CC BY
39
Полилингвиальность и транскультурные практики
Polylinguality and Transcultural Practices ISSN 2618-897X (print), ISSN 2618-8988 (online)
2021 Vol. 18 No. 4 405-420
http://journals.rudn.ru/education-languages
DOI 10.22363/2618-897X-2021-18-4-405-420
Научная статья
Проблемы перевода концептов культуры на другой язык: на примере тувинских концептов культуры
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы культурного трансфера в переводе двух изданий монографии М.Б. Кенин-Лопсана, посвященной описанию тувинских традиций на тувинском языке «Тыва чацчыл. Тыва чоннуц ыдыктыг чацчылдары» (1994 и 1999), в издании на русском языке «Тувинские народные традиции» (2006). Авторы отмечают, что культурный трансфер обуславливает изменения смыслов, адаптации информации не только вследствие того, что переводчик не владеет в достаточной мере лингвокультурным фондом знаний. Переводчик может быть естественным билингвом, владеющим двумя языками с детства, обе линг-вокультуры могут быть равноценны. Так, переводное издание было подготовлено двумя переводчиками-билингвами под редакцией двух писателей-билингвов — тувино-русских. Тем не менее языковые средства русской культуры не могут передать ряд тувинских понятий, выражений, и это накладывает ограничения на переводы. Авторы показывают эти примеры, сгруппировав трансформации культурного трансфера в четыре типа проблем: искажение смыслов; неполная передача информации; исчезновение смысловых конструкций; невозможность перевода безэквивалентной лексики. Приводятся фразы из тувинского текста М.Б. Кенин-Лопсана, версии переводного издания, и в ряде случаев предлагается более удачный, по мнению авторов статьи, перевод.
Ключевые слова: тувинский язык, тувинская культура, тувинцы, концепт, перевод, Монгуш Борахович Кенин-Лопсан, билингвальность, переводчик-билингв
История статьи:
Дата поступления в редакцию: 26.07.2021 Дата принятия к печати: 26.09.2021 Модератор: У.М. Бахтикиреева
Конфликт интересов: отсутствует
© KyxyreT m.ro., CyBaHgm H.^., HaMaxaa H.K., 2021
iiccl © 1 This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License i^WiH https://creativecommons.org/licenses/by/4.0/
Ш.Ю. Кужугет^, Н.Д. Сувандии, Ч.К. Ламажаа
Тувинский государственный университет, Российская Федерация, 667000, Кызыл, ул. Ленина, 36 Н [email protected]
Информация о финансировании:
Подготовлено при финансовой поддержке Российского научного фонда в рамках научного проекта «Тезаурус этнической культуры в XXI веке: проблемы исследования и сохранения (на примере тувинской культуры)» (грант № 21-18-00246).
Для цитирования:
Кужугет Ш.Ю., Сувандии Н.Д., Ламажаа Ч.К. Проблемы перевода концептов культуры на другой язык: на примере тувинских концептов культуры // Полилингвальность и транскультурные практики. 2021. Т. 18. № 4. С. 405-420. Б01 10.22363/2618-897Х-2021-18-4-405-420
Research Article
The Problems of Translating Cultural Concepts into Another Language: on the Example of Tuvan Cultural Concepts
Sh.Yu. Kuzhuget13, N.D. Suvandii, Ch.K. Lamazhaa
Tuvan State University, 36, Lenina Str, Kyzyl, 667000, Russian Federation H [email protected]
Abstract. The article presents an analysis of the problems of cultural transfer in the translation of two editions of M.B. Kenin-Lopsan's monograph devoted to the description of Tuvan traditions in the Tuvan language "Tyva chanchyl. Tyva chonnun ydyktyg chanchyldary" ["Tuvan traditions. Tuvan folk sacred traditions"] 1994 and 1999, in the publication in Russian "Tuvan folk traditions" 2006. The authors note that cultural transfer causes changes in meanings, adaptations of information not only due to the fact that the translator does not have sufficient linguistic culture. The translator can be a natural bilingual who has been fluent in two languages since childhood, both linguistic cultures can be equivalent. Thus, the translated edition was prepared by two bilingual translators under the editorship oftwo Tuvan-Russian bilingual writers. But, nevertheless, the linguistic means of Russian culture cannot convey a number of Tuvan terms and expressions, and this imposes restrictions on translations. The authors show these examples by grouping the transformations of cultural transfer into four types of problems: distortion of meanings; incomplete transmission of information; disappearance of semantic constructions; inability to translate non-equivalent vocabulary. Phrases from the Tuvan text of M.B. Kenin-Lopsan, versions of the translated edition are given, and in some cases a more successful translation, according to the authors of the article, is proposed.
Key words: Tuvan language, Tuvan culture, Tuvans, concept, translation, Mongush Borakhovich Kenin-Lopsan, bilingualism, bilingual translator
Article history:
Received: 26.07.2021 Accepted: 26.09.2021 Moderator: U.M. Bakhtikireeva
Conflict of interests: none
Funding:
The article was prepared with financial support from the Russian Science Foundation within the framework of the research project "The saurus of Ethnic Culture in the 21st Century: Problems of Study and Preservation (The Case of Tuvan Culture)" (grant No. 21-18-00246).
For citation:
Kuzhuget, Sh.Yu., Suvandii, N.D. and Lamazhaa, Ch.K. 2021. "The problems of translating cultural concepts into another language: on the example of Tuvan cultural concepts". Polylinguality and Transcultural Practices, 18 (4), 405—420. DOI 10.22363/2618-897X-2021-18-4-405-420
Введение
Концепты культуры являются важнейшим объектом исследования когнитивной лингвистики и лингвокультурологии, изучающих в целом связи языка, сознания и культуры. Известно, что языковые средства своими значениями передают лишь часть концепта [1], его дополнительные смыслы заключены в связанных с ними культурных явлениях, ценностях, образах, известных субъектам культуры. Поэтому изучение культурных концептов с одновременным переводом их на другой язык рассматривается исследователями и как проблема межкультурной коммуникации, и как лингвокультурологическая компетентность переводчика. Перевод в этом случае понимается не просто как выражение определенной языковой единицы одного языка лингвистическими единицами другого языка, он трактуется как культурный трансфер [2; 3]. И если использовать теорию культурного трансфера, подразумевающую перемещение культурных смыслов (от англ. transfer — перенос, перемещение), то в поле внимания попадает не просто разница между концептом одной лингвокультуры и ее переводной версией — в другой. Ведь, как пишет, М. Эспань, «всякий прямой перенос термина из одного языка в другой в процессе перевода текстов или просто заимствования... неизбежно приводит к смысловому сдвигу» [2]. Интерес представляют вопросы трансформаций смыслов, которые происходят в процессе этого трансфера, а также причины этих трансформаций [4].
