CC BY
74
КУЛьтУрОЛОгИЯ
CULTUROLOGY
УДК 783.2 ББК 85.318
Татьяна Павловна Балановская
аспирант,
Дальневосточный федеральный университет, (Владивосток, Россия), e-mail: [email protected]
Богослужебное пение старообрядческих общин Приморья как часть певческой культуры россии1
В статье раскрываются некоторые историко-культурные аспекты жизни старообрядцев Приморья, описывает традиции богослужебно-певческой практики, выявленные в ходе полевых исследований в старообрядческих общинах г. Владивостока, п. Врангель и с. Дерсу. В статье приводятся результаты сравнительного исследования пения «по на-певке» ирмосов «Отверзу уста» в общине с. Дерсу и общинах других регионов России, предпринятого с целью установить типологические характеристики певческой традиции старообрядцев Приморского края, сходства и различия устного пласта певческой культуры дальневосточных старообрядцев с богослужебной практикой общин западных и центральных регионов России. Используя структурно-типологический метод анализа и элективный подход в выборе материала, автор показывает общность музыкального мышления дальневосточной общины с певческой культурой Древней Руси, сохранившейся в богослужебной практике старообрядческих общин России.
Ключевые слова: старообрядцы, богослужебно-певческие традиции, певческая культура России.
Tatiana Pavlovna Balanovskaya
Posrgraduate Student, Far Eastern Federal University, (Vladivostok, Russia), e-mail: [email protected]
Liturgical Singing of Old Believer Communities of Primorye as a Part of the Singing Culture of Russia
The study presents a comparative analysis of singing of Old Believer communities in Primorye and Old Believer communities in other regions of Russia. As a result it is necessary to identify the features of the singing style of the Old Believers of the Far East.
Theoretical basis are research methods of Old Believer communities used by N. G. Denisov and elective approach study of Old Believers singing culture proposed by I. V. Polozova.
The first phase of the study reveals a tendency to simplify the melody, infusing elements of folk tradition in the community of Vladivostok, the high degree of conservation of the melody in the village Wrangell’s community. The second phase of the study shows that numerous cases of the melody coincidence with the village Dersu’s community, Primorye and communities of the Volga region, the center, the South and the West of Russia. The Dersu’s community returned to the Primorsky Krai from Latin America in 2009-2011. This study is the first study of the community’s singing traditions.
The research revealed a typological similarity of the melody of the Dersu’s community, Primorye and the Old Believer communities in other regions of Russia.
Keywords: Old Believers, divine service and singing traditions, singing culture of Russia.
1 Работа выполнена в рамках Государственного задания Минобрнауки РФ по теме «Междисциплинарные исследования механизмов межкультурной коммуникации в АТР», 2013 г.
104
© Балановская Т. П., 2013
Старообрядчество является уникальным феноменом в истории не только православия, но и всей русской культуры. Как явление, оно обусловлено особенностью русского религиозного менталитета, для которого характерно ревностное отношение к сохранению традиции, обряда, внешней формы. И в настоящее время в старообрядческих общинах разных регионов бережно сохраняются богослужебные, певческие, бытовые традиции Средневековья.
Актуальность изучения церковно-певческой культуры старообрядцев Дальнего Востока вызвана современным состоянием общин. В начале XX в. на юге Дальнего Востока существовала развитая старообрядческая цивилизация: около 20 поселений, 3 монастыря, издавалась духовная литература, проводились ежегодные соборы. По данным В. В. Кобко, отличительной особенностью дальневосточного старообрядчества была конфессиональная неоднородность [10, с. 37], а также особенности традиций, обусловленные территориальными различиями мест переселения. В советский период, начиная с 30-х гг. XX в., старообрядцы Дальнего Востока подверглись многочисленным репрессиям, которые вынуждали их эмигрировать в Китай, Австралию, страны Центральной и Латинской Америки. Поэтому на территории края к концу 80-х гг. XX в. не осталось поповских общин, а беспоповские стали малочисленны и богослужения в них проводились нерегулярно, не было преемственности поколений, вследствие чего певческая традиция старообрядцев - первых переселенцев
- практически не сохранилась. Возрождение старообрядческих поповских общин Бело-криницкого согласия1 началось в 1992 г. В поисках истинной веры в старообрядчество пришли молодые образованные неофиты, их усилиями были созданы и зарегистрированы новые общины. Имеются данные о том, что проводились съезды мирян древлеправос-лавных общин Приморского края, выходил альманах «Алтарь России», издавался журнал Совета Съезда древлеправославных общин Приморского края «Дальневосточный
1 Белокриницкое согласие - наименование старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию. Бело-криницкая иерархия - иерархия Старообрядческой церкви, восстановленная в полноте трёх священных чинов (диаконство, пресвитерство и епископство) в 1846 году в с. Белая Криница (ныне Черновицкая область Украины, в то время - территория Австрийской империи) путём присоединения к старообрядчеству митрополита босно-сараевского Амвросия. В России с 1988 г. Официальное название этой церкви - Русская Православная Старообрядческая церковь (РПСЦ).
старообрядец», прошел I Дальневосточный епархиальный съезд. С помощью старообрядческой диаспоры из Канады был построен храм во имя Покрова Пресвятыя Богородицы в г. Хабаровске [9, с. 251-253].
