CC BY
204РЕГИОНАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ
ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
КУЛАКОВ Сергей Вячеславович
Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, Тамбов, Россия, научный сотрудник Центра исследования политических трансформаций, e-mail: [email protected]
В статье проводится анализ проблем и тенденций конструирования региональной политической идентичности постсоветской России. Демонстрируется роль региональных политических элит в динамике локальных идентичностей в субъектах, организованных по географическому и национальному признакам.
Ключевые слова: региональная политическая идентичность, этническая идентичность, государственно-этатистская идентичность, общеевропейская идентичность, политическая элита.
Постановка научной проблемы
Характерной чертой трансформации общества в постсоветский период стало формирование регионального самосознания и идентичности. В процессе изменения идентификации граждан от позиции «лояльности СССР» к позиции «лояльности России» сложились две основные тенденции: 1) формирование новой российской идентичности; 2) регионализация политической самоидентификации. Региональная идентичность является важнейшим объектом политического анализа. Она, как и любой другой тип идентичности, обеспечивает интеграцию и мобилизацию общества, формирует политическую повестку дня в регионе в соответствии с интересами его жителей. Во многом, по
данным причинам, анализ региональной политической идентичности чрезвычайно важен, к примеру, в стратегии избирательной кампании, в ходе которой кандидат будет акцентировать внимание на проблемах территориальной общности.
Специфические черты формирования региональной идентичности постсоветской России
В постсоветской России конструирование региональной идентичности проходило наиболее успешно в национальных территориальных образованиях (прежде всего в республиках), а также в субъектах с богатым экономическим потенциалом. Существует несколько основных причин этому. Во-первых, в республиках по определению относительно компактно проживают титульные нации этих субъектов, которые априори обладают этнической идентичностью, которая усиливает действие региональной, так как здесь действуют факторы отличного от русского языка, культуры, религии и, как следствие, - мировоззрения. Во-вторых, национальные республики и другие образования еще с советских времен обладали значительно большей степенью политической самостоятельности от центра. В-третьих, система рекрутирования политических элит в данных субъектах Федерации (которая во многом сложилась в советский период) способствует доминированию на политической арене республик прежде всего представителей титульной нации. В-четвертых, экономически самостоятельные субъекты могут уже одним этим фактом вести торг с Москвой, оказывая непосредственное влияние на поступление финансовых отчислений в казну. В-пятых, до 1990-х гг. львиная доля прибыли экономически сильных субъектов забиралась центром (например, к началу 1980-х гг. Татарская АССР оставляла в регионе лишь 2% от всех доходов, при том, что республика была примерно равна по экономическому потенциалу Эстонии, Латвии и Литве вместе взятым), демократические реформы привели к ликвидации подобного положения, в результате чего уже гораздо большая часть доходов остается в регионах [1].
Наличие большого финансового потенциала позволяет региональным властям самостоятельно проводить социальную и
экономическую политику в субъекте, что дистанцирует региональную политику от центра. Показательным примером постсоветской региональной идентичности является идентичность жителей Республики Татарстан. Данный субъект обладает одним из наиболее мощных экономических потенциалов в России, кроме того, большую часть населения республики составляет титульная нация - татары (53,2%), хорошо сохранившие свою культуру, религию и язык, а также находящиеся на достаточно большой этнической и лингвистической дистанции от русских как основного населения страны [2]. Все эти факторы создают почву для возникновения региональной идентичности. Большую роль в становлении идентичности Татарстана играет и фактор сильного этнополитического самосознания татарского населения и исторической памяти. В частности, данная республика во многие периоды стремилась к расширению своей автономии, вплоть до становления собственной государственности (в составе России) [3: 215].
