CC BY
218
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Вестн. Ом. ун-та. 2009. № 3. С. 230-237.
УДК 347
Е.Л. Невзгодина
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕДОВЕРИЯ В СОВРЕМЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ РОССИИ
Исследуются наиболее сложные и дискуссионные проблемы наделения полномочием субститута, в том числе пределы прав основного поверенного на передоверие.
Ключевые слова: передоверие, представительство, доверитель, интерес, доверенность.
Правовому регулированию передоверия посвящены ст. 187 и 976 ГК РФ, причем ст. 976 носит как бы производный и отсылочный (бланкетный) характер, предусматривая в п. 1, что передоверие возможно лишь в случаях и на условиях, предусмотренных в ст. 187 ГК РФ.
Одним из признаков полномочия является его личный характер: представитель должен лично совершать действия, на которые он уполномочен. Он может передоверить совершение их другому лицу, если право на передоверие входит в содержание его полномочия или он вынужден к этому силой обстоятельств для охраны интересов доверителя (ст. 187 ГК РФ).
В последнем случае поверенный должен представить нотариусу доказательства того, что он вынужден осуществить передоверие в интересах доверителя. Таким доказательством может быть справка о болезни, о внезапном отъезде в командировку, в санаторий и т. п. Немаловажное значение при передоверии «в силу обстоятельств» будет иметь и содержание полномочия: нотариус должен убедиться в том, что неосуществление передоверия в связи с невозможностью поверенным лично реализовать полномочие противоречило бы интересам доверителя.
Доверенность, выдаваемая в порядке передоверия, должна быть нотариально удостоверена, за исключением случаев, предусмотренных п. 4 ст. 185 ГК РФ.
В доверенности, выдаваемой в порядке передоверия, указываются дата, место удостоверения и реестровый номер основной доверенности; фамилия и инициалы нотариуса, удостоверившего основную доверенность, его нотариальный округ или наименование государственной нотариальной конторы либо фамилия, инициалы и должность должностного лица, удостоверившего основную доверенность; сведения о физическом или юридическом лице, выдавшем доверенность, в случае выдачи доверенности от имени юридического лица - должность лица, выдавшего доверенность; полномочия, предоставляемые основной доверенностью, и срок ее действия; полномочия, передаваемые в порядке передоверия, и срок действия доверенности в порядке передоверия.
© Е.Л. Невзгодина, 2009
Об удостоверении доверенности в порядке передоверия нотариусом делается отметка на основной доверенности [1].
Очевидно, что в силу действующей редакции п. 3 ст. 187 ГК РФ нотариус может удостоверить доверенность, выдаваемую в порядке передоверия, лишь в том случае, если основная доверенность уже имеет нотариальную форму, и это правило не предусматривает никаких исключений. Поэтому оно обязательно и для передоверия по доверенности, выдаваемой от имени юридического лица, хотя по общему правилу доверенности, выдаваемые от имени юридического лица, не требуют нотариального удостоверения. Но поскольку доверенность, предусматривающая право передоверия, - это доверенность, выданная на совершение (наряду с другими действиями) сделки, требующей нотариальной формы (сделки передоверия), то получается, что такая доверенность тоже должна иметь нотариальную форму даже в тех случаях, когда она выдана от имени юридического лица. При несоблюдении этого требования нотариус не вправе удостоверять доверенность в порядке передоверия, и на это уже обращалось внимание Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ [2].
Таким образом, правило о том, что нотариус вправе удостоверить доверенность, выдаваемую в порядке передоверия, лишь в случае, если основная доверенность, включающая полномочие поверенного на передоверие, нотариально удостоверена, не вызывает сомнений.
Возникает, однако, другой вопрос: необходимо ли вообще нотариальное удостоверение доверенности, выдаваемой в порядке передоверия, если основная доверенность выдана от имени юридического лица и оформлена по правилам, установленным для такого рода доверенностей в п. 5 ст. 185 ГК?
Думается, что ответ на этот вопрос должен зависеть от того, на чьё имя выдана основная доверенность - на имя гражданина или на имя юридического лица.
