CC BY
304
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 3 (16). С. 121-128. © С.Э. Ливанова, 2008
УДК 347.4
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ «ВОЗМЕЩЕНИЯ УБЫТКОВ»
С.Э. ЛИБАНОВА
Эффективность правоприменения зависит от его взаимодействия с законотворчеством. Новые процессуальные кодексы освободили суд от установления истины по делу, а англо-американская концепция состязательности в российском правоприменении лишь фикция, ущемляющая конституционные права. Принцип состязательности должен выть реально действующим.
Законы должны быть чёткими, а правоприменение бесспорным. Закон должен иметь экономическую основу и финансовое обеспечение.
Абсолютно совершенного, идеального законодательства нигде в мире нет. Право каждой страны неизбежно содержит в себе определённые коллизии, пробелы, противоречия. Право по своей сути инерционно. Одни нормы отпадают, другие появляются, но, будучи вновь изданными, не всегда отменяют прежние, а действуют как бы наравне с ними [1] и т. д. Как следствие, в любой правовой системе существуют предпосылки для возникновения юридических коллизий.
Под юридическими коллизиями в правовой науке нередко понимают расхождения или противоречия между отдельными нормативно-правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий [2]. При таком понимании в основе юридической коллизии лежит коллизия правовых норм. Вместе с тем возможно и более широкое толкование данного понятия: как противоречие между правовой системой и требованиями жизни общества (С.С. Алексеев), писаным правом и другими правовыми реалиями (С.И. Некрасов) и т. д.
Вот одна из известных классификаций юридических коллизий: 1) коллизии между законами и подзаконными правовыми актами; 2) коллизии между Конституцией и все-
ми иными актами, в том числе законами; 3) коллизии между общефедеральными актами и актами субъектов Федерации; 4) коллизии между Конституцией РФ и Федеративным договором, а также двусторонними договорами федерального центра с отдельными территориями; 5) коллизии между национальным (внутригосударственным) и международным правом [3].
Любые коллизии законов и пробелы в регламентации судопроизводства создают предпосылки для произвола и коррупции, так как позволяют судьям действовать по собственному усмотрению, исходить в аналогичных случаях из разных правовых позиций, выбирая ту, которая соответствует личным интересам судьи, которая проплачена, и не выглядеть при этом нарушителем закона.
Представляется, что предупреждение, выявление и устранение юридических коллизий в законодательстве является важнейшей задачей юридической науки. Единообразное правоприменение возможно только при наличии максимальной четкости изложения нормы права. Следовательно, законотворчество - голова процессу совершенствования эффективности правоприменения. Но чтобы норма права была действующей, а не фикцией, требуется наличие объективных условий для её реального применения. Таким образом, проблема из русла принятия законного и обоснованного решения плавно переходит в проблему не только его единообразного толкования, но и реального исполнения. Чем четче изложен закон, тем меньше необходимость в его толковании. Причём толкование,
как общеизвестно, может быть двух видов: по духу закона и по букве закона. Оба вида являются легитимными и часто применяются судебной практикой.
Правоведами отмечается, что юридические коллизии обычно мешают и нередко препятствуют нормальной работе правовой системы, ущемляют права граждан и юридических лиц, серьёзно сказываются на эффективности правового регулирования, состоянии законности и правопорядка, правосознании и правовой культуре общества. Они создают сложности в правоприменительной практике, в пользовании законодательством рядовыми гражданами, культивируют правовой нигилизм.
Актуальность рассматриваемой темы обусловлена тем, что в России всё это приобрело гипертрофированные формы, в связи с прохождением этапа сложнейших социально-экономических преобразований и нахождением общественных отношений в состоянии коренной ломки, нестабильности, хаоса. Юридические нормы не успевают их своевременно оформлять, закреплять, регулировать [4]. Юридические коллизии законодательства нашей страны во многом отражают противоречия нашей общественной и политической жизни.
