CC BY
33Е.Э. КОРОЛЬКОВА
СРЕДНЕМАСШТАБНОЕ ГЕОБОТАНИЧЕСКОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИБАЙКАЛЬЯ НА ОСНОВЕ ЭВОЛЮЦИОННО-ДИНАМИЧЕСКИХ ТЕНДЕНЦИЙ РАСТИТЕЛЬНОСТИ
Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН 664033, г. Иркутск, ул. Улан-Баторская, 1, elainefisher@yandex.ru
Современные проблемы рационального природопользования тесно связаны с изучением структурно-динамических особенностей геосистем в целом, а также отдельных их компонентов. Растительность, как часть природной системы, способна индицировать характер и тенденции внутренних и внешних изменений геосистемы.
Полигоном для исследований выбрано Северо-Западное Прибайкалье, представленное системой горных хребтов Байкальский, Унгдар, Анайские гольцы и прилегающими к ним территориями Предбайкальского прогиба и Байкальской котловины. Данный регион является частью Байкальской рифто-вой зоны, что обусловливает достаточную подвижность его морфоструктур и природных систем. Кроме того, район находится в пределах контакта крупных физико-географических областей: Байкало-Джугджурской гольцово-горнота-ежной, Среднесибирской таежной, Южно-Сибирской горнотаежной, что повлекло за собой формирование переходных приграничных геосистем разного уровня организации (Михеев, Ряшин, 1977). Биогеографическая особенность территории заключается в прохождении здесь естественных рубежей ареалов распространения некоторых фоновых видов растений, таких как Ьапх ^те1гпп, Ь. siЪirica, Ртшрытйа, БеЫ1аpubescens и др., принадлежащих к разнородным флороценогенетическим группам. С этим связано большое видовое и ценоти-ческое разнообразие растительности, требующее детального рассмотрения и привлекающее внимание исследователей.
Материалы и методы исследования
Первые комплексные геоботанические исследования растительности региона проводились с начала прошлого века В.Н. Сукачевым и Г.И. Поплавской (1914), Л.И. Малышевым (1957 а, б, 1960, 1962 и др.), Л.Н. Тюлиной (1967, 1974, 1975 и др.), А.Н. Лукичевой (1972), В.Н. Моложниковым (1975, 1986), А.В. Беловым (1984). Более поздние обобщающие работы флористического направления принадлежат М.Г. Азовскому (1998). В пределах Байкало-Ленско-го заповедника, расположенного на юге и в центральной части исследуемого района, подробные флоро-ценотические описания проводила Н.М. Степанцова (1998, 2004 и др.). Разнообразие бриофлоры отражено в публикациях Л.В. Бар-дунова (1961) и С.Г. Казановского (1998). Лихенофлору Байкальского хребта детально исследовала Т.В. Макрый (1990). Труднодоступность и значительная протяженность территории повлияли на степень ее изученности - лишь на отдельные ключевые участки имеются крупномасштабные карты растительности (Тюлина, 1974; Лукичева, 1972).
В настоящий момент встал вопрос о необходимости целостного и обобщенного понимания структурно-динамических особенностей растительности Северо-Западного Прибайкалья, как элемента единой генетически обусловленной природной системы. Наиболее эффективным для решения данной задачи методом признано универсальное геоботаническое картографирование. Подходящим масштабом для отображения общих географических особенностей и эво-люционно-динамических тенденций растительности всей территории является средний (1 : 500 000) масштаб (Белов, 1984; 1989). На таком уровне детализации наглядно проявляются локальные взаимосвязи пространственной структуры растительности региона исследований (Белов, Соколова, 1998). Сотрудни-
ками лаборатории физической географии и биогеографии Института географии им. В.Б. Сочавы СО РАН (Фишер, 2011) была создана универсальная карта «Современная растительность Северо-Западного Прибайкалья». Подготовка к составлению картографической модели проводилась по классической схеме в несколько этапов. Предварительно производился тщательный сбор необходимой фондовой, картографической, лесотаксационной, отраслевой, спутниковой и фотографической информации, отображающей геологические, геоморфологические, почвенные, климатические, флороценотические, физиономические, экологические характеристики. При этом весь массив данных был переведен в электронную базу программного пакета ArcView 3.2 компании ESRI. Применение ГИС-технологий позволило создать единое информационное пространство между разнопрофильным набором данных с целью максимально сопряженного отображения особенностей пространственной организации компонентов геосистем.
Следующим этапом для составления карты был сбор натурных материалов с проработкой имеющихся первичных данных и уточнением динамики ценозов. При комплексной дистанционной оценке территории использовались изображения мультиспектральной съемки спутников Landsat ETM. Обработанные для полевых исследований снимки с нанесенными на них тематическими слоями (рельефа, гидрологической сети, предварительной визуальной классификацией растительности) применялись в качестве основы для наземных работ.
В результате обработки и анализа полученных сопряженных данных были выявлены основные закономерные взаимосвязи в структуре растительности территории, что позволило перейти к построению классификационной схемы растительности, подготовить на ее основе легенду и составить среднемасштаб-ную карту «Современная растительность Северо-Западного Прибайкалья».
Эволюционные преобразования растительности и ее классификация
Историческое становление современной структуры растительности Прибайкалья берет начало с середины эры кайнозоя (Белова, 1975). По данным проведенного ранее на территории исследования изучения торфяных отложений палинологическими методами, выявлены основные многовековые изменения растительности, благодаря чему появилась возможность определения генетических основ ее современного облика, обозначения эволюционных тенденций, являющихся фоном для развития спонтанных и антропогенных динамических (сукцессионных) процессов растительных сообществ (Белов и др., 2008; Безрукова и др., 2008; и др.).
Спорово-пыльцевые диаграммы показали, что позднеледниковый (пре-бореальный) период в Прибайкалье проходил неодинаково и датировки «отступления» мерзлоты на юге и на севере котловины различаются иногда на 1.5 тыс. лет. В горах Северо-Западного Прибайкалья потепление проходило c небольшим запаздыванием (до 9.5 тыс. л. н.) (Безрукова и др., 2008). По данным анализа вскрытого торфяника в районе водораздела рек Дельби-чинда и Окунайка (рис. 1), благодаря высоким летним температурам, этот период характеризуется появлением небольших островов лесной растительности, окруженных лугами. Среди древесных видов преобладали Larix sibirica и Picea obovata, но уже присутствовали Pinus sibirica и Abies sibirica.
Бореальный период краткого похолодания в горах северной части территории датируется 8.5-7.5 тыс. л. н. и связан с сокращением численности древесных видов и увеличением кустарниковых зарослей из Betula rotundifolia, Duschekia fruticosa, Salix sp., а в предгорьях - с увеличением площадей лиственничных лесов с участием кедра и сосны. На юге Северо-Западного Прибайкалья показано расширение площадей петрофитных степных ценозов и разре-
женных остепненных сосновых и лиственничных лесов (Кузьмин и др., 2005).
В атлантический период на северном Байкале эволюционные изменения ландшафтов наступили на 1000-1200 лет позднее, чем в южной части котловины озера, а период дальнейшего похолодания наступил раньше на 600-800 лет. Увеличение среднесуточных температур способствовало созданию благоприятных условий для расселения темнохвойных кедрово-пихтовых и пихтовых лесов. В горах в этот период также отмечено распространение пихтовых лесов и редколесий (Безрукова и др., 2008). На юге территории Северо-Западного Прибайкалья возросло участие сосны и лиственницы.
Рис. 1. Спорово-пыльцевая диаграмма разреза торфяника Окунайка, высокогорья северо-западного Прибайкалья. (Безрукова и др., 2008).
В атлантическое время с 6.9-6.8 тыс. л. н. на одной из диаграмм проявлен период термического оптимума, когда климат становился суше, и на территории происходило расширение площадей кедровых и сосновых лесов. Участие пихты в составе лесных сообществ сократилось практически до современного уровня.
В период 6.5-5.8 тыс. л. н. пихтово-кедровые леса постепенно сменились березовыми и березово-лиственничными, занявшими затем главенствующие позиции примерно до 5 тыс. л. н. Небольшой локальный период повышения увлажнения и понижения температуры датирован 5-4.7 тыс. л. н. и связан с появлением еловых лесов.
Суббореальный период похолодания на севере Прибайкалья проходил 4.4-1.7 тыс. л. н. До 3.5 тыс. л. н. в подгольцовом поясе отмечено увеличение площадей темнохвойных пихтово-кедровых и кедрово-еловых лесов, которые затем уступили доминирующие позиции лиственничным и березовым с ольховником сообществам. В период 4.3-4.1 тыс. л. н. получившие развитие сосново-лиственничные леса сменились елово-лиственничными сообществами, а начиная с 4 тыс. л. н. площади лесной растительности с преобладанием кедровых с елью и пихтой, либо пихтово-кедровых с елью лесов значительно расширились.
