CC BY
101
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 3 (40). С. 84-90.
УДК 347.4
ИНСТИТУТ «ВЗЫСКАНИЯ УБЫТКОВ»
В СВЕТЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ И МОДЕРНИЗАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
INSTITUTE «COLLECTING LOSSES» IN THE LIGHT OF THE CONSTITUTIONAL
RIGHT APPLICATION AND MODERNIZATION OF THE CIVIL LEGISLATION
С. Э. ЛИБАНОВА (C. YE. LIBANOVA)
Представлен единый концептуальный подход к институту «взыскания убытков», обеспеченный конституционным правоприменением, являющийся эффективным при презюмировании судами договорного регулирования отношений сторон, исключающего субъективное вмешательство и судебное усмотрение.
Ключевые слова: эффективность; взыскание убытков; заранее оцененные убытки; конституционное правоприменение; договорное регулирование.
Uniform conceptual approach to institute «collecting losses», provided with the constitutional right application is effective at a prezyumirovaniye vessels of contractual regulation of the relations of the parties, excluding subjective intervention and a judicial discretion.
Key words: efficiency; collecting losses; in advance liquidated damages; constitutional right application; contractual regulation.
Законодательное регулирование охватило все сферы общественной жизни. Однако, «как показала практика, само по себе увеличение удельного веса законов в системе актов, на что изначально было ориентировано правотворчество, ещё не позволяет характеризовать закон как главный и реальный социальный регулятор» [1].
В любом развивающемся обществе и го -сударстве на любых стадиях их развития всегда будет актуальной и востребованной модернизация (как идея, как практика правоприменения и как политика). Именно модернизация, по нашему мнению, является способом их эволюции в новых реалиях государственной деятельности и правовой системы, развития всех юридических понятий, правовых институтов публичной власти, законодательства, законотворчества и подзаконного нормотворчества.
Определимся с понятийным аппаратом исследуемой научной проблемы.
Термин «модернизация» (англ. modern -обновленный, современный) чрезвычайно
популярен и часто употребляется во всех сферах и слоях общества, в том числе в федеральных законах [2], в подзаконных актах [3], в международных соглашениях [4].
Следует отметить, что понятие «модерн» является многозначным и употребляется для обозначения определённых периодов или промежутков времени, а также духовных направлений, характеризующихся чем-то новым, отличным от старого или имевшего место ранее. С исторической точки зрения категория «модерн» достаточно давно используется для европейского «Нового времени» [5] и индустриального капитализма. Самое первое определение модернизации было сформулировано Ш. Эйзенштадтом. По его мнению, модернизация - это процесс изменения в направлении тренда развития типов политических, экономических и социальных систем, сформировавшихся с XVII по XIX в. в Северной Америке и Западной Европе, затем подобные процессы распространились на европейские страны, а также в XIX и XX в. - на азиатский, африканский
© Либанова С. Э., 2014
84
Институт «взыскания убытков» в свете конституционного правоприменения...
и южноамериканский континенты [6]. Фердинанд Тённис указывал, что модернизация -переход от сообщества к обществу [7]. Исследования проблематики модернизации в зарубежной политологии начинаются с работ М. Вебера. По его мнению, модернизация -переход от ценностной рациональности к целерациональности [8].
По утверждению Г. В. Мальцева, применительно к праву модернизация - это осуществление серии целенаправленных преобразований, результатом которых является постепенное формирование новой правовой системы либо появление у действующей системы новых качеств, черт или существенных признаков [9].
Процессы модернизации законодательства в современных экономических мировых условиях тесно переплетаются с процессами и задачами инновационного развития России. С модернизацией государственно-правовой жизни связана инновационная деятельность, т. е. «совершенствование государства, общества и экономики, отвечающее современным требованиям» [10]. Признак новизны в понимании инновации соответствует по значению понятию «модернизация» и характеризует какие-либо преобразования. Параметры инновационного развития России на долгосрочную перспективу сформулированы в Программе инновационного развития до 2020 г. Решение поставленных в ней задач будет способствовать созданию экономики, основанной на интеллектуальном превосходстве и производстве уникальных знаний [11].