В первом случае осуществлять передоверие будет основной поверенный -гражданин, и здесь должно действовать общее правило: совершаемая им в порядке передоверия доверенность должна быть нотариально удостоверена. А по-
скольку, руководствуясь п. 2 ст. 185 ГК РФ, нотариус вправе удостоверить доверенность, выдаваемую гражданином в порядке передоверия, только при условии, что основная доверенность нотариально удостоверена, то следует учитывать и это правило. Соответственно, юридическое лицо, выдающее доверенность гражданину с правом передоверия или допускающее передоверие по ней в силу обстоятельств, должно её нотариально удостоверить. В противном случае основная доверенность действительна, но нотариально удостоверенное передоверие по ней невозможно (а без нотариального удостоверения передоверие недействительно -п. 3 ст. 187 ГК РФ).
Иное решение вопроса должно быть в случае, когда основная доверенность выдана на имя юридического лица и, соответственно, оно как поверенный осуществляет передоверие. Вряд ли целесообразно требовать, чтобы доверенности, выдаваемые от имени организаций в порядке передоверия, обязательно были нотариально удостоверены. При установленном порядке оформления доверенностей от имени организаций это не создает дополнительных гарантий и на практике не имеет места, поскольку доверенность, выдаваемая юридическим лицом в порядке передоверия, будет подписана руководителем с приложением печати юридического лица. Соответствующее исключение из общего правила о нотариальной форме передоверия целесообразно было бы включить в п. 3 ст. 187 ГК РФ.
В нотариальной практике возникают вопросы о количестве передоверий, которые допустимы по одной и той же доверенности, и о возможности выдачи доверенностей в порядке передоверия лицами, которым уже выдана доверенность в порядке передоверия, или, иными словами, возможна ли выдача доверенности в порядке передоверия с правом дальнейшего передоверия. По смыслу закона, если в первичной (основной) доверенности конкретный субститут не указан в качестве единственно возможного и если в ней не содержится количественных ограничений по выдаче доверенностей в порядке передоверия, то выдача представителем доверенностей в порядке передоверия будет осуществляться по его усмотрению, т. е. основной поверенный не огра-
ничен кругом (количеством) лиц, в пользу которых он может совершить передоверие.
Иным образом должен решаться вопрос о возможности выдачи доверенностей в порядке передоверия субститутом, т. е. о возможности «дальнейшего передоверия». Статья 187 ГК РФ содержит лишь понятие «передоверие», но не содержит понятия «дальнейшее передоверие». Следует учитывать, что выдача представляемым доверенности конкретному лицу определяется, как правило, доверительным отношением представляемого к представителю. При дальнейшем же передоверии значимость особых доверительных отношений сводится на нет, что в свою очередь ставит под сомнение направленность действий, совершаемых лицом в порядке дальнейшего передоверия, в интересах представляемого. Поэтому следует признать, что доверенности в порядке дальнейшего передоверия не могут выдаваться, за исключением случаев, когда лицо вынуждено к этому силою обстоятельств для охраны интересов лица, выдавшего доверенность (п. 1 ст. 187 ГК РФ).
По-иному решался этот вопрос в дореволюционной России, где довольно широкое распространение имели доверенности, предусматривающие право представителей наделять заместителей возможностью передоверия [3].
В тех случаях, когда право на передоверие входит в содержание полномочия, передоверие являет собой частичную реализацию полномочия его носителем, и субститут является прямым представителем доверителя (представляемого). При этом, как уже отмечалось, передоверие не прекращает полномочия основного поверенного. Однако он не должен действовать наряду с новым поверенным (субститутом), дублируя его действия. Этим нарушалась бы воля представляемого, направленная на совершение от его имени одной, а не нескольких дублирующих друг друга сделок. Заключение основным и новым поверенным сделок-дублей должно влечь последствия, наступающие при заключении таких сделок несколькими поверенными.
В юридической литературе существует мнение о том, что поверенный может перепоручить исполнение другому лицу не только при наличии права на передо-
верие, но и во всех случаях, когда это предусмотрено установленными правилами, либо когда третье лицо связано с поверенным административной подчиненностью или договором. Но возложение исполнения поручения на другое лицо означает одновременно и передоверие - наделение правом (полномочием) на осуществление юридических действий от имени доверителя. Именно поэтому п. 1 ст. 976 ГК РФ предусматривает, что передача исполнения поручения другому лицу (заместителю) возможна лишь в случаях и на условиях, предусмотренных в ст. 187 ГК РФ, т. е. лишь в тех случаях, когда законом допускается передоверие. Возложением исполнения поручения на третье лицо при отсутствии права на передоверие нарушается установленная законом необходимость поверенного лично исполнить поручение. Передоверяя при отсутствии права на передоверие, поверенный выходит за пределы полномочия.
