CC BY
41
УДК 39(470)
В. А. Шахов
канд. культурологии, доцент, Калининградский государственный технический университет E-mail: shakhov1952@yandex.ru
ПРОБЛЕМЫ ИНТЕГРАЦИИ ЭТНИЧЕСКИХ КУЛЬТУР КАЛИНИНГРАДСКОГО СОЦИУМА
Социокультурные тенденции интеграции этнических культур Калининградского эксклава исследуются во взаимодействии с культурами прилегающих стран Балтийского региона. Возрождение этнонацио-нальных традиций позволяет преодолеть разрыв между духовными ценностями культуры и материальными цивилизации, воспитывать народ в духе толерантности, возвращения к ценностям родной культуры и устранения ментальной несовместимости людей и человеческих сообществ. Эти процессы стимулируют развитие нации, ибо этническая культура не только выступает эффективным средством ее консолидации, но и стимулирует творческие силы народа, создает условия для общественного благополучия, возникновения связи между судьбой человека и судьбой народа. В настоящее время российский эксклав юго-восточной Балтики является центром кристаллизации новых зарождающихся форм подэтноса. Формирование здесь ареала русской духовности как наиболее адекватного фактора традиционной ментальности есть основная задача всех инициативных субъектов социокультурной деятельности Калининградского локуса. Социокультурный анализ этногенеза в Калининградском эксклаве важен и в качестве прогностического инструментария, поскольку способствует формированию благоприятного социокультурного пространства и успешного культурологического контента.
Ключевые слова: интеграция, этническая культура, этнонациональные ценности, русский дух, этническое сознание
Для цитирования: Шахов, В. А. Проблемы интеграции этнических культур калининградского социума / В. А. Шахов //Вестник культуры и искусств. - 2017. - № 2 (50). - С. 106-114.
Интеграция этнической культуры создает пространство, имеющее сложную структуру, которая не может быть четко описана, так как объективно обладает высокой степенью неопределенности: она априори гуманистична, избыточна, вариативна, притом ей присуща способность к свободному развитию. Социокультурный детерминант включает нормативно-аксиологический, жизнесферный, деятельно-стно-поведенческий, институционный, образовательный аспекты, дополняется этнокультурной коннотацией.
В нашу задачу не входит исследование проблем национализма, тем более мы не стремимся найти решение квадратуры круга - национального вопроса. При описании столь сложного феномена, как этнокультура Калининградского эксклава, необходимо отделять
факты, связанные с маргинализацией населения кризисного региона, от признаков формирующейся специфической субкультуры создающегося в Русской Прибалтике нового подэтноса русского народа. Этот процесс, собственно, начинался еще в Северо-Западном крае и Царстве Польском в XIX в., практически приведя к формированию подэтноса русо-балтов в республиках Советской Прибалтики. Примат национальной культуры в многонациональном государстве является орудием обоюдоострым. С одной стороны, это мощный интегрирующий государствообразующий фактор, способствующий увеличению вклада народа в мировую культуру; с другой - чтобы выдержать конкуренцию в глобальном мире, надо жертвовать определенной долей суверенитета, найти методы локализации своей са-
106
мобытности. Только национализм, основанный на уважении демократии и прав человека, перестает быть национализмом, ибо на первое место выходит непохожесть, природа которой не имеет значения [5].