В 2009-2011 гг. на север Приморья (в с. Дерсу) вернулось 15 семей (около 60 чел.) старообрядцев-беспоповцев часовенного со-гласия2 из Уругвая и Боливии. В этих семьях, проживавших вначале в Китае, а затем в Латинской Америке, сохранились дореволюционные особенности вербального языка, быт и богослужебные традиции старообрядческой общины, а также традиции крюкового пения, которые передаются из поколения в поколение.
Таким образом, в силу объективных исторических причин, в настоящее время в общинах Приморского края наблюдаются две тенденции богослужебно-певческой практики. Это дискретность певческой традиции и попытки её реконструкции в поповских общинах края и континуальность певческих традиций в общине беспоповцев с. Дерсу.
Несмотря на многочисленные исследования истории старообрядчества Приморского края, богослужебно-певческие традиции старообрядческих общин ранее не становились объектами комплексного исследования. Поэтому нами в 2009 г. была начата работа по сбору богослужебного певческого материала старообрядческих общин Приморья. Целью исследования было установить специфику и особенности певческого стиля старообрядцев Дальнего Востока. В соответствии с целью были поставлены следующие задачи: собрать и изучить певческие материалы старообрядцев Приморья, сравнить их с имеющимися материалами и разработками в других регионах России для выявления общих закономерностей и региональных особенностей богослужебно-певческой практики. Также необходимо было выяснить способы и каналы передачи знаний, певческих навыков и традиций исполнения песнопений в общинах старообрядцев Дальнего Востока.
Учитывая особенности состояния богослужебно-певческой практики общин Приморского края, необходимо было найти существующие адекватные методологические подходы, на которые можно опереться в ис-
2 Часовенное согласие - старообрядцы, первоначально бывшие поповцами, но из-за гонений, особенно усилившихся при императоре Николае I, оставшиеся на длительное время без священства. Итак, вынужденно совершая основные требы и проводя богослужения без попов, они сделались беспоповцами. Как беспоповцы, они совершали службу в лишённых алтарей часовнях, что позже дало имя согласию [5, с. 301].
следовании явлений, характерных для нашего региона. Методологической основой нашей работы послужили принципы исследования Е. Б. Смилянской и Н. Г. Денисова [19], разработавших методику полевой работы по изучению старообрядческой певческой культуры, а также методологическая концепция Н. Г. Денисова [6]. С учётом опыта Н. Г. Денисова был применён структурно-типологический метод анализа, который позволяет упорядочить и систематизировать эмпирический материал, отделив в нём закономерные явления от случайных. Метод музыкальной компаративистики при сравнении особенностей пения в разных общинах позволил сопоставить певческие традиции не на уровне отдельных элементов, а на уровне их взаимосвязей [6, с. 5].
Для сравнения певческой практики общин разных конфессий достаточно продуктивной для нас стала выработанная в процессе изучения певческой культуры саратовских старообрядцев методология И. В. Полозовой, «основанная на принципе комплексности и охватывающая... разные конфессиональные ответвления старообрядчества и множественные типы привлекаемых источников, которая предполагает элективный подход к изучению старообрядческой певческой культуры» [16, с. 10]. Применение элективного подхода в нашем регионе обосновано при сравнении напевов системы осмогласия в разных общинах, т. к. не весь комплекс гла-совых монодий сохранился и используется в полном объёме, а также при изучении песнопений рядовых и праздничных служб из-за некоторых различий в уставе поповских и беспоповских общин.
Певческая культура старообрядцев привлекает внимание исследователей как источник по изучению древнерусской музыки с середины XIX в. А. В. Преображенский [17], Д. В. Разумовский [18], С. В. Смоленский [20], изучая исторические документы и письменные памятники древнерусского певческого искусства, видели в староверах носителей певческих традиций Средневековья, не утративших основ теории знаменного пения и сохранивших принципы его исполнения.
В XX в. продолжились теоретические исследования в области старообрядческого крюкового пения и изучение певческих традиций старообрядческих общин различных регионов. В 1935 г. Э. Кошмидер описал особенности певческой практики староверов г. Вильно и осуществил текстологическое сравнение расшифровок фонограмм с крюко-
выми версиями соответствующих песнопений [23]. В 70-е гг. очень важными стали работы Т. Ф. Владышевской. Она вводит в научный оборот обширный певческий материал и исследует основные аспекты старообрядческой литургической практики [2; 3; 4]. Многолетней исследовательской деятельностью в старообрядческих общинах различных регионов занимается Н. Г. Денисов. Он впервые делает типологическое описание различных певческих традиций, уделяет особое внимание пению «по напевке» [8]. Изучению локальных традиций старообрядческой певческой культуры посвящены работы Т. Г. Федоренко [22], М. В. Макаровской [12], Л. Р. Фаттаховой [21], В. Х. Назаровой [14], И. В. Полозовой [16] и др.
Большинство работ, посвящённых изучению старообрядческой певческой традиции, основано на региональном материале, не включающем певческие традиции старообрядцев Дальнего Востока, т. к., по мнению Н. Г. Денисова, «коренные, наиболее существенные особенности старообрядческой культуры сохранились прежде всего в центре России, а не на её окраинах; и исследование её должно начинаться с центральных Российских регионов» [6, с. 9].