Истоки современных тенденций региональной политической
идентичности
Необходимо отметить, что корни современного процесса регионализации и становления местных идентичностей в нашей стране возникли еще в советский период. Так, вплоть до сегодняшнего дня большинством национальных регионов руководят представители поздней советской бюрократии и/или интеллигенции. Основным из главных принципов кадровой политики в советские годы было выдвижение на руководящие посты в автономных республиках представителей титульных наций и выходцев из села. В республиках выходцы из села были в большинстве своем воспитаны в национальных традициях. Согласно теории социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана, язык и культура, заложенные в детстве, остаются приоритетными при выборе социального поведения в течение всей жизни [4]. Более того, это стало одним из факторов развернувшихся после распада СССР процессов этнизации и регионализации. Интеллигенция в национальных регионах является «молодой», большинство ее представителей - потомки выход-
цев из сельской местности первого поколения, для которых этнический компонент в структуре ценностей был актуализирован всегда [5: 59-62]. Необходимо отметить, что в национальных республиках существует своего рода идентификационный раскол. Так, представители титульных наций идентифицируют свое политическое сознание в первую очередь с республикой, тогда как русские - со страной. В ходе анализа электоральной карты было выявлено, что титульные нации демонстрируют политическое поведение лояльное к власти, как к региональной, так и к центральной. В то же время русские жители республик в гораздо большей степени склонны голосовать за представителей правой (север Восточно-Европейской равнины, север Сибири и Дальний Восток) и левой оппозиции (юг Европейской России и Сибири, частично Дальнего Востока). В этом плане восточнославянское население национальных регионов демонстрирует электоральное поведение, характерное для соседних русских субъектов макрорегиона (например, Поволжья, Юга, Севера и т.п.) [6: 123-125].
Современное состояние региональных политических идентичностей в Российской Федерации
Описанные особенности в наибольшей степени характерны для национальных субъектов РФ, и подобная региональная идентичность соответствует этнической. Тем не менее в последние годы формируется региональная политическая идентичность и среди русского населения. До этого же считалось, что местная самоидентификация наличествует только в национальных субъектах, а среди русских регионов отсутствует как таковая. Но уже в 1996-1998 гг. налицо были признаки появления региональной идентичности в данной группе субъектов РФ. Катализатором этого стало резкое ослабление центральной власти, на которой традиционно основывается русская политическая культура. Потеря прежней «отеческой» заботы крайне болезненно сказалась на политическом сознании и поведении россиян. Новые реалии, которые предполагали ответственность каждого человека за свою судьбу, крайний индивидуализм диссо-
нировали граждан страны. Кроме того, данному процессу способствовало политическое размежевание центра и регионов. Оно было вызвано появившимися различиями в социально-экономическом уровне жизни в субъектах, который ранее искусственно выравнивался. Социально-экономическая диспропорция между Москвой и Московской областью с одной стороны и остальной Россией с другой создала, прежде всего, на эмоционально-бытовом уровне неприятие центра и его отрицание, сложилась «провинциальная идентичность». Отличное от остальной России положение москвичей заставило говорить многих исследователей о формировании особенного московского субэтноса [7].
Кроме того, экономически самодостаточные русскоязычные регионы (например, Свердловская и Нижегородская области) требовали большей политической и экономической самостоятельности, особенно на фоне того, что многие республики по условиям Федеративного договора добились большей автономии. Данные факторы способствовали изменению политической идентификации и электорального поведения граждан этих субъектов.
Проблема региональной идентичности особенно остро встает в периоды государственных кризисов, когда пересматриваются и ставятся под сомнение скрепляющие социум ценности. Считается, что в обществах с экономико-политической стабильностью региональная идентичность часто не имеет политизированного оттенка. Так, в России в условиях политической и экономической трансформации, как уже отмечалось выше, наблюдается усиление региональной идентичности. При этом данный процесс в разных субъектах идет разнонаправлено. К примеру, согласно опросу жителей Псковской области, проведенному в 2008 г., первоочередной политической идентичностью граждан является региональная, а также локальная. При этом наблюдается резкий рост данной тенденции в районных центрах и селах области. Напротив, к примеру, в Калининградской области респонденты отдали предпочтение общероссийской идентичности. Специфическим трендом в этом регионе является то, что число апологетов локальной идентичности минимально, но име-
ется значительный кластер носителей общеевропейской идентичности как первостепенной [8]. Данные примеры иллюстрируют взаимосвязь уровня модернизации территории, объема инвестиций в экономику и самоидентификации населения.