В тех случаях, когда доверенность в порядке передоверия выдается на основании права на передоверие, предоставленного в основной доверенности, при возникновении споров в суде иногда встает вопрос о подтверждении наличия права на передоверие. Например, по одному из споров, рассмотренных арбитражным судом Белгородской области, возник вопрос о праве на передоверие. Было ли это право специально предусмотрено в основной доверенности, как того требует п. 1 ст. 182 ГК РФ, или полномочие на передоверие в основной доверенности не указывалось, в связи с чем доверенность, выданная в порядке передоверия, должна быть признана недействительной? Отменяя решение суда первой инстанции, кассационная инстанция Федерального арбитражного суда Центрального округа прямо указала на необходимость исследования в судебном заседании основной доверенности для разрешения этого вопроса. Однако выяснилось, что основная доверенность была утрачена. Поэтому сомнения о полномочии на передоверие переросли в разряд неустранимых. Возник вопрос: в пользу какой стороны следует толковать подобное сомнение - той, что предоставила товар на основании доверенности, выданной в порядке передоверия, или же другой стороны, которая по данному основанию оспа-
ривала законность отпуска товара? В ст. 187 ГК РФ не указано, что, совершая действие по доверенности, выданной в порядке передоверия, необходимо представлять и основную доверенность. Следовательно, организация, отпустившая товар по доверенности, выданной в порядке передоверия, действовала правильно. Спорные вопросы между лицом, передавшим полномочия другому лицу, и тем, кто выдал основную доверенность, должны быть разрешены на основании п. 2 ст. 187 ГК. Однако суд в данном деле неустранимые сомнения истолковал в пользу стороны, оспаривавшей законность отпуска товара по доверенности, выданной в порядке передоверия.
Вряд ли такой подход можно признать правильным. В уголовном судопроизводстве, как известно, неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Однако в сфере гражданского судопроизводства такие сомнения нельзя толковать лишь в пользу ответчика. Следует исходить из состязательного характера гражданского и арбитражного процесса. Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основании своих требований и возражений, а потому неустранимые сомнения должны толковаться в пользу той стороны, действия которой оспариваются. В рассматриваемом споре сторона, доказывающая незаконность отпуска товаров по доверенности, выданной в порядке передоверия, должна была представить основную доверенность [4].
Специфика правоотношения поручения, выражающаяся в его личнодоверительном характере, не допускает его реализации в порядке, предусмотренном п. 1 ст. 313 ГК РФ, в котором четко обозначена недопустимость возложения должником исполнения обязательства на третье лицо в тех случаях, когда из закона, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично.
От субститута следует отличать лиц, которые способствуют осуществлению полномочия, выполняя технические
функции (печать документов, упаковка и т. п.). Для выполнения таких функций представитель вправе привлечь помощников, не будучи уполномоченным на передоверие. Однако представитель не
вправе переложить на помощника совершение таких действий, от которых зависит формирование воли представителя на осуществление полномочия (например, осмотр имущества, на покупку которого дано полномочие). Для представляемого в конечном счете важно не то, чья подпись будет стоять под договором, заключенным от его имени, а то, кто будет решать вопрос о целесообразности заключения сделки в отношении данного имущества, по отношению к данному лицу и т. д. При выборе представителя учитываются
именно его личные качества - знание, опыт, добросовестность и др., т. е. те, которые должны обеспечить соблюдение интересов представляемого не только при волеизъявлении, но прежде всего при формировании воли представителя на осуществление полномочия.
Когда право на передоверие входит в содержание полномочия поверенного, передоверие являет собой, как уже отмечалось, частичную реализацию полномочия.
Как уже говорилось выше, нельзя согласиться с имеющимся в литературе мнением о том, что с передоверием прекращается полномочие у основного поверенного. В силу передоверия происходит не передача полномочия с прекращением его у основного поверенного, а наделение полномочием, в результате чего у доверителя вместо одного оказывается два поверенных, имеющих одинаковые полномочия, т. е. при передоверии не происходит уступки права, нет правопреемства. Именно поэтому в числе оснований, которые в силу закона (ст. 188 ГК РФ) влекут прекращение доверенности (а вместе с ней и полномочия), не названо передоверие.