Наиболее легко насаждаемым мифом является фикция об исключительных свойствах того или иного народа. Речь не обязательно идет о грандиозной, детально разработанной идее германского фашизма. Идея о собственной национальной исключительности свойственна многим малым народам. Например, цыгане в своей массе считают допустимыми противоправные действия по отношению к любым людям иных этнических групп. Национализм как идея нации подразумевает борьбу этнокультурных образований за свою государственность. На основе национализма государство сплачивается вокруг одной нации, способной поддерживать интересы и традиции доминирующего этноса или группы родственных этносов при содействии идеологии, культуры, СМИ, системы образования. При этом считается малозначимым, что национализм неизбежно ограничивает функционирование культуры иных этносов, не лидирующих в процессе государственного строительства, а враждебная доминирующей культуре традиция как минимум предается забвению, если не ущемляется [1]. Деление на своих и чужих повелось с незапамятных времен и действительно может выполнять защитные функции. Требование безусловной открытости к любым проявлениям чужой культуры или ментальности, либеральное отношение к национальной идее как к второстепенной справедливо в лучшем случае лишь в отдаленной перспективе [7]. Отношение к национальной вере имеет глубокие психологические корни и связано с установками, полученными в раннем возрасте в качестве мировоззрения человека, является своеобразной «призмой», через которую он воспринимает свое окружение. Но в наши дни можно говорить более не о сохранившейся этнокультуре европейских народов, а скорее о национальных традициях. Любой член общества в народной культуре чтит традицию, отражающую стиль
поведения в быту, в кругу семьи. Соблюдение обычаев - это и есть следствие конкретной национальной традиции. Традиция в смежных с этнологией дисциплинах воспринимается как синоним ритуала - психическая связь индиви-дума с закрепленными нормами. Однако в таком случае отрицается всякая рациональная компонента в ритуале. Поэтому традиция - это не перманентная стереотипизация слепого повторения, а некая смысловая константа, требующая рефлексии и изучения как структурирующая сила рационального опыта ценностей народной культуры.
Необходимо признать, что существуют националистические российские политические идеи, как правило, достаточно экстремистские. Не будем приводить даже основные мысли вульгарно-националистических идеологов [4; 9]. Этнолог скорее увидит в происходящих социальных процессах денационализацию, ставящую проблему аннигиляции русской национальной культуры в значительных стратах населения, включая эксклав, что особо опасно. При этом нельзя забывать об общей тенденции денационализации городского славянского населения России - процесса, колли-неарного таким же явлениям в люмпенизированных слоях многочисленных этносов европейских стран. Не следует абстрагироваться и от кризиса Православия, особенно наглядно проявляющегося в дехристианизированной Калининградской области. Современный русский национализм - явление чисто политическое, не имеющее этнокультурных причин, восходящее к ошибочным тенденциям политики советской власти по отношению к великороссам. Национализм как система мышления свойственен в наибольшей степени малым народам, руководящимся идеей не национального величия, а национального выживания. Исключения крайне редки и относятся преимущественно к ситуации национальной катастрофы (например, Германии после Первой мировой войны). Русские после развала СССР тоже находятся в состоянии фрустрации и подвержены фобии, комплексу осажденной крепости (якобы весь мир имеет целью со-
107
крушение России). Но этнологи констатируют, что вопреки «типовым» историческим сценариям официальный, государственный национализм в постсоветское время не утвердился даже хотя бы как значимая политтехнология и тем более не стал массовым стереотипом русского народного сознания. Истоки такого стихийного поведения следует искать в историческом прошлом России как многонационального государства [8].
Сам переходный процесс не обязательно связан с потерей самоидентификации: русский солдат шел в бой с сознанием правоты своей идеи, будь она сформулирована «За Бога, Царя и Отечество!» или «За Родину, за Сталина!». Но в переходный период консервативная группа носителей этнического сознания существует в почти неизменном состоянии и служит основой возвращения всего народа к прежним ценностям по окончании смутного периода (после крестьянских бунтов крепостные вновь начинают любить и почитать господ).
При угасании предыдущей альтернативы ее носители утрачивают функцию хранителя социально значимых ценностей и отходят на периферию этнического сознания, оставаясь рудиментом предыдущей эпохи существования этноса (религиозные люди в советское время не воспринимались последователями альтернативной идеологии и выступали носителями обрядовой традиции - траурного поведения, отчасти праздничных обрядов; полно -стью лишились лакуны1 в народном сознании привилегированные сословия - дворяне и казачество, но духовенство, пусть и отойдя на периферию, не утратило ни социальной, ни этической значимости) [6].
Фундаменталистские силы ныне пытаются создать в России изоляционистскую менталь-ность, что отнюдь не толерантно и не прогрессивно, но просто малореально в XXI в. (не говоря уже о масштабе личности квазирусофилов). Почвеннический патриотизм в условиях атрофии общественной мысли и коллапса интеллигенции зачастую принимает формы ква-
В данном случае лакуна - это национально-специфический элемент культуры в сознании носителей языка.
