CC BY
24А. В. БЕЛОВ, Н. Н. ЛАВРЕНКО
ПРОБЛЕМЫ ГЕОБОТАНИЧЕСКОГО КАРТОГРАФИРОВАНИЯ ЗОНЫ БАЙКАЛО-АМУРСКОЙ МАГИСТРАЛИ
ЗАДАЧИ ГЕОБОТАНИЧЕСКОГО КАРТОГРАФИРОВАНИЯ В РАЙОНАХ, ТЯГОТЕЮЩИХ К ТРАССЕ БАМ
Строительство Байкало-Амурской магистрали и комплексное освоение природных ресурсов районов, тяготеющих к ней, являются крупнейшей народнохозяйственной программой на востоке нашей страны. В недалеком будущем освоение затронет обширные районы северного Предбай-калья и Забайкалья, Амурской области и Хабаровского края. Прогнозы развития производительных сил показывают, что в ближайшие 10— 20 лет на этих территориях в хозяйственный оборот будут вовлечены значительные растительные ресурсы. Только объемы заготовок древесины здесь возрастут к 1990 г. почти в 10 раз. Интенсифицируется использование луговых и горнотундровых пастбищ. Активизируется деятельность промысловых хозяйств, занимающихся сбором орехов, лекарственных трав, ягод и грибов. Все это несомненно окажет заметное преобразующее влияние на растительность зоны БАМ.
Реализация программы хозяйственного освоения районов, тяготеющих к трассе БАМ, непременно будет сопровождаться и другими видами изменений их растительности, возникающими под действием различных побочных, «нецелевых» факторов, таких как антропогенные пожары, технологические отходы производств и т. д. Лесные пожары наносят значительный ущерб растительному покрову, и их увеличение может повлечь за собой трансформацию структуры растительности на больших площадях. Пагубное влияние пожары могут оказать не только на леса, но и на заросли кедрового стланика, лишайниковые горные тундры и другие типы растительных сообществ. Создание же новых промышленных центров будет сопровождаться хемогенной дигрессией растительности под влиянием различных жидких или газообразных отходов производства. Особенно подвержены такому воздействию хвойные леса, за исключением лиственничных.
Ожидаемая сложная антропогенная трансформация растительности в зоне БАМ показывает, насколько актуальна здесь проблема рационального использования и охраны растительных ресурсов. Она становится одной из важнейших народнохозяйственных задач, и мероприятия по ее осуществлению составляют крупный раздел всей программы освоения ресурсов этого обширного региона.
При использовании растительности в зоне БАМ помимо ресурсного аспекта нужно принимать во внимание ее многообразную защитностаби-лизирующую роль в ландшафтах. Здесь имеются в виду водорегулирующие, водоохранные, противоселевые, противодефляционные, противо-солифлюкционные и другие функции. Нарушение названных функций
в этих суровых по природным условиям районах, часть из которых характеризуется еще и повышенной сейсмической активностью, может привести к катастрофическим последствиям. Поэтому задача охраны и рационального использования растительности перерастает в более крупную и важную проблему охраны окружающей среды зоны БАМ. Несомненно, вопросы охраны и рационального использования растительности будут возникать в различных районах зоны в разной степени остро, что связано и с очаговым характером ее освоения, и с особенностями растительности и природных условий осваиваемых территорий.
Аналогичную ситуацию мы имеем в районах забайкальско-амурской части Транссибирской железнодорожной магистрали. Но так как природные условия в районах зоны БАМ значительно более суровы, а скорость восстановительных процессов растительности замедлена, решение этих вопросов должно предварять хозяйственные мероприятия, для того чтобы избежать нежелательных последствий. В этом случае особую необходимость приобретают общегеографические и частные, геоботанические прогнозы как по всей зоне, так и по отдельным крупным ее частям.
Геоботанические прогнозы имеют своей целью дать оценку характера и направления основных изменений растительности, как спонтанных, так и антропогенных (Белов, 1975). Они дают возможность ответить на вопрос, как изменится растительность и сможет ли она выполнять все свои основные функции в оптимальном режиме в будущем, а следовательно, и планировать мероприятия, направленные на уменьшение нежелательных последствий. Основой для таких прогнозных построений могут быть универсальные геоботанические карты, представляющие собой графическую модель пространственной структуры растительности исследуемых регионов. Масштаб требуемой карты определяется характером решаемых прогностических задач: для локальных прогнозов необходимы крупно- и среднемасштабные карты, для региональных, охватывающих большую часть или всю зону БАМ, — мелкомасштабные обзорные карты. В этих условиях в настоящее время на первый план выдвинулась задача составления единой обзорной карты растительности всей зоны БАМ в обобщенном мелком масштабе, достаточно подробно освещающей специфику растительности отдельных районов зоны и в то же время позволяющей составить цельное представление о растительном покрове всего этого обширного и сложного региона. Такая карта должна стать важным звеном в серии карт природы, создаваемой ГУГКом при Совете Министров СССР для обеспечения хозяйственного освоения природных ресурсов зоны БАМ. Одновременно для районов интенсивного хозяйственного освоения, там, где планируется создание крупных территориально-промышленных комплексов, таких как Верхнеленский, Чарский, Ургальский и др., должны составляться крупно-и среднемасштабные геоботанические карты, которые можно будет использовать для целей районной планировки.
НОВАЯ ОБЗОРНАЯ КАРТА РАСТИТЕЛЬНОСТИ ЗОНЫ БАМ И НЕКОТОРЫЕ ПРИНЦИПЫ ЕЕ СОСТАВЛЕНИЯ
Растительный покров отдельных районов будущей зоны БАМ давно привлекал внимание исследователей. В разные годы здесь работали такие крупные ученые, как В. Л. Комаров, В. Н. Сукачев, А. Н. Криштофович, В. Б. Сочава. В последние годы было выполнено много оригинальных исследований по изучению растительности северного Прибайкалья, бассейна Амура и других регионов (Тюлина, 1950, 1967, 1976; Колесников, 1955, 1956; Соловьев, 1958; Грибова, 1969; Карпенко, 1969, и др.). Возрос интерес к растительности горных труднодоступных районов северного Забайкалья (Малышев, 1972). Накопленные материалы позволили перейти к картографическому обобщению. Картографический этап изу-
чения растительности районов, относящихся в настоящее время к зоне БАМ, начался в конце 50-х годов. В это время развернулись работы в бассейне Амура. Силами сотрудников Ботанического института АН СССР и Биолого-почвенного института Дальневосточного филиала АН СССР была составлена и издана карта растительности бассейна Амура в м. 1:2 500 000 под редакцией В. Б. Сочавы (Карта..., 1968). Эта карта охватила часть интересующих нас районов Амурской области и Хабаровского края. Несколько позже сотрудниками Восточно-Сибирского филиала АН СССР в г. Иркутске под руководством Л. И. Номоко-нова была составлена карта растительности Иркутской области (северная часть области в м. 1:2000000, а южная часть —в м. 1:4000 000). Она вошла в состав «Атласа Иркутской области» (Номоконов и др., 1962). В 1967 г. в «Атласе Забайкалья» была издана карта растительности м. 1 : 3 500 000, охватившая интересующие нас районы Бурятской АССР и Читинской области. Карта была подготовлена в Институте географии Сибири и Дальнего Востока СО АН СССР под редакцией В. Б. Сочавы (Гаращенко и др., 1967; Сочава, 1967). Наконец, в 1972 г. в Институте географии Сибири и Дальнего Востока СО АН СССР были проведены работы по картированию растительности юга Восточной Сибири под общей редакцией В. Б. Сочавы (Белов, 1973). Эти материалы содержат данные о растительности почти всех районов западной части зоны БАМ.