«Частые перемены в государственной политике, перестройки государственных структур влекут отчуждение от прежних правовых актов и признание только "своих" актов. В итоге разрывается правовая связь явлений и процессов, утрачивается правовая стабильность» [5]. Приведённые строки, написанные более 10 лет назад, по-прежнему (а, может быть, более, чем прежде) актуальны для нашего общества.
Ярким примером тому является отсутствие реальной возможности у граждан России пользоваться конституционными правами, кроющееся в фикции принципа состязательности, в первую очередь в гражданском процессе. Эта коллизия укладывается в традиционные классификации и схемы [6] (коллизии между Конституцией и всеми иными актами, в том числе законами), но ведёт в правовой тупик.
Есть два пути решения вопроса: более простой - это упорядочение правоприменительной практики посредством издания разъяснений о единообразном толковании и при-
менении уже существующего законодательства, более длительный, но фундаментальный - совершенствование существующего законодательства.
Для приведения в соответствие с европейскими нормами функционирования российской судебной системы, обеспечивающей эффективное правоприменение, необходимо не только повысить правоохранительную и правозащитную роль суда, но и более детально отрегулировать принцип состязательности сторон, сделав его реально действующим.
Возможность судебной защиты прав и свобод человека во многом зависит от того, как реализуется право на эффективное средство правовой защиты. Оно закреплено в ст.13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».
Конечно, процесс соблюдения и судебной защиты прав человека идет не так быстро, как этого хотелось бы. И причин здесь достаточно, в том числе социально-экономических. Однако очень важно, чтобы устранение нарушений прав человека приобрело последовательный характер. Основополагающим моментом, способствующим этому процессу, может стать тесное сотрудничество органов законотворчества и правоприменения, науки и практики, теоретиков и практиков.
Мероприятия по приведению российского законодательства и правоприменительной практики в соответствие с европейскими нормами, в том числе и в области судебной защиты прав человека, должны отвечать национальным потребностям и учитывать сложившиеся традиции, а также опыт, накопленный в развитии правовой системы страны. Лишь в этом случае они будут эффективно способствовать устранению правонарушений, а в конечном итоге - созданию правовой системы, которая обеспечивала бы подлинное соблюдение прав российских граждан.
За время судебной реформы с момента вступления в силу Конституции РФ (1993 г.) подверглись изменению почти все законы, так или иначе влияющие на правовой режим
в стране. Предпринята попытка привести их в соответствие с ней. Приняты новые Уголовно-процессуальный, Гражданско-процессуальный и Арбитражно-процессуальный кодексы. Новые УПК РФ, ГПК РФ, АПК РФ содержат англо-американскую концепцию состязательности, освободив суд от обязанности полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, т. е. от установления истины по делу. Кардинальное изменение принципов действующего процессуального законодательства имеет пробелы и является актуальной проблемой для научного исследования.
Согласно ст. 56 ГПК РФ и ст. 65 АПК РФ, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается в обосновании своих требований. В соответствии со ст. 71 АПК РФ и ст. 67 ГПК РФ, суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем и полном исследовании исключительно имеющихся в деле доказательств.
Если ранее истину обязан был искать суд, то теперь и у него нет такой задачи, а состязаться самостоятельно без получения квалифицированной юридической помощи адвоката российские граждане да предприниматели не умеют. В условиях специфики российского менталитета у людей утрачивается вера в справедливое правосудие.
При новой концепции состязательности суд не интересуют фактические обстоятельства дела как таковые, он не обязан их выяснять и устанавливать самостоятельно. Главной его задачей является оценка представленных сторонами в дело доказательств. Грамотно донести до суда на понятном ему языке фактические обстоятельства дела может только профессионал-представитель стороны. Но по некоторым категориям дел, в том числе о взыскании убытков, и ему это сделать очень трудно в первую очередь из-за несовершенства действующего законодательства.
Доказывание, являясь логико-практической деятельностью, имеет свой предмет, а, например, по делам о возмещении убытков требует ещё и синтеза юридических и экономических знаний. Формирование предмета доказывания по делу позволяет правильно определить цель познания, выбрать оптимальный режим сбора, представления, ис-
следования и оценки доказательств. Так как судьи, как правило, экономическими знаниями не обладают, арбитражная и судебная практика часто складывается не в пользу кредитора, особенно по делам о взыскании убытков.