зипатриотических черносотенных движений и фашиствующих молодежных объединений. Как итог формируется страта демагогов с развитыми амбициями, причем не обремененных профессионализмом. Такие «элиты» даже не претендовали на самостоятельность в управлении государством, охотно передав свои конституционные функции не только представителям зарубежных спецслужб, но и организованному криминалу. Чтобы избежать деструктивных сценариев, формируемая русская национальная идея должна проявляться как созидательная сила. Создаваемое на ее основе общество будет гражданским, т. е. открытым, толерантным и сохраняющим культурную преемственность с тысячелетней великой русской культурой, русской духовностью.
Этническому противостоянию присущи ожесточенность при отсутствии рациональных поводов для всех сторон конфликта, утрата формальными лидерами общин влияния на внутриобщинные процессы, необходимость постоянной экспертной оценки и развития управленческой экспертизы. Полинациональный эксклав зависит от правильного формирования гражданского общества с учетом необходимости минимализации веса этнического фактора. Необходимо также учитывать, что процессы в Калининградской области оказывают влияние на положение во всей Восточной Европе, облегчая контакты представителей разных культур и являясь своеобразной экспериментальной площадкой для интеграции и апробации положительных европейских стереотипов и моделей в России. Исследования социально-демографической ситуации, однако, позволяют предположить и возможность обострения на калининградской почве негативных процессов [12].
На специфике русского освоения вновь приобретенной территории сказывалась выбираемая отнюдь не с учетом этнокультурных требований государственная политика, которая в принципе на управляемость этими процессами никогда не претендовала. Сейчас нет профессионально выверенной культурологической концепции социума эксклава и рус-
108
скоязычных страт балтийского и принеман-ского окружения.
Ускользание из эксклава русской этнично-сти является одной из главных опасностей для российской государственности на берегах Балтии. С позиций культурологии важно подчеркнуть, что данные социологических исследований отрицают постулируемые на политическом уровне предположения, что в регионе существует ценностная парадигма русского общества как основной мотив формирования социума Калининградской области. Скорее можно констатировать, что на уровне пассивной концепции, мировосприятия в общественном сознании жителей области превалируют ценности позднего советского общества, своеобразная религия тоталитарного государства - сочетание существовавшей ранее официальной идеологии, советских традиций и ритуалов (зачастую -мифологии), характерных для империи [10].
Национализм склонен структуризировать-ся в эрзац-партии националистического толка. В Калининградской области эти аутичные образования типа Русского Национального Единства, «Казачьих хуторов» (любопытно, что часть их возглавляют совершенно случайные люди, не относящиеся ни к армии, ни к казачеству, вплоть до этнических немцев) не имеют этнокультурных задач (да и политических тоже), ориентированы на сугубо маргинальные слои общества. Они не вписываются в политическую систему области и существуют только за счет прямого финансирования группами, заинтересованными в резервировании таких экстраординарных социальных механизмов. Латентная поддержка подобным организациям обеспечена маргинальной частью населения и не имеющими структурных связей элитами. Никаких серьезных гуманитарных идей их лидеры просто не могут выдвинуть ввиду крайне низкого интеллектуального уровня.
Русскому народу всегда было свойственно стремиться к нахождению модели реализации пространственных, природных, исторических, цивилизационных и вытекающих из них экономических особенностей страны. Само проявление в последние годы националисти-
ческих тенденций, как и, напротив, вестерни-зация части населения, - характерный признак деградации русского народа после событий 1990-х гг. Но уже заметно ослабление признаков дикого национализма и ксенофобии, которые можно назвать примитивными формами, присущими малокультурной среде. Национализм начинается с требований публичности культуры лишь одной национальности, дабы культура и язык нацменьшинств приобрели характер семейный - этих явлений в ходе последней революции удалось избежать. В то же время в полинациональном государстве, особенно в период экономического и этнокультурного кризиса, при отсутствии поддержки культурных заимствований со стороны силы сопротивления возникает угроза национально-этнической самобытности.
Недопустимо статическое восприятие национальных приоритетов. А вот динамическое их рассмотрение подразумевает налаживание тесной связи между этническими и политическими группами. Силы сопротивления этим тенденциям, особенно в низших стратах общества, могут принимать изоляционистские формы. В каждой культуре есть своя золотая середина, которая обеспечивает преемственность и духовное развитие поколений.
