CC BY
35
ЭКОНОМИКА
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИКИ И ОРГАНИЗАЦИИ ЛЕСОПОЛЬЗОВАНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С НОВЫМ ЛЕСНЫМ КОДЕКСОМ
Н.А. МОИСЕЕВ, проф. каф. экономики и организации л/х и л/п МГУЛ, д-р с.-х. наук
Вначале декабря 2006 г. после трехлетних противостояний и дебатов, в общей сложности мало что давших, руководство Министерства экономики, развития и торговли (МЭРТ), используя в основном административно-бюрократический ресурс, провело через Госдуму и Федеральный совет новый Лесной кодекс взамен принятого в 1997 г.
Это уже третий по счету кодекс за последние 15 лет перестройки, подтверждающий, что законы, в данном случае лесные, принимаются отнюдь не благодаря научному обоснованию и передовому опыту или даже здравому смыслу, а только по принципу, кто в данный момент силен. Еще Наполеон говорил, что право - это право сильного. Сегодня на вершине власти радикал-либеральные реформаторы, продолжающие дело Гайдара-Чубайса. Именно они и являются главными законодателями земельных, водных, лесных и прочих природных ресурсов - главного богатства страны, находящегося еще пока в общенародной собственности.
Новый Лесной кодекс, введеный с 1 января 2007 г. - образец неолиберального толка, в котором отсутствуют «тормоза» и многие «регуляторы». Он не прямого действия, а в основном отсылочного, а потому надо еще разработать полсотни подзаконных актов, причем в короткий срок - до 1 июля 2007 г.
Чтобы понять сущность нового кодекса, надо знать первоначальный замысел его составителей. Из тридцати обсуждавшихся вариантов в первых из них предусматривалась тотальная приватизация лесов через аренду в течение десяти лет за величину арендной платы на этот срок. Но для погашения общественного возмущения руководство страны вынуждено было признать, что этот акт преждевременный и пока не отвечает реалиям России. По содержанию кодекс остался все тем же, как будто используемые леса уже переданы в частную собственность или уже подготовлены в той форме, которая ре-
комендуется для частного сектора. Эта форма сводится к передаче лесов в долгосрочную аренду (на срок от 10 до 49 лет) через аукцион (за исключением инвестиционных соглашений) и пользованию лесами на основе заявительного порядка вместо традиционно существовавшего разрешительного, с помощью ежегодно подаваемой декларации. При этом арендатор сам составляет так называемый проект освоения лесов, сам себе отводит леса в рубку и сам оценивает их. Государство же как собственник лесов как бы отстраняется и передоверяет предпринимателю по своему усмотрению устраивать свой порядок в лесу.
По ФЗ № 199 от 31.12.2005 г. и новому Лесному кодексу правительство передало субъектам РФ федеральные леса в управление и пользование, а по существу и во владение, так как последнее право не прописано в полномочиях за РФ. При этом федеральное правительство сняло с себя ответственность за определение стратегии развития лесного сектора экономики и за национальную лесную политику. Оно по существу просто перевалило все накопившиеся и неразрешенные до сих пор сложные проблемы лесного сектора на «плечи» губернаторов. Субъекты РФ теперь сами будут разрабатывать и утверждать так называемый «лесной план» в рамках субъекта и выполнять все полномочия, связанные с использованием, воспроизводством и охраной лесов на вверенной им территории. На выполнение переданных полномочий из федерального бюджета ежегодно должны переводиться определенные средства в виде так называемых субвенций.
Преимущества и недостатки принятого кодекса проявятся наиболее полно через 2-3 года. Но уже сегодня о некоторых из них можно сказать с достаточной степенью вероятности.
Для начала следует особо подчеркнуть, что децентрализация управления, в т.ч. и лесами, может и должна быть благом, но
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2007
19
ЭКОНОМИКА
только при условии, если полномочия разных уровней власти создают в общегосударственных рамках согласованный баланс в гармоничном их сочетании, когда каждый уровень решает только ему свойственные по целям и масштабам проблемы.