Наибольшей модернизации, на наш взгляд, в настоящее время подвергнуто именно гражданское законодательство. Это связано с принятием Федерального закона Российской Федерации от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
Следовательно, модернизация законодательства требует не только новых законов, но и новых подходов к решению стоящих перед государством и обществом проблем в современных экономических условиях. Представляется, что одним из вариантов решения является обеспечение государством конституционного правоприменения.
Применение права понимается нами в общепризнанном смысле как властно-органи-зующая деятельность компетентных органов и лиц, обеспечивающих в конкретных жизненных случаях реализацию юридических норм гражданами и их объединениями, и рассматривается на примере деятельности судов в цивилистических процессах.
Под конституционным правоприменением нами понимается обеспечение верховенства Конституции РФ над иными законами и соблюдение Россией ст. 1, 6, 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. [12], возлагающих на неё обязанность создать и обеспечить систему эффективных механизмов защиты прав человека, в том числе условий функционирования свободных и беспристрастных судов, применяющих конституционные принципы отправления правосудия. Полагаем, что практическую реализацию положений п. 1 ст. 6 Конвенции призван обеспечить принятый 20 мая 2011 г. № 657 Указ Президента Российской Федерации «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации». Автором статьи разработана концепция обеспечения «конституционности в правоприменении» через действие механизма обеспечения конституционных прав человека, основанного на трёх базовых принципах-гарантиях Конституции, обеспечивающих неизбежность реализации верховенства права путём эффективного надзора общества за неукоснительным применением судами решений Конституционного Суда РФ и постановлений Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ), осуществляемого правозащитными институтами гражданского общества, члены которых являются независимыми от государства экономически и организационно знатоками права [13].
В статье используется термин «эффективность», являющийся критерием особого качества предлагаемой концепции эфективной конституционнализации правоприменения.
Понятие эффективности вообще и эффективности юридического механизма обеспечения в частности предполагает элемент сравнения. Важно знать, какие методы, средства, условия, факторы дают ощутимые результаты, а какие действуют с меньшей отдачей [14].
85
С. Э. Либанова
Определению эффективности обеспечения прав и свобод в научной литературе посвящено немало страниц, но единый критерий не выработан. Само понятие эффективности напрямую зависит от предмета и объекта исследования. И. С. Самощенко и В. Н. Никитинский, например, предлагают рассматривать эффективность как адекватность положений закона потребностям жизни между намеченными и достигнутыми результатами [15].
A. В. Малько рассматривает понятие эффективности во взаимосвязи с социальными ценностями, определяет её в качестве степени реализации, достижения соответствующих ценностей. Он полагает, что сама эффективность выступает как осуществленная цель-ценность, результативная ценность или ценностная результативность, качество реализованной ценности (полезности) [16]. Исследовать эффективность, исключая цели и результаты, сложно. Это признают даже противники концепции соотношения фактического результата и цели. В частности, Л. Л. Попов, критикуя точку зрения М. Д. Шарогородского по данному вопросу, даёт общее определение эффективности через «мерило», степень достижения какой-либо цели (задачи) [17].
B. В. Лазарев признает достижение цели «мерилом» эффективности, а саму цель - критерием эффективности, утверждая, что нельзя отказывать в этом качестве средствам, которые ведут к данной цели в силу их диалектического единства и взаимообусловленности. Без средств цели не реальны, не осуществимы, равно как и при отсутствии целей действительные средства не приводят ни к какому результату [18].
Эффективность в рамках настоящего исследования определяется нами как оптимизация [19] процесса конституционного правоприменения и законотворчества, основанная на принципах и гарантиях Конституции РФ (признанных в демократическом обществе стандартах), обеспечивающих реализацию высшей конституционной ценности, создающих правовые условия неизбежности восстановления и невозможности нарушения конституционных прав как человека, так и гражданского общества, обеспеченная деятельностью институциональных систем государства и гражданского общества в сфере конституционного гарантирования прав человека [20].
Законы должны быть четкими, иметь экономическую основу, финансовое обеспечение, а правоприменение норм гражданского права должно стать конституционным.