Все перечисленные карты представляют определенный интерес, так как в процессе их составления на региональном материале опробы-вались различные принципы геоботанического картографирования. Не утратили они и фактологической ценности. Однако появление новых материалов о растительности зоны подготовило почву для создания сводной карты растительности по единым принципам на весь регион. Такая карта в м. 1: 2 500 000 была составлена в 1975 г. Н. Н. Лавренко в Отделе биогеографии Института географии Сибири и Дальнего Востока СО АН СССР под редакцией А. В. Белова. Общее руководство работами осуществлялось акад. В. Б. Сочавой. В настоящее время она подготавливается к изданию. При ее создании учитывались все предыдущие картографические материалы, а также все основные новые данные о растительности, полученные главным образом из материалов наземной лесной таксации. Карта охватывает районы, располагающиеся полосой по обе стороны вдоль трассы БАМ, от Тайшета до Советской Гавани. Фрагменты карты (западного, центрального и восточного участков) зоны БАМ приводятся на рис. 1—3.
Принципы построения этой карты определены, с одной стороны, большой сложностью растительного покрова этого обширного региона, а с другой — предназначением самой карты для различных прогнозных построений. Как известно, для прогнозных целей наиболее приемлемы геоботанические карты, отображающие растительность в движении, так как они показывают не только современное разнообразие ценоти-ческого и флористического состава растительности, но также и основные динамические ситуации в ней с их пространственно-географическими особенностями.
Необходимость отражения на карте всей специфики пространственной структуры растительности зоны БАМ в ее региональных, флороцено-тических и динамических аспектах заставила нас при проведении классификации учитывать множество признаков растительности. Они легли в основу многомерной и многоступенчатой классификационной системы, на базе которой была разработана легенда карты. Все это обеспечило довольно высокий информативный уровень создаваемой карты.
При составлении карты был использован регионально-динамический принцип классификации растительности, разработанный В. Б. Сочавой (1961, 1964) и опробированный при создании карт растительности
ш» ш
13 б
11
13г №,!|
21
| 22 22а
НН« Д^* ЕЗП«* ^ ЩИ"« И"
23
15
226
" ¡24 |~П 25 | ] 261 Г^27 29а
35
36
:зз \~j3Sa ГП^ ПП^7 [Ц]**
5 Трасса
I £>Ш
Рис. 1. Фрагмент карты растительности зоны БАМ (участок Усть-Кут—Нижнеангарск).
Легенда помещена в тексте.
отдельных регионов Сибири (Белов, 1973). Он позволяет учитывать основные регионально-типологические особенности растительности, обусловленные различными динамическими процессами и местными природными условиями. При типизации растительных сообществ и их объединении в низшие таксопы, до формаций включительно, принимались во внимание структурно-динамические признаки растительности. Классификация таксонов высшего ранга проводилась уже с учетом регионально-генетической общности. Такой принцип классификации позволил выделить на карте таксономические единицы растительного покрова как сложные динамические системы разного порядка.
На карте находят отражение одновременно два уровня динамики растительности — эволюционный (филоценогенетическии) и частный (неодинамический). Эволюционные проявления в растительном покрове, раскрывающие характер генетических соотношений высших таксонов растительности, показаны путем выделения в легенде и на карте крупных гомогенных образований — фратрий формаций (Сочава, 1961), имеющих специфическую историю развития. В этом случае все более низкие подразделения растительности, объединяющиеся во фратриях, например формации, характеризуют филоценогенетический процесс становления
Рис. 2. Фрагмент карты растительности зоны БАМ (участок Л арба— Тында—Маревая). Легенда помещена в тексте.
этих гомогенных единств и тем самым несут определенную макродина-мическую (или эволюционную) нагрузку. Это особенно заметно в зонах контакта фратрий формаций, где развиваются «буферные» формации (Сочава, 1969), несущие в себе черты контактирующих групп. Положение последних в той или иной фратрии определяет их место в филоцено-генетическом ряду и отражает определенные эволюционные тенденции, существующие в растительности.
Однако более важное значение для раскрытия динамики растительности этого региона, ее современных проявлений и потенции, имеет показ на карте неодинамических смен растительных сообществ спонтанного или антропогенного характера. Естественно, что выявить все, даже основные динамические связи сообществ в заданном мелком масштабе обзорной карты невозможно. Поэтому на нашей карте нашли отражение только смены, выраженные на большой площади, главным образом смены лесной растительности бореального и неморального типов. Но даже они показаны в обобщенном виде.
Для отражения на карте деструктивной и восстановительной динамики растительности нами приняты следующие категории: коренные сообщества, восстановительные серии и устойчивопроизводные сообще-
Рис. 3. Фрагмент карты растительности зоны БАМ (участок Ургал—Комсомольск-на-Амуре). Легенда помещена в тексте.
ства. Самостоятельно выделены сельскохозяйственные земли. Восстановительные серии по структурно-динамическим показателям подчинены коренным сообществам. В совокупности все эти сообщества выступают на карте как определенные динамические единства, образующие эпи-таксоны (Сочава, 1972).
Преимущество такой трактовки динамики растительности на карте состоит в том, что карта показывает одновременно и современную растительность, и территории с эквипотенциальными растительными условиями или, точнее, пространства с совокупностью местообитаний одинакового качества. Их потенциальная растительность характеризуется рядом сообществ одного эпитаксона. Экология местообитания подчеркивается путем отнесения картируемых подразделений к определенным подзонам или высотным поясам в пределах конкретной физико-географической области, имеющей специфические черты природных режимов. Это расширяет возможности использования карты в прогностических целях не только как «репера» современной растительности, но и как модели, по которой можно представить, какая растительность может возникнуть в результате нарушения в том или ином районе.
В определенной степени само построение такой динамической карты является началом геоботанического прогноза. С помощью сложного ботанико-географического и структурно-динамического анализа дается ретроспективная оценка современной растительности с выявлением коренных (исходных) и временных (производных) сообществ и последующим объединением последних в восстановительные серии или отнесением их к категории устойчивопроизводных сообществ. Происходит установление инвариантов эпиструктур подразделений растительного покрова и тем самым определяется базисный (или нулевой) прогностический уровень, от которого производится отсчет современных спонтан-пых и антропогенных динамических изменений в растительности региона. В ходе такого ретроспективного анализа, имеющего место при любом прогнозировании, удается выявить существующие в настоящее время тенденции неодинамики растительности, ее разнообразие и региональные особенности, а тем самым получить необходимый материал для выявления вариантов вероятного изменения растительности под влиянием будущих антропогенных воздействий.
Установление коренных сообществ имеет также самостоятельный прогностический интерес, например для оценки экологического потенциала земель, занятых в настоящее время различными производными группировками, при прогнозировании восстановления возможных растительных сообществ, а также запасов их биомассы.
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАСТИТЕЛЬНОСТИ РАЙОНОВ ЗОНЫ БАМ
И ЛЕГЕНДА КАРТЫ
Растительный покров зоны БАМ очень сложен и многообразен. Трасса БАМ пересекает три физико-географические области — Среднесибирскую таежную плоскогорную, Байкало-Джугджурскую горнотун-дрово-горнотаежную и Амуро-Сахалинскую таежную горно-равнинную (Сочава, Тимофеев, 1968). Каждая из них характеризуется своими фоновыми показателями природных условий, особенностями палеоистории и большим набором местных черт в современных природных режимах. Все это, естественно, определило значительную специфику растительности каждой из них, а также большое ценотическое разнообразие растительных сообществ в их пределах.
Основную часть территории примагистральных районов трассы, примерно 60% площади, занимают леса. Общий запас древесины в них равен почти 2 млрд м3. Распределены леса по всей зоне неравномерно: основные массивы расположены в Иркутской и Амурской областях, а также в Хабаровском крае. Здесь сосредоточены главные запасы древесины. В центральных горных районах Байкало-Джугджурии леса имеют пониженное промышленное значение.
