CC BY
155
Проблемы криминалистической интерпретации понятия криминальной инсценировки
Глотов Д. А.
Криминальная инсценировка, сущность которой состоит в умышленном создании обстановки, не соответствующей в действительности произошедшему на этом месте событию, направленной на введение в заблуждение должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство с целью принятия ими ошибочных процессуальных решений, традиционно рассматривается в качестве способа противодействия расследованию1. Однако в последнее десятилетие, как показывает анализ специальной литературы, некоторые ученые стали рассматривать ее и как средство подготовки и совершения преступления, как способ достижения преступного результата. Такой подход принципиально изменяет представление о сущности криминальной инсценировки, ее субъектах, целях, способах и средствах их достижения. Поэтому необходимо его тщательно проанализировать и верно оценить.
Так, например, В. А. Образцов и А А. Протасевич отмечают, что криминальная инсценировка как средство подготовки и совершения преступления пока не стала предметом «глубокого теоретического и методико-кри-миналистического анализа..., оставаясь по-прежнему «белым пятном» в криминалистическом учении об уголовно-релевантной инсценировке»2. Для ликвидации этого пробела отдельный параграф своей монографии они посвящают «криминальной инсценировке как средству достижения преступного результата»3, рассматривая там, в частности, различные способы введения в заблуждение потенциальных потерпевших. Аналогичных взглядов придерживается С.В. Андреев, которой во второй главе своей работы под названием: «Дезинформация и инсценировка как объекты криминалистических исследований» рассматривает особенности «отдельных видов инсценировки как средства достижения преступного результата»4, относя ее к средствам подготовки и совершения преступления5.
По мнению В.И. Фадеева в УК РФ закреплено одиннадцать составов преступлений, диспозиции которых по существу представляют собой инсценировки преступных событий6. Речь идет, в частности, о таких преступлениях, как заведомо ложный донос, заведомо ложное сообщение об акте терроризма, фиктивное банкротство и т.д. В.В. Дементьев и В.В. Степанов, проводившие аналогичное исследование норм уголовного законодательства РФ несколько позже, указывают на наличие уже тридцати двух составов, содержащих в себе, по мнению этих авторов, «признаки инсценировок»7.
1. См., например: Белкин RC. Курс криминалистики: Учебное пособие для вузов. - 3-е изд., дополненное. М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 2001. С. 772; Карагодин В.Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1992. С. 26 и др.
2. Образцов В.А., Протасевич А.А. Криминалистическое учение об уголовно-релевантной инсценировке. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2008. С. 69.
3. Образцов В.А., Протасевич А.А. Там же. С. 68-96.
4. Андреев С.В. Дезинформация и инсценировка как объекты криминалистических исследований. Иркутск: Репроцентр А1, 2005. С. 19-62.
5. Андреев С.В. Там же. С. 21-53.
6. Фадеев В.И. Расследование инсценировок преступных событий. Дисс. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 1998. С. 3.
7. Дементьев В.В., Степанов В.В. Инсценировка преступления:
сущность и методы раскрытия. М.: Юрлитинформ, 2009. С. 42-45.
Действительно, в систему способов совершения этих преступлений входят такие способы сокрытия как утаивание, уничтожение, маскировка, фальсификация. Но важнейшим, принципиальным отличием этих деяний от криминальных инсценировок является цель. Основная цель деятельности, описанной в диспозициях данных норм, состоит не во введении в заблуждение должностных лиц, которые будут проводить расследование, а в достижении преступного результата, состоящего в получении материальной или иной выгоды.
Признание криминальной инсценировки способом совершения преступления с неизбежностью влечет за собой констатацию того факта, что ее целью не является ни введение следователя в заблуждение, ни затруднение установления подлинных обстоятельств расследуемого события, а направлена исключительно на облегчение достижения преступного результата, является его важным условием и в качестве дезориентируемого адресата имеет не должностных лиц, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность, а исключительно потерпевших и других очевидцев события преступления. Более того, в этой ситуации субъектом криминальной инсценировки может быть только лицо (лица), совершившее преступление, а не кто-нибудь иной. Очевидно, что такое положение вещей не соответствует ни теоретическим воззрениям на сущность криминальной инсценировки как вид противодействия расследованию, ни сложившейся правоприменительной практике. Являясь видом противодействия расследованию и в большинстве случаев — способом сокрытия преступления, криминальная инсценировка не может рассматриваться, на наш взгляд, ни в качестве способа подготовки и совершения преступления, ни в качестве средства достижения преступного результата, имея совсем иную целевую направленность. Прав, думается, В.Н. Карагодин, который отмечал, что противодействие расследованию «в конечном счете, всегда обращено к работникам органов дознания или следствия»8.
Список использованных источников
1. Андреев С.В. Дезинформация и инсценировка как объекты криминалистических исследований. Иркутск: Репроцентр А1, 2005.
2. Белкин Р.С. Курс криминалистики: Учебное пособие для вузов. — 3-е изд., дополненное. М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 2001.
3. Дементьев В.В., Степанов В.В. Инсценировка преступления: сущность и методы раскрытия. М.: Юрлитинформ, 2009.
4. Карагодин В.Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1992.
5. Образцов В.А., Протасевич А.А. Криминалистическое учение об уголовно-релевантной инсценировке. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2008.
6. Фадеев В.И. Расследование инсценировок преступных событий. Дисс. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 1998.
Информация об авторе
• Глотов Д. А. // соискатель Академии МНЭПУ.
8. Карагодин В.Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1992. С. 11.