Особо важна эта проблематика для российской науки, которая рассматривает основные результаты исследования этнических культур России на русском языке. Разумеется, этническим традициям посвящены и работы на языках самих культур, однако основным языком науки здесь все же остается русский язык. Это означает, что в русскоязычной литературе в значительной мере обсуждаются не столько смыслы самих культур, сколько результаты культурного трансфера — трактовки этнической культуры языковыми средствами другой (русской) культуры. Это проявляется в ходе культурологических дискуссий, в которых может обсуждаться та или иная нерусская культура, но носители этих культур попросту не узнают в них свою культуру, поскольку из дискурса может «выключаться» вся лексика культуры и в итоге обсуждается скорее русский образ иной культуры. Этот факт в гуманитарном знании далеко не всегда осмысляется, учитывается.
Более того, мы считаем, что к этому добавляется еще один проблемный «элемент» — переводчик-билингв, в целом переводческий билингвизм, что практически не учитывается при анализе проблем переводов [5]. Обычно при рассмо-
трении переводчика и его навыков говорят о профессиональном, приобретенном билингвизме, когда специалист в ходе профессионального обучения и практики вырабатывает высокий уровень владения неродным языком, или естественном билингвизме, когда переводчик владеет обоими языками с детства или юношества. Оба вида билингвизма предполагают, что культурный трансфер между родными языками переводчика-билингва будет проходить с наименьшими потерями, причем естественный билингвизм кажется более предпочтительным в этом, особенно если мы говорим о концептах культуры. Рассмотрим это на тувинско-рус-ском примере.
Целью данной статьи стал анализ проблем культурного трансфера при переводе концептов культуры тувинцев на русский язык, выполненный переводчиками — естественными билингвами. Источниковой базой анализа выступают тексты тувинского ученого М.Б. Кенин-Лопсана о традициях тувинской культуры, написанные и изданные им на родном языке — «Тыва чоннуц бурунгу ужур-лары» («Древняя этика тувинского народа») (1994), «Тыва чацчыл. Тыва чоннуц ыдыктыг чацчылдары» («Тувинские традиции. Тувинские народные священные традиции») (1999) [6; 7]1, и переведенные на русский язык в издании 2006 года [9] писателями-билингвами А.А. Дугержаа и А.С. Дембирель под редакцией также писателей-билингвов Э. Мижита и Н. Куулара.
Обсуждение
Сопоставление концептов оригинальных текстов М.Б. Кенин-Лопсана и переводных терминов русскоязычного издания, их анализ позволил нам выделить четыре вида проблем, возникающих при трансформации культурного трансфера:
1) искажение смыслов;
2) неполная передача информации;
3) исчезновение смысловых конструкций;
4) невозможность перевода безэквивалентной лексики.
Искажение смыслов
При переводе на русский язык термина алгыш (благословение) в обряде освящения неба используется словосочетание слова молитвы:
Эрте-бурунгу турктерниц сиилбип бижигилээн кежээ тураскаалдарда дээрге чудээн
алгыштар бар [6. С. 99].
[В древних тюркских каменных памятниках имеются слова молитвы по освящению неба] [10. С. 90].
Алгыш в целом переводится как благословение, напутствие [10. С. 53], что очевидно не согласуется с семантикой русского слова молитва как текста, произносимого при обращении к Богу, святым с просьбой, благодарностью, покаянием. Для понимания того, что такое алгыш в тувинской культуре, важно обратиться к специальной работе М. Б. Кенин-Лопсана «Алгыши тувинских шаманов» [12].
1 Обе книги впоследствии были переизданы в общем издании «Тыва чацчыл» («Тувинские традиции») в 2017 г. [8].
Книга чрезвычайно интересна не только как исследование этого жанра шаманской поэзии и обрядовой практики, но и как издание, подготовленное в автори-зированном переводе с тувинского языка на русский. Сам автор называет алгыш шаманским напевом, шаманским стихом, подчеркивая, что алгыши входят в разные жанровые группы, посвященные и самим шаманам, и драматургические, и описательные, и пр. Это и посвящения, и обращения, и просьбы. Это специальная форма коммуникации людей с миром духов. Соответственно, переводить алгыш как молитва — значит сужать семантику этого явления.
Представляя один из концептов культуры дагылга (освящение) (объектов природы), М.Б. Кенин-Лопсан различает девять различных видов освящений дагы-ыры [6. С. 99] (дагылга — существительное, а дагыыры — отглагольное существительное от глагола дагы — освящать). В переводном издании один из видов суг бажын дагыыры переведено как освящение родника [9. С. 95]. Мы подчеркиваем, что, во-первых, в сочетании суг бажы указывается не сам родник, вода (суг), а его исток — суг бажы. Во-вторых, суг бажы буквально означает «начало воды», а если еще точнее, то «голова воды» (баш — голова), что выражает антропоморфное понимание тувинцами воды как существа, имеющего голову. При переводе этот оттенок значения пропал.
В обоих случаях неточно выбранные переводные термины искажают смысл самих концептов, приводят к передаче неточной информации об особенностях тувинской культуры.
