CC BY
139
Дашин Алексей Викторович
доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права
Кубанского государственного аграрного университета
(тел.: 89181490029)
Уголовно-правовые особенности содержания заключенных и деятельность администрации по предупреждению массовых неповиновений в исправительно-трудовых лагерях СССР
В статье рассматривается охрана исправительно-трудовых лагерей и режим содержания в них заключенных как важнейшее направление в деятельности лагерной администрации по предупреждению массовых неповиновений. После создания ИТЛ режим содержавшихся в них заключенных и их охрана непрерывно усиливались, в том числе принимались меры по существенному усилению изоляции заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях.
Ключевые слова: режим, лагерь, заключение, свобода, мера, изоляция.
A.V. Dashin, Dsc (Law), Professor, Chair theory and history of legislation and law, Kuban state agararian University; tel.: 89181490029.
Protection of the labor camps and detention regime in which the prisoners as an important direction in the camp administration to prevent mass unrest. After creating the ITL regime contained in these prisoners and their guards continuously intensified, including taking measures to substantially strengthen the isolation of prisoners in labor camps and colonies.
Key words: mode, the camp concluded, liberty, measure insulation.
Несколько лет после создания системы ИТЛ эта проблема не находилась в центре внимания. Не забудем, однако, что в середине 1930-х гг. было зафиксировано огромное число побегов из мест лишения свободы, и данное обстоятельство заставило власть предпринять меры по усилению охранно-режимных мер в ИТЛ. Одна из таких мер заключалась во введении принципа круговой поруки. В историко-правовой литературе его как правило критикуют, однако нередко при этом забывают, что на его применение требовалось согласие заключенного [1]. Так, в Циркуляре ГУЛАГа, изданном в 1934 г. по этому поводу [2], предписывалось "оформление безконвойных бригад, трудар-телей, фаланг, трудколлективов и т. д. производить круговой порукой, заключающейся в ответственности всех за действия одного. Круговая порука должна приниматься с общего согласия заключенных данного производственного подразделения и оформляться на общих собраниях с обязательным протоколированием взятых обяза-
тельств и расписками каждого в протоколе" [3]. Подчеркивалось, что заключенных, "не желающих брать на себя обязательств круговой поруки, а также, если со стороны общего собрания или III Отдела (оперативный отдел - авт.) последуют отводы - ни в коем случае к безконвойному хождению и работам не допускать. В каждом отдельном случае принятия обязательств круговой поруки протоколы общих собраний со списками обязательно предварительно согласовывать с III Отделом" [4]. В случае нарушения обязательства круговой поруки ответственность несли все, но в неодинаковой степени. При определении наказания предписывалось подходить индивидуально к каждому. В первую очередь, подвергать взысканиям - бригадиров, десятников, председателей и членов трудартелей и коллективов, также и воспитателей. Непосредственных виновников, по чьему недосмотру, попустительству или пособничеству произошел побег, следовало лишать права бесконвойного хождения и работ на все время отбывания меры социальной защиты, а в нужных случаях привлекать к уголовной ответ-
ственности. Предписывалось также, как правило, наказанию подвергать всех и в первую очередь лишать на определенный срок бесконвойного передвижения и работ.
Однако такого рода меры, имевшие не столько режимный, сколько воспитательный характер, должного эффекта не давали. Как нам представляется, первым системным решением в этом направлении стал изданный в 1938г. приказ НКВД о военизированной охране ИТЛ [5]. Здесь указывалось, в частности, что"состояние военизированной охраны лагерей НКВД характеризуется рядом серьезнейших прорывов в области политико-морального состояния, боевой и политической подготовки и совершенно неудовлетворительной постановкой политико-воспитательной работы" [6]. Далее перечисляются конкретные недостатки.
