпы роста, в том числе и задачу удвоения ВВП России к 2010 году». [2, с. 27].
Можно согласиться с Б. Н. Кузык [3, с. 22] в том, что «региональный аспект стал на практике одним из самых трудных вопросов предвидения будущего. Тенденция делегирования полномочий от центра к регионам как общемировая закономерность в условиях природной базы и территориального экономического пространства России может успешно реализоваться только при творческом подходе к осуществлению функций долгосрочного прогнозирования, стратегического планирования и программирования и по линии «Центр — субъект Федерации — муниципальное образование».
Министерство регионального развития России в результате анализа в 2006 г. более чем в 50 региональных стратегических документах отмечает недостаточно высокий уровень качества разработки стратегий, который больше определяется компетенцией управленческих специалистов, чем уровнем экономического развития региона. Только у 13 регионов представленные документы соответствуют требованиям министерства — самыми удачными названы стратегические документы Тюменской, Астраханской, Нижегородской и Вологодской областей и Республики Якутия [4, с. 1].
В аналитическом докладе, подготовленном в середине 2006 г. независимыми экспертами [5, с. 29], также отмечается, что в 64 проанализированных документах среднесрочного и долгосрочного характера основные элементы стратегий представлены неполно. 25 регионов (28 %) не имеют таковых документов, что совпадает с количественными оценками других исследователей. Существует множество экономических школ, рассматривающих теоретический подход к формированию стратегии (описательная, большая модель, плановая, позиционная и т. д.). В каждой школе методы стратегического анализа отличаются, однако в рамках любой школы можно выделить основные элементы, которые обязательно должны быть в разрабатываемой качественной, адекватной и эффективной стратегии.
При поэлементном анализе выяснилось следующее соотношение необходимых составляющих стратегии: определение миссии — 4 региона из 64 (6 %); определение целей (оперативных и стратегических в долгосрочных стратегиях) — 98 % регионов; постановка задач стратегии — 100 % регионов; анализ внешней среды (PEST-анализ, анализ конкурентов и т. д.) — 8 регионов (13 %); анализ существующей позиции и возможностей
Смена парадигмы региональной экономической
политики от выравнивания к поляризованному (сфокусированному) развитию
региона (SNW — анализ), SWOT-анализ — 14 регионов (22 %), выработка и выбор конкретных стратегических альтернатив — 8 регионов (13 %) [5, с. 29].
Таким образом, практика стратегического планирования в регионах России подтверждает необходимость дальнейшего концептуально-методологического развития теории стратегического управления социально-экономическим развитием регионов. Это придает особую актуальность и практическую значимость комплексному исследованию проблем, связанных с обоснованием методологии формирования и реализации стратегии региона в условиях модернизации финансово-бюджетного процесса и реформы местного самоуправления, для обеспечения эффективной региональной аллокации ресурсов на основе адекватного институционального и организационного обеспечения целенаправленных регулирующих воздействий на территориальный экономический комплекс.
Негативные процессы, трансформировавшие экономические и пространственные системы регионов Российской Федерации на протяжении последних 15 лет, привели к возникновению целого комплекса новых экономических, социальных и правовых проблем, непосредственно отразившихся на устойчивости социально-экономической ситуации в отдельных российских территориях и в целом всей региональной организации страны.
Опыт разработки и реализации стратегий первого этапа (конца 1990-х — начала 2000-х гг.) приводит к выводам о необходимости иных — именно стратегических горизонтов планирования и управления, чтобы решать те задачи, которые стоят перед регионами в настоящее время. Начало нового этапа формирования региональных стратегий открывает большие возможности, но порождает и немалые проблемы, которые типичны для быстро развивающихся регионов (рис. 1).
На наш взгляд, основными проблемами формирования и реализации стратегии, адекватными современному этапу социально-экономического развития России в условиях усиления неравномерности развития регионов
и смене подходов в федеральной региональной политики от выравнивания к сфокусированному развитию при осуществлении трансформационного квантового скачка от конфигурации начала XXI века к конфигурации его второго десятилетия являются следующие.
