CC BY
15922. LouiseLevantes. When China Ruled the Seas: The Treasure Fleet of the Dragon Throne 1405-1433. New York und Oxford, Oxsford University Press, 1994, p.73; On Our Military's Historic Missions in the Century// Liberation Army Daily. New Stage. 17 Februar 2006.
23. John Wilson Lewis, Xue Litai. China's Steategic Sea Power: The Polutics of Force Modernization in the Nuclear Age. Stanford University Press, 1994; Alexander Chieh-cheng Huang. The Chinese Navy's Offshore Active Defense Strategy // Naval War Cjllege Review 47, №3, Sommer 1994, p. 9-18; David Hale. China's Growing Appetites// National Interest 76, Sommer 2004, p. 137-147.
24. Турицын И.В., Рау И. Тайвань во внешнеполитической стратегии КНР: исторические условия возникновения и трудности решения проблемы// Современная научная мысль. - 2019. - №2. - С.116-144.
25. Swanson- Eigth Voyage of the Dragonm, p. 33-34; Levathes. Wen China Ruled the Seas, p. 19; Gavin Menzies. 1421: The Year China Discjvered America. New York , 2003, William Morrow; Hansen: China in World History, p. 4-7;Wang Gungwu. China's Cautious Pride an Ancient Mariner// YaleGlobal Online, 4. August 2005; Toshi Yoshihara, JamesR. Holmes. ... Der rote Stern ..., p.157, 247; Hu Jintao. Constantly Increasing Commjnd Grjund. Rede vor dem australischen Parlament, 24. Oktober 2003.
26. Wei Zhenhua. Zhang He's Expedition to the Western Seas and China's Oceanic Culture// Pearl River Transport 2006, №7, p.144; Zhu Guangyan. Awakening Sea Power from its 400-Year Deep Slumber ... // Freunde von Parteimitgliedern und Kader, Juli 2005, p.19; WangXiang. An Inquiry intu Peaceful Foreign Policy of Zheng Ze's Exprditioons to the Western Seas// China Water Transport 4, №3, März 2006, p. 12-13; Zhou Siming. Interpreting Zheng He's Expedition top the Western Seas from the Angle of Confucian Thought // Journal des Jillin Teachers Ionstitute of Engineering and Technology, 22, №10, Oktober 2006, p. 29-30; Xiao Yaocheng. China's Oceanic Consciousness and the Current State of Sea Power // Journal des Yunyang Teacher College 25, №5, Oktober 2005, p. 88; Cai Yiming. On Zheng He's faring Spirit and Our Nation's Harmonious Ocean Outlook// Navigation of China, №4, Dezember 2006, p. 3.
27. Rede des Präsidenten Hu Jintaos an der Universität von Pretoria vei der China-Africa Cooperation: Enhance China-Africa Unity and Cooperation to Build a Harmonious World. 7. Februar 2007, http://www.internationaltpolitik.de/; Chen Jian, Zhao Halyan. Wen Jiabao on Sino-U.S. Relations: Cherish Harmony; Be Harmonious but Different// China News Service, 8. Dezember 2003; Kenyan Girl Offered Chance to Go to College in China. Xinhua, 20. März, 2005; Enlightenment Drawn from Global Worship of Confucius// Renmin ribao, 29. September 2005; Yu Sui. Peace Is Priceless in the Pursuit of Happiness// China Daily, 14. August 2006; Li Xuejiang. U.S. Report - The Military Power of the People's Republic of China - Harbors Sinister Motives. // Renmin ribao, 27 Juli 2005.
28. Zhu Zhijiang. On Non-War Military Operations// Journal of Nanjing Institute of Politics 19, №5, 2003, p. 84; Gao Yue. Military Exercises: Non-Contact Style Confrontation and Poilitical Contest // Shipborne Weapons, №11, 2005, p. 15-18; Su Shiliang. Persistently Folloiw the Guidance of Chairman Hu's Important Thought on the Navy's Building, Greatly Push Forward Innovation and Development in the Navy's Military Work. // Renmin Haijun, 6. Juni 2009.
29. Joshua Kurlantzik. Charm Offensive: How China's Soft Power is Transforming the World. New Haven, Yale University Press, 2007, p.10-11.
30. BhaskarBalkrishnan. China Woods Vauritius, Eyes Indian Ocean // Political and Defence Weekly 7, №41, Juli 2009, p. 7-9; P.S. Das. India's Strategic Conserns in the Indian Ocean in South Asia Defence and Strategy Year Book. New Delhi, 2009, Panchsheel, p. 96-100.
31. Arun Prakash. Indian Ocean: F Zone of Conflict? // South Asia Defence and Strategy Year Book. New Delhi 2009, Panchshee, p.43-50; M.K. Bhadrakumar. Sri Lanka Wards Off Western Bullying. // Asia Times, 27 Mai 2009.
32. ThomasMathew. Mighty Dragon in the Sea. In:Hindustan Nimes, 24 Juni 2009; G. Parthasarathy. Challenges from China: India Faces Growing Hostility after 26/11. Tribune,19. März 2009; Arun Kumar Singh. Let's Prepare to Meet the Chinese in India's Ocean// Deccan Chronicle, 20. Februar 2009.
33. Li Jie, Liu Tao. Key Debates and Thinking abaut Strategic Nuclear Submarine Development// Modern Ships 11A, 2008, p. 19.
РАУ ИОГАНН - доктор философии, профессор; Научный форум по международной безопасности при Академии штабных офицеров Бундесвера (Гамбург) и Академии защиты Отечества (Вена).