Временную инструкцию о режиме содержания заключенных НКВД СССР 1939 г., поскольку, как будет показано, заложенные в ней режимно-ох-ранные основы ИТЛ имели долгосрочное применение. Инструкция была подписана заместителем начальника ГУЛАГа НКВД СССР майором государственной безопасности Добрыниным и объявлена совершенно секретным приказом 2 августа 1939 г. [7]. по согласованию с Прокурором Союза ССР Панкратьевым. Инструкция содержала следующие разделы: 1. Общие положения. 2. Обязанности и права заключенных. 3. Порядок передвижения заключенных. 4. Свидания. 5. Передачи (посылки). 6. Переписка. 7. О порядке допуска заключенных на административно-технические должности. 8. Меры поощрения и взыскания. 9. Штрафной режим. 10. Порядок содержания следственных заключенных. 11. Порядок передачи и направления жалоб и заявлений заключенных. 12. О порядке извещения о смерти заключенных и выдаче вещей умерших родственникам. Всего в инструкции было 152 статьи.
Заключенным запрещались: а) выход без разрешения за пределы отведенной для свободного хождения территории; б) картежные и другие азартные игры; в) распитие спиртных напитков; г) хранение запрещенных предметов, спиртных напитков, наркотиков и т. п.; д) отправка корреспонденции неустановленным порядком. Согласно ст. 49 "категорически запрещается хранить в бараках производственный инструмент. Последний по окончании работ должен быть под ответственность бригадира сдан в специальное хранилище вне зоны".
Особо оговаривались отношения заключенных и представителей администрации: "При обращении к администрации лагеря заключенные обязаны держать себя вежливо и не вступать в пререкания ... При посещении лагподразделения начальствующим составом лагеря, а также долж-
ностными лицами, имеющими право посещения лагеря и его проверки, заключенные по команде "внимание" обязаны встать" (ст. 50-51). В ст. 56 указывалось, что "заключенные обязаны выполнять имеющиеся в лагере правила внутреннего распорядка, разработанные в точном соответствии с настоящей инструкцией Управлением лагеря. Правила внутреннего распорядка должны быть вывешены в каждом бараке".
С точки зрения обеспечения режима лишения свободы важное значение имел вопрос регулирования бесконвойного передвижения заключенных - этот институт возник как раз в те годы, когда во второй половине 1930-х гг. было окончательно решено сделать ИТЛ закрытыми исправительно-трудовыми учреждениями, то есть когда заключенные находятся на огражденной замкнутой территории под непрерывной вооруженной охраной. Тем самым произошел окончательный отказ от имевших в первые годы советской власти иллюзий по поводу замены тюрем воспитательными учреждениями, поскольку в эту концепцию строгая изоляция преступников не вписывалась.
Нельзя не отметить и такого режимного института, как штрафной режим в ИТЛ (ст. 118-137 Инструкции). Указывалось, что в каждом лагере организуется центральный штрафной лагерный пункт. Центральный штрафной лагерный пункт организуется в наиболее отдаленном от населенных мест и путей сообщения районе с обеспечением усиленной изоляции и охраны, причем охрана комплектуется из особо проверенных, дисциплинированных и хорошо знающих службу стрелков из вольнонаемного состава. В центральный штрафной лагерный пункт переводятся заключенные: а) осужденные судами к дополнительным срокам за к.-р. деятельность в лагере, за лагерный бандитизм, разбой и побег сроком на один год; б) осужденные к дополнительным срокам за прочие преступления в тех случаях, когда начальник лагеря признает необходимым перевод их в штрафной режим на срок до шести месяцев; в) систематически нарушающие лагерный режим и неоднократно подвергавшиеся взысканиям - на срок до одного года распоряжением начальника ГУЛАГа и на срок до шести месяцев приказом начальника Управления лагеря. Основанием для перевода в центральный штрафной лагерный пункт является письменный приказ начальника Управления лагеря с точным указанием, за что и на какой срок заключенный переводится на штрафной режим. Заключенные, переведенные на штрафной лагпункт, при условии примерного поведения и добросовестного отношения к труду, могут быть распоряжением начальника Управления лагеря досрочно переведены на общелагерный режим.