В стратегическом целеполагании не существует механизма гармонизации целей развития государства в целом, отдельных регионов, общества, цивилизации и человека. Поскольку цели экономического развития задаются не экономистами, а экзогенно в рамках политической системы, циви-лизационный подход к предвидению приобретает первостепенное значение, когда осуществляется переход от индустриальной к гуманистически-ноосферной постиндустриальной цивилизации. Цивилизационный подход дает возможность выхо-
Разработка Концепции стратегии социально-экономического развития регионов Российской Федерации (2005 г.); Разработка Стратегии социально-экономического развития регионов России (2008 г.)
Внедрение бюджетирования, ориентированного на результаты (БОР), переход к 3-х летнему бюджету, долгосрочному финансовому прогнозированию
Накопленный опыт реализации стратегий первого поколения, переход к стратегиям второго поколения, развитие инструментария стратегического управления
Методология формирования и реализации стратегии социально-экономического развития региона
Использование показателей стратегии для оценки деятельности региональных администраций,
доклады о результатах и основных направлениях деятельности ДРОНДы
Экономические предпосылки: экономический рост; повышение реальных доходов населения
Институциональные предпосылки: Нормативно-правовая база; новые инструменты инновационно-инвестиционного развития - Инвестиционный фонд, Российская венчурная компания, особые экономические зоны, технопарки; механизмы реализации: частно-государственное партнерство, софинанснрованне
Реформа местного самоуправления, перераспределение
полномочий, реформа межбюджетных отношений внутри региона
Рис. 1. Условия и факторы повышения значимости методологии формирования и реализации стратегии социально-экономического развития регионов
дить далеко за рамки технологических инноваций, многомерного видения периодически возникающих инновационных волн, предвидеть тенденции преобразования всех сторон жизни общества, что особенно ярко проявляется в переходные эпохи, подобные современной.
Несмотря на то, что теоретически никто не отрицает необходимости применения системного подхода при формировании региональной стратегии, практически это трудно реализуемо. В то же время при исследовании транзитных экономик должен быть в первую очередь проанализирован системный аспект их последствий. Следует отметить, что жизнеспособными являются только системы. Несистемы обычно существуют относительно незначительное время и рассыпаются под влиянием притяжений со стороны могущественных систем [6, с. 81].
Важной проблемой является недостаточная отрегулированность процедуры взаимоувязки прогнозов, стратегических сценариев и стратегических планов. Необходимо формирование системы прогнозов и стратегических планов разных горизонтов и уровней, дополняющих друг друга: сверхдолгосрочных прогнозов на полвека, прогнозов, планов и целевых программ на долгосрочную (15 — 20 лет) и среднесрочную (5 — 10 лет) перспективу, реализуемых в годовых индикативных планах и бюджетах. Причем горизонт прогноза должен опережать горизонт стратегического плана. Для этого потребуется своеобразная пирамида прогнозов и планов разных уровней.
Для формирования стратегии на длительную перспективу важно определение желаемого будущего состояния с учетом стратегического целепо-лагания. При этом практика стратегического планирования в регионах показывает недостаточное внимание к описанию стратегических альтернатив и алгоритмов выбора из нескольких стратегических альтернатив наиболее желаемой и вероятной.
Можно отметить также, что и в методологическом плане этот этап остается достаточно дискуссионным, проблематичным, поскольку находится на стыке нескольких наук и научных направлений — исследования будущего (в русскоязычной научной литературе — прогностики), включая альтернативистику и глобалистику, научно-технологического прогнозирования, стратегического информирования, стратегического менеджмента, теории принятия решений, эконометрики, системного анализа и синтеза, теории многокритериальных экспертных оценок и других.
Поскольку стратегическое управление подразумевает быстрое реагирование на изменения в окружающей среде, снижение неопределенности будущего, этап стратегического анализа более разработан, чем этап стратегического синтеза, основанный во многом на интуитивных оценках экспертов с использованием количественных методов.
Если говорить о проблемах теории и практики прогнозирования (в том числе на региональном уровне), то основной прогностической проблемой является усложнение процесса прогнозирования социально-экономического развития России и регионов в связи с необходимостью учитывать многообразие влияющих факторов на темпы экономического роста, кумулятивную обусловленность и взаимозависимость экономической динамики регионов от темпов роста российской экономики и тенденций развития мировых экономических центров. Предполагаемое вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО) подчеркивает влияние глобализации на перспективы развития российских регионов.