Обеспечить конституционное единообразие правоприменения возможно при наличии максимальной чёткости изложения нормы права и неукоснительном следовании всеми правоприменителями конституционным принципам. Действующей норму права делает наличие объективных условий для её реального применения.
Модернизации законодательства решается через конституционное правоприменение в деятельности судов.
Чем чётче изложен закон, тем меньше требуется его толковать. Существует два легитимных, применяемых судом вида толкования: по духу закона и по букве закона.
В силу ст. 56 ГПК РФ и ст. 65 АПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своих требований. В соответствии со ст. 71 АПК РФ и ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем и полном исследовании имеющихся в деле доказательств без поиска истины. Главной его задачей является оценка представленных сторонами в дело доказательств.
Представляется, что одна из проблем, требующая срочного инновационного решения, кроется в том, что перевод судебной системы на принцип состязательности осуществлен в отсутствие в процессуальной науке однозначных, равнопонимаемых и единообразно применяемых критериев определения элементов такого правового феномена, как доказывание.
Эффективность правоприменения зависит от его взаимодействия с законотворчеством. Новые процессуальные кодексы освободили суд от установления истины по делу. Англо-американская концепция состязательности в российском правоприменении существенно ущемляет конституционные права человека.
Одним из ключевых элементов нового концептуального подхода является презюми-рование судами договорного регулирования отношений сторон, исключающее субъективное вмешательство и судебное усмотре-
86
Институт «взыскания убытков» в свете конституционного правоприменения...
ние, основанное на конституционных принципах.
Данное предложение базируется на новой тенденции конституционного развития современной России по усилению частноправовых начал публичного права. Права и свободы, обеспечиваемые и защищаемые с помощью частно-правовых механизмов, получили публично-правовое оформление и защиту. Данное взаимодействие оценивается в науке двояко: как усиление частно-правовых начал публичного права и как «публици-зация частного права» [21].
Обозначенный процесс протекает не только между конституционным и гражданским правом, но и между гражданским правом и иными отраслями права. Усиление роли конституционных принципов как источников правового регулирования гражданских правоотношений свидетельствует о внедрении в отечественную правовую систему общемировых правовых ценностей. Конститу -ционные принципы, имея объективную природу, обладают предельной юридической насыщенностью содержания, предполагающей возможность многообразных интерпретаций с учётом изменения общественно-политической жизни, в том числе направления развития гражданского права и процесса в долгосрочной перспективе. Они должны непосредственно применяться при разрешении конкретных дел всеми общими и специальными судами. При признании судом несоответствия нормативного акта (закона) принципу он обязан решать дело на основе принципа права, что отражено в решениях ЕСПЧ.
Недостатки законодательного, правоохранительного и правоприменительного процессов влекут издание и иногда длительное правоприменение неконституционных правовых решений. В решениях Конституционного Суда РФ затрагиваются вопросы права частной собственности и права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной незапрещённой экономической деятельности. Фактически новым словом в экономической характеристике конституционного статуса личности явилось обоснование Конституционным Судом РФ конституционно-правовой природы принципа свободы договора [22], что, на наш взгляд, полностью соответствует
ст. 18 Конституции РФ и имеет актуальнейшее значение как для единообразия конституционного правоприменения гражданского законодательства, так и для экономики России.
Важное значение в договорном регулировании взаимоотношений хозяйствующих субъектов имеют экономические критерии. Анализируя процесс обмена между товаровладельцами, К. Маркс отметил: «Это юридическое отношение, формой которого является договор, - всё равно закреплён ли он законом или нет - есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение. Содержание этого юридического, или волевого, отношения дано самим экономическим отношением» [23].
Именно гражданско-правовой договор создаёт механизм саморегулирования, основанный на конституционных нормах с учётом соблюдения экономических интересов сторон.
Посредством презюмирования судами выполнения условий договора, руководствуясь конституционными принципами, возможно решение множества правовых коллизий, а в итоге - экономических проблем всего общества. Эффективность реализации права путём единообразия конституционного правоприменения незамедлительно увеличит эффективность процесса модернизации гражданского законодательства.