В России были волны многих цивилиза-ционных контактов; каждая из волн оставила свои следы, но русская культура сохранила целостность. Преемственность культуры -историческая закономерность. Катастрофична концепция, предполагающая, что в России создается единая «гражданская нация» (по подобию США) на основе русской культуры и ментальности, а культура иных наций приравнивается лишь к персональной идентичности. Такой взгляд не понижает уровень национальных конфликтов, а приводит к идее насильственной ассимиляции. Человек, лишенный исторического опыта своего и других народов, оказывается вне исторической перспективы, его деятельность бесплодна и разрушительна. Но нельзя допускать одностороннего восхваления истории, так же как и намеренного искажения или очернительства.
109
Для русского народа идея наднациональной общности актуальна со времен Александра Невского, и понятие советский народ стало определенным этапом развития этой идеи. Причем речь идет не только о его многонациональном и поликультурном составе и длительной протяженности во времени формирования российской идентичности, но и о соответствующей трактовке региональных проблем. Россия связана в единое целое не суммой признаков, а субъективно-деятельностной мен-тальностью населяющих ее народов, в идеале состоящих в отношениях дополнения друг друга. Эта дополнительность может иметь место только в случае деятельного подхода к будущему, т. е. при наличии некой программной позиции [13, с. 72-73]. Народы союзных республик в необходимости такой программы их исторического развития никогда не были убеждены (их даже не убеждали). Но убеждать в этом значительно более мононациональную Россию еще более необходимо, чем опиравшийся на неумолимую силу и многовековой альтруизм русского народа СССР. Россия значительно более нуждается в единстве и взаимоподдержке вмещаемых народов, ибо, хоть идея «осажденного лагеря» считается параноидной, оглядевшись вокруг, за границами страны как-то все больше видишь базы НАТО и враждебные правительства.
Межнациональные конфликты являются тягостной и крайне нежелательной формой, но практически неизбежной частью бытия осколков империи. Не надо забывать, что латентная межнациональная напряженность, иногда неощутимая для посторонних, существует в самом гармоничном обществе, особенно в средних социальных стратах, ибо не всегда возможна эмоциональная нейтральность. Рост межнациональной напряженности может возникнуть как следствие динамических социо-политических процессов, причем надо учитывать, что они могут придать этническим конфликтам взрывной потенциал. В условиях существования бытового национализма, при радикализации ситуации размежевание по этническому принципу начинает охватывать
большую часть общества. При переходе на групповой уровень усиливается формирование национальной идентичности, противопоставления другим этносам. Напряженность может выливаться в стихийную эмоциональную разрядку, блокирование которой вызывает эскалацию напряженности, причем исполнительные власти перестают контролировать ситуацию. И купирование национального конфликта не дает оснований для самоуспокоения, ибо известно, что мировоззренческие аномалии дают рецидив спустя многие годы.
«Вхождение в чужой суперэтнос (им для россиян является современный Запад. - В. Ш.) всегда предполагает отказ от своей собственной этнической доминанты и замену ее на господствующую систему ценностей нового суперэтноса. Ценой входа в цивилизацию станет для нас господство западноевропейских норм поведения и психологии» [2].
В Средние века слияние религиозных и светских, а также феодальных, представлений считалось обычным явлением, и идея эгоцентризма была свойственна не только отдельным людям, но и государству. Не умаляя значения национального духа, надо признать, что в российском постиндустриальном обществе ключевую роль играет не религиозная проповедь старцев или глубина философских идей интеллектуалов, а мобилизация членов этнической группы со стороны лидеров, т. е. социальная инженерия. Для русской государственности характерно непроизвольное увязывание всех политических проблем и задач с вопросами человеческого бытия. Но как этнологами, так и богословами констатируется, что русская национальная идея по сути своей религиозна и выходит за пределы материального и временного мира.
Сказанное не означает, что речь должна идти о полной интеграции культур оптированных народов. Л. Гумилев, отмечая обширное поле совместных культурных феноменов между восточными славянами и народами Степи, приходит к выводу, что единственно верный девиз устойчивого сосуществования народов в полиэтническом государстве - «В мире,
110
но порознь». Вражда и кровопролитие начинается как раз тогда, когда людям внушают, что они одинаковы [3, с. 50-57]. При этом принципиальное значение для контакта имеет знак комплементарности взаимодействующих этносов. Комплементарность есть неосознанная и не определенная какими-либо видимыми причинами взаимная симпатия различных суперэтносов и даже отдельных персон.
