CC BY
0Закон и право. 2024. № 6. С. 23-27.
Law and legislation. 2024;(6):23-27.
Научная статья
УДК 343.8
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-6-23-27 NIION: 1997-0063-6/24-296
EDN: https://elibrary.ru/WINTTM MOSURED: 77/27-001-2024-6-496
Проблемы предупреждения побегов из исправительно-трудовых лагерей и колоний в первые послевоенные годы (1945—1946)
Юрий Григорьевич Пилявец
Университет ФСИН России, Псковский филиал,
Псков, Россия, ypilyavec@mail.ru
Аннотация. В статье рассматривается проблема предупреждения побегов из исправительно-трудовых лагерей и колоний в первые годы после окончания Великой Отечественной войны. На основе документальных и архивных источников приведена динамика побегов, раскрываются причины, способствовавшие совершению данного вида пенитенциарных преступлений, охарактеризованы правовые меры и организационные мероприятия по предупреждению побегов, анализируются имевшиеся проблемы и трудности.
Ключевые слова: ГУЛАГ, НКВД — МВД СССР, исправительно-трудовые лагеря и колонии, побег, заключенные.
Для цитирования: Пилявец Ю.Г. Проблемы предупреждения побегов из исправительно-трудовых лагерей и колоний в первые послевоенные годы (1945 — 1946) // Закон и право. 2024. № 6. С. 23—27. https://doi.org/ 10.24412/2073-3313-2024-6-23-27. EDN: https://elibrary.ru/WINTTM
Original article
Problems of preventing escapes from forced labor camps and colonies in the first post-war years (1945—1946)
Yury G. Pilyavets
University of the FPS of Russia, Pskov branch,
Pskov, Russia, ypilyavec@mail.ru
Abstract. The article examines the problem of preventing escapes from forced labor camps and colonies in the first years after the end of the Great Patriotic War. Based on documentary and archival sources, the dynamics of escapes are presented, the reasons that contributed to the commission of this type of penitentiary crimes are revealed, legal measures and organizational measures to prevent escapes are characterized, and the problems and difficulties encountered in this activity are analyzed.
Keywords: GULAG, NKVD — Ministry of Internal Affairs of the USSR, forced labor camps and colonies, escape, prisoners.
For citation: Pilyavets Yu.G. Problems of preventing escapes from forced labor camps and colonies in the first post-war years (1945 — 1946) // Law and legislation. 2024;(6):23—27. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/ 2073-3313-2024-6-23-27 EDN: https://elibrary.ru/WINTTM
Впервые послевоенные годы одним из наиболее распространенных пенитенциарных преступлений были побеги из мест лишения свободы. В 1945 г. из исправительно-трудовых лагерей и колоний (далее — ИТЛ и ИТК) бежало 5666 заключенных [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2531. Л. 1], в том числе из жилых зон бежало
© Пилявец Ю.Г. М., 2024. LAW & LEGISLATION • 06-2024
25% от общего числа беглецов, с мест работы — 56%, при конвоировании и этапировании — 6%, бесконвойников — 13%. В течение года за совершение данного вида преступления были отданы под суд 5008 человек [6, с. 188].
Наиболее неблагополучными по количеству побегов были: Управление исправительно-трудовых лагерей и колоний (далее — УИТЛК) УНКВД по Иркутской области, откуда бежал
31 заключенный [4, с. 341], отдел исправительно-трудовых колоний, исправительно-трудовых работ и трудпоселений (далее — ОИТК) Днепропетровской области — 23, ОИТК Львовской области — 28 [2, л. 27], Северный и Печорский железнодорожные ИТЛ — 162, Нижне-Амурлаг — 36, Севвостлаг — 402 [7, с. 530].
Заключенные бежали через подкопы, преодолевая охранные сооружения, с не огражденных производственных объектов, «на рывок», проламывая ворота и другие охранные сооружения при помощи угнанных автомобилей и другой техники [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2530. Л. 39].
Особенно тревожной была тенденция увеличения количества побегов, сопровождавшихся использованием оружия и насилием в отношении пенитенциарного персонала, гражданских лиц.
Так, 27 февраля 1946 г. восемь особо опасных преступников, вооруженных топорами, для совершения побега из Воркутинского ИТЛ напали на помещение надзирательной службы. Лишь благодаря грамотным действиям они были разоружены и задержаны [6, с. 654]. Однако не всегда подобные случаи заканчивались относительно благополучно.