При рассмотрении различных вариантов прогноза развития России на основе нескольких сценариев развития, от базового (инерционного) до инновационно-активного, подготовленных Министерством экономического развития и торговли РФ, можно также констатировать, что без интенсивных структурных сдвигов, расширения созидательной предпринимательской свободы и активных действий государства, направленных на формирование эффективной системы институтов развития, капитализации позитивных возможностей вступления в ВТО, увеличения притока иностранного капитала и технологий, будущее динамичное экономическое развитие невозможно. [7, с. 1; 8, с. 1].
С учетом долгосрочного прогноза роста российской экономики до 2015 г., а также принятых в марте 2007 г. Правительством РФ сценарных условий социально-экономического развития страны на период до 2010 г. нами построена эконометри-ческая модель темпов экономического роста растущего региона из срединной группы российских регионов [9, с. 15; 10, с. 302].
При этом, как следует из долгосрочного прогноза в рамках инновационно-активного сценария, ВВП увеличивается вдвое за одиннадцатилетний период до 2015 г., и происходит ускорение темпов роста экономики к 2015 г. до целевой планки в 7,2 % в год. Если в 2004 г. ВВП России по паритету покупательной способности на душу населения
Таблица 1
Показатели ВВП, используемые для расчета индекса развития человеческого потенциала (ИРЧП) в 2006 г.
Ранг ИРЧП Название страны ВВП, ВВП ВВП на ВВП на душу
в 2006 г. млрд. долл. ППС, млрд. долл. по ППС душу населения, долл. населения, долл. по ППС
24 Греция 205,2 245,5 18 560 22 205
28 Португалия 167,7 206,1 15 970 19 629
30 Чехия 107,0 198,3 10 475 19 408
35 Венгрия 100,7 169,9 9 962 16 814
65 Российская Федерация 581,4 1 424,4 4 042 9 902
69 Бразилия 604,0 1 507,1 3 284 8 195
81 Китай 1 931,7 7 642,3 1 490 5 896
92 Турция 302,8 556,1 4 221 7 753
126 Индия 691,2 3 389,7 640 3 139
занимал 59-е место в мире (9,9 тыс. долл.), в основном соседствуя с развивающимися и некоторыми постсоциалистическими странами и опережая такие крупные развивающиеся страны, как Бразилия (8,2 тыс. долл.), Индия (3,1 тыс. долл.) и Китай (5,9 тыс. долл.), то к 2015 г. ВВП России по ППС на душу населения оценивается в интервале от 16,8 тыс. долл. (базовый сценарий) до 20,1 тыс. долл. (целевой вариант), что соответствует уровню 2004 г. некоторых экономически развитых стран Европы (Португалия, Греция) [11, с. 108] (табл. 1).
При прогнозируемой динамике производства и доходов задача перехода России из стран III группы со среднедушевым ВВП 5 — 10 тыс. долл. по ППС, во II группу со среднедушевым ВВП 10 — 20 тыс. долл. (по классификации Мирового Банка) в целом решается. Таким образом, в рамках второго сценария достигается значительное улучшение позиций России в мировой экономике, что создает условия для ее перехода в следующем десятилетии в группу развитых стран со среднедушевыми ВВП выше 20 тыс. долл. (I группа по методологии Мирового Банка).
С использованием инструментария нейросе-тевого моделирования и прогнозирования Cognos 4Thoughts на фактических данных за период 2000 — 2005 гг. вначале построена модель влияния фактора темпов роста экономики России — валового внутреннего продукта (ВВП) на показатели региона-темпы роста валового регионального продукта (ВРП) (в качестве примера взяты данные Ставропольского края), а затем построен нейросе-тевой прогноз темпов роста ВРП Ставропольского края с учетом факторов времени и фактора темпов роста ВВП России в соответствии со вторым оптимистичным вариантом сценарных условий до 2010 г. и инновационно-активным сценарием долгосрочного прогноза (табл. 2).