Многие из глав администраций благосклонно приняли передачу им полномочий по управлению лесами и их использованию. Но и в кодексе 1997 г. «центр тяжести» распорядительных функций по аренде и по аукционам тоже был в их руках. Однако следует иметь в виду, что решение многих проблем стратегического характера вряд ли будет посильно в рамках возможностей самих субъектов РФ. К числу их относятся проблемы организации широкомасштабной глубокой переработки и расширения производственных мощностей целлюлозно-бумажной промышленности (ЦБП) как ключевого направления для всего лесного сектора; восстановления, а по существу создания заново, разрушенного за годы перестройки лесного машиностроения; строительства магистральных лесных дорог; радикального повышения жизненного уровня тружеников, занятых на лесозаготовках и в лесном хозяйстве, для предотвращения продолжающегося оттока из этих отраслей профессиональных кадров; восстановления по существу «разгромленной» отраслевой науки лесопромышленного комплекса (ЛИК), без которой не может быть и речи об инновационном развитии. Без федерального правительства не обойдется и решение запоздалых проблем, связанных с корпоратизацией лесного сектора и со стимулами для этих целей; поднятие на качественно иной уровень внешнеэкономического сотрудничества и, наконец, принятие не декларативных, а эффективных мер по искоренению широкомасштабного криминала в лесном секторе, включая и «корпоративные войны», и невиданный масштаб нелегальных рубок, что требует организации совместных усилий многих федеральных ведомств и должной координации их.
Надежда на решение многих из названных проблем до недавнего времени связывалась с широко разрекламированной Ирави-тельством РФ и поддержанной Президентом РФ федеральной целевой программой по глу-
бокой переработке и строительству лесных дорог для расширения объемов лесозаготовок. Когда-то ее представление в Правительство РФ намечалось в марте 2006 г., затем в ноябре, потом в марте 2007 г. Но сохраняется опасение, что роль государства в ней может оказаться недостаточной, чтобы создать условия для коренного перелома в существующем положении лесных дел в стране.
Принятый новый Лесной кодекс в основной своей части подменен земельным и гражданским кодексами. При этом в кодексе четко не представлено само лесное хозяйство в должной его постановке и средства для его осуществления.
Тем не менее, новый Лесной кодекс принят и им придется руководствоваться. Целесообразно хотя бы подзаконными актами попытаться ограничить недостатки и негативные последствия.
В данной статье остановимся лишь на отдельных предложениях, касающихся принципиальных вопросов управления лесами и пользования ими, которые в новом кодексе не получили должного отражения.
Следует особо подчеркнуть, что лес - это весьма сложный объект управления, требующий, по признанию классиков, не только глубоких знаний, но и умения их использовать.
На многих мировых лесных конгрессах подчеркивалось, что никакие значимые достижения в лесном хозяйстве не могут быть реализованы, если они органически не войдут в механизм лесоуправления, закрепленный законодательно. В рамках этого механизма «лес» как «объект управления» занимает центральное положение и рассматривается не как «древесная растительность» на «земельном участке» (по новому кодексу), а как «основное средство производства в лесном хозяйстве», без которого немыслимо воспроизводство всего комплекса ресурсов и услуг, биоразнообразия и должного качества природной среды.
Для представляющих в новом кодексе лесной участок как земельный следует пояснить, что, не имея леса как средства производства, который включает и землю, нельзя обеспечить непрерывное пользование ресур-
20
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2007
ЭКОНОМИКА
сами и услугами леса как продуктами труда в лесном хозяйстве. А сам лес не создается в одночасье, а требует для формирования его в определенном структурном виде десятков и даже сотен лет. К примеру, Россия лишилась корабельных дубрав, строго охраняемых при Петре I. Выращивание их требует 200-250 лет. И потеряли их не потому, что наши предки не знали, как их выращивать, а потому, что их воспроизводство требовало весьма интенсивного хозяйства, которого у нас до сих пор нет. Не было и должного законодательства, обеспечивающего не только их охрану и защиту, в том числе и от самовольных рубок, которые не можем искоренить, но и неукоснительного исполнения предписанных правил их использования, что возможно только при должной системе лесоуправления, весьма специфичной для этой породы.
Мы потеряли не только корабельные дубравы, но и высокотоварные хвойные леса, и, в первую очередь, продуктивные сосняки, подорвав сырьевую базу отечественной лесной промышленности, особенно лесопиления, и тоже по той причине, что до сих пор не подняли лесное хозяйство до требуемого уровня интенсивности. Не случайно экономисты-географы Канады выпустили книгу «Как исчезают русские леса».