В зависимости от региональных условий леса, распространенные на равнинах, возвышенных плато и склонах горных хребтов, представлены разнообразными по составу, структуре и динамическим проявлениям типами сообществ. По занимаемой площади абсолютпо преобладают светлохвойные леса (лиственничные и сосново-лиственничные из лиственниц даурской и сибирской, сосны обыкновенной). Темпохвойные леса занимают меньшую площадь. Из темнохвойных пород в западных районах зоны преобладают: кедр сибирский, пихта сибирская и ель сибирская, тогда как в восточных — ель аянская и пихта белокорая.
На склонах горных хребтов, на высотах 1100—1300 м над ур. м. горнотаежные леса сменяются подгольцовыми редколесьями и зарослями кедрового стланика. Выше располагаются гольцово-горнотундровые сообщества; последние в пределах зоны БАМ распространены довольно неравномерно. В высокогорьях горных хребтов северного Забайкалья и Станового хребта заросли кедрового стланика и горные тундры зани-
мают более 50% площади. В других районах они встречаются фрагментарно.
В межгорных впадинах, таких как Верхнеангарская, Верхнечарская, Верхнезейская и др., и по долинам малых и средних рек почти повсеместно развиты ерниковые заросли, мари, болота и переувлажненные луга. Здесь же на древних песчаных отложениях встречаются небольшие массивы сосновых лесов. По долинам больших и средних рек, особенно в восточных районах, узкими полосами располагаются сложные уремные леса.
Для дальневосточных районов зоны БАМ характерно наличие хвой-но-широколиственных и широколиственных лесов. Из хвойных пород здесь основным доминантом является кедр корейский. Набор широколиственных пород в этих лесах довольно разнообразен; встречаются дуб монгольский, липа амурская, липа манчжурская, клен манчжурский и т. д.
В целом современная растительность зоны БАМ представлена сообществами разных типов растительности — тундрового, бореального (таежного) и неморального (Сочава, 1964). Степная растительность встречается здесь небольшими по площади участками; на карте она не нашла отражения из-за мелкого масштаба и поэтому нами не рассматривается. В зоне БАМ абсолютно господствуют сообщества бореального (таежного) типа, определяя ее общий довольно суровый облик. Генетически связанные с горнотундровой и неморальной растительностью, сообщества бореального типа обнаруживают определенную цельность, проявляющуюся в устойчивых структурно-ценотических и динамических особенностях.
Сообщества бореального типа распространены в зоне БАМ практически повсеместно. Они встречаются на равнинах и плато Средней Сибири, в горах Прибайкалья и Забайкалья, на Становом хребте, на равнинах и в горах бассейна нижнего и среднего течения Амура, т. е. в центральных континентальных районах субконтинента Северной Азии и на его восточной окраине, находящейся под воздействием тихоокеанского муссона. Как известно, окончательное формирование и широкое распространение бореальной растительности происходило на протяжении всего четвертичного периода, а флорогенетические связи ее уходят значительно глубже, в третичный период. Формирование ее проходило за счет трех, сравнительно четко обособленных флорогенети-ческих центров — Южносибирского (или Урало-Сибирского), Ангарид-ского и Берингийского (или Охотского). С Южносибирским центром связано формирование темнохвойной тайги (Толмачев, 1954; Сочава, 1956а) с доминированием сибирских темнохвойных пород, таких как ель сибирская, пихта сибирская и кедр сибирский, определяющих, как было сказано выше, облик растительности западных районов исследуемого региона, но единично встречающихся в центральных и восточных районах. К этой группе тяготеют леса с преобладанием лиственницы сибирской, которую В. Н. Сукачев (1924) и Б. П. Колесников (1946) относили к древнему ряду Eurasiaticae Suk., и отчасти сосны обыкновенной.
В центральных и восточных районах зоны господствуют сообщества, генезис которых связывают с Ангаридским центром (Тихомиров, 1946; Колесников, 1946). Основную ценозообразующую роль здесь играют лиственница даурская, березки тощая, Миддендорфа и другие виды. Эта ценогенетическая группа моложе предыдущей. Формирование и широкое распространение ее было связано с общим ухудшением климата в позднеплейстоценовый криотермический период, когда лиственница даурская, расширяя свой ареал, разорвала зону господства лиственниц цикла Circumpolares, положив начало обособлению лиственниц дальневосточной и сибирской групп (Колесников, 1946).
Большую роль в сложении бореальной растительности исследуемого
региона играют сообщества с доминированием видов берингийского комплекса. К ним относятся заросли кедрового стланика, леса из ели аянской, редколесья из берез шерстистой и каменной и т. д. Часть из них тяготеет к более восточным районам зоны, другие, например под-гольцовые заросли кедрового стланика, распространены почти повсеместно.
Гетерогенность формаций бореальной растительности позволила выделить три генетические и структурно обособленные фратрии формаций: Урало-Сибирскую, Ангаридскую и Берингийскую (Сочава, 1964). Формировались они на протяжении всего квартера, хотя, как указывал В. Н. Васильев (1958), флорогенетические рубежи между ними наметились еще в третичный период. Сложные эволюционно-динамические отношения между формациями этих фратрий существуют и в настоящее время. Более ярко они выражены в зонах контакта, где встречаются сообщества, объединяющие элементы контактирующих групп. Примером являются кедровые леса (из кедра сибирского) с подлеском из кедрового стланика, елово-пихтовые леса (из ели аянской и пихты белокорой) с неморальными элементами в подлеске и покрове, лиственничные леса (из лиственницы даурской) с подлеском из кедрового стланика и т. д. Такие сообщества, как уже говорилось выше, представляют определенный интерес с филоценогенетической точки зрения. Оценивая те или иные структурные элементы как прогрессивное или регрессивное явление, можно составить представление о мегадинами-ческих тенденциях в растительности. В этом отношении интересны исследования Б. А. Тихомирова (1946) об эволюционно-динамических отношениях зарослей кедрового стланика и горных лесов, позволившие ему сделать вывод о том, что подгольцовые заросли кедрового стланика развились в Забайкалье, Якутии и на Дальнем Востоке в самостоятельную формацию из горных лесов в послеледниковое время, а также продолжающейся территориальной экспансии этого вида. То же можно сказать и об отношениях бореальной и неморальной растительности, детально изученных В. Б. Сочавой (1946).
Неморальная растительность по сравнению с бореальной занимает в исследуемом регионе меньшие площади, определяя своеобразие растительного покрова дальневосточной группы районов. Генетически она более однородна и связана с манчжурским флороценогенетическим комплексом. Своеобразие флоры и генезиса неморальной растительности подчеркивали в своих исследованиях В. Л. Комаров (1897), А. Н. Криш-тофович (1958), В. Б. Сочава (1946), Б. П. Колесников (1955) и многие другие ботаники. Согласно этим материалам, неморальная растительность развивается здесь автохтонно, с незначительными изменениями, с конца третичного периода. Доминирующие виды, такие как кедр корейский, дуб монгольский, липа амурская, береза желтая и т. д., представляют собой мало измененные дериваты плиоценового тургайского леса. Травы также представлены типично неморальным комплексом, отчасти осложненным бореальным мелкотравьем (Сочава, 1946). Все это позволило нам отнести всю неморальную растительность районов, прилегающих к трассе БАМ, к Манчжурской фратрии формаций.
Тундровая растительность в изучаемом регионе представлена одним классом формаций горных тундр, сообщества которых широко распространены в высокогорно-гольцовой зоне горных хребтов Прибайкалья, Станового нагорья и горных систем Дальнего Востока. Особенности условий обитания, сложившиеся здесь еще во времена плейстоценовых похолоданий, синхронных активным горообразовательным процессам, определили развитие в этих местообитаниях сообществ с доминированием специфических жизненных форм тундровых растений. В. Б. Сочава (19566) рассматривал эти районы как область первичного распространения горнотундровых формаций с преобладанием в них панпритихоокеанских фло-
ристических элементов, в том числе видов палео- и субпритихоокеанской групп. На наличие сложных генетических связей горнотундровой растительности с местными бореальными лесными флорами указывал А. И. Толмачев (1958). В западных районах, главным образом в высокогорьях Прибайкалья, отмечено заметное флористическое влияние Алтае-Саянского флорогенетического комплекса (Малышев, 1965). В целом же современные флорогенетические исследования (Юрцев, 1968; Малышев, 1972) показали, что интересующая нас гольцовая зона, помимо того что являлась областью автохтонных флорогенетических преобразований, служила еще и грандиозным мостом, по которому проходил сложный флористический обмен между высокогорьями юга и северо-востока Сибири. Совокупность этих сложных флоро- и ценогенетических отношений позволила нам отнести сообщества горных тундр зоны БАМ к Панпритихо-океанской фратрии формаций.
