CC BY
134
УДК 783.2
Т.П. Балановская*
ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ТРАДИЦИЙ ЗНАМЕННОГО РАСПЕВА В СТАРООБРЯДЧЕСКИХ ОБЩИНАХ ПРИМОРСКОГО КРАЯ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
Описывается современное состояние знаменного пения в богослужебно-певческой практике старообрядческих общин Приморского края, рассматриваются некоторые теоретические и методологические аспекты проблемы. Приведены результаты сравнительного анализа крюковой записи погласицы малого знаменного распева «Грядет чернец» и вариантов этой погласицы, использующихся в поповских и беспоповских общинах края.
Ключевые слова: старообрядцы, знаменный распев, богослужебно-певческая традиция.
Traditions of echoes chant in Old believers’ communities of Primorsky Region: theoretical and methodological aspects. TATIANA P. BALANOVSKAIA (Far East Federal University, Vladivostok).
The author describes a current state of echoes chant in divine service and singing practice of Old Believers’ communities of Primorsky Region, considering some theoretical and methodological issues that had arisen during this research. The article contains the results of the comparative analysis of hook record of a poglasitsa in a minor echoes chant «The monk» and the variations of this poglasitsa used in popovsky and bespopovsky communities of the region.
Key words: Old Believers, echoes chant, divine service singing tradition.
Актуальность изучения церковно-певческой культуры старообрядцев Приморья в настоящее время вызвана современным состоянием общин. Вследствие многочисленных репрессий в отношении старообрядчества в советский период, певческая традиция в поповских общинах края была утрачена, а немногочисленные общины беспоповцев прекращали свое существование с течением времени в силу естественных причин - ухода из жизни членов общины. Ситуация изменилась в конце XX -начале XXI в. В 1992 г. началось возрождение старообрядческих поповских общин Белокри-ницкого согласия. В поисках истинной веры в старообрядчество пришли молодые образованные неофиты. Их усилиями были созданы и зарегистрированы новые общины.
В 2009-2011 гг. на север Приморья переселилось 15 семей (около 60 чел.) старообрядцев-беспоповцев из Уругвая и Боливии, сохранивших богослужебно-певческие традиции и традиционный уклад жизни старообрядческой семьи. Таким образом, в настоящее время в общинах Приморского края наблюдаются две тенденции богослужебно-певческой практики: дискретность певческой традиции и попытки ее реконструкции (у поповцев) и континуальность певческих традиций латиноамериканских эмигрантов-беспоповцев, сохранявших древние напевы в условиях жесткой изоляции от инокуль-турной среды.
В 2009 г. была начата работа по сбору певческого материала в старообрядческих общинах края, включающая знакомство и беседы с члена-
*БАЛАНОВСКАЯ Татьяна Павловна, старший преподаватель кафедры культурологии и искусствоведения (Дальневосточный федеральный университет, Владивосток). E-mail: [email protected] © Балановская Т.П., 2013
Работа выполнена в рамках Государственного задания Минобразования и науки РФ по теме «Комплексное исследование механизмов межкультурной коммуникации в АТР», 2013 г.
ми общин, посещение и аудиозаписи богослужений. Выяснилось, что в общинах продолжаются традиции пения по ненотированным крюковым певческим книгам. Учитывая устно-письменный характер данной традиции, когда большое значение имеет принцип трансляции напева непосредственно от носителя, мы поставили задачу выяснить степень сохранности знаменной монодии при подобном способе передачи с помощью сравнения соответствия крюковой записи современным вариантам напева в старообрядческих общинах Приморского края.
В связи с тем что певческий репертуар общин достаточно разнообразен и существуют различные формы богослужебного пения (пение напев-кой, на глас, по крюкам), из всего собранного материала были отобраны песнопения, бытующие в разных общинах и описанные в музыковедческой литературе в связи с изучением богослужебнопевческих традиций в иных регионах России. Кроме того, поставленная задача вызвала необходимость расшифровки крюковых записей, что стало возможным после изучения музыкальнотеоретических исследований отечественных палеографов и медиевистов XIX и XX вв.
