CC BY
23
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2010. № 5
И.В. Юрченко
ПРОБЛЕМЫ ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В КОНТЕКСТЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ1
В статье рассматриваются угрозы информационной безопасности России на южном направлении. Определено понятие "информационная безопасность ", исследована Доктрина информационной безопасности РФ. Проанализирована разработка и реализация государственной политики по противодействию угрозам информационной безопасности России.
Ключевые слова: информационная безопасность, региональный политический процесс, геополитика.
В настоящее время политический вес государства на мировой арене, степень его безопасности и стабильности, а также возможности устойчивого развития зависят не только от военной и экономической мощи. Все большее значение приобретают информационные факторы. В то же время создаются реальные предпосылки использования современных информационных технологий для нанесения ущерба как отдельным видам человеческой деятельности, так и всей системе национальной безопасности государства и его отдельных регионов.
Отдельным научным направлением является исследование информационной безопасности и информационной политики. При этом понятие информационной политики, ее принципы и исторические основания до сих пор остаются предметом дискуссий. Некоторые авторы находят корни информационной политики в историческом прошлом, взяв за основу расширенную трактовку термина (способы обращения с имеющимися информационными потоками и ресурсами). Вошедшее в политический лексикон понятие "информационное противоборство" придавало этому виду политической конкуренции не столько военно-стратегический, сколько политический смысл. Как отмечают В.Н. Абрамов и А.В. Соловьев, классификация стратегического информационного противоборства на первое и второе поколение предусматривала разграничение задач в ходе осуществления конкретных мероприятий.
1 Статья выполнена в рамках работы над проектом "Информационная безопасность в полиэтничном социуме (на материалах ЮФО)" по программе Министерства образования и науки РФ и Федерального агентства по образованию "Развитие научного потенциала высшей школы (2009—2010 годы)" в рамках Мероприятия 2, Подраздел 2.1.3 "Проведение фундаментальных исследований в области гуманитарных наук", № 2.1.3./3824.
Первому отводилась роль обеспечения действий традиционных сил, направленных в большей степени на дезорганизацию функционирования систем управления. Информационное противоборство второго поколения, являющееся продуктом американских специалистов в области информационной борьбы, было принципиально новым типом стратегического противоборства, вызванным к жизни информационной революцией, вводящей в круг возможных сфер противоборства информационное пространство и ряд других областей (прежде всего экономику) и растянутым во времени на недели, месяцы, годы2. Показательно, что в качестве возможного сценария развития событий рассматривается ведение стратегического информационного противоборства между США и Россией в период до 2010 г. в контексте борьбы за превосходство на рынке энергоносителей.
В условиях информационного общества особого внимания требует коммуникативная среда социума. Если в ХХ в. проблема обеспечения информационной безопасности решалась путем внедрения тотальной секретности, цензуры и всевозможных ограничений, то в настоящее время необходимо учитывать условия открытости информационного пространства и резко возросшую роль СМИ. Политика государства может эффективно развиваться только при условии осознания реально существующих ограничений, и в этом смысле она действительно является искусством возможного.
Наиболее сложным и противоречивым в современном геополитическом раскладе остается регион Кавказа, считающийся перекрестком цивилизаций, границей Востока и Запада, предметом ожесточенных споров о природе и специфике социокультурной системы этого поли-этничного пространства. В советской историографии Кавказ с точки зрения формационного подхода характеризовался как сложно структурированная историко-этнографическая провинция с четко разделенным Закавказьем и Северным Кавказом. В постсоветский период форма-ционный подход уступает место цивилизационному с использованием системного анализа. Ряд авторов попытались обосновать идеи о наличии специфической "кавказской цивилизации", "едином кавказском суперэтносе"3.
Некоторые исследователи считают, что в России категория "цивилизация" является скорее методологическим принципом, нежели какой-то конкретной структурой, но порой это понятие фетишизируется. Если же данный концепт рассматривать как инструмент научного
2 См.: Абрамов В.Н., Соловьев А.В. Информационное противоборство и неправительственные организации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2008. № 2. С. 26; Гриняев С. Взгляды военных экспертов США на ведение информационного противоборства // Зарубежное военное обозрение. 2001. № 8. С. 11.
3 См., например: Абдулатипов Р.Г. Кавказская цивилизация: самобытность и целостность // Научная мысль Кавказа. 1995. № 1. С. 56.