Присутствие полномочия у основного поверенного подтверждается заключенным с ним и продолжающим действовать договором поручения, выданной на его имя доверенностью, которые автоматически не прекращаются с осуществлением передоверия, а также тем, что основной поверенный вправе в любое время отменить передоверие. Более того, то, что передоверием не прекращается полномочие основного поверенного, вытекает и из смысла п. 4 ст. 187 ГК РФ, согласно которому передоверие теряет силу с прекращением основной доверенности. Полагая, что полномочие основного поверенного, а
следовательно, и доверенность, подтверждающая его наличие, прекращаются передоверием, пришлось бы прийти к выводу о том, что передоверие теряет силу уже в момент своего возникновения, т. е. вообще не может иметь места.
Выдача доверенности представителем в порядке передоверия по своей юридической природе и последствиям (выражающимся в установлении правоотношения представительства между представляемым и субститутом) ничем не отличается от тех же юридических актов, совершаемых субъектами гражданского права от своего имени, а поэтому передоверие не может рассматриваться как самостоятельное основание возникновения представительства.
Следует отметить, что юридическая природа передоверия в принципе не может быть определена как передача субституту полномочия - права действовать от имени и с юридическими последствиями для представляемого (доверителя). Выше уже обосновывался тезис о том, что любое право всегда возникает из определенных юридических фактов (составов) и юридически не может быть передано. Передать (физически) можно лишь вещи, документы, право же нематериально. «Правомочие (полномочие), - справедливо отмечает К.И. Скловский, - не может быть передано ни в порядке цессии, ни в порядке традиции. Известный представительству механизм передоверия лишь подчеркивает неприменимость обычных средств передачи, да и сам передачей не является. Передоверие в отличие от цессии, которая служит средством не только наделения правом цессионария, но и лишения права цедента, не прекращает доверенности (ст. 188 ГК РФ). Если также учесть, что закон допускает наделение и нескольких лиц тождественным полномочием (без разделения, впрочем, на солидарное или совместное представительство), то мы должны признать, что в принципе невозможно обнаружить саму передачу полномочия, ибо право, подлежащее передаче, не может после передачи оставаться у иного лица либо одновременно принадлежать разным лицам, что само по себе лишает смысла его передачу. Полномочие представителя, следовательно, не передается, в том числе и при передоверии» [5]. С. М. Брагинский по тому же по-
воду отмечает, что следует признать некоторую условность самого термина «передоверие», поскольку, строго говоря, поверенный не передает свои права субституту, а лишь наделяет его имеющимся у него правом представительствовать, сохраняя одновременно это право и за собой» [6].
Совершивший передоверие поверенный обязан известить об этом доверителя и сообщить ему необходимые сведения о новом поверенном - его местонахождение, квалификацию и другие данные, имеющие значение для осуществления полномочия в интересах доверителя. Неисполнение этой информационной обязанности возлагает на передавшего полномочия представителя ответственность за действия лица, которому он передал полномочия, как за свои собственные (п. 2 ст. 187 ГК РФ). Таким образом, будучи основанием возникновения полномочия нового поверенного, передоверие одновременно является и основанием возникновения информационного правоотношения между доверителем и основным поверенным.
Если возможный заместитель поверенного был заранее поименован в договоре поручения, поверенный не отвечает ни за его выбор, ни за ведение им дел. Если же право поверенного передать исполнение поручения другому лицу в договоре не предусмотрено либо предусмотрено, но заместитель в нем не поименован, поверенный отвечает за выбор заместителя, но не за заведение им дел (п. 3 ст. 976 ГК РФ).
Ответственность поверенного за выбор заместителя - это ответственность за убытки, причиненные доверителю субститутом в связи с тем, что последний оказался по тем или иным причинам (отсутствие необходимых знаний, опыта и т. п.) непригодным к надлежащему осуществлению полномочия.
Ответственность за выбор заместителя наступает при наличии вины поверенного в ненадлежащем выборе, т. е. если он знал или должен был знать о непригодности заместителя (кроме случаев осуществления представительства в сфере предпринимательской деятельности -п. 1, п. 3 ст. 401 ГК РФ).
При решении вопроса о том, правильно ли произведен выбор заместителя,
следует исходить из требований, обычно предъявляемых к личности поверенного, и особенностей содержания полномочия. Так, выбор является ненадлежащим, если полномочие передоверено лицу несовершеннолетнему, если покупка транспортного средства, предполагающая его предварительный осмотр и оценку, передоверена лицу, не сведущему в технике, тогда как поверенный был избран доверителем с учетом того, что он по профессии автомеханик, и т. д.