Человечество продолжает терять необратимо и дождевые тропические леса по той же причине. Но, потеряв эти леса, одновременно теряют и почву под ними, ибо она после сводки лесов смывается, а земли превращаются в латериты. Во избежание этого в тропических странах стараются сочетать лесное и сельское хозяйство («agroforestry»).
Земля под лесом - это не та земля, которая образуется после сводки лесов, превращаясь в иную категорию. Примером подобного рода наглядно может служить территория ЦЧО, где после сводки лесов в эпоху частного лесовладения в царской России получили обезображенный ландшафт, изъеденный оврагами, со смытыми черноземами и исчезнувшими водными источниками.
Эти примеры используются для того, чтобы показать, насколько ошибочно подменять леса как объект лесных отношений земельными участками как объектами земель-
ных, но отнюдь не лесных отношений. На это принципиальное положение обращалось внимание в заключении на проект лесного кодекса РФ, принятом Госдумой в первом чтении: «В науке лесоведения лесная растительность и земли, на которой она произрастает, рассматриваются как единое целое. Это единство отражено в определениях понятий «лес» и «лесные отношения». Вместе с тем в законопроекте (ст. 7, 42 и др. статьи) понятие «лес» нередко подменяется понятиями «земля» и «земельные участки». Лесное и земельное законодательства выступают в российской правовой системе в качестве отдельных отраслей законодательства. В законопроекте данное обстоятельство не всегда учитывается».
Руководство МЭРТ не только проигнорировало это замечание, но и пошло дальше, убрав в гражданском кодексе (статья 130) «лес и многолетние насаждения» из категории недвижимости и превратив «лес» как объект лесных отношений в движимое имущество, не требующее даже государственной регистрации. При этом имущественные отношения, связанные с оборотом таких формально называемых лесными, но по определению в кодексе являющихся только земельными участками, теперь уже регулируются не лесным, а земельным и гражданским кодексами (ст. 3 ч. 2 нового Лесного кодекса), что облегчает последующие действия для перевода участков лесного фонда под другие виды землепользования, а затем и под другие виды собственности. Об этом аргументированно писали Председателю Совета Федерации и в печати («Лесная газета» 25.11.06) академик А.С. Исаев и доктор с/х наук Г.Н. Коровин, обращая внимание на подмену лесного законодательства земельным, что деформирует лесные отношения и всю систему государственного управления лесами. Эту деформацию не поправишь никакими подзаконными актами, а потому первым и значимым предложением для исправления данного кодекса должно быть безусловное восстановление понятия «леса» как объекта лесных отношений в виде недвижимого имущества и притом как основного и незаменимого средства производства в лесном хозяйстве.
ЛЕСНОИ ВЕСТНИК 3/2007
21
ЭКОНОМИКА
К чему же сводится управление лесами как основным средством производства в лесном хозяйстве? Оно сводится к формированию такой структуры лесов, которая позволяла бы наиболее полно использовать потенциальные возможности условий местопроизрастания при всем их зонально-типологическом разнообразии в каждой стране и обеспечивать воспроизводство расширяющегося ассортимента ресурсов и услуг с учетом растущих потребностей в них не только нынешних, но и будущих поколений людей, при их неистощительном использовании, стараясь при этом обеспечить экологическую устойчивость самих лесов, сохранить их ресурсный потенциал и биоразнообразие. Искусство управления с учетом знаний и опыта лидер лесоводства профессор Г.Ф. Морозов предлагал оценивать с точки зрения «идеала хозяйственного леса», к которому следует стремиться. И отечественная, и зарубежная наука и практика, обмениваясь исторически накопленным опытом, старались выстраивать организацию лесоуправления именно в этом направлении с учетом всего комплекса факторов и условий каждой страны. Структура же наших лесов далека от идеала. На месте вырубленных корабельных дубрав и высокотоварных хвойных лесов растут кривоствольные порослевые дубравы и низкотоварные березняки, а также полугнилые осинники, древесина которых не находит сбыта. Ими «затоварены» освоенные леса России. Причем и официальные органы признают, что этот процесс нежелательной смены пород не приостановлен. И даже Президент страны вынужден был признать, что наши леса могут оказаться никому не нужными. Проблема реконструкции лесов и ухода за ними требует не только резкого повышения интенсивности лесного хозяйства, но и прежде всего организации опережающей широкомасштабной глубокой переработки низкокачественной древесины. Именно так совершился полвека назад стратегический прорыв в развитии лесного сектора северо-американских, скандинавских и ряда других стран.