Но суд необходимо убедить в своей правоте. Именно суду принадлежит право определять предмет доказывания, и последнее слово остается за ним. В силу п. 2 ст. 56 ГПК РФ, суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне подлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Аналогичное правило содержится и в ч. 2 ст. 66 АПК РФ. Арбитражный суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, если сочтет невозможным рассмотреть дело на основании имеющихся доказательств. Обязанность арбитражного суда устанавливать предмет доказывания обоснована п. 1 ч. 1 ст. 270 АПК, указывающей в качестве одного из оснований изменения или отмены решения арбитражного суда неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела.
Проблема кроется в том, что перевод судебной системы на применение принципа состязательности осуществлен в отсутствии в процессуальной науке однозначных, равнопо-нимаемых и единообразно применяемых критериев определения элементов такого правового феномена, как доказывание. О наличии данного пробела неоднократно высказывались учёные-правоведы [7]. Включение в предмет доказывания фактов процессуального характера также остается дискуссионным.
Отсутствие однозначных, равнопонима-емых и единообразно применяемых критериев определения тех или иных правовых категорий, на наш взгляд, является одной из глобальных проблем правоприменения в современной России.
Отсутствие единого терминологического ряда даже в отдельно взятом законе, не говоря о различных отраслях права, зачастую порождает многочисленные коллизии, а как следствие - отсутствие единообразия правоприменения.
Последние законодательные изменения не только не усиливают согласованность, но
и порождают противоречия соответствующих правовых норм. Причём проистекает это от коллизий в правотворчестве, его бессистемности и однобокости, порождающей коллизии в правоприменении.
Отсутствие реального осуществления конституционных прав каждым без помощи адвоката можно обосновать наличием проблем в гражданском и арбитражном процессе, вызванных фикцией принципа состязательности на примере применения межотраслевого института права «взыскания убытков», присущего не только гражданско-правовым, но и иным отношениям, а также подлежащего по воле законодателя применению в различных отраслях права.
«Универсальность» категории убытков обусловлена теоретической возможностью их взыскания практически при любом нарушении прав и законных интересов потерпевшей стороны. Но практически взыскать их в полном объёме невозможно, так как полный размер убытков недоказуем, несмотря на доказанность самого факта их причинения и даже наличие причинной связи. Анализ судебно-арбитражной практики свидетельствует о значительных колебаниях при рассмотрении дел о взыскании убытков [8]. Требуется выработка рекомендаций, направленных на совершенствование практики применения гражданско-правовых норм [9].
На современном этапе экономического и правового развития общества возмещение убытков продолжает оставаться одной из форм гражданско-правовой ответственности, под которой понимается «форма выражения тех дополнительных обременений, которые возлагаются на правонарушителя» [10]. В соответствии с п. 1 ст. 393 ГК РФ, возмещению подлежат лишь убытки, причиненные противоправным поведением должника. Это означает, что между противоправным поведением должника и возникшими у кредитора убытками должна существовать причинная связь, т. е. объективная связь явлений реального мира [11]. Различают прямые и косвенные связи. Прямая связь всегда имеет существенное значение и должна учитываться юридической практикой. Косвенная же связь, по мнению В.И. Кофмана, должна признаваться существенной лишь в том случае, когда косвенным причинителем (должником)
создано отклонение от обычных результатов человеческой деятельности [12].
Отказ от принципа объективной истины при признании принципа состязательности в гражданском и арбитражном процессах ставит участников хозяйственного оборота в неравные условия при доказывании своей позиции в суде, обязывая их представлять доказательства в обоснование своих требований (как по поводу нарушенного права, так и в отношении самого нарушения), в том числе «разумности» установленного в договоре метода и размера исчисления убытков, при этом достаточно чёткого определения «разумности» до сих пор наукой не дано. Недобросовестному должнику даже не надо состязаться, так как потерпевший добросовестный кредитор не знает и не может знать несуществующий метод разумности. Причиной является наличие субъективизма в оценке суда. Одним из последствий этого является существенное отличие реальных и номинальных убытков, возникших у конкретного лица.
