CC BY
0О.А. Очирова, д-р социол. наук, проф., e-mail: 180750@rambler.ru Восточно-Сибирский государственный университет технологий и управления, г. Улан-Удэ
УДК 316.73:378 (571.54)
ПРОБЛЕМЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНОВ РОССИИ: МЕЖГЕНЕРАЦИОННЫЙ И МЕЖКУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТЫ
В статье рассматриваются особенности социально-экологического развития Республики Бурятия, являющейся главной хранительницей пресных вод Байкала. В ней раскрыты способы построения социально-экологических отношений на Байкальской территории прошлыми и нынешними поколениями, проведен их сравнительный анализ. В связи с этим особое внимание уделено проблемам установления межгенерационного морального долга, основанного на традиционном природощадя-щем укладе жизнедеятельности народов региона.
Ключевые слова: социально-экологическое развитие, Байкальский регион, Республика Бурятия, межгенерационные и межкультурные отношения.
O.A. Ochirova, Dr. Sc. Sociology, Prof.
PROBLEMS AND CONTRADICTIONS OF SOCIAL AND ENVIROMENTAL DEVELOPMENT OF RUSSIAS REGIONS: INTERGENERATIONAL AND INTERCULTURAL ASPECTS
The article deals with some features of the Buryat Republic socio-ecological development. The Republic of Buryatia is the main guardian of the fresh water Lake Baikal. This article shows some ways of socio-ecological relations development of last and present generations living in Lake Baikal area. The comparative analysis of these socio-ecological relations has also been made. It especially considers some issues concerning the establishment of intergenerational moral duty based on traditional way of life of the peoples in the region.
Key words: socio-ecological development, Baikal area, the Republic of Buryatia, intergenerational and intercultural contacts.
В ряду проблем и противоречий социально-экономического развития России в условиях централизованного управления особое место занимает проблема совершенствования дифференцированного подхода к регионам. Такой подход должен быть основан на глубинном анализе и комплексном учете всех составляющих регионального развития для адекватного перераспределения государственных средств, для стабильного развития федерации в целом. Данный учет необходим и чрезвычайно актуален для территорий, на которых расположены важные стратегические объекты экологического характера. В качестве примера можно рассмотреть состояние, проблемы и перспективы развития Бурятии, являющейся главной хранительницей пресных вод Байкала: именно на ее территории расположена наибольшая часть водных артерий озера.
Бурятия сегодня начинает осознавать результаты глобализационных процессов. Также она постепенно определяется со своим местом в структуре Российского государства. Для любого региона чрезвычайно важно иметь четкое представление о своей роли и значимости в общественной системе, поскольку это является предпосылкой для конструирования условий собственного стабильного развития.
На современном этапе, когда промышленность является основным условием экономического процветания, понятно, что населению Бурятии рассчитывать на большие прибыли не приходится. Такое положение дел диктуется экологическим императивом, соответствующими государственными законами, обусловленными Байкальским фактором. Как пишет Л.В. Потапов, «серьезным ограничивающим и удорожающим фактором являются особые экологические условия Байкальской природной территории, характерные для большей части
республики. Специальные экологические требования, связанные с сохранением участка Мирового наследия - оз. Байкал, приводят не только к удорожанию инвестиционных проектов по капитальным вложения, но и к выбытию отдельных значимых месторождений из круга возможных к освоению. Так, Холоднинское месторождение полиметаллов является крупнейшим по масштабам свинцово-цинковым месторождением России (11,2% российских запасов свинца, 34,1% - цинка), но находится в буферной охранной зоне оз. Байкал, что предполагает особые условия его освоения» [1, с. 37].
Население Бурятии осуществляет деятельность по сохранению 20% мировых запасов поверхностных пресных вод, что тождественно обеспечению стратегической платформы для долговременного стабильного социально-эколого-экономического развития всей страны. Другими словами, бурятское региональное сообщество «работает» над сохранением будущих возможностей России. Например, в связи с сокращением традиционных видов хозяйствования, а также экологическими ограничениями в производственной деятельности в республике сформировалась отчасти вынужденная занятость жителей Бурятии в таких сферах, как культура, искусство, наука и образование. Безусловно, такая занятость имеет косвенное отношение к материальному производству, поэтому можно считать, пользуясь категориями экономической теории, что она приносит внешние положительные эффекты, заключающиеся в сохранении уникальной экологической системы. Но современная система учета трудозатрат пока не способна адекватно учитывать понесенные населением альтернативные издержки. Доказательством тому служит современное состояние Республики Бурятия как дотационной, недоходной, т.е. не получающей доходов за вклад в общественно полезный продукт.
