CC BY
31А.П. СОФРОНОВ
ГЕОБОТАНИЧЕСКОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА КОТЛОВИН СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ПРИБАЙКАЛЬЯ
Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН 664033, г. Иркутск, ул. Улан-Баторская, 1, alesofronov@yandex.ru
Растительность такого сложного и труднодоступного региона как Северное Прибайкалье, находящегося между несколькими биогеографическими рубежами (природно-ландшафтными областями), представляет значительный научный интерес. Первые исследования растительности данного региона относятся к началу XX века, когда в долине Верхней Ангары работала почвенная экспедиция под руководством В.Н. Сукачева (Сукачев, 1913; Поплавская, 1913). В 1930-е гг. были проведены почвенно-ботанические исследования (Поварни-цын, 1937), целью которых была оценка возможностей сельскохозяйственного освоения региона. Позднее изучением флоры региона в разные годы занимались другие исследователи, результаты были изложены в работах «Высокогорная флора Станового нагорья» (Водопьянова, Малышев, 1972) и «Флора Верхнеангарской долины» (Иванова, 1978). Институтом географии Сибири и Дальнего Востока АН СССР была подготовлена мелкомасштабная карта растительности зоны БАМ (1983). Однако детального исследования структуры растительного покрова данного региона проведено не было.
В работе приводятся результаты исследования растительного покрова Северного Прибайкалья. В качестве модельной территории выбраны Северобайкальская и Верхнеангарская котловины, как наиболее разнообразные по своим природно-растительным условиям (рис. 1). Исследование выполнено в лаборатории физической географии и биогеографии Института географии им. В.Б. Сочавы СО РАН.
Рельеф территории имеет ярко выраженный горный характер. Северный борт котловин образуют хребты Ундгар, Верхнеангарский и Делюн-Уранский, южный борт -Баргузинский и Северо-Муйский. Рельеф хребтов резко расчлененный, с преобладающими высотами 1500-2000 м над ур. м. Днище котловин представляет собой выположен-ную поверхность, с незначительным перепадом высот. Климат района резко континентальный. Лето короткое, умеренно теплое; зима продолжительная, морозная. Количество осадков в год составляет от 600 мм в предгорьях до 1000 мм и более в горах. Мощность снежного покрова в предгорьях достигает 40 см. Вся территория расположена в зоне распространения вечной мерзлоты (Замана, 1980).
Разнообразие географических условий территории отражается на растительности котловин, которая многообразна в фитоценотическом и флористическом отношении. Здесь хорошо прослеживается специфика эволюционно-дина-мической структуры растительного покрова. Котловины играют важную роль в экосистеме оз. Байкал, образуя основную часть бассейна реки Верхняя Ангара, являющейся вторым по величине притоком Байкала после реки Селенга.
Составленная карта «Растительный покров Северобайкальской и Верхнеангарской котловин» м. 1 : 200 000, была выполнена на основе анализа и обоб-
щения имеющихся картографических, фондовых, литературных источников, а также собственных материалов экспедиционных исследований. Создание карты включало в себя следующие этапы работы: а) подбор и анализ литературных, картографических материалов, данных лесоустроительных экспедиций и планов лесонасаждений, а также данных дистанционного зондирования - космических снимков разного разрешения и данных БЯТМ; б) проведение экспедиционных исследований и создание на их основе предварительных карт растительности на ключевые участки территории; в) разработка легенды и составление карты «Растительный покров Северобайкальской и Верхнеангарской котловин».
Территория котловин Восточного Прибайкалья характеризуется слабой степенью геоботанической изученности, а картографические материалы представлены такими мелкомасштабными картами, как «Растительность юга Восточной Сибири» (м. 1 : 1 500 000) (Белов, 1972) и «БАМ: Растительность» (м. 1 : 2 000 000) (1983), которые отражают лишь общие географические закономерности строения растительного покрова.
Важным источником сведений о растительности, необходимых для составления карты растительного покрова котловин, явилась крупномасштабная (м. 1 : 50 000) карта растительности, созданная на ключевой полигон-трансект западной части Верхнеангарской котловины (Владимиров и др., 2014). Именно на ключевом участке велись основные исследования для раскрытия пространственной структуры и фитоценотического разнообразия растительности региона. Составленная крупномасштабная карта растительности ключевого участка показала главную закономерность пространственной структуры растительного покрова региона - высотную поясность, а также раскрыла особенности растительности, обусловленные экспозиционными отличиями бортов котловин, и отразила основное разнообразие растительных сообществ по высотным поясам. Кроме этого, при составлении легенды крупномасштабной карты были определены оптимальные единицы картирования растительного покрова, что послужило важным базисом при составлении легенды к карте растительного покрова всей территории котловин.
Для более полной и объективной экстраполяции выявленных во время работы над крупномасштабной картой закономерностей пространственного распределения, структуры и состава растительных сообществ были проведены уточняющие экспедиционные исследования на дополнительных ключевых участках, находящихся в разных частях территории. Исследования растительности, выполненные в регионе с 2009 по 2013 гг. и направленные на изучение фитоценотического разнообразия, были проведены в горных долинах рек Дзелинда, Якчий, Агней и Глыбовый, расположенных на южном макросклоне Верхнеангарского хребта. Кроме этого, сбор полевой информации выполнялся в долинах рек Светлая, Срамная, Котера, Янчукан и Ковокта, расположенных на северном макросклоне Северо-Муйского хребта. Во время экспедиционных работ составлялись полные геоботанические описания, и производился отбор образцов мохообразных и сосудистых растений. Всего было выполнено 315 полных геоботанических описаний, а также в маршрутах составлялись краткие описания сообществ при недостатке времени для выполнения полного описания. Часть описаний содержит информацию о почвенном покрове, полученную на основании почвенных разрезов и прикопок. Во время экспедиционных исследований проводился отбор торфа для проведения палинологического анализа, который был необходим для получения информации о динамике растительного покрова и установления коренных типов сообществ для изучаемой территории.
Экспедиционные исследования дали общие представления о структуре
растительного покрова и выявили основные закономерности его организации (Софронов, 2011, 2012; Софронов, Белов, 2011). Кроме этого, в ходе экспедиций были определены отличия в растительном покрове южного и северного склонов горного обрамления котловин, а также субширотные изменения в структуре растительности. При проведении полевых работ в качестве основы использовались крупно- и среднемасштабные топографические карты. Пространственная привязка площадок геоботанических описаний осуществлялась при помощи GPS навигатора. Использование космических снимков высокого и среднего разрешения в настоящее время является обязательной практикой подобных исследований, что делает возможным оптимально координировать проведение наземных исследований, объективно выявлять границы высотных поясов и оценивать нарушенность растительного покрова, а также позволяет достоверно и полно экстраполировать полученные в результате наземных исследований данные на охваченную маршрутами территорию.