В процессе составления карты была проведена классификация растительности и построена легенда карты, содержащая около 150 подразделений (номеров и буквенных шифров). Структура легенды такая же, как и на ранее составленных нами картах (Белов, 1973). Низшие талк-соны легенды, показываемые на карте, соответствуют примерно классу или группе ассоциаций, а в ряде случаев и их сочетанию. Производные группировки, в которых происходит демутация, объединены в восстановительные серии. В легенде они подчинены коренным или устойчиво-производным сообществам. Им же подчинены и сельскохозяйственные угодья, созданные на территориях, ранее занятых коренными фитоце-нозами.
Все низшие подразделения легенды объединены в подзональные для равнин и плато и высотнопоясные — для горных хребтов подразделения. Для бореальной растительности равнин и плато выделены средне-, южно-и подтаежные леса, а для неморальной — хвойно-широколиственные и широколиственные. Для горной растительности показаны подгольцовые редколесья, горнотаежные, горные и подгорно-котловинные леса. Выделение подзональных и высотно-поясных подразделений проводится в пределах каждой регионально-типологической группы формаций определенной фратрии формаций.
Такая структура легенды позволяет показать на карте основные флороценотические и динамические особенности растительности с указанием на ландшафтно-экологические и генетические факторы, которые определяют их региональную специфику. Ниже приводится легенда всей карты растительности районов зоны БАМ.
ЛЕГЕНДА КАРТЫ РАСТИТЕЛЬНОСТИ РАЙОНОВ ЗОНЫ БАМ
Тундровая растительность Панпритихоокеанская фратрия формаций I. Байкало-Джугджурские формации А. Горнотундровые формации
1. Каменистые тундры с господством накипных лишайников, часто в сочетании
с лишайниковыми и дриадовыми (Dryas punctata) тундрами и альпинотнп-ными луговинами.
2. Кустарничковые (Ledum decumbens, Cassiope ericoides, Rhododendron aureum, Sa-
lix fumosa, S. berberijolia) мохово-лишайниковые (Alectoria ochroleuca, Cla-donia mitis, Cetraria subtabulosa) тундры в сочетании с нивальными луговп-' нами, высокогорными болотцами, альпинотипнымп (Trollius altaicus) и субальпийскими {Géranium albiflorum, Saussurea latifolia) лугами.
Бореальная растительность Урало-Сибирская фратрия формаций
I. Южносибирские формации
A. Подгольцовые редколесья
а. Темнохвойные (Pinus sibirica, Abies sibirica, Picea obovata) редколесья
3. Кедровые кустарниковые (Betula rotundifolia, Pinus pumila, Alnus fruticosa, Rho-
dodendron aureum) кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. myrlillus, Empet-rum nigrum)-мохово-лишайниковые редколесья.
4. Пихтовые с каменной березой (Betula ermanii) кустарниковые (Pinus pumila,
Rhododendron aureum, Alnus fruticosa) кустарничково-лишайниково-зелено-мошные (Vaccinium myrtillus, Bergenia crassifolia, Pleurozium schreberi, Diera-пит congestum, Cladonia alpestris) редколесья, местами в сочетании с бере-зово-пихтовыми субальпийскими и травяными парковыми лесами.
5. Еловые кустарниковые (Pinus pumila, Rhododendron aureum) кустарничково-мо-
хово-лишайниковые (Vaccinium myrtillus, Pleurozium schreberi, Rhytidiadelphus triquetrus, Stereocaulon paschale) редколесья.
Б. Горнотаежные
а. Темнохвойные (Abies sibirica, Pinus sibirica) леса
6. Кедрово-пихтовые кустарничково-мелкотравно-зеленомошные (Linnaea borealis,
Oxalis acetosella, Vaccinium myrtillus, Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi) леса.
ба. Сосновая кустарничково-травяно-зеленомошная восстановительная серия.
бб. Сосново-лиственничная (Larix sibirica) кустарничково-травяно-зеленомошная восстановительная серия.
бв. Осиново-березовая травяно-зеленомошная восстановительная серия.
бг. Березово-осиновая травяно-зеленомошная восстановительная серия.
7. Пихтово-кедровые кустарничково-мелкотравно-зеленомошные (Vaccinium vitis-
idaea, V. myrtillus, Linnaea borealis, Oxalis acetosella, Mitella nuda, Pleurozium schreberi), местами с баданом (Bergenia crassifolia), леса. 7a. Лиственнично-сосновая кустарничково-зеленомошная восстановительная серия.
76. Сосново-лиственничная кустарничково-зеленомошная восстановительная серия.
7в. Осиново-березовая кустарничково-травяно-зеленомошная восстановительная серия.
8. Пихтово-кедровые ксдровостланиковые (Pinns pumila) баданово-чернично-зелено-
мошные (Bergenia crassifolia, Vaccinium myrtillus, V. vitis-idaea, Pleurozium schreberi) леса.
9. Кедровые бруснично-зеленомошные (Vaccinium vitis-idaea, Hylocomium splendens,
Pleurozium schreberi) леса в сочетании с баданово-багульниковыми (Ledum palustre, Bergenia crassifolia) кедрачами. 9a. Лиственничная кустарничково-зеленомошная восстановительная серия. 96. Березовая кустарничково-зеленомошная восстановительная серия.
B. Подгорно-котловинные
а. Лиственничные и сосновые (Larix sibirica, Pinus sylvestris) леса
10. Лиственничные и сосново-лиственничные вейниково-разнотравные (Calamagrostis
arundinacea, Rubus saxatilis, Lathyrus humilis) леса. И. Сосновые рододендроновые (Rhododendron dahuricum) травяно-кустарничковые
(Vaccinium vitis-idaea, Lathyrus humilis, Calamagrostis obtusata) леса. Î2. Сосновые бруснично-толокнянковые (Arctostaphylos uva-ursi, Vaccinium vitis-idaea), часто с лишайниковым покровом леса.
II. Среднесибирские формации
А. Горнотаежные
а. Темнохвойные (Picea obovata, Pinus sibirica) леса 13. Елово-кедровые с примесью пихты и лиственницы мелкотравно-кустарничково-зеленомошные (Vaccinium vitis-idaea, V. myrtillus, Linnaea borealis, Carex mac-roura, Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi) леса. 13a. Лиственнично-сосновая травяно-кустарничково-зеленомошная восстановительная серия.
136. Сосново-лиственничная травяно-кустарничково-зеленомошная восстановительная серия.
13в. Березовая травяно-кустарничково-зеленомошная восстановительная серия. 13г. Сельскохозяйственные земли.
14. Лиственнично-елово-кедровыв (Larlx sibirica) кустарничково-моховые (Vacci-
nium uliginosum, V. vltis-idaea, Hylocomium splendens, Polytrichum commune) леса. '
15. Еловые с примесью пихты кедра, лиственницы, тополя кустарниковые (Rosa
acicularis, Alnus fruticosa) травяно-зеленомошные (Calamagrostis obtusata, Lin-naea boreahs, Majanthemum bifolium, Hylocomium splendens) леса речных до-
15a. Сельскохозяйственные земли, б Лиственничные (Larix sibirica) леса
16. Лиственничные с примесью кедра и ели кустарничково (Ledum palustre, Vacci-
nium uliginosum)-моховые леса. 16а. Березовая кустарничково-моховая восстановительная серия. 166. Сельскохозяйственные земли.