Однако динамика процессов возрождения в сфере богослужебно-певческой культуры дальневосточного старообрядчества, которые вплоть до настоящего времени оставались вне поля зрения учёных, требует определения его места в общероссийской старообрядческой певческой культуре. Поэтому нами проводится сравнительный анализ расшифровки фонограмм богослужебных песнопений дальневосточных общин и вариантов этих напевов из других регионов России.
Первый этап нашего исследования был посвящён изучению богослужебно-певческой практики поповских общин г. Владивостока и п. Врангель [1]. Нами был проведён сравнительный анализ пения по крюкам песнопения «Святый Боже», который дал представление о степени сохранности данной знаменной монодии в общинах в процессе устного бытования и выявил сходства и различия между ними, а также отличия в сравнении с традицией исполнения данного песнопения в общинах г. Новосибирска, откуда напев «Свя-тый Боже» был принесён в Свято-Никольскую общину г. Владивостока епископом Силуяном (Килиным) [1, с. 35-36]. Исследование показало разную степень соответствия напева крюковому оригиналу. Вариант общины во имя преп. Сергия Радонежского (п. Врангель)
в основном совпадал с письменным источником, а в варианте Свято-Никольской общины были выявлены факты изменения напева (по сравнению с крюковой нотацией и исполнительской версией еп. Силуяна) - его упрощения. В самой манере пения в этой общине заметно влияние фольклорной традиции, что представляет интерес с точки зрения этному-зыкологии и музыкальной фольклористики.
Следующим этапом исследования стало изучение устного пласта старообрядческой певческой традиции, называемого самими исполнителями пением «по напевке». В богослужебно-певческой культуре старообрядцев пение «по напевке» занимает особое место. Ещё в начале XX в. после указа о веротерпимости (1905 г.) обсуждался вопрос о выработке единой «напевки» и её последующей письменной фиксации, т. к. отличия в напеве в разных регионах, а иногда и разных храмах одного региона были настолько значительными, что делали практически невозможным участие в пении во время богослужения в «чужой» общине [7, с. 203]. Эта ситуация сохраняется и в настоящее время. Пение «по напевке» присутствует во всех современных старообрядческих общинах, даже в тех, где крюковая грамотность певчих достаточно высока. И во всех общинах оно имеет свой репертуар и свои исполнительские особенности.
С конца 70-х гг. XX в. исследованием вопроса о «напевке» занимался Н. Г. Денисов. Он изучил историографию вопроса, составил репертуарный список богослужебных песнопений, исполняемых «напевкой» в крупнейшей российской поповской старообрядческой общине Рогожской, проводил сравнительный анализ песнопений, поющихся «напевкой» и их письменных источников в общинах разных регионов. Его исследования охватили Поволжье (общины с. Стрельниково, Дворищ, г. Иваново), юго-западную часть России (Клинцы, Гомель), центр (Москва - Рогожское) [7; 8]. Изучением певческих традиций старообрядцев Сибири, Алтая, Забайкалья (в том числе и расшифровкой пения «по напевке») занимаются учёные из Новосибирской государственной консерватории1. А на Дальнем Востоке России (в частности - в Приморском крае) пение «по напевке» ещё не становилось предметом исследования по объективным причинам. Наибольший интерес «напевка» представляет в общинах с многолетней непрерывной богослужебно-певческой практи-
1 См. работы Т. Г. Федоренко [22], Л. Р Фаттаховой [21], Е. Л. Плавской [15].
кой2, а в Приморье такие общины в советский период были разрушены. Первая община, в которой стало возможным исследовать аутентичность певческих традиций, появилась на Дальнем Востоке несколько лет назад -это община старообрядцев-беспоповцев часовенного согласия из Уругвая и Боливии. Община полностью сформировалась в 2011 г., когда в с. Дерсу переехали все семьи переселенцев.
По рассказам членов общины, в Латинской Америке их семьи жили достаточно изолировано от общества, регулярно проводились богослужения, сохранялся язык и традиционный старообрядческий быт, все мальчики 6-7 лет обучались богослужебному чтению и пению и принимали участие в богослужении, а наиболее способные с 14-15 лет осваивали крюковую грамоту. В настоящее время нами установлен контакт с этой общиной, изучены певческие книги, имеющиеся здесь, во время общения с членами общины сделаны аудиозаписи пения «по напевке» некоторых вариантов осмогласных напевов и песнопений книг «Октай» и «Обиход». Наиболее полную информацию о богослужебных традициях общины, а также ценный певческий материал мы получили от Фёдора Савельевича Кили-на, Ульяна, Петра, Ивана, Евстафия и Елисея Мурачевых.
Певческие книги, которые мы обнаружили в этой общине, относятся к одному типу -это поповские пометные (т. е. содержащие киноварные пометы) издания Л. Калашникова начала XX в. В общине имеются книги: «Обиход», «Октай», «Праздники», «Певческие Триоди», «Ирмосы» («Ирмологий»), «Обедница» («Обиход литургийный»). Это репринтные издания дореволюционных книг, напечатанные в Латинской Америке.