Поздний суббореал (4-2.5 тыс. л. н.) связан с общими климатическими изменениями Северного полушария, зафиксированными в Европе, Западной Сибири и также отмеченными в донных отложениях Байкала (Karabanov, 2000; Волкова, Михайлова, 2002; Безрукова и др., 2006, 2008). В конце периода на
юге территории климат стал более теплым и влажным, что способствовало развитию островных лугово-степей (Воробьева и др., 1992).
На переходе к субатлантическому периоду в целом выявлено резкое сокращение площади темнохвойных лесов и увеличение березовых с елью лесов, связанное с небольшим похолоданием планетарного уровня (Безрукова и др., 2005).
В субатлантический период, с 1.7 тыс. л. н. и до настоящего времени, на фоне общего климатического потепления, развивались кедровые с сосной леса. С этого момента исследования толщи торфа, почв и озерных осадков также показали наличие климатических циклов меньшей амплитуды, в процессе которых был сформирован современный облик растительного покрова СевероЗападного Прибайкалья (рис. 2) (Безрукова и др., 2006).
# -г
4 4
I
//// ////,/,**///ф ми
' <У -г #
/ //А //////// ////////
о о
О 50 100% 25 40 60 5 40 50 80 2 90 30 8 10
Жй
16 2 16 40 6 60 3 5 V' , 0 250 500 3
Рис. 2. Спорово-пыльцевая диаграмма разреза торфяника Укта, северное побережье
оз. Байкал (Безрукова и др., 2006).
Результаты исследований стали основой для выявления географо-генетиче-ских тенденций коренной современной растительности и позволили уточнить динамические статусы их производных сообществ при классифицировании.
Разработка универсальной классификационной схемы растительности регионального уровня проводилась согласно географо-генетическому и структурно-динамическому принципам (Сочава, 1972, 1979). Типизация гомогенных единиц топологического уровня велась по структурным, экологическим и функционально-динамическим критериям, объединяющим наименьшие таксоны - группы ассоциаций - в классы ассоциаций, а затем в формации по признаку однородности флористических, морфологических, экологических и динамических показателей. Формации в данной структуре являются переходной единицей, сочетая в себе топологические и региональные качественные характеристики растительных ценозов с учетом историко-географического развития растительности Северного Прибайкалья (Белов, 1973; Белов и др., 2002).
На более высоком классификационном уровне фитоценомеры объединены во фратрии классов растительных формаций, отображающие филоценогенети-ческие взаимосвязи формаций и их классов по схожему составу доминирующих биоморф (Сочава, 1979). Исследуемый район находится в зоне взаимопроникновения сообществ шести фратрий - Панпритихоокеанской, Алтае-Тянь-Шан-ской, Урало-Сибирской, Ангаридской, Берингийской и Монголо-Китайской
(Сочава, 1945, 1956; Белов, Соколова, 2012, 2013). Так же, как и другие высшие единицы классификации, фратрии формаций не имеют четких границ распространения, и на территории их соприкосновения отмечается активное взаимопроникновение наиболее «подвижных» их элементов. В качестве наивысшей ступени классификации принят тип растительности, который объединяет соответствующие фратрии формаций. Формирование типов растительности -процесс непрерывного исторического развития геосистем, и соответственных флоро- и филоценогенетических преобразований всех составляющих низших таксонов. Для Северо-Западного Прибайкалья выделено три типа растительности - высокогорный, таежный (бореальный) и степной.
Вследствие естественных и антропогенных изменений, развитие растительных ценозов проходит по пути дигрессионных или демутационных сукцессий. Подобные ряды трансформаций растительных единиц разного ранга (ассоциаций, формаций) нельзя отделять от их коренного состояния. Таким образом, каждый таксон классификации необходимо рассматривать как эквипотенциальную систему (эпитаксон) коренного сообщества и его динамических (сук-цессионных) проявлений (Сочава, 1979; Белов и др., 2002; Белов и др., 2006). Такой динамический принцип построения схемы классификации подчеркивает ее универсальность и способствует развитию оценочно-прогнозных исследований на основе инвентаризационных карт растительности. Ядро эпитаксона не является конечной стадией в развитии растительного сообщества, т.к. само ядро - коренное сообщество - постоянно развивается. Глобальные и региональные климатические и ландшафтные изменения приводят к активизации флоро- и филоценогенеза и развитию гологенетических смен, влекущих за собой качественное изменение ядра эпитаксона, а вслед за ним - реструктуризацию всей динамической системы. Такой сложный и длительный по времени процесс относится к эволюционно-генетическим преобразованиям геосистем (Сочава, 1979, 1980; Белов и др., 2002; Белов и др., 2006; Белов и др., 2008).
Легенда составленной карты состоит из 94 подразделений растительности, из которых 49 основных номеров, представляющих коренные сообщества. В легенде присутствуют буквенные и числовые индексы, несущие дополнительную информацию о состоянии сообществ: * - свежие гари, а - березовые леса, б - осиновые леса, д - пихтовые леса. В статье приведены фрагмент карты «Современная растительность Северо-Западного Прибайкалья» (рис. 3, 4) и полный текст легенды карты.
Латинские названия видов и подвидов сосудистых растений даны по сводке С.К. Черепанова (1995), мхов и лишайников - по сводкам Л.В. Бардуно-ва (1961) и Т.В. Макрый (1990).
При сопоставлении результатов анализа картографической модели современной растительности с палеогеографическими и ботаническими исследованиями становится очевидным, что главными факторами, влияющими на распространение и развитие растительности Северо-Западного Прибайкалья, являются планетарно-региональные климатические колебания, субмеридиональная протяженность горных хребтов территории (более 300 км) вдоль акватории Байкала и специфика самого рельефа (сильнорасчлененные высокие горы с относительными перепадами высот до 1100 м). Картографический метод позволил четко отследить высотно-поясную закономерность изменений условий природной среды, которая проявляется в четырех высотных уровнях: гольцовом (альпийском), подгольцовом, горно-таежном и подгорном. Соответственно этому, растительность представлена сообществами высокогорного, таежного (бореального) и степного типов. По классификации К.В. Станюковича (1955), поясное распределение растительности горных хребтов Северо-Западного Прибайкалья относится к алтае-саянскому типу.
Созданная картографическая модель иллюстрирует ассиметрию в структуре растительного покрова восточных и западных макросклонов хребтов. Перечислим особенности растительных сообществ более влажных наветренных макросклонов. Высокогорная растительность здесь на 65 % состоит из горнотундровых лишайниковых (Cladonia spp., Cetraria spp., Alectoria spp.), кустар-ничковых (Vaccinium myrtillus, V. vitis-idaea, Ledum palustre, Empetrum nigrum) и кашкарниковых (Rhododendron aureum) сообществ, расположенных по крутым склонам и дриадово (Dryas punctata)-осоковых сообществ, отмеченных на более пологих участках. Преобладают сообщества Байкало-Джугджурских, реже Южносибирских формаций Панпритихоокеанской фратрии (Белов, Соколова, 2013). Крупнотравные субальпинотипные луга приурочены к местам с вогнутыми пологими формами рельефа. Близ снежников и небольших озер расположены нивальные луговины. Высокогорные луга здесь представляют Южносибирские формации Алтае-Тянь-Шанской фратрии (Белов, 1973).
Верхний пояс таежной (бореальной) растительности сложен зарослями кустарников из кашкары (Rhododendron aureum), кедрового стланика (Pinus pumila) и ерника (Betula rotundifolia, B. exilis). Эти сообщества представляют Байкало-Джугджурские формации Берингийской фратрии. Здесь же, в подголь-цовье, вдоль ручьев отмечены редколесья из пихты (Abies sibirica), кедра (Pinus sibirica) и лиственниц с лугово-лесным крупнотравьем. На севере территории в подгольцовье поднимаются сообщества с лиственницей даурской (Larix gmelinii), представляющие Байкало-Джугджурские формации Ангаридской фратрии. На юге вдоль Анайских гольцов по выположенным водораздельным поверхностям в редколесье преобладют классы ассоциаций с лиственницей сибирской (Larix sibirica), относящиеся к Южносибирским формациям Урало-Сибирской фратрии. К этим же формациям отнесены сообщества редколесий центральной части территории (Байкальский хребет), в составе которых отмечены только представители темнохвойных пород (Abies sibirica, Pinus sibirica).