Неполная передача информации
Термин тврел (родственник) мы рассматриваем как один из важнейших концептов культуры тувинцев. Он имеет особое значение, поскольку связан с системой родства, с пониманием рода как основы социальной организации этноса. Поэтому тувинский язык содержит большое число терминов родства [11]. В этом ряду важными являются понятия разных групп поколений, групп предков. В работе М.Б. Кенин-Лопсана это выражено термином тос ада угу (девять поколений отцов) и его составными:
вгбелер — предки (кровное родство до трех поколений);
бурунгу вгбелер — древние предки (родство от четвертого до шестого поколений);
эрте-бурунгу вгбелер — далекие древние предки (родство от седьмого до девятого поколений) [6. С. 53—54].
В переводном издании упоминается только два вида: вгбелер (предки) и эрте-бурунгу вгбелер (далекие древние предки) [10. С. 52—53]. Наименования второго вида родства (от четвертого до шестого поколения) опущены. Можно только предположить, для чего это было сделано: вероятно, переводчики посчитали, что русскоязычный читатель не будет различать ступени поколений и ему достаточно сообщить только о двух группах предков — ближних и в целом дальних. На наш взгляд, пропуск группы опускает интереснейший нюанс лингвокультуры — различение тувинцами предков по поколениям.
В ряде случаев переводчики опустили детализацию обрядов. М.Б. Кенин-Лоп-сан приводит в оригинальном тексте названия национальной еды тувинцев, ха-
рактеризующие пиршество во время проведения Шагаа, а в переводном тексте полностью пропали детали пиршества тувинцев:
Шагаа XYHYHде шайлажыр. Улуг назылыг кырганнарньщ азы бир кодан аалдьщ улуг ее кожа-хелбээ кижилерин баштай шайладыр. 9г бYPYЗY шала KYCкээр белеткеп алга-ны аъжын-чемин улуг пашка дулер. YYжезин бузар, чодураалыг чекпээн бузар, хыр-бачазын бузар. Деспи, тавак долу боова, боорзак, тараа, далган, ааржыны делгеп са-лыптар [6. С. 157].
[В дни Шагаа араты приглашали и угощали друг друга. Сперва угощали в юрте пожилых людей] [9. С. 144].
Так, мы видим, что в переводе пропал целый перечень угощений: ууже — запас замороженного мяса, оставленный на зиму [10. С. 453], чодураалыг чвкпек — лакомство из гущи, оставшейся после топления масла, с черемухой [10. С. 542], хырбача — запас мяса на зиму, замороженного в коровьей брюшине [10. С. 501], боова — пресная лепешка, жаренная в масле [10. С. 111], боорзак — печенье в виде жаренных в масле кусочков теста [10. С. 112], тараа — жареное толченое просо [10. С. 407], далган — мука из жареного ячменя [10. С. 145], ааржы — процеженная гуща кислого молока [10. С. 28], отражающие наименования национальной пищи тувинцев.
Таким же образом были опущены названия тувинских национальных игр, проводившихся в праздник Шагаа. Три предложения оригинала, в которых описывались игры:
Шагаа XYHнеринде кым кымдан артык ойнаарын кергузер азы адаан-меерейлиг оюннар болур. Улуг улуг даалылаар, баг кагар, баг адар болгаш тевектеп ойнаар турган. Уруг-дарыг чуцгуулаар болгаш муцгурту тевер [6. С. 158].
просто отсутствуют в переводном тексте. Если взглянуть на их словарные трактовки, то мы увидим какими разнообразными были праздничные народные развлечения: даалы — национальная игра, напоминающая домино [10. С. 139], баг кагар — играть в городки [10. С. 82], баг адар — стрелять из лука в набивные мячики, сложенные в кучу [10. С. 82], тевек — чеканка, почекушка (свинцовый кружок с отверстием в середине для продевания пучка шерсти, волоса; при игре подбрасывается ногой) [10. С. 409], чуцгулаар — кататься [10. С. 547]. Пропуск этой информации в переводном тексте значительно обеднил представление о том, как отмечался праздник.
При описании обряда шай бузар (разбивка чая), который является элементом свадебных обрядов, частью концепта куда (свадьба), в переводе на русский язык упущен термин таакпы бээр чорук — обмен табаком — обязательный обычай при знакомстве будущих родственников. Например, перевод фразы Шай бузар чорук база таакпы бээр чорук келин кыстыц бег, кунчуу бар деп чYвени бYгYде чонга элдэ-эртип турар [6. С. 26] приводится в следующем виде: «Обряд разбивки чая призван известить окружающих о том, что у девушки есть будущие свекор и свекровь» [9. С. 27], где отсутствует перевод фразы таакпы бээр чорук (обмена табаком).
Описание концепта кавай (колыбель ребенка) в оригинальном тексте представлено 34 номинативными единицами, обозначающими конструкцию, материал, предметы, которые клали в колыбель. Но в текст перевода попали только
29 из них. Опущенными оказались названия ааткыыш баа — ремень крюка колыбели [7. С. 38],уруг куъдунуц угээ [7. С. 40] — домик (коробка) с душой ребенка, узун шидиг [7. С. 38] — длинный шнурок,уруг вдээ [7. С. 39] — сухой овечий навоз для ребенка, кавайньщ дужактары [7. С. 36] — путы колыбели.
Уруг куъдунуц Yгээ дээрге ДYBYH eрYЛДYP аскан, аксын кудулдур халацнаткан хап-чыгаш болур. Уруг куъдун ацгы ацгы адагылаар. Уруг куъду, уруг шивээзи, уруг куъду ээрен дигилээр. Уруг куъдун хам кижиниц чугаалааны-биле кылыр. Бурун тывалар уруг куъдунуц шивээзин салбактап шимээр, чараштап каастаар турган. Уруг шивээзи дээрге чаш уругнуц куъдунуц хай-халаптан камгаланыр, чаштынар, чаглактаныр ээ-рени болур [7. С. 40].
Это большое описание, данное Кенин-Лопсаном, переводчики привели в очень сокращенной форме:
Куколку помещали в мешочек, называемый шивээ — крепость, который подвешивали дном вверх. Говорили, душа ребенка хоронится от разных напастей в крепости [9. С. 167].