Значительные трудности вызвало картографирование растительности поймы реки Верхняя Ангара. Сложное сочетание разнообразных и небольших по площади растительных сообществ пойменных местообитаний, а также их высокую динамичность сложно отобразить даже в крупном масштабе. Пойменная растительность на среднемасштабной карте показана мезокомплексами, которые выделялись по характеру сочетаний растительных сообществ.
Общая структура растительного покрова изученной территории выглядит следующим образом.
В общей дельте рек Верхняя Ангара и Кичера, расположенной в западной части Северобайкальской котловины, на торфяных мерзлотных буграх произрастают кустарничково (Chamaedaphne calyculata, Ledum palustre, Oxycoccus palustris, Rubus chamaemorus, Empetrum nigrum1)-сфагновые (Sphagnum angustifolium, S. wulfianum) сообщества с отдельными экземплярами Pinus pumila, Betula rotundifolia. Наличие в составе сообществ высокогорных видов, таких как шикша и кедровый стланик, обусловлено охлаждающим влиянием водных масс озера, которое уменьшается по мере удаления от него.
В пониженных местообитаниях дельты доминирующими сообществами являются обширные хвощево-осоковые переувлажненные луга с участием вей-ника (Calamagrostis langsdorffii), сабельника (Comarum palustre), кровохлебки (Sanguisorba officinalis) и некоторых других видов. Этот тип сообществ распространен на наиболее низинных местообитаниях дельтовой части Северобайкальской котловины. На более возвышенных участках ведущую роль в сообществах начинает играть вейник Лангсдорфа в сочетании с луговым разнотравьем.
В горно-таежной растительности южного макросклона Кичерского хребта, образующего северный борт Северобайкальской котловины, коренными являются лиственнично (Larix gmelinii)-сосновые (Pinus sylvestris) душекиево (Duschekia fruticosa)-рододендровые (Rhododendron dauricum) мелкотравно-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Hylocomium splendens) леса. Было установлено, что с увеличением крутизны склонов из состава древостоя исчезает лиственница, а в ярусе кустарников сокращается доля душекии и рододендрона. В данных местообитаниях охлаждающее влияние Байкала выражается в задержке фенологических фаз - позднее начинается вегетация, цветение и др. На склонах северных, северо-западных и северо-восточных экспозиций доминирование переходит к кедру (Pinus sibirica) и лиственнице, здесь наиболее распространены кедрово-лиственничные с примесью ели (Picea obova-ta) кустарничково-травяно-моховые (Abietinella abietina, Rhytidium rugosum,
1 Латинские названия приводятся по следующим сводкам: сосудистые растения: Черепанов (1995), мхи: Ignatov et al. (2006), лишайники: «Список...» (2010).
Hylocomium splendens) леса, в глубоких горных долинах кедрово-лиственнич-ные леса сменяются темнохвойными пихтово (Abies sibirica)-елово-кедровыми кустарничково-баданово (Bergenia crassifolia)-зеленомошными сообществами.
В ходе работ была выявлена высокая степень нарушенности горно-таежных лесов северной части Северобайкальской котловины. Это обусловлено активной хозяйственной деятельностью и их легкой доступностью от близко расположенных здесь автодороги и трассы БАМ. По этой причине значительные площади в настоящее время занимают вторичные осиново-березовые и бе-резово-осиновые душекиево-рододендроновые травяные леса. Лесовосстанов-ление в нарушенных сообществах протекает активно, и необходимо отметить, что в качестве преобладающей породы в подросте выступают разновозрастные кедры, причем данная закономерность выявлена в горно-таежных и под-горно-котловинных лесах на всей территории исследования (Софронов, 2012), за исключением только сухих склоновых мертвопокровных сосняков. Данное явление связано, по-видимому, с восстановлением коренной темнохвойной растительности, которая ранее занимала гораздо большие территории, чем в настоящее время, к тому же современные климатические изменения благоприятствуют развитию темнохвойных лесов.
В подгольцовой растительности доминируют кедровостланиковые с кашка-рой (Rhododendron aureum) багульниково-бруснично-лишайниковые (Cladonia stellaris, Alectoria ochroleuca) заросли с разной степенью сомкнутости. Пояс начинается на высоте =1200 м и простирается примерно до 1500 м над ур. м.
В связи с относительно небольшими высотами южной части Кичерского хребта (максимальные высоты 1850-1870 м над ур. м.) и сглаженными формами рельефа в высокогорной растительности доминируют горные тундры с участием кедрового стланика и ерника. Разреженные высокогорные лишайниковые тундры были отмечены спорадически и только на максимальных высотах.
В подгорной части у устья долины реки Верхние Акули (южный борт Северобайкальской котловины) лесная растительность представлена преимущественно березово-лиственничными душекиево-рододендровыми багульни-ково-мелкотравными сообществами, местами с кедром и сосной. Нарушен-ность подгорных лесов можно охарактеризовать как среднюю. На левобережье реки Верхняя Ангара основным фактором нарушенности лесов выступает пирогенное воздействие, в то время как на правобережье и в долине реки Киче-ра основные нарушенные площади представлены вырубками.
На северном макросклоне Баргузинского хребта доминируют лиственничные кедровостланиково-душекиевые багульниково-бруснично-зеленомошные леса с участием сосны и кедра. В этой части территории растительность менее нарушена. Производные сообщества представлены березовыми душекиевыми багуль-никово-бруснично-зеленомошными лесами с участием лиственницы и кедра.
В подгольцовом поясе в основном распространены сомкнутые кедрово-стланиковые бруснично-моховые заросли с участием кашкары и багульника. Сомкнутость кедровостланиковых зарослей здесь выше, чем в подгольцовом поясе на Кичерском хребте, что обусловлено преобладающей северной экспозицией макросклона.
Средняя высота Баргузинского хребта в данном районе составляет около 2300 м над ур. м. (максимальная - 2654 м), вследствие этого здесь широко распространены горные тундры - кустарничково-лишайниковые с участием кедрового стланика и ерника в нижней части высокогорного пояса и разреженные лишайниковые тундры на скальных гребнях и каменистых осыпях верхней части гор.
