CC BY
18
Проблемы квалификации заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода
Аккаева Х.А.
3.16. Проблемы квалификации заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода
©Аккаева Халимат Алиевна
Северо-Кавказский институт повышения квалификации (филиал) Краснодарского университета МВД России, г.Нальчик, КБР, Россия Lel4993@mail.ru
Аннотация
Установление объективной истины в ходе осуществления правосудия осуществляется на основании доказательств, среди которых особое значение придается показаниям и заключениям экспертов, специалистов. Важное место в доказательственной базе занимают и официальные переводы текстов, документов и т.д. При этом они должны отвечать критерию достоверности, несоответствие которому влечет признание доказательств недопустимыми, а предоставившие их субъекты подлежат привлечению к уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. Указанные доказательства характеризуются специфическими чертами, вытекающими из объекта посягательств, к которому относится нормальное функционирование органов правосудия.
В статье анализируются критерии признания показаний, заключений экспертов, специалистов, результатов перевода ложными, среди которых основным является критерий заведомости, раскрывается отграничение их ложности от ошибочности, а также анализируется термин «добросовестное заблуждение» и его применение при квалификации деяния по ст. 307 УК РФ.
Несмотря на распространение случаев привлечения к уголовной ответственности за заведомо ложные показания, заключения, неправильный перевод в правоприменительной деятельности остается ряд нерешенных существенных вопросов, связанных с квалификацией действий виновных лиц. В частности, в настоящее время законодательно не предусмотрено совершение рассматриваемого в статье преступления в форме бездействия, что создает трудности правоприменителям при квалификации содеянного специальными субъектами, обладающими процессуальным статусом.
В качестве цели настоящего исследования определено выявление проблем, возникающих при квалификации действий экспертов, специалистов и переводчиков, дающих заведомо ложные показания, заключения или неправильный перевод. Для достижения указанной цели автором проанализирована специфика квалификации рассматриваемого преступления, на основании чего сделан вывод о целесообразности закрепления на законодательном уровне такой формы преступного поведения в рассматриваемом случае как бездействие, что позволит избежать возможных препятствий при квалификации рассматриваемого преступления.
Ключевые слова: эксперт, специалист, заведомо ложные показания, ответственность, бездействие.
Для цитирования: Аккаева Х.А. Проблемы квалификации заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода // Пробелы в российском законодательстве. 2020. Т. XIII. №4. С. 269-272.
Problems of qualification of favorite false indications, conclusions of an expert, specialist or incorrect transfer
©Akkaeva Halimat Alievna
North Caucasus Institute for Advanced Studies (branch)
of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Nalchik, Russia Lel4993@mail.ru
Abstract
The establishment of objective truth in the course of the administration of justice is carried out on the basis of evidence, among which special importance is attached to the testimony and conclusions of experts and specialists. Official translations of texts, documents, etc. also take an important place in the evidence base. At the same time, they must meet the criterion of reliability, non-compliance with which entails the recognition of evidence as inadmissible, and the subjects who provided them are subject to criminal liability under Art. 307 of the Criminal Code of the Russian Federation. The indicated evidence is characterized by specific features arising from the object of encroachment, which includes the normal functioning of the justice system.
The article analyzes the criteria for recognizing testimonies, opinions of experts, specialists, translation results as false, among which the main criterion is knowingness, reveals the delimitation of their falsity from erroneousness, and also analyzes the term "conscientious delusion" and its use when qualifying an act under Art. 307 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Despite the proliferation of cases of criminal prosecution for knowingly false testimony, conclusions, and incorrect translation in law enforcement, there remain a number of unresolved significant issues related to the qualification of the actions of the perpetrators. In particular, at present, the law does not provide for the commission of the crime considered in the article in the form of inaction, which creates difficulties for law enforcement officers when qualifying the offense by special subjects with procedural status.