Однако это описание содержит интересные нюансы, приводим наш перевод:
«Душу» ребенка по-разному называют. Говорят, «душа» ребенка, крепость ребенка, идол (ээрен) души ребенка. В других местах «душу ребенка» называют крепость ээре-на. Ее делали по совету шамана. В старину тувинцы очень украшали крепость, делали красивую бахрому. Крепость души ребенка — это идол, защищающий ребенка от всяких бед, и где можно спрятаться и укрываться.
На наш взгляд, желательно воспроизвести хотя бы все приведенные классификации структуры кавай (колыбель) в тувинском языке при переводе на другой язык, чтобы представление читателя было наиболее полным.
В следующем описании Кенин-Лопсана термин узун шидиг, мы считаем, переведен неправильно:
Узун шидиг болза муцгаш шидиг-биле аргый баглаарынга херек [7. С. 38].
[Напротив каждого ремешка-кольца на другой стороне колыбели располагается длинный ремешок] [9. С. 165].
Вместо «длинного ремешка» лучше бы подошло словосочетание «длинный шнурок», так как по виду он узкий, похожий на шнурки ботинок, т.е. точный перевод будет строиться так: «Напротив каждого ремешка-кольца на другой стороне колыбели располагается длинный шнурок».
Так, мы видим, что переводчики скорее не переводили текст дословно, а адаптировали, опуская часть ценной этнографической информации. Подобные решения сужают смысловое поле тувинской культуры. Наличие столь богатого семантического поля у концепта «детская колыбель» означает то, какое большое значение тувинцы придавали детям, культуре детства. Подобные же семантические поля имеют концепты культуры любого народа, они показывают отличие мироощущений. Так, например, Б.Е. Шагимгереева отмечает, что казахи используют 13 наименований для передачи того, что такое «верблюд», «верблюдица», «верблюжонок», чего нет на русском языке. И это обуславливает проблемы перевода концептов казахской культуры [13. С. 12].
Исчезновение смысловых конструкций
Часто в переводе не просто дается усеченная информация, а опускаются очень важные смысловые конструкции, позволяющие глубже вникать в особенности культуры.
Понятие кавай (колыбель ребенка) в работе М.В. Кенин-Лопсана передается в том числе с описанием материала, из которого она изготавливалась. Кенин-Лопсановское словосочетание кавайныц ыяжы (древесина колыбели) в переводном издании упоминается как «из какого-то дерева» [9. С. 163]. Хотя в тексте автора даются пояснения, по какой именно причине выбирали кедр или ель: Кавайныц ыяштарын кургаг пвштY азы кургаг шивини чара каккылааш, чугаладыр чонуп тургаш кылыр [7. С. 35] (эта фраза не переведена; ее можно перевести так: Древесину колыбели делали из сухого кедра или ели, и забивали на две половины, и делали тонкие щепки). Ценная этнографическая деталь показывает нам материал изготовления, что обогащает сведения о традиционном быте тувинцев.
Кавайлаануругнуц чвргээн каш-даа чазар [7. С. 37] — переведено как «Убирают одеяло, проверяют удобно ли малышу» [9. С. 165]. При описании кавай (колыбель ребенка) автор также использует слово чвргек, которое переведено в книге как «одеяльце». В Тувинско-русском словаре данное слово переводится как «пеленка; свивальник» [10. С. 543]. Соответственно, перевод не соответствует толкованию слова, так как чоргек — это пеленка, а одеяло на тувинском языке — чоорган. Приводим правильное толкование при переводе: «Уложив ребенка в кавай, пеленки заменяют несколько раз в день».
Также упущено одно образное выражение из оригинала:
Бурун тывалар чаш уругну кавайга аянныг чыттырар, ынды-бетин чыскыыр, чергек-биле уран-мерген ораар турган. Чергектиг уруг чецгулбес дижир [7. С. 37].
[Уложив ребенка в кавай, одеяльце со всех сторон аккуратно подтыкали] [9. С. 165].
Переводчики опустили фразу чергектиг уруг чвцгYлбес дижир букв. ребенок, выросший в пеленке, никогда не болеет.
Перед проведением свадьбы родители обращались к шаманам и ламам, чтобы выбрать благоприятный день для свадьбы. Так это описывает М.Б. Кенин-Лопсан:
Шаг шаанда егленир дээн оолдуц, кыстьщ ада-иелери кандыг айда, кандыг хундус аалдан унерин улуг хам кижиге айтыртып аар, улуг чарынчыга чарын салдыртып аар, улуг телгечиге хуваанак салдыртып аар турган [6. С. 28].
В переводном издании эта фраза приведена в следующем виде:
С давних времен родители жениха и невесты обращались к шаманам и гадальщикам по бараньей лопатке с просьбой определить и установить дату свадьбу, даже день и час, когда девушке уезжать из аала родителей [9. С. 27].
Здесь упущена фраза улуг телгечиге хуваанак салдыртып аар турган — именитые предсказатели гадали на камешках, т.е. пропущен один из видов действий, которые производили гадальщики.
Также опущено следующее предложение, в котором описывается дата установления свадьбы и встреча сватов:
Келин болур уругнуц аалдан аът мунуп унерде кандыг чылдыг кижи аъдыныц узун-дынын тударын безин айтырып аар [6. С. 28].
[Когда выезжает невеста из своего аала, даже спрашивали (уточняли), какого года рождения человек должен вести ее лошадь на поводу.]
В описании деталей проведения куда (свадьбы) опущены названия домашней утвари. В книге М.Б. Кенин-Лопсана описывается:
Хойлаарак, кегээржик болгаш ыяш дембуц иштинге арагалыг болур. Хем болгаш пес хаптар иштинге дулген эът, боова, боорзак, быштак болгаш соктаан чицге-тараа бар болур [7. С. 27].