Критическая оценка достижений циви-листической науки в исследовании такой меры ответственности, как взыскание убытков, позволяет прийти к выводу о необходимости модернизации многих прежних теоретических положений.
Пришло время и в российском праве для смены акцентов в концепции гражданской ответственности. В правоприменении основное значение необходимо придавать не санкции, применяемой к виновному лицу, а праву потерпевшего на получение возмещения.
Появление п. 3 в ст. 401 ГК РФ как законодательная возможность отступления от принципа вины является первым признаком и подтверждает обоснованность предлагаемого принципиального изменения порядка доказывания причинной связи между поведением должника и наступившими убытками.
Нами отмечалась необходимость выработки рекомендаций, направленных на совершенствование практики применения гра-
87
С. Э. Либанова
жданско-правовых норм, регулирующих институт «взыскания убытков», являющийся межотраслевым и универсальным (теоретическая возможность взыскания практически при любом нарушении прав и законных интересов в различных отраслях права) [24]. Но взыскать убытки в настоящее время в полном объёме невозможно, несмотря на требования ст. 15 ГК РФ, так как сложно определить их размер даже при доказанности факта причинения и наличия причинной связи. Анализ судебно-арбитражной практики свидетельствует о значительных колебаниях при рассмотрении дел о взыскании убытков [25]. Возмещение убытков является одной из форм гражданско-правовой ответственности, под которой понимается форма выражения дополнительных обременений, возлагаемых на правонарушителя. В соответствии с п. 1 ст. 393 ГК РФ возмещению подлежат лишь убытки, причинённые противоправным поведением должника. Добросовестный кредитор (истец по делам о взыскании убытков) обязан представить доказательства в обоснование своих требований (как по поводу нарушенного права, так и в отношении самого нарушения), в том числе «разумности» установленного в договоре метода и размера исчисления убытков, при отсутствии чёткого определения «разумности» в законе и науке. Поэтому недобросовестному должнику (ответчику) не требуется прилагать усилий для состязательности в суде. Одним из негативных последствий судебного решения является существенное отличие суммы реальных и номинальных убытков, возникших у истца, порождающих неверие в справедливое правосудие и судебную реформу, прогрессирование правого нигилизма, повсеместное неисполнение обязательств, упадок экономики.
Одной из концепций конституционного правоприменения и модернизации гражданского законодательства, ведущей к гармоничному развитию цивилизованного рынка, является утверждение о том, что недобросовестным должником должно быть не выгодно, в первую очередь экономически. Возможны два пути решения данной проблемы: законодательный и правоприменительный [26]».
Для решения проблем возмещения убытков полагаем возможным использовать категорию, известную в англо-американском
праве - «заранее оцененные убытки». Согласно ЕТК США «убытки, подлежащие возмещению при нарушении договора, называются заранее оцененными, если в договоре указана либо подлежащая уплате при нарушении договора сумма, либо способ исчисления такой суммы» [27].
Представляется, что в России в условиях инновационной модернизации действующего гражданского законодательства и обеспечения единообразия конституционного правоприменения следует упразднить негативное отношение к штрафным убыткам и предоставить сторонам сделки возможность указывать в договоре сумму, взыскиваемую в качестве «компенсации» за нарушение обязательств, не подлежащую снижению судом, назвав её «заранее оцененными убытками».
Эффективность реализации данного предложения очевидна, преимущества бесспорны: сократится количество неисполненных обязательств; право выбора останется за стороной, имеющей возможность не платить сумму убытков, выполнив обязательства надлежащим образом (ст. 307 ГК РФ); упростится расчёт рисков, снизится стоимость доказательств. Для истца это может оказаться единственной возможностью компенсировать убытки и даже избежать их возникновение из-за экономической нецелесообразности спора для должника.
Возможно законодательно закрепить данную концепцию в ст. 15 ГК РФ, указав: «Сторонами могут быть предусмотрены заранее оцененные убытки, размер которых не подлежит пересмотру судом, за исключением случаев, прямо указанных в законе».