Процесс доказывания причинной связи усложняется тем, что юридические лица редко работают только с одним контрагентом -должником. Поэтому для установления причинной связи нужно вычленить относимые к предмету доказывания взаимоотношения между кредитором и должником из целого ряда других подобных им отношений, а это является весьма нелёгкой задачей.
Размер подлежащих возмещению убытков во многом зависит от того, какие цены положены в основу их расчёта. С учётом процесса инфляции применение цен, существовавших на день, когда обязательство должно быть исполнено, не обеспечивает полного возмещения убытков, более того, в ряде случаев ставит должника, не исполнившего обязательство, в более выгодное положение, нежели кредитора [13].
«Полнота» возмещения призвана включать в себя и убытки, понесенные вследствие инфляционных процессов (ч. 3 ст. 393 ГК РФ). Данное правило определяет эту возможность только как «право» суда, причём оценочное понятие «исходя из обстоятельств» позволяет суду применять эту норму по своему усмотрению на основании своего внутреннего убеждения, что отнюдь не способствует единообразному применению закона.
Законом презумируется расчёт убытков исходя из цен, существовавших на день обращения кредитора в суд. Иной порядок расчёта убытков (в части используемых цен) может быть установлен законом, иным правовым актом, а также соглашением сторон [14].
Возмещение убытков - сложное и многоликое явление. Оно (явление) представляет собой и способ защиты гражданских прав, предусмотренный ст.12 ГК РФ, в качестве меры защиты нарушенного субъективного права кредитора, а также меру ответственности, применяемую арбитражным судом по инициативе кредитора к партнеру по гражданско-правовому обязательству, не исполнившему или ненадлежащим образом исполнившему своё обязательство, и одновременно универсальную форму гражданско-правовой ответственности в сфере имущественных отношений [15].
Только полное возмещение убытков обеспечит восстановление экономических интересов и процветание предприятий всех организационно-правовых форм.
До настоящего времени не решена проблема определения действительно полного возмещения убытков, особенно в аспекте включения вреда, причиненного деловой репутации, возникшего в результате ненадлежащего исполнения обязательств по вине третьих лиц - недобросовестных должников. Не вызывает сомнений тот факт, что в условиях свободного рынка борьба за потребителя и контрагента по поставкам производимой продукции становится все жестче и жестче, а созданный годами имидж и деловая репутация стоят все дороже.
Представляется, что одной из концепций, способствующих гармоничному развитию цивилизованного рынка, является утверждение о том, что недобросовестным должником должно быть не выгодно в первую очередь экономически. Для реального осуществления этого утверждения и внедрения его в реальную жизнь возможно использовать два пути решения данной проблемы: законодательный и правоприменительный [16].
Учитывая коренное обновление гражданского законодательства, в том числе об исполнении обязательств, обеспечении их, взыскании убытков и прочего, требуется ос-
мыслить произошедшие в правовом регулировании изменения, выявить его достоинства и недостатки и предложить пути устранения последних путём правотворчества.
В связи с отмеченными обстоятельствами, требуется критическая оценка достижений цивилистической науки в исследовании такой меры ответственности, как взыскание убытков, поскольку многие теоретические положения, касающиеся существующих проблем, утратили своё значение либо требуют уточнения и развития, что свидетельствует о наличии доктринального аспекта.
Руководствуясь действующим законодательством, в правоприменительном порядке основное значение необходимо придавать не санкции, применяемой к виновному лицу, а праву потерпевшего на получение возмещения, так как пришло время и в российском праве для смены акцентов в концепции гражданской ответственности. Появление п. 3 в ст. 401 ГК РФ как законодательной возможности отступления от принципа вины является первым признаком и подтверждает обоснованность предлагаемого принципиального изменения порядка доказывания причинной связи между поведением должника и наступившими убытками.