RAU, JOHANNES - Doctor of Philosophy, Professor; Scientific Forum on International Security at the Academy staff officers of the Bundeswehr (Hamburg) and the Academy of defending the Homeland (Vienna) (rau100@mail.ru).
УДК 94(510).093:327
ДАНИЛОВ В.Д.
ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРНО-ГУМАНИТАРНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА КНР СО СТРАНАМИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ (НА ПРИМЕРЕ КИРГИЗИИ)
Ключевые слова: Китай, Киргизия, гуманитарное сотрудничество, культурный диалог, «мягкая сила»
В статье на примере киргизско-китайского двустороннего взаимодействия характеризуется современное состояние культурно-гуманитарного сотрудничества Китая со странами Центральной Азии. Анализируя опыт киргизско-китайских отношений, автор выделяет специфику китайского подхода к региону и обозначает существующие для Китая трудности в поддержании его позитивного имиджа, успешном продвижении своей «мягкой силы». Отдельное внимание на киргизском примере уделено фактору антикитайских настроений (синофобии), предпринята попытка проанализировать причины их подъема в регионе и обозначить пути их преодоления.
DANILOV, V.D.
PROBLEMS OF CULTURAL AND HUMANITARIAN COOPERATION AMONG CHINA AND THE CENTRAL ASIA
COUNTRIES (ON EXAMPLE OF THE KYRGYZ REPUBLIC)
Keywords: China, the Kyrgyz Republic, humanitarian cooperation, cultural dialogue, «softpower»
In the article, on example of Chinese-Kyrgyz bilateral interactions characterized the present state of cultural-humanitarian cooperation among China and the Central Asia countries. Analyzing the experience of Chinese-Kyrgyz relations, the author selects specific of Chinese approach to region denotes the difficulties existing for China in maintaining its positive image and in successfully promoting its "soft power". Special attention on the Kyrgyz example is given to the factor of anti-Chinese sentiments (sinophobia),it makes an attempt analyze the reasons for its rise in the region and to identify ways to its overcome.
С началом политики «реформ и открытости» (1978), как известно, внешнеполитическая доктрина КНР стала подвергаться существенным корректировкам. Уже к XII Всекитайскому съезду КПК (1982 г.) произошел фактический отход от маоистской концепции «трех миров», которая подразумевала, что Китай должен в равной степени противостоять как США, так и СССР. Хотя в рамках этого съезда по-прежнему говорилось о принадлежности страны к «третьему миру» [1], принципиальным было то, что Пекин заявил о начале формирования новой внешнеполитической стратегии. По выражению главы МИД КНР Цянь Цичэня (1988-1998), новая основная цель китайской внешней политики того периода - это «сохранение мира во всем мире и завоевание длительного мира в интересах социалистического строительства в Китае» [2]. В практическом смысле это означало постепенный переход к прагматизму во внешней политике, курсу на налаживание отношений со сверхдержавами и любыми заинтересованными в этом государствами.
Необходимость благоприятной внешней обстановки, которую можно было достичь через восстановление старых и налаживание новых связей, была обусловлена потребностью в первоочередном развитии торгово-экономических связей, жизненно необходимых для «социалистической модернизации». Руководство КНР, впрочем, еще в предшествовавший XII съезду период стало проводить активную работу в этом направлении. К примеру, бывший министр внешнеэкономических связей и торговли, член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Ли Ланьцин приводил данные о том, что только за период 1977-1980 гг. правительственные делегации КНР нанесли более 350 зарубежных визитов, профильные межправительственные комиссии провели за тот же период не менее 450 встреч, посвященных формированию новых экономических и культурно-гуманитарных контактов [3].
Хотя XIII съезд КПК (1987 г.) не привнес существенных изменений во внешнеполитическую доктрину страны, приоритет поддержания и дальнейшего развития отношений на основе мира и конструктивного сотрудничества был подчеркнут вновь. В рамках этого съезда Генеральный Секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян отмечал, что многие национальные показатели социального развития значительно отставали от среднемирового уровня. При этом особо выделялись такие параметры как крайне серьезный уровень деревенской бедности, слабость материально-технической базы и сравнительно высокий уровень неграмотности [4]. Хотя развитие внешних связей, двусторонних и многосторонних контактов признавалось при этом на съезде абсолютно необходимым и вообще отмечалось стремление системы международных отношений к многополярности, в своем международном участии КНР видела, прежде всего, инструмент привлечения инвестиций и преодоления научно-технического отставания.
В рамках реализуемой внешнеполитической стратегии КНР удалось в целом нормализовать фактически прерванные в начале 60-х годов XX века отношения с Советским Союзом. В этом, надо сказать, также присутствовал бесспорный экономический интерес. В 1984 г. Дэн Сяопин высказывался по этому поводу так: «Пусть даже межгосударственные отношения нормализовать не удастся, но ведь общаться-то все равно можно: например, вести торговлю, осуществлять техническое сотрудничество и даже создавать совместные предприятия, заниматься технической реконструкцией» [5]. В 1984-1985 гг. были подписаны и первые за долгое время двусторонние договоры - об основах консульской службы и принципах материально-технического сотрудничества [6]. В течение 80-х годов XX века существенный импульс к развитию получила приграничная торговля - между провинцией Хэйлунцзян и советским Приморьем, СУАР и среднеазиатскими ССР, Алтайским и Красноярским краем соответственно. Следует также сказать, что экономическим сотрудничеством все не ограничивалось: были восстановлены многие аспекты двустороннего гуманитарного взаимодействия (наибольший прогресс был достигнут в развитии научных связей и литературных обменов [7]).