Казалось бы, проблемы Бурятии нетипичны и требуют специфических мер для своего исправления. Но более глубокое исследование их сущности показывает, что на самом деле они имеют общий знаменатель и с другими ситуациями, которые вызваны проблемами эволюции труда, а именно - с определением своего места и доли в образовании стоимости. Возникает вопрос, готова ли современная экономическая система к справедливому распределению прибыли? Если экономическая деятельность должна включать в себя и социальные, и экологические результаты, то как их, в конечном счете, можно выявить и как должна распределяться прибыль? Будет ли являться экономически целесообразной «не-деятельность» ради сохранения огромного запаса пресных вод на перспективу? А если результатом является конкретная полезность, значит ли, что такая «не-деятельность» имеет стоимость? В таком случае обременение территории экологическими обязательствами не должно вызывать де-прессивности в экономическом развитии этого региона в силу его участия в создании стоимостей.
По этому поводу А.В. Прокофьев справедливо отмечает: «...государству, претендующему на моральную оправданность своей политики, необходимо гарантировать не только оптимальный средний уровень обеспеченности экологическими благами, но реализацию второго аспекта экологической справедливости - честного распределения экологических благ, экологического риска и неизбежного экологического ущерба между группами граждан. Оно не должно допускать необоснованных диспропорций между любыми локальными сообществами, но в особенности между сообществами, которые не равны по своему экономическому богатству и политическому влиянию» [2, с. 74]. Все эти вопросы, связанные с новыми функциональными проявлениями труда требуют более глубоких исследований в лоне экономической и экологической социологии.
Возникающий вопрос об определении социально-экологического значения и роли Бурятии в Байкальском регионе так или иначе является подтверждением теоретических рассуждений современных социогуманитариев о будущем. Причем тогда, когда это будущее начинают рассматривать как часть настоящего, как это имеет место, например, в современных исследованиях интересов будущих поколений в договорной этической теории. Проведенный в них анализ и синтез существующих моделей показывает, насколько продвинулись рассуждения об интересах жителей будущего: «от простой фигуры политической риторики, или
части идеологии радикально преобразовательских социальных движений» [2] до конкретного анализа возможностей современной договорной этики перед будущими поколениями, до попыток соотнесения интересов потомков с потребностями и запросами ныне живущих людей.
Как пишет В.И. Антонов, действительно, «многие политические деятели открыто (особенно в период предвыборных кампаний) высказываются в поддержку экологии, экологической безопасности. Но нередко эти заявления не идут дальше границ простой декларативности» [3, а 236]. Но есть и политические лидеры, вносящие конкретный вклад в разработку целостных экологических программ, четко нацеленных на их практическую реализацию. Так, в 1969 г. японским правительством под руководством премьер-министра Э. Сато был принят первый долгосрочный прогноз развития страны, где вопросам консервации (сохранения и восстановления) окружающей среды уделялось огромное внимание [4, с. 99]. Безусловно, интересен опыт Сингапура, основным брендом которого стала его безупречная чистота. Этим город-государство обязан, прежде всего премьер-министру Ли Куан Ю (годы правления - 1959-1990 гг.) [5, с. 75]. А экологическая программа политического деятеля А. Гора способна послужить прекрасной почвой для комплексного (междисциплинарного, межведомственного) подхода и решения проблемы сохранения и развития окружающей среды, включая ученых, политиков, промышленников и военных [3, с. 236].
Ученые, занимающиеся возможными количественными и качественными последствиями деятельности современников, непременно сталкиваются с вопросом о нравственном долге перед потомками за результаты содеянного. Например, по мнению А.В. Прокофьева, «особенности современных технологий создают целый ряд проблем, в связи с которыми будущие поколения могут впоследствии выставить нравственный счет своим предшественникам» [2, с. 74]. Но вопрос состоит в том, что есть нравственный счет (долг) и кто тогда должен его оплатить (вернуть)? Кому, например, мы, как потомки, можем выставить счет за глобальные проблемы современности, порожденные предыдущими поколениями? Тем более что мы и сами находимся в такой же ситуации перед своими потомками. Счет остается выставить самим себе.
