CC BY
104. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 тт. Т. 1. Репринт. издание. М.: Издательская группа «Прогресс-Универс», 1994.
5. Толковый словарь русского языка. В 4 тт. Под ред. проф. Д.Н. Ушакова. Т.1. М.: Терра, 1996. С. 147.
6. Перцев В.А. Материальное положение населения РСФСР (вторая половина 1950-х - 1980-е годы): на материалах областей Центрального Черноземья. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2013.
7. Стребков А.И. Социальное и политическое: грани взаимодействия // Политическая наука и политический процесс в России, СПб., 1999.
8. Стребков А.И. Социальная политика: контуры содержания и новые контексты / А.И. Стребков, A.B. Резаев, P.M. Кутаев, СПб. - Иваново, 1998.
9. Смирнов С.Н. Региональные аспекты социальной политики. М.: Гелиос АРВ, 1999.
10. Смольков В. Социальное рыночное хозяйство: концепции Л. Эрхарда и Г.Мюрдаля // Социально-политический журнал. 1998, № 1.
11. Проблемы социальной политики и общественно-политической мысли в России и СССР (Из истории социальной политики и социально-политической мысли СССР). М.: РАН, 1992.
ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ НЕОКАНТИАНСТВА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Третьяков Валерий Валерьевич
кандидат ист. наук, доцент, Иркутский государственный университет путей сообщения, г. Иркутск
PROBLEMS OF STUDYING NEOKANTIANSTVA IN THE NATIONAL HISTORIOGRAPHY Tretyakov Valeriy, Candidate of Science, associate professor, of Irkutsk State Univercity of rail transport АННОТАЦИЯ
Цель статьи - обратить внимание на отдельные проблемы историографии русского неокантианства. Внимание направлено на такие аспекты изучения творчества русских историков-неокантианцев, которые позволяют выяснить их взгляды на понятие исторического процесса и подходы к его изучению. Углубленный анализ их методологических позиций позволит глубже проникнуть в сущностные аспекты исторического познания. ABSTRACT
The purpose of the article - to pay attention to some problems of historiography Russian neo-Kantianism. Attention is focused on such aspects of studying the works of Russian historians neo-Kantian, which enable to find out their views on the concept of the historical process and approaches to its study. Deepen their analysis of the feudal-methodological positions allow deeper insight into the essential aspects of historical knowledge.
Ключевые слова: методология истории; историография; историки-неокантианцы; исторический процесс; Лаппо-Данилевский
Keywords: Methodology of History; Historiography; Historians-Neokantians; Historical process; Lappo-Danilevsky.
Хотя и принято говорить о «почтенном возрасте» исторической науки, процесс становления методологии истории широко разворачивается только во второй половине XIX в. Его содержание можно рассматривать через анализ методологических исканий мыслителей, обосновывавших права истории как науки. В отечественной историографии этот процесс разворачивается в 1870-е гг. В работах русских историков в то время были сформулированы многие важнейшие положения методологического характера, до сих пор остающиеся привлекательными и плодотворными. Потому во многом и труды этих историков остаются для нас интересными, а решаемые ими научные вопросы во многих аспектах современными. В этом отношении ярким явлением русской исторической мысли конца XIX - начала XX вв. выступают работы русских историков-неокантианцев, и в частности, одного из главных представителей этого направления в русской историографии А.С. Лаппо-Данилевского.
Отношение к неокантианству в отечественной историографии было неоднозначным. Уже в конце XIX -начале XX вв. в работах Н.И. Кареева, Д.М. Петрушевского, Е.В. Тарле, Р.Ю. Виппера глубоко анализировались вопросы, поставленные неокантианцами (или, как тогда нередко говорили, новокантианцами) перед исторической
наукой. Критически оценивая идеи В. Виндельбанда и Г. Риккерта, русские историки, с одной стороны, отмечали их плодотворность, а с другой, считали необходимым их переработать, «приблизить» к практической деятельности историка. Одним из главных спорных моментов они находили свойственное неокантианству резкое противопоставление «естественных» и «исторических» наук, индивидуализирующего и генерализирующего методов; ведь историческая наука в таком случае лишалась фило-софско-методологических оснований.
В 1920-е - 1950- е гг. в историографии отчетливо прослеживаются негативные оценки неокантианской методологии, в которой, прежде всего, усматривается разновидность «буржуазной идеологии». Примечательна здесь, например, статья А.И. Тюменева. Автор рассматривает соотношение индивидуализирующего и генерализирующего подходов в исторической науке как сложившихся сообразно классовому видению исторического процесса: первый подход, согласно автору, обусловлен «индивидуализирующим уклоном» всякой буржуазной идеологии с ее тяготением к ценностной точке зрения, второй - объективными тенденциями общественного развития, вызванными прогрессивной ролью рабочего класса. А.И. Тюменев, однако, настаивает на неразрывной
связи этих взаимодополняющих методов, которая, впрочем, согласно автору, приобретет объективно научный характер лишь в случае признания принципиально особого содержания индивидуализирующего метода. В этом случае, согласно автору, этот метод будет играть важную роль в изучении истории, поскольку лишь через анализ индивидуального явления и процессы исторической жизни обретают пространственно-временные характеристики [1; С. 175 - 176]. В подобных примерах идеи Рик-керта в результатах как бы исчезали, но определенное внимание историков к идеям, высказываемым неокантианцами, несомненно.
