CC BY
38
УДК 343.125 NIION: 2003-0059-5/21-027
ББК 67.410.2 MOSURED: 77/27-003-2021 -05-226
DOI 10.24412/2073-0454-2021-5-128-132 © Толманов А.Н., 2021
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ ЛИЦА, ФАКТИЧЕСКИ ЗАДЕРЖАННОГО, НО ЮРИДИЧЕСКИ НЕ ПРИЗНАННОГО ПОДОЗРЕВАЕМЫМ
Александр Николаевич Толманов, преподаватель кафедры организации и обеспечения раскрытия и расследования преступлений
Тверской филиал Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя» (170040, Тверь, ул. Кривичская д. 12) E-mail: TolmanovAleksandr@m ail.ru
Аннотация. Исследуется дискуссионная для отечественной уголовно-процессуальной науки проблема определения процессуального положения и обеспечения прав лица, фактически подвергнутого лишению свободы вследствие его задержания по подозрению в совершении преступления, но юридически не возведенного в статус подозреваемого, как участника уголовного судопроизводства. В результате системного анализа законодательства, судебной практики и научных воззрений на проблему сформированы предложения по совершенствованию положений уголовно-процессуального законодательства, направленные на обеспечение прав задержанного лица.
Ключевые слова: задержание, задержанный, заподозренный, подозреваемый, подозрение, процессуальный статус, право на свободу и личную неприкосновенность, уголовное преследование.
PROBLEMS OF ENSURING THE RIGHTS OF A PERSON WHO IS ACTUALLY DETAINED, BUT IS NOT LEGALLY RECOGNIZED AS A SUSPECT
Alexander N. Tolmanov, Lecturer of the Department of Organization and Support of Crime Detection and Investigation Tver branch of Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (170040, Tver, ul. Krivichskaya, d. 12) E-mail: TolmanovAleksandr@m ail.ru
Abstract. A study is being conducted on the controversial problem of determining the procedural status and ensuring the rights of a person who has actually been deprived of liberty as a result of his detention on suspicion of committing a crime, but has not been legally elevated to the status of a suspect as a participant in criminal proceedings. As a result of a systematic analysis of the legislation, judicial practice and scientific views on the problem, proposals were formed to improve the provisions of the criminal procedure legislation aimed at ensuring the rights of the detained person.
Keywords: detention, detainee, suspect, suspect, suspicion, procedural status, right to freedom and personal inviolability, criminal prosecution.
Для цитирования: Толманов А.Н. Проблемы обеспечения прав лица, фактически задержанного, но юридически не признанного подозреваемым. Вестник Московского университета МВД России. 2021 ;(5): 128—132.
Особое значение при решении вопроса предоставления и обеспечения прав и гарантий участникам уголовного судопроизводства имеет наделение их процессуальным статусом. На фоне доктринальных и нормативных положений и разработок, посвященных различным аспектам уголовно-процессуального института задержания подозреваемого, и их практической реализации, в отечественной уголовно-процессуальной науке не прекращается дискуссия о статусе лица de facto задержанного по подозрению в совершении преступления, но de jure еще не признанного подозреваемым.
В поисках решения проблемы по закреплению и возможности реализации процессуальных гарантий обеспечения прав лица, подвергнутого лишению сво-
боды вследствие фактического задержания, в научных исследованиях неоднократно поднимался вопрос о необходимости введения в правовое поле, наряду с подозреваемым, нового участника судопроизводства, обладающего самостоятельным процессуальным статусом. Сторонники данной теории в обоснование своих выводов апеллируют нормами отечественного, международного и зарубежного права, разъяснениями законодательства, данными судебными органами, и даже этимологическим значением используемых понятий.