Стоит, впрочем, заметить, что на момент распада Советского Союза на территории советской Средней Азии проживала довольно крупная уйгурская диаспора - около 400 тысяч
человек. Этот факт во многом предопределил возникновение у Китая потребности к развитию многостороннего диалога со вновь образованными в данном регионе государствами. Для такого диалога на первоначальном после распада СССР этапе существовали объективно удачные предпосылки, поскольку в Центральной Азии возникли, по выражению экс-посла Республики Таджикистан в КНР Р.К. Алимова «общая неопределенность и геополитическая пустота» [8]. Интерес к региону уже в тот период демонстрировали США, Турция, Иран, развитые страны Восточной Азии - Япония и Республика Корея.
Китай, в свою очередь, достаточно быстро перешел к формированию институционального механизма многостороннего диалога. Уже в 1992 г. была образована межгосударственная консультативная группа, состоявшая из делегаций КНР, России, Казахстана, Киргизии и Таджикистана. В рамках ее работы были постепенно решены вопросы демаркации границ. Совместная деятельность имела и другие, более глубокие последствия: в 1996 г. по предложению китайской стороны была образована «Шанхайская пятерка», которая предприняла дальнейшие меры по укреплению взаимного доверия (в 1996 г. и 1997 г. удалось подписать соглашения о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы). После этого диапазон сфер сотрудничества в рамках «Шанхайской пятерки» стал постепенно расширяться. Уже в рамках саммитов 1998-2000 гг., (проходивших в Алма-Ате, Бишкеке и Душанбе) активно поднимались вопросы торгово-экономического и культурно-гуманитарного взаимодействия [9]. К 2001 г. «Шанхайская пятерка» была преобразована в Шанхайскую Организацию Сотрудничества, которая, в свою очередь, стала влиятельной региональной площадкой.
Итак, существовал ряд обстоятельств, обусловивших возникновение повышенного интереса КНР к Центральной Азии. На первоначальном этапе Пекин был обеспокоен стабильностью своих западных границ в связи с распадом Советского Союза, отношения с которым он едва успел нормализовать. Естественная географическая близость рассматриваемого региона и тот факт, что с началом нового тысячелетия США стали наращивать там свое долгосрочное военное присутствие, требовало создания ответной стратегии. Другим значимым фактором стал сырьевой аспект экономического сотрудничества. Впечатляющее промышленное и социальное развитие Китая неизбежно усиливало потребность в сырье и энергоносителях: только за период 2001-2010 гг. объемы потребления последних совокупно увеличились более чем вдвое (с 1504 до 3249 млн. тонн условного топлива). Несмотря на сопутствующий рост внутреннего производства различных видов топлива, зависимость страны от импорта нефти уже к 2010 превысила 56% [10]. Этот рост продолжился и в дальнейшем. Как следствие, сегодня Центральная Азия играет значительную роль в обеспечении китайской энергетической безопасности (например, только одна Туркмения удовлетворяет порядка 20% спроса на газ для КНР [11]). Вслед за экономическим сотрудничеством и совместными мерами по укреплению региональной безопасности, развивался и культурно-гуманитарный диалог.
Китай-Киргизия: нормативно-правовая база и общая специфика культурно-гуманитарного сотрудничества
За прошедший период Китаю удалось сформировать прочную нормативно-правовую базу сотрудничества с государствами Средней Азии. Не стала здесь исключением и Киргизия. Что касается вопросов культурного, гуманитарного и спортивного сотрудничества, то они регулировались соглашениями на уровне профильных министерств и межправительственных договоренностей, - в течение 90-х годов XX века было подписано около 10 подобных документов [12]. В дальнейшем развитие культурно-гуманитарного взаимодействия происходило также на основании Программы сотрудничества между КР и КНР на 2004-2014 годы [13], которая акцентировала усилия сторон на развитии научно-технических связей, укреплении культурных и социальных контактов, активизации туризма.
В 2013 и 2014 гг. Киргизия и Китай приняли декларации об установлении и дальнейшем развитии отношений стратегического партнерства, а в 2018 г. была подписана Совместная декларация об установлении всестороннего стратегического партнерства [14]. При этом совершенствование нормативно-правового обеспечения двусторонних отношений продолжается, приобретая новое качество. Так, по итогам переговоров в рамках официального визита Председателя КНР Си Цзиньпина, прошедших летом 2019 г., была утверждена Декларация об укреплении всестороннего стратегического партнерства, которой сопутствовало заключение еще
порядка 20 соглашений и меморандумов, преимущественно касавшихся материально-технического сотрудничества и экономической кооперации [15].
Отдельно стоит сказать, что в рамках существующей внешнеполитической доктрины Китай заявляет о своем повышенном внимании к развитию гуманитарного сотрудничества и декларирует уважение культурного, цивилизационного многообразия. Концептуальное оформление этого подхода было завершено к 2005 г., когда Председатель КНР Ху Цзиньтао в рамках своего выступления на юбилейной сессии Генассамблеи ООН обозначил эти тезисы как часть концепции «мирного развития» Китая [16], а позднее на XVII Всекитайском съезде КПК (2007 г.) в своем отчетном докладе отвел культуре решающую роль в выстраивании конструктивного диалога [17]. С приходом нового поколения руководителей Председателем Си Цзиньпином мировой общественности были предложены идеи о «китайской мечте» [18] и «общей судьбе мировых цивилизаций», которые равнозначны в своих внешнеполитических измерениях и подразумевают всеобщее инклюзивное развитие стран мира. Аналогичные установки содержит и «дорожная карта» предложенной Си инициативы «Один Пояс, Один Путь» [19]. Можно сказать, что эти принципы по своей сути привлекательны для развивающихся стран, поскольку они декларируют уважительное отношение, обещают, хотя и в относительно отдаленной перспективе, экономическую выгоду и не накладывают обязательств по участию в интеграционных структурах.
