CC BY
148
Жилкин М.Г.
ПРОБЛЕМЫ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕЗАКОННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СРЕДСТВ ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ ТОВАРОВ (РАБОТ, УСЛУГ)
Цель: Выявить проблемы дифференциации юридической ответственности за незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг) и определить пути их разрешения.
Методология: Использовался метод системного анализа, формально-логический, сравнительно-правовой и другие методы познания.
Результаты: В статье рассматриваются вопросы частноправовой и публично-правовой ответственности за незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг), обосновывается вывод о необходимости декриминализации преступления, предусмотренного ст. 180 УК РФ.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает определенной научной и практической ценностью, поскольку в ней рассмотрены актуальные проблемы теории и практики правоприменения.
Ключевые слова: дифференциация, ответственность, декриминализация, средства индивидуализации, товарный знак, предупредительная маркировка, неоднократность, убытки, ущерб.
Zhilkin M.G.
PROBLEMS OF DIFFERENTIATION OF RESPONSIBILITY FOR ILLEGAL USE OF MEANS OF INDIVIDUALIZATION PRODUCTS (WORKS, SERVICES)
Purpose: To identify the problems of differentiation of legal responsibility for the illegal use of means of individualization of goods (works, services) and to determine ways to resolve them.
Methodology: The method of system analysis, formal-logical, comparative-legal and other methods of cognition were used.
Results: The article discusses issues of private law and public law liability for the unlawful use of means of indi-vidualization of goods (works, services) and justifies the conclusion of the need to decriminalize a crime under Art. 180 of the Criminal Code.
Novelty/originality/value: The article has a certain scientific and practical value, since it deals with topical issues of civil, administrative-tort and criminal law from the standpoint of law, theory and practice of law enforcement.
Keywords: differentiation, responsibility, decriminalization, means of individualization, trademark, warning labeling, repeated, loss, damage.
Охрана общественных отношений, складывающихся в связи с использованием средств индивидуализации, в настоящее время осуществлена законодателем как при помощи мер частноправовой (гражданско-правовой), так и публично-правовой (административной и уголовной) ответственности. Как сказано в абз. 3 п. 1 ст. 1229 ГК РФ, использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации без согласия правообладателя влечет юридическую ответственность, установленную действующим российским законодательством.
Так, вопросам гражданско-правовой ответственности за незаконное использование товарного знака непосредственно посвящены нормы ст. 1515 ГК РФ, предусматривающие право правообладателя на получение компенсационных выплат в счет возмещения причиненных правонарушителем убытков. Арсенал гражданско-правовых средств реакции на совершаемые в рассматриваемой сфере деликты, как представляется, достаточно внушителен. Его применение способствует обеспечению восстановления нарушенных прав, а также воплощению в жизнь иных основных начал
гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ). При этом применение на практике компенсации в качестве механизма защиты нарушенных исключительных прав на средства индивидуализации продолжает вызывать вопросы. Среди них главный касается условий применения и определения суммы размера компенсации. Следует согласиться с тем, что «определяющим размер компенсации за нарушение исключительных (как, впрочем, и других имущественных) прав критерием в гражданском праве является соразмерность действительным или предполагаемым имущественным потерям потерпевшего» [7]. Другими словами, размер компенсации должен соответствовать наличным или вероятным убыткам, которые понесли или же могли понести правообладатели средств индивидуализации.
Подпункт 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ, согласно которому «правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда исходя из характера нарушения», Постановлением Конституционного
Суда Российской Федерации от 13 декабря 2016 г. № 28-П признан частично не соответствующим Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации справедливо обратил внимание на целесообразность ограждения индивидуальных предпринимателей, совершивших впервые негрубое нарушение прав законных правообладателей интеллектуальной собственности, от необходимости выплаты разоряющих компенсаций [5]. Думается, что указанная позиция заслуживает поддержки и вполне отражает общеправовую направленность развития российского законодательства в сторону защиты предпринимателей, прежде всего, мелких и средних, от чрезмерного государственного давления.
Административная ответственность за незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг) предусмотрена в ст. 14.10 КоАП РФ. Административно-правовые методы защиты правообладателей средств индивидуализации обладают рядом несомненных преимуществ, отличающих их от иных методов. К числу этих преимуществ может быть отнесено то, что: применение административно-правовых методов позволяет, в отличие от гражданско-правового инструментария, обеспечить охрану публичных интересов; административно-правовые средства защиты имеют более широкий спектр действия по сравнению с уголовно-правовыми методами (в частности, их применение позволяет привлекать к ответственности не только физические, но и юридические лица); реализация адми-нистративно-деликтных норм способствует выявлению и пресечению фактов неправомерного использования средств индивидуализации, а также применению правовых норм иной отраслевой природы [1].