ISSN 2072-3164 (print) Том XIII №4 2020 Пробелы в российском законодательстве 269
ISSN 2310-7049 (online)
12.00.00
Криминалистические, уголовно-процессуальные и оперативно - розыскные меры противодействия преступности в условиях глобализации
The purpose of this study is to identify problems that arise during the qualification of the actions of experts, specialists and translators who knowingly give false testimony, conclusions or incorrect translation. To achieve this goal, the author analyzed the specifics of the qualification of the crime in question, on the basis of which it was concluded that it is advisable to consolidate this form of criminal behavior in this case as inaction at the legislative level, which will avoid possible obstacles in qualifying the crime in question.
Keywords: expert, specialist, knowingly false testimony, responsibility, inaction.
For citation: Akkaeva H.A. Problems of qualification of favorite false indications, conclusions of an expert, specialist or incorrect transfer // Gaps in Russian legislation. 2020. Vol. XIII. №4. Pp. 269-272. (in Russ.).
Введение
В настоящее время первоочередной, важнейшей задачей уголовного законодательства признается охрана прав и свобод человека и гражданина, гарантией которой служит нормальное и эффективное функционирование правосудия. Основной функцией правосудия является разрешение разнообразных социальных конфликтов.
Однако в практической деятельности судебные органы сталкиваются с определенными трудностями, препятствующими установлению объективной истины по делу, в том числе с предоставлением заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода (ст. 307 УК РФ).
По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, за 2019 г. к уголовной ответственности за данное преступление привлечено 482 человека (из них 5 - по ч. 2 ст. 307 УК РФ) и лишь 7 человек (1 - по ч. 2 ст. 307 УК РФ) оправдано; в 2018 г. осуждено 412 человек, в 2017 г. - 7941. Несмотря на тенденцию к уменьшению количества осужденных по указанной статье, их число остается по-прежнему высоким, что не может вызывать опасения, поскольку рассматриваемый состав препятствует нормальному и эффективному осуществлению правосудия.
В правоприменительной практике по-прежнему остается ряд нерешенных существенных вопросов, связанных с квалификацией действий виновных лиц по ст. 307 УК РФ.
Общая характеристика преступлений против правосудия
Заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод представляют собой преступные деяния, совершаемые лицами, обязанными по закону содействовать правосудию и не препятствовать его осуществлению, сопряженные с преднамеренным искажением субъектом данных, предоставляемых им при осуществлении своих процессуальных обязанностей.
Состав преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, относится к группе преступлений против правосудия и характеризуется специфическими чертами, обусловленными, в первую очередь, особенностями общественных отношений, выступающих объектом посягательств.
Исходя из буквального толкования термина «правосудие», данного в научных источниках и в Конституции РФ, органами правосудия в узком смысле являются суды. Однако, анализируя составы преступлений, входящих в гл. 31 УК РФ, можно сделать вывод о том, что, ставя под защиту нормальное функционирование органов правосудия, уголовный закон рассматривает их
1 Данные судебной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79
в широком смысле, помимо судов относя к ним органы предварительного расследования и исполнения наказаний. Такое понимание представляется наиболее верным, поскольку для правильного и своевременного рассмотрения и разрешения юридических дел должно быть обеспечено нормальное функционирование органов, задействованных в рассмотрении дела на всех стадиях производства, а также обеспечивающих исполнение решений, принятых судами. Так, например, большое значение имеет правильное и своевременное исполнение наказания, которое обеспечивает реализацию принципа эффективности, являющегося одним из основополагающих при назначении наказаний.
Критерии признания показаний, заключений, результатов перевода ложными
Установление объективной истины в ходе осуществления правосудия осуществляется на основании доказательств, среди которых особое значение придается показаниям и заключениям экспертов, специалистов. Важное место в доказательственной базе занимают и официальные переводы текстов, документов и т.д. При этом они должны отвечать критерию достоверности, несоответствие которому влечет признание доказательств недопустимыми, а предоставившие их субъекты подлежат привлечению к уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ.