Таежная растительность горно-таежного и подгорного уровней вдоль западных макросклонов образована темнохвойными кедровыми, кедрово-пихто-выми с елью (Picea obovata) и пихтовыми лесами с обильным кедровым стлаником в подлеске. Ближе к Предбайкальской впадине у подножья горного массива в составе лесных сообществ, кроме темнохвойных пород, в роли эдификатора выступает лиственница сибирская. На южных крутых склонах располагаются разреженные сосняки (Pinus sylvestris). По крутым бортам долин рек распространены пихтово-еловые леса, которые переходят в придолинные кедрово-еловые и лиственнично (Larix sibirica)-еловые с кедром багульниковые леса. В предгорьях наветренных западных макросклонов хребтов Северо-Западного Прибайкалья участие кедрового стланика сокращается. Верхняя граница леса по всему макросклону варьирует в пределах от 1100 до 1300 м над ур. м. (Фишер, Софронов, 2006; Фишер, 2007). Практически все сообщества наветренных макросклонов на карте представлены Южносибирскими формациями Урало-Сибирской фратрии.
Для восточных, менее увлажненных макросклонов характерны иные закономерности распределения растительности. В зоне распространения высокогорных сообществ преобладают кашкарниково (Rhododendron aureum)-кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. myrtillus, Ledum palustre)-сиббальдиевые (Sibbaldia procumbens) и дриадовые (Dryas punctata, D. crenu-lata, D. oxyodonta) тундровые группы ассоциаций с участием ерниковых и разреженных кедровостланниковых сообществ (Азовский, 1998). На юге территории на гольцах распространены кустарниковые березы круглолистная (Betula rotundifolia) и реже тощая (Betula exilis). На севере района доминируют сплошные ерниковые заросли из березы тощей и реже - березы растопыренной
(Betula divaricata). Горно-тундровые растительные сообщества представлены Южносибирскими и Байкало-Джугджурскими формациями панпритихоокеан-ской фратрии.
Альпинотипные луга занимают небольшие площади высокогорий в районе таяния снежников и у истоков ручьев. На севере и в центральной части вдоль гольцовых озер и ручьев присутствуют субальпинотипные крупнотравные луговые сообщества. Высокогорные луга относятся к Южносибирским формациям Алтае-Тянь-Шанской фратрии и находятся на северном пределе своего распространения.
В верхней части горно-таежного пояса на карте отмечены заросли низкорослого кедрового стланика Байкало-Джугджурских формаций Берингийской фратрии. В местах выхода карбонатов кедровый стланик значительно разреживается, либо заменяется ерниковыми зарослями и разнотравными лугами в местах снежных забоев. По долинам ручьев и рек поднимаются лиственничные и кедрово-лиственничные редколесья. На юге и в центральной части территории вдоль подветренных склонов распространена лиственница сибирская (Larix si-birica), реже лиственница Чекановского (Larix czekanowskii). Эти сообщества отнесены к Южносибирским формациям Урало-Сибирской фратрии. На севере преобладают редколесья с лиственницей даурской (Larix gmelinii), представляющие Байкало-Джугджурские формации Ангаридской фратрии.
Вдоль крутых обрывистых склонов, обращенных к Байкалу, горно-таежная растительность показана на карте сосновыми и лиственничными остепненными лесами. Севернее, при отдалении горных хребтов от озера, наблюдается смена эдификаторов и преобладание на склонах кедрово-лиственничных (Larix sibirica) с пихтой сообществ. Как и предыдущие группы ассоциаций, они представляют Южносибирские формации Урало-Сибирской фратрии. В самой серной части Байкальского хребта и на юге хребта Унгдар сообщества подветренных склонов плавно переходят в лиственничные (Larix gmelinii) и кедрово-листвен-ничные с елью леса Байкало-Джугджурских формаций Ангаридской фратрии.
Подгорная тайга в южной части Северо-Западного Прибайкалья представлена в основном остепненными лиственничными (Larix sibirica, L. czekanowskii) и сосновыми бруснично-травяными лесами Южносибирских формаций Урало-Сибирской фратрии, встречаются участки степей. На севере территории подгорные лесные сообщества занимают холмистые участки широкой Рель-Тый-ской предгорной ступени (Фишер, Софронов, 2006). Это лиственничные (Larix gmelinii, L. czekanowskii) багульниковые и брусничные травяно-моховые леса Байкало-Джугджурских формаций Ангаридской фратрии и сосново-листвен-ничные (Larix sibirica, L. czekanowskii) и сосновые рододендроновые толокнян-ково-брусничные леса Южносибирских формаций Урало-Сибирской фратрии.
В процессе картографирования выявлено, что распределение степной растительности вдоль Северо-Западной части Байкальской котловины зависит не только от климатического фактора и экспозиций склонов, но и от распространения пород карбонатного состава, к которым она тяготеет. Степи встречаются фрагментарно в горно-таежном и подгорном поясах. Горные степи определяются некоторыми авторами как маряны (Сукачев, Поплавская, 1914), горные лесостепи (Пешкова, 1972, 2001) или «островные» степи (Малышев, 1957 б и др.). Они поднимаются на высоту до 1000-1300 м над ур. м., и в их составе часто присутствуют лесные и горно-тундровые виды растений. Преобладают вероника седая (Veronica incana), подмаренник настоящий (Galium verum), тимьян байкальский (Thymus baicalensis), полынь пушистая (Artemisiapubescens), овсяница овечья (Festuca ovina) и другие виды.
В пределах лесного пояса степные сообщества занимают крутые открытые, часто обрывистые склоны, как правило, обращенные к Байкалу, либо склоны юж-
ных экспозиций. Это злаково (Festuca lenensis, Agropyron distichum, Stipa krylovii, Poa bo?ryoides)-разнотравные (Carexpediformis, Pulsatillaflavescens, Gypsophila patrinii, Oberna behen, Dianthus versicolor, Linaria acutiloba, Stemmacantha uniflora, Oxytropis lanata, Allium tenuissimum) сообщества в сочетании с петрофитными.
Подгорные степи располагаются на конусах выносов рек и в нижних частях склонов юга территории. Это разнотравно-злаковые луговые степи с обильным разнотравьем, среди которых преобладают астрагалы (Astragalus inopinatus, A. austrosibiricus, A. versicolor и др.), остролодочники (Oxytropis turczaninovii, Oxytropis deflexa), желтушник желтый (Erysimum flavum), большеголовник од-ноцветковый (Stemmacantha uniflora), полынь пушистая (Artemisia pubescens), житняки (Agropyron cristatum, A. distichum), овсяница овечья (Festuca ovina), таран узколистный (Aconogonon angustifolium) и другие виды (Степанцова, 1998; 2004; Софронов, Фишер, 2009). Все степные сообщества территории представляют Южносибирские растительные формации Монголо-Китайской фратрии.
В результате комплексных исследований растительности Северо-Западного Прибайкалья с использованием метода геоботанического картографирования выявлены основные закономерности ее распределения и развития. Изучение эволюционных преобразований растительности выявило экологические и структурные взаимосвязи современных коренных сообществ. Картографическая модель иллюстрирует особенности взаимопроникновения отдельных элементов крупных ценоструктур уровня фратрий классов растительных формаций, их связь с особенностями природной среды, а также уточняет границы их распространения (максимально удаленные от центра формирования).
Также в ходе анализа выявлено колебание верхней границы леса, которое отражает асимметрию условий развития таежной (бореальной) растительности, ее зависимость от мезо- и микроклиматических параметров. На карте прослеживается плавное уменьшение высоты границы леса с юга на север территории. Вдоль западных макросклонов хребтов граница леса ниже на 50-150, а иногда и 200 м относительно восточных и юго-восточных экспозиций.
Составленная универсальная карта растительности на территорию СевероЗападного Прибайкалья (рис. 3, 4) является основой для дальнейших оценочных и прогнозно-рекомендательных исследований. Информационная нагрузка карты позволит своевременно определять оптимальные пути решения проблем природопользования и станет базовым материалом для экологического обоснования проведения промышленно-хозяйственных мероприятий.
Легенда Карты «современная растительность северо-западного Прибайкалья» м. 1 : 500 000
ВЫСОКОГОРНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
ГОРНЫЕ ТУНДРЫ
ПАНПРИТИХООКЕАНСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
Олуговелые лишайниковые тундры
1. Цетрариево-кладониевые (Cladina stellaris, Cetraria nivalis, С. cucullata, С. islandica, Alectoria ochroleuca) с дриадой (Dryas punctata) щебнистые тундры с фрагментами зарослей кедрового стланика (Pinus pumila), нивальными луговинами (Trollius asiaticus, Aquilegia glandulosa, Saussurea alpina, S. subacaulis, Gentiana uniflora, Campanula turczaninovii, Equisetum scirpoides) и каменистыми россыпями на склонах и пологих поверхностях.