В пойменных местообитаниях горного сужения, разделяющего Северобайкальскую и Верхнеангарскую котловины, доминируют кустарниковые березо-во-ивовые сообщества в сочетании с осоково-разнотравными (Geranium krylovii,
Achillea millefolium, Veronica incana и др.) сообществами. Данное сужение не мое выделение является естественной границей влияния Байкала, из-за чего в Верхнеангарской котловине оно практически не прослеживается.
В долине реки Дзелинда, на южном макросклоне Верхнеангарского хребта, был обнаружен достаточно обширный участок темнохвойного пихтово-елово-кедрового кустарникового разнотравно-зеленомошного леса. Это, вероятно, связано с расположенным здесь выходом термальных вод (источник Дзелинда), отепляющий эффект которого оказывает благоприятное воздействие на функционирование данного сообщества, так как в других частях исследованной территории темнохвойные леса схожего состава отличались меньшей высотой древостоя и общим более угнетенным обликом.
Подгорно-котловинная растительность на конусе выноса реки Светлая, который сложен рыхлыми песчано-галечными отложениями, представлена довольно обширным массивом соснового душекиево-рододендрового бруснич-но-толокнянково-зеленомошного леса. Сообщества этой ассоциации широко распространены на песчаных аллювиальных отложениях на днище Верхнеангарской котловины.
Исследования, проведенные в центральной части Верхнеангарской котловины в окрестностях автотрассы Нижнеангарск - Северомуйск, показали преобладание в этой части котловины подгорных сосновых рододендроновых бруснично-толокнянково-зеленомошных, часто с душекией, лесов, произрастающих на аллювиальных песчаных отложениях. В этой части территории растительность значительно нарушена недавними пожарами и современными рубками. Из всех лесных сообществ котловин именно эти леса являются наиболее пострадавшими от антропогенного воздействия в силу своей слабой устойчивости, высокой хозяйственной ценности сосновой древесины и легкой доступности этих участков.
В восточной части Верхнеангарской котловины, в подгорно-котловинном поясе коренными являются лиственничные багульниково-зеленомошные леса с обширными следами старых рубок и гарей. На склонах Северо-Муйского хребта, а также в восточной части региона исследований, в горно-таежной растительности преобладают кедрово-лиственничные душекиевые багульниково-бруснично-баданово-зеленомошные леса с кедровым стлаником в подлеске.
Подгольцовые сообщества образуют лиственничные ерниково-кедрово-стланиковые бруснично-шикшиево-лишайниковые редколесья, сменяющиеся в высокогорьях разреженными горными лишайниковыми тундрами.
Степи на территории исследования представлены ксерофитными сообществами, занимающими крутые южные склоны, преимущественно в местах выходов карбонатных пород. Доминирующими видами здесь выступают злаки Agropyron cristatum, Stipa capillata, Festuca lenensis и разнотравье Pulsatilla turczaninovii, Artemisia sericea, Youngia tenuifolia, Alyssum lenense и др.
Для того чтобы показать на карте особенности растительного покрова, была разработана многоступенчатая классификационная схема, состоящая из иерархически соподчиненных таксономических подразделений разного объема и отражающая сложную географическую пространственно-временную структуру растительности. Она строилась на основе структурно-динамических принципов типизации и классификации растительных сообществ, которые позволили отразить на карте спонтанную и антропогенную динамику растительности.
Составление легенды также опиралось на типологический анализ растительности на базе разработанной для картографирования классификации. В основу создания легенды к карте была положена регионально-типологическая классификация В.Б. Сочавы, принципы которой неоднократно применялись при создании геоботанических карт регионов (Сочава, 1979; Белов, 1972 и др.).
В соответствии с этой классификацией, на основании мелкомасштабных карт таких, как «Карта растительности юга Восточной Сибири» (Белов, 1972), были определены наиболее крупные типологические подразделения растительного покрова Северного Прибайкалья - типы растительности и фратрии формаций. Экспедиционные исследования позволили уточнить количество выделяемых высших единиц классификации растительности для территории исследования. Так, было выявлено наличие степного типа растительности Монголо-Китайской и некоторых других фратрий формаций. Эти крупные категории, понимаемые В.Б. Сочавой как регионально-типологические единицы, выявляются на основе генетического и географического критериев и объединяют классы формаций, которым в настоящее время свойственно сходство состава основных экобиоморф и локализованное распространение в пределах более или менее однородной территории. По причине высокой нарушенности лесной растительности большое внимание уделялось структурно-динамическому анализу для оценки структурно-ценотических черт фитоценозов, определения потенциальных растительных сообществ и выявления рядов трансформации.
Полученные в ходе полевых работ данные о структуре и составе фитоцено-зов были использованы в разработке предварительной легенды, которая представляла собой простой список фитоценозов, сгруппированных в ассоциации. В список были включены как широко распространенные в регионе сообщества, так и сообщества, встречающиеся относительно редко, но специфические по видовому составу и по структуре. Часто небольшие по площади сообщества было невозможно отразить на карте в ранге ассоциаций, поэтому их генерализовали до уровня групп, а в отдельных случаях и - класса ассоциаций. Типизация ассоциаций в группы и классы выполнялась на основании видового состава эдификаторов и с учетом высотных, экспозиционных, почвенных и др. характеристик местообитаний. Использование в классификации понятия «эпи-таксона» (Сочава, 1979) позволило отразить взаимосвязь коренных сообществ со стадиями восстановительных серий. Наиболее молодые восстановительные серии (1-3 года после пожара) обозначались индексом «с», восстановительные серии 3-5 и более лет в зависимости от видового состава сообщества группировались в подразделения с индексами «Ь» и «а».
Для пойменных местообитаний днищ котловин характерен мозаичный растительный покров, состоящий из мелкоконтурных фитоценозов. Для показа на карте этих сообществ была использована система хорологических единиц - мезокомплексов (мезокомбинаций, сочетаний) с отражением в легенде связи данных структур поймы с их приуроченностью к разным показателям: уровням пойм, для которых характерен продолжительный период затопления; характером увлажнения (застойным или проточным); разной интенсивностью накопления аллювия и др. Выделение фитоценохор здесь выполнялось также с учетом возможности достоверного отражения границ комплексов в рамках выбранного масштаба и характера неоднородности.