17. Лиственничные и сосново-лиственничные бруснично-разнотравные устойчиво-
производные леса. 17а. Сельскохозяйственные земли.
Б. Среднетаежные
а. Лиственничные и сосновые (Larix sibirica, Pinus sylvestris)
леса '
18. Сосново-лиственничные кустарничково-зеленомошные (Vacciniuт uliginosum
Pleurozium schreberi) леса, березовая голубично-травяно-зеленомошная восстановительная серия.
19. Сосновые бруснично-толокнянково-лишайниковые (Vaccinium vitis-idaea, Arcto-
staphylos uva-ursi, Cladonia sylvatica, C. rangiferina) леса.
20. Сосновые и лиственничо-сосновые кустарничково-зеленомошные (Vaccinium
uliginosum, Pleurozium schreberi) леса.
б. Сфагновые болота
21. Кустарничково-сфагновые (Ledum palustre, Chamaedaphne calyculata, Sphagnum
fuscum, S. warnstorfii) с сосной и лиственницей болота в сочетании с заболоченными лугами.
В. Южнотаежные
а. Темнохвойные (Abies sibirica, Picea obovata) леса
22. Елово-пихтовые травяно-зеленомошные (Oxalis acetosella, Calamagrostis obtusata,
Aconitum excelsum, Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi) леса. 22a. Лиственнично-сосновая травяно-зеленомошная восстановительная серия. 226. Сосново-лиственничная травяно-зеленомошная восстановительная серия. 22в. Осиново-березовая травяно-зеленомошная восстановительная серия. 22г. Березово-осиновая травяно-зеленомошная восстановительная серия. 22д. Сельскохозяйственные земли.
23. Кедрово-еловые мелкотравно-зеленомошные (Majanthemum bifolium, Trientalis
europaea, Vaccinium myrtillus, Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi) леса.
23a. Лиственнично-сосновая голубично-травяно-зеленомошная восстановительная серия.
236. Сосново-лиственничная голубично-травяно-зеленомошная восстановительная серия.
23в. Березовая кустарничково-зеленомошная восстановительная серия.
24. Еловые с примесью лиственницы и кедра травяно-зеленомошные (Сагех тас-
гоига, С. pallida, Thalictrum minus, Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi) леса в сочетании с производными на их месте березовыми и лиственничными лесами и болотами.
25. Лиственнично-еловые с кедром и сосной кустарничково-моховые (Vaccinium
uliginosum, V. myrtillus, Ledum palustre, Aulacomnium palustre, Hylocomium splendens) леса, местами в сочетании с травяно-зеленомошными ельниками и болотами.
б. Лиственничные и сосновые (Larix sibirica, Pinus sylve-
stris) леса
26. Лиственничные и сосново-лиственничные травяные (Rubus saxatilis, Lathyrus
gmelinii, L. humilis, Aconitum excelsum, Aquilegia sibirica) устойчивопроизвод-ные леса.
26a. Березовая травяная восстановительная серия. 266. Сельскохозяйственные земли.
27. Сосновые и лиственнично-сосновые травяные (Pulsatilla patens, Rubus saxatilis,
Crepis sibirica, Thalictrum minus, Calamagrostis obtusata) леса. 27a. Осиново-березовая травяная восстановительная7серия. 276. Сельскохозяйственные земли.
в. Болота
28. Осоковые и осоково-гипновые (Сагех diandra, С gracilis, С. irrigua^ С. caespitosa,
Calamagrostis langsdorffii, Drepanocladus vernicosus) с березой (Betula pu-bescens)y кедром, елью и лиственницей болота в сочетании с заболоченными лугами и лесами.
Г. Подтаежные (подгорные)
а. Сосновые и лиственнично-сосновые (Pinus sylvestris, Larix
sibirica) леса
29. Сосновые остепненные травяные (Pulsatilla patens, Antennaria dioica, Festuca
pseudovina, Bupleurum scorzonerifolium) леса, местами в сочетании со степными сообществами. 29а. Сельскохозяйственные земли.
30. Сосновые и лиственнично-сосновые рододендроновые (Rhododendron dahuricum)
бруснично-травяные (Calamagrostis arundinacea, Iris ruthenica, Pulsatilla patens, Majanthèmum bifolium, Vaccinium vitis-idaea), местами бруснично-толок-нянковые леса.
31. Сосновые и лиственнично-сосновые травяно-брусничные (Vaccinium vitis-idaea,
Antennaria dioica, Pulsatilla patens), в сочетании со злаково-разнотравными (Brachypodium pinnatum, Calamagrostis arundinacea, Lathyrus humilis, Carex macroura, Cypripedium guttatum) леса. 31a. Березовая разнотравно-брусничная восстановительная серия. 316. Сельскохозяйственные земли.
32. Сосновые и лиственнично-сосновые ольховниковые (Alnus fruticosa) кустарнич-
ково-разнотравные (Calamagrostis arundinacea, Majanthèmum bifolium, Carex macroura, Vaccinium vitis-idaea, V. myrtillus, Ledum palustre) леса. 32a. Осиново-березовая разнотравная восстановительная серия. 326. Сельскохозяйственные земли.
б. Гипновые болота
33. Кустарничково-осоково-гипновые (Ledum palustre, Chamaedaphne calyculata, Carex
gracilis, Aulacomnium palustre, Drepanocladus vernicosus) болота в сочетании с багульниково-моховыми (Ledum palustre, Vaccinium vitis-idaea, Parnassia palustris, Polytrichum commune) сосняками и осоковыми лугами (внутренние дельты).
Ангаридская фратрия формаций
I. Байкало-Джугджурские формации А. Подгольцовые редколесья
а. Лиственничные (Larix dahurica) редколесья
34. Лиственничные с кедровым стлаником, березой Миддендорфа и местами ольхов-
ником (Pinus pumila, Betula middendorffii, Alnus fruticosa) бруснично-мохово-лишайниковые и кустарничково-лишайниковые (Vaccinium vitis-idaea, Ledum palustre, Empetrum nigrum, Cladonia alpestris, C. rangiferina, С. amaurocreae, C. cucullata) редколесья.
Б. Горнотаежные
a. Лиственничные и сосновые (Larix dahurica, Pinus sylvestris) леса
35. Лиственничные, частью редкостойные кедровостланиковые (Pinus pumila) кус-
тарничково-моховые (Ledum palustre, Vaccinium vitis-idaea, V. uliginosum, Empetrum nigrum, Pleurozium schreberi, Ptilium crista-castrensis) леса.
36. Лиственничные, часто с примесью сосны ерниковые (Betula middendorffii,
ß. exilis) кустарничково-моховые (Ledum palustre, Vaccinium uliginosum, V. vitis-idaea, Polytrichum strictum, Aulacomnium turgidum) леса и редколесья.
37. Лиственничные с примесью кедра, пихты и ели кустарниковые (Pinus pumila,
Rhododendron aureum) мелкотравно-моховые (Linnaea borealis, Pyrola incar-nata, Vaccinium vitis-idaea, Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) леса.
38. Лиственничные, иногда с примесью ели ерниково-ольховниковые (Alnus fru-
ticosa, Betula middendorffii) кустарничково-зеленомошные (Vaccinium vitis-idaea, V. uliginosum, Empetrum nigrum, Pleurozium schreberi, Ptilium crista-castrensis) леса.
38a. Березовая кустарничково-моховая восстановительная серия.
39. Лиственничные ольховниково-рододендроновые (Rhododendron dahuricum, Alnus
fruticosa) брусничные (Vaccinium vitis-idaea) леса. 39a. Березовая разнотравная восстановительная серия. 396. Сельскохозяйственные земли.
40. Лиственничные кустарничково-моховые (Ledum palustre, Vaccinium uliginosum,
V. vitis-idaea, Polytrichum commune, Ptilidium ciliare, Pleurozium schreberi, Sphagnum acutifolium) леса. 40a. Березовая багульниково-моховая восстановительная серия.