2. Осоково (Carex stenocarpa, C. podocarpa)-дриадово (Dryaspunctata, D. crenu-lata, D. oxyodonta)-лишайниковые (Cladina rangiferina, Cetraria nivalis) тундры в сочетании с альпинотипными луговинами (Sibbaldia procumbens, Trollius asiaticus,
Рис. 3. Уменьшенная копия фрагмента карты «Современная растительность СевероЗападного Прибайкалья» м. 1 : 500 000.
ВЫСОКОГОРНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
ГОРНЫЕ ТУНДРЫ Панпритихоокеанская фратрия формаций
Южносибирские формации Байкало-Джугджурские формации | 1 В4
2 | 5
■ з Н6
ГОРНЫЕ ЛУГА Алтае-Тянь-Шанская фратрия формаций
Южносибирские формации
ЦД 7
ТАЕЖНАЯ (БОРЕАЛЬНАЯ) РАСТИТЕЛЬНОСТЬ А. Подгольцовые редколесья и заросли кустарников Берингийская фратрия формаций
Байкало-Джугджурские формации
Урало-Сибирская фратрия формаций
Южносибирские формации ИИ11 [3314 | |15
13 czm-a Ангаридская фратрия формаций
Байкало-Джугджурские формации ZZ16 Е317,
Б. Горно-таежные леса
Урало-Сибирская фратрия формаций
Южносибирские формации Кедровые леса
Н18 20 В21
318* Q20* И21-а 21-6 21-в
н 20* В:
320-а
В20-В
■ 19* Ц19-г
Пихтовые леса
|22 I
22* 322-а
|23-а [= З23-д Еловые леса 25 ■
■ 25* =§25-а Лиственничные леса
|24 Э24-а
Сосновые леса
□ 33 33-а
I 34 34-а
□ 27
□ 27*
□ 27-,
□ 28
I 28-Е
| 29
□ 30 30-а
О 31 ^32 132-6
Ангаридская фратрия формаций
Байкало-Джугджурские формации Кедровые леса Н35 [=]35-а Н35* Лиственничные леса В 38 В. Подгорные леса Урало-Сибирская фратрия формаций Южносибирские формации Кедровые леса Н3? | 38
Еловые леса
н 39
Н39-а □ 39-в Лиственничные леса
| 140 □ 41
□ 41-6
Сосновые леса
а442*
I I42руд
!_42с\х земли
Ангаридская фратрия формаций
Байкало-Джугджурские формации Лиственничные леса
М43 □44
| 44-а | 44-6
Г. Луга и болота Урало-Сибирская фратрия формаций
Южносибирские формации ■ 15 0 46
СТЕПНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ Монголо-Китайская фратрия формаций
Южносибирские формации А. Горные степи Б. Подгорные степи
О4? □«Э
□ 48
Рис. 4. Условные обозначения к карте «Современная растительность Северо-Западного
Прибайкалья».
Gentiana uniflora, Luzula sibirica) и куртинами ив (Salix krylovii, S. taraikensis) c кустарниковой березой (Betula exilis) на склонах и водоразделах, чаще с выходами карбонатных пород.
3. Кашкарниковые (Rhododendron aureum) кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. myrtillus, Ledum palustre)-мохово (Aulacomnium turgidum, Rhytidium rugosum)-лишайниковые (Cetraria islandica, Cladonia sp.) тундры в сочетании со злаковыми (Festuca altaica, Poa altaica) и кашкарниковыми (Rhododendron aureum) олуговелы-ми тундрами, осоково (Carex stenocarpa, C. atrofusca, C. globularis)-лишайниковыми сообществами и участками разреженного кедрового стланика с единичными деревьями берез чаще на склонах.
Байкало-Джугджурские формации Кустарничково-лишайниковые тундры
4. Накипные лишайники (Rhizocarpon geographicum, Xanthoria elegans, Lecidea goniophila) на каменистых участках с разреженной растительностью в сочетании с кустарничково (Empetrum nigrum, Vaccinium myrtillus, Salix polaris, Dryas punctata)-лишайниковыми (Cetraria nivalis, С. cucullata, С. islandica) тундрами на
выровненных поверхностях.
5. Фрагменты лишайниковых тундр (Alectoria ochroleuca, Cetraria nivalis), нивальных луговин (Geranium krylovii, Oxyria digyna, Ranunculus sulphureus, Saus-surea subacaulis, Viola altaica, Gentiana uniflora) и олуговелых тундр (Potentilla el-egans, Sibbaldia procumbens, Cassiope ericoides) на скалистых гребнях и осыпях.
Кустарниковые тундры
6. Ерниковые (Betula exilis, B. divaricata) кустарничково (Vaccinium myrtil-lus, V. vitis-idaea, Ledum palustre)-мохово (Racomitrium lanuginosum, Grimmia ovata, Schistidium sp.)-лишайниковые (Cetraria islandica, Cladina rangiferina, Cladonia cariosa, Cladina mitis, Nephroma arcticum, Pannariapezizoides) горные тундры местами кустарничково-лишайниково-моховые с куртинами кедрового стланика и единичной лиственницей (Larix sibirica, L. gmelinii) по пологим выровненным поверхностям.
СУБАЛЬПИНОТИПНЫЕ ЛУГА
АЛТАЕ-ТЯНЬ-ШАНСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
7. Субальпинотипные луга (Aquilegia glandulosa, Saussurea alpina, S. purpurata, Rhodiola rosea, Cirsium heterophyllum, Bistorta elliptica, Trollius asiaticus, Delphinium elatum, Saxifraga nelsoniana, Valeriana altaica) в сочетании с альпинотипными лугами вблизи снежников и небольших ручьев с участием олуговелых тундр и зарослей кустарников (Pinuspumila, Salix krylovii, Betula exilis).
ТАЕЖНАЯ (БОРЕАЛЬНАЯ) РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
БЕРИНГИЙСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурские формации ПОДГОЛЬЦОВЫЕ КУСТАРНИКОВЫЕ ЗАРОСЛИ
8. Разреженные заросли кедрового стланика (Pinuspumila) кустарничково (Vaccinium myrtillus, V. vitis-idaea)-лишайниковые (Cladonia amaurocraea, Cladina rangiferina) в сочетании с фрагментами горных тундр, нивальных луговин и каменистых россыпей.
8*. Гари, зарастающие кустарничково-разнотравно-моховой растительностью.
9. Сомкнутые заросли кедрового стланика c кашкарой (Rhododendron aureum) в сочетании с единичной лиственницей (Larix sibirica) и кедром кустарничково (Ledum palustre, Empetrum nigrum)-лишайниковые (Cladonia amaurocraea, Cladina rangiferina, Cetraria nivalis, С. cucullata) в сочетании с горными тундрами и каменистыми россыпями.
9*. Гари, зарастающие кустарничково-разнотравно-моховой растительностью.
10. Кедровостланниково-ерниковые (Betula rotundifolia) и ерниково-кедро-востланниковые заросли кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, Arctostaphylos uva-ursi, Ledum palustre, Empetrum nigrum)-разнотравно (Geranium eriostemon, Den-dranthema zawadskii, Lathyrus humilis, Galium boreale)-мохово (Polytrichum sp., Rhytidium rugosum)-лишайниковые (Cetraria nivalis, C. cucullata, C. islandica, Cladonia amaurocraea) в сочетании с редкими лиственницей (Larix sibirica) и кедром.
10*. Гари, зарастающие разнотравными сообществами.
УРАЛО-СИБИРСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
ПОДГОЛЬЦОВЫЕ РЕДКОЛЕСЬЯ И ЗАРОСЛИ КУСТАРНИКОВ
11. Березово-пихтовые иногда с елью редколесья ерниковые (Betula exilis) c кашкарой (Rhododendron aureum) чернично (Vaccinium myrtillus)-травяно (Berge-nia crassifolia, Solidago dahurica, Gentiana algida)-моховые (Dicranum elongatum, D. spadiceum, Aulacomnium turgidum) в сочетании с каменистыми россыпями и осыпями и фрагментами тундр (Salix polaris, Sibbaldia procumbens), луговинами и
лугами (Carex atrofusca, Deschampsia sukatschewii, Geranium krylovii), поросшими ивой (Salix alaxensis) вокруг озер и у ручьев.