Полученные в итоге наиболее дробные подразделения легенды соответствуют картируемым единицам растительности: группам и классам ассоциаций. При дальнейшей их классификации они были сгруппированы в формации, а затем в региональные типы согласно области их распространения - байкало-джугджурские и южносибирские группы формаций. Эти категории являются ключевыми подразделениями легенды, каждая из них имеет собственные геоморфологические, климатические и эволюционные особенности формирования растительного покрова, которые и определили развитие растительности, ее пространственную дифференциацию (высотно-поясную структуру), флористический состав, характер сукцессий и т.д. Кроме этого, в пределах региональных групп формаций основные картируемые таксоны объединялись на основе
общности высотно-поясной структуры. Для таежной растительности показаны подгольцовые редколесья, горно-таежные и подгорно-котловинные леса, объединяющие в своем составе наборы групп и классов ассоциаций.
Следующей более высокой ступенью классификации являются фратрии формаций, которые объединяют сообщества, несущие некоторую информацию об эволюционных этапах становления этих планетарных таксономических подразделений. Всего группы формаций были соотнесены с 6 фратриями формаций: Панпритихоокеанской, включающей в себя горные тундры; Алтае-Тянь-Шанской, к которой относятся альпинотипные луга; Урало-Сибирской с тем-нохвойными и подгорными сосновыми лесами; Берингийской, включающей в себя сообщества с доминированием кедрового стланика и шерстистой березы (Betula lanata); Ангаридской, охватывающей лиственничные леса из Larix gmelinii, и пойменные кустарниково-лугово-болотные сообщества, и Монголо-Китайской фратрии, к которой отнесены склоновые степные сообщества.
Определение принадлежности формаций к тем или иным фратриям базировалось на анализе истории развития и становления растительного покрова всей Байкальской Сибири и прилегающих территорий, без чего невозможны корректные выводы. В соответствии с особенностями этих природных областей прослеживаются определенные закономерности в структурно-флористических, сукцессионных и других проявлениях растительных сообществ. Так, формации панпритихоокеанской фратрии распространены на территориях северо-восточной Азии, климат которых испытывает влияние Тихого океана (Сочава, 1956); ассоциации Ангаридской фратрии доминируют в растительном покрове Байкало-Джугджурской, Центральноякутской и частично Среднесибирской и Амуро-Сахалинской областях (Белов, 1973); формации Урало-Сибирской фратрии широко развиты в горах Южной Сибири и на территории Средней Сибири и т. д.
На заключительном этапе было выполнено объединение фратрий классов формаций в типы растительности. Как уже показал анализ крупномасштабной карты растительности ключевого участка, всего в регионе представлено 3 высших единицы классификации растительности: высокогорный, таежный (боре-альный) и степной.
На основании проведенной классификации была построена легенда карты «Растительность Северобайкальской и Верхнеангарской котловин».
Завершающий этап работ включал создание карты «Растительность Северобайкальской и Верхнеангарской котловин» (рис. 2,3). Работа выполнялась в программе Лге018 10.1, где на основе мультиспектрального (8 канального) кос-моснимка Landsat посредством синтеза 2, 7 и 4 каналов была получена цветовая основа для определения и нанесения границ выделов карты. Уже неоднократно отмечалось, что растительный покров котловин представляет очень сложное гетерогенное образование, обусловленное совокупностью климатических, геоморфологических и прочих факторов. На территории региона исследования происходит взаимопроникновение растительных сообществ шести фратрий формаций, каждая из которых имеет свои орографические, климатические и палеоисторические особенности, определяющие развитие растительности, ее пространственную структуру (высотную поясность).
Для высокогорного типа растительности выделены две фратрии формаций: Панпритихоокеанская и Алтае-Тянь-Шанская. Панпритихоокеанская фратрия в Северном Прибайкалье объединяет сообщества горных тундр, в которых доминируют арктоальпийские виды. Следует отметить, что Северное Прибайкалье находится на западном пределе влияния Тихоокеанских воздушных масс, играющих ведущую роль в распространении сообществ данной фратрии.
Алтае-Тянь-Шанская фратрия включает в себя альпинотипные луга, кото-
рые в Прибайкалье достигают восточной границы своего ареала.
Таежный (бореальный) тип объединяет Берингийскую, Урало-Сибирскую и Ангаридскую фратрии формаций. К Берингийской фратрии относятся сообщества с доминированием кедрового стланика и шерстистой березы. Урало-Сибирская фратрия включает темнохвойные и сосновые леса, а Ангаридская фратрия - лиственничные леса, сложенные Larix gmelinii.
Степи были отнесены к Южносибирской формации Монголо-Китайской фратрии. Основные участки степей сосредоточены в долине реки Светлая и окрестностях оз. Иркана. Спорадически они встречаются на крутых склонах Верхнеангарского хребта.
Легенда содержит 54 основных номера, 2 из которых - выделы без естественной растительности: это русла временных водотоков и агроценозы (пашни). С учетом номеров с буквенными индексами, обозначающими восстановительные стадии, в легенде всего 78 картируемых подразделений, что отражает высокую динамичность растительного покрова котловин.
Легенда карты «Растительность Северобайкальской и Верхнеангарской
котловин» (м. 1 : 200 000)
ВЫСОКОГОРНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
ГОРНЫЕ ТУНДРЫ
ПАНПРИТИХООКЕАНСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ
Байкало-Джугджурские формации
1. Разреженные лишайниковые (Alectoria ochroleuca, Cetraria islandica) тундры на скальных гребнях и обвально-осыпных склонах в сочетании с единичными растительными группировками (Saussurea alpina, Senecio turczaninovii, Sorbaria pallasii) на малопрофильных горных примитивно-щебнистых почвах и фрагментами нивальных (Gentiana algida, Sibbaldia procumbens, Stellaria peduncularis) луговин на днищах троговых долин на горно-луговых торфянистых почвах.
2. Лишайниковые (Cladonia stellaris, C. arbuscula) тундры с разреженными куртинами кедрового стланика и ерника (Betula rotundifolia, B. divaricata) с вкраплениями кустарничково (Rhododendron aureum, Ledum decumbens, Empetrum nigrum, Cassiope ericoides)-лишайниковых (Cladonia rangiferina, C. arbuscula) тундр и осоковых (Carex ensifolia, C. norvegica) болот на выровненных каменистых местообитаниях с горными примитивными органогенно-щебнистыми почвами.