В рамках существующего принципа любые определения сторонами убытков, любое своеобразное их понимание не играет для права решающего значения. Стороны по действующему законодательству могут повлиять на взаимоотношение понесённых убытков и размер неустойки, предусмотренной в договоре или законе, но не могут своим соглашением изменить самой сущности убытков. Поэтому при взыскании убытков суд с необходимостью руководствуется действующим законодательством, которое требует от потерпевшей стороны представления доказательств несения ей убытков.
Особый интерес для решения проблем возмещения убытков представляет выделение в англо-американском праве «заранее оцененных убытков» и «штрафных убытков». Применение «заранее оцененных убытков» возможно только тогда, когда событие, в связи с которым они подлежат уплате, является нарушением договора. Стороны вправе включать в положения договора условия оценки либо определённую сумму размера убытков,
которые могут иметь место при нарушении договора одной или обеими сторонами.
По своему содержанию заранее оцененные убытки относятся к компенсаторным убыткам. Согласно ЕТК США, «убытки, подлежащие возмещению при нарушении договора, называются заранее оцененными убытками, если в договоре указаны либо подлежащая уплате при нарушении договора сумма, либо способ исчисления такой суммы» [17]. Именно такой вариант «заранее оцененных убытков», на наш взгляд, мог бы решить большую часть проблем, связанных с возмещением убытков в России. Для сторон договора это облегчит расчёт рисков и снизит стоимость доказательств. Для потерпевшего это может оказаться единственной возможностью компенсировать убытки, которые не поддаются определению с достаточной степенью точности.
Бесспорно, заранее оцененные убытки характеризуются рядом преимуществ, поэтому и предлагается законодательно закрепить в ГК РФ концепцию «заранее оцененных убытков» в период развития рыночных отношений в сфере предпринимательской деятельности, указав в той же ст. 15 ГК РФ следующее: «Сторонами могут быть предусмотрены заранее оцененные убытки, размер которых не подлежит пересмотру судом, за исключением случаев, прямо указанных в законе».
Представляется, что и в России в условиях развития рыночных отношений следует упразднить негативное отношение к штрафным убыткам и предоставить сторонам сделки возможность указывать в договоре сумму, которая будет взыскиваться в качестве «компенсации» за нарушение обязательств, не подлежащую снижению судом, назвав её «заранее оцененными убытками». Только так можно сократить количество неисполненных обязательств. Право выбора остается за стороной, имеющей возможность избежать уплаты издержек.
Законодательное нововведение концепции определения размера подлежащих взысканию убытков в объёме «заранее оцененных» убытков, согласованных сторонами в договоре, и признание именно данного размера убытков презумируемым судом, позволит устранить наличие субъективности в
оценочной деятельности суда по определению размера взыскиваемых убытков, увеличить число удовлетворенных исков добросовестных кредиторов и, в конечном счёте, искоренить недобросовестных должников и сделать надлежащее исполнение обязательств в срок, предусмотренное ст. 309 ГК РФ, правилом, а не исключением.
Признавая целесообразность и актуальность внедрения понятия «заранее оцененные убытки», нельзя не отметить, что такая возможность была известна дореволюционному российскому законодательству и судебной практике. Положениями о поставках продукции и товаров народного потребления 1988 г. рассматривалась возможность включения твердых убытков в текст договора. Пунктом 65 этого Положения предусмотрена форма их выражения, преимущества применения и вероятные ограничения.
Признание правом и правоприменительной практикой презумпции незыблемости договорного определения сторонами «заранее оцененных убытков» может решить проблему массового неисполнения обязательств, остановить кризис неплатежей и стимулировать стороны к надлежащему исполнению обязательств. Соглашение об ограничении размера убытков является легитимным и соответствует природе гражданско-правовых отношений (ст. 421 ГК РФ), норма п. 2 ст. 9 ГК РФ также не препятствует таким договоренностям. Следовательно, право сторон на формирование условий соглашения включает в себя и возможность определять режим ответственности. Ограничения размера компенсации, установленные национальной правовой системой, могут быть преодолены в результате действия международных правил и деятельности международных организаций (например, ст. 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Представляется, что кредитор-истец
должен быть освобожден от обязательности принятия каких-либо мер по предотвращению убытков при наличии в договоре условия о согласовании размера «заранее оцененных убытков», которое и должен презумиро-вать суд при принятии решения.