12. Кедрово-пихтовые с ерником (Betula exilis) травяно (Poa sibirica, P. alpina, Carex globularis, Veratrum oxysepalum, Bergenia crassifolia)-кустарничково (Vaccini-um myrtillus, V. vitis- idaea)-лишайниковые редколесья в сочетании с каменистыми россыпями и осыпями, нивальными луговинами и фрагментами кустарничково-ли-шайниковых тундр.
13. Кедрово-лиственничные (Larix sibirica) с шерстистой березой (Betula lanata) кустарничково (Empetrum nigrum, Vaccinium vitis-idaea)-лишайниковые редколесья в сочетании с зарослями душекии (Duschekia fruticosa) и кедрового стланика, реже ивы (Salixphylicifolia, S. rhamnifolia) на каменистых россыпях и осыпях.
14. Лиственничные (Larix sibirica) с кедром редколесья с подлеском из кедрового стланика, кустарниковой березы (Betula rotundifolia) с бруснично-лишайнико-вым или бруснично-травяно-лишайниковым покровом с багульником и голубикой на пологих участках, чаще водораздельных поверхностей.
14*. Гари, зарастающие разнотравьем с кустарничками и кустарниками.
14а. Березовые с лиственницей кустарниково-разнотравные леса.
15. Березово (Betula lanata)-лиственничные (Larix sibirica, L. czekanowskii) с кедром редколесья кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. myrtillus)-травяные (Bergenia crassifolia, Saxifraga aestivalis) в сочетании с каменистыми тундрами и кедро-востланиковыми разреженными зарослями, а также с олуговелыми осоково (Carex melanocarpa)-травяно-моховыми участками.
АНГАРИДСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурские формации ПОДГОЛЬУОВЫЕ РЕДКОЛЕСЬЯ
16. Пихтово-лиственничные (Larix sibirica, L. gmelinii) с кедром и березой {Betula pubescens, B. lanata) кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. myrtШus)-мохово (Pleurozium schreberi, Ptilium crista-castrensis)-лишайниковые (Cetraria nivalis, C. cucullata, Cladonia amaurocraea) и кустарничково-лишайниковые редколесья с обильным подлеском из кедрового стланика и кашкары (Rhododendron aureum) в сочетании с каменистыми тундрами и разреженными зарослями кедрового стланика.
17. Лиственничные (Larix gmelinii) c елью и кедром разреженные или редкостойные леса с подлеском из кедрового стланика, ерника (Betula divaricata), каш-кары (Rhododendron aureum) кустарничково (Ledum palustre, Vaccinium vitis-idaea)-мохово-лишайниковые (Cladonia amaurocraea, Cladina rangiferina) на каменистых склонах иногда в сочетании с елово-лиственничными с кедром лесами.
ГОРНО-ТАЕЖНЫЕ ЛЕСА
УРАЛО-СИБИРСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
Кедровые леса
18. Кедровые с пихтой часто разреженные леса с подлеском из кедрового стланика, кашкары (Rhododendron aureum), жимолости чернично (Vaccinium myrtillus)-лишайниково (Cladonia cariosa, C. phyllophora)-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) с баданом (Bergenia crassifolia) и редким травяным покровом в верхней и средней частях пологих склонов и на водоразделах.
19. Пихтово-кедровые с елью леса в подлеске с единичным кедровым стлаником, жимолостью, кашкарой, рябиной, можжевельником кустарничково (Vaccinium myrtillus, V. vitis-idaea)-мелкотравно (Lycopodium annotinum, Oxalis acetosella, Orthilia secunda, Carex globularis)-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomi-um splendens) с баданом по более пологим увлажненным склонам.
19*. Гари, зарастающие кустарниками и разнотравьем.
19а. Березовые кустарниковые кустарничково-травяные леса.
20. Елово-кедровые с лиственницей (Larix sibirica) и пихтой леса в подлеске
с жимолостью (Lonicera pallasii), березой (Betula rotundifolia, B. pubescens, B. la-nata), рябиной (Sorbus sibirica) кустаничково (Vaccinium myrtillus, Ledum palustre)-травяно (Bergenia crassifolia, Pyrola minor, Viola uniflora, Equisetum sylvaticum)-осоково (Carex pediformis, C. macroura)-зеленомошные (Hylocomium splendens, Pleurozium schreberi, Ptilium crista-castrensis) местами кустарничково-травяно-мо-ховые (Sphagnum warnstorfii, Orthothecium sp.) вдоль склонов гор и по террасам рек.
20*. Гари, зарастающие кустарниками с разнотравьем.
20а. Березовые кустарничково-мохово-травяные леса.
20в. Кедрово-лиственничные кустарничково-разнотравно-моховые леса.
21. Лиственнично (Larix sibirica, L. czekanowskii)-кедровые с сосной леса ку-старничково (Vaccinium vitis-idaea, V. myrtillus)-баданово (Bergenia crassifolia)-мелкотравно (Pyrola incarnata, Linnaea borealis, Maianthemum bifolium, Cala-magrostis korotkyO-зеленомошные (Pleurozium schreberi) с подлеском из кедрового стланика, порослевой березы (Betula lanata), можжевельника (Juniperus sibirica), реже кизильника (Cotoneaster melanocarpus) в сочетании с небольшими лугами у понижений вдоль склонов узких глубоких долин.
21а. Березовые и осиново-березовые леса.
21б. Осиновые и березово-осиновые разнотравно-моховые леса.
21в. Лиственничные кустарничково-травяно-моховые леса.
Пихтовые леса
22. Пихтовые местами с кедром и елью леса с подлеском из кедрового стланика, обильной кашкары (Rhododendron aureum), жимолости (Lonicera edulis) чернич-но (Vaccinium myrtillus)-баданово (Bergenia crassifolia)-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) с редким травяным покровом (Linnaea borealis, Lycopodium clavatum, Calamagrostis pavlovii, Phegopteris connectilis, Orthilia secunda) по склонам и водоразделам.
22*. Гари, зарастающие кустарниково-чернично-разнотравной растительностью.
22а. Березовые кустарничково-разнотравно-зеленомошные леса.
23. Кедрово-пихтовые леса с густым подлеском из кедрового стланика (Pinus pumila), кашкары (Rhododendron aureum), реже душекии (Duschekia fruticosa) и березы (Betula pubescens) чернично (Vaccinium myrtillus)-бадановые (Bergenia crassifolia), местами чернично-баданово-зеленомошные (Rhytidium rugosum, Hylocomium splendens, Ptilium crista-castrensis) с редким травяным покровом (Carex macroura, Lycopodium annotinum, Calamagrostis korotkyi, Gymnocarpium dryopteris, Zigadenus sibiricus, Lilium pilosiusculum) леса по склонам и водоразделам.
23а. Березовые леса (Betula pubescens) кустарниково-чернично-травяные.
23д. Пихтовые с кедром в подросте чернично-травяно-зеленомошные леса.
24. Елово-пихтовые местами с кедром леса с подлеском из березы (Betula pubescens, B. divaricata), можжевельника (Juniperus sibirica), жимолости (Lonicera pallasii), ивы (Salix lanata, S. rhamnifolia), кедрового стланика, реже душекии, таволги чернично-баданово-травяно (Carex juncella, C. rhynchophysa, Geranium krylovii, Solidago dahurica, Pedicularis incarnata, Poa sibirica, Saussurea parviflora, Thalic-trum minus)-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) леса пологих склонов и падей.
24а. Березовые леса (Betula pubescens) кустарниково-чернично-травяные.
Еловые леса
25. Кедрово-еловые леса с пихтой с подлеском из ерника (Betula divaricata), кашкары (Rhododendron aureum), ивы (Salix jenisseensis), жимолости (Lonicera pal-lasii), реже кедрового стланика кустарничково (Vaccinium myrtillus, V. uliginosum, Ledum palustre)-разнотравно (Equisetum sylvaticum, Galium boreale, Geranium krylovii, Aquilegia sibirica, Pulsatillaflavescens)-моховые (Polytrichum commune, Sphagnum warnstorfii, Ptilium crista-castrensis) с брусникой и баданом на нижних частях склонов и долин.
25*. Гари, зарастающие кустарниково-разнотравной растительностью.
25а. Березовые ерниково-крупнотравные разреженные леса.
26. Лиственнично (Larix gmelinii)-еловые и еловые с лиственницей, реже кедром и пихтой редкостойные леса с подлеском из ерника (Betula divaricata), кедрового стланика, душекии (Duschekia fruticosa), кашкары (Rhododendron aureum), жимолости (Lonicera altaica), ивы (Salix jenisseensis) кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. uliginosum, Ledum palustre)-моховые (Sphagnum warnstorfii, Ptilium crista-castrensis, Polytrichum commune) с редким травяным покровом (Carex macro-ura, Pyrola rotundifolia, Equisetum pratense, Solidago dahurica, Thalictrum minus) по пологим склонам и падям.