В последующее время в советской историографии по-прежнему доминировали негативные оценки неокантианской методологии, но интерес к ее наследию возрастал. В 1960-е - 1970-е гг. в результате развития практики историографических исследований и углубленной разработки методологических оснований историографии появляется ряд крупных работ, обобщивших опыт историографического изучения методологических основ развития русской исторической науки XIX - начала XX вв. Характерно, что в этих работах были намечены возможности для расширения предметного поля историографических исследований, и эти возможности во многом связывались с углублением изучения разных сторон творчества русских историков-неокантианцев. Можно, однако, указать на известную работу А.М. Сахарова «Историография истории СССР. Досоветский период» (М., 1978), в которой о неокантианстве вообще не упоминалось.
В 1980-е гг. и в постсоветской историографии интерес к русскому неокантианству возрастает, что выразилось в появлении множества крупных работ историков и в диссертационных исследованиях, в которых широко рассматривались особенности подхода неокантианцев к вопросам методологии истории. В современных работах подчеркивается значительная роль неокантианской методологии в развитии отечественной исторической мысли, в становлении отечественной методологи истории и углублении проблематики исторического познания. Характерно, что для подтверждения своих выводов современные историки постоянно обращаются непосредственно к трудам Лаппо-Данилевского. Именно в его работах ярко проявились многие методологические установки, свойственные неокантианской парадигме.
Круг литературы, посвященной творчеству этого историка весьма широк, включает в себя рецензии на его труды, многочисленные статьи о нем в периодических изданиях, монографические исследования а так же диссертационные работы. В последние десятилетия интерес к методологической концепции историка значительно возрос. Но обратим внимание на замечания Е.А. Ростовцева, автора одной из последних по времени крупных специальных работ о Лаппо-Данилевском. Он отмечает, что в современной историографии общепризнан статус Лаппо-Данилевского как одного из классиков отечественной исторической науки, и прослеживается не только углубление, но и расширении исследовательской проблематики его творчества. При этом важными ориентирами для современных исследователей стали оценки творчества рус-
ского историка, данным его современниками Н.И. Каре-евым, А.Е. Пресняковым, И.М. Гревсом и др. Однако здесь, отмечает Е.А. Ростовцев, современные историки зачастую фактически проходят мимо, не обращают внимания на выводы критического характера относительно творчества Лаппо-Данилевского, звучавших в историографии 1910-х - 1920-х гг. [2; 275 - 278]. С другой стороны, современные исследователи в своих заключениях нередко идут за историографическими источниками, что не всегда способствует решению задачи переосмысления феномена Лаппо-Данилевского в контексте историографии. Конечно, в современных условиях многие вопросы изучения его творчества, затронутые еще в досоветской и советской историографии, нуждаются в переосмыслении и требуют дальнейшей разработке.
В связи с этим, например, можно указать на замечания в адрес первой крупной монографии Лаппо-Дани-левского, сделанные уже П.Н. Милюковым; он, в частности, отметил, что Лаппо-Данилевскому не удалось показать историю как процесс [3; С. 3 - 5, 155 - 156]. А по мнению Л.П. Карсавина, в целом высоко оценившего «Методологию истории» Лаппо-Данилевского, в этой работе автору все же не удалось достичь единства выдвигаемых задач и методов их решения [4; С. 49 - 50].
Л.В. Черепнин в одной из своих работ широко поставил вопрос о поиске связи методологической концепции Лаппо-Данилевского с его конкретно-историческими трудами. И Л.В. Черепнин решил его по-своему, найдя, что процесс развития Лаппо-Данилевский рассматривает с идеалистических позиций и что уже в ранних исторических трудах у него прослеживается стремление представить исторический процесс как процесс развития идей, который протекает «... не в форме борьбы классов, а в форме взаимодействия надклассового государства и бесклассового общества» [5]. А в упомянутой работе Е.А. Ростовцева отмечается определенная несогласованность базовых теоретических идей в «Методологи истории» [2; С. 115 - 116]. Мы видим, таким образом, что в отечественной историографии замечено немало проблем, связанных с изучением творчества Лаппо-Данилевского. Конечно, в работах Л.В. Черепнина, Л.Н. Хмылева, О.В. Синицына, Е.А. Ростовцева и других исследователей основательно рассмотрены общетеоретические и методологические позиции этого ученого. Но, как видно, многие детали его методологического подхода и его концепции исторического процесса требуют углубленной проработки, тем более, что в отечественной историографии его подход к изучению истории признается во многом уникальным.