С другой стороны, вопрос можно поставить следующим образом: в случае если мы снижаем уровень своего потребления и качество жизни ради будущих поколений, то, следуя логике договорной теории, можем ли мы выставить счет в будущее? Есть ли вообще здесь объект для обсуждения?
В контексте рассуждений о моральном праве, о нравственном долге вполне обоснованно и справедливо можно задаться вопросом, как веками осуществлявшие свою деятельность народы на территории оз. Байкал сохранили хрустальной эту великую чашу? В данном аспекте можно ли поднимать проблему получения предшествующими культурами дивидендов от современников, хотя бы в форме морального вознаграждения, в форме уважительного и достойного места в истории страны? Ведь они своим долготерпением, самоограничением, развивая все атрибуты культуры в кочевом варианте, основываясь на самоограничении и природощадящем мировоззрении, языческом и религиозном построении взаимоотношений с природой, сохранили все великолепие природных ресурсов Байкальского региона. И досталось оно современным россиянам, к сожалению, принижающим с точки зрения исторических стереотипов роль и значимость культивируемой бурятским этносом вида хозяйственной деятельности. Одно название - «скотоводство», которым обозначили традиционно (в течение многих веков) высококлассное ведение животноводства, символизирует отнюдь не уважительное отношение к аборигенному производству. Вызывает удивление, как оно могло вообще «прижиться» в высококультурной российской научной среде.
А как же распоряжается современное производство теми ресурсами у Байкала, которые сохранены кочевыми культурами?
Современное состояние, угрожающее природной среде Байкальского региона, «достигнуто» за несколько десятков лет. Игнорирование, а порой отрицание материальной и духовной культуры коренных этносов, политика экспортирования «культурных ландшафтов» -
все эти факторы практически перечеркнули вековые усилия традиционных укладов по сохранению природного наследия. Безусловно, эффект увеличения материального потребления населения региона был достигнут за короткое время, но за это приходится платить: стресси-рованностью, напряженностью, неудовлетворенностью уровнем насыщения потребностей, ассимиляцией, культурной деформацией и, что самое печальное, деформацией экологического сознания как коренных этносов, так и иммигрировавшего населения.
Ярким выражением высокой культуры, основанной на осознании хрупкости отношений природы и человека, является почитание бурятами стихий воды, воздуха, ветра, дерева, к пониманию глобальной значимости которых технократический мир приходит лишь в последние десятилетия. Все практические действия бурят были буквально пронизаны осознанием важности сохранения экологического (космического) порядка: технологии животноводства (отношение как к источнику жизни, а не как к примитивному скотоводству), культура потребления («не брать ничего лишнего»), строительство жилища (не нарушая земного покрова и др.). Понятно, что только в условиях такой духовной «наполненности», уверенности в правильности исполненных им действий, завещанных предками, человек становился самодостаточным. Он был благодарен предыдущим поколениям прежде всего за то, что они помогали достичь своим потомкам максимально возможного синтеза материального и духовного удовлетворения. Безусловно, стремление к материальному достатку и комфорту было внутренним стимулом к активизации бурят в их жизнедеятельности, но оно находилось в неразрывной связи с духовными ощущениями, т.е. не абсолютизировалось. Выражаясь в категориях социальной экологии, в основе этноразвития лежал принцип оптимизации, встро-енности в окружающую систему, адаптации, гармонизации или коэволюции.
Таким образом, на территории современной Бурятии веками осуществлялась жизнедеятельность, которую можно назвать протомоделью современного западного представления об устойчивом развитии. В развиваемой концепции ощущается желание достичь равновесия, найти ту точку опоры, на которой сошлись бы и максимальное удовлетворение потребностей людей, и преодоление проблем бедности и богатства, и возможность «параллельного» существования с природой. Смысл этой деятельности по-своему интерпретируется многими западными представителями. Они уловили гармонию, в которой пребывает, например, кочевая культура в отношениях с природой, пытаются как будто «через кальку» перевести на европейский рационализм, «приструнить» его. Но достижение гармоничного взаимодействия с природой отдельных культур, которое так импонирует Западу и которое он пытается перенять,- это лишь поверхностное видение. Под этой видимой частью скрываются титанические пласты духовного и физического напряжения, связанные, с одной стороны, с императивами постоянного соизмерения потребностей людей и возможностей природы, а с другой - с постижением сущности своего земного пребывания, с осознанием комфортности соразвития (коэволюции) и достижения духовного единения с природой. А создать просто верхушку айсберга в виде сохраненной природы, сосуществующей рядом с активной человеческой жизнедеятельностью, тем более в условиях капиталистического развития, недостаточно.