Упоминание китайского мегапроекта в контексте гуманитарно-культурного диалога и сотрудничества, как такового, не случайно. Дело в том, что концепция «Шелкового Пути» стала в последние годы важной составляющей китайской внешней политики и публичной дипломатии в целом. Многие проекты в рамках культурно-гуманитарного сотрудничества КНР с самыми разными регионами мира продвигаются именно под его эгидой. Это характерно и для Центральной Азии, и для рассматриваемой нами в качестве примера Киргизии. Так, например, в рамках запущенного в 2015 году проекта «Шелковый путь и телевизионный мост» на киргизском языке были представлены публике произведения современного китайского кинематографа, в частности «Китайские мегапроекты» и «Шелковый путь: путешествие продолжается», которые транслировались на национальных телеканалах двух стран.
Кроме этого, в 2018 г. делегация Киргизии приняла участие в первом кинофестивале Шанхайской организации сотрудничества, а актер из киргизского фильма «Ночная авария» получил награду за лучшую мужскую роль. В том же 2018 году Китай передал Киргизии авторские права на издание почти 190 книг, а в Бишкеке был открыт книжный магазин «Шанс», целиком специализирующийся на продаже китайской печатной продукции [20]. Летом 2019 г. в Бишкекском гуманитарном университете им. Карасаева (БГУ) появился «Павильон Китая» - это специализированная библиотека, оснащенная печатной (около 2000 видов книг) и цифровой продукцией, непосредственно посвященной всем сферам жизни современного Китая. Подобные павильоны - это брэнд-проект Пресс-Канцелярии Госсовета КНР, который она реализует на базе иностранных университетов. К концу 2019 г. «Павильон» в БГУ - это 14-я по счету и крупнейшая по площади из подобных информационных площадок [21].
Двустороннее гуманитарное взаимодействие не ограничивается упомянутыми выше примерами. Достаточно успешно функционируют образовательные обмены и сотрудничество в области медицины. Так, по словам Чрезвычайного и Полномочного Посла КНР в Киргизской Республике Ду Дэвэнь, вручившей свои верительные грамоты в марте 2019 г., в Китае обучается не менее 4000 граждан этой республики, кроме того, сравнительно недавно в г. Ош появилась новая больница на 150 мест, целиком построенная и оснащенная на гранты китайского правительства. В Бишкеке была также открыта и новая гимназия с углубленным изучением китайского языка. Как заверила посол, в будущем Китай намерен продолжить развитие этих и других проектов через адресную помощь китайского правительства [22].
Особенности восприятия китайской политики в Киргизии.
Фиксируя активизацию китайско-киргизских контактов, следует однако же отметить, что китайская политика в регионе воспринимается неоднозначно. Представления о «китайской угрозе» подчас довольно активно продвигаются различными политическими силами в государствах Центральной Азии. Это происходит и в Киргизии, где, наряду с достаточно настороженным отношением, подчас дело доходит и до беспорядков, нападений на китайские предприятия. Одно из таких событий произошло в августе 2019 г., когда несколько сотен жителей
Киргизии напали на объект, принадлежащий китайской компании Zhong Ji Mining, занимавшейся разработкой месторождения Солтон-Сары в Нарынской области [23].
Большинство подобных случаев, на наш взгляд, можно объяснить следующими факторами.
Во-первых, выходцы из КНР стабильно составляют львиную долю в выделяемых государством квотах на привлечение иностранной рабочей силы (в 2013-2015 гг. - 70-80% от общего числа) [24]. К тому же, следует учитывать, что общее количество представителей Поднебесной в Киргизии подсчитать достаточно сложно: ежегодные информационные бюллетени НСК (Национального Статистического Комитета) Киргизской Республики не содержат такой информации. Отсутствует она и в представленной в 2013 г. «Концепции укрепления единства народа и межэтнических отношений», которая содержит детальную информацию о численности всех населяющих Киргизию этносов [25].
Таким образом, оценки численности китайцев в Киргизии, как правило, носят весьма приблизительный характер. И хотя количество китайцев, ежегодно принимающих киргизское гражданство, измеряется только десятками человек [26], неопределенность в подсчетах оставляет широкое пространство для спекуляций. Благодатную почву для этого дает и относительно непростая ситуация с безработицей: по данным НСК Киргизии только по состоянию на 1 апреля 2019 г. число официально зарегистрированных безработных увеличилось на 28% по сравнению с аналогичной датой 2018 г. [27].
Во-вторых, немалую роль в происходящем играет экономический фактор. Прежде всего, Китай является главным торговым партнером Киргизии и основным держателем ее внешнего долга. К тому же, при льготном кредитовании Китаем развивающихся стран и предоставлении им инвестиционной поддержки под инфраструктурные и иные проекты, китайская сторона нередко требует привлечения собственных компаний в качестве подрядчиков, использования китайской рабочей силы и оборудования [28, с.30]. Экономическая выгода от подобных инвестиций местным населением зачастую не ощущается, поскольку оно не привлекается к работе на вновь открывающихся предприятиях или реализуемых проектах. Все это усиливает социальное раздражение, дает благодатную почву для опасений возможной утраты экономической самостоятельности. Тем более, что практика приобретения китайскими госкомпаниями предприятий в счет долговых обязательств все же существует - как это было, например, с глубоководным портом в г. Хамбантота (Шри Ланка), который был передан Китаю в долгосрочную аренду [29].