3. Кустарничково (Rhododendron aureum, Ledum decumbens, Cassiope ericoides)-лишайниковые (Cladonia stellaris, C. arbuscula, Cetraria nivalis) тундры с участками кустарниковых (Betula rotundifolia, Salix krylovii, Duschekia fruticosa, Sorbaria pallasii) зарослей и кустарничковых (Vaccinium uliginosum ssp. microphyllum, Rhododendron aureum) сообществ с единичными низкорослыми лиственницами (Larix gmelinii) на пологих каменистых россыпях.
4. Кустарниковые (Salix saxatilis, S. berberifolia) кустарничково (Ledum decumbens, Rhododendron aureum, Cassiope ericoides, Empetrum nigrum)-мохово (Bucklandiella microcarpa)-лишайниковые тундры в сочетании с зарослями кедрового стланика (Pinus pumila) на выровненных и слегка выпуклых формах рельефа с щебнистыми горными почвами.
5. Кустарниковые (Rhododendron aureum, Salix krylovii, S. saxatilis, S. berberifolia) кустарничково (Ledum decumbens, Empetrum nigrum)-мохово (Hylocomium splendens)-лишайниковые тундры в сочетании с зарослями кустарников (Pinus pumila, Betula rotundifolia, Duschekia fruticosa) на крутых скалистых склонах теневой экспозиции средней части высокогорного пояса.
Рис. 2. Фрагмент карты «Растительность Северобайкальской и Верхнеангарской котловин» м. 1 : 200 ООО (уменьшенная копия).
ВЫСОКОГОРНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
ГОРНЫЕ ТУНДРЫ ПАНЦРИТИХООКЕАНСКАЯ ФРА ТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурсние формации
11 мни ■ 4 I
АЛЬПИНОТИПНЫЕ ЛУГА АЛТАЕ-ТЯНЬ-ШАЦСКАЯ ФРА ТРИЯ АЛЬПИЙСКИХ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
ТАЕЖНАЯ (БОРЕАЛЬНАЯ) РАСТИТЕЛЬНОСТЬ БЕРЕНГИЙСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкале-Джугджурские формации А. Цодгольцовые кедровостланиковые (Pinus pumila) заросли
УРАЛО-СИБИРСКАЯ ФРА ТРИЯ ФОРМАЦИИ Южносибирские формации
А. Подгольцовые редколесные I. Еловые (Picea obovata) редколесья
ÉFTffl'' "'яЙ 12
Б. Горно-таежные
II. Темнохвойные (Abies sibirica. Pinus sib
■131
|l5¡¡
Hl За I Il5a|
I4i 14;
Il 5 с
Ш\1
11111 146
lió
16а
7
8а
Б. Горно-таежные
II. Березовые (Betulaplaryphylla, В. ¡anata) леса
III. Сосновые (Pinus sylvestris) леса
IlS 120 чйи 211
В. Подгорно-котловинные
IV. Темнохвойные (Abies sibirica. Pinus sibirica, Picea obovata) леса
122
i 22a
23
Рис. 3. Легенда к фрагменту карты «Растительность Северобайкальской и Верхнеангарской котловин» м. 1 : 200 000 (уменьшенная копия). Обозначения легенды см. в тексте.
АЛЬПИНОТИПНЫЕ ЛУГА
АЛТАЕ-ТЯНЬ-ШАНСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
6. Субальпинотипные осоково (Carex saxatilis ssp. ^^-разнотравные (Trollius asiaticus, Aquilegia glandulosa, Geranium krylovii, Bergenia crassifolia, Veratrum lobelianum и др.) луга в сочетании с кустарниковыми (Salix krylovii, Betula lanata, Duschekia fruticosa) сообществами на выположенных местообитаниях вдоль ручьев и по берегам озер с горными тундрово-луговыми почвами.
ТАЕЖНАЯ (БОРЕАЛЬНАЯ) РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
БЕРИНГИЙСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурские формации
А. ПОДГОЛЬЦОВЫЕ КЕДРОВОСТЛАНИКОВЫЕ (PINUS PUMILA) ЗАРОСЛИ
7. Разреженные кедровостланиковые (Pinuspumila) заросли с кашкарой (Rhododendron aureum), брусникой (Vaccinium vitis-idaea) и багульником (Ledum palustre) с участием березы (Betula lanata) и душекии (Duschekia fruticosa) на каменистых склонах и скальных выступах с щебнистыми горными почвами.
8. Сомкнутые кедровостланиковые бруснично-мохово-лишайниковые заросли в сочетании с лиственничными редколесьями (Larix gmelinii), часто с сосной (Pinus sylvestris) и кедром (Pinus sibirica), с вкраплениями кустарничковых горных тундр на выположенных формах рельефа и каменистых россыпях с горно-тундровыми почвами.
8a. Кедровостланиково-ерниковые (Betula rotundifolia) багульниково-брус-нично-лишайниково (Cladonia rangiferina, C. stellaris)-моховые (Rhytidium rugosum, Hylocomium splendens) сообщества.
Б. ГОРНО-ТАЕЖНЫЕ II. Березовые (Betula platyphylla, B. lanata) леса
9. Березовые кустарниковые (Pinus pumila, Duschekia fruticosa, Spiraea media) бруснично-травяные (Bergenia crassifolia, Maianthemum bifolium, Linnaea borealis) леса с единичными лиственницами (Larix gmelinii) на склонах южной экспозиции.
10. Лиственнично-березовые кедровостланиково-душекиевые багульниково-травяно (Bergenia crassifolia, Maianthemum bifolium, Linnaea borealis, Lycopodium clavatum)-моховые леса на крутых скалистых склонах северной экспозиции.
УРАЛО-СИБИРСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
А ПОДГОЛЬЦОВЫЕ РЕДКОЛЕСНЫЕ I. Еловые (Picea obovata) редколесья
11. Кедрово-еловые с лиственницей (Larix gmelinii) с подлеском из кедрового стланика (Pinus pumila) и золотистого рододендрона (Rhododendron aureum) мохо-во (Rhytidium rugosum, Hylocomium splendens)-лишайниковые (Cetraria laevigata) редколесья на склонах северных экспозиций.
12. Еловые кустарниковые (Betula divaricata, Salix krylovii) травяные (Aconitum rubicundum, Cacalia hastata, Saussurea parviflora, Veratrum lobelianum) редколесья на днищах долин горных рек с переувлажненными почвами.