Певческий материал, собранный в общине с. Дерсу, сделал возможным провести сравнительный анализ версий «напевки» данной общины и опубликованных ранее расшифровок «напевки» общин других регионов России с целью выявления общих закономерностей и региональных особенностей напева. Материалом для анализа были выбраны богородичные ирмосы «Отверзу уста». Н. Г. Денисов, исследовав репертуар старообрядческих общин, пришёл к выводу, что «...по “напевке” поются ирмосы. То есть речь
2 «Напевка» складывается не сразу: нужны многие смены и поколения певцов, нужно сильное влияние местных условий и вкусов, нужна, наконец, известная степень общей культурности и понимания искусства пения, чтобы петь то или другое песнопение именно так, а не иначе!» [7, с. 204].
идёт о песнопениях одного конкретного жанра, силлабического и невматического склада, одного распева - знаменного. Письменная версия этих напевов изложена в певческой книге «Ирмосы». В основном, это ирмосы воскресных канонов, так называемые «богородичные» (они исполняются в Богородичные праздники, и часто, в качестве катавасии -ирмос первой песни «Отверзу уста моя»). Частота употребления песнопений за богослужениями в течение года является основной причиной, объясняющей исполнение их «напевкой» [7, с. 218]. В своей монографии Н. Г. Денисов приводит расшифровку крюковой записи из книги «Ирмосы» и 17 вариантов напева этих ирмосов из 6 общин разных регионов России - Поволжье - общины с. Стрельниково, Дворищ, г. Иваново; юго-запад России - Клинцы, Гомель; центр - Москва, Рогожское [7]. Использование в общине с. Дерсу, как и в исследованных Н. Г. Денисовым общинах, певческой книги «Ирмосы» издания Л. Калашникова, дало возможность сравнить не только варианты «напевки» разных общин, но и исследовать степень соответствия напева дальневосточной общины крюковой записи.
Наше исследование включало в себя несколько этапов. Вначале была расшифрована фонографическая запись ирмосов «Отверзу уста», исполняемых в общине с. Дерсу, и записана в виде нотного текста. Затем был проведён сравнительный анализ «напевки» общины с. Дерсу и вариантов «напевки» общин других регионов, опубликованных в монографии Н. Г. Денисова.
Основное внимание в нашем исследовании было сосредоточено на следующих вопросах:
- выявление сходства и различия в напевах общин на уровне законченных музыкально-ритмических построений (строк и разделов);
- выявление совпадения напева общины с. Дерсу с расшифровкой крюковой записи.
Анализируя мелодико-ритмическое строение ирмосов, мы использовали терминологию Н. Г. Денисова. Соразмерные участки текста, выделенные знаками препинания, он называет «текстовой строкой» [7, с. 236], «складывающейся из трёх зон - иктовой, срединной и каденционной» [7, с. 249].
В рассматриваемых нами напевах ирмосов мелодия разворачивается в объёме от с1 до а1. Звук а1 в напеве является мелодической вершиной, а в качестве конечного звука
в песнопении чаще всего выступает звук е1, реже d1.
В ирмосе 1-й песни канона «Отверзу уста» нами обнаружено:
- в 1-й строке мелодическая вершина в иктовой зоне, срединная и каденционная зоны полностью совпадают с «напевкой» Дворищенской и Рогожской общин, а срединная и каденционная зоны - с общинами с. Стрельниково и г. Иваново;
- 2-я строка полностью совпадает с вариантами всех общин;
- в срединной зоне 3-й строки мелодический подвод к вершине совпадает с расшифровкой крюковой записи, однако, в сравнении с версиями других общин, мелодия напева общины с. Дерсу самобытна;
- в 4-й строке иктовая зона совпадает с напевом Дворищенской общины, срединная зона - с напевом всех общин, мелодия в ка-денционной зоне самобытна;
- в 5-й строке начальный речитатив иктовой зоны такой же, как в общине г. Иваново, в 1-м разделе каденционной зоны напев совпадает с вариантами Стрельниковской и Дворищенской общин, во 2-м разделе - с вариантом Рогожской общины г. Москвы. Конечный звук е1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
В ирмосе 3-й песни канона «Твоя певцы» нами обнаружено:
- в 1-й строке срединная и каденционная зоны совпадают с напевом Стрельниковской, Дворищенской общин, а также с напевом общины г. Иваново;
- во 2-й строке иктовая и часть срединной зоны совпадают с напевом всех общин, полностью иктовая и срединная зоны совпадают с напевом Рогожской общины г. Москвы, каденционная зона совпадает по напеву с вариантами почти всех общин (исключая вариант общины г. Иваново);
- в 3-й строке иктовая и часть срединной зоны совпадают с вариантами Дворищенской и Рогожской общин, а также общин Иваново, Клинцов и Гомеля. Каденционная зона совпадает с напевом Рогожской общины и вариантом напева общин г. Клинцы и Гомель;
- в 4-й строке иктовая зона совпадает с напевом Стрельниковской общины, часть срединной зоны - с напевом всех общин;
- в 5-й строке часть срединной и вся каденционная зона совпадают с напевом Стрельниковской, Дворищенской общин и напевом общины г. Иваново;
- в 6-й строке иктовая зона совпадает с напевом Стрельниковской, Дворищенской общин и напевом общины г. Иваново, часть
срединной зоны совпадает с напевом почти всех общин (исключая напев общины г. Клинцы). Конечный звук e1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
В ирмосе 4-й песни канона «Седя и во славе» нами обнаружено:
- в 1-й строке срединная и каденционная зоны совпадают с вариантом напева общины г. Иваново;