В законодательстве Российской Федерации, посвященном государственной судебно-экспертной дея-тельности2, содержатся требования к заключению эксперта: объективность, всесторонность и полнота исследований. Заключение, в котором отсутствует указание на существенные обстоятельства, выявленные в ходе экспертного исследования, не отвечает критерию полноты, искажает истину - и в силу этого может считаться заведомо ложным.
Отсюда следует, что преступление, предусмотренное ст. 307 УК РФ, может совершаться не только путем действий, но и путем бездействия, выражающегося в сокрытии известных субъекту фактов. Следует отметить, что о бездействии как форме рассматриваемого общественного опасного деяния ранее неоднократно говорилось в научных трудах [3, 6]. Вместе с тем вопрос о том, можно ли считать бездействие одной из форм объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, в юридической литературе по-прежнему остается открытым, что указывает на недостаточную конкретность формулировки соответствующей нормы.
Сообщая лишь часть правды об известных ему обстоятельствах и фактах, субъект может воздейство-
2 Федеральный закон от 31.05.2001 г. № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ред. от 26.07.2019) // СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2291; 2019. № 30. Ст. 4126.
270 Gaps in Russian legislation
Vol XIII №4 2020
ISSN 2072-3164 (print) ISSN 2310-7049 (online)
Проблемы квалификации заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода
Аккаева Х.А.
вать на восприятие сообщаемой им информации, искажая тем самым объективную истину. Если умолчание направлено именно на такое искажение и введение в заблуждение лиц, осуществляющих судебное либо досудебное производство, подобные показания, заключения или неправильный перевод в действительности можно определить как заведомо ложные.
При этом спорной представляется позиция отдельных авторов, которые предлагают умолчание о фактах квалифицировать по ст. 308 УК РФ как отказ от дачи показаний, поскольку указанная статья предусматривает ответственность за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний как таковой. Ситуацию, в которой соответствующие лица дают показания, но преднамеренно умалчивают о некоторых обстоятельствах, состав данного преступления не охватывает [7].
Основополагающее значение для признания ложными показаний, заключений или результатов перевода предметом преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, имеет критерий заведомости: давая ложные показания, заключение или осуществляя неправильный перевод, лицо осознает, что предоставляет суду или органам досудебного производства искаженные факты, и желает этого.
Следует отметить, что процессуальное законодательство, регулирующее различные виды судопроизводства, предусматривает обязанность управомочен-ных лиц предупреждать соответствующих участников процесса об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. Следовательно, субъекты преступления осознают не только сущность и последствия совершаемого ими деяния, но и его наказуемость и общественную опасность.
Сложившаяся судебная практика по соответствующей категории дел указывает также на то, что критерию заведомости не соответствуют показания лица, искажающие объективные факты в силу субъективных причин, таких как личное восприятие событий.
При этом следует четко отграничивать ложность показаний, заключения эксперта, специалиста, а также неправильность перевода от их ошибочности. В первую очередь это касается разграничения таких понятий, как «заведомо ложное заключение эксперта» и «ошибочное заключение эксперта», где в основании последнего лежит такое явление, как экспертная ошибка [2], являющаяся результатом добросовестного заблуждения [1].
Именно такой аспект, как добросовестное заблуждение, отграничивает экспертную ошибку от дачи заведомо ложного заключения: давая ошибочное заключение, эксперт не знает о том, что содержащиеся в нем данные не соответствуют объективной деятельности, и не желает такие данные предоставлять. В силу этого прямой умысел на дачу заключения, искажающего факты, отсутствует и действия эксперта, давшего ошибочное заключение, не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ. Представляется, что термин «добросовестное заблуждение», целесообразно применять и к случаям, когда ошибочными являются показания специалиста, а также когда перевод осуществляется неправильно, например, в силу низкой квалификации переводчика.
Следовательно, лица, совершившие действия, предусмотренные объективной стороной рассматриваемого преступления, в силу добросовестного заблуждения либо субъективного восприятия фактиче-
ских обстоятельств, не подлежат привлечению к уголовной ответственности.