98
Помимо этого, на каждом лагерном пункте или в отделении, районе для нескольких лагерных пунктов организуется штрафной изолятор, расположенный за зоной лагпункта (при наличии глухого забора вокруг штраф-изолятора последний может быть расположен в зоне лагеря). В штрафной изолятор лагерного пункта водворяются заключенные, нарушающие лагерный режим, совершившие различные проступки и отказывающиеся от работы. Право перевода в штрафной изолятор лагерного пункта имеет: начальник Управления лагеря до 20 суток, начальник отделения (района, ОЛП) до 10 суток и начальник лагерного пункта (участка) до 5 суток. Основанием для перевода в штрафной изолятор лагерного пункта служит выписка из приказа или приказания с точным указанием, за что, на какой срок заключенный переведен в штрафной изолятор. На буйствующих заключенных разрешается надевать смирительную рубашку в присутствии врача (лекпома) и начальника лагпункта (колонны) на время, установленное врачом или лекпомом в каждом отдельном случае. Заключенные, переведенные в штрафной изолятор, при условии примерного поведения и добросовестного отношения к труду, могут быть распоряжением начальника Управления лагеря, начальника отделения и начальника лагерного пункта досрочно переведены на общелагерный режим.
Завершающим элементом штрафного режима была одиночная камера (карцер) на центральном штрафном лагерном пункте, которая, как определялось Инструкцией, устраивается в специальном помещении, расположенном за зоной и куда направляется особо злостный элемент, нарушающий порядок и режим штрафного лагерного пункта и отказывающийся от работы. Направление в одиночную камеру применяется в случаях, когда все другие меры воздействия исчерпаны. Заключенные содержатся в одиночных камерах без вывода на работу и в помещениях, закрытых на замок. Заключенные, содержащиеся в одиночных камерах, лишаются прогулок, права пользования табаком, бумагой, спичками. Находящимся в одиночных камерах заключенным выдается 400 гр. хлеба в сутки и кипяток и один раз в три дня жидкая (горячая) пища.
Как видно, даже при наличии достаточно системного режимного документа (Инструкция 1939 г.), нарушения продолжали иметь место, и это обуславливалось во многом расхлябанностью лагерной администрации. Помимо этого массовым неповиновениям способствовало и искривление пенитенциарной политики, предполагающей наличие стимулов для заключенных к законопослушному поведению. Так, в Циркуляре 3-го отдела ГУЛАГа от 31 июля 1939 г. [8] указыва-
лось, в частности, что "из поступающих в 3-й отдел ГУЛАГа НКВД донесений от 3-х отделов при лагерях и 3-х отделений ОИТК видно, что приказ Народного комиссара внутренних дел СССР за N4 0168 от 15 июня с.г. о прекращении практики зачетов рабочих дней и условно-досрочного освобождения встретил резкое сопротивление со стороны наиболее злобно настроенной части заключенных. Из этих донесений также видно, что сопротивление в основном выражается: а) в увеличении побегов; б) в проявлении злостного, сознательного саботажа на производстве с целью срыва выполнения норм выработки; в) организации эксцессов и неподчинения распоряжениям администрации. Также установлено, что заключенные, осужденные за антисоветские преступления, ведут активную агитацию среди хорошо работающей части лагерников, склоняя последних к групповым отказам от работы, невыполнению норм, ссылаясь при этом на отсутствие перспектив досрочного освобождения (выделено нами - авт.)" [9]. Следует заметить, что отмеченная реакция заключенных была неудивительной.
Дело в том, что в ИТЛ действовала система зачетов рабочих дней для заключенных, согласно которой для перевыполняющих производственные нормы 2 дня пребывания в ИТЛ засчи-тывались за 3, а потом 1 день стал засчитывать-ся за 2.
С вступлением СССР в войну режимно-охран-ные требования в ИТЛ в своей основе оставались прежними. Вместе с тем принимались дополнительные меры, обусловленные военной спецификой, которые, в свою очередь, вытекали из более общих государственных решений, направленных на ограничения личных прав граждан. По сути это означало определенное ужесточение карательной политики, предопределенное Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. "О военном положении" [10]. Нормы этого Указа действовали только на территориях, объявленных на военном положении. Дополнительными указами Президиума Верховного Совета СССР военное положение вводилось в большинстве союзных республик, АССР и областей европейской части СССР, в Грузинской ССР и ряде городов Закавказья, на побережьях Черного и Каспийского морей. Фактически в полном объеме режим военного положения устанавливался главным образом в прифронтовых и близких к ним районах. Военное положение было введено также на всех железных дорогах, на морском, речном и воздушном транспорте.
Вполне объяснимо, что введение военного положения некоторым образом повлияло на увеличение численности заключенных в ИТЛ, поскольку на территориях, охваченных военных
положением, судопроизводство, и прежде всего военных трибуналов, осуществлялось по упрощенной процедуре.