Певческая культура старообрядцев привлекает внимание исследователей как источник по изучению древнерусского музыкального искусства с середины XIX в. За несколько столетий существования знаменного распева были выработаны не только разнообразные принципы записи песнопений, но и созданы теоретические основы этого искусства. В русской классической медиевистике - работах Д.В. Разумовского [14], С.В. Смоленского [16], А.В. Преображенского [13] - была предпринята попытка воссоздать теорию древнерусского пения на материале знаменного распева. Изучая исторические документы и письменные памятники древнерусского певческого искусства, исследователи видели в староверах носителей певческих традиций Средневековья, не утративших основ теории знаменного пения и сохранивших принципы его исполнения. В их работах знаменный распев был исследован в его силлабо-мелизматической редакции. Публикация крюковых азбук, сводов попевок, лиц и фит, как главных музыкально-речевых единиц песнопения, стала фундаментальной базой для расшифровок песнопений и понимания, по вы-
ражению Д.В. Разумовского, их «технического строения» [11, с. 13].
Новый этап в исследовании отечественной средневековой культуры открывает медиевистика ХХ в., в которой более полно и подробно рассматриваются все типы русской монодии. В силлабическом знаменном распеве изучались источники, жанры, нотация. Строение песнопений было проанализировано на материале памятников древнейшего периода с использованием метода семиографического и структурнотекстологического анализа (Н.Д. Успенский, Ю.В. Келдыш, Н.С. Серегина, З.М. Гусейнова, Т.Ф. Владышевская, Г.В. Алексеева, А.Н. Кру-чинина, И.Е. Лозовая) [11, с. 14-15]. М.В. Бражникову принадлежит приоритет в прочтении крюковых партитур знаменного силлабического многоголосия. Его исследования «Многоголосие знаменных партитур» [3] и «Русская певческая палеография» [4] стали для ученых будущих поколений базовым материалом.
Перечисленные работы легли в основу всех современных расшифровок, но наиболее точно в настоящее время поддаются расшифровке песнопения тех певческих книг, в которых имеются киноварные пометы, указывающие на звуковы-сотность, что облегчает переведение крюковой записи в современную нотацию.
Изученные певческие книги, которые мы обнаружили в разных общинах Приморского края, относятся к одному типу - это поповские пометные (т. е. содержащие киноварные пометы) издания Л. Калашникова начала XX в. Во всех общинах имеются книги: Обиход, Октай, Праздники, Певческие Триоди, Ирмосы (Ирмологий), Обедница (Обиход литургийный). Это репринтные издания, в т. ч. дореволюционные, хранившиеся в старообрядческих семьях. Использование во всех общинах одного типа книг и, соответственно, одинаковых вариантов крюковой записи песнопений, сделало возможным провести сравнение вариантов исполняемой в богослужебной практике знаменной монодии и крюковой записи напева. «Азбука церковного знаменного пения» Л. Калашникова [6] служила нам теоретическим руководством для расшифровки крюков (их высоты, длительности, количества звуков и направления движения мелодии) при графической визуализации крюкового напева и перевода его в пятилинейную нотацию.
При изучении традиций знаменного пения старообрядцев Приморья возникли определенные методологические проблемы, обусловленные объективными историческими причинами. Одна из них связана с вопросом аутентичности песнопений в сегодняшних общинах. До революции на юге Дальнего Востока существовала развитая старообрядческая цивилизация: около 20 поселений, 3 монастыря, издавалась духовная литература, проводились ежегодные соборы. По данным В.В. Кобко, отличительной особенностью дальневосточного старообрядчества была конфессиональная неоднородность (беглопоповцы; Бело-криницкое согласие; беспоповцы: часовенные, федосеевцы, токаревцы; поморское согласие; самокресты [8, с. 37]), а также многообразие традиций, обусловленных территориальными различиями мест переселения. В советский период старообрядцы подверглись многочисленным репрессиям. Раскулачивание и коллективизация, религиозные преследования, расстрелы и ссылки после подавления крестьянского восстания на р. Бикин вынуждали их эмигрировать в Китай, Австралию, страны Центральной и Латинской Америки. Таким образом, на территории края к концу 80-х годов XX в. не осталось поповских общин, а беспоповские стали малочисленны и богослужения в них проводились нерегулярно, не было преемственности поколений, вследствие чего певческая традиция старообрядцев - первых переселенцев - практически не сохранилась. Именно поэтому сегодня сложно говорить
о сохранении подлинно средневековых традиций в большинстве приморских общин.