Исследуя проблемы статуса и обеспечения прав уголовно преследуемого лица при производстве проверки сообщений о преступлении А.А. Давлетов обращается к положениям ч. 2 ст. 48 Конституции РФ,
закрепляющей право задержанного на квалифицированную юридическую помощь защитника с момента задержания, и ч. 3 ст. 49 УПК РФ, допускающей участие защитника с момента осуществления любых процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в том числе, в отношении которого проводятся проверочные мероприятия [1, с. 62-64]. К лицу, оказавшемуся в ходе проверки сообщения о преступлении под подозрением, как отмечает ученый, недопустимо применение термина «подозреваемый» в контексте положений ст. 46 УПК РФ, при этом без понятийного аппарата, близкого к понятию «подозрение», в данной ситуации не обойтись. В поиске решения обозначенной проблемы А.А. Давле-тов приходит к выводу о необходимости переименования ст. 46 УПК РФ в «Лицо, подозреваемое в совершении преступления», что предоставило бы возможность рассматривать подвергнутого уголовному преследованию как в статусе заподозренного (применительно к любой досудебной стадии процесса), так и в статусе подозреваемого (после его юридического признания при производстве предварительного расследования).
Рассматривая национальное законодательство во взаимосвязи с нормами международного права, С.М. Куценко отмечает, что с момента фактического лишения свободы и доставления задержанное лицо не имеет процессуального статуса и находится в неограниченном временем и пространством интервале [2, с. 99]. Обнаруженные автором отличия правового положения задержанного от подозреваемого позволили высказать предложения о необходимости (применительно к стадии возбуждения уголовного дела) закрепления процессуального статуса и дополнения УПК РФ ст. 46.1 «Заподозренный в совершении преступления», что позволило бы устранить пространственно-временной интервал «правовой конфликтности».
Международные акты, как источник представлений о «подозрении», также были объектом исследования Е.В. Сопневой, утверждающей о необходимости разработки в национальном праве соответствующей «концепции подозрения», которая придала бы ему самостоятельный, в частности, от задержания, процессуальный статус [9, с. 82]. Комплексный подход ученого к заявленной проблеме, основанный также на анализе законодательства Польши и Чехии, позициях Конституционного Суда
РФ и Верховного Суда РФ, толковании понятия «подозрение» с позиции русского языка и его значении в употреблении с приставкой «за», обозначающей начало действия, позволили прийти к выводу о наличии элементов, необходимых для легализации самостоятельного статуса — «заподозренного», — как формы реализации подозрения, отличной от наделения лица процессуальным статусом подозреваемого [8, с. 1476-1479].
В поиске решения проблем, возникающих при задержании подозреваемого, защиты личности от незаконного и необоснованного уголовного преследования, обеспечения ее прав и свобод, другие ученые также обращались к законодательству зарубежных государств, имеющему отличную от российского уголовно-процессуального законодательства практику определения процессуального статуса задержанного лица. Так, анализируя положения Уголовно-процессуального закона Латвийской Республики П.В. Фадеев отмечает существование самостоятельной фигуры и участника уголовного процесса — «задержанный», который отличается от подозреваемого совокупностью характеризующих признаков [11, с. 82]. Отмечая возможность и целесообразность включения в нормы отечественного законодательства такого понятия и участника уголовного процесса, как «задержанный», ученым предлагается наделить его правами и обязанностями подозреваемого, определив при этом его дефиницию сквозь призму реализации уголовного преследования, выраженного в ограничении свободы передвижения и применяемого в целях проверки на причастность к совершению преступления.
Позиции о необходимости введения в уголовное судопроизводство нового участника в статусе «задержанного» (а не «заподозренного»), которому могла бы быть посвящена отдельная статья в УПК РФ, придерживается также В.И. Руднев [5, с. 136]. Указывая, что данное понятие в России представляет собой конституционно-правовой институт, ученый отмечает, что в законодательстве Австрийской Республики, регулирующем вопросы защиты личной свободы, понятию «задержанный» придан нормативный характер. Введение данного понятия в УПК РФ, по мнению ученого, не просто привело бы к появлению нового участника процесса, но и способствовало бы закреплению процессуальных прав и обязанностей как неотъемлемого признака, характеризующего его правовое положение.
Солидарны с указанными выше учеными в необходимости расширить круг участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, дополнив его новым, усеченным по отношению к статусу подозреваемого, статусом Р.В. Мазюк и Е.И. Суханова [3, с. 48]. Делая вывод о том, что в науке уголовно-процессуального права сформированы разрозненные теоретические представления о новом самостоятельном участнике процесса — «фактически задержанном (заподозренном)», — авторы предлагают ввести статус «заподозренного». По их мнению, во-первых, в ходе проверки сообщений о преступлении данный участник, наряду «с базовыми правами и гарантиями», должен обладать совокупностью прав, отличающих его от иных участников, и во-вторых, данный статус может быть закреплен вместе с регламентацией фактического задержания в одной статье гл. 12 УПК РФ.