- 2-я строка полностью совпадает с вариантом Стрельниковской общины и вариантом напева общины г. Иваново, частично совпадает (иктовая и часть срединной зоны) с вариантами Дворищенской, Рогожской общин и общины г. Гомеля;
- 3-я строка (за исключением 1-го звука д1 ) совпадает с вариантами Стрельников-ской и Дворищенской общин;
- в 4-й строке часть срединной зоны совпадает с напевом Стрельниковской, Дворищенской и Рогожской общин и общины г. Гомеля, каденционная зона совпадает с напевом всех общин;
- в 5-й строке иктовая зона совпадает с напевом Стрельниковской, Рогожской общин и общины г. Гомеля, срединная зона совпадает с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин, конечный звук строки (д1) одинаков в вариантах всех общин;
- в 6-й строке срединная и каденционная зона совпадает с напевом всех общин, в иктовой зоне - небольшие совпадения (ударного слога на д1 с вариантами Стрельниковской и Дворищенской общин, а также с общинами г. Иваново и Гомеля, 2-й звук д1 присутствует в напеве Рогожской общины);
- в 7-й строке иктовая зона совпадает с напевом Стрельниковской, Дворищенской, Рогожской общин и общины г. Иваново, срединная зона - с напевом Стрельниковской, Дворищенской общин, а также с напевом общины г. Иваново и г. Гомеля, каденционная зона полностью совпадает с крюковой записью и вариантами всех общин. Конечный звук e1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
В ирмосе 5-й песни канона «Удивишася всяческая» нами обнаружено:
- в 1-й строке иктовая зона (без 1-го звука) и часть срединной зоны совпадают с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин;
- во 2-й строке срединная и каденцион-ная зоны полностью совпадают с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин
и частично с напевом Рогожской и общины г. Клинцы;
- 3-я строка за исключением звука d1 в срединной зоне совпадает с вариантом напева всех общин;
- в 4-й строке за исключением 1-го звука в иктовой зоне напев совпадает с вариантами Стрельниковской и Дворищенской общин, а также общин г. Иваново и Гомеля, в срединной зоне есть совпадения с напевом Рогожской и общины г. Клинцы;
- в 5-й строке есть незначительные совпадения в части иктовой и срединной зон с напевами Стрельниковской, Рогожской и Дворищенской общин, а также общин г. Иваново и Гомеля; в каденционной зоне напев самобытен;
- в 6-й строке иктовая и срединная зоны совпадают с напевом всех общин;
- в 7-й строке с напевом всех общин совпадает первый иктовый тон и часть срединной зоны. Конечный звук e1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
В ирмосе 6-й песни «Божественное се и всечестное» нами обнаружено:
- в 1-й строке совпадение части напева в иктовой (исключая мелодический оборот д1 -a1) и срединной зонах с крюковой записью и вариантом напева всех общин, конечный звук строки f является общим для вариантов всех общин;
- во 2-й строке незначительные совпадения в начале иктовой зоны с вариантом напева всех общин, в каденционной зоне с вариантами Стрельниковской, Рогожской и Дворищенской общин;
- напев 3-й строки полностью самобытен;
- 4-я строка (исключая мелодический оборот д1 - a1 в иктовой зоне) совпадает с напевом Дворищенской общины и частично совпадает с напевом Стрельниковской, Рогожской общин, а также общин г. Иваново, Клинцы и Гомеля;
- в 5-й строке незначительные совпадения в начале иктовой зоны с вариантом напева всех общин, в срединной зоне с крюковой записью и вариантом напева всех общин (д1), в каденционной зоне с вариантами Стрельниковской, Рогожской и Дворищенской общин, а также общин г. Иваново, и Гомеля. Конечный звук e1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
В ирмосе 7-й песни «Не послужиша твари» нами обнаружено:
- в 1-й строке совпадение в иктовой, части срединной и каденционной зон с напевом г. Клинцы;
- во 2-й строке совпадение в части иктовой, срединной и каденционной зонах с напевом г. Клинцы и г. Гомеля;
- в 3-й строке совпадение в части иктовой и срединной зон с напевом Дворищенской общины, а также общин г. Иваново и Гомеля; в каденционной зоне с напевом Стрельников-ской общины;
- в 4-й строке совпадение в иктовой зоне с вариантами Стрельниковской, Рогожской и Дворищенской общин, а также общины г. Иваново; срединная и каденционная зоны совпадают по напеву с вариантами всех общин;
- в 5-й строке совпадения в иктовой зоне с напевом Дворищенской общины и г. Гомеля, в каденционной зоне - с напевом общин г. Иваново, Клинцы и Гомеля;
- в 6-й строке незначительные совпадения в начале иктовой зоны с вариантом Дворищенской общины, в срединной зоне с вариантом напева Стрельниковской и Двори-щенской общин. Конечный звук е1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
В ирмосе 8-й песни канона «Отроки бла-гочестивыя» нами обнаружено:
- 1-й строке мелодия в срединной зоне совпадает с вариантом напева всех общин, в каденционной зоне совпадение с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин;
- 2-я строка (исключая последний звук д1) совпадает с вариантом Рогожской общины, иктовая и часть срединной зоны совпадает с вариантом напева всех общин;
- в 3-й строке в срединной и каденционной зонах (исключая звук а1) совпадение с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин;
- в 4-й строке иктовая и каденционная зоны совпадают с напевом всех общин;
- в 5-й строке срединная и каденционная зоны совпадают с напевом всех общин;
- в 6-й строке иктовая и срединная зоны совпадают с напевом всех общин;
- в 7-й строке иктовая зона совпадает с напевом Рогожской общины, срединная и ка-денционая зоны самобытны.