Кроме того, китайская инвестиционная активность и такие особенности внешнеэкономической деятельности Пекина настораживают общественность и в том смысле, что непрерывное усиление китайского экономического влияния дает основания выдвигать предположения о значительной роли коррупционной составляющей в происходящих процессах. Следует признать, что эти предположения отнюдь не всегда безосновательны [30]. Между тем, существующих в Китае на государственном уровне мер по противодействию международной коррупции и недобросовестной конкуренции зачастую оказывается недостаточно. Эксперты Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Ю.В. Трунцевский и В.В. Севальнев считают особенно уязвимыми регионами как раз Африку и Центральную Азию, где уровень восприятия коррупции со стороны национальных элит особенно высок [31].
Упоминание проблемы международной коррупции представляется нам важным по вполне понятной причине. Наряду с официально декларируемыми Пекином принципами о том, что любое двустороннее сотрудничество должно основываться на конструктивном диалоге, общей выгоде и взаимоуважении, непрерывном культурном взаимообмене, что бесспорно привлекательно для развивающихся стран, особенно тех, которые находятся в фазе активного развития и национального становления, существуют объективные проблемы, деформирующие образ Китая за рубежом. Нужно отметить, что, выступая с подобными инициативами, Китай гарантировал в своей внешнеэкономической политике социальную ответственность, которая обещала, по мере реализации китайских инвестиционных проектов, поступательное решение социальных проблем регионов через рост занятости, повышение благосостояния. Конечно, в будущем экономический рост может привести к такому развитию событий, но для поддержания благоприятного имиджа необходимы и такие экономические успехи, которые заметны в краткосрочной перспективе.
То, что восприятие Китая за рубежом становится довольно неоднозначным, подтверждается, в частности, последними (2019 г.) опросами, проведенными представителями Pew Research Center, которые свидетельствуют о значительной поляризации общественного мнения в мире относительно китайской внешнеполитической деятельности [32].
Конечно, при рассмотрении этих данных следует учитывать и другие процессы, происходящие в мировой конъюнктуре, но нельзя отрицать, что деформация транслируемого Поднебесной официального образа на уровне частного китайского бизнеса значительно ослабляет перспективы для гуманитарного сотрудничества в различных его формах. Между тем, гуманитарное сотрудничество и проистекающий из этого культурный диалог - это то, что в современном мире может стать фундаментом долгосрочного и эффективного межгосударственного диалога, поскольку оно одновременно способствует поддержанию положительного образа государства и нивелированию неизбежно возникающих негативных стереотипов о том или ином этносе [33]. Ухудшение же восприятия образа того или иного крупного государства за счет факторов внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности не только сводят на нет достигнутые в результате гуманитарной активности имиджевые успехи, но и значительно осложняют гуманитарный диалог в будущем.
В данном контексте для Китая актуальны, с одной стороны, непрерывное совершенствование инструментов продвижения своей «мягкой силы» и поддержание уже существующих. Это важно и в свете того, что в вышеупомянутой серии социологических опросов Pew Research Center показана не только тенденция к поляризации мнений, но и отмечено, что по целому ряду направлений наблюдается положительная динамика - Китай рассматривается как один из новых центров силы в мировой политике.
Важно, чтобы мероприятия гуманитарного сотрудничества не замыкались только на официальном уровне, но и обеспечивали широкий общественный диалог, становились «понятным» и предметным обсуждением в повседневной жизни народа, преодолевая растущую отчужденность китайского бизнеса и местной общественности.
Пример Киргизии представляется весьма симптоматичным. Он иллюстрирует, что Китаю необходимо ради закрепления своего положительного образа в долгосрочной перспективе задуматься о единой стратегии государства и бизнеса - ее важно выстроить таким образом, чтобы внешнеэкономическая деятельность негосударственных акторов не вступала в противоречие с выдвигаемыми китайским руководством принципами.
В свете последнего тезиса необходимо, однако, сделать следующую оговорку: вопрос о синхронизации внешнеэкономической и гуманитарной деятельности Китая, самой возможности таких корректировок, остается, по сути, открытым для обсуждения. Например, позиция французского профессора Ж.-П. Гишара (Ун-т Ницца - София Антиполис) основывается на том, что взаимоотношения между китайским государством и бизнесом уже давно строятся на принципах тесного сотрудничества и протекции [34]. Так или иначе, невозможно игнорировать тот факт, что при очевидной привлекательности провозглашаемых китайским руководством внешнеполитических установок, продвижение китайской «мягкой силы» за рубежом происходит пока в целом не так успешно, как это необходимо Китаю.
Литература и источники
1. XII Всекитайский съезд Коммунистической партии Китая. - М.: Политиздат, 1982. - С. 65.
2. Китай на пути модернизации и реформ. 1949-1999. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999. - С.602.
3. Ли Ланьцин. Прорыв: Как открывались ворота страны. 30-летию начала реформ в Китае посвящается / пер. Ли Иннань. -М.: Издательство Московского университета, 2010. - С.70.
4. XIII Всекитайский съезд Коммунистической партии Китая. - М.: Политиздат, 1988. - C.10-13.
5. Дэн Сяопин. Основные вопросы современного Китая/ пер. с кит. - М.: Политиздат, 1988. - C.114.
6. Сборник российско-китайских договоров 1949-1999 гг. - М.: Терра-спорт, 1999. - C. 90-92.
7. 40 лет КНР. - М.: Наука, 1989. - C. 118-122.
8. Алимов Р.К. Таджикистан и Китай: курсом стратегического партнерства. Международно-политические, экономические и гуманитарные измерения сотрудничества. - М.: Весь Мир, 2014. - C.59.