В настоящее время преступными, как это следует из ст. 180 УК РФ, считаются следующие деяния, образующие незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг): 1) «Незаконное использование чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров, если это деяние совершено неоднократно или причинило крупный ущерб» (ч. 1 ст. 180 УК РФ); 2) «Незаконное использование предупредительной маркировки в отношении не зарегистрированного в Российской Федерации товарного знака или наименования места происхождения товара, если это деяние совершено неоднократно или причинило крупный ущерб» (ч. 2 ст. 180 УК РФ). Любопытно
отметить, что законодатель не счёл необходимым криминализовать деяния, связанные с неправомерным использованием фирменного наименования и коммерческого обозначения. Хотя вред, наносимый подобными деяниями общественным отношениям, не меньший, чем вред от деяний, охватываемых ст. 180 УК РФ.
В качестве дифференцирующих юридическую ответственность признаков, наличие которых переводит деяние в число уголовно наказуемых, выступают совершение его неоднократно, а также последствия деяния в виде крупного ущерба. Тем самым, с точки зрения законодателя, объективно существует водораздел, преодоление которого виновным принципиально меняет степень и характер общественной опасности деяния. Что, в свою очередь, позволяет говорить о наличии в рассматриваемом деянии важнейшего материального признака преступления.
Вместе с тем, думается, что это не так. Зафиксированный в ст. 180 УК РФ признак неоднократности не имеет прямой взаимосвязи со степенью общественной опасности деяния. Кроме того, его установление на практике вызывает определённые трудности. Так, В.О.А. была осуждена за совершение неоднократного незаконного использования чужого товарного знака при установленных судом обстоятельствах. В.О.А., являясь индивидуальным предпринимателем и осуществляя деятельность по розничной торговле бижутерии и аксессуаров, не позднее конца февраля 2014 года с целью последующей реализации и извлечения прибыли у неустановленных в ходе дознания лиц приобрела заведомо контрафактную продукцию, точное количество в ходе дознания не установлено, в том числе наручные часы различной цветовой гаммы, маркированные зарегистрированными товарными знаками «Х». Исключительное право на товарный знак «Х» на территории РФ принадлежит компаниям «1», «2» в лице их представителей ООО «3». С конца февраля 2014 года по 3 марта 2014 года В.О.А., продолжая свои преступные действия, с целью последующей реализации вышеуказанной контрафактной продукции под видом оригинальной продукции компании «1», «2» и извлечения прибыли перевезла данную продукцию в арендуемое ею помещение - торговое место, где выставила ее на продажу. 3 марта 2014 года вышеуказанная контрафактная продукция была изъята сотрудниками полиции.
Исследовав материалы дела № 44у-49/2015 в постановлении от 4 марта 2015 г. № 108, Президиум Московского областного суда пришёл к выводу, согласно которому в действиях В.О.А.
EURASIAN
> 4 (35) 2018 <
ADVOCACY
отсутствует состав преступления, и отменил вынесенный в отношении её ранее обвинительный приговор. Как видно из материалов дела и установленных обстоятельств, ранее В.О.А. к уголовной либо административной ответственности за незаконное использование чужого товарного знака не привлекалась, изъятые у нее наручные часы в количестве четырех единиц, предлагаемые к продаже, маркированы зарегистрированными товарными знаками одного и того же правообладателя - фирмы «Х» и относятся к одному виду товара. Отсутствие одного из обязательных признаков объективной стороны преступления - неоднократности свидетельствует об отсутствии состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 80 УК РФ.
Однако, в частности, Е.Г. Афанасьева указывает на то, что «для доказывания неоднократности вовсе не требуется, чтобы лицо ранее привлекалось, например, к административной ответственности за использование чужих средств индивидуализации. Предприниматель, в магазине которого обнаружится единичный блокнот с изображениями двоих «смешариков», при доказывании умысла теоретически может быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 180 УК РФ. Такая ситуация противоречит мало-мальски здравому смыслу и должна быть исправлена» [2].