Лиственничные леса
27. Лиственничные (Larix sibirica) с кедром и сосной разреженные кустар-ничково (Vaccinium vitis-idaea, Ledum palustre)-лишайниковые (Cetraria islandica, Cladonia amaurocraea, C. gracilis) или кустарничково-разнотравно (Geranium eriostemon, Dendranthema zawadskii, Lathyrus humilis, Galium boreale, Artemisia tanacetifolia) лишайниковые с подлеском из ерника (Betula rotundifolia), кедрового стланика, реже можжевельника (Juniperus sibirica) леса в сочетании с ерниковыми кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, Arctostaphylos uva-ursi)-лишайниковыми зарослями на пологих поверхностях и в сочетании с литофильной растительностью на каменистых россыпях и осыпях с фрагментами нивальных луговин на пологих водоразделах и склонах.
27*. Гари, зарастающие кустарниковой и кустарничково-разнотравной растительностью.
27а. Березовые кустарниковые кустарничково-разнотравные и кустарнич-ково-разнотравно-лишайниковые леса.
28. Кедрово-лиственничные (Larix sibirica) с пихтой и елью леса с подлеском из ерниковой березы (Betula rotundifolia), кедрового стланика, таволги кустарничково (Vaccinium uliginosum, V. myrtillus)-осоково (Carex brunnescens)-моховые (Ptilium crista-castrensis, Sphagnum girgensohnii, S. angustifolium) в сочетании с зарослями ерника и осоково-моховыми заболоченными участками в понижениях седловин, широких долин и пологих склонов.
28а. Березовые кустарниково-разнотравно-моховые леса.
29. Кедрово-лиственничные (Larix sibirica) с пихтой разнотравно (Bergenia crassifolia, Calamagrostis pavlovii, Carex pamirensis, Maianthemum bifolium, Actaea erythrocarpa)-моховые (Pleurozium schreberi) леса с подлеском из таволги (Spiraea media), ивы (Salix taraikensis), смородины (Ribes nigrum), реже кедрового стланика, жимолости вдоль долин нешироких ручьев.
29б. Осиновые с березой кустраниково-разнотравные леса.
30. Лиственничные (Larix sibirica, L. czekanowskii) с сосной, кедром и реже пихтой леса с подлеском из таволги, рододендрона даурского, кедрового стланика, душе-кии и рябинника кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, Ledum palustre)-pазнотpавно (Lathyrus humilis, Artemisia tanacetifolia, Vicia cracca, Bergenia crassifolia, Astragalus frigidus, Lathyrus humilis, Linnaea borealis, Goodyera repens, Calamagrostis langs-dorffii, Galium boreale) зеленомошные (Hylocomium splendens, Dicranum polysetum, Aulacomnium palustre) на пологих склонах шлейфов гор и верхних и средних частях конусов выноса.
30а. Березовые и осиново-березовые вейниково-разнотравные леса.
30б. Осиновые разнотравно-моховые леса.
31. Сосново-лиственничные (Larix sibirica) редкостойные остепненные по-лынно (Artemisia sericea, A. tanacetifolia)-pазнотpавные (Lathyrus humilis, Trienta-lis europaea, Vicia cracca) и полынно-злаково (Agropyron cristatum, Calamagrostis lapponica, Poa botryoides)-pазнотpавные с брусникой леса с подлеском из спиреи, кизильника (Cotoneaster melanocarpus, C. neo-popovii), реже кедрового стланика в сочетании со степными безлесными участками (Agropyron distichum, Orostachys spinosa, Oxytropis strobilacea, Alyssum obovatum, Dianthus versicolor, Bergenia crassifolia, Thymus pavlovii, Artemisia sericea, Potentilla acervata, Euphorbia esula) на кру-
тых обрывистых склонах и склонах средней крутизны, обращенных к Байкалу.
32. Сосново-лиственничные (Larix sibirica, L. czekanowskii) с кедром леса в подлеске с кедровым стлаником, душекией (Duschekia fruticosa), спиреей, рододендроном даурским (Rhododendron dauricum), шиповником, баданово-травяно (Pyrola minor, Dryopteris fragrans, Galium boreale)-мохово (Rhytidium rugosum)-лишайниковые на склонах средней крутизны в нижней и средней части, чаще северной и северо-восточной экспозиции.
32б. Осиновые и березово-осиновые травяно-вейниковые леса.
Сосновые леса
33. Сосновые редкостойные леса с мезоксерофитным баданово-разнотравно (Vicia nervata, Galium ruthenicum, Artemisia subviscosa, Silene repens, Youngia tenui-folia, Selaginella rupestris, Stellaria longi/Olia)-лишайниковым (Aspicilia sp., Lecano-ra sp.) покровом c обильным подлеском из кедрового стланика, единичной бузины (Sambucus sibirica) на крутых обрывистых скальных участках.
33б. Осиновые и березово-осиновые разнотравно-злаковые и злаково-разно-травные леса.
33а. Березовые и осиново-березовые разнотравно-злаковые и злаково-разно-травные леса.
34. Сосновые с лиственницей (Larix sibirica) леса с подлеском из кизильника (Cotoneaster melanocarpus), шиповника, таволги (Spiraea media, S. flexuosa) бру-снично-разнотравные (Lathyrus humilis, Lupinaster pentaphyllus, Artemisia pubescens, A. tanacetifolia, Calamagrostis korotkyi, Galium boreale) остепненные с зарослями кедрового стланика и каменистыми крупноглыбовыми россыпями на крутых склонах.
34а.Березовыеиосиново-березовыеразнотравныеизлаково-разнотравныелеса.
АНГАРИДСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурские формации
Кедровые леса
35. Пихтово-кедровые с лиственницей (Larix gmelinii, L. sibirica) кустарничко-во (Vaccinium myrtillus, V. vitis-idaea)-баданово (Bergenia crassifolia)-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) с мозаичным травяным покровом (Lin-naea borealis, Carex globularis) леса с редким подлеском из кедрового стланика, кашка-ры, рябины, жимолости, рябинника, душекии по седловинам и склонам вдоль долин.
Лиственничные леса
36. Лиственничные (Larix czekanowskii, L. gmelinii) с елью леса с подлеском из ерника (Betula divaricata), кедрового стланика багульниково (Ledumpalustre)-бруснично (Vaccinium vitis-idaea)-травяно (Carex macroura, Solidago dahurica)-зеленомош-ные (Pleurozium schreberi, Ptilium crista-castrensis) на склонах и водоразделах.
ПОДГОРНЫЕ ТАЕЖНЫЕ ЛЕСА
УРАЛО-СИБИРСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
Кедровые леса
37. Елово-кедровые с лиственницей леса кустарничково (Vaccinium uliginosum, V. myrtillus, Ledum palustre)-моховые (Sphagnum warnstorfii, Ptilium crista-castren-sis, Polytrichum commune) с подлеском из кедрового стланика и ерника (Betula di-varicata) в сочетании с моховыми болотами (Sphagnum warnstorfii, S. girgensohnii, S. angustifolium, Eriophorum brachyantherum, Carex limosa, Deschampsia cespitosa, Oxycoccus palustris) по широким днищам долин рек.
38. Тополево (Populus suaveolens)-лиственнично (Larix sibirica)-кедровые реже с пихтой и березой леса в подлеске с кедровым стлаником, рябиной, душекией, смородиной (Ribes nigrum) бруснично-разнотравно (Thalictrum minus, Cacalia hastata, Aconitum rubicundum, Delphinium elatum, Saxifraga nelsoniana, Sorbaria pallasii)-мелкотравные (Maianthemum bifolium, Linnaea borealis, Trientalis europaea, Pyrola
minor)иногдавсочетаниисрощамичозении(Choseniaarbut/i/Ыia)поширокимдолинам.
Еловые леса
39. Еловые с лиственницей (Larixsibirica) и кедром, реже пихтой с подлеском из жимолости (Lonicera pallasii), можжевельника (Juniperus sibirica), пятнами ерника (Betula divaricata) багульниково (Ledum palustre)-разнотравно (Carex media, C. ilji-nii, Lycopodium annotinum, Pyrola minor, Equisetum sylvaticum)-моховые (Polytrichum commune, Ptilium crista-castrensis) леса долин рек, берегов и надпойменных террас.
39*. Гари, зарастающиекустарниково-злаково-разнотравнойрастительностью.