41. Лиственничные ерниковые (Betula fruticosa, В. middendorffii) осоково-моховые
(Carex stans, С. minuta, Ledum palustre, Aulacomnium turgidum, Sphagnum teres) заболоченные леса в сочетании с зарослями ерников и травяно-мохо-выми болотами.
42. Лиственнично-сосновые ольховниково-рододендроновые * (Rhododendron dahuri-
cum, Alnus fruticosa) разнотравные (Calamagrostis turczaninovii, Artemisia ta-nacetifolia, Pulsatilla multifida) леса.
43. Лиственнично-сосновые ерниково-ольховниковые (Alnus fruticosa, Betula mid•
dendorffii, B. exilis) кустарничково-зеленомошные (Vaccinium vitis-idaea, V. uliginosum, Ledum palustre, Aulacomnium palustre) леса.
44. Елово-лиственничные и лиственничнсьеловые (Larix dahurica, Picea obovata)
с чозенией (Chosenia macrolepis) и тополем (Populus suaveolens) травяно-зе-леномошные (Calamagrostis langsdorffii, Carex vanheurckii, Cacalia hastata, Vaccinium vitis-idaea, Ficia multicaulis, Pleurozium schreberi, Dicranum scopa-rium) леса речных долин.
В. Подгорно-котловинные
а. Ерники
45. Ерниковые (Betula fruticosa) заросли с отдельными лиственницами и березами
(Betula platyphylla) в сочетании с травяными болотами и осоково-вейнико-выми лугами.
б. Сфагновые болота
46. Сфагновые (Sphagnum warnstorfii, S. subsecundum, Carex descendens, C. wiluica)
болота в сочетании с ерниковыми (Betula exilis) зарослями.
в. Осоковые луга
47. Осоковые (Carex pseudocuraica, С. wiluica, С. enervis) и вейниковые (Calamagro-
stis langsdorffii) луга в сочетании с ерниковыми и ивовыми зарослями и осо-ково-злаковыми (Hordeum brevisubulatum, Puccinellia tenuifolia, Carex enervis) солонцовыми лугами.
II. Амуро-Сахалинские формации
A. Горнотаежные
а. Лиственничные (Larix dahurica) леса
48. Елово-лиственничные (Larix dahurica, Picea ajanensis) кедровостланиковые
(Pinus pumila) багульниково-моховые (Ledum hypoleucum, Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) леса. 48a. Лиственничная багульниково-моховая восстановительная серия. 486. Березовая багульниково-моховая восстановительная серия.
Б. Среднетаежные
а. Лиственничные (Larix dahurica) леса
49. Лиственничные ерниковые (Betula middendorffii) багульниково-моховые (Ledum
palustre, Vaccinium vitis-idaea, Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens, Polytrichum commune, Sphagnum magellanicum) леса. 49a. Березовая багульниково-моховая восстановительная серия.
50. Лиственничные ерниковые (Betula middendorffii) сфагновые (Sphagnum me-
dium, iS. fuscum, S. angustifolium) леса.
б. Сфагновые болота
51. Лиственничные олиготрофнокустарничковые (Ledum palustre, Chamaedaphne
calyculata) осоково-сфагновые (Sphagnum magellanicum, 5. fuscum, Carex glo-bularis, C. lasiocarpa) болота.
52. Олиготрофнокустарничковые (Ledum palustre, Chamaedaphne calyculata, Andro-
meda polifolia, Vaccinium uliginosum) осоково-сфагновые (Carex meyeriana, C. lasiocarpa, Sphagnum magellanicum, 5. fuscum) болота.
B. Южнотаежные
а. Лиственничные и сосновые (Larix dahurica, Pinus sylve-
stris) леса
53. Лиственничные кустарниковые (Rhododendron dahuricum, Alnus fruticosa, Spi-
raea media) зеленомошно-разнотравные (Vaccinium vitis-idaea, Cypripedium guttatum, Silene repens, Ficia unijuga, Pteridium aquilinum, Pleurozium schreberi) леса.
53а. Березовая кустарниковая бруснично-травяная восстановительная серия.
54. Сосновые и лиственнично-сосновые рододендроновые (Rhododendron dahuricum)
брусничные (Vaccinium vitis-idaea) леса.
б. Травяные болота
55. Вейниково-осоковые (Calamagrostis langsdorffii, Carex minuta, С. schmidtii, С. la-
siocarpa) болота в сочетании с участками осоково-аулякомниево-сфагновых болот.
Г. Подтаежные
а. Лиственничные и сосновые (Larix dahurica, Pinus sylvestris) леса
56. Лиственничные с дубом монгольским, березами черной и плосколистной
dahurica, 2?. platyphylla) кустарниковые (Rhododendron dahuricum, Co-tï/Z/us heterophylla, Lespedeza bicolor) травяные (Pteridium aquilinum, Carez vanheurckii, C. macroura, Iris uniflora, Convallaria majalis) леса. 56a. Березовая кустарниковая травяная восстановительная серия. 566. Сельскохозяйственные земли.
57. Сосновые с дубом монгольским и черной березой (Quercus mongolica, Betula
dahurica) кустарниковые (Rhododendron dahuricum, Coryllus heterophylla, Le-spedeza bicolor) травяные (Vaccinium vitis-idaea, Pteridium aquilinum, Conval-laria majalis) леса.
б. Ерники, тальники
58. Тальниковые (Salix brachypoda, S. myrtilloides) осоковые (Carex schmidtii,
С. minuta) заросли.
59. Ерниковые и тальниковые (Betula fruticosa, В. ovalifolia, Salix brachypoda) за-
болоченные заросли с участием лиственницы и березы.
в. Травяные болота
60. Мохово-травяные (Carex schmidtii, С. meyeriana, С. limosa, Equisetum palustre,
Dryopteris thelypteris, Achillea ptarmica, Aulacomnium palustre, Sphagnum orientale) болота в сочетании с ерниковыми зарослями.
г. Луга
61. Осоково-вейнпковые и разнотравно-вейниковые (Calamagrostis langsdorffii, Ca-
rex schmidtii, Sanguisorba parviflora, Filipendula palmata, Cacalia hastata, Iris orientalis) луга.
Берингийская фратрия формаций
I. Байкало-Джугджурские формации
Л. Подгольцовые редколесья и заросли кедрового стланика
а. Кедровост лани новые заросли
62. Кедровостланнковые (Pinus pumila) заросли в сочетании с горными тундрами,
редкостойнымн лиственничниками и каменноберезняками (Betula lanata, В. ermanii).
б. Березовые редколесья
63. Березовые (Betula lanata, В. ermanii) кустарничковые и травяно-кустарничко-
вые (Vaccinium vitis-idaea, Ledum decumbens, Calamagrostis langsdorffii, Mitella nuda, Aruncus asiaticus, Senecio palmatus) редколесья.
II. A m у p о - С a x а л и и с ки е формации
A. Подгольцовые редколесья
а. Темнохвойные (Abies nephrolepis, Picea ajanensis) редколесья
64. Пихтово-еловые кедровостланнковые редколесья, на востоке в сочетании с кед-
ровостланнковыми и высокотравными каменноберезняками.
Б. Горнотаежные
а. Темнохвойные (Abies nephrolepis, Picea ajanensis) леса
65. Пихтово-еловые мелкотравно-зеленомошные (Dryopteris linneana, Oxalis aceto-
sella, Majanthèmum bifolium, Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi) леса.
65a. Лиственничная зеленомошная восстановительная серия.
656. Березовая (Betula platyphylla) зеленомошная восстановительная серия.
66. Пихтово-еловые с неморальными элементами в подлеске (Acer ukurunduense,
Sorbus amurensis, S. sambucifolia) травяно-зеленомошные (Dryopteris amuren-sis, Majanthèmum bifolium, Hylocomium splendens, Rhitidiadelphus triquetrus, Pleurozium schreberi) леса.
бба. Лиственничная с неморальными элементами в покрове и подлеске травяно-зеленомошная серия.