Кроме того, нередки случаи, когда чрезмерно строгое уголовное наказание в виде реального лишения свободы назначается лицам, совершившим не представляющие значительной общественной опасности деяния, уголовное производство в отношении которых осуществлялось в особом порядке при согласии лиц с предъявлявшимися им обвинениями. Так, например, приговором Нагатинского районного суда города Москвы от 6 мая 2015 г. по делу № 44у-385/2015 Е. был осужден за незаконное использование средств индивидуализации товаров, совершенное неоднократно, группой лиц по предварительному сговору. В судебном заседании Е. полностью признал свою вину, согласился с предъявленным обвинением, ходатайствовал о рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства, при этом государственный обвинитель, как и потерпевший, не возражали против особого порядка рассмотрения дела. Несмотря на наличие этих обстоятельств, Е. было назначено уголовное наказание в виде лишения свободы сроком на один год шесть месяцев. Президиум Московского областного суда в постановлении от 29 января 2016 г. заключил, что назначенное осужденному наказание нельзя признать соразмерным содеянному, и
пришёл к выводу о том, что цели наказания, указанные в ст. 43 УК РФ, будут достигнуты при назначении ему менее строгого наказания.
В свою очередь, отсутствие чётких критериев установления признака причинения деянием крупного ущерба на практике ведёт к тому, что преступность деяния подчас устанавливается волюнтаристски, и недобросовестные сотрудники правоохранительных органов получают коррупционные рычаги противоправного давления на бизнес [4].
Особо уязвимой для критики выглядит ч. 2 ст. 180 УК РФ, так как незаконное использование предупредительной маркировки по своей сути не нарушает прав и законных интересов владельцев средств индивидуализации. Самовольное выставление знака охраны на незарегистрированную торговую марку вторгается в монополию государства по обеспечению охраны средств индивидуализации. Вместе с тем говорить о том, что это деяние обладает общественной опасностью, оправдывающей его криминализацию, вряд ли возможно.
Помещение предупредительной маркировки на тот товарный знак, который не зарегистрирован в установленном законом порядке, уже само по себе незаконно. Правомерно произвести подобное действие нельзя, и в этом смысле использование законодателем в ч. 2 ст. 180 УК РФ термина «незаконное» избыточно и создаёт дополнительные трудности для понимания текста уголовного закона.
В качестве критерия дифференциации уголовной ответственности в ч. 2 ст. 180 УК РФ прописан крупный ущерб. Однако не вполне понятно, кому именно и каким именно образом подобный ущерб может быть причинён. Соответственно, это порождает трудности установления точного размера ущерба. В ситуации неправомерного использования наименования места происхождения товара можно предположить, что в качестве потерпевших выступают потребители, которые приобрели данный товар, руководствуясь неверной информацией о месте его происхождения. Однако на практике выявить и доказать истинные мотивы потребителей при покупке товара вряд ли возможно. А считать сумму ущерба посредством приравнивания её к сумме проданного незаконно маркированного товара явно неверно. Товар обладает потребительскими свойствами, не исчерпывающимися благоприятным восприятием покупателем места его происхождения. Так, например, человек, купивший обувь, на которой незаконно указано такое место происхождения
товара, как «Италия», и руководствовавшийся при совершении покупки своими представлениями о высоком качестве итальянской обуви, вполне мог исходить в своих действиях из такого доминирующего мотива, как стоимость товара. А информация о стране происхождения товара выступила в качестве дополнительного фактора принятия потребительского решения. То есть он изначально намеревался купить недорогой товар, но при прочих равных условиях (цене, качеству и т. п.) - «итальянский». Обувь могла быть произведена в любой стране с названием, отличным от незаконно использованного наименования места происхождения товара, и обладать при этом свойствами, удовлетворяющими потребителя по всем иным, кроме наименования места происхождения, критериям. Следовательно, приравнивать размер нанесённого деянием ущерба к стоимости товара неверно.
Как констатирует Е. Горин, «уголовно-правовая норма, устанавливающая ответственность за незаконное использование товарного знака, не обеспечивает защиту исключительных прав на средства индивидуализации в полной мере: во-первых, в связи со сложностью доказывания факта неоднократности; во-вторых, ввиду отсутствия единообразия в применении» [3].
Ни факт неоднократности совершения рассматриваемых деяний, ни причиняемый ими крупный ущерб, ни какие-либо иные гипотетические средства дифференциации ответственности не говорят в пользу криминализации незаконного использования средств индивидуализации. Так, незаконное использование знаков охраны вполне может пресекаться средствами административного законодательства, а причиняемый ущерб - возмещаться через гражданско-правовые механизмы.
Учитывая степень и характер опасности, которую незаконное использование средств индивидуализации представляет для общественных отношений, думается, что применение такого наиболее жёсткого способа реагирования, как санкции уголовного закона, в данном случае чрезмерно. Ст. 180 УК РФ, предусматривающая ответственность за незаконное использование средств индивидуализации, избыточна и должна быть де-криминализирована.