Другая проблема, затрудняющая сравнительный анализ, состоит в том, что никогда, ни до революции, ни в советский и отчасти в постсоветский период, в Приморском крае не изучались богослужебно-певческие традиции старообрядцев, сами песнопения никем и никогда не фиксировались. Единственная фонографическая запись была сделана в 1992 г. сотрудниками ПГОМ им. В.К. Арсеньева В.В. Кобко и Н.Б. Керчелаевой в рамках краеведческих полевых исследований. Но и она специально не расшифровывалась, так как исследователи ставили перед собой иные задачи1.
1 Зафиксированы: Пасхальный канон, светилен, пасхальные стихиры и окончание утрени: «И нам дарова живот вечный», духовные стихи «Об отшельнике», «Пташка», «В Даурии
Еще одна проблема обнаружила себя при изучении процесса восстановления современных поповских общин. Из-за отсутствия носителей певческой традиции богослужебно-певческая практика возрождалась путем привнесения канонических богослужебных напевов извне. Члены общины не владели необходимыми знаниями и навыками пения по крюковым книгам, поэтому по большей части напев воспринимался ими на слух от приезжавших носителей традиции из Москвы, Новосибирска, Старой Добруджи (Молдавия). В том числе было выяснено, что в этих общинах есть не только коренные жители Приморского края, но и переселенцы из других регионов России и Украины, которые помнили особенности пения в своих регионах, и таким образом певческая практика приобрела некоторые этнорегиональные черты.
Противоположная ситуация наблюдается в общине старообрядцев-беспоповцев часовенного согласия, состоящей из эмигрантов, вернувшихся в Приморье из Боливии и Уругвая и проживающих в настоящее время в с. Дерсу Красноармейского района. В этих семьях сохранились дореволюционные особенности вербального языка, быт и богослужебные традиции старообрядческой семьи, а также традиции крюкового пения, которые передаются из поколения в поколение.
С учётом перечисленных особенностей состояния богослужебно-певческой практики общин Приморского края необходимо было найти существующие адекватные методологические подходы, на которые можно опереться в исследовании явлений, характерных для нашего региона. На основе полученного опыта в будущем возможна выработка собственного подхода.
Изучение богослужебно-певческой практики старообрядцев не может ограничиваться узкопрофессиональными рамками, так как она неразрывно связана с достаточно широким кругом явлений в жизни общин. Методологической основой нашей работы послужили принципы исследования Е.Б. Смилянской и Н.Г. Денисова [15], разработавших методику полевой работы
дикой пустынной», «Снег белый украсил светлицы», «Потоп страшен умножался», «Когда сумерьки наступали у содомских у ворот», «Стих о соловецком восстании» // Архив ПГОМ им. В.К. Арсеньева. Аудиокассеты НВ 6592-
8, НВ 6592-11, НВ 6592-13.
по изучению старообрядческого певческого искусства, а также методологическая концепция Н.Г. Денисова [5].
Одним из ведущих для нас стал метод лонги-тюдного исследования (от англ. longitude - долгота, длительность), предложенный Денисовым [5, с. 5-6], который предполагает длительное и систематическое изучение одного и того же локального сообщества, позволяющее выявить изменчивость и устойчивость тех или иных традиций. При сравнении особенностей пения в разных общинах певческие традиции сопоставлялись не на уровне отдельных элементов, а на уровне их взаимосвязей [5, с. 5].
Для сравнения певческой практики общин разных конфессий достаточно продуктивной для нас стала выработанная в процессе изучения певческой культуры саратовских старообрядцев методология И.В. Полозовой, «основанная на принципе комплексности и охватывающая... разные конфессиональные ответвления старообрядчества и множественные типы привлекаемых источников, которая предполагает элективный подход к изучению старообрядческой певческой культуры» [12, с. 10]. Применение элективного подхода в нашем регионе обосновано при сравнении напевов системы осмогласия в разных общинах, так как не весь комплекс гласо-вых монодий сохранился и используется в полном объеме, а также при изучении песнопений рядовых и праздничных служб из-за некоторых различий в уставе поповских и беспоповских общин.
Первый этап нашего исследования был посвящен изучению богослужебно-певческой практики поповских общин г. Владивосток и пос. Врангель [1]. Были изучены история и современный состав общин, проведен сравнительный анализ напева «Святый Боже», который дал представление о степени сохранности монодии в процессе устного бытования и выявил сходства и различия как в манере исполнения разных общин, так и в сравнении с расшифровкой крюковой записи [1, с. 35-36]. Исследование показало положительную динамику в активизации певческой практики в поповских общинах. Однако были выявлены и факты изменения напева (по сравнению с крюковой нотацией) - его упрощения. В самой манере пения заметно влияние фольклорной традиции, что представляет интерес с точки зрения музыкальной фольклористики.