По буквальному смыслу п. 3 ст. 976 ГК РФ поверенный отвечает за выбор заместителя и после того, как известит доверителя о передоверии и сообщит ему необходимые сведения о заместителе. Возникает, однако, вопрос: в чем причина установления более строгой ответственности поверенного в том случае, если он не сообщит доверителю о состоявшемся передоверии и качествах заместителя (п. 2 ст. 187 ГК РФ), и каково назначение права доверителя на отвод субститута (п. 2 ст. 976 ГК РФ)?
Очевидно, что смысл ответственности поверенного за действия субститута как за свои собственные заключается в том, что не извещенный о передоверии доверитель не мог судить о пригодности субститута и воспользоваться своим правом на отвод в случае, если доведенные до его сведения те или иные качества субститута могут, но его мнению, повлиять на надлежащее осуществление полномочия. Отсюда следует обратный вывод: доверитель, извещенный о тех или иных качествах заместителя, явившихся впоследствии причиной убыточного осуществления полномочия, и не воспользовавшийся своим правом на отвод, не вправе ссылаться на неправильный выбор - требование о возмещении убытков им может быть предъявлено лишь к субституту. Следует отметить, что даже с учетом этих условий ответственность поверенного за выбор субститута «может иметь место в весьма исключительных случаях, ибо трудно установить резкое отступление от обычных требований, предъявляемых к поверенному» [7].
Таким образом, ответственность поверенного за выбор заместителя может иметь место лишь в течение времени, необходимого для того, чтобы доверитель мог воспользоваться своим правом на отвод, а также в случаях, когда доверитель
не был извещен о тех или иных качествах заместителя, свидетельствующих о его непригодности и явившихся причиной возникновения убытков у доверителя, или посланное поверенным извещение не было получено доверителем.
Доверитель вправе в любое время отвести заместителя (субститута), избранного поверенным (п. 2 ст. 976 ГК РФ). Представляемому не безразлично, кто реализует данное им полномочие, ибо внутренние отношения представительства основаны на лично-доверительном характере отношений его сторон. Право на отвод заместителя является дополнительной гарантией снижения риска убытков у доверителя в ситуации, когда ответственность поверенного ограничена лишь выбором заместителя.
Установление ответственности поверенного за выбор заместителя предполагает право не только доверителя, но и поверенного в любое время отвести заместителя, если его непригодность выявится после совершения передоверия либо поверенный решит сам осуществить полномочие. Если доверитель был извещен о передоверии, поверенный должен поставить его в известность и об отмене передоверия.
Ответственность за выбор заместителя при наличии уведомления о передоверии наступает лишь в случае, если убытки доверителю причинены в связи с непригодностью заместителя при отсутствии вины последнего и при наличии вины поверенного в ненадлежащем выборе. За виновное причинение убытков доверителю ответственность несет непосредственно заместитель. Это вытекает из п. 2. ст. 187 и ст. 976 ГК РФ, по смыслу которых ответственность поверенного за действия заместителя как за свои собственные наступает лишь в случае неуведомле-ния доверителя о передоверии.
При неуведомлении доверителя о состоявшемся передоверии поверенный отвечает как за выбор заместителя (т. е. за убытки, причиненные им в связи с его непригодностью и при отсутствии его вины), так и за его действия. При этом ответственность за действия заместителя может быть возложена на поверенного лишь при наличии двух условий: 1) если у поверенного имелась фактическая возможность уведомить доверителя (она мо-
жет отсутствовать в связи с нахождением доверителя в заграничной командировке, геологической экспедиции и т. п.); 2) если будет доказано, что, будучи уведомлен о передоверии, доверитель бы отменил передоверие либо проконтролировал осуществление полномочия и тем самым предупредил возникновение убытков (например, поверенный не знал о том, что заместитель - лицо, ограниченное в дееспособности по суду (ст. 30 ГК РФ), в связи с чем велика опасность злоупотребления им полномочием, а доверитель был осведомлен об этом). Необходимость учета второго условия объясняется самим назначением уведомления - предоставлением доверителю возможности отвести заместителя, если тот покажется ему непригодным. Было бы неправильно возлагать на поверенного ответственность за все виновные действия заместителя только в силу такого формального основания, как неуведом-ление доверителя, если убытки последнего не находятся в причинной связи с неуве-домлением о передоверии, т. е. отсутствует одно из необходимых условий ответственности. При таких обстоятельствах ответственность должен нести сам заместитель как непосредственный поверенный доверителя.
Ответственность за виновные, а также невиновные действия нового поверенного, повлекшие убытки у доверителя, основной поверенный несет лишь в случае, когда передоверие совершено при отсутствии права на передоверие. Заместитель здесь не становится представителем доверителя, а выступает как лицо, на которое поверенный возложил исполнение, нарушив обязанность осуществить полномочие лично.