9. Буяров Д.В. Китай и Центральная Азия: аспекты взаимодействия // Современный Китай и его окружение/ Отв. ред. Д.В. Кузнецов, Д.В. Буяров. - М.: КРАСАНД, 2018. - C. 150-154.
10. Стратегический партнерский диалог между Россией и Китаем. Современное состояние, проблемы и предложения. - М.: ИД «Форум», 2014. - С. 297-299.
11. Ли На. Инициатива «один пояс, один путь» как новая модель сотрудничества КНР с Россией и странами Центральной Азии // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Всеобщая история. - 2018. - Т.10. - №4. - С.388.
12. Китайский фактор» во внешней политике Кыргызстана: двусторонний и региональный уровни / под общ. ред. А.Л.
Салиева. - Бишкек: Изд-во КРСУ, 2011. С. 36-37. URL: http://www.lib.krsu.edu.kg/uploads/files/public/3321 .pdf (дата обращения 2.12.2019)
13. Программа сотрудничества между Кыргызской Республикой и Китайской Народной Республикой на 2004-2014 годы [Официальный сайт]. Режим доступа: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru-ru/17460 (дата обращения: 14.02.2020)
14. Договорно-правовая база (основные международные договоры между КР и КНР) // Посольство Кыргызской Республики в Китайской Народной Республике [Официальный сайт]. Режим доступа: https://mfa.gov.kg/ru/dm/posolstvo-kyrgyzskoy-respubliki-v-kitayskoy-narodnoy-respublike/menyu—inostrannoe/--uslugi/dogovorno-pravovaya-baza/er (дата обращения: 20.02.2020)
15. Президент Сооронбай Жээнбеков и Председатель КНР Си Цзиньпин подписали Совместную декларацию об углублении отношений всестороннего стратегического партнерства [Официальный сайт]. Режим доступа: http://www.president.kg/ru/sobytiya/14361_prezident_sooronbay_gheenbekov_i_predsedatel_knr_si_czinpin_podpisali_sovmestnuy u_deklaraciyu_ob_uglublenii_otnosheniy_vsestoronnego_strategicheskogo_partnerstva (дата обращения: 22.02.2020)
16. Выступление председателя КНР Ху Цзиньтао на саммите ООН [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://russian.china.org.cn/russian/195668.htm (дата обращения: 19.02.2020)
17. Доклад Ху Цзиньтао на 17-м съезде КПК (полный текст) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://russian.people.com.cn/31521/6290591.html (дата обращения: 17.02.2020)
18. Китайская мечта: что она означает для Китая и для всего мира / под ред. Жэнь Сяосы; пер.Н.Ю.Демидо. - М.: Наука, 2018.
19. Vision and Actions on Jointly Building Silk Road Economic Belt and 21st-century Maritime Silk Road. Cooperation priorities. URL: https://en.ndrc.gov.cn/newsrelease_8232/201503/t20150330_1193900.html (date of access: 20. 02. 2020)
20. Углубляются гуманитарные и культурные обмены Китая с Кыргызстаном и Таджикистаном [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://russian.people.com.cn/n3/2019/0617/c95181-9588543.html (дата обращения: 23.02.2020)
21. Гуманитарные обмены Китая и Кыргызстана углубляют дружбу между народами двух стран. URL: https://news.myseldon.com/ru/news/index/213099086 (дата обращения: 10.12.2019)
22. Китай-Кыргызстан: Качественно новый рубеж отношений. Интервью газеты «Слово Кыргызстана» у ЧПП КНР в КР г-жи Ду Дэвэнь // Посольство КНР в Республике Кыргызстан [Официальный сайт]. Режим доступа: http://kg.china-embassy.org/rus/dssghd/t1680741.htm (дата обращения: 12.01.2020)
23. Пресс-релиз Посольства КНР в КР об инциденте нападения на китайскую компанию «Zhong Ji Mining» в Нарынской области [Официальный сайт]. Режим доступа: http://kg.china-embassy.org/rus/zyxxfb/t1686600.htm (21.02.2020)
24. Юй Чжочао, Грозин А.В. Политика Китая в отношении Центральной Азии / Юй Чжочао, А.В. Грозин. - СПб.: Алетейя, 2018. - C.192.
25. Концепция укрепления единства народа и межэтнических отношений в Кыргызской Республике [Официальный сайт]. Режим доступа: http://www.president.kg/ru/sobytiya/ukazy/956_utverghdena_koncepciya_ukrepleniya_edinstva_naroda_i_meghetnicheskih_otnoshe niy_v_kirgizskoy_respublike (дата обращения 23.02.2020)
26. За последние 8 лет 60 китайцев приняли гражданство Кыргызстана - депутат [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kabar.kg/news/za-poslednie-8-let-60-kitaitcev-priniali-grazhdanstvo-kyrgyzstana-deputat/ (дата обращения: 26.02.2020)
27. Информационный бюллетень Кыргызской республики по продовольственной безопасности и бедности - Б.: Нацстатком Кыргызской Республики, 2019. - С.9.
28. Лексютина Я.В. Экономическая дипломатия Китая в XXI веке // Проблемы Дальнего Востока. - 2015. - №2. - С.30.
29. «Один пояс, один путь»: уточнение пути и расширение пояса [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://eadaily.com/ru/news/2019/05/03/odin-poyas-odin-put-utochnenie-puti-i-rasshirenie-poyasa (дата обращения 16.02.2020)
30. Windsor, Duane. BRIC Multinational Enterprises: The Roles of Corruption and Nationalism // The Challenge of BRIC Multinationals. Emerald Group Publishing Limited, 2016. pp. 145-174.