Следующим этапом исследования стало изучение певческих традиций беспоповской общины часовенного согласия с. Дерсу. Община сформировалась в 2011 г., когда сюда переехали все семьи переселенцев. В настоящее время проведены аудиозаписи двух богослужений, изучены певческие книги, имеющиеся в общине, во время общения с членами общины сделаны аудиозаписи некоторых вариантов осмогласных напевов и песнопений книг «Октай» и «Обиход».
Певческий материал, собранный в общинах Приморья, сделал возможным провести сравнение вариантов бытующей знаменной монодии и крюковой записи напева. Целью такого сравнительного анализа было получить данные, позволяющие выявить сходство и различие современных вариантов напева в общинах разных конфессий, а также степень соответствия напева крюковой записи. Материалом для анализа избраны погласицы2 малого знаменного распева «Грядет чернец из монастыря». Это восемь кратких мелодий, каждая из которых является обобщенной мелодической характеристикой само-гласнов 1-8 гласов (см. ниже).
Первые записи этих погласиц относятся к XVI в., ввиду простоты их мелодического рисунка они передавались от поколения к поколению с помощью устной традиции. А.В. Преображенский пишет, что текст этого славянского памятогласия представляет собой почти дословный перевод соответствующего греческого памя-тогласия [13, с. 30]. Погласицы «Грядет чернец» не поются во время богослужения, они служат для напоминания мелодии и настраивают певцов на нужный глас. Стихиры-самогласны3 поются на напев погласицы гласа после запевов («Исповедатися Имени Твоему» и т. д.), напев которых соответствует погласицам этих гласов. В погласицах очерчен основной остов мелодии каждого гласа. Таким образом, анализ вариантов погласицы «Грядет чернец» в разных общинах
2 Погласица - краткая мелодия, формула, служащая для запоминания осмогласия малого знаменного распева, или самогласнов. Погласицы имели мнемоническую функцию [10, с. 426].
3 Самогласен - в древнерусской музыке песнопение, имеющее самостоятельный, оригинальный напев. Самогласны всегда связаны с системой осмогласия; для запоминания самогласнов малого знаменного распева существовали мнемонические погласицы [10, с. 483].
может с достаточной степенью определенности дать представление о сохранности в общинах и соответствии крюковой записи монодии всего комплекса самогласных стихир 1-8 гласов малого знаменного распева.
Для иллюстраций погласиц Октоиха малого знаменного распева были использованы фонограммы записей, сделанных в Свято-Никольской общине Белокриницкого согласия г. Владивосток (еп. Силуян) и в общине часовенного согласия с. Дерсу (Евстафий Мурачев).
Так как мнемоническая погласица «Грядет чернец» относится к песнопениям устнописьменной традиции, в анализе мы пользовались методом эквиритмического сопоставления, впервые примененного в этномузыкологии Е.Э. Линевой для сравнения нескольких вариантов народной песни. При использовании этого метода музыкально-словесные тексты вариантов песнопения подписываются один под другим [9, с. LШ-LIV] (в одной тональности) в виде «парадигмы вариантов» [2, с. 112], что дает возможность наглядно отобразить сходства и различия в мелодике и ритмике. Данный вид сравнительного анализа широко применяется в исследованиях вариантов осмогласных напевов в локальных старообрядческих сообществах (см. работы [12, 15]).
Приведем эквиритмическое сопоставление вариантов погласицы малого знаменного распева «Грядет чернец» и расшифровки крюковой записи «Октая» [7].
1 глас - Грядет чернец из монастыря.
В первом гласе более близок к письменному источнику вариант еп. Силуяна. Совпадают начальные, предконечные и конечные тоны, направление движения мелодии, звуковысотность в иктовых зонах. Различия возникают из-за опе-вания в первой иктовой зоне («чернец») и увеличения в два раза длительности верхнего звука напева (первый слог слова «монастыря»). В варианте Евстафия Мурачева отличается начальный тон напева, опевания вводятся в первой иктовой зоне («чернец») и первом слоге слова «монастыря», предконечный тон идет вниз.
2 глас - Встречу ему вторый чернец.