Конституционный Суд Российской Федерации, анализируя в своем постановлении от 13.02.2018 № 8-П ситуации ввоза импортером на российскую территорию поддельных или недоброкачественных товаров и ввоза импортером, не получившим согласия правообладателя товарно-
го знака на ввоз в Россию товара, ранее на законных основаниях выпущенного в оборот в другой стране, обладающие различной степенью общественной опасности, допускает, что квалифицируемые в качестве гражданско-правовых деликтов деяния могут обладать признаком общественной опасности. Тем самым, оба деяния (и ввоз импортером на российскую территорию поддельных или недоброкачественных товаров, и ввоз импортером, не получившим согласия правообладателя товарного знака на ввоз в Россию товара, ранее на законных основаниях выпущенного в оборот в другой стране), обладая различной степенью общественной опасности, рассматриваются в качестве гражданско-правовых деликтов.
Вышеизложенные аргументы говорят в пользу необходимости декриминализации незаконного использования средств индивидуализации и одновременного дальнейшего совершенствования мер гражданско-правовой и административной ответственности за правонарушения, совершаемые в данной сфере. Положительное решение этого вопроса соответствует позиции Верховного Суда Российской Федерации о допустимости противодействия общественно опасным посягательствам на права владельцев средств индивидуализации в рамках иных, помимо уголовной, видов юридической ответственности. При этом, безусловно, преодоление порока казуистичности уголовно-правовых предписаний не должно стать самоцелью и не должно иметь своим следствием тотальную декриминализацию преступлений в сфере предпринимательской деятельности. В связи с этим следует поддержать Н.Г. Кадникова, который полагает, что одним из возможных путей выхода из сложившейся ситуации станет введение института уголовного проступка как промежуточной формы деликтов в сфере экономических отношений [6].
Пристатейный библиографический список
1. Агамагомедова С. Соотношение административной и гражданской ответственности за незаконное использование товарного знака // ИС. Промышленная собственность. 2016. № 2. С. 20.
2. Афанасьева Е.Г. Ответственность за нарушения исключительных прав на товарные знаки и иные средства индивидуализации // Предпринимательское право. 2015. № 2. С. 59.
3. Горин Е. Новая стратегия борьбы с контрафак-том // ЭЖ-Юрист. 2017. № 5. С. 4.
4. Жилкин М.Г. Средства дифференциации уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности // Научный портал МВД России. 2017. № 4 (40). С. 60-65.
EURASIAN —
> 4(35) 2018 <
ADVOCACY
5. Иванова С. Контрафактная амнистия // ЭЖ-Юрист. 2017. № 4. С. 9.
6. К ад ни ков Н.Г. Категоризация преступлений в зависимости от их тяжести как основа построения многих институтов общей части уголовного права // Уголовное право. 2017. № 4. С. 61.
7. Краснова С.А. Определение размера компенсации за нарушение исключительных прав: закон и судебная практика // ИС. Авторское право и смежные права. 2017. № 6. С. 35.
References (transliterated)
1. Agamagomedova S. Sootnoshenie administra-tivnoj i grazhdanskoj otvetstveimosti za nezakonnoe ispoPzovanie tovarnogo znaka // IS. Promy' shlennaya sobstvennost\ 2016. № 2. S. 20.
2. Afanas'eva E.G. Otvetstvennost" za narusheniya iskly uchitel" ny x prav na tovarnye znaki i inv e sredstva
individualizacii // PredprinimatePskoe pravo. 2015. № 2. S. 59.
3. Gorin E. Novaya strategiya bor'bv" s kontrafak-tom // EZh-Yurist. 20Í7. № 5. S. 4.
4. Zhilkin M.G. Sredstva differenciacii ugolovnoj ot-vetstvennosti za prestupleniya v sfere predprinimatePskoj deyaternosti // Naudmy"j portal MVD Rossii. 2017. № 4 (40). S. 60-65.
5. Ivanova S. Kontraíaktnaya amnistiya // E'Zh-Yurist. 2017. №4. S. 9.
6. Kadnikov N.G. Kategorizaciya prestuplenij v za-visimosti ot ix tyazhesti kak osnova postroeniya mnogix institutov obshhej chasti ugolovnogo prava // Ugolovnoe pravo. 2017. №4. S. 61.
7. Kr asno va S.A. Opredelenie razmera kompensacii za narushenie isklyuchitePny'x prav: zakon i sudebnaya praktika // IS. Avtorskoe pravo i smezhny'e prava. 2017. № 6. S. 35.
RUSSIAN ASIAN LEGAL ASSOCIATION
РУССКО-АЗИАТСКАЯ АССОЦИАЦИЯ ЮРИСТОВ
штт^тшт^
Phone: 7 495 211-4188 E-mail: [email protected]