Адаптировать национальные процессы к нуждам новой России, включая специфический многонациональный и многоконфессиональный эксклав, могут методы политической социализации. Они включают латентную стадию неполитического научения (подготовка общественного мнения, осознание экономических и личностных преимуществ новой формы государственности) и стадию прямой политической социализации (процесс ретрансляции собственно политических ценностей и информации), т. е. можно использовать вертикальный процесс социализации, в который должны быть вовлечены все агенты социализации - партии и общественные движения, система просвещения, церковь, деловые круги, СМИ [10]. Горизонтальная политическая социализация является ламинарным механизмом социально-культурной деятельности. К этому ряду агентов относятся культурные факторы, в том числе этнокультурные и субкультурные. Причем культурные факторы будут наиболее влиятельны в гетерогенном обществе, которым, безусловно, можно назвать социум Калининградской области [14]. Одной из самых распространенных форм горизонтальной структуризации считаются национально-культурные общины. Для русского народа, тем более живущего на своей государственной территории, несвойственно объединяться в любые общины, вплоть до отсутствия приходских общин у РПЦ. Напротив, национальные меньшинства, присутствующие в регионе, в первую очередь литовцы и народы исламской культуры, имеют многовековую традицию таких землячеств.
Самой частой причиной возникновения межнациональных конфликтов является не-
достаточная информированность (недостаток общей культуры) и недостаточная компетентность в проблемах этнологии или, хуже, злонамеренность лидеров. При всем значении национальных идей в Калининградской области за ними не стоит объективной реальности -это совокупность идеологий и политических движений, использующих понятие нация в качестве символа.
Поддержание гуманитарных ценностей требует сохранения культурной памяти общих для народа значений и символов, принимаемых как данность, - от исторических хроник, эпоса, материальных памятников до бытовой обрядности. Их утрата означает потерю культурной идентичности. «Прикрытие» социальной культурой общегосударственных ценностей и институций упрощает функционирование государственных и социальных механизмов. Абсорбция даже высокой культурной традиции не всегда прогрессивна. Моралисты давно отметили, что улучшение общественного строя, материальное и интеллектуальное развитие цивилизации зачастую сопровождается культурным и нравственным упадком.
Благополучие и дальнейшая судьба Балтийского региона опирается на сбалансированную этнокультурную политику. Исследование культуры этого региона чрезвычайно сложно; еще сложнее внедрение рекомендаций по регулированию отношений между этносоциальными группами, находящимися в последние годы в состоянии фрустрации по комплексу политических и экономических факторов.
Нормальная эволюция национальных процессов, напротив, в конечном счете ведет к формированию вместо национальной идентичности сознания гражданина Единой Европы. Но футурологи предсказывают и альтернативный процесс, уже становящийся глобальной тенденцией, - мир отказывается от централизации, будь то однополярная или многополярная структура, а переходит к «всемирному зеро», т. е. региональной централизации. Особенно быстро выстраивание таких пространств должно идти в регионах, которые априори не могут занимать приоритетное положение в Единой
111
Европе. Для них определенная степень автар-кизации позволяет наиболее эффективно реализовать существующий потенциал, при условии, что они не будут замыкаться в границах одного государства, а будут функционировать как транснациональные регионы. Паллиативный вариант, предложенный еще Шарлем де Голлем, - это параллельное сотрудничество таких регионов, причем генерал предполагал, что регионы будут иметь национальные границы и тесно взаимодействовать в масштабах континента - как он говорил, создастся «Европа Отечеств». В регионах внутреннее развитие будет важнее внешней экспансии. Отношения внутри регионов, если удастся отбросить внешние препятствующие этому факторы, должны развиваться интенсивней, чем вне их. Экспансионистская энергия должна направляться вертикально, т. е. сотрудничество с интегрирующими структурами второго порядка, например ЕС, становится более продуктивным для любой составляющей региона, причем параллельное противостояние с другими регионами в принципе нефункционально, а потому менее вероятно [11].