В переводном издании названия не приводятся: «Это нужно для того, чтобы заранее распределить по юртам подарки и угощение» [10. С. 25]. Пропали упоминания хойлаарак (кожаная фляжка) [10. С. 479], кегээржик (кожаная фляжка (для кумыса или араки)) [10. С. 256], ыяш дембYЦ (деревянный сосуд с узким горлышком) [10. С. 177]; дYлген эът (вареное мясо), боова (пресная лепешка, жаренная в масле) [10. С. 111], боорзак (печенье в виде жаренных в масле кусочков теста) [10. С. 112], быштак (сыр), соктаан чицге-тараа (жареное толченое просо) [10. С. 407].
В следующей фразе опущены слова аптара-сава (сундук), YлгYYP (посудный шкаф), аяктар (пиалы), хууцнар (ведра), называющие домашнюю утварь невесты в качестве приданого, когда она заезжает в свою юрту:
Алгыш-йерээл доостурга, келин уруг чаа тиккен еенге чанып келир. Куда душкен соонда, бир хонганда, оолдуц талазындан ийи кадай кижи келин кыстьщ эккелген чувелерин ончалап кеер. Келин кыстыц эккелген аптара-савазын, улгуурун, аяктарын, хууцнарын болгаш эдин-севин оолдуц талазындан ончалап-четчелеп алырын буянныг чорук дээр [6. С. 33].
[После завершения благословления невеста возвращается в свою юрту. Через день после свадьбы родственники жениха приводят в порядок все вещи, которые привезли родители и родственники невесты. Приведение в порядок этих предметов считалось делом благородным] [9. С. 32].
Мы видим, что переводчики не учитывают этнографические особенности, опускают многие детали, которые дают возможность погрузиться в мир культуры.
Невозможность перевода безэквивалентной лексики
Одним из фундаментальных вопросов теории перевода является вопрос о границах переводимости, возникший в связи с осознанием своеобразия национальных языков и невозможности достижения полной тождественности смысла перевода и оригинала [14]. В тех случаях, когда соответствие той или иной лексической единице одного языка в словарном составе другого языка отсутствует, принято говорить о безэквивалентной лексике. Будучи словами с ярко выраженной национальной спецификой, данные слова представляют большую трудность при переводе. На практике переводчики прибегают к разным способам передачи безэквивалентной лексики. Так, транслитерация и транскрипция, калькирование довольно просты, но не раскрывают смысл переводимых слов. Описательный перевод создает избыточность речи, громоздкость конструкций. Перевод посредством аналога лишь приблизительно передает значение исходного концепта.
Трансформационный перевод использует лексические замены, однако требует широкого контекста, лингвокультурологического кругозора переводчика [15; 16].
В рассматриваемом переводном издании присутствуют два варианта решения проблемы. Так, тема уруг кавайы (колыбель ребенка) в книге «Тыва чацчыл», как мы уже упоминали, представлена 34 номинативными единицами, обозначающими конструкцию, материал, предметы, которые клали в колыбель, а также традиции, связанные с колыбелью [7. С. 35—43]. Ряд из них — чвмег, су^мек / твжунек, арташ, кырыктааш, характеризующие части колыбели, в русскоязычном издании приводятся на языке оригинала, поскольку относятся к безэквивалентной лексике.
Так, этнографизм чвмег переведен сочетанием «вместо подушки», а в тексте транслитерирован:
Бурун тывалар анай кежин чаш уругнуц бажыныц адаанга салыр, ону чемег дээр. Чаш уругнуц бажыныц адаанга чымчак болгаш чылыг ДYKTYГ анай кежин салырга, кулаа дыынгыр болур, бажы тыртык болбас, мойну хещ болур [7. С. 39].
[В старину под голову ребенка клали хорошо выделанную легкую и теплую шкурку ягненка. Говорили, что этот чомек не даст деформироваться головке и шее малыша. Чомек улучшает слух ребенка] [9. С. 166].
Кроме того, здесь допущена фактическая ошибка: переводчики вместо «шкура козленка» написали «шкура ягненка», хотя анай переводится как «козленок» [10. С. 59].
Кырыктааштар дээрге доора калбаа 2 хире сантиметр, узун дурту 12 хире сантиметр хемчээлдиг калбак-калбак ыяштар болур. Чаш уругнуц бажы дыртык болбазынга, херээ кызыы болбазынга, дурт-сыны дагыр болбазынга кырыктааштар кончуг чугула болур [7. С. 36].
[Это плашки длиной около 12, шириной 2 см, прикрепленные с двух сторон колыбели, они нанизаны на узкие ремешки. Кырыктааш регулировал нужное положение головы, способствовал правильному росту грудной клетки и позвоночника ребенка] [9. С. 164].
Слово кырыктааш в переводном издании приводится только на тувинском языке. При этом подчеркнем, что в оригинальном тексте упоминаются кырыктааштар или сайгыттар [7. С. 36] как синонимы, а в тексте перевода осталось одно слово кырыктааш [9. С. 164].
Приведем примеры, где значения безэквивалентных слов переведены с помощью калькирования, позволяющего перенести содержание термина в язык перевода при полном сохранении его семантики. Слово CYЦмек / твЖYнек не имеет буквального перевода, поэтому в переводном издании его передали следующим образом:
Кавайныц адаккы талазынга азы чаш уругнуц ужазы чыдар черинге едек ыяжы чы-дар. 9дек ыяжы CYЦмек азы тежYнек деп база адап турар. 9дек ыяжы дээрге хадыц тозундан, эттеп каан шары кежинден, чымчак ыштан таарыштыр кылган хензиг хаар-жак болур [7. С. 36].
[В нижнем конце одеяльца, укрывающего младенца, имеется отверстие, куда вставлялась деревянная (берестяная или из толстой кожи) втулка в виде коробочки, это
приемник для выделений. В сунмек насыпают сухой овечий навоз, либо сухую кедровую хвою, либо опилки сухого муравейника, которые обладают гигроскопическими свойствами] [9. С. 164].
Cyhmck / твЖYнек — углубление в колыбели для выделений ребенка, в которое часто насыпают сухой овечий навоз.