К началу войны система мест лишения свободы включала в себя 53 исправительно-трудовых лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний, 172 контрагентские колонии и 50 колоний для несовершеннолетних преступников, где содержалось около двух миллионов заключенных. За время войны было вновь организовано 40 исправительно-трудовых лагерей, 11 УИТЛК и 15 ОИТК НКВД-УНКВД.
Во многих случаях находящиеся в тюрьмах заключенные при отсутствии возможности их надлежащей эвакуации (под конвоем) просто расстреливались. Так, по Постановлению ГКО N 634/ сс от 6 сентября 1941 г. в Орловской тюрьме ГУГБ было расстреляно 170 политзаключенных [11]. В докладной записке заместителя начальника Тюремного управления НКВД БССР лейтенанта госбезопасности Опалева от 3 сентября 1941 г. указывается, что "начальник тюрьмы г. Глубокое Приемышев, доведя их (заключенных поляков -авт.) до леса, расстрелял до 600 человек" [12]. По этому факту было возбуждено уголовное дело, однако действия начальника тюрьмы в создавшейся ситуации были признаны правильными и он был освобожден из-под стражи [13]. В этой связи А. Гурьянов и А. Кокурин совершенно справедливо ставят вопрос об ответственности за эти расстрелы (подчеркнем - без судебного решения о смертной казни) тех, кто отдавал соответствующие приказы и тех, кто их исполнял [14]. Этот вопрос так и остается открытым. Однако здесь мы его подробно не рассматриваем.
Вновь следует подчеркнуть, что режим содержания осужденных к каторжным работам определяется не законодательно (путем внесения изменений в ИТК РСФСР), а ведомственным актом. Режим содержания и охрана каторжных были достаточно строгими, однако, несмотря на это, в марте 1945 г. в Норильском ИТЛ, где исполнялись каторжные работы, была вскрыта и ликвидирована контрреволюционная повстанческая организация, которая готовила массовые неповиновения заключенных в виде вооруженного побега во время вывода на внешние работы [15]. К этому следует еще добавить, что первоначально спецлагеря находились в ведении Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР, однако приказом НКВД в 1944г. [16] они были переданы в ведение ГУЛАГа.
Следует еще заметить, что в течение довоенного и военного времени в ГУЛАГе неоднократно ставился вопрос о подготовке кадров для воени-
зированной охраны ИТЛ. Так, в феврале 1940 г. решался вопрос об организации курсов по подготовке кадров для ИТЛК ГУЛАГа [17], в июле 1942 г. - о создании необходимых условий для личного состава военизированной охраны ИТЛ[18], в августе 1943 г. - об организации постоянно действующих школ по подготовке кадров лагерного сектора [19]. С 1943 г. более детально стал регулироваться вопрос о контроле за соблюдением режимных требований заключенными путем издания приказа НКВД СССР "Об организации внутренней надзирательной службы в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД" [20]. Однако ситуация с организацией охраны ИТЛ оставалась сложной.
В августе 1945 г. работник Политотдела ГУЛАГа В.М. Бурдули написал письмо на имя наркома Л.П. Берии [21], где изложил проблемы в этой области и свои предложения по улучшению дел. Суть недостатков была в том, что, по мнению В.М. Бурдули, вербовка охранников из числа гражданского населения, включая пожилых людей и женщин, с учетом небольшой зарплаты, себя не оправдывает (приводится пример, когда стрелки по внешнему виду, одежде, выглядят хуже заключенных), и поэтому надо сделать охрану из военнослужащих, призываемых на службу. Однако в заключении по этому письму [22], признавая верной саму идею, было отказано в ее реализации ввиду неоправдано высоких организационно-материальных затрат на тот период времени, и указывалось, что существующая система в целом справляется с задачей охраны заключенных (в подтверждение была приведена цифра, согласно которой число побегов в годы войны было сокращено втрое). Заметим, что позже именно идея В.М. Бурдули будет все же реализована, и в СССР в течение нескольких десятилетий охрану осужденных в ИТУ осуществляли военнослужащие внутренних войск.