Росло количество нападений на конвой, групповых побегов. Только в Украинской ССР произошло 6 побегов с обезоруживанием конвоя и 71 групповой побег [2, л. 27].
8 марта 1946 г. вышел приказ НКВД СССР № 00198 «О задачах дальнейшего усиления охраны государственных преступников в лагерях и колониях НКВД». В этом нормативном акте в качестве основных причин совершения побегов выделялись неудовлетворительная организация охраны, нарушение режимных требований, правил расконвоирования заключенных.
Для предотвращения побегов, обеспечения надежной изоляции преступников предписывалось в месячный срок привести в соответствие с установленными требованиями охранные сооружения и средства сигнализации; вывезти в отдаленные лагеря особо опасных преступников и лиц, склонных к побегам; пересмотреть состав бесконвойных заключенных и максимально сократить их количество; не допускать нарушения правил конвоирования и охраны заключенных на производственных объектах; особое внимание уделить подбору, подготовке личного состава ВОХР, запретить его использование не по назначению; усилить агентурно-оперативную работу; исключить случаи непредоставления личному составу охраны положенных выходных дней и ежедневного 8-часового отдыха для сна.
Специально созданные комиссии должны были проверить исполнение этого приказа и до 15 июля 1946 г. представить в НКВД СССР соответствующие отчеты [5, с. 268—271].
Дальнейшие события показали, что в полном объеме ни к установленному сроку, ни в рамках всего изучаемого периода мероприятия, предусмотренные данным приказом, не были и не могли быть реализованы. Прежде всего, это было связано с тем, что отечественной пенитенциарной системе в указанный период, с одной стороны, приходилось обеспечивать изоляцию заключенных и строгое выполнение режимных требований, с другой — решать серьезные экономические задачи в качестве одного из крупнейших народнохозяйственных комплексов страны.
Эти направления деятельности постоянно вступали в противоречия. Так, исходя из производственной необходимости, но в ущерб режимным требованиям, на некоторых объектах приходилось дробить бригады, что приводило к распылению охраны, а для работы на других — наоборот, объединять заключенных в слишком многочисленные коллективы. Некоторые объекты были очень большими по площади и сложными по структуре, например, строительство гидроузлов, больших промышленных предприятий. Выполнение некоторых видов работ требовало усилий одного — двух человек. Зачастую в силу особенностей технологических процессов было крайне сложно отделить заключенных от вольнонаемных работников. Эти обстоятельства не позволяли организовать надежную охрану установленной штатной численностью стрелков.
Однако если возникали противоречия между выполнением инструкций по организации охраны, предписаний прокуратуры и выполнением производственных планов, то они, как правило, разрешались в пользу последних, поскольку заключенные рассматривались, прежде всего, не как объект воспитательного воздействия, а как трудовой ресурс, и экономическая целесообразность определяла порядок функционирования исправительно-трудовых лагерей и колоний.
Именно поэтому на протяжении всей истории ГУЛАГа продолжалось массовое расконвоирование, зачастую с нарушением установленных требований, использование на отдельных видах работ тех категорий осужденных, для которых это было запрещено. Повсеместно нарушался запрет на вывод заключенных на не оборудованные соответствующим образом объекты. Порой, невзирая на возражения вохровцев, вывод спецконтингента на производственные объекты осуществлял-
ЗАКОН И ПРАВО • 06-2024
ся в климатических условиях, препятствовавших обеспечению надежной охраны, например, в пургу, сильный дождь, туман. В результате такой практики в 1946 г. 57,5% побегов было совершено с места работ и только 26% — из жилых зон, 10,5% бежавших составляли расконвоированные [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2631. Л. 46].
Кроме этого, задачи, определенные приказом № 00198, не могли быть реализованы, поскольку не были обеспечены необходимыми материальными и кадровыми ресурсами. Из-за низкой заработной платы, вплоть до середины 1950-х годов. сохранялся острый дефицит как рядового, младшего начальствующего, так и офицерского состава военизированной охраны.
Так, в 1946 г. в среднем за год некомплект составлял около 9%, однако в отдельных исправительно-трудовых учреждениях он достигал 40% от штатной численности ВОХР. В связи с этим вплоть до конца 1950-х годов практиковалось широкое привлечение заключенных к выполнению охранных функций в качестве самоохраны, установленное количество которой не должно было превышать 20% от общей численности охраны, что далеко не всегда соблюдалось, а это отрицательно сказывалось на результатах служебной деятельности.