Однако, далеко не все процессуалисты поддерживают подобные новаторские идеи, направленные на расширение круга участников (статусов) уголовного судопроизводства.
Являясь крайне актуальной, проблема обеспечения прав и свобод лица, в отношении которого начинает реализовываться уголовное преследование, как отмечают В.С. Удовиченко и К.А. Васильков, с одной стороны, настраивает ученых на поиск несовершенства закона, пробелов в праве и придумывание статусов, с другой стороны, порождает потребность совершенствовать действующий статус подозреваемого [10, с. 117]. Придерживаясь второй точки зрения и обосновывая необходимость связать «подозрение» и «факт уголовного преследования», авторы предлагают, во-первых, дать понятие термину «подозрение», которое должно быть процессуально оформлено и подтверждено фактическими обстоятельствами, во-вторых, дополнить УПК РФ ст. 46.1 «Постановление о привлечении в качестве подозреваемого», вынесение которого и станет его юридическим оформлением.
Дискуссия о фактическом и процессуальном задержании имеет непосредственное отношение к вопросу о процессуальном статусе фактически задержанного по подозрению в совершении преступления лица. Лицо, подозреваемое в совершении преступления, в отношении которого произведен захват и осуществляется его доставление в орган дознания (к следователю) — еще не подозреваемый. Термин и фигура «задержанного», как отмечает И.В. Смолькова,
не являются чем-то новым и необычным для международных правовых актов и отечественного права, однако их введение в уголовно-процессуальное законодательство в целях утверждения нового участника (статуса) процесса «принципиально ошибочно» [7, с. 32-33]. Введение же статуса «заподозренного», за исходную точку определения которого предлагается взять термин «лицо, совершившее преступление», по ее мнению, представляет исключительно субъективное мнение ведущего предварительное расследование лица, а на этапе проверки сообщения о преступлении вступает в противоречие с принципом презумпции невиновности [6, с. 72-73].
Выступая за упразднение процессуального решения о задержании и предлагая признать протокол задержания подозреваемого «лишним звеном» в механизме его производства, С.Б. Россинский отмечает, что юридическое признание за задержанным лицом процессуального статуса подозреваемого необязательно связывать с составлением протокола, а права, предоставляемые задержанному с момента захвата и не имеющие выраженного процессуального характера, могут обеспечиваться правоохранительными органами [4, с. 160].
Представленные многочисленные научные воззрения на проблему обеспечения прав лица на этапе его фактического задержания (захвата) и доставления в правоохранительные органы для проверки на предмет причастности к совершенному преступлению до момента юридического признания и возведения в процессуальный статус подозреваемого, предложения по совершенствованию законодательства путем установления нового участника уголовно-процессуальных правоотношений (либо нового способа юридического оформления существующего статуса) и взгляды о достаточности (или даже избыточности) существующего отраслевого регулирования не просто подчеркивают теоретическую сложность вопроса, но и важность его законодательного и практического разрешения.
Широкое применение понятия «подозрение» и производных от него терминов и оборотов, вариативность оснований возникновения отношений с участием подозреваемого, в том числе, ситуаций, связанных с производством задержания, требуют взвешенного подхода к решению проблемы, учитывающего нюансы межотраслевых связей и внутриотраслевую связь и зависимость институтов в целях
обеспечения их согласованности, вкладываемый в понятия сущностный смыл и, конечно, юридическую технику закрепления.
В связи с этим, по нашему мнению, наименее удачной представляется точка зрения, заключающаяся в предложении ввести в качестве участника уголовного процесса, наделенного самостоятельным статусом, «заподозренного». Обозначая начальный этап формирования субъективной точки зрения полномочного должностного лица (и только его) о возможной причастности к вероятному преступлению (если придерживаться мнения о его применении в стадии возбуждения уголовного дела), введение предлагаемых изменений не будет способствовать существенным изменениям уже закрепленных положений, в частности, закрепленных в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ.