Законодательное нововведение концепции «заранее оцененных убытков», размер которых согласован в договоре и признается судом как подлежащий взысканию, позволит устранить наличие субъективности в оценочной деятельности суда по определению экономической категории, увеличить число удовлетворенных исков добросовестных кредиторов и, в конечном счёте, искоренить недобросовестных должников, сделав надлежащее исполнение обязательств правилом, а не исключением. Например, германское законодательство предусматривает возможность требовать даже компенсацию так назы-
88
Институт «взыскания убытков» в свете конституционного правоприменения...
ваемого «интереса» (п. 250 Германского гражданского уложения) [28].
Признавая целесообразность и актуальность внедрения концепции «заранее оцененных убытков», нельзя не отметить, что такая возможность была известна дореволюционному российскому законодательству и судебной практике. Положениями о поставках продукции и товаров народного потребления 1988 г. рассматривалась возможность включения твердых убытков в текст договора. Пунктом 65 этого Положения предусмотрены форма их выражения, преимущества применения и вероятные ограничения. Соглашение об ограничении размера убытков является легитимным и соответствует природе гражданско-правовых отношений (ст. 421 ГК РФ), норма п. 2 ст. 9 ГК РФ также не препятствует таким договоренностям. Следовательно, право сторон на формирование условий соглашения включает в себя и возможность определять режим ответственности. Ограничения размера компенсации, установленные национальной правовой системой, могут быть преодолены в результате действия международных правил (например, ст. 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Представляется, что кредитор-истец должен быть освобожден от обязанности принятия каких-либо мер по предотвращению убытков при наличии в договоре размера «заранее оцененных убытков», презюмируемого судом при отсутствии доказательств должником наличия неосновательного обогащения у кредитора и его размера.
Решение описанной проблемы требует законотворческого подхода, но уже сегодня возможно в порядке разъяснений, например, совместным постановлением Пленума ВАС РФ и ВС РФ, объединяющихся в настоящее время в единый суд, определить порядок правоприменения договорного регулирования института «заранее оцененных сторонами убытков», отметив не только их легитимность, но и презумпцию, соответствующую конституционным принципам при определении размера, подлежащего взысканию в суде, и признания Конституционным Судом РФ конституционно-правовой природы принципа свободы договора. С помощью судебных разъяснений, обеспечивающих единообразие конституционного правоприменения значи-
мых положений закона можно ускорить внедрение норм, требующих незамедлительно закрепления в законе в силу изменившихся экономических условий жизни. Стороны ци-вилистических процессов получат реальную возможность осуществлять защиту своих прав самостоятельно, сократится загруженность судов, не выполнять договорные обязательства станет экономически не выгодно.
Предлагаем следующую редакцию ст. 15 ГК РФ: «1. Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причинённых ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в ином размере. 2. Убытки - это уже имеющиеся либо предстоящие имущественные потери, возникшие в результате правонарушения, подлежащие возмещению по выбору кредитора либо в натуральном виде, либо в денежном выражении в размере, предусмотренном законом или договором.
Сторонами могут быть предусмотрены “заранее оцененные убытки”, размер которых не подлежит пересмотру судом, за исключением случаев, прямо указанных в законе. Защита прав должника обеспечивается доказыванием неосновательного обогащения кредитора».
Предлагаемый подход является вариантом национальной концепции презюмирова-ния договорного регулирования института «заранее оцененных убытков» как эффективного способа модернизации гражданского законодательства, обеспечивающего единообразие конституционного правоприменения. 1 2 3
1. Хабриева Т. Я. Стабильность закона, модернизация законодательства и задачи юридической науки // Закон: стабильность и динамика : материалы заседания Международной школы-практикума молодых учёных-юристов (Москва, 1-3 июня 2006 г.) / отв. ред. Т. Я. Хабриева. - М. : Юридическая фирма КОНТРАКТ, 2007.
2. О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства : Федеральный закон от 21 июля 2007 г. № 185-ФЗ (ред. от 23 июля 2013 г.) // СЗ РФ. - 2007. - № 30. -Ст. 3799.