В настоящее время необходимо обеспечить взыскание убытков в суммах, предусмотренных сторонами в договоре как «зара-
нее оцененные убытки», с целью предотвращения нарушения его условий, без субъективного снижения размера убытков судом, т. е. официально признать за добросовестным кредитором право на их бесспорное взыскание, реально обеспечив действие одного из основополагающих принципов гражданского права - принципа свободы договора и обеспечения реальности его исполнения.
Например, германское законодательство предусматривает возможность требовать даже компенсацию так называемого интереса (п. 250 Германского гражданского уложения) [18].
Очень важное значение имеют экономические критерии (основания) в договорном регулировании взаимоотношений хозяйствующих субъектов.
Анализируя процесс обмена между товаровладельцами, К. Маркс отметил:
«Это юридическое отношение, формой которого является договор, - все равно закреплен ли он законом или нет - есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение. Содержание этого юридического, или волевого, отношения дано самим экономическим отношением» [19].
В настоящее время объективные закономерности развития рынка обусловливают необходимость развития качественно новых представлений о договоре как децентрализованной правовой форме регулирования экономических отношений.
Сила и эффективность права состоит не столько в принудительности, сколько в его способности реально, адекватно отражать, учитывать экономические и другие жизненно важные условия и закономерности - применительно к гражданскому праву - товарного оборота. Для права и экономического оборота как системных образований указанные локальные взаимодействия (случайности), выражающиеся в договорных формах, имеют гораздо большее значение, чем иерархия этих систем [20].
Представляется обоснованным и своевременным в нормативно-правовом регулировании экономических отношений в качестве основного начала использовать принцип диспозитивности, предоставляющий экономическим субъектам возможность широкого выбора того или иного варианта поведения. Это один из конститутивных при-
знаков гражданско-правового метода воздействия на экономику.
Следует признать, что начало диспози-тивности должно рассматриваться в качестве основополагающего гражданско-правового принципа, так как это обусловливается особенностями функционирования хозяйствующих субъектов в условиях рынка, т. е. экономическими факторами, и справедливо рассматривать его «в качестве основного начала (принципа) гражданского права, подлежащего закреплению в ст. 1 ГКРФ» [21].
В рыночной экономике договор приобретает совершенно новое качество - становится основным инструментом организации рыночных отношений, а договорное регулирование - «самостоятельным правовым способом организации конкретных индивидуальных договорных связей хозяйствующих субъектов, существующим наряду с нормативно-правовой регламентацией» [22].
Именно гражданско-правовой договор создает механизм саморегулирования, основанный на глубоком проникновении в психологию, мотивацию поведения участников рынка, механизм принятия решений.
Только полное возмещение убытков обеспечит восстановление экономических интересов и самоокупаемость предприятий всех организационно-правовых форм, фактически сделав надлежащее исполнение обязательств незыблемым правилом для всех.
На наш взгляд, проблема кроется в фикции принципа полного возмещения убытков при определении размера компенсации за неисполненное или ненадлежаще исполненное обязательство в суде, призванного обеспечить надлежащее исполнение обязательств, а не наоборот, способствовать обогащению недобросовестного должника за счет добросовестного кредитора.
Решение описанной проблемы требует законотворческого подхода, но уже сегодня возможно в порядке разъяснений, например постановлением пленума ВАС РФ и ВС РФ, установить порядок правоприменения договорного закрепления «заранее оцененных сторонами убытков», отметив не только их легитимность, но и презумпцию при определении размера, подлежащего взысканию в суде. Предлагаемая нами полная редакция ст. 15 ГК РФ может быть следующей.