31. Трунцевский Ю.В., Севальнев В.В., Сухаренко А.Н. Противодействие коррупции в Китае: законодательство и правоприменение: монография. - М.: Проспект, 2019. - C. 68-69.
32. People around the globe are divided in their opinions of China // Pew Research Centre. URL: https://www.pewresearch.org/fact-tank/2019/09/30/people-around-the-globe-are-divided-in-their-opinions-of-china/ (date of access 11. 02.2020)
33. N.M. Bogolubova, J.V. Nikolaeva, V.I. Fokin, S.S. Shirin, E.E. Elts, Contemporary problems of cultural cooperation: issues in theory and practice, Middle-East Journal of Scientific Research. 2013. Volume 16, Number (12). Rp. 1731 - 1734.
34. ГишарЖан-Поль. Китайская «партия-государство и мультинациональные фирмы. - М.: Новый Хронограф, 2017. - С. 106112.
References and Sources
1. XII Vsekitajskij s"ezd Kommunisticheskoj partii Kitaya. - M.: Politizdat, 1982. - S. 65.
2. Kitaj na puti modernizacii i reform. 1949-1999. - M.: Izdatel'skaya firma «Vostochnaya literatura» RAN, 1999. - S.602.
3. Li Lan'cin. Proryv: Kak otkryvalis' vorota strany. 30-letiyu nachala reform v Kitae posvyashchaetsya / per. Li Innan'. - M.: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2010. - S.70.
4. XIII Vsekitajskij s"ezd Kommunisticheskoj partii Kitaya. - M.: Politizdat, 1988. - C.10-13.
5. Den Syaopin. Osnovnye voprosy sovremennogo Kitaya/ per. s kit. - M.: Politizdat, 1988. - C.114.
6. Sbornik rossijsko-kitajskih dogovorov 1949-1999 gg. - M.: Terra-sport, 1999. - C. 90-92.
7. 40 let KNR. - M.: Nauka, 1989. - C. 118-122.
8. Alimov R.K. Tadzhikistan i Kitaj: kursom strategicheskogo partnerstva. Mezhdunarodno-politicheskie, ekonomicheskie i gumanitarnye izmereniya sotrudnichestva. - M.: Ves' Mir, 2014. - C.59.
9. Buyarov D.V. Kitaj i Central'naya Aziya: aspekty vzaimodejstviya // Sovremennyj Kitaj i ego okruzhenie/ Otv. red. D.V. Kuznecov, D.V. Buyarov. - M.: KRASAND, 2018. - C. 150-154.
10. Strategicheskij partnerskij dialog mezhdu Rossiej i Kitaem. Sovremennoe sostoyanie, problemy i predlozheniya. - M.: ID «Forum», 2014. - S. 297299.
11. Li Na. Iniciativa «odin poyas, odin put'» kak novaya model' sotrudnichestva KNR s Rossiej i stranami Central'noj Azii // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Vseobshchaya istoriya. - 2018. - T.10. - N°4. - S.388.
12. Kitajskij faktor» vo vneshnej politike Kyrgyzstana: dvustoronnij i regional'nyj urovni / pod obshch. red. A.L. Salieva. - Bishkek: Izd-vo KRSU, 2011. S. 36-37. URL: http://www.lib.krsu.edu.kg/uploads/files/public/3321.pdf (data obrashcheniya 2.12.2019)
13. Programma sotrudnichestva mezhdu Kyrgyzskoj Respublikoj i Kitajskoj Narodnoj Respublikoj na 2004-2014 gody [Oficial'nyj sajt]. Rezhim dostupa: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru-ru/17460 (data obrashcheniya: 14.02.2020)
14. Dogovorno-pravovaya baza (osnovnye mezhdunarodnye dogovory mezhdu KR i KNR) // Posol'stvo Kyrgyzskoj Respubliki v Kitajskoj Narodnoj Respublike [Oficial'nyj sajt]. Rezhim dostupa: ht^ps://mfa.gov.kg/ru/dm/posolstvo-kyrgyzskoy-respubliki-v-kitayskoy-narodnoy-respublike/menyu— inostrannoe/--uslugi/dogovorno-pravovaya-baza/er (data obrashcheniya: 20.02.2020)
15. Prezident Sooronbaj ZHeenbekov i Predsedatel' KNR Si Czin'pin podpisali Sovmestnuyu deklaraciyu ob uglublenii otnoshenij vsestoronnego strategicheskogo partnerstva [Oficial'nyj sajt]. Rezhim dostupa: http://www.president.kg/ru/sobytiya/14361_prezident_sooronbay_gheenbekov _i_predsedatel_knr_si_czinpin_podpisali_sovmestnuyu_deklaraciyu_ob_uglublenii_otnosheniy_vsestoronnego_strategicheskogo_partnerstva (data obrashcheniya: 22.02.2020)
16. Vystuplenie predsedatelya KNR Hu Czin'tao na sammite OON [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://russian.china.org.cn/russian/195668.htm (data obrashcheniya: 19.02.2020)
17. Doklad Hu Czin'tao na 17-m s"ezde KPK (polnyj tekst) [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://russian.people.com.cn/31521/6290591.html (data obrashcheniya: 17.02.2020)
18. Kitajskaya mechta: chto ona oznachaet dlya Kitaya i dlya vsego mira / pod red. ZHen' Syaosy; per.N.YU.Demido. - M.: Nauka, 2018.