В литературе высказывалось мнение о том, что ответственность поверенного здесь наступает по правилам ответственности за действия третьих лиц, на которых возложено исполнение (п. 1 ст. 313 ГК РФ). Но необходимой предпосылкой применения указанных статей является правомерность возложения исполнения на третьих лиц, которая отсутствует, если законом или договором предусмотрено личное исполнение (что имеет место при представительстве, когда нет права на передоверие).
Ответственность основного поверенного, не уведомившего доверителя о пе-
редоверии, может наступать и тогда, когда выбор произведен правильно, в действиях нового поверенного нет вины, но неуведомление явилось причиной возникновения убытков у доверителя (например, доверитель, не зная о передоверии, не смог предупредить дублирование своих действий действиями субститута).
Изложенное позволяет сделать вывод, что ответственность поверенного за выбор заместителя и неуведомление доверителя о состоявшемся передоверии наступает при условии, что убытки доверителя находятся в причинной связи с неправильным выбором или неуведомлением.
При осуществлении обязательного представительства, как уже отмечалось, реализуется воля не представляемого, а лишь представителя (родителя, усыновителя, опекуна), обязанного действовать в интересах подопечного. Поэтому в тех случаях, когда такой представитель выдает доверенность на совершение действий от имени представляемого подопечного другому лицу, передоверия нет. Однако по аналогии и здесь применимы некоторые нормы ст. 187 ГК РФ. В частности, поскольку воля представляемого здесь не участвует в выборе поверенного, которому законный представитель доверяет представительство от имени своего подопечного, то законный представитель несет перед представляемым ответственность за действия поверенного, как за свои собственные.
Следует отметить, что в литературе уже справедливо отмечалось, что указание в п. 1 ст. 28 ГК РФ на то, что от имени малолетних сделки могут совершать только их родители, усыновители и опекуны, в сочетании с правилом п. 4 ст. 182 ГК РФ, запрещающем совершение через представителя сделок, которые по своему характеру могут быть совершены только лично, а также других сделок, указанных в законе, не исключает возможности сделок от имени подопечных лицом, которому законный представитель выдаст доверенность (в необходимых случаях - с разрешения органа опеки и попечительства). Нужно исходить из того, что законодатель употребил слово «только» в п.1 ст. 28 ГК РФ лишь для того, чтобы подчеркнуть недопустимость совершения сделок от имени подопечного иными лицами, кроме родителя, усыновителя, опекуна или поверенными,
уполномоченными этими лицами путем выдачи им доверенности. Иное толкование закона явно противоречило бы интересам подопечных, ибо, по справедливому замечанию Е.А. Чефрановой, «в условиях функционирования сложных рыночных механизмов родитель (опекун) лишается возможности прибегнуть к услугам профессиональных участников рынка недвижимости или ценных бумаг, должен лично представлять подопечного, затрачивая средства и время, и, что ещё важнее, оказывается в силу отсутствия специальных познаний не способным в полной мере и всеми доступными средствами защищать интересы ребенка» [8].
ЛИТЕРАТУРА
[1] Методические рекомендации по совершению отдельных видов нотариальных действий нотариусами Российской Федерации. Утверждены Минюстом РФ 15 марта 2000 г. № 91 // Бюллетень Минюста РФ. 2000. № 4.
[2] Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 января 1997 г. № 3030/96. См.: Обзор отдельных постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по спорам, связанным с представительством и доверенностью // Хозяйство и право. 2001. № 1. С. 121-122.
[3] Косарева И. Удостоверение доверенностей, выдаваемых гражданами и юридическими лицами // Российская юстиция. 2001. № 9. С. 15.
[4] Богданов Е. В чью пользу толковать сомнение?
// Российская юстиция. 2001. № 9. С. 18.
[5] Скловский К.И. Правомочие и полномочие в механизме возникновения гражданских прав // Хозяйство и право. 2004. № 11.
[6] Брагинский С.М. Договор поручения // Хозяйст-
во и право. 2001. № 4. Приложение. С. 58.
[7] Вольфсон Ф. Учебник гражданского права. М.,
1926. Ч. 2.
[8] Чефранова Е.А. Правовое регулирование имуще-
ственных отношений с участием несовершеннолетних членов семьи // Защита прав ребенка в современной России: материалы научно-
практической конференции. М., 2004. С. 76.