Помимо заведомой ложности данных для признания их элементом состава рассматриваемого преступления необходимо, чтобы они были сообщены управо-моченному на то лицу и процессуально оформлены.
Квалификационный состав преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ и проблемы его разграничения со схожими составами
В практической деятельности правоприменительных органов при квалификации действий, подпадающих под состав преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, возникают трудности при определении деяний, соединенных с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, поскольку они имеют место и при заведомо ложном доносе (ч. 2 ст.306 УК РФ). По своей сущности указанные составы могут показаться схожими: в обоих случаях имеет место заведомо ложная информация, направленная на искажение объективной истины и введение в заблуждение управомоченных лиц, осуществляющих производство по делу.
Главным отличительной особенностью рассматриваемых составов является то обстоятельство, что заведомо ложный донос возможен лишь до возбуждения уголовного дела и, по сути, является его основанием, в то время как заведомо ложные показания даются субъектом на стадиях досудебного и судебного производства.
Следует помнить о том, что, в отличие от заведомо ложного доноса, заведомо ложные показания могут быть направлены не только на обвинение другого лица, но и на ограждение его от наступления уголовной ответственности. Так, например, в приговоре, вынесенном 6 сентября 2019 г., Кунашакский районный суд Челябинской области квалифицировал по ч. 2 ст. 307 УК РФ деяния свидетеля, давшего заведомо ложные показания, чтобы создать видимость непричастности лица, в отношении которого велось производство, к совершению особо тяжкого преступления3.
Выводы
Преступление, предусмотренное ст. 307 УК РФ, может совершаться не только путем действий, но и путем бездействия, выражающегося в сокрытии известных субъекту фактов.
В аспекте рассматриваемого преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, под заведомо ложными и неправильными подразумеваются такие показания, заключения или перевод, которые искажают фактические данные, тем самым вводя в заблуждение лиц, осуществляющих производство по делу. Однако в случае умолчания о фактах, имеющих существенное значение для дела, можно говорить о совершении данного деяния в форме бездействия, что, однако, не предусмотрено законодательством напрямую и требует конкретизации: например, указания на возможные способы совершения преступления в диспозиции ч. 1 ст. 307 УК РФ, включая умолчание о фактах, имеющих доказательственное значение по делу.
3 Приговор Кунашакского районного суда Челябинской области № 1-131/2019 от 6 сентября 2019 г. по делу № 1-131/2019 // URL: https://sudact.ru/
ISSN 2072-3164 (print) Том XIII №4 2020 Пробелы в российском законодательстве 271
ISSN 2310-7049 (online)
12.00.00 Криминалистические, уголовно-процессуальные и оперативно - розыскные
меры противодействия преступности в условиях глобализации
Нельзя не отметить, что эксперт, специалист и переводчик могут быть освобождены от уголовной ответственности, при наличии следующих критериев:
- добровольности, т.е. лицо признает свою вину, изобличает самого себя, сознается в содеянном по собственной воле, тем самым указывая на отсутствие необходимости в исправительном воздействии;
- заявление о ложности предоставленных данных до вынесения приговора или решения суда, что позволяет устранить общественно опасные последствия, которые могли бы наступить, а также возможное препятствие на пути установления объективной истины.
Следует отметить, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 307 УК РФ, совершается, как правило, с целью оградить лиц, в отношении которых ведется производство, от наступления юридической ответственности, в то время как деяния, квалифицируемые по ч. 2 ст. 307 УК РФ, чаще всего нацелены на
Список литературы:
1. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. М., 1997. 334 с.
2. Вайнер М.Е., Мишин А.В. К вопросу об экспертных ошибках // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики. Материалы XV Международной научно-практической конференции. Тольятти, 2018. С. 300-302
3. Дубинин Л. Г. Методика расследования заведомо ложных показаний свидетеля и потерпевшего: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2010. 24 с.
4. Егоров Н.Н. Проблемные вопросы соотношения заключения эксперта и заключения специалиста // Пробелы в российском законодательстве. № 2017. № 1. С. 16-18.