Современные исследователи отмечают известную трудность, возникающую при оценке влияния русского неокантианства (и позиции Лаппо-Данилевского в частности) на процесс развития исторической науки в России. Возникновение таких затруднений нередко связывают с существенными чертами методологических позиций неокантианцев, при определенном взгляде позволяющих улавливать и противоречивые черты. Так, например, с одной стороны, представители этого направления акцентируют нацеленность на решение весьма специфических (логико-гносеологических по характеру) задач историче-
ского исследования, с другой - демонстрируют в конкретно-исторических трудах стремление противопоставить описательности и эмпиризму тщательную проработку деталей исторической действительности. Конечно, может быть затруднительным найти прямое выражение важных для нас деталей методологических идей Лаппо-Данилевского в его работах по истории России, на что указывали и П.Н. Милюков, и Л.В. Черепнин. Но это во многом обусловлено спецификой научной позиции ученого, его пониманием значения методологического уровня науки.
Так, конструируя свою методологию истории с гносеологической точки зрения и в определенной степени даже подчиняя методологию развитию теории познания, он придает особое значение «методологическим размышлениям», но в то же время признает, что подобные размышления могут и не иметь видимых практических следствий в конкретных работах историка. А в последнем (посмертном) издании своей «Методологии» он рассматривает методологию истории как одну из отраслей научно-исторического знания, находящуюся в процессе своего становления, и, что важно для оценки позиции Лаппо-Данилевского, полагает, что мощный импульс этому процессу придает ясно обозначившаяся к началу ХХ в. потребность выяснения познавательных возможностей двух (основных с его точки зрения) сложившихся в науке и обычно противополагаемых подходов - обобщающего и индивидуализирующего [6; 7]. По нашему мнению, в историографии подобные особенности научной позиции Лаппо-Данилевского зачастую остаются без должного внимания историков, анализирующих его творчество.
Важной видится еще одна проблема историографического характера, незаслуженно, на наш взгляд, оставленная сегодня исследователями без широкого внимания. Речь идет о выяснении влияния тех или иных философских идей на методологические позиции историка. Как известно, В.И. Герье, В.М. Хвостов, Н.И. Кареев уделили немало внимания значению идей фихтеанства, шел-лингианства, гегельянства для исторической науки. А П.Н. Милюков вообще находил прямую связь между распространением в России новой философской парадигмы (шеллингианства) и наступлением нового этапа русской историографии. В более-менее широком плане эта проблема была обозначена в известной работе Н.Л. Рубинштейна «Русская историография». Она нашла свое яркое выражение в работах Б.А. Грушина, Б.Г. Могильницкого,
Л.Н. Хмылева, А.Н. Цамутали, С..П. Рамазанова и других исследователей. Однако в наименьшей степени, по нашему мнению, это затронуло анализ позиции русских историков-неокантианцев, не смотря на наличие основательных работ О.В. Синицина, Е.А. Ростовцева, А.В. Мали-нова и С.Н. Погодина. И сегодня, как представляется, ощущается все же некая двойственность: с одной стороны, например, отмечается факт возрастания его влияния на историков в начале ХХ в., а, с другой стороны, признается принципиальная трудность однозначного решения вопроса о сущности неокантианства в исторической науке и выборе критерия оценки принадлежности к этому методологическому направлению того или иного историка [См., например, 7; С. 53].
Конечно, подобные вопросы не могут иметь однозначные решения, но все же через поиск вариантов их решения и могут быть открыты новые аспекты исторического знания. В этом плане обращение к методологическим наработкам русских историков-неокантианцев А.С. Лаппо-Данилевского, В.М. Хвостова и др. остается весьма плодотворным и позволяет дать более полные ответы на главные вопросы - что есть история и как она может быть познаваема.
Литература
1. Тюменев А. Индивидуализирующий и генерализирующий методы в исторической науке // Историк-марксист, 1929. - Т. 12. - 153 - 184 с
2. Ростовцев Е.А. А.С. Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа. Рязань, 2004. - 348 с.
3. Милюков П. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства: Рецензия на сочинение А.С. Лаппо-Данилевского: Организация прямого обложения в Московском государстве. СПб., 1892. - 183 с.
4. Карсавин Л.П. Введение в историю (теория истории). - Пг., 1920. - 78 с.
5. Черепнин Л.В. А.С. Лаппо-Данилевский - буржуазный историк и источниковед // Вопросы истории 1949. - № 8. - С. 30 - 51.
6. Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. Вып. I. Посмертное издание. Пг., 1923. - 278 с.
7. Рамазанов С.П. Кризис в российской историографии начала ХХ в. В 2 ч. Ч. 1: Постановка и попытка решения проблемы. - Волгоград, 1999. - 144 с.
ОРГАНИЗАЦИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФАБРИКИ «ЭЙНЕМ» В СИМФЕРОПОЛЕ
В ДОСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Задерейчук Иван Панасович
кандидат исторических наук, доцент, Крымский юридический институт (филиал), Академии Генеральной
прокуратуры России, г. Симферополь
THE ORGANIZATION AND ACTIVITY OF EYNEM FACTORY IN SIMFEROPOL DURING THE PRE-SOVIETPERIOD Zadereychuk Ivan Panasovich, candidate of historical sciences, associate professor, Crimean law institute (branch) Academy of the Prosecutor General's Office of Russi, Simferopol