К безэквивалентной лексике относится, например, название тувинского обычая ойтулааш. Один из параграфов книги М.Б. Кенин-Лопсана посвящен описанию этого обычая, при этом переводчикам приходится добавлять пояснение: «Что такое ойтулааш? В чем его содержание и смысл? Ойтулааш — это ночные игрища молодежи дореволюционной Тувы» [9. С. 144]. Собственно, то же относится и к названию праздника Шагаа и ряда других концептов.
Естественный билингвизм и проблемы перевода
В целом, рассматриваемое издание является единственным полным переводом книги М.Б. Кенин-Лопсан. И поскольку перевод выполнен естественными билингвами — переводчиками и редакторами переводов, для которых оба языка (тувинский, русский) родные, можно сказать, что им в основном удалось передать особенности тувинской культуры.
Несколько слов о переводчиках — А.А. Дугержаа и А.С. Дембирель и редакторах перевода — Э.Б. Мижит и Н.Ш. Куулар.
Дугержаа Александр Артаевич считается одним из ярких представителей тувинской журналистики, проработавшим с ведущими тувинскими газетами в качестве журналиста и переводчика. Перевод книги М.Б. Кенин-Лопсана является его важным трудом последних лет жизни1. Дембирель Александр Сотпаевич — тувинский журналист, работал в газетах «Шын», в издательстве «Новости Тувы».
Более известны своей переводческой деятельностью редакторы издания. Ми-жит Эдуард Баирович — поэт, драматург, произаик, переводчик. Известен как писатель-билингв, творчество которого уже неоднократно обсуждалось исследователями именно с этой точки зрения [17—19; 22. С. 147—149; 21]. Куулар Николай Шагдыр-оолович — поэт, прозаик, переводчик, редактор Тувинского книжного издательства [20. С. 118—120]. Оба писателя входили также в рабочую группу, которая подготовила перевод Библии на тувинский язык [22].
Учитывая богатый опыт редакторов, можно сказать, что переводное издание подготовлено квалифицированными специалистами — билингвами, которые выполнили русский текст, обусловленный «билингвальным творческим сознанием» [23]. Как подчеркивает У.М. Бахтикиреева, писатели-билингвы в отличие от монолингвов создают художественный обзор — «"не копирование" внешней культуры по отношению к русской с утерей необходимых качеств, а тот, в котором заложены качества "ценные" для восприятия русского читателя как стимуляторы» [23. С. 45—46]. В этом смысле также можно сказать и о рассматриваемом издании.
1 Монгуш Х.-К.С., Данзын М.Т. Алексей Артаевич Дугержаа // Люди и события Тувы: календарь-хронограф 2015. Кызыл, 2014. С. 61—62.
Однако естественный билингвизм не всегда позволяет его носителям в полной мере репрезентировать ценности одной культуры языковыми средствами другой. Во-первых, двуязычие далеко не всегда бывает равноценным — языковые системы выступают в смешанном соотношении, языки билингва будут различаться на доминантный и не доминантный (и доминантность может меняться в зависимости от условий общения). Это отражается и в процессе мышления, и в самоидентификации билингва [24; 25]. Кроме того, соотношение языков билингва (какой из них является главным) может выражаться в мелодичности речи. Например, у билингвов специалисты достаточно легко определяют доминантный язык по его мелодике, которая часто слышна и в использовании второго языка. Во-вторых, структуры соответствующих языков продолжают определять средства выражения [26]. Отсюда вытекают и проблемы трансформации смыслов.
Все отмеченные нами проблемы являются скорее проблемами переводческой компетенции, которую необходимо развивать. Быть естественным билингвом, чтобы переводить описания культуры и ее ценностей, концептов, — недостаточно, кроме этого необходимо и профессиональное образование. Также мы согласны с тем, что необходимо формировать особую переводческую рефлексию [5].
Проблема заключается в том, что даже переводчики с естественным билингвизмом в рамках перемещения культурных смыслов при переводе также допускают или смещение смыслов, или их сокращение. Очевидно, они производились с целью адаптации этнографической информации для русскоязычного читателя, для популяризации культуры. Однако даже популяризация, на наш взгляд, нуждается в лингвокультурологическом анализе, а также в выстраивании специальной стратегии перевода. Последняя, как отмечает Б.Е. Шагимгереева, зависит от интеллектуальных ресурсов конкретного переводчика и представляет собой осознанную, целенаправленную коммуникативную деятельность [13. С. 6].
Заключение
Как пишет А.К. Кужугет, «научные труды М.Б. Кенин-Лопсана содержат огромное количество уникальной информации о традиционной культуре тувинцев, транслируют неповторимый колорит высказываний информантов, родившихся в конце XIX — начале XX века, и поэтику самого автора» [26. С. 460]. Поэтому наследие одного из главнейших исследователей и хранителей тувинской культуры является важной частью самой культуры. Работу исследователей в значительной степени облегчает то, что труды Кенин-Лопсана выходили и на тувинском языке, и на русском. Тем не менее русскоязычные издания, выполненные даже билингвальными этническими тувинцами — переводчиками, надо воспринимать как воспроизведение фрагментов картины мира тувинского народа, выраженных языковыми средствами иной культуры. И учитывать это обстоятельство в работе.
Список литературы
1. Болдырев Н.Н. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И.А. Стернина. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2011.
2. Эспань М. Межкультурная история филологии // НЛО. 2006. № 6. URL: https://magazines. gorky.media/nlo/2006/6/mezhkulturnaya-istoriya-filologii.html
3. Дмитриева Е.Е. Теория культурного трансфера и компаративный метод в гуманитарных исследования: оппозиция или преемственность // Вопросы литературы. 2011. № 4. С. 302—313.
4. Хидирова Г.Н. Синтаксические трансформации в русских переводах романа А. Кадыри «Минувшие дни» // Полилингвиальность и транскультурные практики. 2020. Т. 17. № 3. С. 375—384. DOI 10.22363/2618-897X-2020-17-3-375-384
5. Баринова И.А., Нестерова Н.М. О специфике языковой рефлексии и билингвизма переводчика // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 6. Ч. 1. С. 20—22.
6. Кенин-Лопсан М.Б. Тыва чоннуц бурунгу ужурлары. Кызыл: Новости Тувы, 1994. (На тув. яз.)