Наиболее перспективным примером такого геополитического образования, раскрывающего максимально его возможности, может стать Балтийский регион. Он же является и одним из наиболее проблемных, ибо пока в ряде
стран региона активно присутствует ксенофобия и притеснения по национально-религиозным причинам, вплоть до фашизма, одобряемого на высших ступенях власти, а часть жителей находится в условиях системы апартеида и вообще не признается людьми - имеет статус неграждан. Несмотря на явную неизбежность дальнейшего развития Балтийского региона по демократическим схемам, с обязательным прохождением принудительной денацификации, ныне мы должны испытывать удовлетворение уже от того, что конфронтация не вышла на уровень вооруженных конфликтов. Национальные культуры, входящие в контекст региональной, при этом рассматриваются не только как интеллектуальная и эмоциональная сущность региона, но и самостоятельное явление, наилучшим образом обеспечивающее сохранение и развитие народов, и в то же время составляющие более общих, распространяющихся на все человечество, моральных и нравственных ценностей. История давно засвидетельствовала, что способность одного народа осваивать достижения другого - один из главных показателей жизнеспособности его культуры. Взаимообмен, взаимопроникновение духовных ценностей всегда остаются проявлением закономерностей существования и развития человечества и своими ценностями наполняют пространство культурной жизни региона.
1. Гавров, С. Н. Модернизация незападных обществ: соотношение локального и универсального / С. Н. Гав-ров // Вестник Московского государственного института культуры и искусств. - 2003. - № 2. -С. 5-11.
2. Гумилев, Л. Н. Горе от иллюзий / Л. Н. Гумилев, В. Ю. Ермолаев // Вестник высшей школы. - 1992. - № 7.
3. Гумилев, Л. Н. Этнические процессы: два подхода к изучению / Л. Н. Гумилев, К. П. Иванов // Социологические исследования. - 1992. - № 1. - С. 50-57.
4. Дугин, А. А. Приговоренная Родина [Электронный ресурс] / А. А. Дугин // Завтра : газ. - 2000. - № 1 (318). -Режим доступа : http://old.zavtra.ru/content/view/2000-01-0422/.
5. Захаров, А. А. Федерализм и глобализация [Электронный ресурс] / А. А. Захаров // Полис. Политические исследования. - 2002. - № 6 (71). - С. 116-126. - Режим доступа : http://www.politstudies.ru/article/3132.
6. Лурье, С. В. Историческая этнология : учеб. пособие для вузов. 2-е изд. / С. В. Лурье. - Москва : Аспект Пресс,1998. - 448 с.
7. Малинова, О. Ю. Либерализм и концепт нации [Электронный ресурс] / О. Ю. Малинова // Полис. Политические исследования. - 2003. - № 2. - С. 96-112. - Режим доступа : http://www.politstudies.ru/article/3183.
8. Малыгина, И. В. Национальная идентичность и национализм / И. В. Малыгина // Вестник Московского государственного института культуры и искусств. - 2003. - № 2. - С. 23-31.
112
9. Назаров, М. Вождю Третьего Рима (К познанию русской идеи в апокалипсическое время) / М. Назаров. -Москва : Русская идея, 2005.
10. Преснякова, Л. А. Теория политической социализации / Л. А. Преснякова // Политическая наука. - 2002. -№ 2. - С. 24-36.
11. Разенкова, Т. В. Информационная безопасность: культурологический аспект / Т. В. Разенкова // Культура на пороге III тысячелетия : материалы IV Междунар. семинара в Санкт-Петербурге, 30 мая - 3 июня 1997 г. -Санкт-Петербург : Санкт-Петербургская государственная академия культуры, 1998. - С. 204-206.
12. Федоров, Г. М. Социально-демографический кризис и его следствия для калининградского социума / Г. М. Федоров, И. Н. Симаева // Калининградский социум в европейском измерении : сб. науч. тр. / под ред. А. П. Кле-мешева. - Калининград : Издательство Калининградского государственного университета, 2002. - С. 122-142.
13. Чеснов, Я. В. Лекции по исторической этнологии : учеб. пособие / Я. В. Чеснов. - Москва : Гардарики, 1998. - 400 с.
14. Merelman R. M. 1986. Revitalizing Political Socialization. Political Psychology. Hermann M., ed. San-Francisco. P. 279-310.