Б. ГОРНО-ТАЕЖНЫЕ II. Темнохвойные (Abies sibirica, Pinus sibirica, Picea obovata) леса
13. Пихтово-елово-кедровые кустарниковые (Pinus pumila, Rhododendron aureum) кустарничково (Vacciniummyrtillus, V. uliginosum, V. vitis-idaea)-мелкотравно (Maianthemum bifolium, Linnaea borealis, Trientalis europaea)-зеленомошные (Pleu-rozium schreberi, Rhytidium rugosum, Hylocomium splendens) с баданом (Bergenia crassifolia) леса горных долин на слабоподзолистых суглинистых почвах.
13а. Березово (Betula platyphylla)-осиновые (Populus tremula) с душекией ку-старничково-баданово-зеленомошные леса.
14. Елово-лиственнично-кедровые можжевельниковые (Juniperus sibirica) с единичным кедровым стлаником кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, Vaccinium uliginosum, Ledum palustre) -зеленомошные (Pleurozium schreberi, Rhytidium rugosum, Hylocomium splendens) леса в нижней части горных склонов теневых экспозиций с супесчаными почвами.
14а. Кедрово-лиственнично-березовые голубично-багульниковые бруснично-зеленомошные леса.
14b. Порослевые осиново-березовые с редкой лиственницей и сосной травяные леса на местах свежих гарей.
14с. Порослевые березовые багульниково-травяно (Chamaenerion angus-tifolium)-моховые (Polytrichum commune) леса на местах свежих гарей.
15. Елово-лиственнично-кедровые с кедровым стлаником в подлеске багуль-никово-мелкотравно (Trientalis europaea, Linnaea borealis, Maianthemum bifolium)-моховые леса горных долин на слабоподзолистых легкосуглинистых почвах.
15а. Осиново (Populus tremula)-березовые кустарниковые (Duschekia fruti-cosa, Rhododendron dauricum) травяные леса.
15b. Осиново-лиственничные-березово душекиево-рододендровые багульни-ково-моховые (Polytrichum commune) леса.
15c. Порослевые осиново-березовые леса на местах свежих гарей.
16. Лиственнично-кедровые кедровостланиковые багульниково-зеленомошные (Pleurozium schreberi, Abietinella abietina, Rhytidium rugosum) леса нижней части горных склонов теневых экспозиций с дерново-подзолистыми почвами.
16a. Порослевые березовые душекиевые травяные леса на местах свежих гарей.
17. Лиственнично-кедрово-еловые с чозенией (Chosenia arbutifolia) и тополем (Populus suaveolens) кустарничково (Vaccinium vitis-idaea, V. uliginosum, Ledum palus/re)-баданово-зеленомошные леса пойм горных рек с аллювиальными суглинистыми почвами.
III. Сосновые (Pinus sylvestris) леса
18. Сосновые кустарниковые (Rhododendron dauricum, Spiraea media, Cotoneas-ter melanocarpus) травяные (Pulsatilla flavescens, Artemisia tanacetifolia) леса часто в сочетании с участками степных (Festuca lenensis, Pulsatilla turczaninovii, Artemisia sericea, Youngia tenuifolia, Alyssum lenense, Agropyron cristatum) сообществ на крутых склонах южных экспозиций с песчаными почвами.
19. Лиственнично-сосновые ерниково (Betula divaricata, B. exilis) душекиево-рододендровые (Rhododendron dauricum) бруснично-зеленомошные (Pleurozium
schreberi) леса на склонах южных экспозиций с песчаными почвами.
20. Сосновые мертвопокровные леса с разреженным подлеском из рододендрона даурского на склонах средней крутизны южных экспозиций с песчаными почвами.
21. Лиственнично-сосновые душекиево-рододендровые бруснично-разнотрав-но (Artemisia tanacetifolia, Lathyrus humilis, Trientalis europaea, Maianthemum bifo-lium и др.)-зеленомошные леса на склонах средней крутизны южной экспозиции с подзолистыми и супесчаными почвами.
21а. Лиственнично-сосново-березовые с душекией и рододендроном в подлеске бруснично-мелкотравные леса.
В. ПОДГОРНО-КОТЛОВИННЫЕ
IV. Темнохвойные (Abies sibirica, Pinus sibirica, Picea obovata) леса
22. Лиственнично-пихтово-кедровые кустарниковые (Lonicera pallasii, Sorbus sibirica) бруснично-мелкотравно-зеленомошные леса нижней части широких горных долин с каменистыми аллювиальными суглинистыми почвами.
22а. Кедрово-осиново-березовые кустарниковые бруснично-разнотравные
леса.
23. Мезокомплекс кедрово-лиственнично-еловых свидино-ольховых с порослевой березой травяных лесов микропонижений с сосновыми душекиево-рододен-дровыми бруснично-толокнянковыми лесами на песчаных отложениях пойменных местообитаний с аллювиальными супесчаными почвами.
V. Сосновые (Pinus sylvestris) леса
24. Сосновые душекиево-рододендровые (Rhododendron dauricum) бруснич-но-толокнянковые (Arctostaphylos uva-ursi) часто с мохово (Pleurozium schreberi)-лишайниковым покровом леса на подзолистых песчаных и супесчаных почвах.
24а. Осиново-березовые душекиевые вейниковые порослевые леса.
24b. Березовые рододендровые вейниково-разнотравные леса.
24c. Порослевые березовые душекиевые травяные (Chamaenerion angustifo-lium) леса на местах свежих гарей.
АНГАРИДСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Байкало-Джугджурские формации А. ПОДГОЛЬЦОВЫЕ РЕДКОЛЕСНЫЕ
I. Лиственничные (Larix gmelinii) редколесья
25. Лиственничные с кедровым стлаником, березой растопыренной (Betula divaricata) и душекией шикшиево (Empetrum nigrum)-мохово-лишайниковые редколесья верхней части лесного пояса на сглаженных формах рельефа с горными подзолистыми почвами.
25а. Лиственнично-березовые с душекией и единичными экземплярами кедрового стланика редколесья.
Б. ГОРНО-ТАЕЖНЫЕ
II. Лиственничные (Larix gmelinii) и сосновые (Pinus sylvestris) леса
26. Лиственничные с участием ели и кедра кедровостланиково-рододендро-вые (Rhododendron aureum) кустарничково (Ledum palustre, Vaccinium myrtillus)-травяные (Bergenea crassifolia, Maianthemum bifolium, Linnaea borealis, Trientalis europaea)-моховые (Pleurozium schreberi, Rhytidium rugosum) леса средней части лесного пояса на склонах северных экспозиций с лесными подзолистыми почвами.
2ба. Лиственнично-березовые кустарничково-моховые леса.