19. Vision and Actions on Jointly Building Silk Road Economic Belt and 21st-century Maritime Silk Road. Cooperation priorities. URL: https://en.ndrc.gov.cn/newsrelease_8232/201503/t20150330_1193900.html (date of access: 20. 02. 2020)
20. Uglublyayutsya gumanitarnye i kul'turnye obmeny Kitaya s Kyrgyzstanom i Tadzhikistanom [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://russian.people.com.cn/n3/2019/0617/c95181-9588543.html (data obrashcheniya: 23.02.2020)
21. Gumanitarnye obmeny Kitaya i Kyrgyzstana uglublyayut druzhbu mezhdu narodami dvuh stran. URL: https://news.myseldon.com/ru/news/index/213099086 (data obrashcheniya: 10.12.2019)
22. Kitaj-Kyrgyzstan: Kachestvenno novyj rubezh otnoshenij. Interv'yu gazety «Slovo Kyrgyzstana» u CHPP KNR v KR g-zhi Du Deven' // Posol'stvo KNR v Respublike Kyrgyzstan [Oficial'nyj sajt]. Rezhim dostupa: http://kg.china-embassy.org/rus/dssghd/t1680741.htm (data obrashcheniya: 12.01.2020)
23. Press-reliz Posol'stva KNR v KR ob incidente napadeniya na kitajskuyu kompaniyu «Zhong Ji Mining» v Narynskoj oblasti [Oficial'nyj sajt]. Rezhim dostupa: http://kg.china-embassy.org/rus/zyxxfb/t1686600.htm (21.02.2020)
24. YUj CHzhochao, Grozin A.V. Politika Kitaya v otnoshenii Central'noj Azii / YUj CHzhochao, A.V. Grozin. - SPb.: Aletejya, 2018. - C.192.
25. Koncepciya ukrepleniya edinstva naroda i mezhetnicheskih otnoshenij v Kyrgyzskoj Respublike [Oficial'nyj sajt]. Rezhim dostupa: http://www.president.kg/ru/sobytiya/ukazy/956_utverghdena_koncepciya_ukrepleniya_edinstva_naroda_i_meghetnicheskih_otnosheniy_v_kirgizsko y_respublike (data obrashcheniya 23.02.2020)
26. Za poslednie 8 let 60 kitajcev prinyali grazhdanstvo Kyrgyzstana - deputat [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://kabar.kg/news/za-poslednie-8-let-60-kitaitcev-priniali-grazhdanstvo-kyrgyzstana-deputat/ (data obrashcheniya: 26.02.2020)
27. Informacionnyj byulleten' Kyrgyzskoj respubliki po prodovol'stvennoj bezopasnosti i bednosti - B.: Nacstatkom Kyrgyzskoj Respubliki, 2019. -S.9.
28. Leksyutina YA.V. Ekonomicheskaya diplomatiya Kitaya v XXI veke // Problemy Dal'nego Vostoka. - 2015. - №2. - S.30.
29. «Odin poyas, odin put'»: utochnenie puti i rasshirenie poyasa [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: https://eadaily.com/ru/news/2019/05/03/odin-poyas-odin-put-utochnenie-puti-i-rasshirenie-poyasa (data obrashcheniya 16.02.2020)
30. Windsor, Duane. BRIC Multinational Enterprises: The Roles of Corruption and Nationalism // The Challenge of BRIC Multinationals. Emerald Group Publishing Limited, 2016. pp. 145-174.
31. Truncevskij YU.V., Seval'nev V.V., Suharenko A.N. Protivodejstvie korrupcii v Kitae: zakonodatel'stvo i pravoprimenenie: monografiya. - M.: Prospekt, 2019. - C. 68-69.
32. People around the globe are divided in their opinions of China // Pew Research Centre. URL: https://www.pewresearch.org/fact-tank/2019/09/30/people-around-the-globe-are-divided-in-their-opinions-of-china/ (date of access 11. 02.2020)
33. N.M. Bogolubova, J.V. Nikolaeva, V.I. Fokin, S.S. Shirin, E.E. Elts, Contemporary problems of cultural cooperation: issues in theory and practice, Middle-East Journal of Scientific Research. 2013. Volume 16, Number (12). Rp. 1731 - 1734.
34. Gishar Zhan-Pol'. Kitajskaya «partiya-gosudarstvo i mul'tinacional'nye firmy. - M.: Novyj Hronograf, 2017. - S. 106-112.
ДАНИЛОВ ВЛАСТИСЛАВ ДМИТРИЕВИЧ - аспирант факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета (holville@mail.ru).
DANILOV, VLASTISLAV D. - Ph.D. Student, Faculty of International Relations, St. Petersburg State University (holville@mail.ru).
УДК 94(470):378(571.6)«1991/2012»
КАРЕЛОВА Е.В. ПОСТСОВЕТСКАЯ МОДЕЛЬ ВЫСШЕГО ИСТОРИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ В 1991-2012 ГГ.
Ключевые слова: высшее историческое образование, Дальний Восток, образовательная реформа, высшее учебное заведение, периодизация исторического образования.
В статье рассмотрены основные вопросы развития высшего исторического образования на Дальнем Востоке России в период с 1991 по 2012 гг. Автор акцентирует внимание на трудностях и проблемах, с которыми пришлось столкнуться высшим учебным заведениям при подготовке студентов исторических специальностей в рассматриваемый период. На примере ДВГУ проанализированы пути решения данных проблем, выведены общие тенденции развития высшего исторического образования в период с 1991 по 2012 гг. По результатам проведенного исследования автором сформулированы основные концептуальные особенности высшего исторического образования, сформировавшиеся в рассматриваемый период.
KARELOVA, E.V.
POST-SOVIET MODEL OF HIGHER HISTORICAL EDUCATION IN THE FAR EAST OF RUSSIA IN 1991-2012
Keywords: higher historical education; Far East; educational reform; higher educational institution; periodization of historical education.