6вму, политические науки, № 5
познания, один из показателей многообразия мира, можно определить конкретные факторы, характеризующие облик той или иной цивилизации. Это географическое положение, природная среда обитания, специфика хозяйственной деятельности, социально-политической организации, религии, социокультурных традиций, духовно-нравственных ценностей. По мнению ряда авторов, ядром локальной социокультурной системы является этноидентичность. То, что Э. Дюркгейм называл коллективным сознанием, Г. Мишо и Э. Марк обозначили как "коллективную идентичность" и определили так называемую локальную цивилизацию как сообщество национального или наднационального уровня, существенно отличающееся от других сообществ направлением социокультурного развития, идеалами и мировоззрением4. Члены сообщества часто осознают свою принадлежность к нему именно с помощью противопоставления иным сообществам. Как отмечает В.Э. Ма-напова, объективной основой эмоционально-волевого компонента в структуре этнического самосознания выступают особенности стандартных стереотипов, а образы "своей" и "чужих" этнических групп, как правило, сильно эмоционально нагружены и скорее переживаются, нежели осознаются носителями этнического самосознания5. Наиболее распространенными фобиями в российском информационном пространстве являются такие явления, как антисемитизм и кавказофобия.
Поскольку в информационном обществе медиакратия становится основным источником символической власти, средства массовой информации в свою очередь являются мощным социальным механизмом, обеспечивающим идеологическое доминирование. Информационное пространство современной России, практически полностью оккупированное символическими системами западной культуры, не оставляет места для полиэтничного дискурса. Но наиболее серьезную угрозу в многонациональной России представляет крайний национализм, абсолютизирующий узкоэтническую ментальность, что чревато внутренним расколом и распадом полиэтничной государственности. В условиях нарастания внешних и внутренних угроз для исторического развития российской государственности наиболее важен фактор ментальной целостности российского суперэтноса, создание символической системы, рационально выражающей основные направления развития многонационального, мультикультурного общества.
Реалии постиндустриального общества требуют совершенно иного подхода к реагированию на информационные угрозы и диктуют необходимость изменения политической стратегии Российского государства. Утвержденная Президентом РФ В.В. Путиным 9 сентября
4Российская многонациональная цивилизация. Единство и противоречие. М., 2003.
С. 15.
5 См.: Манапоеа В.Э. Этническая самоидентификация как основа цивилизацион-ной системы // Власть. 2007. № 7. С. 26.
2000 г. Доктрина информационной безопасности стала в новой России первым реальным шагом в направлении создания единого правового механизма противодействия информационным угрозам. Сейчас этот масштабный в содержательном плане документ служит основой для подготовки предложений по совершенствованию правового, методического, научно-технического и организационного обеспечения информационной безопасности Российской Федерации. До утверждения доктрины проблемы информационной безопасности так или иначе затрагивались в отдельных статьях законов (например, ФЗ РФ № 5485-1 "О государственной тайне" от 21 июля 1993 г., закон № 24-ФЗ "Об информации, информатизации и защите информации" от 20 февраля 1995 г., ФЗ РФ № 2446-1 "О безопасности" от 5 марта 1992 г. (в редакции от 2 марта 2007 г.)), касающихся защиты государственной тайны. Определение "информационная безопасность" с правовой точки зрения было закреплено в России в 1996 г. с вступления в действие Федерального закона №85-ФЗ "Об участии в международном информационном обмене".
Как отмечается в Доктрине информационной безопасности, "информационная сфера, являясь системообразующим фактором жизни общества, активно влияет на состояние политической, экономической, оборонной и других составляющих безопасности Российской Федерации. Национальная безопасность Российской Федерации существенным образом зависит от обеспечения информационной безопасности, и в ходе технического прогресса эта зависимость будет возрастать"6.
Задача государственной информационной политики заключается именно в том, чтобы примирить и объединить самые разнообразные, в том числе и противоположные модели упорядочения и представления о правовом порядке в единое целое в интересах сохранения целостности системы, ее эффективности, но не на основе идеи монополизма, а на основе полиархии, социального и этнического плюрализма, экономической многоукладности и демократической делиберации.
Но главными задачами обеспечения системы национальной безопасности были и остаются задачи предупреждения и отражения внешних угроз. Со второй половины 1990-х гг. с началом перехода от этнической мобилизации к этнической реконструкции важнейшими факторами обеспечения региональной и национальной безопасности становятся стабилизация этносоциальной структуры общества, ее институциональной системы, социального порядка, выработка и артикуляция общенациональной системы ценностей, знаков и символов, учитывающей многонациональный, поликонфессиональный состав населения России в целом и Южнороссийского региона в частности.