В целом на противоречивый характер подобных способов корректирования развития указывается в следующем тезисе: «Научная теория должна строиться на наблюдениях реальности, в отличие от сегодняшней стандартной теории, руководствующейся случайно взятыми положениями и пытающейся заставить реальность им подчиниться» [6, с. 33). Ведь современные социально-экологические проблемы Байкальского региона во многом связаны с противоречиями на межгенерационном и межкультурном уровнях общественного бытия.
Библиография
1. Потапов Л.В. Модернизационный потенциал минерально-сырьевого комплекса Республики Бурятия // Вестник Бурятского научного центра Сибирского отделения Российской академии наук. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2012. - № 4 (8). - С. 36-43.
2. Прокофьев А.В. Социальная справедливость и окружающая среда // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. - 2012. - № 3. - С. 64-79.
3. Антонов В.И. Имена в мировой политике: мозаика портретов и образов (вторая половина XX и начало XXI столетия). Ч. II. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2010. - С. 225-249.
4. Антонов В.И. Премьер со знаком особой политической сейсмостойкости (К 105-й годовщине со дня рождения премьер-министра Японии Эйсаку Сато, лауреата Нобелевской премии мира) // Вестник Московского ун-та. Сер. 12. Политические науки. - 2006. - № 2. - С. 94-105.
5. Антонов В.И. Ли Куан Ю - отец «сингапурского чуда» // Вестник Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. - 2009. - № 2. - С. 62-77.
6. Маркович Д.Ж. Глобальная экономика и человеческий фактор // Социологические исследования. - 2009. - № 11. - С. 31-39.
7. Очирова О.А. Экономия труда как показатель социально-экологического развития в условиях глобализации // Вестник ВСГТУ. - Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2010. - № 4. - С. 153-158.
8. Очирова О.А. Образовательная и экологическая культура бурят: целерациональный и ценностно-рациональный опыт жизнедеятельности // Вестник ВСГУТУ. - Улан-Удэ: Изд-во ВСГУТУ, 2013. - № 5 (44). - С. 172-177.
Bibliography
1. Potapov L. V. Modernization potential of mineral complex of the Republic of Buryatia // Bulletin of the Buryat Scientific Center, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences. - BSC SB RAS Press, 2012.-№4(8).-P. 36-43.
2. Prokofiev A.V. Social justice and environment // Bulletin of Moscow University. Series 7. Philosophy. - 2012. - N 3. - P. 64-79.
3. Antonov V.I. Names in world politics: a mosaic of portraits and images (the second half of the twentieth and early of the twenty-first century) Part II. - Ulan-Ude: BSC SB RAS Press, 2010. -P.225-249.
4. Antonov V.I. Premier signed with a special political earthquake resistance (105th birth anniversary of the Japanese Prime Minister Eisaku Sato, laureate of the Nobel Peace Prize // Bulletin of Moscow University. Series 12. Political sciences. - 2006. - N 2. - P. 94-105.
5. Antonov V.I. Lee Kuan Yew - the father of «Singapore Miracle» // Bulletin of Moscow University Series 12. Political sciences. - 2009. - N 2. - P. 62-77.
6. Markovich D.J. Global economy and the human factor // Sociological studies. - 2009. - N 11. -P. 31-39.
7. Ochirova O.A. Labor saving as an indicator of social and environmental development in the context of globalization // Bulletin of East Siberia State University of Technology and Management. - Ulan-Ude: ESSUTM Press, 2010. - N 4. - P. 153-158.
8. Ochirova O.A. Educational and Ecological Culture of Buryats: rational and value-rational experience of life // Bulletin of East Siberia State University of Technology and Management. - Ulan-Ude: ESSUTM Press, 2013. - N 5 (44). - P. 172-177.