Можно констатировать, что после создания ИТЛ режим содержавшихся в них заключенных и их охрана непрерывно усиливались, в том числе принимались меры по существенному усилению изоляции заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях. Если до середины 1930-х гг. заключенные могли относительно свободно передвигаться по территории, прилегающей к месту лишения свободы, особенно в отдаленных районах, то после 1938 г. ИТЛ обносились ограждениями с рядами колючей проволоки, а по периметру устанавливались вышки с вооруженными часовыми. В качестве охранников принимали вольнонаемных стрелков, постепенно отказываясь таким образом от самоохраны [23]. В 1939 г. была принята Временная инструкция о режиме содержания заключенных, где
100
на системном уровне были отрегулированы основы режима и охраны в ИТЛ, которые использовались в последующие несколько десятилетий. В годы войны охранно-режимные требования были некоторым образом ужесточены. Такие меры способствовали снижению числа побегов заключенных, однако не могли исключить массовые неповиновении заключенных, которые, однако, в военное время были относительно редкими.
1. Чухин И. Каналоармейцы: История строительства Беломорканала. Петрозаводск, 1990. С. 118.
2. Циркуляр ГУЛАГа ОГПУ "Дополнительные указания к Временному положению об организации борьбы с побегами заключенных из исправительно-трудовых лагерей" от 21. 05. 1934 г. // ГУЛАГ. 1918-1960. Сборник документов / Отв. ред. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М.: Росспэн, 2000. С. 451-452.
3. Там же. С. 451.
4. Там же. С. 451.
5. Приказ НКВД СССР "О состоянии военизированной охраны лагерей НКВД" от 05.06. 1938 г. // ГАРФ. Ф.Р-9401. Оп. 1. Д. 499. Л. 1-4.
6. Там же. Л. 1.
7. Приказ НКВД СССР об объявлении "Временной инструкции о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях" от 02. 08. 1939 г. //ГУЛАГ. 1918-1960. Сборник документов/Отв. ред. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М.: Росспэн, 2000. С. 456-476.
8. Циркуляр 3-го отдела ГУЛАГа "Об усилении борьбы с побегами и нарушителями лагерного режима" от 31.07. 1939 г. // ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1 а. Д. 50. Л. 204-204 об.
9. Там же. Л. 204.
10. Указ Президиума Верховного Совета СССР "О военном положении" от 22.06. 1941 г. // Ведомости Верховного Совета СССР 1941. № 29.
11. Реент Ю.А. ГУЛАГ в условиях Великой Отечественной войны // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2006. № 1. С. 21.
12. ГАРФ. Ф. 9413. Оп. 1. Д. 22. Л. 14.
13. ГАРФ. Ф. 9413. Оп. 1. Д. 22. Л. 18.
14. Гурьянов А., Кокурин А. Эвакуация тюрем //Карта. 1994. № 6. С. 27.
15. Указание ГУЛАГа начальникам ИТЛ и их заместителям по охране и режиму о ликвидации повстанческой организации заключенных каторжан Норильского ИТЛ, готовивших массовый вооруженный побег, от 05. 02. 1945 г. //ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2522. Л. 21.
16. Приказ НКВД СССР "О передаче спецлагерей НКВД в ведение НКВД СССР" от 19. 07. 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д. 707. Л. 95-96.
17. Приказ НКВД СССР "Об организации курсов по подготовке кадров для лагерей и ОИТЛК ГУЛАГа НКВД" от 11. 02. 1940 г. //ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д. 566. Л. 319-320.
18. Указание ГУЛАГа НКВД СССР о создании необходимых условий для личного состава военизированной охраны от 04. 07. 1942 г. //ГАРФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 2510. Л. 143.
19. Приказ НКВД СССР "Об организации постоянно действующих школ по подготовке кадров лагерного сектора"от 30. 07.1943 г. //ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д. 672. Л. 256-263.
20. Детков М.Г. Содержание карательной политики советского государства и ее реализация при исполнении уголовного наказания в виде лишения свободы в тридцатые-пятидесятые годы. Домодедово, 1992. С. 86.
21.Письмо работника Политотдела ГУЛАГа
B.М. Бурдули наркому внутренних дел СССР Л. П. Берии с предложениями по реорганизации военизированной охраны ИТЛ от 29. 08. 1945 г. //ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д.2244. Л. 373-374.