При передаче федеральных лесов в управление субъектам РФ в первый же год особое внимание следует обратить на струк-
туру управления лесами на региональном и местном уровнях, а также дальнейшую судьбу лесхозов, которым предстоят структурные преобразования. От того, как будут решены эти вопросы, будет зависеть порядок в лесах и характер лесных, в т.ч. экономических, отношений между государством как владельцем лесов и бизнес-сообществом. В свою очередь, качество решения этих вопросов будет зависеть и от экономических возможностей, которыми будут располагать субъекты РФ. В самом кодексе эти вопросы не были четко определены, они лишь в общем виде были только обозначены. Правительством же, в т.ч. и федеральными органами, не были предварительно определены установки для субъектов РФ в области реформирования управления федеральными лесами. Поэтому каждый субъект пробует их решать по-своему: вместо федеральных территориальных агентств в Татарстане и Марий Эл создаются теперь министерства лесного хозяйства, в Карелии - госкомитет по лесу, в Архангельской области - департамент лесного комплекса, в Тюменской области - департамент лесной промышленности и лесного хозяйства, во Владимирской области - департамент лесного хозяйства, на Сахалине - департамент лесов и особо охраняемых природных территорий. Примеры можно было бы продолжить (5). Конечно, для должного суждения об этих органах надо бы знать функции и степень правомочности в подготовке и принятии решений, а также финансовые и кадровые возможности для их реализации. Но и по названию в определенной мере можно судить об их статусе и роли в рамках правительств названных субъектов РФ. Из приведенных примеров можно видеть большой разнобой начальных решений в образовании региональных форм управления федеральными лесами, в числе которых опасения могут вызывать решения, когда вопросы управления государственными лесами будут подчинены, а то и подавлены интересами частного сектора. Такие «комбинации» возможны в тех субъектах, где лесная промышленность и лесное хозяйство объединены в одном органе, тем более под видом департамента, хотя и разделенного внутри на специализированные отделы. Если такое
22
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2007
ЭКОНОМИКА
было возможно в условиях плановой экономики, то в условиях рыночной - тем более. Ведь руководители субъектов и отдельных районов заинтересованы прежде всего в привлечении и развитии крупного бизнеса и тем более их инвестициях, для которых они вынуждены будут давать гарантии, в т.ч. и через льготы на условия эксплуатации лесов. И тут не каждый управляющий государственными лесами (от губернатора до лесничего) выдержит требуемый баланс общественных и частных интересов. О надзоре же и государственном контроле особо распространяться не придется, так как он будет в одних и тех же руках.
Не менее проблематично и образование местных органов управления государственными лесами, которые должны быть (по кодексу) выделены из лесхозов, повсеместно до 1.02.2007 г. уже переданных субъектам РФ для дальнейших преобразований. Проблематична даже сама «операция» разделения имущества и кадров между государственными лесничествами и остальной частью лесхозов, которые затем должны быть акционированы, а потом отдельные из них могут быть приватизированы (а по не лучшему опыту и «растащены»). Хотя и в других условиях, но уже был опыт объединения (в рамках совнархозов) лесхозов и леспромхозов, когда первые потеряли не только имевшуюся у них материально-техническую базу, но и помещения, в том числе конторы.
Первая мысль, которая невольно возникает при размышлении об этой непростой «операции»: а надо ли с нею «спешить», не определив для начала функции и порядок деятельности местных органов управления лесами с учетом ст. 23 Лесного кодекса, тем более, что количество и границы их должен установить уполномоченный федеральный орган исполнительной власти. При большом различии условий между разными субъектами РФ, тем более между многолесными и малолесными регионами, очевидно, должны учитываться и региональные особенности решения обсуждаемого вопроса.