39а. Березовые с осиной кустарниково-злаково-разнотравные леса.
39в. Лиственничные с елью и кедром в подросте кустарниковые разнотравно-моховые леса.
Лиственничные леса
40. Лиственничные (Larix sibirica, L. czekanowskii) с кедром леса с подлеском из кедрового стланика, ивы (Salix bebbiana, S. taraikensis), шиповника, реже курильского чая (Pentaphylloides fruticosa) бруснично (Vaccinium vitis-idaea)-багульниково (Ledum palustre)-травяные (Calamagrostis langsdorffii, Poa pratensis, Pyrola rotundi-folia, Carex elongata) по пологим подгорным участкам предгорий.
41. Сосново-лиственничные (Larix sibirica, L. czekanowskii) с кедром и реже пихтой, тополем (Populus suaveolens) леса кустарниковые (Duschekia fruticosa, Ribes nigrum, R. spicatum, Spiraea media, Lonicera pallasii, Pentaphylloides fruticosa) бру-снично-крупнотравно (Cacalia hastata, Delphinium elatum, Aconitum rubicundum)-разнотравные (Bergenia crassifolia, Thalictrum minus, Pleurospermum uralense, Dryopteris fragrans, Astragalus inopinatus) вдоль широких выположенных долин.
41б. Осиновые и березово-осиновые c тополем разнотравные леса.
Сосновые леса
42. Сосновые с лиственницей (Larix sibirica, L. czekanowskii) леса с подлеском из шиповника, рододендрона даурского (Rhododendron dauricum), таволги (Spiraea media) и отдельных кустов кизильника и кедрового стланика кустарничково (Vaccini-um vitis-idaea, Arctostaphylos uva-ursi)-мелкотравно (Maianthemum bifolium, Trien-talis europaea, Pyrola media, Pulsatilla multifida, Lathyrus humilis)-зеленомошные часто с багульником по пологим склонам шлейфов гор, берегам Байкала и конусам выноса рек.
42 руд. Сорная (рудеральная) растительность свалок, дорог, незастроенных участков земли.
42 с\х. Сельскохозяйственная культурная растительность.
42*. Гари, зарастающие кустарниково-разнотравной растительностью.
42а. Березовые с осиной разнотравно-крупнотравные с кустарниками леса.
АНГАРИДСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурские формации
Лиственничные леса
43. Кедрово-лиственничные (Larixgmelinii, L. czekanowskii) с сосной и лиственничные с кедром и сосной леса с подлеском из таволги (Spiraea media), жимолости, кедрового стланика, душекии багульниково (Ledum palustre)-бруснично (Vaccinium vitis-idaea)-мелкотравно (Carex macroura, Mitella nuda, Maianthemum bifolium, Or-thilia secunda, Thalictrum minus)-зеленомошные (Pleurozium schreberi) по склонам.
44. Сосново-лиственничные (Larix czekanowskii, L. gmelinii) леса с подлеском из рододендрона даурского, таволги кустарничково (Ledum palustre, Arctostaphylos uva-ursi, Empetrum nigrum, Vaccinium vitis-idaea)-мелкотравно (Lathyrus humilis, Ga-lium boreale, Linnaea borealis, Goodyera repens)-зеленомошные (Abietinella abietina, Rhytidium rugosum), в сочетании с лиственничными кустарниковыми толокнянко-во-бруснично-зеленомошными лесами и с лиственничными мохово-лишайниковы-ми с брусникой лесами по берегу Байкала и нижним частям конусов выноса.
44а. Березовые и осиново-березовые бруснично-травяно-вейниковые леса.
44б. Осиновые и березово-осиновые разнотравные с брусникой леса.
ЕРНИКИ И БОЛОТА
УРАЛО-СИБИРСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
45. Ерниковые и ивовые (Salix rhamnifolia, S. pyrolifolia) крупнотравные (Carex cespitosa, Thalictrum minus, Myosotis cespitosa, Crepis sibirica, Delphinium crassifo-lium, Polygonum aviculare, Saussurea parviflora) заросли в сочетании с редкими лиственничными (Larix sibirica) и елово-лиственничными с сосной лесами.
46. Мохово (Mniobryum wahlenbergii, Drepanocladus uncinatus, Breidleria arcuata)-разнотравно (Allium schoenoprasum, Epilobium palustre, Pedicularis labra-dorica, Equisetum fluviatile)-осоковые (Carex cinerea, C. limosa, C. pseudocuraica, C. rhynchophysa) заболоченные участки с редкими березой и лиственницей (Larix czekanowskii) с куртинами порослевой березы (Betula exilis), курильского чая (Pen-taphylloides fruticosa), ивы (Salix rhamnifolia, S. krylovii, S. rosmarinifolia) вдоль берегов озер, у устья рек и вдоль Байкала.
СТЕПНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ ГОРНЫЕ СТЕПИ
МОНГОЛО-КИТАЙСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ
Южносибирские формации
47. Петрофитные травяно (Carex ledebouriana, C. orbicularis, Luzula sibirica, Phlojodicarpus villosus)-злаковые (Festuca lenensis, Helictotrichon mongolicum, Poa botryoides) с кустарничками подгольцовые степи в сочетании со злаково-полынно (Artemisia frigida, A. pubescens)-травяными сообществами с разреженным кедровым стлаником по каменистым россыпям на выположенных участках верхних частей склонов.
48. Злаково (Festuca lenensis, Agropyron distichum, Stipa krylovii, Poa botryoides)-разнотравные (Carex pediformis, Pulsatilla flavescens, Gypsophila patrinii, Oberna behen, Dianthus versicolor, Stemmacantha uniflora, Oxytropis lanata, Allium tenuis-simum) сообщества в сочетании с мелкодерновинно-полынно (Artemisia sericea, A. commutata, A. gmelinii)-травяными, иногда со злаково-сиббальдиево (Sibbaldia procumbens)-тимьяновыми (Thymus pavlovii) сообществами.
ПОДГОРНЫЕ СТЕПИ
МОНГОЛО-КИТАЙСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
49. Злаково (Agropyron distichum, Calamagrostis korotkyi)-полынно (Artemisia sericea, A. tanacetifolia, A. monostachya)-разнотравные (Lathyrus humilis, Pulsatilla flavescens, Alyssum lenense, Orostachys spinosa, Galium verum, Stemmacantha uniflora, Delphinium grandiflorum, Dianthus versicolor, Lilium pumilum, Phlomoides tuberosa) степи нижних частей горных склонов и шлейфов гор в сочетании с полынно-разно-травно-тонконоговыми (Koeleria cristata) степями конусов выноса рек.
ЛИТЕРАТУРА
АзовскийМ.Г. Флора высокогорий Анайских гольцов // Тр. Байкало-Ленского гос. заповедника. Вып. 1. 1998. C. 8-14.
Бардунов Л.В. Листостебельные мхи побережий и гор северного Байкала. М., 1961. 120 с.
Безрукова Е.В., Абзаева А.А., Летунова П.П., Орлова Л.А., Соколова Л.П., Кулагина Н.В., Фишер Е.Э. Первые высокоразрешающие датированные палинологические записи изменения растительности и климата среднего-позднего голоцена северного побережья оз. Байкал // Доклады Российской Академии Наук. 2006. Т. 414. № 8. C. 1331-1335.
БезруковаЕ.В., Белов А.В., ЛетуноваП.П., АбзаеваА.А., КулагинаН.В., ФишерЕ.Э., Орлова Л.Н., Шейфер Е.В. Биостратиграфия торфяных отложений и климат северо-западной части горногообрамленияозераБайкалвголоцене//Геологияигеофизика. 2008.Т.49.№6.С.413-421.
Безрукова Е.В., Кривоногов С.К., Абзаева А.А., Вершинин К.Е., Орлова Л.А., ТакахараХ, Миеши Н., Накамура Т., Крапивина С.М., Морита Ю., Кавамуро К., Шиномия Т. Ландшафты и климат Прибайкалья в позднеледниковье и голоцене по результатам комплексных исследований торфяников // Геология и геофизика. 2005. Т. 46. № 1. С. 21-33.
Белов А.В. Карта растительности юга Восточной Сибири. Принципы и методы составления // Геоботаническое картографирование. 1973. Л., 1973. С. 16-30.
Белов А.В. Принципы и методы составления среднемасштабной карты растительности Северного Прибайкалья с использованием аэрокосмических материалов // Геоботаническое картографирование. 1984. Л., 1984. С. 9-20.
Белов А.В. Картографическое изучение растительности Прибайкалья // География и природные ресурсы. 1989. № 3. С. 51-55.