ббб. Березовая (Betula platyphylla) с неморальными элементами в покрове и подлеске травяно-зеленомошная серия.
67. Пихтово-еловые с участием кедра корейского и широколиственных пород (Pi-
nus koraiensis, Tilia amurensis, Betula costata) зеленомошно-травяные (Dryopteris amurensis, Chamaepericlimenum canadense, Oxalis acetosella, Linnaea borealis) леса.
67a. Лиственничная (Larix dahurica) кустарниковая вейниково-разнотравная
восстановительная серия. 676. Березовая (Betula costata) вейниково-разнотравная восстановительная серия.
B. Среднетаежные
а. Темнохвойные (Abies nephrolepis, Picea ajanensis) леса
68. Пихтово-еловые зеленомошные (Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi)
леса.
68a. Лиственничная кустарничково-зеленомошная восстановительная серия. 686. Березовая (Betula platyphylla) зеленомошно-разнотравная восстановительная серия.
2 Геоботаническое картографирование, 19"3*7 * ^
69. Тальниково-тополево-лиственничный (Laiix dahurica, Populus maximoviczii)y
местами с фрагментами лугов пойменный ряд сообществ.
Г. Южнотаежные
а. Темнохвойные (Abies nephrolepis, Picea ajanensis) леса
70. Пихтово-еловые травяно-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomium
splendens, Oxalis acetosella, Majanthemum bifolium, Dryopteris amurensis) леса. 70a. Елово-лиственничная (Larix dahurica) травяно-зеленомошная восстановительная серия.
706. Березовая (Betula platyphylla) вейниково-разнотравно-зеленомошная восстановительная серия.
71. Тальниково-чозениево-тополево-темнохвойный пойменный ряд сообществ (Cho-
senia macrolepis, Populus maximoviczii, Abies nephrolepis, Picea ajanensis).
Д. Подтаежные
а. Темнохвойные (Abies nephrolepis, Picea ajanensis) леса
72. Пихтово-еловые с примесью широколиственных пород и кедра (Betula costata,
Tilia amurensis, Pinus koraiensis) с неморальными элементами в покрове и подлеске разнотравно-мохово-папоротниковые (Dryopteris amurensis, Osmunda cinnamomea, Сhamaepericlimenum canadense) леса. 72a. Лиственничная (Larix dahurica) травяная восстановительная серия. 726. Березовая (Betula costata, platyphylla) травяная восстановительная серия.
72в. Сельскохозяйственные земли.
Неморальная растительность Манчжурская фратрия формаций
I. Амуро-Сахалинские формации
A. Горнолесные
а. Кедровые (Pinus koraiensis) леса
73. Широколиственно-кедровые (Tilia amurensis, Quercus mongolica, Betula costata,
Acer mono, Pinus koraiensis) со значительной примесью темнохвойных пород (Abies nephrolepis, Picea ajanensis) травяно-щитовниково-осоковые (Carex us-suriensis, C. siderosticta, C. falcata, Dryopteris filix-mas, D. amurensis, Conval-laria majalis, Oxalis acetosella, Cacalia hastata) леса. 73а. Сельскохозяйственные земли.
74. Полидоминантные широколиственные (ГШа amurensis, Quercus mongolica, Лсег
ukurunduense, Л. morco, Betula costata) травяные устойчивопроизводные леса.
75. Березовые (Betula platyphylla, dahurica, mandshurica) травяные устой-
чивопроизводные леса.
б. Дубовые (Quercus mongolica) леса
76. Дубовые кустарниковые (Corylus heterophylla, С. manshurica, Lespedeza bicolor,
Philadelphus tenuifolia) травяные (Pteridium aquilinum, Bupleurum longiradia-tum, Adenophora pereskiifolia, Serratula coronata, Atractylodes ovata) леса. 76a. Березовая (Betula dahurica, platyphylla) травяная восстановительная серия.
Б. Хвойно-широколиственные леса
77. Кедрово-широколиственные (Tilia amurensis, Г. mandshurica, Betula costata,
Quercus mongolica, Acer mono, A. ukurunduense, Ulmus laciniata, Pinus koraiensis) с елью аянской лианово-папоротниково-крупнотравные (Waldsteinia si-birica, Impatiens noli-tangere, Adenophora sublata, Geranium vlassovianum) леса.
78. Широколиственные травяные устойчивопроизводные леса в сочетании с реди-
нами широколиственных пород и кустарниковыми зарослями.
79. Березовые (Betula platyphylla, В. dahurica, В. mandshurica) травяные устой-
чивопроизводные леса. 79а. Сельскохозяйственные земли.
B. Широколиственные леса
80. Дубовые (Quercus mongolica) низкоствольные травяные (Sophora flavescens,
Lespedeza juncea, Artemisia laciniata, Tanacetum sibiricum, Festuca dahurica) леса, их редины и кустарниковые заросли. 81. Дубовые (Quercus mongolica) с липой (ГШа amurensis) и другими широколиственными породами леспедецевые (Lespedeza bicolor) травяные (Atractylodes ovataf Vicia pseudorobusf Iris uniflora, Adenophora pereskiifolia) леса, их редины и кустарниковые заросли.
82. Липовые (Tilia amurensis) с дубом и кленом кустарниковые (Corylus manshu-
rica, Eleutherococcus senticosus) разнотравно-крупнопапоротниковые (Gera-nium vlassovianum, Saussurea amurensis, Veratrum maackii, Atractylodes ovata, Dryopteris filix-mas, Struthiopteris filicastrum) леса. 82a. Сельскохозяйственные зейли.
83. Ясенево-ильмовые и широколиственно-ильмовые (Ulmus propinqua, Betula со-
stata, Tilia amurensis, Populus maximoviczii, Pinus koraiensis, Picea ajanensis) кустарниковые (Syringa amurensis, Corylus manshurica, Padus maackii, Eleutherococcus senticosus) высокотравные пойменные леса.