Так, в весьма отсталой Псковской области, где местами сохраняется традиционный уклад жизни, а уровень инвестиций невысок, - местная и региональная идентичность занимают превалирующие позиции в политическом сознании. Напротив, в промышленной развитой Калининградской области, которая также не обделена вниманием государства и бизнеса, где влияет то, что долгое время регион был по сути закрытым, государственно-этатистская политическая идентичность доминирует. Значительная доля апологетов общеевропейской идентичности объясняется близостью к Европе: географически, экономически, а также исторически. Видимо, это тоже является следствием децентрализации и ослабления вмешательства государства в региональные дела и жизнь общества. Если рассматривать динамику формирования региональной идентичности в России, основанной не на этнорелигиозном компоненте, то наблюдается одна магистральная тенденция. Региональная политическая идентичность в качестве первостепенной в гораздо большей степени характерна для северных русских районов и Сибири, чем для жителей средней полосы и юга, где по-прежнему превалирует идентификация с государством. Подобное детерминировано в первую очередь тем, что население северных и сибирских территорий в большей степени сохраняет традиционные локальные культурно-эмоциональные черты, по сравнению с другими частями страны. Еще одной особенностью формирования региональной политической идентичности является то, что она соответствует административному делению. Причиной этому служит отсутствие четких культурных границ между русскими ареалами, а политико-историческая, или политико-административная, идентификация становится естественным заменителем культурно-провинциальной. Кроме того, это дополняется высокой переселенческой мобильностью россиян в советские годы и, как следствие, - недостаточной укорененностью населения [9: 280].
На сегодняшний день в нашей стране выделяется несколько субэтнических групп русского цивилизационно-культурного пространства, среди которых ярко проявляется возрождение региональной социальной и политической идентичности, практически утраченной в советский период. Прежде всего к ним относятся казаки, главные ареалы расселения которых Ростовская область и Краснодарский край [10: 33-35]. Сегодня наблюдается стремление казачества к созданию национально-культурных автономий, без каких-либо требований политического толка. В большей степени казаки традиционно лояльны к государству, и их региональная политическая идентичность соответствует таковой в регионе проживания [11: 88-90].
Как уже отмечалось выше, региональная политическая идентичность оформилась только в большинстве национальных субъектов, что обусловлено именно этническим фактором, в краях и областях же она только формируется. В данных регионах, если проанализировать голосование на выборах в последние годы, региональная политическая идентичность перетекает в идентичность локальную, местную. Основной раздел проходит по линии «город - село». В регионах Севера, ряде субъектов Сибири и Дальнего Востока большей популярностью пользуются праволиберальные движения (в том числе ЛДПР), чем на Юге и в центральной полосе России, где эту нишу занимают левые партии, и прежде всего КПРФ. На Севере страны меньшей популярностью, чем на Юге, пользуется партия власти. Данная картина может быть проанализирована соотношением доли сельского и городского населения, а также экономических особенностей регионов. В частности, если анализировать результаты голосования по субъектам и проводить сопоставление с пропорцией сельского населения, то обнаруживается следующая зависимость: в столичных и северных регионах отмечается более низкая избирательная поддержка КПРФ и «Единой России». При этом просматриваются на протяжении ряда выборов всех уровней повышенные показатели голосования за партии либерального толка, такие как Яблоко, «Правое дело» и «Гражданская сила». В субъектах РФ с высокой долей сельского населения отмечается противоположная картина [12: 93-95].
Данный электоральный феномен необходимо описать с позиций наличия в российском обществе политических субкультурных ядер, выступающих в качестве центра притяжения политических симпатий социальных групп. В первую очередь, выделяется дихотомический характер политических субкультур (которые могут включать ряд разновидностей): традиционалистская и модернистская. Первая группа базируется на мощном пласте консервативного политического сознания в российском варианте. Ее основополагающими ценностями являются этатизм, справедливость, равенство, коллективизм. Главная социальная база здесь представлена сельской местностью, жителями ПГТ, малых городов и моногородов. Вторая группа основывается на ценностях индивидуализма, независимости, автономии общества от государства. Основное число приверженцев данных ценностей живет в больших городах, уровень образования апологетов модернистской субкультуры, как правило, значительно выше, чем в первом случае [13].