В ирмосе 9-й песни канона «Всяк земен» нами обнаружено:
- напев 1-й строки самобытен;
- во 2-й строке совпадения с напевом Рогожской общины, а также общин г. Клинцы и г. Гомеля;
- в 3-й строке иктовая и срединная зоны совпадают с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин;
- в 4-й строке иктовая и срединная зоны совпадают с напевом Дворищенской общины, каденционная зона совпадает с напевом Стрельниковской и Дворищенской общин, а также общин г. Клинцы и Гомеля;
- в 5-й строке иктовая зона совпадает с напевом всех общин, каденционная зона совпадает с напевом Рогожской общины, а также общины г. Гомеля; мелодический ход д1 Р е1 совпадает с крюковой записью;
- 6-я строка совпадает с вариантом Стрельниковской общины, в срединной зоне совпадение с напевом всех общин. Конечный звук е1 совпадает с крюковой записью и является общим для вариантов всех общин.
Таким образом, нами выявлено большое количество совпадений в «напевке» с. Дерсу с «напевкой» общин других регионов России. Напротив, совпадения с крюковой записью незначительны (конечный тон во всех песнях, кроме 8-й и совпадения опорных тонов внутри строки в 1, 6, 9-й песнях), что обусловлено устным характером данной певческой традиции.
Проведённый сравнительный анализ «напевки» ирмосов «Отверзу уста» общины с. Дерсу Приморского края и «напевки» общин других регионов (центр России, Поволжье, юго-запад) подтверждает вывод Н. Г. Денисова, что в целом все устные версии напева, имея свои региональные особенности, находятся в типологическом единстве [7, с. 355]. Однако вопрос о причинах этого единства, приводящих к совпадению напева в отдалённых друг от друга общинах, ещё до конца не исследован. Так, Н. Г. Денисов, подробно анализируя различия и региональные особенности в «напевке» разных общин [7, с. 353-355], лишь вскользь замечает, что «... удивляют своей близостью напевы Клинцов и Гомеля.» [7, с. 355] и «таких примеров сходства...устных напевов (с точки зрения старообрядческих певцов) можно было бы привести ещё много» [7, с. 356].
Дальнейшего исследования в будущем требует гипотеза о связи имеющегося сходства и разночтений в напеве с особенностью обиходного звукоряда1. «Напевка» ирмосов «Отверзу уста» в вариантах всех общин находится в границах мрачного и светлого согласий. Опираясь на мнение С. Б. Лупиноса, который рассматривает согласия как ладовые объёмы, являющиеся «инструментом прогно-
1 Обиходный звукоряд - звукоряд, лежащий в основе древнерусской церковной монодии, знаменного распева [13].
зирования ладовых функций звуковысотных элементов фактуры» [11, с. 202], можно выдвинуть гипотезу о вариантной предсказуемости напева. Предсказуемость, обусловленная, по его же мнению, «единораздельностью квартовых и терцовых ладовых объёмов в амбитусе обиходного звукоряда» [11, с. 200], способна порождать точное совпадение вариантов напева в удалённых общинах. А «накопление памятью рефлексии., ведущее к накоплению инакости» [11, с. 200] может являться причиной разночтений в «напевке» общин даже одного региона.
Наличие поразительной близости в «на-певке» общины с. Дерсу с «напевкой» общин других регионов, находящихся на расстоянии десятков тысяч километров, несомненно доказывает органическую связь музыкального мышления дальневосточной общины с певческой культурой Древней Руси, сохранившейся в богослужебной практике старообрядческих общин России.
Дальнейшую перспективу начатой работы мы видим в продолжении наблюдений за процессами реконструкции певческих традиций в общинах старообрядцев-поповцев Приморья, а также в более глубоком, длительном изучении певческих традиций семей беспоповцев, вернувшихся на Дальний Восток из Латинской Америки.
Изучение старообрядческой певческой культуры Приморья позволяет представить культурные традиции России более полно. Старообрядчество Дальнего Востока сохранило до наших дней многочисленные формы древнерусской певческой культуры: знаменное хоровое пение, духовные стихи, речевую традицию. Традиционная певческая культура старообрядцев, возникшая в эпоху Средневековья, продолжает активно функционировать в обществе, представляя значимую часть его культуры и требуя тщательного изучения, сохранения и развития.
Список литературы
1. Балановская Т. П. Богослужебно-певческая практика старообрядцев Белокриницкого согласия Приморского края // Проблемы музыкальной науки. Уфа: Уфимская гос. академия искусств. 2012. № 2 (11). С. 33-37.
2. Владышевская Т. К вопросу об изучении традиций древнерусского певческого искусства // Из истории русской и советской музыки. Вып. 2 . М.: Музыка, 1976. С. 40-62.