27. Елово-кедрово-лиственничные кустарниковые кустарничково (Ephedra monosperma, Arctous alpina)-дриадово (Dryas punctata)-разнотравные редкостойные леса в местах выхода карбонатных пород.
28. Лиственничные ерниковые (Betula exilis, B. fruticosa) мелкотравно-мохово-лишайниковые леса на пологих склонах широких горных долин с мерзлотно-болот-ными почвами.
29. Лиственничные с примесью кедра и ели душекиевые (Duschekia fruticosa)
багульниково-бруснично-травяно (Bergenea crassifolia, Trientalis europaea, Maianthemum bifolium)-зеленомошные леса замкнутых горных долин на средних частях склонов с лесными подзолистыми почвами.
29а. Березовые душекиевые багульниково-бруснично-травяно-зеленомош-ные леса.
30. Лиственничные с примесью сосны кустарниковые (Duschekia fruticosa, Rhododendron dauricum) бруснично-мелкотравные леса в средней и нижней частях склонов южной экспозиции на дерновых лесных легкосуглинистых почвах.
30а. Лиственнично-березовые душекиевые бруснично-мелкотравные леса.
31. Лиственничные багульниково-бруснично-лишайниковые (Cladonia rangi-ferina) с присутствием бадана (Bergenia crassifolia) и рододендрона золотистого (Rhododendron aureum) редкостойные леса на каменистых россыпях крутых теневых склонов со слаборазвитыми щебнистыми суглинистыми почвами.
В. ПОДГОРНО-КОТЛОВИННЫЕ III. Лиственничные (Larix gmelinii) леса
32. Елово-кедрово-лиственничные ерниковые (Betula divaricata, B. exilis) редкостойные леса речных долин на второй и третьей террасах с дренируемыми подзолистыми почвами.
33. Кедрово-лиственничные голубично (Vaccinium uliginosum)-багульниково-зеленомошные редкостойные леса на высоких террасах с оторфованными мерзлотными почвами.
34. Лиственничные душекиевые багульниково-мелкотравные зеленомошные леса на подгорных местообитаниях с подзолистыми и болотно-позолистыми почвами.
34а. Лиственнично-березовые багульниково-травяно-зеленомошные леса.
34b. Березовые порослевые голубично-багульниково-вейниково-зеленомош-ные леса на местах свежих гарей.
35. Сосново-лиственничные душекиево-рододендровые багульниково-травя-ные леса на подгорных местообитаниях с подзолистыми иллювиально-железисты-ми почвами.
35а. Лиственнично-осиново-березовые рододендровые багульниково-травя-ные леса.
35b. Осиново-березовые порослевые душекиево-рододендровые багульни-ково-травяные леса на местах свежих гарей.
36. Кедрово-березово-лиственничные кустарниковые багульниково-мелко-травно-зеленомошные леса на подгорных пологих местообитаниях южной экспозиции с подзолистыми суглинистыми почвами.
36а. Лиственнично-осиново-березовые кустарниковые кустарничково-травя-но-зеленомошные леса.
36b. Кедрово-лиственнично-осиново-березовые кустарниковые бруснично-разнотравные леса.
37. Лиственничные хвощево (Equisetum fluviatile)-осоковые (Carex pseudocuraica, С. juncella) редкостойные заболоченные леса днища котловин на приречных возвышенных местообитаниях с легкосуглинистыми торфяно-болоти-стыми почвами.
38. Мезокомплекс заболоченных лиственничных хвощево (Equisetum fluviatile)-осоковых лесов, чозениево-ольховых (Alnus hirsuta) лесов и переувлажненных осо-ково-вейниковых (Calamagrostis langsdorffii) лугов высокой поймы на болотно-под-золистых почвах.
39. Осиново-тополевые (Populus suaveolens)-лиственничные с примесью кедра и ели ольховые (Alnus hirsuta) травяные леса приречных местообитаний с каменистыми аллювиальными почвами.
IV Березовые (Betula platyphylla) леса
40. Елово-осиново-березовые кустарниково (Salix rosmarinifolia, Swida alba, Alnus hirsuta)-травяные (Calamagrostis purpurea, Carex rhynchophysa, Cacalia has-tata, Maianthemum bifolium, Paris quadrifolia) леса подгорных местообитаний с бо-
лотно-подзолистыми почвами.
41. Кедрово-елово-березовые кустарниковые (Salix taraikensis, Swida alba, Lonicera pallasii) травяные леса приречных местообитаний с легкосуглинистыми и супесчаными почвами.
42. Березовые (Betulaplatyphylla) с лиственницей разнотравные (Actaea erythro-carpa,Maianthemum bifolium, Aegopodium alpestre, Liliumpilosiusculum, Paris verticil-lata и др.) переувлажненные леса высоких террас с болотно-мерзлотными почвами.
43. Березовые кустарниковые (Salix bebbiana, S. rorida, Duschekia fruticosa, Alnus hirsuta) травяно-моховые (Drepanocladus aduncus, Leptodictyum riparium, Splachnum luteum) заболоченные леса высокой поймы с торфянистыми почвами.
V. Кустарниковая и лугово-болотная растительность днищ котловин
44. Кустарниковые (Betula lanata, Salix krylovii, Duschekia fruticosa) разнотравные (Aconitum rubicundum, Angelica saxatilis, Veratrum lobelianum, Cacalia hastata и др.) сообщества низкой поймы с болотными почвами.
45. Мезокомплекс кустарниковых (Salix bebbiana, S. rorida, Alnus hirsuta) сообществ и вейниково (Calamagrostis langsdorffii)-осоковые (Carex pseudocuraica, С. juncella) заболоченные луга низкой поймы на торфянистых почвах.
46. Мезокомплекс злаково (Calamagrostis langsdorffii, Alopecurus arundinaceus и др.)-разнотравных (Geranium krylovii, Achillea millefolium, Veronica incana и др.) лугов, осоково-хвощевых лугов и ивовых зарослей низкой поймы с болотистыми почвами.
47. Мезокомплекс березовых ивовых лесов с осоковыми (Carex pseudocuraica, C. acuta и др.) лугово-болотными сообществами высокой поймы на болотистых торфяных почвах.
48. Мезокомплекс переувлажненных хвощево (Equisetum fluviatile)-осоковых (Carex pseudocuraica, С. juncella, C. enervis) кочковатых лугов, вейниковых (Calamagrostis langsdorffii) лугов и кустарниковых (Betula sp., Alnus hirsuta, Salix abscondita) зарослей низкой поймы на илисто-супесчаных почвах с постоянным избыточным увлажнением.