Во втором гласе вариант Евстафия Мураче-ва практически совпадает с крюковой записью, за исключением терцового хода на первый слог
еп, Силу ян
Евстафий Мурачев
крюковая запись
Гря-дет чер-нец из мо - нас - ты - ря
Пример 1
Евстафий Мурачев
крюковая запись
Ветре - чу е - му ВТО - ры - и чер - НЄІІ
Пример 2
Евстафий Мурачев
крюковая запись
От - ку - ду ты бра - те іря
Пример 3
слова «вторый». В варианте еп. Силуяна полностью совпадает лишь ритмический рисунок и направление движения мелодии. Однако более широкий мелодический ход на кварту вверх изменяет полностью мелодию окончания напева.
3 глас - Откуду ты брате грядеши.
В третьем гласе, в сравнении с крюковым первоисточником, в варианте Евстафия Мурачева совпадают ритмически и звуковысотно тоны иктовых зон и не совпадает направление движения мелодии между ними; в варианте еп. Силуяна незначительными отличиями являются начальный тон и ровный ритм первой иктовой зоны («откуду»).
4 глас - Из Константина града.
В четвертом гласе все три варианта очень близки. Евстафий Мурачев вводит в конце дополнительный мелодический оборот (ре-до), а в варианте еп. Силуяна начальные звуки выдержаны речитативом на одной высоте.
5 глас - Сядем мы брате побеседуем.
В пятом гласе в вариантах еп. Силуяна и Евстафия Мурачева больше ритмического и мелодического сходства между собой, чем с крюковой записью. В их вариантах явно выражено минорное ладовое наклонение (конечный тон как минорная тоника). С крюковой записью совпадает направление мелодии и длительности в иктовых зонах.
Еп.Силуян
Евстафий Мурачев
крюковая запись
Пример 4
Евстафий Мурачев
крюковая запись
Пример 5
Евстафий Мурачев
крюковая запись
Пример 6
Из Кон-стан-ти - на гра
Ся - дом мы бра - те по - бе - се
Жи - ва ли та - мо бра - те ма - ти мо - я
Пример 7
Еп. Силу ян
Евстафий Мурачев
крюковая запись
Пример 8
У - вы мне у вы мне ма - ти мо я'
6 глас - Жива ли тамо брате мати моя.
В шестом гласе варианты еп. Силуяна и Евстафия Мурачева ритмически в два раза короче варианта первоисточника, что, соответственно, порождает и большую живость напева, но при этом в них удлиняется продолжительность иктовых зон. Направление движения, диапазон, начальные иктовые и конечные тоны напева одинаковы во всех трех приведенных вариантах.
7 глас - Мати твоя давно умерла.
В седьмом гласе во всех трех вариантах звуковысотно совпадают начальные, иктовые, предко-
нечные и конечные тоны напева. Однако иктовые тоны по-разному опеваются. В варианте еп. Си-луяна добавлено слово «брате», отсутствующее в певческой книге. Ритмическое отличие вариантов общин в сравнении с крюковой записью - не удлиняется иктовая зона в слове «давно».
8 глас - Увы мне увы мне мати моя.
В восьмом гласе с расшифровкой крюковой записи вариант еп. Силуяна совпадает полностью; у Евстафия Мурачева совпадает звуковы-сотность иктовых тонов, но его вариант насыщен опеваниями и проходящими мелодическими оборотами, что является характерным для песнопений устной традиции.
Таким образом, в варианте еп. Силуяна с крюковой записью совпадают звуковысотность начальных тонов в шести гласах, звуковысотность конечных тонов и иктовых зон - в шести гласах; полностью совпадает напев 8-го гласа. Отличия обнаружены в напеве 2-го гласа, есть изменения длительности в иктовых зонах (1, 3, 5, 7-й гласы), опевания в иктовых зонах (1-й глас), упрощение напева (4-й глас), изменение текста (7 -й глас).
В варианте Евстафия Мурачева с крюковой записью совпадают звуковысотность начальных тонов - в шести гласах; звуковысотность конечных тонов и иктовых зон - в шести гласах; почти полностью совпадает напев 2-го гласа. Отличия обнаружены в напеве 3-го гласа, есть изменения длительности в иктовых зонах (1, 5, 6, 7, 8-й гласы), опевания в иктовых зонах (1-й, 7-й гласы), введение дополнительных мелодических оборотов (1, 4, 5, 6, 8-й гласы).