5. Иванов Н.Г. Возможности и императивы освобождения от уголовной ответственности // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 1. С. 141 -145.
6. Косякова Н.С. Лжесвидетельство // Государство и право. 2001. № 4. С. 66-74.
7. Лесников Г.Ю., Копыткин С.А. Заведомо ложный донос: проблемы правовой оценки и правоприменительной практики в учреждениях уголовно-исполнительной системы // Пробелы в российском законодательстве. 2018. № 3. С. 281-284.
8. Попов А.А. Регламентация в УПК РФ правил, закрепляющих допустимость показаний в уголовном процессе (компаративистский подход) // Пробелы в российском законодательстве. 2015. № 2. С. 155-159.
9. Радченко А.А. Уголовно-правовая характеристика субъектов лжесвидетельства (ст. 307 УК РФ) // Сибирский юридический вестник. 2016. № 3 (74). С. 103-109.
10. Федоров А.В. Преступления против правосудия (вопросы истории, понятия и классификации) / отв. ред. А.И. Чучаев. Калуга:, 2004. 284 c.
ухудшение участи таких лиц, признание их виновными. Составляющие предмет преступления ложные показания в таких случаях содержат искажающие объективную истину факты, указывающие на виновность лица или совершение им деяний более опасных, чем на самом деле. Заключение
Таким образом, закрепление на законодательном уровне такой формы заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода как бездействие позволит устранить указанные выше проблемы квалификации преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, и будет способствовать совершенствованию правоприменительной практики в части производства по уголовным делам в отношении указанных специальных субъектов, обладающих процессуальным статусом.
References:
1. Belkin R.S. Forensic Encyclopedia. M., 1997.334 s.
2. Weiner M.E., Mishin A.V. To the question of expert errors // Tatishchev Readings: Actual Problems of Science and Practice. Materials of the XV International scientific-practical conference. Tolyatti, 2018.S. 300-302
3. Dubinin L. G. Methods of investigation of knowingly false testimonies of a witness and a victim: author. dis. ... cand. legal Sciences: 12.00.09. M., 2010. 24 p.
4. Egorov N.N. Problematic issues of the ratio of expert opinion and expert opinion // Gaps in Russian law. No. 2017. No. 1. S. 16-18.
5. Ivanov N.G. Opportunities and imperatives of exemption from criminal liability // Gaps in Russian law. 2017. No. 1. P. 141-145.
6. Kosyakova N.S. Perjury // State and Law. 2001. No. 4. P. 66-74.
7. Lesnikov G.Yu., Kopytkin S.A. Obviously false denunciation: problems of legal assessment and law enforcement practice in institutions of the penal system // Gaps in Russian law. 2018. No. 3. P. 281-284.
8. Popov A.A. Regulation in the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation of rules securing the admissibility of evidence in criminal proceedings (comparative approach) // Gaps in Russian legislation. 2015. No. 2. P. 155-159.
9. Radchenko A.A. Criminal law characteristics of perjury subjects (Article 307 of the Criminal Code of the Russian Federation) // Siberian Law Journal. 2016. No. 3 (74). S. 103-109.
10. Fedorov A.V. Crimes against justice (questions of history, concepts and classifications) / ed. ed. A.I. Chuchaev. Kaluga:, 2004.284 c.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 77,18%
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Аккаева Халимат Алиевна, канд. юрид. наук, доцент, полковник полиции, начальник кафедры специально-технических дисциплин. Северо - Кавказский институт повышения квалификации (филиал) Краснодарского университета МВД России. E-mail: Lel4993@mail.ru
ABOUT THE AUTHOR
Akkaeva Halimat Alievna, PhD (Law), Associate Professor, Police Colonel, Head of Special Technical Disciplines chair. North-Caucasian Institute of Advanced Train-ing(branch) of Krasnodar University of MIA Russia. E-mail: Lel4993@mail.ru
272 Gaps in Russian legislation
Vol XIII №4 2020
ISSN 2072-3164 (print) ISSN 2310-7049 (online)