49. Мезокомплекс вейниковых переувлажненных задернованных лугов с березовыми колками, ивняками, лиственничными заболоченными осоково-моховыми и сосново-березовыми кустарниковыми лесами на легкосуглинистых оторфованных почвах.
50. Мезокомплекс сфагновых кустарничковых (Chamaedaphne calyculata, Ledum palustre, Oxycoccus palustris) болот с кедровостланиково-ерниковыми (Betula exilis) зарослями и пушицево-хвощевых болот на мерзлотно-болотных торфяных почвах.
51. Мезокомплекс сфагновых кустарничковых (Chamaedaphne calyculata, Ledum palustre, Oxycoccus palustris) болот, травяных болот и осоково-вейниковых лугов на оторфованных мерзлотных почвах.
СТЕПНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
МОНГОЛО-КИТАЙСКАЯ ФРАТРИЯ ФОРМАЦИЙ Южносибирские формации
I. Злаково-разнотравные степи
52. Злаково (Agropyron cristatum, Stipa capillata, Festuca lenensis) разнотравные (Thymus pavlovii, Pulsatilla turczaninovii, Artemisia sericea, Youngia tenuifolia, Alyssum lenense и др.) степные сообщества на крутых склонах южных экспозиций с дерново-карбонатными почвами.
Территории, лишенные растительного покрова
53. Каменистые русла временных водотоков.
Растительность антропогенно трансформированных территорий
54. Агроценозы.
Автор выражает глубокую признательность сотрудникам Института географии им. В.Б. Сочавы А.В. Белову и Л.П. Соколовой за помощь, ценные замечания и консультации при подготовке данной статьи. Особая благодарность автора С.Ю. и Т.Ю. Шутовым за помощь в проведении полевых работ.
Работа выполнена при поддержке грантов РФФИ № 14-05-31135 и № 1305-00193.
ЛИТЕРАТУРА
БАМ. Растительность, главные функции растительности [Карта]. М. 1 : 2 500 000. М., 1983.
Белов А.В. Растительность юга Восточной Сибири [Карта]. М. 1 : 1 500 000. М., 1972.
Белов А.В. Карта растительности юга Восточной Сибири. Принципы и методы составления // Геоботаническое картографирование 1973. Л., 1973. С. 16-30.
Владимиров И.Н., Софронов А.П., Сороковой А.А., Кобылкин Д.В., Фролов А.А. Структура растительного покрова западной части Верхнеангарской котловины // География и природные ресурсы. 2014. № 2. С. 22-53.
Водопьянова Н.С., Малышев Л.И. Высокогорная флора Станового нагорья: состав, особенности и генезис. Новосибирск, 1972. 272 с.
Замана Л.В. Глубокозалегающие многолетнемерзлые породы во впадинах Северного Прибайкалья // Геокриологические условия зоны Байкало-Амурской магистрали. Якутск, 1980. С. 31-38.
Иванова М.М. Флора Верхнеангарской долины // Флора Прибайкалья. Новосибирск, 1978. С. 174-242.
Поварницын В.А. Почвы и растительность бассейна Верхней Ангары // Бурят-Монголия. Почвенно-ботанический и охотоведческий очерк Северо-Байкальского района: Тр. Бурят-Монгольской комплексной экспедиции. Вып. 4. М., 1937. С. 7-132.
Поплавская Г.И. Бассейн В. Ангары. Южные открытые склоны // Предварительный отчет об организации и исполнении работ по исследованию почв Азиатской России в 1912 году. СПб., 1913. С. 180-193.
Список лихенофлоры России / Сост. Урбанавичюс Г.П. СПб., 2010. 194 с.
СофроновА.П. Современная растительность котловин Северо-Восточного Прибайкалья // Природа и общество: взгляд из прошлого в будущее. Матер. XVII науч. конф. молодых географов Сибири и Дальнего Востока (Иркутск, 11-16 апреля 2011 г.). Иркутск, 2011. С. 52-54.
Софронов А.П. Темнохвойный элемент в растительном покрове Верхнеангарской и Северобайкальской котловин // Региональный отклик окружающей среды на глобальные изменения в Северо-Восточной и Центральной Азии. Матер. междунар. науч. конф. (г. Иркутск, 17-21 сентября 2012 г.). Т. 2. Иркутск, 2012. С. 63-65.
Софронов А.П., Белов А.В. Структура растительного покрова котловин СевероВосточного Прибайкалья // Отечественная геоботаника: основные вехи и перспективы. Матер. Всеросс. науч. конф. с междунар. уч. (Санкт-Петербург, 20-24 сентября 2011 г.). Т. 1: Разнообразие типов растительных сообществ и вопросы их охраны. География и картография растительности. История и перспективы геоботанических исследований. СПб., 2011. С. 424-427.
Сочава В.Б. Закономерности географии растительного покрова горных тундр СССР // Академику В.Н. Сукачеву к 75-летию со дня рождения. Сборник работ по геоботанике, лесоведению, палеогеографии и флористике. М.-Л., 1956. С. 522-537.
Сочава В.Б. Растительный покров на тематических картах. Новосибирск, 1979. 190 с.
Сукачев В.Н. Бассейн реки Верхней Ангары // Предварительный отчет об организации и исполнении работ по исследованию почв Азиатской России в 1912 г. СПб., 1913. С. 145-179.
Черепанов С.К. Сосудистые растения России и сопредельных государств (В пределах бывшего СССР). СПб., 1995. 992 с.
Ignatov M.S., Afonina O.M., Ignatova E.A. et al. Check-list of mosses of East Europe and North Asia // Arctoa. 2006. № 15. P. 1-130.
SUMMARY
A.P. SOFRONOV
GEOBOTANICAL MAPPING OF THE VEGETATION COVER IN THE BASINS OF THE NORTH-EASTERN CISBAIKALIA.
This paper presents the results of study of the vegetation cover in the North Baikal and the Upper Angara basins. The vegetation mapping was carried out in a scale 1 : 200 000 using the field and archive data as well as GIS- technologies. The structure of the map legend was based on the principles of multi-stage vegetation classification developed by V. B. Sochava.
The vegetation map shows the basic structural-coenotic diversity of the vegetation cover of the study area. Due to the high disturbance of forest vegetation special attention was paid to structural-dynamic analysis to identify potential plant communities. The rows of transformation were estimated as well. The map provides a possibility to make a prognosis for further vegetation successions under the natural and anthropogenic influences.