Большой кадровый некомплект приводил к тому, что личному составу охраны приходилось работать по 12 — 14 часов без выходных и отпусков. Например, начальник ВОХР Интлага сообщал в политотдел лагеря, что стрелки несут службу по 12 и более часов в сутки, выходные дни и отпуска им, как правило, не предоставляются. Из-за этого поступают массовые заявления об увольнении из охраны. По отдельным подразделениям рапорты об увольнении достигают 50% [3, л. 9, 10]. Это была типичная для исправительно-трудовой системы исследуемого периода картина.
В целом по ГУЛАГу очередные отпуска не предоставлялись не более 30% личного состава [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2545. Л. 44]. На эти трудности накладывалась бытовая неустроенность, отсутствие жилья, невозможность создать семью, однообразное, порой некачественное и недостаточное питание, имевшиеся проблемы с медицинским обслуживанием, выдачей вещевого имущества.
Архивные документы свидетельствуют о том, что переутомления, сон на посту, потеря бдительности, социальная апатия, пьянство стали обыденными явлениями среди работников охраны [9].
В приказе НКВД СССР от 11 августа 1945 г. № 77/с «Об усилении воинской дисциплины и политико-воспитательной работы среди личного состава военизированной охраны исправитель-
но-трудовых лагерей и колоний» отмечалось, что произошел значительный рост проступков, нарушений, аморальных явлений и чрезвычайных происшествий среди личного состава ВОХР.
В официальных документах отмечалось, что наибольшее количество побегов в 1946 г. «было допущено по вине личного состава военизированной охраны» [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2530. Л. 44], «увеличились главным образом такие нарушения по службе, как сны на постах, уходы с постов, небдительное несение службы и неисполнение приказаний» [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2521. Л. 85].
Например, в 8-м дивизионе охраны при ИТК № 4, 6 УИТЛК МВД Узбекской ССР за 1,5 месяца было допущено более 40 случаев сна стрелков на посту. Причем дисциплинарное воздействие на отдельных нарушителей не оказывало положительного эффекта [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2521. Л. 45].
Из-за непрестижности работы в ВОХР порой туда попадали случайные люди, нередко с криминальным прошлым.
Так, в 1947 г. в составе военизированной охраны Северо-Восточного исправительного трудового лагеря, одного из крупнейших в стране, 16% составляли бывшие заключенные [10, с. 606]. Следствием такой кадровой политики была неблагополучная ситуация со служебной дисциплиной личного состава охраны, соблюдением им ведомственных приказов и инструкций, уставных требований, норм законов, что порой вело к самым трагическим последствиям.
В качестве примера можно привести чрезвычайное происшествие, имевшее место в УИТЛК МВД Башкирской АССР: в июле 1946 г. из лагерного подразделения этого управления был совершен одиночный побег. На поиски бежавшего были направлены стрелки охраны Анфиногенов и Никаноров, которым удалось задержать беглеца. По его предложению стрелки направились по месту жительства матери заключенного, где устроили распитие спиртных напитков, что позволило преступнику вновь совершить побег.
В ходе проведенных оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что беглец скрывается в доме матери. Указанные стрелки были отправлены на задержание. Прибыв на место, они в нарушение инструкций самостоятельно, не связавшись с местным райотделом милиции, начали проводить обыск, разойдясь по разным помещениям. Преступник из имевшегося у него пистолета убил одного из стрелков, а затем с помощью матери обезоружил и смертельно ранил второго, после чего вновь скрылся [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2530. Л. 56].
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 06-2024
Порой стрелки ВОХР шли на совершение уголовных преступлений. Так, вохровец ОИТК Львовской области, охранявший группу заключенных, занимавшихся заготовкой леса, вступил в преступный сговор с бригадиром из числа спецконтингента; продал телегу дров, закупил алкоголь, который распил совместно с заключенными, что закончилось побегом.
Еще одной причиной, способствовавшей совершению побегов, являлась ситуация с оборудованием жилых и производственных зон охранными сооружениями. Примерно в трети лагерей и колоний отсутствовало электрическое освещение, они освещались керосиновыми лампами, осветительными ракетами или кострами. Телефонная связь между вахтами, постами и казармами ВОХР практически повсеместно отсутствовала. В качестве сигнализации применялись пустые консервные банки, подвешенные на колючей проволоке. Вместо сплошных деревянных заборов зоны огораживались плетневыми и другими подобными ограждениями.