ЛИТЕРАТУРА
Белов А. В. 1970. Показ динамики растительности на мелкомасштабной геоботанической карте. Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, вып. 25, Иркутск. — Белов А. В. 1973. Карта растительности юга Восточной Сибири. Принципы и методы составления. В кн.: Геоботаническое картографирование 1973. Л. — Белов А. В. 1975. Охрана растительности и вопросы долгосрочного прогнозирования освоения растительных ресурсов Средней и Южной Сибири. Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, вып. 48, Новосибирск. — Васильев В. Н. 1958. Происхождение флоры и растительности Дальнего Востока и Восточной Сибири. В кн.: Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. III. М.—Л.— Гаращенко А. В., В. М. К р о т о в а, Л. И. Малышев. Г. А. Пешкова, М. А. Р е щ и к о в, Л. Н. Т голи н а. 1967. Растительность [карта]. М. 1:3500 000. В кн.: Атлас Забайкалья (Бурятская АССР и Читинская область). М.—Иркутск. — Грибова С. А. 1969. Главнейшие черты растительного покрова западной части Амурской области. В кн.: Амурская тайга. Л. — Карпенко А. С. 1969. Основные закономерности растительного покрова нижней части бассейна Амгуни. В кн.: Амурская тайга. Л. — Карта растительности бассейна Амура. 1968. Под ред. акад. В. Б. Сочавы. М. 1:2500 000. В кн.: Амурская тайга. 1969. Л. — Колесников Б. П. 1946. К систематике и истории развития лиственниц секции Pauciserialis Patschke. В кн.: Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. II. М.—Л. — Колесников Б. П. 1955. Очерк растительности Дальнего Востока. Хабаровск. — Колесников Б. П. 1956. Конспект лесных формаций Приморья и Приамурья. В кн.: Академику В. Н. Сукачеву к 75-летию со дня рождения. М.—Л. — Комаров В. Л. 1897. Ботанико-географи-ческие области бассейна Амура. Тр. Общ. естествоисп., т. 28, вып. 1, СПб.— Крпш-тофович А. Н. 1958. Происхождение флоры Ангарской суши. В кн.: Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. III. М.—Л. — Малышев Л. И. 1965. Высокогорная флора Восточного Саяна. М.—Л. — Малышев Л. И. 1972. Особенности и генезис флоры. В кн.: Высокогорная флора Станового нагорья. Новосибирск. — Номоконов Л. И., М. В. Фролова, Г. А. Пешкова. 1962. Геоботаническая карта Иркутской области м. 1:4 000 000. В кн.: Атлас Иркутской области. М.—Иркутск. — Соловьев К. П. 1958. Кедрово-широколиственные леса Дальнего Востока и хозяйство в них. Хабаровск. — Сочава В. Б. 1946. Вопросы флорогенеза и филоценогенеза манчжурского смешанного леса. В кн.: Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. II. М.—Л. — Сочава В. Б. 1956а. Темнохвойные леса. В кн.: Растительный покров СССР, т. I. М.—Л. — Сочава В. Б. 19566. Закономерности географии растительного покрова горных тундр СССР. В кн.: Академику В. Н. Сукачеву к 75-летию со дня рождения. М.—Л.— Сочава В. Б. 1961. Вопросы классификации растительности, типологии физико-географических фаций и биогеоценозов. Тр. Инст, биол. Уральск, фил. АН СССР, вып. 27, Свердловск. — Сочава В. Б. 1964. Макет новой карты растительности мира. В кн.: Геоботаническое картографирование 1964. М.—Л. — Сочава В. Б. 1967. Структура новой обзорной карты растительности Забайкалья. В кн.: Геоботаническое картографирование 1967. Л. — С о ч а в а В. Б. 1969. Ботанико-географические соотношения в бассейне Амура. В кн.: Амурская тайга. Л. — Сочава В. Б. 1972. Классификация растительности как иерархия динамических систем. В кн.: Геоботаническое картографирование 1972. Л. — Сочава В. Б., Д. А. Тимофеев. 1968. Физико-географические области Северной Азии. Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, вып. 19, Иркутск. — Сукачев В. Н. 1924. К истории развития лиственниц. В кн.: Лесное дело. М.—Л. — Тихомп-р о в Б. А. 1946. К происхождению ассоциаций кедрового стланика (Pinus pumila Rgl.). В кн.: Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. II. М.—Л. — Толмачев А. И. 1954. К истории возникновения и развития темнохвойной тайги. М—Л. — Толмачев А. И. 1958. О происхождении некоторых основных элементов высокогорных флор северного полушария. В кн.: Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. III. М.—Л. — Тюлина Л. Н. 1950. Из истории растительного покрова северо-восточного побережья Байкала. Проблемы физич. геогр., т. XV. — Тюлина Л. Н. 1967. О типах поясности растительности на западном и восточном побережьях Северного Байкала. В кн.: Геоботанические исследования на Байкале. М. — Т ю л и н а Л. Н. 1976. Влажный прибайкальский тип поясности растительности. Новосибирск. — Ю р ц е в Б. А. 1968. Флора Сунтар-Хаята. Проблемы истории высокогорных ландшафтов северо-востока Сибири. Л.
2*
19
Белов А. В. 1970. Показ динамики растительности на мелкомасштабной геоботанической карте // Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, вып. 25, Иркутск.
Белов А. В. 1973. Карта растительности юга Восточной Сибири. Принципы и методы составления // Геоботаническое картографирование 1973. Л. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1973.16
Белов А. В. 1975. Охрана растительности и вопросы долгосрочного прогнозирования освоения растительных ресурсов Средней и Южной Сибири // Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, вып. 48, Новосибирск.
Васильев В. Н. 1958. Происхождение флоры и растительности Дальнего Востока и Восточной Сибири // Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. III. М.; Л.
Гаращенко А. В., В. М. Кротова, Л. И. Малышев. Г. А. Пешкова, М. А. Рещиков, Л. Н. Тюлина.
1967. Растительность [карта]. М. 1 : 3 500 000 // Атлас Забайкалья (Бурятская АССР и Читинская область). М.; Иркутск.
Грибова С. А. 1969. Главнейшие черты растительного покрова западной части Амурской области // Амурская тайга. Л.
Карпенко А. С. 1969. Основные закономерности растительного покрова нижней части бассейна Амгуни // Амурская тайга. Л.
Карта растительности бассейна Амура. 1968 / Под ред. акад. В. Б. Сочавы. М. 1 : 2 500 000 // Амурская тайга. 1969. Л.
Колесников Б. П. 1946. К систематике и истории развития лиственниц секции РаыжепаШ Patschke // Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. II. М.; Л.
Колесников Б. П. 1955. Очерк растительности Дальнего Востока. Хабаровск.
Колесников Б. П. 1956. Конспект лесных формаций Приморья и Приамурья // Академику В. Н. Сукачеву к 75-летию со дня рождения. М.; Л.
Комаров В. Л. 1897. Ботанико-географические области бассейна Амура // Тр. Общ. естествоисп., т. 28, вып. 1, СПб.
Криштофович А. Н. 1958. Происхождение флоры Ангарской суши // Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. III. М.; Л.
Малышев Л. И. 1965. Высокогорная флора Восточного Саяна. М.; Л.
Малышев Л. И. 1972. Особенности и генезис флоры // Высокогорная флора Станового нагорья. Новосибирск.
Номоконов Л. И., М. В. Фролова, Г. А. Пешкова. 1962. Геоботаническая карта Иркутской области м. 1 : 4 000 000 // Атлас Иркутской области. М.; Иркутск.
Соловьев К. П. 1958. Кедрово-широколиственные леса Дальнего Востока и хозяйство в них. Хабаровск.
Сочава В. Б. 1946. Вопросы флорогенеза и филоценогенеза манчжурского смешанного леса // Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. II. М.; Л.
Сочава В. Б. 1956а. Темнохвойные леса // Растительный покров СССР, т. I. М.; Л.
Сочава В. Б. 1956б. Закономерности географии растительного покрова горных тундр СССР // Академику В. Н. Сукачеву к 75-летию со дня рождения. М.; Л.
Сочава В. Б. 1961. Вопросы классификации растительности, типологии физико-географических фаций и биогеоценозов // Тр. Инст. биол. Уральск. фил. АН СССР, вып. 27, Свердловск.
Сочава В. Б. 1964. Макет новой карты растительности мира // Геоботаническое картографирование 1964. М.; Л. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1964.3
Сочава В. Б. 1967. Структура новой обзорной карты растительности Забайкалья // Геоботаническое картографирование 1967. Л.
https://doi.org/10.31111/geobotmap/1967.17
Сочава В. Б 1969. Ботанико-географические соотношения в бассейне Амура // Амурская тайга. Л.
Сочава В. Б 1972. Классификация растительности как иерархия динамических систем // Геоботаническое картографирование 1972. Л.
https://doi.org/10.31111/geobotmap/1972.3
Сочава В. Б., Д. А. Тимофеев. 1968. Физико-географические области Северной Азии // Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, вып. 19, Иркутск.
Сукачев В. Н. 1924. К истории развития лиственниц // Лесное дело. М.; Л.
Тихомиров Б. А. 1946. К происхождению ассоциаций кедрового стланика (РтшрышПа Rgl.) // Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. II. М.; Л.
Толмачев А. И. 1954. К истории возникновения и развития темнохвойной тайги. М—Л.
Толмачев А. И. 1958. О происхождении некоторых основных элементов высокогорных флор северного полушария // Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. III. М.; Л.
Тюлина Л. Н. 1950. Из истории растительного покрова северо-восточного побережья Байкала. Проблемы физич. геогр., т. XV.
Тюлина Л. Н. 1967. О типах поясности растительности на западном и восточном побережьях Северного Байкала // Геоботанические исследования на Байкале. М.
Тюлина Л. Н. 1976. Влажный прибайкальский тип поясности растительности. Новосибирск.
Юрцев Б. А. 1968. Флора Сунтар-Хаята. Проблемы истории высокогорных ландшафтов северо-востока Сибири. Л.