Позиция ученых, придерживающихся точки зрения, что существующий правовой механизм способен эффективно обеспечивать права лица, фактически задержанного по подозрению в совершении преступления, как частный случай лица, в отношении которого проводятся проверочные мероприятия, а действующие нормы УПК РФ, предоставляющие возможность пользоваться услугами адвоката, которую необходимо просто осуществить, достаточны для такого обеспечения, также представляется не совсем логичной. Рациональные выводы о том, право на защиту не может быть зависимым от закрепления и наименования статуса, а отсутствие определяющих правомочия положений в законе не может служить основанием для ограничения такой защиты, разрушают представленные в исследованиях результаты опросов сотрудников органов предварительного расследования, материалы судебной практики. Таким образом, наиболее оптимальной, но, тем не менее, требующей взвешенного подхода к решению проблемы, представляется точка зрения ученых, предлагающих включить в нормы УПК РФ понятие и статус «задержанного». Такое решение, с одной стороны, обеспечит приведение уголовно-процессуального закона в соответствие с международно-правовыми стандартами в области обеспечения прав человека и практикой Европейского суда по правам человека, положениями Конституции РФ и разъяснениями, данными Конституционным Судом РФ более 20 лет назад, практикой Верховного Суда РФ. С другой стороны, введение данного по-
нятия в уголовно-процессуальный закон и участника в уголовно-процессуальные правоотношения, который бы обладал правами и обязанностями подозреваемого, может привести к нагромождению статусов по сути одного участника, поиску обоснований и высказыванию идей о введении все новых и новых статусов, оставляет его зависимым от решения полномочного должного лица, которое должно получить надлежащее юридическое оформление.
Сформировавшееся в определенный период времени на основании фактических данных подозрение является и должно выступать причиной, следствием которой является задержание. Задержание не может и не должно предшествовать подозрению. А указанный в п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ (собственно, как и вся конструкция первой части) случай является лишь одним из способов (оснований) легализации процессуального статуса участника уже фактически существующих правоотношений. В связи с этим полагаем возможным предложить законодателю еще один вариант решения проблемы обеспечения прав лица, фактически задержанного, но юридически еще не подозреваемого.
В его основу могут быть положены уже используемые в тексте закона понятия «лицо, участвующее при производстве процессуальных действий», «участник проверки сообщения о преступлении», «лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении», а также научные разработки о подозрении и подозреваемом. В связи с изложенным и следуя логике законодателя в стремлении дать понятия вовлекаемым в сферу уголовного судопроизводства участникам, предлагаем внести следующие дополнения в УПК РФ:
«1. Ст. 5 дополнить п. 63 следующего содержания: «63) подозреваемый — лицо, в отношении которого имеется достаточно данных, дающих основания полагать о его причастности к совершенному преступлению, и производятся процессуальные действия по их проверке либо осуществляется деятельность по его уголовному преследованию.»;
2. Ст. 46 дополнить ч. 5 следующего содержания: «5. Права, предусмотренные п. 2, 3, 5, 6, 7, 10, 11 ч. 4, предоставляются подозреваемому до принятия решений, указанных в ч. 1 настоящей статьи, и обеспечивается возможность их осуществления».
Указанные дополнения не потребуют введения нового процессуального статуса, внесения иных до-
полнений и изменений в УПК РФ и выступят правовой гарантией обеспечения прав задержанного подозреваемого.
Литература
1. Давлетов А.А. Проблема статуса уголовно-преследуемого лица в стадии возбуждения уголовного дела // Российский юридический журнал. 2015. № 4. С. 61-67.
2. Куценко С.М. Процессуальные гарантии ограничения прав и свобод заподозренного в совершении преступления // Актуальные проблемы права и государства в XXI веке. 2018. Т. 10. № 3. С. 95-100.
3. Мазюк Р.В., Суханова Е.И. Процессуальное положение задержанного по подозрению в совершении преступления до возбуждения уголовного дела // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2019. № 2. С. 45-50.