К началу 1946 г. до 60% зон ИТЛ и ИТК не соответствовали установленным требованиям [8]. Например, часть лагерных пунктов и колоний, открытых на Украине в 1945 — 1946 гг., не имели вахт, вышек, освещения. Родственники приходили прямо в бараки к заключенным, ночевали вместе с ними. Имело место совместное размещение в одном бараке мужчин и женщин [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2535. Л. 96].
3 апреля 1946 г., менее чем через месяц после выхода приказа № 00198, выходит директива, потребовавшая от руководителей территориальных органов устранить нарушения, способствовавшие побегам, и принять меры по улучшению розыска преступников, бежавших из мест лишения свободы.
Во исполнение указанных нормативных актов был проведен ряд мероприятий. В частности, большая работа была проведена по оборудованию жилых зон охранными сооружениями. Улучшилась оперативная работа по предотвращению побегов. Однако изменить ситуацию не удалось, динамика побегов оставалась положительной.
Продолжался ввод заключенных на необорудованные должным образом производственные зоны, что способствовало совершению побегов. В августе 1946 г. из недостроенной производственной зоны Братского ИТЛ совершили побег 5 особо опасных преступников. Подобные побеги имели место в Саровском ИТЛ (Строительство 880), Усольлаге, Сиблаге, ОИТК МВД Латвийской ССР, ОИТК УМВД Рязанской области и др. [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2530. Л. 40].
Не удалось устранить проблему конвоирования заключенных малочисленной охраной. В ИТК № 3 УМВД Астраханской области 17 апреля 1946 г. для конвоирования 96 заключенных было выделено только 4 стрелка, что привело к групповому побегу. Там же произошел побег из места работы, где 38 заключенных охраняли всего 2 стрелка. Аналогичный случай произошел в ИТК № 2 УМВД Рязанской области: в результате того, что колонну из 74 человек охраняли всего 4 стрелка, 8 заключенных разоружили конвой и совершили побег [1. Ф. 9492. Оп. 5. Д. 5. Л. 28].
Отмечался рост побегов, совершенных путем тарана охранных заграждений при помощи автотранспорта. Подобные случаи имели место в УИТЛК УССР, Узбекской ССР, Омской области, ИТЛ Спецстроя.
26 июля 1946 г. в территориальные органы была направлена директива ГУЛАГа, потребовавшая от руководителей территориальных органов принятия необходимых мер с целью искоренения подобных преступлений.
С целью изучения криминогенной обстановки и оказания практической помощи по предотвращению побегов в самые неблагополучные регионы были направлены специальные комиссии. Так, для комплексной проверки пенитенциарных учреждений Украины, относившихся к числу наиболее проблемных, была направлена большая бригада из 52 человек [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2631. Л. 55].
Всего в 1946 г. произошло 8086 побегов. По сравнению с 1945 г. рост составил более 40%. До 2704 человек выросло количество незадержанных преступников (в 1945 г. — 1320) [1. Ф. 9492. Оп. 5. Д. 5. Л. 61].
Значительную часть побегов составляли групповые побеги, большая часть из них приходилась на теплое время года: так, в апреле произошло 40 таких побегов, в мае — 66, июне — 95, июле — 117, августе — 173, сентябре — 103, октябре — 78, ноябре — 63 [1. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2631. Лл. 22, 26, 28, 31, 34, 38, 40, 43].
Проведенное нами исследование позволяет сделать вывод о том, что в первые послевоенные годы побеги заключенных из мест лишения свободы представляли собой серьезную проблему для нормального функционирования ИТЛ и ИТК.
Причины роста побеговой активности имели как объективный, так и субъективный характер. Принимавшиеся меры правового и организационного характера не привели к снижению количества побегов. Их динамика оставалась положительной, что свидетельствует о том, что государству в лице исправительно-трудовой системы не удалось выработать эффективный механизм по их предупреждению.
ЗАКОН И ПРАВО • 06-2024
Список источников
1. Государственный архив Российский Федерации (ГА РФ). Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2531; Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2530; Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2631; Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2545; Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2521; Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2535; Ф. 9492. Оп. 5. Д. 5.
2. Центральный государственный архив общественных объединений Украины. Ф. 1. Оп. 23. Д. 4941.
3. Национальный архив Республики Коми. Ф. 2174. Оп. 1. Д. 123.
4. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собрание документов: В 7 т. Т. 2. Карательная система: структура и кадры / Отв. ред. Н.В. Петров; отв. сост.: Н.И. Владимирцев. М.: Рос. политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 696 с.
5. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов: Собрание документов: В 7 т. Т. 4. Население ГУЛАГА: численность и условия содержания / Отв. ред. А.Б. Без-бородов, В.М. Хрусталев; сост.: И.В. Безбородова (отв. сост.), В.М. Хрусталев. М.: Рос. политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 624 с.
6. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собрание документов: В 7 т. Т. 6. Восстания, бунты и забастовки заключенных / Отв. ред. и сост. В.А. Козлов; сост. О.В. Лавинская. М.: Рос. политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 736 с.
7. Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930 — 1953 гг. / Под общ. ред. А.Н. Яковлева; сост.: А.И. Кокурин, Ю.Н. Моруков. М.: МФД: Материк, 2005. 568 с.
8. Пилявец Ю.Г. Состояние инженерно-технических средств охраны и надзора в исправительно-трудовых лагерях и колониях СССР в 1946 — 1947 гг. // Гуманитарный научный вестник. 2021. № 10. С. 172—177.
9. Пилявец Ю.Г. Условия службы и быта личного состава исправительно-трудовых лагерей СССР в послевоенный период (1945 — 1956 гг.) // Преступление и наказание. 2014. № 9. С. 61—63.
10. Широков А.И. Дальстрой в социально-экономическом развитии Северо-Востока СССР (1930 — 1950-е гг.). М.: Политическая энциклопедия, 2014. 654 с.
Информация об авторе Пилявец Ю.Г. — кандидат исторических наук, доцент
Статья поступила в редакцию 09.04.2024; одобрена после рецензирования 08.05.2024; принята к публикации 14.05.2024.
Information about the author
Pilyavets Yu.G. — candidate of historical sciences, associate professor
The article was submitted 09.04.2024; approved after reviewing 08.05.2024; accepted for publication 14.05.2024.
References
1. The State Archive of the Russian Federation (GA RF). F. 9414. Op. 1. D. 2531; F. 9414. Op. 1. D. 2530; F. 9414. Op. 1. D. 2631; F. 9414. Op. 1. D. 2545; F. 9414. Op. 1. D. 2521; F. 9414. Op. 1. D. 2535; F. 9492. Op. 5. D. 5.
2. The Central State Archive of Public Associations of Ukraine. F. 1. Op. 23. D. 4941.
3. National Archive of the Komi Republic. F. 2174. Op. 1. D. 123.
4. History of Stalin's Gulag. The end of the 1920s — the first half of the 1950s: Collection of documents: In 7 volumes. Vol. 2. Punitive system: structure and personnel / Executive editor N.V. Petrov; responsible compiler N.I. Vladimirtsev. Moscow: Russian Political Encyclopedia (ROSSPEN), 2004. 696 p.
5. History of Stalin's Gulag. The end of the 1920s — the first half of the 1950s: Collection of documents: in 7 volumes. Vol. 4. Population of the GULAG: numbers and conditions of detention / Executive editor: A.B. Bezborodov, V.M. Khrustalev; compilers: I.V. Bezborodova (responsible compiler), V.M. Khrustalev. Moscow: Russian Political Encyclopedia (ROSSPEN), 2004. 624 p.
6. History of Stalin's Gulag. The end of the 1920s — the first half of the 1950s: Collection of documents: in 7 volumes. Vol. 6. Uprisings, riots and strikes of prisoners / Executive editor and compiler V.A. Koz-lov; compiler:O.V. Lavinskaya. Moscow: Russian Political Encyclopedia (ROSSPEN), 2004. 736 p.
7. Stalin's Gulag construction sites. 1930 — 1953 / Under the general editorship of A.N. Yakovlev; compilers: A.I. Kokurin, Yu.N. Morukov. Moscow: MFD: Mainland, 2005. 568 p.
8. Pilyavets Yu.G. The state of engineering and technical means of security and supervision in forced labor camps and colonies of the USSR in 1946 — 1947 // Humanitarian Scientific Bulletin. 2021. № 10. Pp. 172—177.
9. Pilyavets Yu.G. Conditions of service and life of personnel of forced labor camps of the USSR in the post-war period (1945 — 1956) // Crime and punishment. 2014. № 9. Pp. 61—63.
10. Shirokov A.I. Dalstroy in the socio-economic development of the North-East of the USSR (1930— 1950s). Moscow: Political Encyclopedia, 2014. 654 p.
LAW & LEGISLATION • 06-2024