Таблица 2
Прогноз темпов роста ВРП Ставропольского края в зависимости от темпов роста ВВП Российской Федерации в 2008 — 2020 гг. с использованием Cognos
Год Темп роста ВВП РФ Темп роста ВРП Ставропольского края
2000 110,0 106,5
2001 105,1 110,1
2002 104,7 106,5
2003 107,3 105,4
2004 107,2 113
2005 106,4 107,2
2006 106,8 108,8
2007 106,1 108,4
2008 105,9 108,5
2009 105,9 108,5
2010 106,1 108,6
2011 106,2 108,7
2012 106,2 108,7
2013 106,3 108,8
2014 106,5 108,8
2015 107,2 108,9
2016 107,2 108,9
2017 107,2 109,0
2018 107,2 109,0
2019 107,2 109,1
2020 107,2 109,1
Проведенное прогностическое исследование показывает, что при сложившемся фактическом превышении среднегодовых темпов роста ВРП Ставропольского края на почти 2 процентных пункта по сравнению с российским уровнем данная тенденция остается для прогнозируемого периода.
Кроме того, использование данной прогнозной эконометрической модели определяет диапазон возможного целевого значения роста ВРП края при инвестиционно-инновационной модели раз-
РЕгиомьнАя экономикА: теория и практика
15
вития экономики при сочетании благоприятных факторов развития, включая развитие туристско-рекреационного комплекса Кавказских Минеральных Вод, которые отражены в разработанной по инициативе правительства Ставропольского края и администрации Кавказских Минеральных Вод и в связи с выполнением поручения Президента Российской Федерации В. В. Путина в конце 2006 г. «Стратегии социально-экономического развития эколого-курортного региона Российской Федерации — Кавказских Минеральных Вод до 2020 года». [12, с. 1].
Стратегия базируется на конкурентных преимуществ региона КМВ: комплексных рекреационных ресурсах; уникальных лечебно-оздоровительных технологиях; богатом культурно-историческом наследии, высокой концентрации высших учебных заведений; безопасности региона для отдыха и лечения. Стратегия выполнена в виде комплекта документов: «Доктрина развития региона КМВ до 2020 года», «Программа развития региона до 2010 года (с перспективой до 2020 года)», «Меры по реализации стратегии развития КМВ до 2020 года» и проект «Системы мер государственной поддержи КМВ на 2008 — 2012 годы».
В ближайшие десятилетия регион будет развиваться с опорой на уникальные конкурентные преимущества в лечебно-курортной сфере. К 2020 г. произойдет увеличение емкости санаторно-курортного комплекса КМВ в 1,5 раза за счет реконструкции и модернизации существующих, а также строительства новых санаторно-курортных комплексов (детских, семейных, специализированных, элитных) путем привлечения частного капитала, освоения новых курортных площадок и недоиспользуемых месторождений минеральных вод.
«Система мер государственной поддержи КМВ на 2008 — 2012 годы» органично сочетается с мероприятиями по созданию особой экономической зоны туристско-рекреационного типа на территории КМВ, поскольку Правительством Российской Федерации принято постановление о создании на территории Ставропольского края особой экономической зоны туристско-рекреационного типа. [13, с. 2].
На основании этого постановления Правительством Российской Федерации, Правительством Ставропольского края и администрациями города-курорта Ессентуки, города-курорта Железноводска, города-курорта Кисловодска, города Лермонтова, города-курорта Пятигорска, Минераловодского муниципального района и Предгорного муници-
пального района Ставропольского края заключено Соглашение о создании на территории Ставропольского края особой экономической зоны туристско-рекреационного типа 2 марта 2007 г. № 2763-гг/ф7.
Импульс к развитию получит инновационная, транспортная и социальная инфраструктура. Развитие курортного комплекса будет способствовать как росту валового регионального продукта в крае на душу населения (в настоящее время край существенно отстает от среднероссийского уровня), так и увеличению продолжительности жизни населения за счет повышения качества медицинского обслуживания и пропаганды здорового образа жизни. По показателю продолжительности жизни край занимает более высокую позицию при оценке индекса развития человеческого потенциала, чем по другим составляющим.
Возрастет при такой стратегии развития доля обслуживающего класса, удельный вес услуг в валовой добавленной стоимости региона.
Серьезной прогностической проблемой при формировании стратегии является правильный учет этапа пространственно-временной эволюции развития региональных систем и на основе определения места региона на фоне других формирование нового качества регионального экономического роста. Сопоставление индекса развития интеллектуального потенциала и среднедушевого валового регионального продукта позволяет оценить, в какой мере экономика регионов России основана на знаниях. Интеллектуальный потенциал в целом оказывает прямое позитивное влияние на величину фактически произведенного ВРП.