Чтобы в очередной раз «не наломать дров», целесообразно для начала подготовить подзаконный акт, определяющий не только
число и границы в новом статусе образуемых лесничеств, но и их функции и порядок деятельности. Особая значимость этого вопроса для всей системы лесоуправления в стране на данном этапе заслуживала бы утверждения этого нормативно-правового акта на уровне Правительства РФ. До появления такого руководящего документа целесообразно было бы сохранить нынешние лесхозы в статусе местного органа управления лесами для последующего преобразования их в статус районного лесничества, т.е. в границах лесхоза, с сохранением нынешних лесничеств в виде участковых. Такая модель «сложного лесничества» использовалась и в дореволюционной России, позаимствованной из Франции. Она была подробно описана в переизданном в 2006 г. труде М.М. Орлова «Лесоуправление». В такой структуре нынешних лесхозов лесничества в рамках административных районов могут под руководством нынешнего аппарата управления без промедления приступать к подготовке арендных договоров с учетом нового кодекса, что очень важно и для всех хозяйствующих субъектов.
Там, где лесхозы были уже «обременены» промышленной и лесохозяйственной деятельностью, соответствующие им цеха (лесопильно-деревообрабатывающие) и лесохозяйственные подразделения, в т.ч. питомники, можно было бы затем «отпоч-ковать», преобразовав их в государственные унитарные предприятия вместе с составом занятого в этих подразделениях лесхозов инженерно-промышленного и управленческого персонала, таким образом трудоустроив его и не допустив социальных конфликтов. Такой порядок преобразований был использован в США при переходе на контрактную основу ведения лесного хозяйства. Предложенный вариант для многолесных районов, где уже есть арендаторы, мог бы оказаться наименее болезненным, тем более, что такие преобразования должны проводиться в государственных интересах с учетом общественных и социальных приоритетов. Следует также иметь в виду, что создание подрядных организаций из компетентных специалистов и профессиональных рабочих для выполнения госзаказов по заданию лесничеств на контрактной
ЛЕСНОИ ВЕСТНИК 3/2007
23
ЭКОНОМИКА
основе там, где лесопользователи не смогут выполнять лесохозяйственные мероприятия, - проблема не из простых, особенно там, где долгосрочная аренда не будет доминирующей формой лесопользования. Конечно, для осуществления полноценного управления лесами руководство и аппарат лесничества должны быть безусловно наделены функцией государственного контроля. Об этом утвердительно заявил в своем докладе и министр МПР РФ Ю. Трутнев на заседании Правительства РФ 14.12.2006 г.
Однако в тех малолесных регионах, где отсутствуют арендаторы и др. виды лесопользователей, а сами леса не имеют промышленного значения и управление ими подчинено сугубо защитным и социальным целям, было бы оправданным повременить с расформированием лесхозов, которые являются единственными юридическими лицами в области многоцелевого использования лесов и их воспроизводства, превратив их в государственные унитарные предприятия без права приватизации, но обеспечив контроль за ними со стороны органов управления лесами субъектов РФ.
Что касается частного сектора ЛПК, то для него в новом кодексе предлагается только одна форма аренды - долгосрочная, с обязательством для арендатора ведения лесного хозяйства. Для большинства нынешних арендаторов, представленных мелкими лесопользователями (до 50 тыс. м3 в год), такая форма аренды может оказаться недоступной, учитывая, что, во-первых, для них проблематично выиграть аукцион в условиях конкуренции, а во-вторых, половина их убыточна, да и для остальной части может быть непосильным бремя затрат на лесное хозяйство, строительство дорог и тем более на расширение объемов переработки, без чего немыслимо поддерживать даже достигнутый объем лесозаготовок на удовлетворительном уровне рентабельности.
Конкурентноспособными в этих условиях окажутся только крупные лесные корпорации, да «непрофильные» субъекты, но владеющие крупными капиталами. Однако эта часть претендентов - кандидаты для инвестиционных соглашений, что является предметом отдельного разговора.
Какова же тогда судьба представителей мелкого и среднего лесного бизнеса? Для многих из них альтернативой может стать либо переход на ежегодные лесные торги, т.е. на договора о купле-продаже, или объединение между собою, а также кооперация с крупными лесными корпорациями в тех регионах, где они размещаются.