Получено 18.11.2016
V. Shakhov
Саndidаte of ^lturology, Kaliningrad State Technical University E-mail: shakhov1952@yandex.ru
PROBLEMS OF INTEGRATION OF ETHNIC CULTURES IN THE SOCIETY OF KALININGRAD
Abstract. The article studies social and cultural trends in the integration of ethnic cultures of the Kaliningrad exclave in interaction with the cultures of surrounding countries of the Baltic region. The revival of ethnic values allows bridging the gap between spiritual culture and material goods of civilization, educating people in the spirit of tolerance, return to the values of their native culture and overcoming the mental incompatibility of people and human communities. These processes stimulate the development of the nation because ethnic culture is not only an effective means of consolidating the nation, but also stimulates the creative power of the people, determines the conditions for social well-being, creating a bond between the destiny of man and the destiny of people. Currently, the Russian exclave in the southeastern Baltic sea is the center of crystallization a new forms ethnic group. The creation of a range of Russian spirituality, as the most appropriate factor of traditional mentality, is the main task of all actions of the subjects of social and cultural activities in the Kaliningrad locus.
Keywords: integration, ethnic culture, ethnic values, the spirit of Russian, ethnic consciousness
For citing: Shakhov V. 2017. Problems of integration of ethnic cultures in the society of Kaliningrad. Culture and Arts Herald. No 2 (50) : 106-114.
References
1. Gavrov S. 2003. Modernization of not western societies: ratio local and universal. The Bulletin of Moscow State University of Culture and Arts. No 2 : 5-11. (In Russ.).
2. Gumilev L., Ermolaev V. 1992. Grief from illusions. Vestnik vysshey shkoly [High School Herald]. No 7. (In Russ.).
3. Gumilev L., Ivanov K. 1992. Ethnic processes: two approaches to studying. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological Studies]. No 1 : 50-57. (In Russ.).
4. Dugin A. 2000. The sentenced Rodina [Electronic resource]. Zavtra [Tomorrow]. No 1 (318). Available from : http://old.zavtra.ru/content/view/2000-01-0422/. (In Russ.).
113
5. Zakharov A. 2002. Federalism and the Globalization [Electronic resource]. Polis. Political Studies. No 6 (71) : 116-126. Available from : http://www.politstudies.ru/article/3132. (In Russ.).
6. Lurie, S. 1998. Istoricheskaja etnologiya [Historical ethnology]. ed. 2nd. Moscow : Aspekt Press. 448 p. (In Russ.).
7. Malinova O. 2003. Liberalism and the Concept of Nation. Polis. Political Studies. No 2 : 96-111. (In Russ.).
8. Malygina V. 2003. National identity and nationalism. The Bulletin of Moscow State University of Culture and Arts. No 2 : 23-31. (In Russ.).
9. Nazarov M. 2005. Vozhdyu Tret'ego Rima (K poznaniyu russkoy idei v apokalipsicheskoe vremya) [To the leader of the Third Rome (To knowledge of the Russian idea in apocalyptic time)]. Moscow : Russkaya ideya. (In Russ.).
10. Presniakova L. 2002 Theory of political socialization. Politicheskaya nauka [Political science]. No 2 : 24-35. (In Russ.).
11. Razenkova T. 1998. Information security: culturological aspect. Kul'tura na poroge III tysyacheletiya [Culture on the dawn of the III millennium]. Saint-Petersburg : Sankt-Peterburgskaya gosudarstvennaya akademiya kul'tury. P. 204-206. (In Russ.).
12. Fedorov G., Simaeva I. 2002. Social and demographic crisis and its investigations for the Kaliningrad society. Kaliningradskiy sotsium v evropeyskom izmerenii [The Kaliningrad society in the European measurement]. Kaliningrad : Publishing house of the Kaliningrad state university. P. 122-142. (In Russ.).
13. Chesnov A. 1998. Lektsii po istoricheskoy etnologii [Lectures on historical ethnology]. Moscow : Gardarika. 400 p. (In Russ.).
14. Merelman R. M. 1986. Revitalizing Political Socialization. Political Psychology. Hermann M., ed. San-Francisco. P. 279-310. (In Eng.).
Received 18.11.2016
114