Анализ вариантов погласицы малого знаменного распева «Грядет чернец», бытующих в современных общинах, и сравнение их с крюковой записью «Октая» позволили сделать следующие выводы. Напев погласицы «Грядет чернец», сохранившийся в общинах старообрядцев Бело-криницкого и часовенного согласия Приморского края в своей основе (начальные и конечные тоны, направление движения мелодии, длительность и звуковысотность иктовых зон), совпадает с крюковой записью певческой книги «Октай», что свидетельствует о высокой степени сохранности напева. Различия между крюковой записью первоисточника и современным вариантом (введение опеваний, мелодических оборотов,
изменение длительностей, ускорение темпа) не меняют структуры напева, сохраняя смысловые и ритмические акценты, ладовую основу, направление движения и мелодический диапазон напева. Эти различия обусловлены преимущественно устной формой бытования, что является характерной чертой для любых песнопений устной (т. ч. и устно-письменной) традиции. Однако наличие этих изменений в свою очередь ставит вопрос о степени соответствия более протяженных мелодических комплексов самогласных стихир воскресного Октоиха («Октая») крюковой записи, который требует дополнительного исследования.
Работа по изучению богослужебно-певческой практики старообрядцев Приморья еще не завершена, впереди предстоят достаточно сложные исследования в беспоповских общинах края, которые дадут новый певческий материал и позволят сделать более глубокие выводы об особенностях бытования, сохранения и передачи старинных напевов молодому поколению.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Балановская Т.П. Богослужебно-певческая практика старообрядцев Белокриницкого согласия Приморского края // Проблемы музыкальной науки. Уфа : Уфимская гос. академия искусств, 2012. № 2 (11). С. 33-37.
2. Банин А.А. Е.Э. Линева и семиотическая теория музыки фольклорной традиции: опыт изучения музыкального языка «Лучинушки» // По следам Е.Э. Линевой: сб. науч. ст. / ред.-сост. А.В. Кулев. Вологда : Изд-во обл. науч.-метод. центра культуры и повышения квалификации, 2002. С. 112-149.
3. Бражников М.В. Многоголосие знаменных партитур // Проблемы истории и теории древнерусской музыки / сост. А.С. Белоненко. Л. : Музыка, 1979. С. 7-61.
4. Бражников М.В. Русская певческая палеография / науч. ред., примеч., вст. ст., палеогр. таблицы Н.С. Серегиной. СПб. : Рос. ин-т истории искусств: С-Петербург. гос. консерватория, 2002. 296 с.
5. Денисов Н.Г. Старообрядческая богослужебно-певческая культура: к проблеме типологии: автореф. дис. ... д-ра искусствоведения / Рос. ин-т истории искусств. СПб., 2010. 44 с.
6. Калашников Л.Ф. Азбука церковного знаменного пения.
М. : Знаменное пение, 1915. 38 с.
7. Калашников Л.Ф. Октай церковного знаменного пения. Киев : Знаменное пение, 1915. 46 с.
8. Кобко В.В. Старообрядцы Приморья: история, традиции
(середина XIX - 30-е годы XX в.). Владивосток : ПГОМ им. В.К. Арсеньева, 2004. 214 с.
9. Линева Е.Э. Великорусские песни в народной гармонизации. Вып. 2. СПб. : Тип. Императорской академии наук, 1909. LXXVIII + ноты: 65 с. См. также URL : http://ecmr.fi/scannedbooksandarticles.html (дата обращения: 30.03.2013).
10. Музыкальный энциклопедический словарь / гл. ред. Г.В. Келдыш. М. : Сов. энциклопедия, 1990. 672 с.
11. Пожидаева Г.А. Певческие традиции Древней Руси: очерки теории и стиля. М. : Знак, 2007. 880 с.
12. Полозова И.В. Церковно-певческая культура саратовских
старообрядцев: формы бытования в исторической
перспективе. Саратов : Саратов. гос. консерватория им. Л.В. Собинова, 2009. 336 с.
13. Преображенский А.В. Культовая музыка в России. Л. : Academia, 1924. 123 с.
14. Разумовский Д.В. Богослужебное пение православной греко- российской церкви. Ч. 1. Теория и практика церковного пения. М. : Тип. О. Гербека, 1886. 172 с.
15. Смилянская Е.Б., Денисов Н.Г. Старообрядчество Бессарабии: книжность и певческая культура. М. : Индрик, 2007. 432 с.
16. Смоленский C.B. О древнерусских певческих нотациях: историко-палеогр. очерк. СПб. : Тип. И.Н. Скороходова, 1901. 122 с.