Деятельность мелкого лесного бизнеса на основе договоров «купли-продажи» будет иметь ограниченные рамки. Ведь представители их «гоняются» в основном за пиловочным бревном, который в освоенных лесах близ дорог уже почти истощен. Не случайно лесные торги за последние годы имели тенденцию к снижению (с 27,8 млн м3 в 1999 г. до 19,8 млн м3 в 2005 г.). Наиболее надежным для этой сферы бизнеса будет их кооперация между собою и с крупным лесным бизнесом. Исполнительная власть также должна быть заинтересована в этом, ибо на мелком бизнесе держится социальная база. Объединенным в ассоциации мелким производителям посильно будет решать вопросы условий аренды, а государственным органам управления лесами легче наводить порядок в лесах через ассоциации, чем через многочисленных мелких предпринимателей. Кооперация в данном случае - само веление времени, тем более что она на порядок повышает и конкурентоспособность «распыленного» до сих пор отечественного лесного сектора. Эта тенденция была характерной и для других стран. Мелкие лесовладельцы в Финляндии, США были вынуждены объединяться в ассоциации, чтобы облегчить управление лесами и организовать рациональное использование.
Конечно, наиболее эффективной будет кооперация мелкого и среднего бизнеса с крупным, имеющим промышленную переработку. Но что касается последнего, то и он требует консолидации и оптимизации корпораций по структуре в направлении более полного и комплексного использования древесного сырья. Как положительный факт следует оценивать сдвиг к объединению Со-ломбальского ЦБК с Соломбальским ЛДК, десятилетиями развивавшимися изолированно друг от друга. Теперь же леспромхозы, как и дочерние предприятия, принадлежавшие
24
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2007
ЭКОНОМИКА
им, в объединенном управлении будут более рационально строить свои бизнес-планы и потоки поступающей от них древесины. Да и сам арендный договор может быть построен принципиально по-иному. К слову сказать, и весь Архангельский лесопромышленный узел был и остается весьма архаичным и давно ждет тесной кооперации между всеми располагающимися здесь предпринимательскими структурами. Только тогда этот «узел» и приобретет должную конкурентоспособность накануне вступления в ВТО. Да и в лесах европейского севера с помощью региональной власти можно будет навести лучший порядок. Сказанное может относиться и к другим регионам страны.
Крупный бизнес обязательно должен и может включать мелкий и средний, но только на паритетных началах, обусловленных договором в общем долгосрочном арендном договоре. Пока этого не было. Пока это объединение в ряде случаев шло через безвыходные и невыгодные условия поставки древесины по цене, равной или даже ниже себестоимости ее заготовки. Такие условия есть в отдельных леспромхозах, уже принадлежащих крупным корпорациям. Далеко не все корпорации озабочены и проблемами рабочих лесных поселков. Им проще ограничиться малочисленным персоналом, обслуживающим приобретенные, к примеру, «тимберджеки».
Чтобы не допускать подобные случаи, надо очень осмотрительно отнестись к подзаконному акту, касающемуся условий заключения долгосрочного арендного договора, особенно по инвестиционным соглашениям, предусмотрев условия кооперации мелкого, среднего и крупного бизнеса на территории каждого субъекта РФ таким образом, чтобы обеспечивался баланс интересов государственной власти, бизнеса и населения.
Однако орган, осуществляющий лесоуправление, может быть дееспособным, если он будет располагать законодательно закрепленным эффективным экономическим механизмом для организации устойчивого управления и пользования лесами. Такого механизма новый кодекс, к сожалению, не предложил. Все, чем он ограничился, так это выделением субвенций на исполнение пере-
данных полномочий и декларацией о платности ресурсов на уровне административно установленной минимальной платы без указания даже о ее конечной принадлежности. Такие законодательно принятые рекомендации не обеспечат ни эффективного управления лесами, ни организации устойчивого пользования ими.
Предложенный составителями кодекса механизм субвенций по исполнению переданных полномочий лишь на 30-40 % обеспечивает минимум затрат на управление лесами и выполнение отдельных лесохозяйственных мероприятий. По существу, он лишь сохраняет уже сложившуюся базу финансирования этих затрат из федерального бюджета, не обеспечивая даже простого воспроизводства используемых ресурсов, не считая затрат на тушение лесных пожаров, защиту лесов от вредителей и браконьеров, что обрекает лесное хозяйство на суженное воспроизводство лесов с нарушением принципа устойчивого управления ими. При этом не указывается, из каких источников субъектам РФ брать недостающие средства, тем более что раньше они покрывались за счет «внебюджетного фонда» от промышленной деятельности лесхозов, который в новых условиях действовать уже не будет. Расчет же на достаточные дополнительные субсидии из бюджета субъектов РФ сомнителен.