3. О Президентской программе повышения квалификации инженерных кадров на 2012-2014 годы : Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 594 // СЗ РФ. 2012. - № 19. - Ст. 2331 ; О Национальной стратегии противодействия
89
С. Э. Либанова
коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010-2011 годы : Указ Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460 (ред. от 13 марта 2012 г.) ; Об утверждении Стратегии развития геологической отрасли Российской Федерации до 2030 года : Распоряжение Правительства РФ от 21 июня 2010 г. № 1039-р // СЗ РФ. - 2010. - № 26. - Ст. 3399.
4. Протокол между Министерством экономического развития Российской Федерации и Министерством коммерции Китайской Народной Республики о механизме реализации Меморандума между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о сотрудничестве в области модернизации экономики (подписан в г. Москве 6 декабря 2012 г.). - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Гегель Г. В. Ф. Философия права. - М., 1990. - С. 228.
6. Eisenstadt S. Modernization: Protest and
Change. - New York, 1966. - С. 1.
7. Frisby D. Fragments of Modernity. - Cambridge, 1986. - С. 9.
8. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. - М., 1990. - С. 206.
9. Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. - М. : Прометей, 1999. - С. 386387.
10. Белых В. С. Модернизация российской экономики и предпринимательского законодательства: вопросы теории и практики : монография / под общ. ред. А. И. Татаркина. - Екатеринбург, 2011. - С. 17.
11. Базовым в регулировании инновационной деятельности является Федеральный закон от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» (Белоусов А. Л. Правовые аспекты формирования инновационной инфраструктуры экономики // Право и бизнес : сборник статей I Ежегодной междунар. науч.-практ. конф., приуроченной к 80-летию со дня рождения профессора В. С. Мартемьянова / М. Ю. Абрамкина, М. Г. Абрамова, А. А. Алпатов и др.; под ред. И. В. Ершовой. - М. : Юрист, 2012).
12. Распоряжение Президента РФ от 13 февраля 1996 г. № 66-рп // СЗ РФ. - 1996. - № 8. -Раздел третий. - Ст. 743.
13. Либанова С. Э. Адвокатура в механизме обеспечения конституционных прав человека в Российской Федерации: конституционно-правовое исследование : дис. ... д-ра юрид. наук.
- Екатеринбург, 2013. - 482 с.
14. Лазарев В. В. Эффективность правоохранительных актов. - Казань, 1975. - С. 91.
15. Самощенко И. С., Никитинский В. Н. О понятии эффективности правовых норм. -
Вып. 18. - М., 1969. - С. 17-18.
16. Малько А. В. Теория государства и права в вопросах и ответах. - М., 2002. - С. 116.
17. Попов Л. Л. Эффективность административно-правовых санкций. - М., 1976. - С. 85.
18. Лазарев В. В. Эффективность правоприменительных актов. - М., 1975. - С. 97.
19. См.: Ожегов С. И., ШведоваН. Ю. Толковый словарь русского языка : 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. - 4-е изд., доп. - М. : ООО «ИНФОТЕХ», 2010. - С. 424.
20. Либанова С. Э. Адвокатура в механизме обеспечения конституционных прав человека в Российской Федерации: конституционно-правовое исследование : дис. . д-ра юрид. наук.
- Екатеринбург, 2013. - 482 с.
21. Саватье Р. Теория обязательств. - М., 1972. -С. 201-217.
22. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. № 3-П // СЗ РФ. -2004. - № 9. - Ст. 830.
23. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 25, ч. 1. - С. 373.
24. Либанова С. Э. Особенности возмещения убытков в различных отраслях права : учеб. пособие. - Курган : Изд-во КГУ 2007. -С. 62-195.
25. Там же.
26. Либанова С. Э. Особенности возмещения убытков в различных отраслях права. - С. 42.
27. Ансон В. Договорное право / под ред. О. Н. Садикова. - М., 1984. - С. 346.
28. Jauerning. Schlechtriem-Sturner. Teichmann-Vollkommer. BGB. Burgerliches Gesetzbuch. -7 Auflage. - 1994. - S. 227.
90