Экономический рост, непрерывно продолжающийся с 1999 г., служит основным ресурсом человеческого развития в регионах России. Усиление роли экономического роста связано, в частности, и с тем, что резервы развития человеческого потенциала за счет повышения уровня образованности в подавляющем большинстве регионов России к настоящему времени в значительной степени исчерпаны. Более того, индекс образованности, как правило, превышает индексы долголетия и материального благосостояния, свидетельствуя о том, что именно образование является стабильной основой человеческого развития [11, с. 105].
Сегодня не только образование, но и наука уже стали непосредственными участниками процесса производства. Поэтому для оценки влияния, оказываемого знаниями на уровень материального благосостояния в регионах России, был разработан специальный индекс, основанный на
Таблица 3
Индекс интеллектуального потенциала в регионах России, 2000 г.
Средняя про- Полнота Число аспи- Число занятых Внутренние Индекс раз-
Регион должительность охвата обу- рантов в расче- ИР в расчете затраты на вития интел-
(ранг по ИРИП) обучения заня- чением, в % те на 100 тыс. на 100 тыс. ИР, в % от лектуального
тых, лет занятых занятых ВРП потенциала (ИРИП)
Москва (1) 12,792 100,8 890 6 729 1,904 0,820
Санкт-Петербург (2) 12,496 85,4 607 4 343 4,281 0,799
Московская область (3) 11,812 74,5 87 3 076 4,374 0,615
Нижегородская область (4) 11,363 67,4 130 2 789 4,470 0,595
Новосибирская область (5) 11,276 73,5 258 2 106 2,569 0,528
Томская область (6) 11,658 77,2 465 1 725 1,472 0,524
Ростовская область (12) 11,390 71,1 190 1 002 1,247 0,415
Волгоградская область (36) 11,403 68,0 125 410 0,477 0,341
Астраханская область (42) 11,529 67,8 101 376 0,529 0,334
Краснодарский край (56) 11,226 63,7 73 359 0,476 0,317
Ставропольский край (57) 11,112 69 107 181 0,233 0,316
пяти показателях, характеризующих ключевые аспекты интеллектуального потенциала: средняя продолжительность обучения населения (индикатор достигнутой образованности); полнота охвата начальным, средним и высшим образованием (текущий индикатор образования, тесно связанный с расходами на образование); число аспирантов в расчете на 100 тыс. занятых (индикатор целенаправленной подготовки научных кадров); число занятых исследованиями и разработками в расчете на 100 тыс. занятых (индикатор масштабов занятости научными исследованиями); доля внутренних затрат на исследования и разработки в процентах от ВРП (индикатор интенсивности научных исследований).
Проведенные расчеты индекса развития интеллектуального потенциала (ИРИП) для регионов России показали, что лидирующие позиции по этому индексу принадлежат регионам, обладающим более густой сетью высших учебных заведений и научно-исследовательских институтов (Москва, Санкт-Петербург, Новосибирская, Томская области) или наукоградам (Московская, Нижегородская, Калужская области). Преобладающая часть российских регионов располагает сравнительно невысоким уровнем интеллектуального потенциала: лишь в двух регионах ИРИП близок к 0,8 или превышает его; в четырех регионах ИРИП находится в пределах 0,5 — 0,7; в семи регионах — в пределах 0,4 — 0,5; в 54 регионах — в пределах 0,3 — 0,4; в 12 регионах — в пределах 0,2 - 0,3 (табл. 3) [11, с. 108].
Таким образом, в основной части регионов России уже сегодня стала проявляться тенденция к становлению экономики, базирующейся на знаниях. В этой ситуации ответ на вопрос, приобретет ли
данная тенденция всеобъемлющий и необратимый характер, критически зависит именно от развития человеческого потенциала [11, с. 111].
По мнению Р. Флориды, в наши дни Россия, как и другие ведущие страны XX века, пытается освоить правила креативной экономики нового столетия. Процесс перехода от власти машин к власти интеллекта не может быть легким. [14, с. 9].