3. Владышевская Т. Ф. Ранние формы древнерусского певческого искусства: дис. ... канд. искусствоведения / МГДОЛК им. Чайковского. М., 1975. 201 с.
4. Владышевская Т. Ф. Русская церковная музыка XI-XVII веков: автореф. дис. ... д-ра искусствоведения. М., 1993. 47 с.
5. Вургафт С. Г, Ушаков И. А. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М.: Церковь, 1996. 317 с.
6. Денисов Н. Г. Старообрядческая богослужебно-певческая культура: к проблеме типологии: автореф. дис. ... д-ра искусствоведения / Рос. ин-т истории искусств. СПб., 2010. 44 с.
7. Денисов Н. Г. Стрельниковский хор Костромской земли. Традиции старообрядческого церковного пения. М.: Прогресс-Традиция, 2005. 552 с.
8. Денисов Н. Г. Устные традиции пения у старообрядцев: пение по «напевке», вопросы интерпретации: дис. ... канд. искусствоведения / РАМ им. Гнесиных. М., 1996. 267 с.
9. Елисеев Е. Е. Этапы восстановления Дальневосточной епархии Русской Православной Старообрядческой Церкви в конце 90-х годов ХХ в. Старообрядчество: История. Культура. Современность: материалы 5-й науч.-практ. конф. М., 2000. С. 247-258.
10. Кобко В. В. Старообрядцы Приморья: история, традиции (середина XIX - 30-е годы XX в.). Владивосток: ПГОМ им. В. К. Арсеньева, 2004. 214 с.
11. Лупинос С. Б. К вопросу о единораздельности квартовых/терцовых ладовых объёмов в амбитусе обиходного звукоряда // Византийский след в культуре и искусстве Тихоокеанского побережья в пространстве полилога Китай-Корея-США-Австралия-Россия: материалы междунар. науч. конф. Владивосток: Дальнаука, 2012. С. 200-206.
12. Макаровская. М. В. Своеобразие Липованской богослужебно-певческой традиции. Старообрядчество: История. Культура. Современность: матер. 6-й науч.-практ. конф. М., 2002. С. 380-390.
13. Музыкальная энциклопедия / гл. ред. Ю. В. Келдыш. М.: Сов. энциклопедия, 1976. Т. 3. ст. 1067-1069.
14. Назарова В. Х. Певческое искусство старообрядцев Забайкалья. Улан-Удэ: ФГОУ ВСГАКИ, 2008. 170 с.
15. Плавская E. Л. Музыкально-теоретические представления старообрядцев (на материале сибирского региона): автореф. дис ... канд. искусствоведения. Новосибирск: Новосибирская гос. консерватория им. М. И. Глинки, 2005. 26 с.
16. Полозова И. В. Церковно-певческая культура саратовских старообрядцев: формы бытования в исторической перспективе. Саратов: Саратовская гос. консерватория им. Л. В. Собинова, 2009. 336 с.
17. Преображенский А. В. Культовая музыка в России. Л.: Academia, 1924. 123 с.
18. Разумовский Д. В. Богослужебное пение православной греко- российской церкви. М.: Тип. О. Гербе-ка, 1886. Ч. 1: Теория и практика церковного пения. 172 с.
19. Смилянская Е. Б., Денисов Н. Г. Старообрядчество Бессарабии: книжность и певческая культура. М.: Индрик, 2007. 432 с.
20. Смоленский C. B. О древнерусских певческих нотациях: историко-палеогр. : очерк. СПб.: Тип.
И. Н. Скороходова, 1901. 122 с.
21. Фаттахова Л. Р Традиции духовного пения старообрядцев Кузбасса: дис. ... канд. искусствоведения Новосибирск: Новосибирская гос. консерватория им. М. И. Глинки, 2002. 331 с.
22. Федоренко Т. Г. Забайкальское старообрядчество: книжные традиции и современная певческая практика: дис. ... канд. искусствоведения. Новосибирск: Новосибирская гос. консерватория им. М. И. Глинки,
1995. 246 с.
23. Koschmieder E. Teoria i praktyka Rosyjskiegospiewu neumatycznego na tle tradycji staroobrz^dowcow Wilenskich. Rocznik X. Wilno: Ateneum Wilenskie, 1935. 302 p. [Кошмидep Э. Теория и практика русского не-вменного пения на основании традиций вильнюсских старообрядцев. Сб. 10. Вильно, 1935. 302 с.].
References
1. Balanovskaya T. P. Bogosluzhebno-pevcheskaya praktika staroobryadtsev Belokrinitskogo soglasiya Primorskogo kraya // Problemy muzykalnoy nauki. Ufa: Ufimskaya gos. akademiya iskusstv. 2012. № 2 (11).
S. 33-37.
2. Vladyshevskaya T. K voprosu ob izuchenii traditsy drevnerusskogo pevcheskogo iskusstva // Iz istorii russkoy i sovetskoy muzyki. Vyp. 2 . M.: Muzyka, 1976. S. 40 - 62.
3. Vladyshevskaya T. F. Ranniye formy drevnerusskogo pevcheskogo iskusstva: dis. ... kand.
iskusstvovedeniya / MGDOLK im. Chaykovskogo. M., 1975. 201 s.