Белов А.В., Безрукова Е.В., Соколова Л.П. Эволюционно-динамическое картографирование растительности Сибири для целей прогнозирования // География и природные ресурсы. 2008. № 1. С. 10-21.
Белов А.В., Лямкин В.Ф., Соколова Л.П. Картографическое изучение биоты. Иркутск, 2002. 160 с.
Белов А.В., Лямкин В.Ф., Соколова Л.П., Фишер Е.Э. Эволюционно-динамические основы системного картографирования биоты для целей территориального развития // Матер. VIII науч. конф. по тематической картографии. Иркутск, 2006. С. 74-78.
Белов А.В., Соколова Л.П. Крупномасштабное картографирование растительности северного Приольхонья (Байкальский регион) // География и природные ресурсы. 1998. № 4. С. 64-73.
Белов А.В., Соколова Л.П. Некоторые аспекты экологических рисков природопользования на юге Байкальской Сибири // География и природные ресурсы. 2012. № 4. С. 90-97.
Белов А.В., Соколова Л.П. Картографирование растительности в решении экологических проблем юга Восточной Сибири: итоги и перспективы // Геоботаническое картографирование. 2013. СПб., 2013. С. 1-31.
Белова В.А. Палинологическое обоснование палеогеографических изменений байкальской котловины в позднем кайнозое // Динамика байкальской впадины. Новосибирск, 1975. С. 231-258.
Волкова В.С., Михайлова И.В. Эволюция геологических процессов, природная среда и климат в голоцене на территории Западной Сибири // Основные закономерности глобальных и региональных изменений климата и природной среды в позднем кайнозое Сибири. Вып. 3. Новосибирск, 2002. С. 58-70.
Воробьева Г.А., Горюнова О.И., Савельев Н.А. Хронология и палеогеография голоцена юга Средней Сибири // Геохронология четвертичного периода. М., 1992. С. 174-181.
Казановский С.Г. Материалы к бриофлоре Байкало-Ленского заповедника // Тр. Байка-ло-Ленского гос. заповедника. Вып. 1. М., 1998. С. 15-20.
Кузьмин С.Б., Безрукова Е.В., Данько Л.В. Палеогеографическе события Прибайкалья в позднем плейстоцене и голоцене // Структура, фунционирование и эволюция горных ландшафтов Западного Прибайкалья. Иркутск, 2005. С. 64-75.
Лукичева А.Н. Закономерности вертикальной поясности растительности, связанные с особенностями рельефа и горных пород (на примере Байкальского хребта) // Геоботанические исследования и динамика берегов и склонов на Байкале. Л., 1972. С. 3-69.
Макрый Т.В. Лишайники Байкальского хребта. Новосибирск, 1990. 199 с.
Малышев Л.И. Вертикальное распределение растительности на побережье Северного Байкала // Известия Восточного филиала АН СССР. 1957 а. № 10. С. 113-121.
Малышев Л.И. К познанию степной растительности побережий Северного Байкала // Бот. журн. 1957 б. Т. 42. № 9. С. 1383-1388.
Малышев Л.И. Влияние Байкала на прибрежную растительность его северной части // Бот. журн. 1960. Т. 45. № 3. С. 432-436.
Малышев Л.И. Ботанико-географическое районирование побережий Северного Байкала // Ботаника. Вып. 4. Иркутск, 1962. С. 3-13.
Михеев В.С., Ряшин В.А. Физико-географическое районирование [Карта-врезка]. М. 1 : 8 000 000 // Ландшафты Юга Восточной Сибири [Карта]. М. 1 : 1 500 000. М., 1977.
Моложников В.Н. Кедровый стланик горных ландшафтов Северного Прибайкалья. М., 1975. 204 с.
Моложников В.Н. Растительные сообщества Прибайкалья. Новосибирск, 1986. 272 с.
Пешкова Г.А. Степная флора Байкальской Сибири. Новосибирск, 1972. 207 с.
Пешкова Г.А. Флорогентический анализ степной флоры гор Южной Сибири. Новосибирск, 2001. 192 с.
Софронов А.П., Фишер Е.Э. Пространственная организация степной растительности северо-западного Прибайкалья // Матер. V междунар. симп. «Степи Северной Евразии». Оренбург, 2009. С. 620-624.
Сочава В.Б. Фратрии растительных формаций СССР и их филоценогения // Доклады Академии Наук СССР. 1945. Т. XLVII. № 1. С. 60-65.
Сочава В.Б. Закономерности географии растительного покрова горных тундр СССР // Академику В.Н. Сукачеву к 75-летию со дня рождения. Сборник работ по геоботанике, лесоведению, палеогеографии и флористике. М.-Л., 1956. С. 522-537.
Сочава В.Б. Классификация растительности как иерархия динамических систем // Геоботаническое картографирование 1972. Л., 1972. С. 3-18.
Сочава В.Б. Растительный покров на тематических картах. Новосибирск, 1979. 190 с.
Сочава В. Б. Географические аспекты сибирской тайги. Новосибирск, 1980. 256 с.
Станюкович К.В. Основные типы поясности в горах СССР // Известия ВГО. 1955. Т. 87. Вып. 3. С. 232-243.
Степанцова Н.В. Растительность мыса Малый Солонцовый на Байкале (Байкало-Лен-ский государственный заповедник) // Тр. Байкало-Ленского гос. заповедника. Вып. 1. М., 1998. С. 35-44.
Степанцова Н.В. Список флоры Байкало-Ленского государственного природного заповедника // Современное состояние биологического разнообразия на заповедных территориях России / Сосудистые растения. Вып. 2. Ч. 1-2. М., 2004. С. 38-78.
Сукачев В.Н., Поплавская Г.И. Ботанические исследования северного побережья Байкала в 1914 г. // Известия Императорской Академии наук. 1914. Сер. VI. № 17.
Тюлина Л.Н. Основные факторы распределения растительности на западном и восточном побережьях Северного Байкала // Геоботанические исследования на Байкале. М., 1967. С. 5-43.
Тюлина Л.Н. Поясное распределение растительности на Байкальском хребте в районе мыса Южного Кедрового и истоков р. Тонгоды // Природа Байкала. Л., 1974. С. 69-96.
Тюлина Л.Н. Особенности поясного распределения растительности на Байкальском хребте // Динамика Байкальской впадины. Новосибирск, 1975. С. 168-180.
Фишер Е.Э. Структура современного растительного покрова центральной части Байкальского хребта // Матер. XIII науч. совещ. географов Сибири и Дальнего Востока. Т. 2. Иркутск, 2007. С. 132-134.
Фишер Е.Э. Эволюционно-динамическая организация растительности Северо-Западного Прибайкалья. Автореф. дисс. ... канд. геогр. наук. Иркутск, 2011. 16 с.
Фишер Е.Э., Софронов А.П. Оценка современного состояния растительных сообществ лесной зоны северо-западного Прибайкалья (бассейн р. Рель) // Тр. гос. природного заповедника «Байкало-Ленский». Иркутск, 2006. С. 54-60.
Черепанов С.К. Сосудистые растения России и сопредельных государств (В пределах бывшего СССР). СПб., 1995. 992 с.
Karabanov E.B., Prokopenko A.A., Williams D.F., Khursevich G.K. A new record of Holocene climate change from the bottom sediments of Lake Baikal // Palaeogeography, Palaeoclimatology, Palaeoecology, 2000. Vol. 156. № 3-4. Р. 211-224.
SUMMARY
E.E. KOROLKOVA
MIDDLE-SCALE GEOBOTANICAL MAPPING OF THE NORTH-WESTERN CISBAIKALIA WITH REGARD TO THE EVOLUTIONARY AND DYNAMIC VEGETATION TRENDS
The problem of rational use of natural resources of the Cisbaikalia is related to the study of vegetation, assessment of its actual state, extent of disturbance, as well as the prediction of dynamic trends.
The investigated territory of the North-Western Cisbaikalia lies within the area of contacts of several physiographic and biogeographical boundaries. Great species and coenotic diversity of vegetation associated with it. The present-day vegetation of the region was formed in the late Pliocene - early Quaternary periods. When studying the evolutionary transformation of plant communities palynological, palaeobotani-cal and radiocarbon methods are used. The diversity of plant communities and their dynamics were reflected on the middle-scale (1: 500 000) vegetation map. In constructing the mapping model and the legend to the map the vegetation was classified on geographic, genetic and structural-dynamic principles developed by V.B. So-chava and his followers. The results revealed the main regularities of distribution and development of the vegetation of the North-Western Cisbaikalia, identified their disturbance and general development trends.