4. Россинский С.Б. Протокол — лишнее звено в механизме задержания лица по подозрению в совершении преступления // Актуальные проблемы российского права. 2018. № 12 (97). С. 150-165.
5. Руднев В.И. Статус задержанного как нового участника уголовного судопроизводства // Журнал российского права. 2017. № 4. С. 130-137.
6. Смолькова И.В. Нужна ли фигура «заподозренного» в уголовном судопроизводстве? // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2019. № 3(90). С. 70-77.
7. Смолькова И.В. Процессуальный статус лица, фактически задержанного по подозрению в совершении преступления // Академический юридический журнал. 2019. № 3 (77). С. 30-35.
8. Сопнева Е.В. Заподозренный как способ выражения подозрения // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 7 (44). С. 1474-1480.
9. Сопнева Е.В. Международные акты как источник понимания и реализации подозрения в уголовном судопроизводстве России // Юристъ-Правоведъ. 2015. № 3 (70). С. 79-82.
10. Удовиченко В.С., Васильков К.А. Совершенствование процессуального статуса «подозреваемого» как предупредительно-профилактическая мера в рамках обеспечения прав лица при проверке сообщения о преступлении // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2019. № 4 (91). С. 115-124.
11. Фадеев П.В. Подозреваемый и проблемы, возникающие при его задержании // Проблемы обес-
печения национальной безопасности: Сб. статей Междунар. науч.-практ. конф. М., 2020. С. 79-84.
References
1. Davletov A.A. Problema statusa ugolovno-presle-duyemogo litsa v stadii vozbuzhdeniya ugolovnogo dela // Rossiyskiy yuridicheskiy zhurnal. 2015. № 4. S. 61-67.
2. Kutsenko S.M. Protsessual'nyye garantii ogranic-heniya prav i svobod zapodozrennogo v sovershenii pre-stupleniya // Aktual'nyye problemy prava i gosudarstva v XXI veke. 2018. T. 10. № 3. S. 95-100.
3. Mazyuk R.V., Sukhanova E.I. Protsessual'noye polozheniye zaderzhannogo po podozreniyu v sovershenii prestupleniya do vozbuzhdeniya ugolovnogo dela // Sibirskiye ugolovno-protsessual'nyye i kriminali-sticheskiye chteniya. 2019. № 2. S. 45-50.
4. Rossinskiy S.B. Protokol — lishneye zveno v mekhanizme zaderzhaniya litsa po podozreniyu v sovershenii prestupleniya // Aktual'nyye problemy rossiy-skogo prava. 2018. № 12 (97). S. 150-165.
5. Rudnev V.I. Status zaderzhannogo kak novogo uchastnika ugolovnogo sudoproizvodstva // Zhurnal rossiyskogo prava. 2017. № 4. S. 130-137.
6. Smol'kova I.V. Nuzhna li figura «zapodozrennogo» v ugolovnom sudoproizvodstve? // Vestnik Vos-tochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii. 2019. № 3(90). S. 70-77.
7. Smol'kova I.V. Protsessual'nyy status litsa, fakticheski zaderzhannogo po podozreniyu v sovershenii prestupleniya // Akademicheskiy yuridicheskiy zhurnal. 2019. № 3 (77). S. 30-35.
8. Sopneva E. V. Zapodozrennyy kak sposob vyraz-heniya podozreniya // Aktual'nyye problemy rossiyskogo prava. 2014. № 7 (44). S. 1474-1480.
9. Sopneva E.V. Mezhdunarodnyye akty kak is-tochnik ponimaniya i realizatsii podozreniya v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii // Yurist"-Pravoved". 2015. № 3 (70). S. 79-82.
10. Udovichenko V.S., Vasil'kov K.A. Sovershen-stvovaniye protsessual'nogo statusa «podozrevayemogo» kak predupreditel'no-profilakticheskaya mera v ram-kakh obespecheniya prav litsa pri proverke soobshche-niya o prestuplenii // Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii. 2019. № 4 (91). S. 115-124.
11. Fadeyev P.V. Podozrevayemyy i problemy, voz-nikayushchiye pri ego zaderzhanii // Problemy obespecheniya natsional'noy bezopasnosti: Sb. statey Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. M., 2020. S. 79-84.