Основным итогом анализа региональной политической идентичности является то, что феномен сформировался лишь в национальных субъектах. Это обусловлено влиянием фактора этнической идентичности, детерминировавшей политическую. В остальном же, значение регионализации общественного политического сознания пока не стоит преувеличивать. Действительно формирование особой социально-политической идентичности стало реальностью лишь в столичных Москве, Санкт-Петербурге, отчасти в других больших городах, тогда как основная часть российской территории и большинство населения на первый взгляд сохраняют свою «аспатиальность». Однако такие явные процессы, как усиление автаркии регионов, определенная децентрализация единого экономического пространства, резкое снижение территориальной мобильности после окончания советской политики «великих строек» и постоянного обмена населением способствуют обособлению территорий. Развитие федеративных отношений между регионами и центром также стимулирует рост регионального самосознания.
Выводы
1. Региональные политические идентичности сформировались в основных своих чертах только в национальных субъектах РФ.
2. Наиболее продуктивно происходит конструирование территориальной идентичности в субъектах, организованных по географическому принципу, которые обладают наиболее развитыми экономиками (преимущественно «регионы-доноры»).
3. Наибольшая разница в политической самоидентификации населения наблюдается по линии «город - село».
4. Укоренению локального самосознания в разных частях России способствует снижение мобильности населения, что обусловлено окончанием советской политики «великих строек» и обмена населением.
5. Наибольшая поддержка этатистских политических сил, таких как «Единая Россия» и КПРФ, наблюдается в центральных и южных регионах. В северных субъектах и больших городах присутствует широкий слой оппозиционно настроенных граждан.
ЛИТЕРАТУРА
1. Региональная идентичность: социальные детерминанты и конструктивистская деятельность СМИ (на примере Республики Татарстан) // Этножурнал. URL: http://www.ethnonet.ru/etnografiya/regional-naja-identichnost-socialnye-determinanty-i/
2. Территориальный орган Федеральной службы государственн-ной статистике по Республике Татарстан. Национальный состав населения Республики Татарстан. URL: http://www.tatstat.ru/VPN2010/Doc-Lib8/%D0%BD%D0%B0%D1%86%20%D1%81%D0%BE%D1%81%D1% 82%D0%B0%D0%B2.pdf
3. Дробижева Л.М. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость // Россия реформирующаяся / под ред. Л.М. Дробижевой. М.: Academia, 2002. С. 213-244.
4. Единое око доступа к информационным ресурсам. Феноменология повседневности. Теория социального конструирования реальности. URL: http://window.edu.ru/library/pdf2txt/957/44957/21735/page3
5. Ерофеев С.А. Постсоветская культурная трансформация: медиа и этничность в Татарстане 1990-х гг. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2001. С. 58-68.
6. Гришин Н.В. Динамика электоральных предпочтений Юга России: сравнительное исследование. М.: Социально-политическая мысль, 2008. С. 103-140.
7. Международный институт генеалогических исследований Программа «Российские Династии». Москва и москвичи. Житель российской столицы - это субэтнос. URL: http://geno.ru/news/1494/
8. Псковский Центр регионологических исследований. Кто «мы» и кто «они» в представлении псковичей. URL: http://prj-pgpu.narod.ru/ MONO/glava2.pdf
9. Крылов М. Российская региональная идентичность как фокус социокультурной ситуации // Логос. 2005. № 1 (46). С. 278-281.
10. Таболина Т.В. Казачество: формирование правового поля. М.: Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, 2001. С. 29-38.
11. Галкин А. А. Динамика электорального поведения: российские реалии // ФОРУМ. Проблемы выбора: альманах. М., 2001. С. 78-94.
12. Гельман В.Я. Политические элиты и стратегии региональной идентичности // Журнал социологии и социальной антропологии. СПб., 2003. Т. VI. № 2. С. 93-102.
13. Страхов А.П. Тенденции изменения электоральных предпочтений основных социокультурных групп российского общества. URL: http://www.democracy.ru/library/practice/media/rfelec_gor/page 16.html
PROBLEMS OF FORMATION OF THE REGIONAL POLITICAL IDENTITY IN MODERN RUSSIA
Kulakov Sergey Vyacheslavovich, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Research Scholar of the Centre for Political Transformation Studies, e-mail: [email protected]
The article contains the analysis of problems and tendencies of development of the regional political identity of the post-Soviet Russia. It presents the role of regional political elites in local identities in geographic and national subjects.
Key words: regional political identity, ethnic identity, state-etatist identity, EU identity, political elite.