Необходимо отметить, что не только показатели экономического роста являются определяющими при определении качества экономического развития регионов. Как пишет Дж. К. Гэлбрейт, «если вы осуществляете стратегию роста, не подкрепив это соответствующим институциональным развитием..., то такой курс неизбежно обречен на провал. Нужно согласованно заниматься сразу обоими аспектами» [15, с. 25]. Лауреат Нобелевской премии Д. Норт также обращает внимание на теоретическую несостоятельность неоклассики в анализе процессов экономической трансформации: «Эффективная политико-экономическая система должна обладать гибкой институциональной базой, способной реагировать на перемены. Но институциональные системы представляют собой результат длительного естественного развития, и возможности людей целенаправленно влиять на него крайне ограничены» [16, с. 25]. Важнейший теоретический вопрос, затрагивающий стратегию реформ, сводится к дихотомии «социального конструктивизма» и эмерджентности; состоит в том, можно ли «построить» альтернативную экономическую систему или переход совершается путем общественной самоорганизации на основе исторически сложившихся социально-экономических реалий, с учетом институциональной и социальной инфраструкту-
ры. «Социальный и организационный капитал, необходимый для осуществления перехода, нельзя насадить «сверху», — подчеркивает Дж. Стиглиц [17, с. 13]. Налицо проблема институционального обеспечения реализации стратегии.
Проблемой является и обеспечение субсидиарное™ как обеспечение оптимального распределения полномочий между уровнями управления социально-экономическим развитием регионов, исполнение их наиболее эффективным образом. Однако в настоящее время с трудом идет согласование стратегий различных уровней, механизм интеграции документов стратегического планирования муниципального, регионального и федерального уровней нуждается в становлении и совершенствовании.
ЛИТЕРАТУРА
1. Жихаревич Б. С. Территориальное стратегическое планирование в России: семь лет побед?// Территориальное стратегическое планирование на новом витке реформ. Доклады участников Третьего общероссийского форума лидеров стратегического планирования 20 — 21 октября 2004 г. Научный редактор — д. э. н. Б. С. Жихаревич. — СПб.: Международный центр социально-экономических исследований «Леонтьевский центр», 2005. — 128 с. (с. 9 — 12).
2. Стратегии макрорегионов России: методологические подходы, приоритеты и пути реализации / Под редакцией академика А. Г. Гранберга. — М.: Наука, 2004. — 720 с.
3. Кузык Б. Н. Прогнозирование и стратегическое планирование социально-экономического развития: Учебник / Б. Н. Кузык, В. И. Куш-лин, Ю. В. Яковец. — М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2006. — 427 с.
4. Отчет Минрегионразвития. htpp:// www. minregion. га.
5. Николаев И. А., Точилкина О. С. Стратегии и программы развития регионов (сравнительный анализ). Аналитический доклад. — М., ФБК, Департамент стратегического анализа, июнь 2006. — 29 с. htpp:// www. fbk. ru/regions.
6. Львов Д. С. Экономика развития. — М.: Экзамен, 2002. — 512 с.
7. Долгосрочный прогноз роста российской экономики. htpp:// www. economy. gov. ru.
8. Белоусов А. Р. Долгосрочные тренды российской экономики. Сценарии экономического развития России до 2020 года. — М.: Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. 2005 г. htpp:// www. forecast. ru.
9. Сценарные условия социально-экономического развития Российской Федерации на 2008 год и на период до 2010 года. htpp:// www. economy. gov. ru.
10. Стехина С. Н. Теоретические и практические проблемы применения эконометрических моделей прогнозирования регионального экономического развития. // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2007, № 1(5), часть 2. С. 298 — 302.
11. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2004 год. (На пути к обществу, основанному на знаниях). Под общей ред. проф. С. Н. Бобылева. — М.: Весь Мир, 2004. — 160 с.
12. «Доктрина развития региона КМВ до 2020 года», «Программа развития региона до 2010 года (с перспективой до 2020)», «Меры по реализации стратегии развития КМВ до 2020 года», «Система мер государственной поддержи КМВ на 2008 — 2012 годы».
13. Постановление Правительства Российской Федерации от 3 февраля 2007 г. № 71 «О создании на территории Ставропольского края особой экономической зоны туристско-рек-реационного типа».
14. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. — Пер. с англ. — М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2007. — 421 с.
15. Гэлбрейт Дж. К. Экономическая политика измеряется результатами // Проблемы теории и практики управления. — М., 1999. № 5. С. 32 — 36.
16. North D. C. Economic performance through time. — S. 1, 1993. — 25 p.
17. Стиглиц Дж. Куда ведут реформы? // Вопросы экономики. — М., 1999. № 7. С. 4 — 30.