7. Кенин-Лопсан М.Б. Тыва чацчыл. Тыва чоннуц ыдыктыг чацчылдары. Кызыл: Новости Тувы, 1999. (На тув. яз.)
8. Кенин-Лопсан М.Б. Тыва чацчыл: в 2 ч. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 2017. (На тув. яз.)
9. Кенин-Лопсан М.Б. Традиционная культура тувинцев / пер. с тув. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 2006.
10. Тувинско-русский словарь / под ред. Э.Р. Тенишева. Изд. 2-е. Кызыл: Тываполиграф, 2014.
11. Кара-оол Л.С. Термины родства и свойства в тувинском языке. Кызыл: РИО ТывГУ, 2006. 252 с.
12. Кенин-Лопсан М.Б. Алгыши тувинских шаманов. Якутск: Бичик, 2007.
13. Шагимгереева Б.Е. Переводческая стратегия билингвального автора (на материале переводов Бахыта Каирбекова с казахского языка на русский): автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 2021.
14. Кабакчи В.В., Белоглазова Е.В. Введение в интерлингвокультурологию. М.: Юрайт, 2020.
15. Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). М.: Альянс, 2013.
16. Попова Е.Е., Семенова М.Ю. Безэквивалентные термины и их передача при переводе специальных текстов // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Проблемы языкознания и педагогики. 2016. № 2. С. 36—45.
17. Валикова О.А., Шагимгереева Б.Е., Кулиева Ш.А. Космос в Логосе: Транслингвальная поэзия Эдуарда Мижита и Бахыта Каирбекова // Новые исследования Тувы. 2020. № 4. С. 230—249. DOI: 10.25178/nit.2020.4.16
18. Донгак У.А. Новаторство писателя-билингва Эдуарда Мижита (тувинская поэзия) // По-лилингвальность и транскультурные практики. 2020. Т. 17. № 4. С. 462—474. DOI: 10.22363/2618-897X-2020-17-4-462-474
19. Дампилова Л.С. Мотив двойничества в поэзии Эдуарда Мижита // Сибирский филологический журнал. 2014. № 3. С. 158—163.
20. Комбу С.С. Тувинская литература. Словарь. Новосибирск: Наука, 2012.
21. Валикова О.А. Cögitö, ergo sum: интервью с Эдуардом Мижитом // Полилингвиальность и транскультурные практики. 2021. Т. 18. № 2. С. 216—223. DOI 10.22363/2618-897X-2021-18-2-216-223
22. Мижит Л.С. Перевод Библии на тувинский язык: обогащение лексического состава тувинского литературного языка // Родной язык. 2016. № 1. С. 141—154.
23. Бахтикиреева У.М. Особенности русского художественного текста писателя-билингва // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания. 2004. № 1. С. 43—49.
24. Кремер Е.Н. Проблемы русско-инонационального билингвизма: языковая и этническая идентичность билингвальной личности: дисс. ... канд. филол. наук. М., 2010.
25. Васильева С.Г. Разноязычие (смешанная речь) и типология билингвизма личности: автореф. дис... д-ра филол. наук. М., 2015.
26. Уфимцева Н.В. Особенности языкового сознания билингва // Полилингвиальность и транскультурные практики. 2019. Т. 16. № 3. С. 156—167.
27. Кужугет А.К. Культурологический аспект научного творчества М.Б. Кенин-Лопсана // Полилингвиальность и транскультурные практики. 2020. Т. 17. № 4. С. 454—461. DOI 10.22363/2618-897X-2020-17-4-454-461
References
1. Boldyrev, N.N. 2011. "Kontsept i znachenie slova". In Metodologicheskie problemy kognitivnoi lingvistiki. Edited by I.A. Sternin. Voronezh: Voronezhskii gosudarstvennyi universitet publ. P. 25-35. Print. (In Russ.)
2. Espan', M. 2006. Mezhkul'turnaya istoriya filologii. NLO 6. Web. URL: https://magazines.gorky. media/nlo/2006/6/mezhkulturnaya-istoriya-filologii.html Online. (In Russ.).
3. Dmitrieva, E.E. 2011. "Teoriya kul'turnogo transfera i komparativnyi metod v gumanitarnykh issledovaniya: oppozitsiya ili preemstvennost'". Voprosy literatury 4: 302-313. Print. (In Russ.)
4. Khidirova, G.N. 2020. "Sintaksicheskie transformatsii v russkikh perevodakh romana A. Kadyri «Minuvshie dni»". Polilingvial'nost' i transkul'turnye praktiki 17(3): 375-384. Print. (In Russ.). DOI 10.22363/2618-897X-2020-17-3-375-384
5. Barinova, I.A., Nesterova, N.M. 2015. "O spetsifike yazykovoi refleksii i bilingvizma perevodchika". Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki 6(1): 20-22. Print. (In Russ.)
6. Kenin-Lopsan, M.B. 1994. Tyva chonnu burungu uzhurlary ["Tuvan folk sacred traditions"]. Kyzyl: Novosti Tuvy publ. Print. (In Tuv.)
7. Kenin-Lopsan, M.B. 1999. Tyva cha chyl. Tyva chonnu ydyktyg cha chyldary ["Tuvan traditions. Tuvan folk sacred traditions"]. Kyzyl: Novosti Tuvy publ. Print. (In Tuv.)
8. Kenin-Lopsan, M.B. 2017. Tyva cha chyl ["Tuvan traditions"]: in 2 parts. Kyzyl: Tuvan Book Publishing House. Print. (In Tuv.)
9. Kenin-Lopsan, M.B. 2006. Traditsionnaya kul'tura tuvintsev: trnasl. from Tuv. Kyzyl: Tuvan Book Publishing House. Print. (In Tuv.)