Внутриполитическая стабильность как условие региональной и национальной безопасности может быть обеспечена поддержанием ба-
6 Доктрина информационной безопасности РФ // Российская газета. 2000. 29 сент.
83
ланса интересов различных социальных, в том числе национальных групп. Исследователи выделяют следующие блоки политического процесса, влияющие на состояние динамического развития политической системы: конституционные, экономические, культурные взаимоотношения субъектов политического процесса.
Интересы государства в информационной сфере заключаются в создании условий для гармоничного развития российской информационной инфраструктуры, для реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина в области получения информации и пользования ею в целях обеспечения незыблемости конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, политической, экономической и социальной стабильности, а также законности и правопорядка, развития равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества. На основе национальных интересов Российской Федерации в информационной сфере формируются стратегические и текущие задачи внутренней и внешней политики государства по обеспечению информационной безопасности7. В доктрине перечислены виды угроз информационной безопасности российского общества. Среди них на первом плане — угрозы конституционным правам и свободам человека и гражданина в области духовной жизни и информационной деятельности, индивидуальному, групповому и общественному сознанию, духовному возрождению России.
Реалии современного общества, требующие совершенно иного подхода к реагированию на указанные угрозы, диктуют необходимость изменения политической стратегии Российского государства. Ведь именно неразвитость системы информационной безопасности, отсутствие реальных законодательных инициатив и практического опыта противодействия информационным угрозам привели к тому, что во время грузино-южноосетинского кризиса 2008 г. Россия была втянута в крупномасштабную информационную войну, навязанную Западом. В процессе этой войны резко возросла угроза потери важнейшего геостратегического ресурса современного общества — международного престижа. Россия оказалась перед необходимостью защитить себя от нового типа оружия — информационного. Так, в газете "МатюЫ" (Япония) отмечалось: «За Россией закрепился имидж "грубой сверхдержавы", кроме того, она только учится общаться с западными СМИ и пока проигрывает, как считают специалисты показавшей себя более умелой в пропагандистской войне Грузии».
Этот пример показывает, что информационная война — это не миф, а такая же реальность, как и уже ставшее привычным за тысячелетия физическое насилие. Она имеет существенные отличия от обычной войны, направленной на физическое подавление и устранение против-
7 Там же.
ника. В ней выживает не тот, кто обладает самым совершенным оружием и мощным военным потенциалом, а тот, кто лучше других владеет способами информационного противоборства, информационного управления, массовой пропаганды и информационно-психологического воздействия. В настоящее время Россия только накапливает подобный опыт. И некоторые шаги вполне успешны, о чем свидетельствует позитивное для нас развитие российско-украинского кризиса с транзитом российского газа в Европу.
Один из способов снижения конфликтного потенциала политического дискурса и формирования единой государственной политики, отражающей интересы трансформирующегося российского общества, описан в Доктрине информационной безопасности: "Вторая составляющая национальных интересов Российской Федерации в информационной сфере включает в себя информационное обеспечение государственной политики Российской Федерации, связанное с доведением до российской и международной общественности достоверной информации о государственной политике Российской Федерации, ее официальной позиции по социально значимым событиям российской и международной жизни, с обеспечением доступа граждан к открытым государственным информационным ресурсам"8.
Таким образом, задачей первостепенной важности сегодня необходимо считать создание надежной системы информационной безопасности, которая должна обеспечить защиту как страны в целом, так и каждого ее гражданина от нежелательных информационных воздействий. Как указывается в доктрине, "противоречивость и неразвитость правового регулирования общественных отношений в информационной сфере приводят к серьезным негативным последствиям. Так, недостаточность нормативного правового регулирования отношений в области реализации возможностей конституционных ограничений свободы массовой информации в интересах защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, обеспечения обороноспособности страны и безопасности государства существенно затрудняет поддержание необходимого баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере"9. Кроме того, к числу нерешенных проблем в сфере информационной безопасности относится создание единой государственной политики и правовой базы, необходимой для эффективного регулирования отношений в данной области, а также научная разработка общих основ теории информационного противоборства и информационной безопасности. Противодействия угрозам и рискам социокультурного характера в условиях информационного общества предполагают возможность успешной адап-
8 Там же.
9 Там же.
тации личности к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям.