«1. Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в ином размере.
2. Убытки - это уже имеющиеся либо предстоящие имущественные потери, возникшие в результате правонарушения, подлежащие возмещению по выбору кредитора либо в натуральном виде, либо в денежном выражении, в размере, предусмотренном законом или договором.
Сторонами могут быть предусмотрены заранее оцененные убытки, размер которых не подлежит пересмотру судом, за исключением случаев, прямо указанных в законе. Должник обязан доказать неосновательное обогащение кредитора» [23].
Таким образом, с помощью разъяснений о едином правоприменении тех или иных особо значимых положений закона можно лишь ускорить внедрение в практику норм, требующих незамедлительно закрепления в законе, в силу меняющихся экономических условий жизни.
1. См.: Социология права / под ред. В.М. Сырых. - М., 2002. - С. 271, 272.
2. См.: Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. - Саратов, 2004. - С. 203.
3. См.: Он же. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения // Правоведение. -2000. - № 5. - С. 225-244.
4. См.: Он же. Актуальные проблемы теории права. - С. 208.
5. Драма российского закона / под ред. В.П. Ка-зимирчука. - М., 1996. - С. 17.
6. См.: Матузов Н.И. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения. - С. 225-244.
7. Дегтярев С.Л. Возмещение убытков в гражданском и арбитражном процессе. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2003. -С. 48.
8. Либанова С.Э. Особенности возмещения убытков в различных отраслях права: учеб. пособие. - Курган: Изд-во Курган. гос. ун-та, 2007. - С. 62-195.
9. Она же. Проблемы возмещения убытков и пути их решения: монография. - Курган: Изд-во КГУ, 2006. - С. 197.
10. Гражданское право: учебник. - Ч. 1. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. - С. 526-527.
11. Подробно см.: Кофман В.И. Границы юридически значимого причинения // Правоведение. - 1960. - С. 3.
12. См.: Советское гражданское право: в 2 т. -Т. 1 / под ред. О. А. Красавчикова. - М.: Высшая школа, 1968. - С. 488.
13. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. - М., 1997. -С. 518.
14. Либанова С.Э. Проблемы возмещения убытков в сфере предпринимательства: дис. ... канд. юрид наук. - Екатеринбург, 2002.
15. См.: Белых В.С., Либанова С.Э. Возмещение убытков: вопросы теории и судебной практики // Юридический вестник. - 1999. - № 1/2. -С. 27; Либанова С.Э. Решение проблем возмещения убытков в сфере предпринимательства через применение института «заранее оцененных убытков» // Актуальные проблемы права России и стран СНГ-2006: материалы VIII Междунар. науч.-практ. конф. (30-31 марта 2006 г.). - Челябинск, 2006. - Ч. 2. - С. 4648.
16. Либанова С.Э. Особенности возмещения убытков в различных отраслях права. - С. 42.
17. Ансон В. Договорное право / под ред. О.Н. Садикова. - М., 1984. - С. 346.
18. Jauerning. Schlechtriem-Sturner. Teichmann-Vollkommer. BGB. Bürgerliches Gesetzbuch. 7 Auflage. - 1994. - S. 227.
19. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 25. -
Ч. 1. - С. 373.
20. Семякин М.Н. Экономика и право: проблемы теории, методологии и практики. - М.: ЗАО «Изд-во «Экономика», 2006. - С. 337.
21. Федоров И.В. Диспозитивность как основополагающий принцип гражданского права России // Актуальные проблемы государства и права в современный период: сб. статей / под ред. В.Ф. Федорова. - Томск, 1998. -С. 3-7.
22. Шевченко Л.И. Об экономической и социальной ценности гражданско-правового договора в условиях рыночной экономики // Цивили-стические исследования. - Вып. 1: сб. науч. ст. памяти проф. И.В. Федорова / под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. - М., 2004. -С. 113.
23. Либанова С.Э. Проблемы возмещения убытков и пути их решения. - С. 96.