4. Vladyshevskaya T F. Russkaya tserkovnaya muzyka XI-XVII vekov: avtoref. dis. ... d-ra iskusstvovedeniya.
M., 1993. 47 s.
5. Vurgaft S. G., Ushakov I. A. Staroobryadchestvo. Litsa, predmety, sobytiya i simvoly. Opyt
entsiklopedicheskogo slovarya. M.: Tserkov, 1996. 317 s.
6. Denisov N. G. Staroobryadcheskaya bogosluzhebno-pevcheskaya kultura: k probleme tipologii: avtoref. dis. ... d-ra iskusstvovedeniya / Ros. in-t istorii iskusstv. SPb., 2010. 44 s.
7. Denisov N. G. Strelnikovsky khor Kostromskoy zemli. Traditsii staroobryadcheskogo tserkovnogo peniya.
M.: Progress-Traditsiya, 2005. 552 s.
8. Denisov N. G. Ustnye traditsii peniya u staroobryadtsev: peniye po «napevke», voprosy interpretatsii: dis. ... kand. iskusstvovedeniya / RAM im. Gnesinykh. M., 1996. 267s.
9. Eliseyev Ye. E. Etapy vosstanovleniya Dalnevostochnoy eparkhii Russkoy Pravoslavnoy
Staroobryadcheskoy Tserkvi v kontse 90-kh godov KhKh v. Staroobryadchestvo: Istoriya. Kultura. Sovremennost:
materialy 5-y nauch.-prakt. konf. M., 2000. S. 247-258.
10. Kobko V. V. Staroobryadtsy Primorya: istoriya, traditsii (seredina XIX - 30-e gody XX v.). Vladivostok: PGOM im. V. K. Arsenyeva, 2004. 214 s.
11. Lupinos S. B. K voprosu o edinorazdelnosti kvartovykh/tertsovykh ladovykh obyomov v ambituse obikhodnogo zvukoryada // Vizantysky sled v kulture i iskusstve Tikhookeanskogo poberezhya v prostranstve poliloga Kitay-Koreya-SShA-Avstraliya-Rossiya: materialy mezhdunar. nauch. konf. Vladivostok: Dalnauka, 2012.
S. 200-206
12. Makarovskaya. M. V. Svoyeobraziye Lipovanskoy bogosluzhebno-pevcheskoy traditsii. Staroobryadchestvo: Istoriya. Kultura. Sovremennost: mater. 6-y nauch.-prakt. konf. M., 2002. S. 380-390.
13. Muzykalnaya entsiklopediya / gl. red. Yu. V. Keldysh. M.: Sov. entsiklopediya, 1976. T. 3. St. 1067-1069.
14. Nazarova V. Kh. Pevcheskoye iskusstvo staroobryadtsev Zabaykalya. Ulan-Ude: FGOU VSGAKI, 2008.
170 s.
15. Plavskaya E. L. Muzykalno-teoreticheskiye predstavleniya staroobryadtsev (na materiale sibirskogo regiona): avtoref. dis ... kand. iskusstvovedeniya. Novosibirsk: Novosibirskaya gos. konservatoriya im. M. I. Glinki,
2005. 26 s.
16. Polozova I. V. Tserkovno-pevcheskaya kultura saratovskikh staroobryadtsev: formy bytovaniya v istoricheskoy perspektive. Saratov: Saratovskaya gos. konservatoriya im. L. V. Sobinova, 2009. 336 s.
17. Preobrazhensky A. V. Kultovaya muzyka v Rossii. L.: Academia, 1924. 123 s.
18. Razumovsky D. V. Bogosluzhebnoye peniye pravoslavnoy greko- rossyskoy tserkvi. M.: Tip. O. Gerbeka,
1886. Ch. 1: Teoriya i praktika tserkovnogo peniya. 172 s.
19. Smilyanskaya Ye. B., Denisov N. G. Staroobryadchestvo Bessarabii: knizhnost i pevcheskaya kultura. M.:
Indrik, 2007. 432 s.
20. Smolensky C. B. O drevnerusskikh pevcheskikh notatsiyakh: istoriko-paleogr. : ocherk. SPb.: ^p.
I. N. Skorokhodova, 1901. 122 s.
21. Fattakhova L. R. Traditsii dukhovnogo peniya staroobryadtsev Kuzbassa: dis. ... kand. iskusstvovedeniya Novosibirsk: Novosibirskaya gos. konservatoriya im. M. I. Glinki, 2002. 331 s.
22. Fedorenko T. G. Zabaykalskoye staroobryadchestvo: knizhnye traditsii i sovremennaya pevcheskaya praktika: dis. ...kand. iskusstvovedeniya. Novosibirsk: Novosibirskaya gos. konservatoriya im. M. I. Glinki, 1995.
246 s.
23. Koschmieder E. Teoria i praktyka Rosyjskiegospiewu neumatycznego na tle tradycji staroobrz^dowcow Wilenskich.. Rocznik X. Wilno: Ateneum Wilenskie, 1935. 302 p. [Koshmidep E. Teoriya i praktika russkogo nevmennogo peniya na osnovanii traditsy vilnyusskikh staroobryadtsev. Sb. 10. Vilno, 1935. 302 s.]
Статья поступила в редакцию 30 марта 2013 г.