22. Заключение заместителей наркома внутренних дел СССР В.В. Чернышова, Б.П. Обруч-никова и начальника ГУЛАГа В.Г. Наседкина по заявлению В.М. Бурдули от 20.09. 1945 г. // ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д.2244. Л. 375.
23. Кузьмин С., Гилязутдинов Р ГУЛАГ в годы войны // Преступление и наказание. 1998. № 5.
C. 29.
1.Chyhin I. Kanaloarmeycy: History construction Belomorkanala. Petrozavodsk, 1990. P. 118.
2. The Circilar GULAG OGPU "Additional instructions to Temporary position about organizations of the fight with escape concluded from corrective-labor camps" from 21. 05. 1934 // GULAG. 1918-1960. The Collection document/Otv. ed. A.I. Kokurin, N.V. Petrov. M.: Rosspen, 2000. P. 451-452.
3. In the same place. P. 451.
4. In the same place. P. 451.
5. The Order NKVD USSR "About condition военизированной guard of the camps NKVD" from 05.06. 1938//GARF. F.R-9401. Op. 1. D. 499. L.. 1-4.
6. In that place. L. 1.
7. The Order NKVD USSR about announcement "Time instruction about mode of the contents concluded in corrective-labor camp" from 02. 08. 1939 // GULAG. 1918-1960. The Collection document/Otv. ed. A.I. Kokurin, N.V. Petrov. M.: Rosspen, 2000. P. 456-476.
8. The Circilar 3-go division GULAGA "About reinforcement of the fight with escape and violator of the camp mode" from 31.07. 1939 // GARF. F. R-9401. Op. 1 a. D. 50. L. 204-204 about.
9. In the same place. P. 204.
10. The Edict of the Presidium of the SUPREME SOVIET USSR "About martial laws" from 22.06. 1941 // Bordereaus of the SUPREME SOVIET USSR. 1941. № 29.
11. Reent Yu.A. GULAG in condition of the Great Domestic war // Criminal-executive system: right, economy, management. 2006. 1. P. 21.
12. GARF. F. 9413. Op. 1. D. 22. L. 14.
13. GARF. F. 9413. Op. 1. D. 22. L. 18.
14. Guriyanov A., Kokurin A. Evacuation military// Card. 1994. № 6. P. 27.
15. The Instruction GULAGA chief ITL and their deputy on guard and mode about liquidations of the rebel organization concluded Noriliskogo ITL, prepared mass armed escape, from 05. 02. 1945 // GARF. F. 9414. Op. 1. D. 2522. L. 21.
16. The Order NKVD USSR "About issue special lagers NKVD in conduct NKVD USSR" from 19.07.1944 // GARF. F. R-9401. Op. 1. D. 707. L. 95-96.
17. The Order NKVD USSR "About organizations course on preparing the personnel (frames) for camps and OITLK GULAGA NKVD" from 11. 02. 1940 // GARF. F. R-9401. Op. 1. D. 566. L. 319-320.
18. The Instruction GULAGA NKVD USSR about making the necessary conditions for the personal
composition the militarized guard from 04.07.1942// GARF. F. R-9414. Op. 1. D. 2510. L. 143.
19. The Order NKVD USSR "About organizations constantly acting schools on preparing the personnel (frames) of the camp sector" from 30. 07. 1943 // GARF. F. R-9401. Op. 1. D. 672. L. 256-263.
20. Detcov M.G. The Contents punitive politicians soviet state and her(its) realization at performance of the criminal punishment in the manner of deprivations of the liberty in 30-50 years. Domodedovo, 1992. P. 86.
21.Letter workman Politotdela GULAGA V.M. Burduli наркому of the internal deals USSR L.P. Berii with offers on reorganization the militarized guard ITL from 29. 08. 1945 // GARF. F. R-9401. Op. 1. D. 2244. L. 373-374.
22. The Conclusion of the deputies наркома internal deals USSR V.V. Chernyshova, B.P. Obruchnikova and chief GULAGA V.G. Nasedkina on statement V.M. Burduli from20.09. 1945//GARF. F. R-9401. Op. 1. D.2244. L.. 375.
23. Kuzimin S., Gilyazutdinov R. GULAG at years of the war // Crime and punishment. 1998. № 5. P. 29.
102