Но, оказывается, и арендаторы поставлены в «интересное» положение. По новому кодексу они должны нести бремя затрат на лесное хозяйство и наряду с этим платить арендную плату, правда, в размере так называемой минимальной. Получается, арендатор должен «нести» двойную плату. При обсуждении этого кодекса в статусе проекта в Госдуме на этот абсурд уже обращали внимание и полагали, что он исключен, но, видимо по «забывчивости» составителей, его забыли исключить.
Понимая недостаток выделяемых средств из федерального бюджета через субвенции на выполнение переданных полномочий, руководство МНР РФ, в т.ч. и Рос-лесхоза, уже выразило готовность передать субъектам РФ платежи за ресурсы леса, в т.ч. арендную плату за древесину на корню. Но
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2007
25
ЭКОНОМИКА
тогда у Минфина РФ может возникнуть основание для отмены субвенций, которые по логике и должны формироваться за счет этих платежей.
В связи с этим необходимо вернуться вновь к статусу арендной платы и к структуре платежей за лесные ресурсы, которые в новом кодексе приняты в ущербном виде для всех участников лесных отношений.
Если использовать в России канадский опыт аренды, то необходимо обратить внимание на применяемую в этой стране структуру и практику определения и взимания платежей, в составе которых предусматриваются следующие составляющие: плата на воспроизводство используемого ресурса («нижний порог», названный у нас «минимальной платой»), фиксированный процент отчислений в местный бюджет и чистый доход, определяемый путем вычета всех затрат на производство лесопродукции (включая и норматив рентабельности) из ее рыночной цены (по существу, это и есть дифференциальная рента, называемая у нас «лесной рентой»). Если первые две составляющие определяются нормативным путем и не зависят от финансового состояния арендатора и конъюнктуры рынка, то третья определяется с учетом последних, для чего создана определенная организация отслеживания динамики всех факторов, требующих учета, для определения размера платежей поквартально, которые беспрекословно должны платить арендаторы.
Логично было бы предположить, что минимальная плата в размере расходов на воспроизводство лесных ресурсов должна оставаться у арендатора (по условиям договора); там же, где нет арендаторов, - у органов управления лесами для оплаты государственных заказов на выполнение лесохозяйственных работ. Чистый доход, или лесная рента, должен отчисляться в казну и по законодательному соглашению распределяться между бюджетами разных уровней управления. Минимальная плата должна обеспечивать простое воспроизводство используемого ресурса, гарантируя устойчивое управление лесами, а рента могла бы быть источником инвестиций и для строительства лесных дорог, и для реконструкции лесов, и для других мер
по повышению их производительности. При таком подходе обеспечивается баланс экономических интересов и лесопользователей, и государства как собственника лесов.
В принятом кодексе плата за ресурсы леса в размере минимальной устанавливается и утверждается исполнительной властью административным путем и не имеет прямой связи с ценообразованием в рыночных условиях с учетом известных факторов на основе рентного подхода.
Предложенный механизм аукциона предполагает на все время аренды неизменный размер платы, корректируемый только с учетом инфляции. Но ведь в действительности последующие ежегодные заготовки древесины будут различаться по сортиментной структуре и качеству, а, следовательно, и по стоимости древесины на корню, а потому значительно расходиться с первоначально установленной аукционной ценой. Тем более, что арендатор заинтересован в максимизации прибыли и в первоочередной эксплуатации самых рентабельных древостоев. При падении рентабельности по кодексу он располагает правом передать свои права на аренду лесного участка другому юридическому лицу («перенаем»), на что не требуется даже согласие арендодателя.
Расчет составителей кодекса на «сознательных» и законопослушных арендаторов весьма наивен. В Канаде арендные отношения постоянно совершенствовались с корректировкой законодательных актов на протяжении всей истории, насчитывающей более ста лет. В наших исходных условиях, в полукриминальной среде лесного бизнеса, еще предстоит длительное время формировать того арендатора, который был бы способен рационально использовать леса и обеспечивать их воспроизводство, что возможно, конечно, но не на том «нищенском пайке» финансирования, который до сих пор был, сохраняется и приводит к прогрессивно снижающемуся качеству лесов.
Исходя из изложенного предстоит серьезно скорректировать весь механизм и финансовое обеспечение переданных полномочий субъектам РФ по управлению федеральными лесами, а также экономические отношения
26
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2007