10. Tuvinsko-russkii slovar' 2014. Edited by E.R. Tenishev. 2nd ed. Kyzyl: OAO «Tyvapoligraf» publ. Print. (In Russ.)
11. Kara-ool, L.S. 2006. Terminy rodstva i svoistva v tuvinskom yazyke. Kyzyl: RIO TyvGU publ. Print. (In Russ.).
12. Kenin-Lopsan, M.B. 2007. Algyshi tuvinskikh shamanov. Yakutsk: Bichik publ. Print. (In Russ.)
13. Shagimgereeva, B.E. 2021. "Perevodcheskaya strategiya bilingval'nogo avtora (na materiale perevodov Bakhyta Kairbekova s kazakhskogo yazyka na russkii)". Abstract of Diss. ... Candidate of Philology. Moscow. Print. (In Russ.)
14. Kabakchi, V.V., Beloglazova, E.V. 2020. Vvedenie v interlingvokul'turologiyu. Moscow: Yurait publ. Print. (In Russ.)
15. Komissarov, VN. 2013. Teoriya perevoda (lingvisticheskie aspekty). Moscow: Al'yans publ. Print. (In Russ.)
16. Popova, E.E., Semenova, M.Yu. 2016. "Bezekvivalentnye terminy i ikh peredacha pri perevode spetsial'nykh tekstov". Vestnik Permskogo natsional'nogo issledovatel'skogo politekhnicheskogo universiteta. Problemy yazykoznaniya i pedagogiki 2: 36-45. Print. (In Russ.)
17. Valikova, O.A., Shagimgereeva, B.E., Kulieva, Sh.A. 2020. "Kosmos v Logose: Translingval'naya poeziya Eduarda Mizhita i Bakhyta Kairbekova". New Research of Tuva 4: 230-249. Print. (In Russ.). DOI: 10.25178/nit.2020.4.16
18. Dongak, U.A. 2020. "Novatorstvo pisatelya-bilingva Eduarda Mizhita (tuvinskaya poeziya)". Polilingval'nost' i transkul'turnye praktiki 17 (4): 462-474. Print. (In Russ.). DOI: 10.22363/2618-897X-2020-17-4-462-474
19. Dampilova, L.S. 2014. "Motiv dvoinichestva v poezii Eduarda Mizhita". Sibirskii filologicheskii zhurnal 3: 158-163. Print. (In Russ.)
20. Kombu, S.S. 2012. Tuvinskaya literatura. Slovar'. Novosibirsk: Nauka publ. Print. (In Russ.)
21. Valikova, O.A. 2021. "C git, ergo sum: interv'yu s Eduardom Mizhitom". Polilingvial'nost' i transkul'turnye praktiki 18 (2): 216-223. Print. (In Russ.). DOI 10.22363/2618-897X-2021-18-2-216-223
22. Mizhit, L.S. 2016. "Perevod Biblii na tuvinskii yazyk: obogashchenie leksicheskogo sostava tuvinskogo literaturnogo yazyka". Rodnoi yazyk 1: 141-154. Print. (In Russ.).
23. Bakhtikireeva, U.M. 2004. "Osobennosti russkogo khudozhestvennogo teksta pisatelya-bilingva". Vestnik Rossiiskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Russkii i inostrannye yazyki, i metodika ikh prepodavaniya 1: 43-49. Print. (In Russ.).
24. Kremer, E.N. 2010. Problemy russko-inonatsional'nogo bilingvizma: yazykovaya i etnicheskaya identichnost' bilingval'noi lichnosti: Diss. ... Candidate of Philology. Moscow. Print. (In Russ.)
25. Vasil'eva, S.G. 2015. Raznoyazychie (smeshannaya rech') i tipologiya bilingvizma lichnosti: Abstract of Diss. ... Doctor of Philology. Moscow. Print. (In Russ.)
26. Ufimtseva, N.V. 2019. "Osobennosti yazykovogo soznaniya bilingva". Polilingvial'nost' i transkul'turnye praktiki 16 (3): 156-167. Print. (In Russ.).
27. Kuzhuget, A.K. 2020. "Kul'turologicheskii aspekt nauchnogo tvorchestva M. B. Kenin-Lopsana". Polilingvial'nost' i transkul'turnye praktiki 17(4): 454-461. Print. (In Russ.) DOI 10.22363/2618-897X-2020-17-4-454-461
Сведения об авторах:
Кужугет Шенне Юрьевна — кандидат филологических наук, заведующий кафедрой педагогики и методики дошкольного и начального образования, старший научный сотрудник лаборатории этнологии и лингвокультурологии Тувинского государственного университета. E-mail: [email protected] ORCID 0000-0002-3507-305 elibrary SPIN 9147-8404
Сувандии Надежда Дарыевна — кандидат филологических наук, декан филологического факультета, старший научный сотрудник лаборатории этнологии и лингвокультурологии Тувинского государственного университета. E-mail: [email protected] ORCID 0000-0002-3817-2436 elibrary SPIN 8738-8205
Ламажаа Чимиза Кудер-ооловна — доктор философских наук, заведующий лабораторией этнологии и лингвокультурологии Тувинского государственного университета; главный научный сотрудник отдела религиоведения и культурологии Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований при Правительстве Республики Тыва. E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0003-1813-3605 elibrary SPIN 5840-5430
Bio Notes:
Shenne Yu. Kuzhuget is a Candidate of Philological Sciences, Senior researcher at the Laboratory of Ethnology and Linguoculturology, Head of the Department of Pedagogy and Methodology of Preschool and Primary Education, Tuvan State University. E-mail: [email protected] ORCID 0000-0002-3507-305 elibrary SPIN 9147-8404
Nadezhda D. Suvandiiis a Candidate of Philological Sciences, Senior Researcher at the Laboratory of Ethnology and Linguoculturology, Dean of the Faculty of Philology, Tuvan State University. E-mail: [email protected] ORCID 0000-0002-3817-2436 elibrary SPIN 8738-8205
Chimiza K. Lamazhaa is a Doctor of Philosophy, Head of Laboratory of Ethnology and Linguoculturology, Tuvan State University; Chief Researcher, Department of Religious Studies and Cultural Studies, Tuvan Institute of Humanities and Applied Social and Economic Research under the Government of Tuva. E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0003-1813-3605 elibrary SPIN 5840-5430