Рассматривая региональную безопасность в системе национальной безопасности, необходимо учитывать, что понятие "регион" употребляется в различных смыслах, о чем речь шла в коллективной монографии "Региональные конфликты и проблемы безопасности Северного Кавказа" 10. Как отмечают авторы, в контексте развития региональных социальных исследований актуализируется одна из наиболее дискуссионных проблем в области регионоведения — проблема выделения региона как определенной пространственной целостности. И хотя этой теме посвящено немало работ, а ее корни уходят еще в 50-е гг. прошлого века, обсуждение концепта "регион" периодически актуализируется в основном под влиянием социально-политических событий и политической конъюнктуры.
Так, например, в настоящее время для обозначения территории на юге страны используются три основных термина: Северный Кавказ, Юг России и Южный федеральный округ. В большинстве случаев два последних понятия взаимозаменяемы, хотя жители Воронежской и Саратовской областей также нередко считают себя "южанами". Кроме этого территорию Южного федерального округа или ее отдельные части некоторые авторы включают в другие региональные конфигурации: Черноморско-Каспийский регион, Азово-Черноморский регион и др.
Как отмечает С.Н. Баранец11, регион как объект исследования и управления может быть позиционирован лишь по отношению к другим регионам, и в таком случае наиболее сложной проблемой является определение критериев отличия на фоне подобия. При этом региональное деление территории может и не совпадать с административным "расчленением", тем более что взаимодействие на внутригосударственных территориальных границах "регионов-субъектов" осуществляется в условиях "диффузных", слабо структурированных и потому слабо регламентированных контактов населения, а любая попытка укрепить эти, пока еще виртуальные, границы порождает массу проблем во взаимоотношениях между властями субъектов федерации.
Регион — это некоторая часть пространственной целостности, выделяемой на основе эмпирически фиксируемых признаков. В качестве таковых обычно выделяются: географические (расположение, величина территории и количество населения); производственно-функциональные (специфика преобладающих видов деятельности); градостроительное и инженерное обустройство территории (характер застройки объ-
10 Региональные конфликты и проблемы безопасности Северного Кавказа / Отв. ред. Г.Г. Матишов, В.А. Авксентьев. Ростов н/Д: ЮНЦ РАН, 2008. С. 8.
11 См.: Баранец С.Н. К вопросу о методологических основаниях политической ре-гионологии // Человек постсоветского пространства: Сб. мат-лов конф./ Под ред. В.В. Парцвания. СПб., 2005. Вып. 3. С. 94-95.
ектов производственной деятельности, жилья и обслуживания); социологические (нормы общения, поведения) и другие признаки.
Правомерно также рассмотрение территориально ориентированного подхода и «допустимость использования понятия регион как "конструируемой" реальности в том случае, когда речь идет о целенаправленной деятельности различного рода субъектов по "регионо-строительству"»12.
Таким образом, для обоснования территориальных рамок исследования необходима аргументация специфики именно той территории, которая накладывает свой отпечаток на все происходящие здесь процессы и которая в данном случае уязвима с точки зрения безопасности и имеет, как правило, особое геополитическое значение. В этом аспекте региональная безопасность как защищенность региональной социальной общности от внутренних и внешних угроз может распространяться не только на часть территории государства, но и выходить за его границы. Например, Черноморский регион пространственно включает Россию в лице одного из субъектов федерации — Краснодарского края. В одном случае мы говорим о региональной безопасности как межгосударственной в определенном регионе мира, а в другом — о региональной безопасности как внутригосударственной в рамках отдельной территориально-административной единицы. Соответственно эти контуры в геополитической и геоэкономической картографии могут совмещаться, пересекаться и показывать возможные политико-экономические, межнациональные, межконфессиональные, лингвистические и другие размежевания.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абдулатипов Р.Г. Кавказская цивилизация: самобытность и целостность // Научная мысль Кавказа. 1995. № 1.
2. Абрамов В.Н., Соловьев А.В. Информационное противоборство и неправительственные организации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2008. № 2.
3. Баранец С.Н. К вопросу о методологических основаниях политической ре-гионологии // Человек постсоветского пространства: Сб. мат-лов конф. Вып. 3. СПб.: Санкт-Петерб. филос. общество, 2005.
4. Гриняев С. Взгляды военных экспертов США на ведение информационного противоборства // Зарубежное военное обозрение. 2001. № 8.
5. Доктрина информационной безопасности РФ // Российская газета. 2000. 29 сент.
6. Российская многонациональная цивилизация. Единство и противоречие. М.: Наука, 2003.
12 Региональные конфликты... С. 11.
